Глава 3. Король алый и король белый 9 страница

Откровенность за откровенность. Мистер Кинг! (Нет, лучше так: дорогой Стив!) Вы даже не знаете, какой вы счастливый. Во-первых, вы живете в Америке, где население может хорошо оплачивать свои развлечения, одним из которых являетесь вы. Во-вторых, вам все-таки удалось заговорить ваших монстров, из которых таблетки и кокаин были самыми невинными. Хотя, возможно, когда-нибудь заклятие перестанет действовать, и вы, вернувшись в ваш уютный дом, найдете в шкафу буку с горящими желтыми глазами (we’re never sleep, хе-хе). Но в ваших романах хватит рецептов на этот случай, вплоть до самого радикального — выстрелить в монстра «мощным потоком белого света» из раскрытой ладони, и он сразу превратится в стопку старых одеял. В-третьих, в наше поганое время всеобщего отчуждения вы все-таки нужны кому-то — не только жене и детям, что само по себе неплохо, но и читателям. Уже третье поколение зачитывает до дыр ваши книги, по недомыслию занесенные в разряд «ужастиков». Спешу вас разочаровать — по сравнению с рядовыми вечерними новостями ваши ужасы кажутся пионерскими историями у костра. На самом деле это просто страшные сказки для тех, кто любит замечать прорехи в парадных декорациях мира. Как в любой сказке, Добро здесь может не успеть вовремя прийти на помощь, но мы знаем, что оно где-то рядом, и надеемся. Все как в жизни, только лучше. Так что пишите и дальше, и пусть Белизна как можно дольше хранит вас от Алого Короля и всех его подручных.

Москва, декабрь 2005 года (нашей реальности)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вот и закончилась это книга. Как-то так получилось, что, уходя порой в сторону от главной темы — творчества Кинга — мы обсудили многое другое, от трудностей перевода до шансов Апокалипсиса. Так и должно быть: в душе каждого человека живет целый мир, а у писателя эти миры множатся с каждым новым произведением. Кинг научился делать свои миры весьма правдоподобными, поэтому многие считают его сверхчеловеком, настоящим Королем царства ужасов. Он и сам относится к этой мысли вполне серьезно. Вот что он пишет про одного из самых близких авторскому «я» персонажей — Таде Бьюмонте из «Темной половины»: «Когда люди, прочитавшие его книги, впервые встречались с Тадом, они были явно разочарованы. Вместо полубога они сталкивались с мужчиной среднего роста, носившим очки, начинавшим лысеть и имеющим дурную привычку натыкаться на окружающие предметы. То, что они не могли видеть, было третьим глазом внутри его головы. Этот глаз, сиявший в его темной половине, той его части, которая всегда была затенена… Именно он делал Тада подобным Господу, и Тад был даже рад, что они не могут увидеть его. Если бы они увидели его сокровище, он был уверен, что многие попытались бы украсть этот чудоглаз. Даже если бы для этого понадобилось выковыривать сокровище из головы Тада тупым ножом».[119]

И все же Кинг кокетничает, взваливая ответственность за содеянное им на чьи-то там глаза и голоса. Он любит говорить, что сюжеты приходят к нему «неизвестно откуда», что его книги пишутся «сами по себе», и он никогда не знает, чем они кончатся. Такое и правда случается, как знает любой писатель, но гораздо чаще произведение рождается из вполне конкретной мысли, чувства или желания. У самого СК таких мотиваций было четыре, причем до конца минувшего тысячелетия они четко сменяли друг друга. Вначале это были деньги (или известность, что в принципе то же), потом идеи, взросшие на смутном свободолюбии шестидесятых. Потом настала пора сублимации разрушительных инстинктов — «кризис среднего возраста». Потом пришел интерес к психологии, стремление добраться до глубин человеческой души. На пике этого этапа произошла авария на шоссе — вселенская катастрофа маленького кинговского мира, после которой писатель словно вернулся к истокам. В «Как писать книги» он заново переживал знакомство с миром и вновь знакомил с ним себя. Завершение «Темной Башни» стало классическим романом идеи, и мы вряд ли ошибемся, если назовем эту идею христианской.

Но Кинг не остановился на этом, двинувшись вперед — или все-таки назад? Его последние мрачные произведения говорят, что «темная половина» его души жива и не спешит сдавать позиции. Это может стать преддверием распада, когда мир писателя все-таки «сдвинется с места», увлекая за собой нестойких читателей. Или началом поздней творческой и человеческой зрелости, толчком к наступлению которой может стать — как это ни печально — смерть кого-нибудь из близких чадолюбивого СК. Но что бы ни произошло в его жизни, он, без сомнения, откликнется на это единственным возможным способом — новыми романами. Которые по-прежнему будут завораживать одних и ужасать других, никого не оставляя равнодушным (конечно, при хорошем переводе). А это значит, что Кинг остается Королем, который не умирает, пока жив его последний неравнодушный читатель.

ПРИЛОЖЕНИЯ