Последствия падения рождаемости

Среди последствий падения рождаемости С. В. Ковалев выделяет сле­дующие:

■ экономические — проявляются в прогрессивном росте дефицита
трудовых ресурсов во всех сферах народного хозяйства, но бо­лее всего — в сельскохозяйственном производстве;

■ демографические — выражаются в сокращении относительного
числа женщин, способного иметь детей, растущей диспропор­ции полов и увеличении в составе населения доли лиц пожило­
го возраста;

■ моральные — проявляются в развитии эгоизма у детей и юноше­ства, в падении контактности и социальной ответственности
людей;

» этические — проявляются в формировании потребительского отношения к жизни;

■ социально-гигиенические — выражаются в увеличении числа по­здних браков и, соответственно, поздних, чреватых последстви­ями для жизни детей, рождений (после 35-летнего возраста хотя
бы одного из супругов вероятность врожденных отклонений ре­бенка резко возрастает);

" генетические последствия складывающейся демографической
ситуации проявятся в нарастании в популяции отрицательных
генетических последствий и увеличении лиц с наследственны­ми болезнями (по данным антропологов, наиболее жизнестой­кими являются вторые и третьи дети). •

Демографическая ситуация в нашей стране заметно ухудшилась. К началу 1980-х годов на 100 супружеских пар приходилось примерно 150 детей, то есть уже в 1970—1980-е годы даже элементарное простое воспроизводство населения находилось под угрозой — ведь на смену родителям не приходит даже два ребенка, и с каждым годом стариков у нас становится все больше, а детей — все меньше.

В Санкт-Петербурге число пожилых людей (старше 60 лет) превы­сило число всех детей младше 14лет(соответственно292тыс. и278 тыс. чел.). В Москве в 1995 году по сравнению с 1986 годом рождаемость снизилась вдвое, в Санкт-Петербурге — в 2,25 раза. Коэффициент ес­тественного прироста (разность между числом родившихся за год, при­ходящееся на одну тысячу, и числом умерших, также приходящимся на одну тысячу жителей) приобрел в нашем городе минусовое значе­ние с 1990 года.

В 1989 году коэффициент естественного прироста составлял +0,7;
в 1990 году--- 1,4 и в 1993 году—'-10,8. Максимальный коэффици­ент был в 1986 году — +3,3 (Здравоохранение Санкт-Петербурга в
цифрах, 1994). Демографы отмечают убыль населения на большин­стве территорий России, снижающую ожидаемую продолжительность
жизни и вызывающую негативные изменения в половозрастной
структуре. Интенсивность указанных депопуляционных процессов
такова, что демографическая ситуация в Российской Федерации спе­
циалистами оценивается как тотально кризисная (Население Санкт-
Петербурга, 1994).

Сопоставление коэффициентов рождаемости и смертности на ты­сячу жителей за 1990 и 1998 годы по Российской Федерации показы­вает следующее: рождаемость — в 1990 году — 13,4; в 1998 году — 8,8; смертность: в 1990 году — 11,2; в 1998 году — 13,6. Доля населения моложе трудоспособного возраста снизилась за то же время с 24,3% до 20,7% (Регионы России, 1999). В особенности эти диспропорции силь­ны в европейской части России, например в Тверской области коэф­фициент смертности на тысячу жителей вырос с 14,8 до 18,5, рождае­мость же упала с 11,5 до 7,4 (Регионы России, Т. I., 1999, с. 50-51).

По расчетам Б. Ц. Урланиса, для сохранения простого, а не расши­ренного воспроизводства населения необходимо, чтобы на 100 супру­жеских пар приходилось 258 детей, так как не нее дети доживают до возраста родителей, не все женщины иступают н брак и рожают и не все супруги имеют детей.

Социологические исследование репродуктивного поведения семей в последние 30 лет выявили печальную закономерность: резко падает рождаемость. В 1991 году в стране родилось 1,8 млн детей, в 1989 году — 1,6; в 1993 году — всего 1,4 млн; в 1996 гаду — 1,3 млн, в 1998 году — 1,25 млн. В целом численность детей до 16 лет уменьшилась за 1990— 1996 годы на 3,8 млн человек, или на 10,5%, из них в возрасте до 5 лет— на4,6 млн, или на 36% (Бойко В. В., Оганян К. М., Копытенкова О. И., 1999).

ПРОБЛЕМА ДЕТНОСТИ

А. И. Антонов и В. А. Борисов (1990) полагают, что в ближайшей пер­спективе целью нашей демографической политики должно быть поддер­жание слегка расширенного воспроизводства населения, чему соответствует среднее число рождений трех детей в расчете на одну брачную пару за всю жизнь, а на одну женщину без учета брачного состояния — 2,5. Для этого доля семей с тремя детьми должна составлять 30%, с четырьмя и более — около 31%, то есть в сумме свыше 60%. Следовательно, необходимо до­вольно большое число многодетных семей. Без этого, по мнению А. И. Ан­тонова и В. А. Борисова, даже стабилизация воспроизводства населения, предотвращение депопуляции станет невозможным.

Демографы говорят о существовании специфической потребнос­ти, лежащей в основе прокреационного поведения людей (прокреа- ция — рождение детей, от лат. prokreatio — рождение, произведение на свет). Так, А. Г. Вишневский выделяет два вида потребностей — про-креационную, то есть потребность в определенном числе рождений, определенном уровне рождаемости, и репродуктивную, связанную с необходимостью непрерывного возобновления поколений уходящих членов общества или семьи новыми (термин «репродукция» пришел из англоязычной демографической литературы: «reproduction» — воспро­изведение) (Вишневский А. Г., 1979). По мнению автора, возможно, что репродуктивная потребность не изменяется, в то время как соот­ветствующая ей прокреационная потребность в результате снижения смертности непрерывно сокращается (одна и та же численность се­мьи при разной смертности требует и разной рождаемости).

Большинство демографов (Белова В. А., 1975; Антонов А. И., 1973, 1980; Медкон В. М., 1987; Борисов В. А., 1990) все же используют тер­мин репродуктивная установка применительно к желанию иметь определенное число детей определенного пола. А. И. Антонов вводит понятие потребность в детях, понимая под ней социально-психоло­гическое свойство индивида, проявляющееся в том, что без наличия детей индивид испытывает затруднения как личность. Потребность личности в детях является духовной потребностью и выходит за рамки изучения ее только в связи с рождаемостью. В научной классифика­ции потребностей человека она должна занять свое место взамен ми­фологической «потребности размножения». Потребность в детях — также одна из форм проявления потребности в другом человеке, она характеризует степень нравственного развития личности.

Реальность потребности в детях означает, что реализация семьей репродуктивной функции зависит от силы мотивации к деторождению» обуславливаемой конкретными социальными, экономическими, пси­хологическими и другими условиями бытия семьи, которые прелом­ляются в сознании супругов в соответствии с индивидуальными осо­бенностями личности. По А. И. Антонову (1980), репродуктивные установки относятся к социально-фиксированным установкам. Они характеризуют психологическую предрасположенность, готовность к определенному результату репродуктивного поведения, то есть специ­фическому отношению личности. В исследовании «Москва-78» для измерения потребности в детях им разработан набор показателей по выявлению ее количественной (установок к числу детей) и качествен­ной (мотивов, побуждающих к рождению того или иного числа детей) сторон.

Установки детности включают в себя установки на число детей во­обще и определенного пола в частности, а также установки на предпо­читаемые интервалы рождения детей: на протогенетический интервал (период между заключением брака и рождением первенца) и на ин­тергенетический интервал (между первым и вторым, вторым и треть­им ребенком и т. д.). Чем сильнее, как полагает А. И. Антонов, готов­ность к рождению ребенка той или иной очередности, тем короче на­званные интервалы и сильнее н конечном счете потребность в детях. В социолого-демографической литературе выделяют также установки к предупреждению и прерыванию беременности, так называемые кон­трацептивные установки. Общим термином для всех видов установок, по мнению А. И.Антонова, является категория репродуктивных уста­новок, под которыми чаще всего понимаются установки детности.

По определению В. А. Беловой, репродуктивная установка — это «склонность индивида поступать тем или иным образом во всех во­просах, связанных с рождением ребенка» (Белова В. А., 1975).

В исследовании А. И. Антонова исмоль'ювались различные показа­тели репродуктивных установок: ожидаемое число всех детей, ожидае­мое число детей в ближайшее время, желаемое число, а также идеаль­ное число.

Идеальное число детей, по мнению А. И. Антонова, не является от­ражением установок детности, а характеризует осведомленность опрашиваемых о ведущихся в быту, а также средствами массовой ин­формации обсуждениях проблем семьи, населения и рождаемости. К примеру, исследование Роджера Трента о взаимосвязи динамики иде­ального числа детей в США в течение 1950-1970 годов с частотой пуб-

ликаций в «Нью Йорк тайме» за эти годы статей по вопросам населе­ния обнаружило прямую зависимость идеального числа детей от ин­тенсивности общественного обсуждения данной темы. По-видимому, идеальное число, фиксируя число детей, которое «лучше всего» вооб­ще, а не для опрашиваемого, характеризует степень понимания обще­ственной значимости того или иного числа детей в семье.

У лиц с высоким уровнем образования фактическое число детей, как правило, наименьшее, а идеальное иногда выше, чем у других (40% женщин-специалистов считают идеальным иметь в семье троих детей, тогда как среди рабочих такое мнение имеют 25%).

Желаемое число, выясняющее детность не вообще, а в семье опра­шиваемого, при наличии «всех необходимых» для этого условий, ока­залось еще больше идеального — 2,80. И это понятно, так как предпо­лагаются не реальные условия, а идеальные.

С точки зрения предсказания окончательной детности в семье наи­более точными являются ожидаемое «всего число детей» и ожидавше­еся в момент заключения брака. Сопоставление предпочитаемых чи­сел с фактическим числом детей в семье точнее характеризует количе­ственную сторону потребности в детях.

Изучение А. И. Антоновым мнений жен об установках детности их мужей показало сходство (одинаковость) желаемого числа детей и при­писывание мужьям более высоких установок по сравнению со своими собственными по ожидаемому числу детей. Интересно то, что мужья хотели иметь при вступлении в брак то же число детей, что и в браке. Фактическая двухдетность (изучались семьи с двумя детьми) являлась компромиссом. Когда-то часть жен отказалась от установок на одно-детность, а какая-то часть мужей вынуждена была удовлетвориться дву­мя детьми, распростившись с намерениями иметь трех и более детей.

Считается, что ожидаемое число детей — это то, которое будет при сохранении или предполагаемом изменении существующих условий жизни респондента. Число детей, называемое опрашиваемым, — слож­ный итог взаимодействия потребности в детях и жизненных условий, в которых данная потребность проявляется.

А. И. Антонов использовал показатель «подобающее число детей» — горожанину, сельскому жителю, людям с высоким уровнем образова­ния и доходом. Их нельзя рассматривать как отражение социальных норм, диктующих соответствующие нормативы поведения. Они ско­рее фиксируют бытующие стереотипы. Так, оказалось, что среднее чис­ло детей, подобающее более обеспеченным, составило 2,61, тогда как подобающее сельскому жителю — 2,89.

Лучшее представление о возможной потребности в детях, чем каж­дый из использованных показателей в отдельности, дает применение процедуры взаимного контроля вопросов о предпочитаемом числе де­тей с корректировкой фактической детности. Так, в исследовании «Москва-76» выяснилось, что лишь 1/5 семей однодетных не реализо­вала полностью своей потребности в детях и что всего 5% двухдетных и трехдетных собирается иметь еще одного ребенка. Эта картина зату­шевывается средними величинами желаемого (2,79), идеального (2,39); и ожидаемого (2,31) числа детей. Исследование 1982 года 2300 моск­вичек со средним числом детей 0,82 и ожидаемым 1,91 выявило до­вольно высокую степень неудовлетворенности (74,7%).

Использование индекса степени удовлетворенности позволило установить меньшую долю неудовлетворивших свою потребность в де­тях (50,7%) и в два раза большую долю (20,5%) испытывающих удов­летворение от имеющегося числа детей (0,99 ребенка) среди членов клуба любителей собаководства при одинаковой в среднем детности (меньше 1 ребенка на семью).

С. В. Ковалев выделяет две группы факторов, влияющих на реше­ние о количестве необходимых семье детей. Внешние факторы — нор­мы и санкции, подкрепляющие многодетность или малодетность — от «холостяцкого налога» на уровне государства до осуждения определен­ной группой на уровне ближайшего окружения. Внутренними являют­ся определенные мотивы, которые при принятии решения о желае­мом и реальном количестве детей в семье представлены репродуктив­ными установками.

В основе позитивной (ориентированной на несколько детей) моти­вации на первом месте находятся психологические мотивы. Такой мо­тив, как «более глубокое понимание жизни и ее смысла», — 63% опро­шенных (в Москве). За психологическими мотивами следуют мотивы социальные (продолжение рода) — 34%. В то же время мотив «упроче­ние благосостояния» — 3%, «достижение успеха в жизни» — 5%. В дру­гом исследовании (Антонов А. И., Медков В. М., 1987) было выявлено, что основным побуждением к рождению второго ребенка является же­лание иметь малыша — 76% опрошенных, желание иметь ребенка дру­гого пола — 74%, желание удовлетворить просьбу имеющегося ребенка о брате (сестре) — 58%, желание укрепить семью — 39%. Остальные мо­тивы — стремление улучшить жилищные условия — 34%, стремление не остаться бездетным — 30%.

Исследователями негативной мотивации (ориентированной против детей) было выявлено, что среди причин, мешающих рождению

венца, актуальными являются только четыре: у женщин — желание пожить «для себя» и несложившиеся отношения с мужем. Мужчины же говорят, что «не успели», или объясняют отсутствие детей матери­альными затруднениями. Вдобавок к перечисленному могут присово­купляться физиологические причины (не наступает беременность, плохое состояние здоровья). Еще один, одинаково употребляемый мужчинами и женщинами мотив, — неудовлетворительные жилищ­ные условия — причина, которая, однако, оказалась сопряженной с общей неудовлетворенностью браком.

По мнению С. В. Ковалева, на формирование ориентации на не­скольких детей отрицательно влияет так называемая адаптация к об­разу жизни, с которым исследователи тоже связывают падение рожда­емости. Так, многие супруги начинают приспосабливаться к резко воз­росшим стандартам потребления: во-первых, свободному времени; во-вторых, дорогостоящим вещам за счет отказа от второго и третьего ребенка. Применительно к такой позиции Антонио Сикари говорит о «контрацептивном менталитете», умонастроении, говорящем «нет» жизни, лозунг которого: «Ты не будешь жить, чтобы я мог (могла) жить лучше» (Сикари А., 1993).

Последние по времени изыскания позволили демографам предпо­ложить, что уровень образования и место жительства влияют на фор­мирование репродуктивных установок, а доход, жилищные условия, межличностные отношения между супругами, помощь со стороны родителей, особенности профессиональной деятельности и т. п. опре­деляют реализацию сформировавшихся установок. Обнаружилась от­четливая преемственность в вопросе о реальном количестве детей: од-нодетность родителей, как правило, проявлялась в однодетности их отпрысков, двухдетность порождала переходную ситуацию между од-нодетностью и двухдетностью, а среди выходцев из трехдетных семей оказалось наибольшее количество тех, кто стремился к трехдетности.

Число детей в первичном семейном окружении, где вырастает ре­бенок (сюда входит не только число собственных братьев и сестер, но и число детей в семьях друзей ребенка, в семьях соседей и знакомых), — важный момент в формировании представлений о подобающем раз­мере семьи, усваиваемом в качестве определенных норм поведения.

Вступление в брак вновь модифицирует наличную систему репро­дуктивных установок в соответствии с новой социальной и психологи­ческой средой, в которой оказывается личность. Согласование репро­дуктивных установок супругов в ходе изменения семейного состояния образует еще одну стадию процесса формирования установок. Репро-

дуктивные установки, обладая высокой устойчивостью, с трудом под­даются изменению. Вместе с тем допускается принципиальная возмож­ность изменения репродуктивных установок.

Исследование репродуктивных ориентации мужей и жен показало значительное расхождение мнений супругов. По ожидаемому еще чис­лу детей в семьях, закончивших формирование и состоящих к трина­дцатому году брака из 54% двухдетных и 38% однодетных, несовпаде­ние мнений составило 30% от 184 пар. Выяснилось, что мужья хотят иметь детей сильнее, чем жены.

Интересно сопоставление числа детей в семье и удовлетворенности браком. В. А. Сысенко, выделив группы семей с полярными характе­ристиками взаимоотношений, установил, что в группе с хорошими взаимоотношениями имелось 1,88 ребенка, и среднее ожидаемое чис­ло детей составляло 2,23, тогда как в группе с плохими взаимоотноше­ниями эти цифры были соответственно 1,33 и 1,79 ребенка. Среди кон­фликтных семей преобладают однодетные, что свидетельствует о не­устойчивости и напряженности супружеских отношений в малодетных семьях. Интересно, что среди трехдетных семей вообще не оказалось конфликтных, и ответы на прямые вопросы по отдельным аспектам взаимоотношений обнаруживают прямую связь со степенью сплочен­ности. Для сплоченных семей характерна ориентация на рождение и воспитание детей (она на первом месте в сравнении с 4-м местом у конфликтных семей и по пеличиие показателя в пять раз «сильнее», или значимее). Ориентация на свободное времяпрепровождение от­личает конфликтные семьи, причем ориентация на воспитание де­тей слаба.

Многодетная (среднедетнаи) семья богата разнообразными связя­ми среди детей, между старшими и младшими, между братьями и сес­трами. Это имеет большое значение для формирования личности и для подготовки подрастающего поколении к участию в социальной дея­тельности, в том числе к выполнению супружеских и родительских ролей.

Именно поэтому оптимальная величина малой группы (5—7 чело­век) может рассматриваться как оптимальная и для семьи, но только с одной поправкой. Поскольку многодетная семья перестала быть объек­тивно необходимой по критерию воспроизводства населения, следует говорить о семье, состоящей из 5—6 человек (трех- или четырехдет-ной, то есть о семье среднедетной). Несомненно, что и с демографи­ческой точки зрения, и с социально-психологической малодетная се­мья не является удовлетворительной. Даже в самой полной своей форме

она представляет группу из 4 человек, образованную не из двух групп, а из двух пар — родителей и детей.

Потеря качества коллектива, групповой целостности в малодетной семье особенно разительна при сравнении двухдетной семьи с трех-детной: число коммуникативных связей с рождением третьего ребен­ка увеличивается в 2 раза — с 6 до 12. Существуют структурные разли­чия основных типов полной нуклеарной семьи в зависимости от ее величины по числу детей. Причем структурные сдвиги определяются полнотой представительства в каждом из основных типов и видов се­мьи всего набора внутрисемейных ролей (12 ролей), описывающих взаимоотношения родителей и детей. Наиболее комплектной с этой точки зрения оказывается среднедетная семья, малодетная семья все­гда некомплектна. Наличие только двух супружеских ролей — мужа и жены характерно для условного типа семьи — бездетной. Только се­мья из 6 человек, где есть 2 сына и 2 дочери, является комплектной, то есть имеется полный набор ролей: муж, жена, отец, мать, сыновья, дочери, сын, дочь, братья, сестры, брат, сестра. В двухдетных семьях с детьми, не различающимися по полу, число ролей 7, так как каждый из двух братьев может сказать о себе, что у него есть брат, а не братья, (то же в отношении сестер). Обращает на себя внимание также и ску­дость ролевых структур в малодетной семье, что приводит к выпаде­нию целой «связки» из системы родственных уз (Антонова. И., Мед-ков В. М., 1987).

СТАТУС СИБЛИНГА

И ПРОБЛЕМЫ ДЕМОГРАФИИ

3. Фрейд одним из первых заметил, что позиция ребенка среди сес­ тер и братьев имеет важнейшее значение во всей его последующей жизни. Уолтер Тоумен на основе изучения тысяч нормальных семей обнаружил, что люди, занимающие одинаковые позиции в структуре семьи, имеют тождественные характеристики. Большинство исследо­вателей подтверждают эту точку зрения. При прочих равных условиях некоторые пары уживаются лучше других только потому, что их роле­вые позиции удачно дополняют друг друга. Хорошее взаимодополне­ние обычно означает воспроизведение одних и тех же условий в отно-

шении возраста и ролей, к которым каждый привык в своей родной семье. Например, младшая сестра братьев обычно лучше сходится со старшим братом сестер. Такое соотношение возрастно-ролевых пози­ций наиболее комфортно для обоих.

Превалирование в обществе однодетных семей, помимо прямых негативных последствий (сокращение численности населения на про­тяжении жизни одного поколения), приводит еще и ко все большему увеличению вероятности браков между единственными детьми, а в этом таятся значительные сложности для стабильности браков.

Во многих отношениях единственные дети имеют существенные преимущества перед детьми, имеющими братьев и сестер. Единствен­ный ребенок имеет более высокий уровень самооценки, он меньше страдает от потери авторитета, ожидает и легко принимает помощь, когда испытывает в ней необходимость, в большинстве тестов на про­верку знаний и «логических» способностей он имеет самые высокие показатели. Однако, поскольку единственный ребенок не привык к близкому общению с другими детьми (для него естественны только отношения «родитель — ребенок»), он часто не знает, как вести себя в интимных отношениях позже, когда женится, выходит замуж или жи­вет с кем-либо. Он не воспринимает «пики» и «спады» в повседневной жизни с другими и поэтому с трудом принимает и понимает нормаль­ные изменения настроения. Он не привык к сложностям других инди­видов. Единственный сын обычно ожидает от жены, что она облегчит ему жизнь, не требуя ничего тамен. Единственная дочь часто сверх-защищена родителями, и это заставляет ее ожидать заботы от друзей и мужа впоследствии. Она не всегда понимает других, если только они не похожи на нее.

Единственные дети не приспособлены ни к каким партнерам, не­зависимо от порядка их рождения. Наиболее трудная пара — другой единственный ребенок. Оба они не умеют справляться с близкими и равными отношениями, никто из них не приник к противоположно­му полу, и оба хотят, чтобы другой и град рол >• родителя. Наиболее труд­ный вариант брачного союза возникает при соединении двух един­ственных детей из неполных семей.

Когда единственные дети образуют супружескую пару, они неред­ко решают не иметь детей. Если единственный сын имеет детей, его жене, как правило, приходится брать на себя всю ответственность за них: он редко желает включиться в родительские отношения. Анало­гичная тенденция наблюдается в семье единственной дочери (Ричард­сон Р., 1994).

При наличии в обществе семей с двумя и более детьми существует возможность различных сочетаний (комбинаций) подросших детей как супругов. Например, лучший выбор для единственной дочери — стар­ший брат сестер (младший и средний братья сестер тоже могут ужить­ся с единственной дочерью). В случае появления детей всю заботу о них сможет взять на себя старший или средний брат братьев или сес­тер. Одна из опасностей усиливающейся тенденции однодетности (свыше 60% в настоящее время) — увеличение вероятности создания семей из единственных детей, что, в свою очередь, усиливает вероят­ность семейных конфликтов и разводов, а также тенденцию к бездет­ности. (Кирьянова О. Г., 1987; Дементьева И. Ф., 1991; Ричардсон Р., 1994).

Поскольку довольно значительная часть наших представлений о жизни зависит от занимаемого места среди братьев и сестер, то и в последующей жизни мы испытываем наименьшие трудности, когда это место сохраняется и во взрослых отношениях в той или иной форме. Так, в семье, в которой есть только сестры и нет братьев, у детей не формируются привычки к повседневному общению на равных с пред­ставителями противоположного пола, вследствие чего в дальнейшей жизни с трудом понимаются различия между собой и супругом в бра­ке. Наблюдается тенденция обвинять друг друга фразами типа: «Все мужчины (женщины) такие...» Примеры: брак между младшей сест­рой сестер и младшим братом братьев оказывается весьма проблема­тичным, так как у обоих нет опыта равных взаимоотношений с проти­воположным полом и оба не способны руководить достаточно хоро­шо. Для старшей сестры братьев комплементарным и наиболее удачным в смысле совместимости является брак с младшим братом сестер. Оба привыкли к такому распределению ролей, она будет вести и воспитывать его, когда он пожелает. Младший брат братьев может принять ее лидерство. В тоже время старший брат братьев для нее пло­хая пара, так как вероятны постоянные стычки из-за стремления обо­их лидировать.

Литература

Антонов А. И., Медков В. М. Второй ребенок. М., 1987.

Антонов А. И. Проблемы методологии и методики исследования социально-психоло­гических аспектов репродуктивного поведения семьи. Дис.... канд. психол. наук. М., 1973.

Антонов А. И., Борисов В. А. Кризис семьи и пути его преодоления. М., 1990.

Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. М.: Изд-во Московского университета. Издат-во Междунар. университета бизнеса и управления («Братья Карич»), 1996.

Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования структур и процес* сов): Учебное пособие для вузов. М.: Издательский Дом «NOTA BENE», 1998.

Андреева Т. В., Козлова Д. В. Репродуктивные установки женщин: влияние материнское го воспитания. Ананьевские чтения-98. (30-летие кафедры социальной психоло­гии). Тез. науч.-практ. конф. СПб.: СПбГУ, 1998.

Бойко В. В. Малодетная семья. Социально-психологический аспект. Изд. второе, пере-раб. и дополненное. М.: Мысль, 1988.

Бойко В. В. Рождаемость: Социально-психологические аспекты. М.: Мысль, 1987.

Бойко В. В., Оганян К. М., Копытенкова О. И. Социально защищенные и незащищен­ные семьи в изменяющейся России. СПб.: Сударыня, 1999.

Вишневский А. Г. Воспроизводстно населения и общество. М., 1982.

Здравоохранение Санкт-Петербурга в цифрах / Под редакцией В. Г. Корюкина. СПб.,
1994.                                                                                                                          I

Кирьянова О. Г. Кризис американской семьи. М., 1987.                                          i

Ковалев С. В. Психология современной семьи. М., 1988.

Историческая демография: проблемы, суждения, задачи / Под ред. Ю. А. Полякова. М., 1989.

Молодежь: будущее России / Под ред. И. А. Ильинского, Б. А. Ручкина, П. И. Бабочки­
на. М., 1995.                                                                                                          ,.

Население Санкт-Петербурга: (Стат. сборник). Вып. 2. (декабрь 1994). СПб., 1994.

Психология человека от рождения до смерти. Психологическая энциклопедия / Под ред. А. А. Реана. СПб.: Прайм-Енро'шак; Издат. Дом «Нева»; М., Олма-Пресс, 2001.

Регионы России. Статистический сборник. 1999. Т. 1.                                               I

Ричардсон Р. Силы семейных уз. Руководство по психотерапии в помощь семье. СПб.: Акцидент; Ленато, 1994.

Сикари А. О браке. Милан; Москва, 1993.                                                                 '

Trent R. В. Evidence bearing on the construct validity of «ideal family size» // Population and environment. Vol. 3, n. 4. P. 318-319, 1980.

Тема XI