Эта группа лиц также рассматривается как нечто чуждое и в качестве инородного тела подлежащее истреблению, чтобы наглядно показать коллективу его собственную инакость и непричастность злу. Торжественность, с которой коллектив осуществляет уничтожение зла, проистекает из первоначального значения, которое на примитивном уровне принесения в жертву козла отпущения имело для коллектива. Представители церкви и государства принимают участие в выполнении приговоров по несчастным жертвам психологии козла отпущения, испытывая при этом чувство гордости, что их “совесть чиста”. Устранение “внешнего зла” всегда доставляло явное облегчение как индивиду, так и коллективу.
Одна из особенностей человечской психологии заключается в равноценности обеих групп — жертв психологии козла отпущения, то есть не только злой человек воспринимается как нечто чуждое, но и чужак воспринимается как зло. Существование этой особенности можно проследить от психологии первобытных людей и до политики современных так называемых цивилизованных государств по отношению к чужестранцам.
Существует еще одна, третья группа лиц, которые становятся жертвами психологии козла отпущения, хотя они являют собой разительный контраст по отношению к упомянутой группе морально неполноценных личностей. Третья группа жертв психологии козла отпущения состоит из незаурядных людей — лидеров, высокоодаренных и гениальных личностей. Многие социальные обычаи дают примеры примитивной тенденции превращать лучшую, выдающуюся личность в козла отпущения для искупления грехов коллектива. Эта тенденция, вероятно, служит связующим звеном между тотемными остатками, неправильно истолкованными Фрейдом как “отцеубийство”, ритуальным убийством короля на заре истории человечества и концепцией искупительной смерти страдающего бога.
Здесь существуют две взаимосвязанные темы. Незаурядные способности выдающейся личности также обязывают ее служить типичной жертвой от лица коллектива перед “Высшими Силами”. Однако, с точки зрения коллектива, выдающаяся личность рассматривается как чуждый элемент. Маргинальные представители общества, будь то неполноценные личности, опустившиеся ниже среднего коллективного уровня, или незаурядные люди, безрассудно поднявшиеся над этим уровнем, приносятся в жертву массами, которые по лености не желают сдвинуться с центральной позиции.
История так называемых цивилизованных стран также характеризуется принесением в жертву выдающихся личностей, хотя они являются проводниками той силы, под воздействием которой история движется вперед. Сократ, Иисус и Галилей принадлежат к бесконечному ряду таких людей. Все народы и все эпохи внесли свою лепту в ритуал принесения в жертву выдающейся личности в качестве козла отпущения. И если в наши дни этот ритуал осуществляется не сознательно, а бессознательно, то вряд ли можно говорить о каком-то прогрессе.
Мы не будем рассматривать здесь вопрос о том, является ли упомянутая реакция местью со стороны коллектива за слишком высокие и строгие культурные требования, предъявляемые к нему выдающейся личностью. И тем не менее следует учитывать, что бессознательный теневой элемент, от которого коллектив стремится избавиться с помощью психологии козла отпущения, имеет непосредственное отношение к той жестокости, которая сопровождает принесение в жертву козла отпущения, хотя коллектив и не осознает эту связь. В соответствии с основным принципом психологии козла отпущения сознательный ум верит в свою идентичность высшим ценностям и без тени сомнения в своей “абсолютно чистой совести” совершает ужасающие злодеяния. Все войны (в том числе и религиозные), все классовые войны и партийные конфликты дают примеры сосуществования чистой совести в сознательной психике и бурного проявления тени на уровне действия.
Здесь необходимо установить различие между двумя группами личностей — суппрессорами теневой стороны, объединяющими в себе аскезно-героическое отношение к жизни, с сознательным чувством вины и страданием, и ре-прессорами, у которых чувство вины и страдание, вызванное этими чувствами, остаются в сфере бессознательного.
В обеих группах можно обнаружить как следствие отрицание отрицательного, бессознательное подкрепление отрицательного, которое в реальной жизни доходит до садизма и отвратительной жажды разрушения. Различие между ними заключается в следующем: в аскетической группе садизм помещается ближе к сознательной сфере и принимает рационализированные, систематические формы, тогда как в репрессивной группе он проявляется в форме эмоциональной необузданности и подавляет сознание.
Пуританство и инквизиция, законнический (легали-стический) иудаизм фарисеев и парадоксальная дисциплинированность прусской ментальное™ — все они подчиняются одному психологическому закону. Суровость аскетической установки компенсируется за счет агрессивного садизма, который проявляется в установлениях, контролируемых выдающимися подвижниками.
Наряду с бессознательным чувством вины группа, характеризуемая психологическим расщеплением, вызванным сознательной идентификацией с этическими ценностями и неосознанием тени, испытывает психологическое чувство неуверенности, которое компенсирует самодовольство сознательной установки данной группы. Вытеснение должно постоянно защищаться от апперцепции теневой стороны, поскольку бессознательное подкрепление все больше и больше затрудняет для эго и сознательного разума неосознание существования теневой стороны психического.
Далее, внутреннее расщепление, вызванное апперцепцией тени, приводит к возникновению бессознательного чувства неполноценности и реакцией того типа, который был открыт Альфредом Адлером. Чувство неполноценности чрезмерно компенсируется за счет тенденции к преувеличенному самооправданию и приводит к подкреплению вытеснения. Проекция тени теперь принимает систематический характер, формируя параноидальные реакции индивида и целых народов, чьи подавленные агрессивные тенденции вновь проявляются в форме страха преследования со стороны другого народа и всего мира. Такие лозунги, как политика окружения, заговор сионских мудрецов, белая, черная или желтая опасность, стремление капиталистов или большевиков к мировому господству, а также все параноидальные системы подобного типа преследуют только одну цель — вытеснение агрессивности и теневой стороны психики их создателей.
В коллективе этот тип фарисейства проявляется в традиционных методах образования и карательного правосудия. Здесь также можно обнаружить компромисс психологии козла отпущения, которая под предлогом этического поведения позволяет своей тени выйти из повиновения, прибегая к средствам наказания, устрашения или пытки. Потрясающий масштаб действий архетипической тени обеспечивается в различной мере такими узаконенными формами выражения коллективной этики, как смертная казнь, наказания в виде каторжных работ, тюрьмы и иных пенитенциарных учреждений, условное освобождение и даже школа и семейная жизнь. Каждый закон, который опирается на наказание, то есть на незнание того, что сам коллектив разделяет вину каждого преступника, есть не что иное, как закон Линча.
Узаконенная форма психологии козла отпущения преимущественно используется “блюстителями старой этики” (то есть существующими подвижниками) в качестве орудия культуры и цивилизации. С другой стороны, эта психология играет значительно более важную и поистине катастрофическую роль в истории человечества. Узаконенные формы психологии козла отпущения утратили первоначальный оргиастический характер, который в прежние времена позволял им избавлять коллектив от проблемы его тени с помощью таких средств, как проведение ритуальной казни в присутствии всего рода или племени. В этих обстоятельствах коллектив особенно нуждается в избавлении от агрессивных влечений, скопившихся в его недрах, с помощью энергичной разрядки взрывного типа. Таким образом достигается по меньшей мере иллюзорное избавление от напряжения, вызванного сдерживаемыми энергиями. При упомянутых разрядках, которые по характеру напоминают массовые умопомешательства, гнев коллектива обрушивается на группы козлов отпущения. В то же время основной феномен психологии козла отпущения, охарактеризованный как проекция тени, также играет существенную роль в международных спорах (между коллективами), которые принято называть войнами.
Любая война может состояться только при условии превращения врага в носителя теневой проекции. Поэтому страсть и радость участия в военном конфликте, без которых невозможно заставить ни одного человека участвовать в войне, проистекают из удовлетворения потребностей бессознательной теневой стороны. Войны служат коррелятом старой этики, поскольку в них зримо проявляется активизация бессознательной, теневой стороны коллектива.
Здесь можно обнаружить действие такой же психологической констелляции, как и в случае индивида. Любой народ, одержимый инфляцией чистой совести, “уверен” в своей идентичности высшим ценностям человечества. Действительно, такой народ идентифицирует себя с этими ценностями и с чистой совестью молится “своему богу” (чистой сущности светлой стороны психического), который, разумеется, обязан даровать ему победу. В таких случаях, однако, отреагирование омерзительной тени не способно воздействовть на инфляцию, опирающуюся на чистую совесть.
Упомянутый раскол между миром этических ценностей в сознательной психике и миром отрицания этических ценностей в бессознательном, который должен быть подавлен или вытеснен, приводит к возникновению чувства вины в человеческой психике и блокированных сгустков энергии в бессознательном. Разумеется, между ними и сознательной установкой существуют отношения, и когда они, наконец, сметают сдерживающие их преграды, то оказываются способными изменить ход истории, ввергнув человечество в беспрецедентный разгул деструктивных сил.
Старая этика должна нести ответственность не только за отрицание теневой стороны, но и за возникшее в результате такого отрицания расщепление в психическом. Исцеление от такого расщепления имеет принципиальное значение для будущего человечества. В неменьшей мере дальнейшее развитие человечества зависит от возможности предотвращения процессов, вызывающих расщепление в коллективной психике.*
* По правде говоря, в настоящее время уже стали заметны определенные различия между народами: действительно, всеобщая ужасающая неосознанность вытеснения нередко сосуществует с сознательностью достаточно высокого уровня, чтобы распознать негативный элемент разрушения как негативный и с новых позиций признать моральную ответственность за этот элемент.
