Любовь и боеспособность государства

 

Но какая связь, может подумать читатель, между завоеванием Руси и любовью? А связь самая прямая. Константинопольский десант, захватив русские земли и закабалив русских крестьян, запретив обряды, способствующие формированию любви, тем самым стал препятствовать образованию крепких любящих семей и, уж тем более, родовых поселений. Фактически почти сразу было введено крепостное право.

Любовь крепостных - это, как правило, несчастная любовь.

Для сохранения вспыхнувшего в молодых людях чувства любви требуется собственное пространство, если его не оказывается, любовь, как правило, уходит. А какое пространство могло быть у крепостного человека? Никакого.

Давайте задумаемся, почему до появления на Руси князей никто не захватывал нашу территорию на протяжении тысячелетий? Ведь была египетская армия, легионы Римской империи, однако их армии с хорошо обученными и вооружёнными по тому времени солдатами не захватили наши земли. Чтобы ответить на этот вопрос, давайте представим, что войско Чингисхана напало на докняжескую Русь.

В то время на территории нашей нынешней страны почти все люди жили в родовых поселениях.

При приближении какой угодно по численности армии для сохранения и защиты рода от посягательств поселенцы прятали часть продовольствия, часть брали с собой и уходили в леса. Уводили с собой домашний скот. Навьюченные лошади и коровы несли семейный скарб.

Армия противника могла двигаться в глубь территории лишь настолько, насколько хватало собственного продовольствия в обозе. Но это была уже армия мертвецов. Их обратное возвращение становилось невозможным.

Охотиться в лесах они не могли, ибо делать это можно лишь небольшими группами, толпа сразу распугивала зверей, а небольшие группы, углубившись в лес, тут же погибали, натолкнувшись на засаду.

Они ели в основном мясо собственных отощавших лошадей, количество которых быстро сокращалось, и движение становилось вообще проблематичным.

Наши предки устанавливали по всему предполагаемому пути отступления противника и в лесу, и на воде множество хитроумных ловушек. Например, они топили огромное дерево с острыми сучьями, протягивали привязанный к дереву канат, конец которого закрепляли на берегу; когда ладья подходила к этому месту, дерево всплывало, цепляло сучьями борт и вновь тонуло, переворачивая ладью. А с берегов реки в отступающих летели стрелы и гарпуны.

Но когда они, собрав воедино растянувшееся в караване войско, выходили на берег, никого там не обнаруживали.

Люди уничтожали пришедшего на их родину врага. Им было что защищать. У них была не абстрактная родина, обозначенная лишь красивым словом, за которым не подразумевается даже клочка родной земли. У них была родовая земля, на которой жили их предки, а теперь они со своими семьями, детьми, внуками и правнуками.

И была в их семьях любовь. И они защищали своих любимых матерей, отцов и детей. Защищали любовь! И потому победить их было невозможно.

    

Стертая Россия

 

Мы с дедушкой Анастасии ехали молча. Когда вдали показались постройки города Суздаля, я сказал ему:

- Смотрите, это Суздаль - город, которому около тысячи лет. Он входил в состав Владимиро-Суздальского княжества. Фактически это одна из духовных столиц того времени.

- Зачем ты едешь туда, Владимир?

- Хочу ещё раз сходить в музей, посмотреть на древнейшие сооружения, чтобы осмыслить жизнь людей прошлого тысячелетия.

- Попробуй осмыслить её до въезда в этот город. Всё, что вокруг него, заслуживает неизмеримо большего внимания.

- Вокруг поля да редкие разваливающиеся деревни. Нет информации для осмысления.

- Владимир, ты останови машину: негоже говорить нам на ходу.

- Не бойтесь, я вожу машину неплохо.

Я не боюсь. Я знаю, а потому уж лучше помолчу.

Свернув на обочину дороги, я остановил машину.

Спустя некоторое время понял: движение во время разговора было невозможно. Дело в том, как и Анастасия, её дедушка иногда может говорить с какими-то особыми интонациями, и у слушающего возникают видимые картины, словно в пространстве возникает голограмма. Такая речь позволяет показать картину прошлого или будущего. Показать жизнь на другой планете, что и сделала однажды Анастасия. Трудно определить, на чём основано это явление. Возможно, это гипноз, возможно, некая таинственная способность отдельных людей жреческого сословия. А возможно, подобными способностями обладали все люди, жившие на Земле в глубокой древности. Находясь на сцене, талантливый актёр тоже создает перед публикой всевозможные картины, образы с помощью интонаций и собственных переживаний. Правда, они не такие яркие и детальные, как у Анастасии. Однако именно актёры своим мастерством и подтверждают наличие в человеке подобных возможностей.

Получается - древним людям не нужно было телевидение, со всем его огромным штатом и техникой, вплоть до- спутников. Получается - человек, теряя подаренные ему Богом естественные способности, заменяет их громоздкими искусственными и неизмеримо менее совершенными. Да ещё гордится, называя изобретения достижением.

Но самое печальное: современное человечество начинает терять способность логически мыслить. Это не просто печальный факт, а, возможно, самая страшная эпидемия, способная превратить современное человечество в стаю обезумевших грызунов, поедающих друг друга и уничтожающих собственную среду обитания. Грызуны-самоубийцы.

То, что поведал дедушка Анастасии в поле, требует осмысления. Из этого можно сделать вывод: люди Земли, теряя способность логически мыслить, перестали видеть и понимать незавидную ситуацию, в которую их ввергают. Судите сами.

Я остановил джип у обочины дороги. Седой старец, выйдя из машины, пошёл в поле, и я последовал за ним. Вскоре он остановился и низко поклонился земле, сказав при этом:

- Здравия мыслям вашим и устремлениям, люди добрые.

    

Он проговорил эту фразу очень искренне и таким тоном, будто какие-то люди действительно стояли перед ним. В дальнейшем и произошло то, название чему мне пока дать не удаётся.

Сначала произошло некоторое движение воздуха, из земли стал подниматься едва заметный туман, он словно уплотнялся, и вскоре стали явно заметны очертания какого-то человека. Они становились всё более явными. И вот перед нами появился пожилой мужчина могучего телосложения. Его русые волосы были повязаны тесьмой, выражение лица спокойное, чуть грустный взгляд. За ним, в отдалении, виднелись сады, рощицы и красивые деревянные терема. Казалось, что ныне пустынные поля заселены множеством семей.

Стоящий перед нами мужчина беззвучно говорил что-то сибирскому старцу. Видение длилось несколько минут. Потом медленно стало исчезать, словно кто-то невидимый его стирал. Стирал настоящую, невыдуманную Русь. Видение исчезло совсем, когда дедушка Анастасии повернулся в сторону Суздаля. Он некоторое время молча смотрел в сторону города, потом повернулся ко мне и спросил:

- Что ты думаешь, Владимир, о первоначальном предназначении города, который мы видим вдали?

- А что тут думать? Из истории всем известно: в этом городе было сосредоточено духовенство. Первые христианские епископы здесь жили. Ещё сохранились монастыри и кремль, в котором заседала знать.

- Это исторический факт.

- Да, исторический. Но у всех древних городовРоссии есть две истории. Первичная значимее.

- О первичной мы никогда, наверное, уже неузнаем.

- Узнаем, Владимир, сейчас ты логикой своей еёопределишь, увидеть даже сможешь. Но для началасам в себе определи причину, по которой возникалигорода, и их первоначальное предназначение.

 

- Думаю, предназначение в том заключалось, чтовместе легче было жить, обороняться от нашествийврага. Например, в Суздале, кроме духовенства изнати, много ремесленников жили. Они делали конскую упряжь, повозки, сани, горшки, плуги и бороны.

- Всё это продавали, за счёт чего и жили.

- Кому продавали?

- Крестьянам, конечно.

- Вот именно: они продавали или меняли своиизделия на продукты. А продукты в город поступалииз множества поместий, окружавших город.

- Да, так конечно.

- Но что первично или главным в этом местебьшо - поместья или город?

- Поместья, думаю. Строители и ремесленники каждый день есть хотят. Если бы они в чистом поле город стали возводить, им пищу негде бьшо бы брать.

- Правильно. Вот и пришли мы к выводу: всегочуть более тысячелетия назад на полях вокруг этогогорода размещались великолепные богатые поместья.

- А место, где сейчас располагается город Суздаль, бьшоместом их капища.

- Что такое капище?

- Место, куда съезжались в определённые днилюди со всей округи на ярмарки, чтобы обменятьсятоварами, приобрести необходимую утварь. Обменивались опытом. Проводились массовые празднества, в которых игрища бывали, помогающие суженую илисуженого отыскать.

- Еще здесь собирались старейшины родов на вече, они и принимали неписаные жизненные уставы. И по рицать могли виновных в злодеянье, хотя случались редко таковые. Их порицания страшней суда любого были и наказания физического.

- И кто же управлял округой всей?

- Лакей, другого слова подобрать я не могу. Лакей распорядителем был в капище. Но он не управлял, а исполнял старейшинами принятое решение.

К примеру, коль решат они построить коновязь, дорогу новую или амбар большой, то выделят людей из каждого поместья для воплощенья в жизнь решенья своего. Бывало, поручалось самому лакею найти подобных ему наёмников.

Ещё его работой было содержать всё капище в опрятности и чистоте. Прошла, к примеру, ярмарка, разъехался народ. Поправить коновязь необходимо и повсеместно убирать навоз. Лакей с помощниками исполнял задачу. Если нерасторопно делал своё дело, старейшины могли его от должности освободить. И шёл тогда лакей наниматься в другое капище или оставался в том же, но помощником в составе лакейской дружины. Старейшинам лакеев трудно было находить: почти все люди в своих поместьях жить хотели. Вот потому бывало - из других стран распорядителей для капища искали.

Ведрусский строй докняжеской Руси существовал много тысячелетий. Превосходил он все нынешние государственные обустройства. Распространялся на всех континентах Земли.

Когда же Землю вакханалия захватила, Египет в рабство попал и Рим, пять с половиной тысяч лет ведрусский строй на Руси всё же оставался.

- Но почему ведрусский строй на вакханалию сменился?

- Тебя интересует больше Рим, Египет Древний или Русь, хотя примерно всё одинаково везде происходило?

- Если одинаково, тогда лучше про Русь. Я ужезнаю, она подверглась нападению извне, в ходе которого и были уничтожены традиции и культура великой цивилизации.

- Нападения были, но не только в них дело. Впервые сменился ведрусский строй в других странах, когда некому было еще нападать. Армий не было. Не бьшо войн, потому что причин для них не бывало. Вся земля из прекрасных поместий тогда состояла. Величайшей культура народа была и понятия. Каждый знал: брать негоже из сада чужого плоды воровством или силой - не полезны они и опасны.

Только данные вольно, с желанием могут пользу плоды принести.

Живность брать из чужого поместья обманом иль силой тоже негоже. Не подпустит к себе корова чужака. И собака чужая не другом, врагом вдруг окажется. Лошадь сбросит, улучив момент, седока, коли будет она не твоя.

Кто же станет, имея такие понятия, нападать? Нападенья абсурдны при понятьях таких. Вакханалии в большем от незнанья случаются иль, точнее сказать, от предательства, даже в малом, культуры своих прародителей, образа жизни их. Родовая цепочка нас к Богу ведёт. Предавать прародителей жизненный смысл, значит, Бога в себе убивать.

Да, на Руси, конечно, обманули народ, технологии жречества были отгочены. И сейчас они действуют. В своё время просмотрели старейшины хитростный ход, за ошибку их поколения платят поныне.

 

Ошибка старейшин

Из Лакеев в князья

    

В начале нынешней эры во многих странах уже были императоры, фараоны, цари. Форма правления, когда во главе большого государства находился один человек, противоестественна. Она не принесла благополучной, счастливой жизни ни одному народу на Земле и никогда не принесёт. Такая форма выгодна жрецам, которые манипулировали странами через правителей. Со всем народом сразу трудно ведь договориться, а с человеком одним легче.

Лишь на Руси правителя единого поставить им никак не удавалось. Всем управляли на Руси советы из старейшин родов. Эти советы невозможно бьшо подкупить или угрозой заставить какое-то принять решение, чтоб притеснить народ. Кто будет непотребное решенье принимать для своих детей?

Вот и делали не раз попытки помощники жрецов, чтобы народом управлять стал единый правитель. В разных местах по-разному, приёмы применяя хитрые, стремились помощники жрецов устроить над народом княжескую власть.

В этой местности, например, вот так случилось.

Однажды в капище ведрусское, оно на месте Суздаля нынешнего бьшо, странник пришёл издалека. Как волхвам и артистам бродячим, ремесленникам, ему кров да стол предназначены были.

Странник жил две недели, но полезным ничем не занялся. Распорядитель-лакей его вопрошал:

- Чем полезен ты, странник, для капища можешь быть?

Отвечал ему странник:

- Ничем, но тебе могу службу сослужить величайшую. Слышал я, недовольны старейшины тобой.

Год-полгода пройдет, и тебя отстранят. Коль совет мойпримешь, пред тобой на коленях будут ползать старейшины. Из любого поместья в жёны будешь братьдевиц. А сейчас ни одна жить с тобою не хочет. Сделать так я могу, что решенья твои будут все исполнять, не старейшин родов.

Согласился лакей - распорядитель по капищу и уборщик послушать пришельца - агента жрецов. И пришелец ему предложил:

- Когда с округи люди соберутся в капище на ярмарку и лягут спать до следующего дня, ты ночью сампорежь ножом своё лицо и на коне с верными помощниками уезжай от капища, чтоб к вечеру вернуться назагнанных конях. Я ночью с помощниками своими (ониуж здесь под видом ремесленников и артистов собрались) от коновязи уведу коней, а ты вернёшь их вечером, будто отбив их у злодеев. Израненный, попросишьу старейшин дружину вооружённую для их охранысоздать. Они и согласятся. В дружину ты возьми товарищей моих: они тебе все будут покорно подчиняться.

Лакей на злодеянье согласился. Всё сделал так, как предложил ему пришелец.

Когда вернулся к вечеру «израненный» с табуном угнанных коней, узнал: подручные пришельца не только лошадей угнали, но и убили троих людей, кузницу сожгли, амбар. Перед старейшинами выступал «израненный» лакей. Рассказывал, как гнался за злодеями с помощниками своими, да силы были не равны - побили их злодеи. И стал просить старейшин средства дать на содержание дружины сильной и дать возможность принимать решенья одному ему для безопасности всеобщей.

Старейшины невиданнейшим злодеяньем поразились и согласились содержать дружину, только сынов своих от поместий не захотели отвлекать. И предложили из

людей пришлых дружину создавать, на содержание постановили им из поместий дань давать. По их примеру, в капищах других вооружённые дружины тоже стали создаваться.

Лакеи, силу заимев, стали в князей и превращаться. Между собой устраивать бои, старейшинам необходимость их как упреждающий удар преподносили.

Князьям казалось, власть у них большая появилась. На самом деле, они веками, часто не понимая того сами, строго следовали жреческим советам. Сама система власти таковой слагалась. Лакей лакеем оставался - он лишь хозяина сменил. Новый хозяин был жесток к лакеям необычайно.

Тысячелетиями жрецов лакеи, друг друга убивая, интриги и заговоры сотворяя, стремятся к власти вожделенной.

Тебе ведь из истории известной знакомо, сколь смертей на пути к власти князья творили. Даже отцов своих и братьев убивали. Так повсеместно в разных странах происходило, и сейчас немногим изменилось.

Так княжеская началась пора и на Руси, какой в странах других уже давно была. Дальнейшая история тебе известна. Дружины повсеместно и теперь кому-то служат.

Вооружение сменилось, оснащённость, а суть всё та же. И злодеянья не уменьшаются, всё больше их становится, всё изощрённее они.

Старейшины ошибку совершили. Вам, партию собравшимся создать, не повторить бы их ошибку.

 

Не повторить ошибку

- В чём конкретно ошибка старейшин была? В создании дружин из пришлых наёмников? Но сейчас уже

так всё сложилось, что государство не может существовать без милиции, армии.

- Дружины здесь, Владимир, не являются причиной основной. Она намного глубже, в психологии она.

Не знаю, как сказать яснее, она в забвении заветов предков, как заветов Бога. Сам посуди: Бог людям всем и каждому одинаковую предоставил власть. А следовательно, совершенным может быть лишь то общественное обустройство, где центра властного не существует. Где каждый равной властью наделён.

Когда свой голос ты кому-то отдаёшь, на самом деле властью никого не наделяешь, а отдаёшь свой голос человеку, ввергая его в зависимость от сложившейся системы. При этом власть, Богом данную, с себя снимаешь добровольно. И психика у множества людей веками формируется извращённой: правитель и правительства за нас должны вопросы важные решать. О жизненном устройстве мысль не рассуждает у таких людей.

- Так что же, нам теперь голосовать не следует?

- Так партию мы не создадим. По закону голосование необходимо.

- Необходимо, значит, голосуйте за то, чтоб каждый - не один мог жизнью управлять.

- Если вы имеете в виду вечевые собрания, какие были на Руси ведической, то это никак невозможно.

- Не может народ постоянно съезжаться на собрания из разных концов страны. Да к тому же и не могут зарегистрировать такую партию.

-  Зачем съезжаться? Вы все придумывания нынешние себе во благо примените. Связь, например, там всякую, компьютер. А регистрация?.. Она смешна для партии народной большинства. Вам регистраторам и самим стать предстоит.

- И не главное в этом вопросе какая-то регистрация. Главное - не допустить создания так называемого властного центра. Все, кто будет работать в центральном аппарате, если по закону вашему он непременно необходим, должны быть строго наёмными. И не иметь никакого доступа к деньгам. Вообще нельзя сосредотачивать деньги в одном месте.

- Но по закону должен быть обязательно выборным центральный комитет партии.

- Так и выбирайте туда всех членов партии или всех десятников.

- Надо здесь ещё подумать. Вначале, когда вы главной задачей партии назвали возвращение любвив семьи, я очень сильно разозлился. Думал, что издеваетесь надо мной, на посмешище хотите выставить.

- Знаю.

- Но теперь. Я много думал над этой проблемой и пришёл к выводу: она действительно не просто одна из главных, а самая главная. И для поиска вторых половинок надо какие-то конкретные условия создавать, специальные мероприятия проводить. Обряды надо древнерусские обнародовать, надо и науку подключитьк решению этих вопросов, и культуру, и идеологическую пропаганду. Надо эти вопросы решать на государственном уровне. А насколько цивилизованное то или иное государство, необходимо судить по количествусчастливых, любящих семей, в нём проживающих.

 

- Поздравляю.

- С чем?

- С пониманием.

- Рано поздравлять. Никак не могу сформулировать эту задачу так, чтобы не смеялись над уставом, инадо мной, и над будущей партией...

- Да пусть смеются.

- Как это пусть? Если станут смеяться, так я и буду один состоять в партии с этим уставом. И будет незарегистрированная партия со смешным уставом, который поддерживает один человек. Рядовой член партии.

- Почему же один? Два. Я тоже его буду поддерживать. А денег накопим, наймём себе исполнительного секретаря.

- Вы это серьёзно? Вы что же, в эту партию тоже вступите?

- Нет. Вступать не буду. Да и по закону, как ты говоришь, по вашему, меня не зарегистрируют.

- Я «Родную партию» из тайги всем сердцем поддерживать стану.

- А то, что нас всего лишь двое будет, так все великие дела не массами, а человеком лишь одним всегда и начинались. Это потом, через года, сообщество людское посмеётся, но не над тобою, над собою, и смех счастливым будет.

- Ладно, попробую, подумаю ещё над формулировкой. Да и читателей попрошу подумать.

- Ты бы, Владимир, попросил Анастасию подробнее об обряде венчания рассказать. Ведь у ведрусского народа с рожденья начинался он.

- Как же может обряд венчания начинаться с рождения человека?

- Первым рожденьем у ведруссов считалось не появление тела, а озарение любви. Так, как Анастасия может, показать никто, пожалуй, сегодня в мире не покажет. Её проси картину жизни воссоздать одной семьи ведрусской.

 

***

Не буду говорить, как и где произошла с Анастасией эта встреча. Представлю сразу рассказанное ею об отношении к любви в одной семье ведрусской.

Кому удастся осознать, почувствовать, какой смысл кроется в культуре их любви, тот, быть может, сможет осознать великую мудрость и космичность ведрусских обрядов.

    

Великий дар создателя

Детская любовь

 

Анастасия начала свой рассказ о ведрусских обрядах, связанных с энергией Любви, с какой-то детской радостью и вдохновением:

- Деяния ведруссов - непрерывное ученье. Великая, весёлая школа бытия осмысленного.

Все праздники ведрусские состязанием ума и ловкости можно назвать. Можно о них сказать, как об уроках мудрых молодым, напоминанье взрослым. Но и работа у ведруссов в дни страдные весело происходила. Работа смыслом наполнялась большим, чем материальные творенья.

Смотри, Владимир, вот сенокосная пора. Прекрасен ясный день. Селенье всё, от мала до велика, на рассвете стремится на луга. Смотри: на двух повозках едет вся семья. Лишь старики одни остались дома, чтоб не скучала живность на усадьбе.

А парубки - хлопцы молодые - едут верхом, лишь хомуты на лошадях да вожжи в их руках длиннющие. На этих лошадях вожжами длинными они будут копны сена подтаскивать к стогам.

Степенные мужики вверх лезвиями косы держат на возах, а рядом жёны их и дети повзрослее с граблями: будут ворошить траву, которую мужчины скосят.

Ещё в повозках дети совсем маленькие тоже едут. Для чего? Да просто так, да ради интереса, чтоб пообщаться, порезвиться, поиграть, за взрослыми понаблюдать.

    

Одеты люди не в лохмотья. Рубашки белые, смотри, в косы у женщин вплетены цветы, и платья с вышивкой. Зачем одеты так, будто на праздник люди едут? Ответ, Владимир, в том, что нет необходимости особой сено им косить. У каждого в поместье есть свои стога. Конечно, про запас неплохо общих несколько стогов иметь.

Но главное, негласное в действии всеобщем - себя в работе показать. К другим украдкой присмотреться, а парубкам, девицам молодым - друг с другом познакомиться за делом. Вот потому на сенокос приходит с радостью молодёжь и из соседних поселений.

Началось - смотри.

Идут степенно в ряду мужчины-косари. И ни один не должен отставать. Их жёны ворошат вчерашнюю траву для сушки и поют. Сухую - в копны собирает молодёжь. Постарше молодые стог сметают.

Вот видишь: стоят на стоге парубки вдвоём, одному восемнадцать лет, двадцать - второму, укладывают сено на стогу, что подают им шесть девиц.

Рубашки сняли парубки. По бронзовым телам струится пот. Но успевать стараются, не поддаваться хохотушкам снизу.

На стоге если двое, внизу должно четыре быть девицы, а их вот шесть, смешливых и шутливых, снизу пытаются сеном забрасывать парней.

Воды попить отец парней к стогу подходит, он быстро ситуацию всю оценил. Пытаются сыновья его вдвоём за шестерыми поспевать. Не спасовать бы им. Внизу проворные, смешливые девицы, невестами, возможно, будут две для сыновей. Воды попил, сынам наверх кричит отец:

- Эй там, сынки, что-то косить мне надоело, может, залезу к вам да помогу? Раз шестеро внизу стоят, а не четверо.

- К чему, отец, - ответил старший, работу не прервав, - мы с братом здесь вдвоём, а разогреться даже не успели.

- А я совсем как будто сплю, - добавил младший, пот со лба украдкою смахнув.

Внизу заметили его движенье хохотушки, и крикнула одна под общий смех:

- Смотри, не вымокни уснувши.

Отец довольный усмехнулся, в строй косарский, вновь выстраивавшийся, встал.

К стогу от луга дальнего шла вереница из четырёх коней, а под уздцы вели коней хлопцы молодые.

Последним самый младший вёл лошадь Радомир. Лет восемь в канун лета исполнилось ему, девятый шёл. Но развит был не по годам мальчик Радомир.

Не только ростом он над сверстниками возвышался, но и науки схватывал быстрей других, удалым в играх был. И здесь, на сенокосе, тем гордился, что получил работу, которую постарше дети делали. Ему от старших никак нельзя было отстать.

Он сам копну старался быстро обвязывать вожжами, и лошадь слушалась его. Хоть и последним шёл в шеренге Радомир, он всё же шёл не отставая.

Чуть-чуть поодаль, у леска, резвилась детвора помладше. Завидев вереницу лошадей и копны, все бросились к ним, чтобы на копнах прокатиться.

Стремглав бежала детвора, и только девочка одна, четыре года ей исполнилось едва, отставала. Все уже к копнам подбежали дети. Она, чтоб путь свой сократить, в отчаянье через болотце напрямик решила побежать. Болотце почти высохло, но кочки ещё большими на нём бьши. С кочки на кочку прыгала девчушка, совсем почти бьши рядом лошади, тащившие копны. Но вдруг, пытаясь прыгнуть на очередную кочку, с кочки девчушка сорвалась, а падая, о палку расцарапала коленку да в мутной луже платье запачкала, лицо.

Вскочила. Тут же плюхнулась обратно и громко заревела от обиды.

Последняя копна, проехав рядом, удалялась.

Услышал детский плач степенный Радомир. Остановил коня, пошёл на плач к болотцу. Увидел: девочка испачкалась, в луже сидит, кулачком слёзы растирает по грязному личику и ревёт что есть мочи.

Взял Радомир под мышки девочку, поднял из лужи, поставил на сухое место и спросил:

- Чего ревёшь, малявка, горько так?

Она навзрыд, сквозь плач, стала пояснять:

- Бежала я, бежала, не успевала, а потом упала.

- Уехали все копны, я отстала. На копнах сейчас едут дети все, а я в луже сижу.

- Не все уехали, - ответил Радомир, - осталсяя, и вот моя копна. Если реветь перестанешь, я на нейтебя прокачу. Да только грязная какая-то ты вся. Даперестань, в конце концов, реветь, оглушишь.

За подол платья девочки взялся Радомир, сухое место платья к носику поднёс, строго сказал:

- А ну, давай, сморкайся.

- От неожиданности девочка ойкнула, ручками быстро прикрыла наготу свою, потом сморкнулась раз-другой и плакать перестала. Радомир отпустил подол её платья, критически осмотрел стоящую перед ним грязную, растрёпанную маленькую девочку и сказал:

- Вообще-то платье ты снимай своё совсем.

- Не буду, - она твёрдо заявила.

- Снимай, я отвернусь. Я платье твоё грязное в озере пополощу, ты тут в траве пока сиди. Рубашкуна мою, возьми. Она тебе до пяток достанет, длиннее платья рубашка моя тебе будет.

Радомир полоскал в озере платье маленькой девочки, а она, закутавшись его рубашкой, выглядывала из травы.

    

И вдруг сидящую в траве девочку будто стрелой пронзила страшная мысль. Она вспомнила однажды подслушанные слова дедушки, который бабушке сказал:

Непомерно непотребное деяние в соседнем селении произошло, поднял подол платья у девицы довенчания один негодник.

- Поднял подол и, значит, жизнь сломал девицы, - вздохнула бабушка.

Девочка маленькая решила, что и у неё должно что-то сломаться, раз незнакомый ей парень поднял подол её платья. Она осмотрела свои ручки, ножки, и, хотя все они были в полном порядке, не сломаны, страх не исчез.

Если дедушка и бабушка считают, что при поднятии подола платья что-то ломается, значит, и у неё должно сломаться.

Девочка вскочила с травы и крикнула полоскавшему в озере её платьице Радомиру:

- Ты - непотребный негодник.

Радомир выпрямился, повернулся в сторону стоящей в траве девочки в его рубашке и переспросил:

- Чего ты кричишь опять? Не понял, чего хочешь?

- Я тебе кричу, ты - непотребный негодник. Тыпосмел поднять подол платья у девицы до венчания.

- Ты всё у неё переломал.

- Радомир некоторое время смотрел на чумазую девочку, потом захохотал, отсмеявшись, сказал:

- Слышала звон, да не знаешь, откуда он. Да, подымать подол платья до венчания у девицы негоже.

- Но я-то не поднимал подола платья у девицы.

- Поднимал, поднимал, я помню, ты поднимал подол моего платья.

- Твоего поднимал, - согласился Радомир, - ноты ведь не девица.

- Почему я не девица? - удивлённо спросила девочка.

- Потому что у всех девиц на груди выпуклости имеются, а у тебя их нет. У тебя вместо груди девичьей едва заметны два прыщика. Ты, значит, не девица.

- А кто же я? - растерянно спросила девочка.

- Малявка ты ещё пока. И сиди там, в траве, молча, некогда мне с тобой разговаривать.

Он вошёл снова в воду, пополаскал платье, выжал его, аккуратно растелил на траве и позвал девочку.

- Подойди к воде, малявка, тебе умыться надо.

Её покорно подошедшую, притихшую умыл. Сказал:

- Теперь к копне пойдём, прокатишься.

- Платье мне отдай сначала, - тихонько попросила девочка.

- Так оно ж мокрое. Ты в рубашке моей пока оставайся. Я твоё платье с собой возьму, пока мы к стогу добираться будем, оно подсохнет, там и переоденешься.

- Нет, отдавай мне моё платье, - настаивала девочка. - Я его, хоть и мокрое, надену. На мне пусть сохнет.

- На, наряжайся, - платье протянул ей Радомири к лошади пошёл.

Платье надела быстро девочка. Стремглав догнала Радомира у копны.

- А вот и я, - запыхавшись, она сказала. - Возьми свою рубашку.

- Конечно. Ты - моя напасть. Уже все парни возвращаются, а я с тобой вожусь. Давай залазь наверх.

Он девочке помог забраться на копну сена. Взял за уздечку лошадь, и тронулись они по направлению к стогу сена.

Маленькая девочка в мокром платье сидела на поехавшей плавно копне и ликовала. Она одна, не так, как все, по двое-трое. Одна она сидела на копне. И счастье было на лице, как будто бы богинею вдруг стала.

    

Ох, видели б подружки, как она, не в караване, а одна. Её одну везёт... Взглянула, как ведёт поводом лошадь Радомир, и больше глаз от его спины не отводила. Сердечко детское сильней забилось. По всему телу - теплота. Конечно, понимать девчушка не могла: она влюбилась.

Ах, эта детская любовь! Чистейшая она - подарок Бога. Только зачем приходит рано иногда, тревожит детские сердца? Зачем? Какой в ней, ранней, смысл? Оказывается, великий в ранней любви смысл, вед-руссы его знали.

Подъехав к стогу, Радомир к копне вернулся.

- Давай слезай, не бойся, подхвачу.

Он подхватил прыгнувшую на него девчушку, опустил на землю, спросил:

- Ты чья?

- Я из соседнего селенья, я - Любомила. С сестрой в гостях мы, брату помогаем, - ответила она.

- Вот и иди к сестре, - ответил, удаляясь, Радомир. Он даже не повернулся к девочке ни разу.

Она стояла, всё смотрела, как отвязал он вожжи от копны, залез на бочку, на коня вскочил, галопом поскакал за новою копною.