Возврат на Землю. Преобразование концептов

 

Но вот космический корабль вернулся на Землю. Ученые получили в свое распоряжение драгоценнейшие коллекции, однако у земных ученых пока еще нет того экстралингвистического «поля», которое есть в голове у космонавтов. По мере изучения записей, просмотра кинофильмов и знакомства с живыми и мертвыми экспонатами в мозгу ученого возникает экстралингвистическое «поле», при чтении текста через его мозг также «дефилирует» цепь «ассоциаций», но, быть может, несколько иная, чем у космонавтов.

Ученый, правда, не видел, как ринограденции кувыркаются в высоких травах планеты Икс, зато он создал их классификацию и при этом слове у него «перед глазами» возникает «графа» классификационной таблицы. Имя ринограденция обрело другой смысл. Сохранились денотат и имя, но изменился концепт.

 

Снова Его Величество

 

Ученый – «самообучающаяся машина», ну, а как научить робота этой «экстралингвистике»? Какие рудименты этих ассоциаций надлежит ввести в его «мозг», чтобы робот мог, скажем, перевести «новый» язык на обычные земные языки...

Мы постарались по возможности просто пояснить читателю эту достаточно сложную проблему – проблему значения, проблему смысла. Мы чуть-чуть отодвинули занавес, приподняли ту его часть, которую умеем приподнимать.

Еще много лет, а может быть, и на протяжении всей истории нашей цивилизации, пока не погаснет Солнце, не остынут Галактики, пока вся наша вселенная не приостановит свой красный разбег и не перейдет к голубому сжатию, пока, наконец, вся материя не соберется вновь в одну гигантскую сверхплотную и сверхгорячую каплю, вне которой не будет пространства, а внутри – времени, пока, наконец, в этой капле не сольется все сущее, Разум будет рассматривать проблему Смысла...

 

Начало. Споры

 

Но до голубого сжатия еще далеко, а нынешние земные исследователи лишь приступили к изучению этой проблемы. Спорят кибернетики, логики, лингвисты, философы. Спорят с самими собой и друг с другом, и в спорах есть разные подходы: логико-семантический, языковедческий, психологический. Лет тридцать назад эта проблема носила чисто академический характер. Теперь она стала вполне актуальной – формальная логика и семиотика в арсенале кибернетики приобретают все более мощное прикладное значение: кибернетические переводящие машины должны переводить именно смысл, «выходить» из языка А в какое-то внеязыковое «поле» и «возвращаться» к языку В.

 

Мнение Лема и наше

 

Однако понимание смысла имеет градации. Лем считает, что машину надо снабдить «пониманием», близким к человеческому, иначе «по-настоящему эффективных машин-переводчиков не будет вовсе» (гл. IV). Это ошибка, во всяком случае, если речь идет о машинном переводе научно-технических текстов. Уже осуществлен довольно добротный перевод таких текстов на машинах, кои, увы, все еще несравнимы с человеком.

Если же говорить о переводе художественных текстов, переводе, в котором слит артистизм и пластичность человеческого разума, то Лем прав: «Мы просто не знаем, в какой мере можно “недодать личность” машине, которая призвана хорошо переводить. Мы не знаем, можно ли “понимать”, не обладая и “личностью”, хотя бы в зачатке» (гл. IV).

Впрочем, и здесь есть оборотная сторона медали. Если уж удастся снабдить машину «личностью»; то, безусловно, удастся сделать эту личность сколь угодно богатой. Например, придать машине-живописцу напряженный универсализм Пабло Пикассо. Правда, это сделает особенно трудной задачу человека-критика... Живопись, как язык, обладает своим экстралингвистическим полем, своими «ассоциациями» с реальностью. Однако уже сегодня такие «ассоциации» иногда тождественны работе нынешних вычислительных машин-роботов с заложенной программой.[163]