Значение слова. Слово и понятие

 

Слово – это основная единица языка. Слово двояко по своей природе: с одной стороны, оно имеет внешнее – звуковое – оформление; с другой стороны, словом можно считать только такой звук или комплекс звуков, который соотносится с каким-либо явлением действительности: называет предмет, живое существо, процесс, признак, свойство, действие и т.п. (ветка, дом, стол, хлеб, приватизация, стрекоза, гибкость, красивый, прыгнуть, прочесть и пр.). Эта связь с тем или иным явлением действительности называется лексическим значением слова. Обозначая предмет, процесс, признак, свойство и т.д., слово выполняет свою основную – номинативную– функцию.

Слово может указывать на отдельный предмет, отдельное явление, которое говорящий имеет в виду в данной конкретной ситуации: "Крупнейшая за всю историю космонавтики протонная вспышка произошла на Солнце несколько дней назад" (газ.); "Неожиданно тихо прошла нынешняя, ставшая уже традиционной, Московская книжная ярмарка " (газ.).

Однако функции слова этим не ограничиваются. Трудно представить себе, как осуществлялось бы общение, если бы среди множества домов, столов, веток, ярмарок, вспышек и т.п. каждый отдельный предмет имел собственное наименование. Человеческое мышление выделяет из множества явлений окружающей действительности те, которые обладают общими характерными признаками. Так, например, словом дом обозначается множество самых разнообразных домов: одноэтажных и многоэтажных, кирпичных и бревенчатых, новых и обветшалых и т.д. Но у всех этих столь разных предметов есть общее свойство. Толковый словарь русского языка определяет его так: "здание, строение, предназначенные для жилья, для размещения различных учреждений и предприятий"*. Или, например, слово хлеб в том его значении, которое проявляется в народной поговорке " Хлеб да вода – крестьянская еда". В.И. Даль в своем знаменитом "Толковом словаре живого великорусского языка" перечисляет самые разнообразные виды этого кушанья: "Хлеб черный, ржаной, а пшеничный: белый калач, пирог, булка и пр."**. Знаток современной кухни добавит к этому перечню хлеб белковый, хлеб с отрубями, хлеб барвихинский, бородинский и многое другое, не говоря уже о разнообразной форме выпекаемого хлеба. Но при всем многообразии видов этого продукта их объединяют общие свойства, которые в "Словаре русского языка" АН СССР формулируются очень кратко: "Хлеб – пищевой продукт, выпекаемый из муки", а в словаре В.И. Даля описываются несколько более полно: "Мучное печенье из кислого теста, печеный хлеб, готовый на пищу".

* Словарь русского языка АН СССР: В 4 т. 2-е изд., испр. и доп. М., 1981.

** Толковый словарь великорусского языка Владимира Даля. Спб.; М., 1982. Т. 4.

 

Следовательно, слово называет не только отдельно взятые предметы, явления, но и целые классы явлений, обладающих общими характерными признаками. В этом случае мы говорим, что слово обозначает понятие и выполняет таким образом обобщающую функцию*.

* Следует иметь в виду, что в языке существует несколько групп слов, которые не называют понятий. Это: 1) междометия: ай, ax, ox, ого, ух и пр., которые лишь выражают всевозможные оттенки чувств говорящего, не называя самих этих чувств; 2) служебные слова: предлоги (из, на, о, от); союзы (и, но, или и пр.) и частицы (только, лишь, ведь и т.п.); 3) местоимения я, он, тот, этот, какой, сколько и т.д., которые лишь указывают на предметы, признаки, количества, но не называют их; 4) имена собственные: Петр, Мария, Сергеев, Кузнецов, Сосновка, Крюково и т.п. Имя Петр, например, может носить множество людей, но это вовсе не значит, что эти люди обладают какими-либо общими признаками, и по одному только имени Петр можно сказать лишь, что это лицо мужского пола, но неизвестно, какой именно он: молодой или старый, худой или полный, невысокий или рослый, интеллектуал или глупец, невзрачный или красавец. (Подробнее о словах, не называющих понятие, и о тех случаях, когда они приобретают способность обозначать понятие, см.: Калинин А.В. Лексика русского языка. 3-е изд. М., 1978. С. 19 –23; Реформатский А.А. Введение в языкознание. М., 1955. С. 35 – 42.)

 

В речи в зависимости от тех задач, которые ставит перед собой говорящий, слово выступает то как обозначение отдельно взятого явления, то как обозначение понятия. Вот, например, как употребляет А.С. Пушкин существительные враги, друзья в одной из глав романа "Евгений Онегин": "Не в первый раз он тут явил души прямое благородство, / Хотя людей недоброхотство / В нем не щадило ничего: / Враги его, друзья его / (Что может быть одно и то же) / Его честили так и сяк. / Врагов имеет в мире всяк, / Но от друзей спаси нас, Боже!" В первом случае слова враги, друзья указывают на конкретное окружение Онегина. Употребленные второй раз, выделенные существительные соотносятся со всеми теми лицами, которые могут быть обозначены с их помощью.

А вот пример из публицистического материала "Праздники", опубликованного в журнале "Огонек":

"Есть праздники, любимые всем народом, – Новый год и наш горький праздник Победы. И в то же время у нас стало так много праздников, что они перестали быть праздниками, а стали лишь поводом для отраслевых самонаграждений. Праздник – это красный день календаря, и этот красный день календаря должен соответствовать народному представлению о том, что надо чествовать" (Ог. 1989. № 43).

Слово праздник, несколько раз здесь встречающееся, выполняет разные функции. В первом предложении оно, дважды употребленное, связано с конкретными обозначаемыми, а далее выступает для названия понятия (см. толковый словарь, где отражается, конечно, понятие: праздник – день торжества в честь или в память какого-либо выдающегося события).

Нередко благодаря такому использованию слов, когда они обозначают целые классы явлений, т.е. понятия, создаются высказывания, имеющие универсальный, афористический характер, в которых формулируются общие, типичные для лиц, предметов, ситуаций свойства: " Лицо школы определяет педагогический коллектив ";" Беда порой сплачивает прежде незнакомых людей"; "Скупой богач беднее нищего " (посл.); "Чужая жена – лебедушка, а своя – полынь горькая " (посл.); "Очень часто в беседах с врачом, в статьях специалистов приходится слышать: ешьте поменьше хлеба. Хлеб вреден. Чтобы похудеть, откажитесь от каши и хлеба " (Лесн. пром. 1989. 30 сент.).

В некоторых случаях слово выступает и в номинативной и в обобщающей функции одновременно. Чаще всего это отмечается в названиях произведений художественной литературы, публицистики, в заголовках газет. Так, с одной стороны, существительное герой в названии знаменитого романа М.Ю. Лермонтова "Герой нашего времени" указывает на конкретное лицо, действующее в романе, – Григория Александровича Печорина (номинативная функция). С другой стороны, оно отсылает читателя к некоему социальному типу (обобщающая функция). Аналогичны и следующие названия и заголовки: " Таланты и поклонники " (Остр.), " Лес " (Леон.), " Отцы и дети " (Тург.), " Война и мир " (Л.Т.) и т.д. То же, как представляется, можно сказать и о заголовке к процитированному выше материалу из "Огонька"– "Праздники".

 

Оценочные свойства слов

 

Кроме номинации отдельных предметов, явлений и обозначения понятий слово может выражать также отношение говорящего к названному объекту: положительную или отрицательную оценку, разнообразные оттенки эмоций. Например; демагогия: 1. Обман лживыми обещаниями, лестью и преднамеренным извращением фактов для достижения каких-либо целей*; достойный: 4. устар. Обладающий высокими положительными качествами, уважаемый, почтенный; дутый: 3. Не соответствующий действительности, намеренно преувеличенный, фальшивый (ср.: " дутые цифры", " дутая знаменитость"); потребительский: 3. неодобр. Свойственный тому, кто стремится только к удовлетворению своих потребностей (ср.: " потребительское отношение", " потребительские настроения"); эйфория: Повышенное, радостное настроение, чувство довольства, благополучия, не соответствующее объективным обстоятельствам.

* Толкование значений приводится по "Словарю русского языка" АН СССР в 4 т.

 

Выделенные слова и сочетания слов в словарных толкованиях значений дутый, демагогия и др., а также пометы, которыми сопровождаются некоторые из них, недвусмысленно свидетельствуют о том, что эти слова указывают на положительное или отрицательное отношение говорящих к названным явлениям.

Оценка может быть разной и проявляться по-разному в языке. Слова могут представлять собой названия явлений как хорошего и плохого с общепризнанной в данном языковом коллективе точки зрения: добро – зло; хороший – плохой; человечный – жестокий; альтруист – эгоист; герой – трус и т.п.

Вспомним, например, одно из авторских отступлений из поэмы Н.В. Гоголя "Мертвые души": "Очень сомнительно, чтобы избранный нами герой понравился читателям... А добродетельный человек все-таки не взят в герои. И можно даже сказать, почему не взят. Потому что пора наконец дать отдых бедному добродетельному человеку, потому что праздно вращается на устах слово: добродетельный человек; потому что обратили в рабочую лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нем, понукая и кнутом и всем чем попало... Нет, пора наконец припрячь и подлеца. Итак, припряжем подлеца!" В этом случае оценка, можно сказать, исчерпывается лексическим значением слова. Однако чаще всего оценочность у слова возникает и типизируется в контексте вследствие того, что слово начинает регулярно употребляться в контекстах положительного или отрицательного характера. Так, слово гражданин, бывшее еще в первой половине XVIII века оценочно-нейтральным и употреблявшееся в значениях "житель города", "подданный какого-либо государства", в общественно-политических текстах конца XVIII – начала XIX века стало употребляться для обозначения человека, который является "общественно полезным, преданным своему отечеству"*. Ср.: " Гражданин для общего блага первенствующий" (Карамз.); "Исполнение должности человека и гражданина " (Радищ.); "Все различия состояний потеряют свою сторону там, где существует одна и единственная политическая добродетель, где все соединятся, все под знаменитым именем гражданина предстоять долженствуют" (Фонв.)**. И в результате такого употребления слово приобрело ярко выраженный позитивно-оценочный характер (ср.: "Я не поэт, а гражданин " (К.Рыл.); "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан" (Н.Некр.). Позднее, в годы советской власти, существительное гражданин стало употребляться в качестве слова-обращения, и в этой синтаксической функции очень быстро утратило экспрессивно-оценочные нюансы. В настоящее время в случае употребления его как обращения оно воспринимается как сугубо официальное наименование собеседника, исключающее даже намек на какие бы то ни было дружеские отношения.

* История лексики русского литературного языка конца XVIII – начала XIX века. М., 1981.С. 279.

** Цит. по кн.: История лексики русского литературного языка конца XVIII – начала XIX века. С. 279–280.

 

Регулярным употреблением в контекстах, где говорится о явлениях отрицательных или положительных, обусловлена оценочность таких, например, активных в современной речи слов, как: декларировать, конъюнктура (о произведениях искусства, общественно-политических контекстах), митинговать, насаждать, распропагандированный, некомпетентность, режим (о государственном строе) и т.д.

Оценочные слова употребляются в разных стилях речи, в разных по жанру текстах. Так, в устно-разговорном стиле встречаем такие слова, как драндулет *(шутл.:о старом, расхлябанном экипаже, машине); драпать (груб.-прост:, поспешно отступать, бежать), дылда (прост.: человек высокого рост.»); кляча (пренебр.:плохая, заморенная лошадь); плюгавый (разг., npeзp.: невзрачный, жалкий на вид); припереться (груб., прост.. прийти, приехать, явиться куда-л.) и т.п., которые не только называют лицо, предмет, признак, действие, но и выражают отношение говорящего к называемому: во всех приведенных выше случаях отрицательное.

* Толкование слов и пометы к ним приводятся по "Словарю русского языка"в 4 т.

 

Не менее часто оценочные слова употребляются в речи художественной. Вот, например, отрывок из эпилога к роману И.С. Тургенева "Отцы и дети", где автор, рассказывая о судьбах Кукшиной и Ситникова и недвусмысленно выражая свое ироническое отношение к ним, в числе прочих средств использует и оценочную лексику: "И Кукшина попала за границу. Она теперь в Гейдельберге и изучает уже не естественные науки, но архитектуру, в которой по ее словам, она открыла новые законы. Она по-прежнему якшается со студентами, особенно с молодыми русскими физиками и химиками, которыми наполнен Гейдельберг и которые, удивляя на первых порах наивных немецких профессоров своим трезвым взглядом на вещи, впоследствии удивляют тех же самых профессоров своим совершенным бездействием и абсолютною ленью. С такими-то двумя-тремя химиками, не умеющими отличить кислород от азота, но исполненными отрицания и самоуважения... Ситников, тоже готовящийся быть великим, толчется в Петербурге и, по его уверениям, продолжает "дело" Базарова. Говорят, его кто-то недавно побил, но он в долгу не остался: в одной темной статейке, тиснутой в одном темном журнальце, он намекнул, что побивший его – трус." Выделенные здесь якшаться, толочься, темный – неодобрительные слова, а статейка, журналец – уничижительные синонимы к словам статья, журнал.

Наконец, наиболее часто слова, несущие в себе оценку, встречаются в текстах публицистических, где задачей пишущего/говорящего является не только сообщение информации, но и однозначное выражение собственного отношения к ней*. Причем некоторые из оценочных слов и употребляются преимущественно в произведениях общественно-политического и публицистического характера, становясь их своеобразной приметой: декларировать, диктат, политикан, политиканство, происки, сфабриковать, травля, фраза (напыщенное, красивое выражение лишенное внутреннего содержания или прикрывающее лживость этого содержания). См. также весьма распространенные в публицистике прежних лет временщик, наймит, уравниловка и пр.

* Об оценочности как о типичном свойстве газетной речи см.: Солганик Г.Я. Лексика газеты. М., 1981.

 

Вот несколько примеров употребления оценочных слов в газетных текстах: "Когда идея терпит крах и от нее со стыдом и смущением отворачиваются былые приверженцы, наступает время эпигонов " (Ог. 1989. № 28); "Издательство "Ардис" (США), крупнейшее на Западе по выпуску русской литературы, трижды принимало участие в Международных книжных ярмарках в Москве... С издателем "Ардиса" г-жой Эллендеа Проффер беседовала наш корреспондент Елена Веселая: "Долгое время вас и ваше издательство в нашей прессе без слова " пресловутый " не упоминали. Два года назад газета "Советская Россия" поместила гневные письма работников... Ленинской библиотеки, в которых вас обвиняли чуть ли не в краже из булгаковского архива..." (Моск. нов. 1989. № 40); "Карьера новоявленного политического лидера поучительна... За четыре месяца на посту министра приватизации г-н Полеванов прославился тем, что практически развалил отлаженный механизм работы Госкомимущества" (Моск. нов. 1995. № 36).