Возможно, вам нужно прежде всего убедить себя в том, что убеждение — оптимальный метод лечения болезни, и лучше всего запустить процесс немедля.
Нет ничего необычного в том, что вы подходите к вмешательству с нежеланием или даже страхом. Возможно, вас беспокоит, как бы от него не стало еще хуже. Вам кажется, будто вы потеряли надежду, будто уже ничто не поможет и ничто не изменится. Возможно, вас одолевают гнев и обида. Очевидно, вам настолько надоело положение дел в целом, что вы не испытываете особого желания протянуть руку помощи.
Ниже приводится ряд вопросов, которые вы, вероятно, задаете себе — и ответов, которые должны подвигнуть вас начать действовать.
“Почему сейчас?”
Чем дольше вы медлите, тем дольше человек будет страдать — тем более угрожающий для его жизни характер принимает болезнь. Если не прервать разрушительный процесс, то ему неминуемо грозит хроническая нетрудоспособность (в том числе, от болезней головного мозга) и даже преждевременная смерть. Чем раньше пройдет вмешательство, тем выше шансы, что человек поправится.
Исследования показывают: у тех алкоголиков, у которых заболевание привело к более тяжелым физическим нарушениям, к финансовым проблемам и неладам в отношениях с окружающими, выздоровление проходило более трудно и медленно. Доказано, однако, что если здоровье разрушено, работа не потеряна, семья не распалась, алкоголики определенно поправляются чаще и быстрее.
“Почему я?”
Если вы прочли первую часть книги, то вы довольно много узнали о химической зависимости — возможно, гораздо больше других людей, окружающих химически зависимого человека. В результате, вы можете сыграть особенно важную роль в процессе, делясь с другими знаниями о болезни.
Кроме того, если не вы, то кто же? Обращался ли к вам кто-либо еще, говорил ли о необходимости вмешательства в состояние химически зависимого человека? Если нет, то, возможно, потому что они сами попали в ловушку системы иллюзий. Возможно, они перестали воспринимать болезнь как таковую, если вообще когда-либо воспринимали. Или, быть может, они полагают, будто “произойдет нечто такое”, что изменит ситуацию, а потому выжидают.
Вы уже знаете, как это опасно — ждать. Если другие действуют, и если вы действительно любите человека, тогда вы должны предпринять срочные меры, чтобы остановить развитие болезни.
“Слышал о людях, которые просто взяли и сами доб ровольно обратились за лечением. Наверное, они неожи данно осознали свою беду. Может ли такое произойти с моим знакомым?”
Возможно, но маловероятно. То, о чем вы хотите узнать, мы называем стихийным пониманием существа проблемы, к которому человек приходит отнюдь не стихийно.
Из-за эмоционального синдрома в совокупности с системой иллюзий химически зависимый человек абсолютно неспособен признать или даже допустить сам факт существования проблемы. Иногда, очень редко, с ним случается столько неприятностей одновременно, что кусочек реальности возьмет да и проглянет сквозь защитную стену. (Вспоминая о прошлом, выздоравливающий человек обычно уверяет, что “все пошло вразнос”.) Эта череда случай ных кризисов действует на него столь ошеломляюще, что человек практически со всех ног бежит лечиться. Жизнь достигает такого критического момента, что он (или она) хватается за телефон, обращается за помощью, или отправляется в вытрезвитель, или вступает в ряды Общества Анонимных Алкоголиков.
Но такое бывает довольно редко, а вам нельзя рисковать, полагаясь на случай. Помните, если болезнь не остановить, речь пойдет о верной преждевременной смерти.
Люди, дотянувшие до этого момента — те, чьим спасением стало случайное стечение крайних обстоятельств — относятся к категории самых тяжело больных. В Институте Джонсона наша цель — добраться до “начинающих”, а не только до “законченных”. Раннее вмешательство— залог успеха.
“Мы не женаты — мы просто друзья. Не будет ли вме шательство вторжением в его (или ее) частную жизнь?”
Это по-настоящему беспокоит некоторых. Большинство из нас с детства учили быть вежливыми, уважать личную жизнь других, не вмешиваться в чужие дела. Мы колеблемся, боясь показаться грубыми или жестокими — то есть проявить оба этих качества, которые, как нам представляется, требует убеждение. Нет ничего оскорбительного в стремлении помочь больному, ничего жестокого в желании спасти чью-то жизнь. В самом деле, вмешательство — это мудрое проявление заботы о ближнем.
“Есть в убеждении что-то скрытное, даже трусливое. Сама мысль действовать за чей-то спиной мне не по себе”.
Напротив, в убеждении нет никаких тайн. По правде говоря, оно помогает каждому — от каждого из заинтересованных лиц, его участников, до самого химически зависимого человека — в конце концов нарушить “принцип молчания”, по которому все они жили до сих пор.
Это — огромное облегчение для супруги, или ребенка, илисоседа, или коллеги — получить возможность рассказать о том, чему он был очевидцем и что испытал сам. В конце концов, каждый может рассказать все как есть!
Прежде всего, однако, вы должны провести некоторые приготовления. В ходе подготовки нужно организовать группу участников вмешательства. Необходимо решить, где, когда и как следует “вступить в переговоры” с химически зависимым человеком. Все это надлежит устроить так, чтобы без необходимости “не раздражать” его систему защиты, которая и так болезненно изменена под влиянием зависимости. Первостепенная задача — подступиться к человеку тогда, когда он (или она) вероятнее всего прислушается к Вам и услышит.
Посвящение химически зависимого человека в суть этих предварительных приготовлений— неотъемлемая часть процесса убеждения. По поводу них можно сказать ему что-нибудь вроде: “Последние несколько недель нам приходилось нелегко. Мы встречались, много говорили о тебе. Мы хотели посвятить тебя в наш “тайный заговор”, но просто до сих пор не могли. Сегодня мы, наконец, можем сделать это”. Или: “Мы собираемся тебе обо всем рассказать. Мы не намерены действовать у тебя за спиной. Мы все сообща обдумали и поэтому можем как следует и с пользой для дела обо всем тебе рассказать”.
Если вас беспокоит то, что человек может рассердиться или встать в защитную стойку, помните: множество выздоравливающих алкоголиков позже говорит: “Слава Богу, хоть кто-то оказался настолько сведущ и заботлив, что сделал это для меня!”
