Коул М., скрибнер С. Культура и мышление. - М., 1977

С. 245. «...Мы подчеркивали чрезвычайно большое зна­чение той роли, которую играет теоретический подход экспериментатора в обеспечении успеха научного иссле­дования. Те действительно плодотворные психологичес­кие теории, которые играют ныне главенствующую роль в психологии познавательной деятельности (хорошим при­мером может служить теория Ж. Пиаже), приобрели свое влияние не благодаря предсказанию одного или двух нео­бычных явлений или установлению какой-либо одной неожиданной зависимости. Они убедили нас тем, что слу­жили успешным объяснением разнообразных ситуаций внутри нашей собственной культуры. Но перенос теорий на другие культуры при игнорировании их культурных источников и ограниченности даже в тех культурах, в которых они возникли, грозит экспериментальным субъективизмом. Последний выражается в том, что оп­ределенные частные структуры познавательных навыков, возникшие в исторических условиях нашего собственно­го общества, неверно принимаются за универсалии, и их отсутствие в других культурах рассматривается как «не­достаток». Возможно, эта опасность будет полностью пре­одолена лишь тогда, когда психологическая наука полу­чит в незападных странах дальнейшее развитие и создаст собственные теории и методы исследования, которые она сможет проверить на нас!

Не следует забывать о том, что все процессы и про­блемы, с которыми мы встречаемся у изучаемых нами людей, присущи также нам как экспериментаторам. Бу­дущее изучения соотношения между культурой и позна­вательными процессами зависит от нашего умения так организовать свои собственные функциональные систе­мы, чтобы мы могли дать глубокое и последовательное объяснение интеллектуальной деятельности людей, о которых мы столь недальновидно говорим как о «наших испытуемых».

233

  ВЫГОТСКИЙ Л. С. СОБР. СОЧ. - Т. 2. ЛЕКЦИИ ПО ПСИХОЛОГИИ. - М., 1982

С. 388. «Заучивание показало, что осмысленный мате­риал запоминается легче, чем бессмысленный. Оказалось, что 20 пар мыслей для среднего человека, занимающего­ся умственным трудом, запоминаются чрезвычайно лег­ко, в то время как 6 пар бессмысленных слогов оказыва­ются непосильным материалом. Видимо, мысли движутся по иным законам, чем представления, и их запоминание происходит по законам смыслового отнесения одной мыс­ли к другой...

Независимость запоминании смысла от словесного из­ложения — второй факт, к которому приходит ряд иссле­дований».

С. 453. «...Для воображения характерна не большая связь с эмоциональной стороной, не меньшая степень сознатель­ности, не меньшая и не большая степень конкретности;

эти особенности проявляются также на различных ступенях развития мышления.

Существенным для воображения является направление сознания, заключающееся в отходе от действительности в известную относительно автономную деятельность созна­ния, которая отличается от непосредственного познания действительности.

Наряду с образами, которые строятся в процессе не­посредственного познания действительности, человек строит образы, которые осознаются как область, постро­енная воображением. На высоком уровне развития мыш­ления происходит построение образов, которых мы не находим в готовом виде в окружающей действительности. Отсюда становится понятным то сложное отношение, которое существует между деятельностью реалистическо­го мышления и деятельностью воображения в его высших формах и на всех ступенях его развития. Становится по­нятным, как каждый шаг в завоевании более глубокого проникновения в действительность достигается ребенком одновременно с тем, что ребенок до известной степени освобождается от более примитивной формы познания действительности, которая была ему известна прежде.

Всякое более глубокое проникновение в действитель­ность требует более свободного отношения сознания к элементам этой действительности, отходя от видимой внешней стороны действительности, которая непосред­ственно дана в первичном восприятии, возможности все

234

более и более сложных процессов, с помощью которых познание действительности становится более сложным и богатым».