География совершения террористических актов

· Чеченская Республика – 111 терактов (убито 85, ранено 213 человек);

· Республика Ингушетия – 36 терактов (убито 12, ранено 27 человека);

· Республика Дагестан – 77 терактов (убито 45, ранено 132);

· Республика Северная Осетия-Алания – 7 терактов (4 убито, 2 ранено);

· Карачаево-Черкесская Республика – 3 теракта (2 убито);

· Кабардино- Балкарская Республика – 8 терактов (23 убито, 47 ранено). 7 ДТА совершены «шахидами» смертниками.

Целью курсовой работы является комплексное исследование ответственности за террористический акт. Данная цель должна быть достигнута по средствам постановки следующих задач:

1. Изучение историю становления и развития уголовного законодательства России за террористический акт.

2. Определение уголовно-правовой характеристики ст. 205 УК РФ «Террористический акт».

3. Обоснование проблем совершенствования уголовного законодательства об ответственности за террористический акт.

4. Проведение анализа судебной практики об ответственности за террористический акт.

Объектом исследования выступают: социально-политическое (общеправовое) содержание терроризма; уголовно-правовое определение террористического акта;

Предметом исследования являются виды, формы терроризма; практика применения уголовного законодательства в сфере противодействия терроризму,

Теоретической основой данной работы послужили законодательные акты, а также работы таких авторов как: А.И. Рарог, И.Э. Звечаровский, В.П. Ревин и других.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

 

Глава 1 Террористический акт: понятие и история развития уголовного законодательства об ответственности за преступления против общественного порядка

1.1.История становления и развития уголовного законодательства о преступлениях против общественной безопасности

Уголовное законодательство Российской империи второй половины XIX - начала ХХ в., в частности, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. и Уголовное уложение 1903 г., в отличие от уголовно-правовых систем Германии, Голландии и некоторых других стран, не выделяло самостоятельного раздела или главы, где были бы сосредоточены нормы об ответственности за деяния, аналогичные тем, которые предусмотрены в гл. 24 разд. IХ УК 1996 г. (преступления против общественной безопасности).
Однако это не означает, что уголовное законодательство Российской империи не содержало ответственности за преступления, аналогичные тем, которые установлены в гл. 24 УК РФ. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в ред. 1885 г. в различных разделах, главах и отделениях предусматривало достаточно большое число норм о деяниях, относимых в настоящее время к числу общеопасных преступлений*(156).
Например, в ст. 269 (ч. 1) главы первой "О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от оного властям" раздела четвертого "О преступлениях и проступках против порядка управления" предусматривалась ответственность за устройство, подговор к устройству или участие в публичном скопище, сопровождавшемся насилием или угрозой над личностью, похищением, самовольным завладением, истреблением или повреждением чужого имущества, вторжением в чужое обитаемое здание либо иное помещение, огороженное место или усадьбу, а равно руководство совершением указанных действий или подстрекательство к ним (аналог современного понятия "массовые беспорядки"). [1]

При этом ответственность за данное деяние завесила от характера и роли участия лица: по ч. 1 ст. 261 ответственность наступала за участие в публичном скопище, по ч. 3 - за организацию скопища, руководство учинением насилия над личностью, вторжением в чужое жилище или покушением на такие действия, а также подстрекательство к их совершению или продолжению. Если же скопище или участники скопища, совершая указанные выше действия, оказывали насильственное противодействие вооруженной силе, призванной для рассеивания скопища, то наказание виновным резко усиливалось.
В ст. 867-869 (ч. 1) отделения шестого "О нарушении правил, установленных для продажи, хранения и употребления веществ ядовитых и сильнодействующих" главы первой "О преступлениях и проступках против постановлений, ограждающих народное здравие" раздела восьмого "О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния" предусматривалась ответственность за нарушение правил обращения с ядовитыми и сильнодействующими веществами. В ст. 922-931 отделения первого "О составлении злонамеренных шаек и притонодержательства" главы третьей "О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений" раздела восьмого устанавливалась ответственность за организацию и участие в шайке для разбоев, поджигательства, краж и т.д. (некий аналог современного бандитизма).[2]

Аналогичная по содержанию норма предусматривалась и в отделении первом главы третьей "О похищении чужого имущества" раздела двенадцатого "О преступлениях и проступках против собственности частных лиц".
В ст. 986-987 (ч. 1) отделения седьмого "О противозаконном выделывании и хранении оружия или пороха и нарушении других, для ограждения личной безопасности постановленных, правил осторожности" главы третьей "О нарушениях общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений" раздела восьмого устанавливалась ответственность за нарушение правил обращения с оружием, порохом, взрывчатыми веществами, снарядами.

Последним в истории Российской империи фундаментальным законодательным актом в сфере уголовного права было Уголовное уложение от 22 марта 1903 г. Оно существенно отличалось от предыдущих законодательных актов не только по технико-юридическому изложению, но и по содержательной стороне. Уложение вводилось в действие постепенно по отдельным главам и даже по отдельным статьям. В нем также предусматривались отдельные нормы об общеопасных преступлениях. Так, в главе пятой "О смуте" в ст. 120-123 устанавливалась ответственность за организацию и участие в публичных скопищах. Законом от 7 июня 1904 г. были введены в действие наряду с некоторыми другими главами и ст. 121, 123 и 126-134 данной главы.[3]

Статьи 120 и 122 так и не вступили в действие. В соответствии со ст. 121 к ответственности привлекался виновный в участии в публичном скопище, заведомо собравшемся с целью выразить неуважение верховной власти или порицание установленных законами основными образа правления или порядка наследия престола, или заявить сочувствие бунту или измене, или лицу, учинившему бунтовщическое или изменническое деяние, или учению, стремящемуся к насильственному разрушению существующего в государстве общественного строя, или последователю такого учения. Наказание за это деяние предусматривалось в виде заключения в крепость на срок не свыше трех лет или заключением в тюрьму. Более строго наказывались устроители или лица, подговорившие устроить такое скопище, а также его участники, руководившие скопищем (ч. 2). В этих случаях заключение в крепости или тюрьме было на срок не менее шести месяцев.
По ч. 3 ст. 121 Уложения к ответственности привлекались лица, не оставившие скопища после соответствующего требования, предъявленного в присутствии вооруженной силы, призванной для рассеяния скопища. Наказание предусматривалось в виде ссылки на поселение или заключения в исправительном доме.

Особому наказанию по ч. 1 ст. 123 в виде каторги на срок не свыше восьми лет подвергался участник скопища, которое, действуя совместными силами: 1) оказало насильственное противодействие вооруженной силе или произвело насильственное нападение на военный караул или часового; 2) захватило в свою власть, разграбило или разрушило склад оружия, военное судно, укрепленное место, железную дорогу, телеграф, телефон, монетный двор или иные объекты общего или правительственного пользования; 3) насильственно освободило арестантов или повредило места заключения; 4) употребило для учинения насильственных действий взрывчатые вещества или снаряд.[4]

По ч. 2 ст. 123 Уложения наказывались устроители или подговорщики к устройству скопища, а также участник оного, руководивший им при совершении деяний, предусмотренных ч. 1 этой статьи. Виновный наказывался срочной каторгой. Такой же ответственности подвергался и подстрекавший к учинению названных действий или к их продолжению или употребивший при учинении оных взрывчатые вещество, снаряд или оружие.

В ст. 279 главы двенадцатой "О нарушении постановлений, ограждающих общественное спокойствие" предусматривалась ответственность за участие в шайке, составившейся в различных целях, и в том числе для воровства, разбоев, вымогательств или мошенничества, для повреждений чужого имущества, приобретения, принятия на хранение, сокрытия, заклада или сбыта чужого имущества, добытого заведомо посредством преступного деяния, а также за дачу пристанища заведомо участнику такой шайки или доставление средств для учинения преступных деяний. В этих случаях, если виновный не подлежал за преступное деяние, шайкой учиненное, более строгому наказанию, он наказывался заключением в исправительный дом. Такому же наказанию подлежал виновный в том, что давал пристанище заведомо участнику такой шайки или доставлял средства для учинения преступных деяний.

Итак, уголовное законодательство Российской империи об ответственности за "общеопасные преступления" характеризовалось рядом признаков, позволяющих отграничить их от смежных преступлений. Это, во-первых, сложный объект посягательства, который включает в себя различные блага; во-вторых, особо опасный способ совершения преступления; в-третьих, неразрывная связь способа с объектом посягательства - создание опасности для неопределенного множества лиц. Вместе с тем при определении характера ущерба предпочтение отдавалось имущественным отношениям, и поэтому в основу ложился прежде всего вред, причиненный имущественным благам, а в качестве дополнительного учитывался вред, причиняемый личным благам потерпевших.
До 1917 г. уголовное законодательство об ответственности за общеопасные преступления не подвергалось каким-либо изменениям. В последующем развитии законодательства можно выделить семь этапов.
В первые годы советской власти не существовало кодифицированного уголовного законодательства, и ответственность за наиболее тяжкие преступления предусматривалась декретами. Однако подходы законодателя к оценкам деяний и, главное, к описанию конкретных составов были различны.

Так, ответственность за бандитизм в современном его понимании предусматривалась Декретом ВЦИК от 20 июня 1919 г. "Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении"*(158). В этом Декрете не только названо такое преступление, как бандитизм, но и впервые дано описание признаков состава: "участие в шайке, составившейся для убийств, разбоя и грабежей, а также как пособничество такой шайке и укрывательство ее". Ответственность за организацию скопища, участие в нем и подстрекательство к нему не предусматривалась. Однако встречается упоминание о другом деянии - о "погромах". В одном из первых воззваний Военно-революционного комитета Петрограда говорилось: "Воровство, разбои, нападения, погромные попытки будут немедленно караться. Виновные в этих преступлениях будут беспощадно судимы военно-революционным судом"*(159). В Декрете СНК от 4 мая 1918 г. "О Революционных Трибуналах" указывалось, что наряду с контрреволюционными преступлениями трибуналы рассматривают также дела по борьбе с погромами, взяточничеством, подлогами, неправильным использованием советских документов и хулиганством.

Конкретные признаки данного преступления в законодательстве того периода не определялись, однако, как это следует из смысла самого термина, речь шла о наиболее опасной форме деятельности скопища - применении насилия к личности, уничтожении и повреждении имущества и т.п. действиях. Установление особого порядка применения репрессий, а также особой подсудности дел об искомых преступлениях свидетельствовали о серьезной угрозе анализируемых деяний для основ общественной безопасности и государства.

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., как первый кодифицированный уголовно-правовой акт Советского государства, предусмотрел специальную гл. 8 "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок". В статьях данной главы Уголовного кодекса предусматривалась ответственность за следующие деяния: приготовление, хранение и сбыт ядовитых и сильнодействующих веществ лицами, не имеющими на то право (ст. 215); неизвещение подлежащих властей со стороны лиц, к тому обязанных, о случаях заразных болезней или падежа скота (ст. 216); неисполнение или нарушение при производстве строительных работ установленных законом или обязательным постановлением строительных, санитарных и противопожарных правил (ст. 217); неисполнение или нарушение правил, установленных законом или обязательным постановлением для охраны порядка и безопасности движения по сухопутным, водным и воздушным путям сообщения (ст. 218); неисполнение законного распоряжения или требования находящегося на посту органа милиции, военного караула, а равно всяких других властей, призванных охранять общественную безопасность и спокойствие (ст. 219); хранение огнестрельного оружия без надлежащего разрешения (ст. 220); нарушение иных правил (ст. 221).[5]

Некоторые виды преступлений, посягающих на общую безопасность, предусматривались и в других главах Кодекса. В разд. 2 "О преступлениях против порядка управления" гл. 1 "Государственные преступления" устанавливалась ответственность за массовые беспорядки (ст. 75, 77); бандитизм (ст. 76); изготовление, приобретение, хранение или сбыт взрывчатых веществ или снарядов без соответственного разрешения, - если не доказана преступная цель учинения этих деяний (ст. 93); в разд. 5 гл. 5 "Иные посягательства на личность и ее достоинство" - за хулиганство (ст. 176); в гл. 6 "Имущественные преступления" в ст. 84, предусматривавшей ответственность за разбой, ч. 2 (то же преступление, совершенное группой лиц (бандитизм), за умышленное истребление или повреждение какого-либо имущества путем поджога, потопления или каким-либо другим общеопасным способом (ст. 197).

Понятие "массовые беспорядки" впервые было дано в ст. 75 УК 1922 г.: "Участие в массовых беспорядках всякого рода, как-то: погромах, разрушении путей и средств сообщения, освобождении арестованных, поджогах и т.п., если при этом участники беспорядков были вооружены, - карается: 1) в отношении организаторов, руководителей и подстрекателей, а равно тех участников, кои уличены в совершении убийств, поджогов, нанесении телесных повреждений, изнасиловании и вооруженном сопротивлении властям, - высшей мерой наказания и конфискацией всего имущества с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения наказания до лишения свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет с конфискацией имущества; 2) в отношении прочих вооруженных участников - лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже двух лет с конфискацией или без конфискации всего или части имущества; 3) в отношении невооруженных участников беспорядков - лишением свободы на срок не ниже одного года; 4) в отношении лиц, не принимавших непосредственного участия в беспорядках и насильственных действиях, но содействовавших участникам беспорядков, оказанием им помощи или сокрытием следов преступления и самих преступников и иными действиями, - лишением свободы на срок не ниже шести месяцев". Таким образом, законодатель, во-первых, дифференцированно подходил к установлению ответственности за участие в массовых беспорядках в зависимости от характера и степени участия лиц и их вооруженности. Во-вторых, устанавливался только нижний предел наказания. В соответствии со ст. 34 УК 1922 г. пределы лишения свободы устанавливались от 6 месяцев до 10 лет.

По ст. 77 УК 1922 г. наказывалось: "Участие в беспорядках, не отягченных преступными деяниями, указанными в ст. 75, но сопряженных с явным неповиновением законным требованиям властей или побуждением их к исполнению явно незаконных требований, хотя бы неповиновение выразилось только в отказе прекратить угрожающее общественной безопасности скопление". Как и по ст. 75, ответственность устанавливалась раздельно в отношении: 1) подстрекателей, руководителей и организаторов, для которых санкция была в виде лишения свободы на срок не ниже двух лет со строгой изоляцией, и 2) прочих участников, которые наказывались лишением свободы на срок не ниже шести месяцев. Таким образом, ст. 77 отличалась от ст. 75 тем, что по ней квалифицировались действия: а) невооруженных людей и б) не сопровождаемые действиями, указанными в ст. 75, - убийствами, поджогами и т.д.

Более точно было сформулировано понятие "бандитизм". Статьей 76 УК 1922 г. устанавливалась высшая мера наказания и конфискация всего имущества, с допущением по смягчающим обстоятельствам понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией и конфискацией имущества за: "Организацию и участие в бандах (вооруженных шайках) и организуемых бандами разбойных нападениях и ограблениях, налетах на советские и частные учреждения и отдельных граждан, остановки поездов и разрушения железнодорожных путей, безразлично, сопровождались ли эти нападения убийствами и ограблениями или не сопровождались". По ч. 2 этой статьи ответственность в виде того же наказания, что и по ч. 1, но с допущением понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже двух лет со строгой изоляцией и конфискацией имущества наступала за: "Пособничество бандам и укрывательство банд и отдельных их участников, а равно сокрытие добытого и следов преступления".
Поскольку основные признаки бандитизма в законе не раскрывались, постольку в судебной практике возникали вопросы, связанные с квалификацией деяний как бандитизма. Одни из них разрешались в процессе деятельности самими судебно-следственными органами, другие получали трактовку в уголовно-правовой теории.

Так, в специальной литературе шайка определялась как "соглашение между собой нескольких лиц на постоянное совершение преступных действий" либо как более или менее длительное общение и единение участников ради совершения нескольких, быть может, неопределенного множества преступлений. Известная внутренняя структура, известная организованность общения членов составляет один из существенных признаков шайки.

При этом количественный состав шайки определялся не менее чем в три человека,а под постоянным совершением понималось выполнение бандой более одного нападения.

Под вооруженностью понималось наличие у членов банды как собственно огнестрельного и холодного оружия, так и предметов хозяйственного назначения.

Более того, в литературе высказывались рекомендации, что при наличии организованности ст. 76 УК могла применяться по аналогии даже при отсутствии вооруженности группы, поскольку такой случай не предусмотрен какой-либо статьей Кодекса.

Уголовным кодексом 1922 г. предусматривалась ответственность за организацию двух видов банд. Помимо ст. 76, упоминание о вооруженных бандах содержалось в ст. 58 "Организация восстаний": "Организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжение на советскую территорию вооруженных отрядов или банд". Однако это преступление относилось к категории опасных государственных преступлений и совершалось с контрреволюционными целями.

Хулиганство, согласно ст. 176, определялось как озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия и каралось принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года.

Уголовный кодекс 1926 г. сохранил в целом такие же подходы к классификации Особенной части, как и УК 1922 г. В уточненном наименовании предусматривалась и гл. 8 "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и порядок", в которой первоначально содержалось 14 составов преступлений, в том числе нарушение правил обращения с сильнодействующими ядовитыми веществами (ст. 179), взрывчатыми веществами, снарядами, огнестрельным и холодным оружием, легковоспламеняющимися веществами и предметами и едкими веществами (ст. 182), нарушение правил об установке механических двигателей (ст. 189).[6]

Ряд норм, предусматривающих общеопасные преступления, содержался в гл. 2 "Преступления против порядка управления": массовые беспорядки (ст. 59.2, 59.3), бандитизм (ст. 59.4), хулиганство (ст. 74), неисполнение или нарушение правил производства строительных и горных работ (ст. 108).

Редакции норм о массовых беспорядках и бандитизме, за небольшими уточнениями, практически не изменились по сравнению с Кодексом 1922 г.

С изданием в 1927 г. Положения о преступлениях государственных ответственность за бандитизм (cт. 17) и массовые беспорядки (ст. 16) стала регулироваться этим общесоюзным законом.

Впоследствии в Положение и, соответственно, в уголовные кодексы был внесен еще ряд норм: ст. 59 (тайное или открытое похищение огнестрельного оружия, частей к нему и огневых припасов), ст. 59.3б, 59.3в, 59.3г, 75.1, 75.4 (транспортные преступления), ст. 108.1 (нарушение правил безопасности производства).

По-прежнему сохранялось понятие "вооруженные банды" и среди контрреволюционных преступлений: "Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд" (ст. 58.2). Статья 59.2 в редакции Положения 1927 г. состояла из двух частей. В ч. 1 предусматривалась ответственность за: "массовые беспорядки, сопровождающиеся погромами, разрушением железнодорожных путей или иных средств сообщения и связи, убийствами, поджогами и другими подобными действиями".

Ответственность, как и по Кодексу 1922 г., дифференцировалась:

1) для организаторов и руководителей массовых беспорядков, а равно всех участников, совершивших указанные выше преступления или оказавших вооруженное сопротивление власти, наказание предусматривалось в виде лишения свободы со строгой изоляцией на срок не ниже двух лет, с конфискацией всего или части имущества, с повышением при особо отягчающих обстоятельствах вплоть до высшей меры социальной защиты - расстрела с конфискацией имущества;

2) в отношении прочих участников - лишение свободы на срок не свыше трех лет. По ч. 2 этой статьи ответственность определялась в виде лишения свободы на срок не свыше одного года за: "массовые беспорядки, не отягченные преступлениями, предусмотренными ч. 1, но сопряженные с явным неповиновением законным требованиям властей или с противодействием исполнению последними возложенных на них обязанностей, или понуждением их к исполнению явно незаконных требований".

Таким образом, ответственность за массовые беспорядки устанавливалась уже в одной статье.

Некоторые новые элементы предусматривались и в понятии бандитизма. В соответствии со ст. 59.3 Кодекса в редакции Положения 1927 г. бандитизм определялся несколько иначе: "Бандитизм, то есть организация вооруженных банд или участие в них и в организуемых ими нападениях на советские и частные учреждения или отдельных граждан, остановка поездов и разрушение железнодорожных путей и иных средств сообщения и связи".

Наказывался бандитизм лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет, с повышением при отягчающих обстоятельствах вплоть до высшей меры социальной защиты - расстрела, с конфискацией имущества. В уголовно-правовой теории, в отличие от заговора, где речь шла о совершении одного или нескольких определенных преступлений, под шайкой (бандой) понималось объединение, направленное к совершению нескольких конкретно еще не определенных преступлений.

Конструкция ст. 59.3 Кодекса включала только одну часть, и наказание предусматривалось одинаковое как для организаторов и участников банд, так и для пособников бандитизму. Кроме того, из диспозиции статьи было исключено указание на ограбление, а взамен словосочетания "разбойное нападение" оставлено одно понятие - нападение. Такое решение определялось тем, что бандитизм мог совершаться не только с корыстными, но и с иными целями (изнасилование, терроризирование и т.д.). В определении "бандитизм" отсутствовало указание на общественные учреждения как объект нападения. Наконец, особенностью подходов Положения 1927 г. к определению пределов ответственности за массовые беспорядки и за бандитизм было то обстоятельство, что законодатель, в отличие от уголовных кодексов 1922 и 1926 гг., предусматривал возможность изменения санкций при назначении наказания конкретному лицу уже не при смягчающих, а, наоборот, при отягчающих обстоятельствах.

Согласно ст. 74 УК хулиганство определялось как озорные, сопряженные с явным неуважением к обществу действия. При этом наказание, если оно совершалось в первый раз и до возбуждения уголовного преследования на совершившего указанные действия не было наложено административное взыскание, налагалось в виде лишения свободы на срок до трех месяцев. В ч. 2 этой статьи отмечалось, что если означенные действия заключались в буйстве или бесчинстве, или совершены повторно, или упорно не прекращались, несмотря на предупреждение органов, охраняющих общественный порядок, или же по своему содержанию отличались исключительным цинизмом или дерзостью, то наказание назначалось лишением свободы на срок до двух лет.
До конца 50-х годов законодательные формулировки анализируемых преступлений, за исключением хулиганства, не подвергались каким-либо изменениям, чего нельзя сказать о позициях судебной практики.

Редакция ст. 74 УК за этот период изменялась дважды. 10 мая 1935 г. санкция ч. 2 этой статьи была усилена до 5 лет лишения свободы, а 16 августа 1940 г. ч. 1 этой статьи была изложена в новой редакции:

"Хулиганские действия на предприятиях, учреждениях и в общественных местах караются тюремным заключением сроком на один год, если эти действия по своему характеру не влекут за собой более тяжкого наказания".

Следующий этап в развитии законодательства об уголовной ответственности за общеопасные преступления связан с принятием 25 декабря 1958 г. Закона СССР "Об уголовной ответственности за государственные преступления". В разделе "Иные государственные преступления" Закона содержались нормы, которые устанавливали ответственность за такие общеопасные деяния, как бандитизм (ст. 14) и массовые беспорядки (ст. 16). Впоследствии эти нормы текстуально без изменений были восприняты Уголовным кодексом 1960 г.

В ст. 14 Закона (ст. 77 УК 1960 г.) бандитизм определялся как организация вооруженных банд с целью нападения на ими нападениях. Наказание за него предусматривалось в виде лишения свободы на срок от 3 до 15 лет с конфискацией имущества и со нападения вооруженной банды.[7]

Кроме того, в Законе отсутствуют указания на остановки поездов и разрушение железнодорожных коснулись и основных признаков бандитизма: понятия банды и ее вооруженности.

В последующие годы (1962, 1982, 1993, 1994) редакция ст. 77 УК изменялась и в конечном итоге бандитизм определялся как: "Организация вооруженных банд с целью нападения на государственные или общественные предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях.

Было исключено указание на ссылку как меру дополнительного наказания.

Массовые беспорядки, согласно ст. 16 Закона (ст. 79 УК 1960 г.), формулировались как организация массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, а равно непосредственное совершение их участниками указанных выше преступлений или оказание ими вооруженного сопротивления власти. Наказывались массовые беспорядки лишением свободы на срок от 2 до 15 лет.

По сравнению с редакцией Положения 1927 г. состав анализируемого преступления был сужен. Во-первых, предусматривался единый состав массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, и законодатель отказался от дифференцированного подхода к оценке действий различных соучастников, установив единые пределы ответственности. Во-вторых, ответственности прочих участников массовых беспорядков, кроме организаторов и лиц, совершивших погромы, разрушения и т.п., новый уголовный закон не установил.[8]

Представляют интерес тенденции конструирования системы преступлений против общественной безопасности в 40-х и 50-х годах. Так, при подготовке проекта Уголовного кодекса СССР норму о бандитизме, обязательным признаком которого был подрыв советской власти (ст. 79), предполагалось расположить в главе первой "Государственные преступления", в то время как об общеуголовном бандитизме и массовых беспорядках в проекте вообще не упоминалось.

В главе одиннадцатой "Преступления против общественной безопасности, народного здравия и общественной нравственности" выделялся разд. 1 "Преступления против общественной безопасности", где располагались следующие нормы: ст. 299 "Хулиганство"; ст. 300 "Вовлечение несовершеннолетних в преступление"; ст. 301 "Изготовление, хранение, покупка и сбыт взрывчатых веществ и огнестрельного оружия"; ст. 302 "Изготовление, хранение, ношение, покупка и сбыт холодного оружия"; ст. 303 "Пересылка недозволенных предметов"; ст. 304 "Нарушение правил производства строительных работ"; ст. 305 "Нарушение правил безопасности горных работ"; ст. 306 "Нарушение производственно-технической дисциплины и правил безопасности во взрывоопасных предприятиях и цехах"; ст. 307 "Нарушение правил пожарной охраны"; ст. 308 "Неосторожное уничтожение или повреждение имущества общеопасным способом".

В Уголовном кодексе 1960 г., как и в кодексах 1922 и 1926 гг., была выделена специальная гл. 10, в которой наряду с другими деяниями предусматривалась ответственность за отдельные виды преступлений против общественной безопасности. При этом общественная безопасность по-прежнему выступала в качестве составной части объединенного объекта под наименованием "отношения общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения", а не самостоятельного родового объекта охраны.

Однако в отличие от предыдущих кодексов в наименовании главы Кодекса 1960 г. общественная безопасность была поставлена уже на первое место. Это свидетельствовало об усилении внимания к проблемам охраны общественной безопасности как наиболее важным из перечисленных в наименовании главы социальных ценностей.
К числу общеопасных преступлений, ответственность за которые устанавливалась в гл. 10 УК 1960 г., относились три группы деяний:
1) преступления, нарушающие общие правила безопасности: ст. 217 "Нарушение правил хранения, использования, учета, перевозки взрывчатых веществ или пиротехнических изделий"; ст. 217.1 "Незаконный провоз воздушным транспортом взрывчатых или легковоспламеняющихся веществ" (введена 10 октября 1973 г.); ст. 218 "Незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ"; ст. 218.1 "Хищение огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ" (введена 1 июня 1967 г.); ст. 219 "Небрежное хранение огнестрельного оружия"; ст. 219.1 "Незаконное обучение каратэ" (введена 10 ноября 1981 г., исключена 5 декабря 1991 г.), ст. 220 "Незаконная пересылка легковоспламеняющихся или едких веществ";
2) преступления, нарушающие специальные производственные правила безопасности: ст. 214 "Нарушение правил безопасности горных работ"; ст. 215 "Нарушение правил при производстве строительных работ"; ст. 216 "Нарушение правил безопасности на взрывоопасных предприятиях или во взрывоопасных цехах";
3) транспортные преступления: ст. 211 "Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами)"; ст. 211.1 "Управление транспортным средством в состоянии опьянения" (введена 19 июня 1968 г., исключена 24 декабря 1992 г.); ст. 211.2 "Выпуск в эксплуатацию технически неисправных транспортных средств" (введена 19 июня 1968 г.); ст. 211.3 "Допуск к управлению транспортными средствами водителей, находящихся в состоянии опьянения" (введена 19 июня 1968 г.); ст. 212 (отменена 19 июня 1968 г.); ст. 212.1 "Угон транспортных средств" (введена 3 июля 1965 г., исключена 1 июля 1994 г.); ст. 213 "Нарушение действующих на транспорте правил"; ст. 213.1 "Самовольная без надобности остановка поезда" (введена 3 июля 1965 г.); ст. 213.2 "Угон воздушного судна" (введена 17 апреля 1973 г.). Кроме того, в данной главе предусматривался и ряд деяний, посягающих на общественный порядок: хулиганство (ст. 206); угроза убийством, нанесением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества (ст. 207); приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 208); систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством (ст. 209 - исключена 5 декабря 1991 г.); злостное уклонение от выполнения решения о трудоустройстве и прекращении паразитического существования (ст. 209.1 - введена 25 февраля 1970 г., исключена 7 августа 1975 г.); вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность (ст. 210); доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения (ст. 210.1 - введена 30 ноября 1972 г.), вовлечение несовершеннолетних в немедицинское потребление лекарственных и других средств, влекущих одурманивание (ст. 210.2).

Кроме того, в разд. II "Иные государственные преступления" главы первой "Государственные преступления" предусматривалась ответственность за бандитизм (ст. 77); массовые беспорядки (ст. 79); нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта (ст. 85); повреждение путей сообщения и транспортных средств (ст. 86), повреждение трубопроводов (ст. 86.1 - введена 29 апреля 1993 г.).[9]

Новый импульс уголовно-правовое регулирование охраны общественной безопасности получило в начале 80-х годов, когда процесс внутригосударственного законотворчества был напрямую связан с активизацией процесса развития международного уголовного права. В это время наиболее опасным преступлением, затрагивающим совместные интересы различных государств, становится терроризм, и поэтому к нему прежде всего обращается международное сообщество.

Первые попытки сформулировать понятие "терроризм" предпринимались на международных конференциях по унификации уголовного законодательства - III (Брюссель, 1930 г.) и IV (Париж, 1931 г.). Однако выработано оно было только в 1934 г. на V Мадридской конференции, где терроризм характеризовался как: "Применение какого-либо средства, способного терроризировать население, в целях уничтожения всякой социальной организации".

Женевская конвенция о предупреждении и наказании терроризма, подписанная 20 государствами 16 ноября 1937 г., определяла терроризм как: "Преступные действия, направленные против государства, цель или характер которых состоят в том, чтобы вызвать ужас у определенных лиц или среди населения" (ст. 1).

В послевоенные годы борьба с терроризмом осуществлялась не только в рамках регионального сотрудничества, но и с участием ООН. За 50 послевоенных лет было принято более 10 конвенций, прямо или косвенно затрагивающих различные аспекты борьбы с терроризмом, в том числе Европейская конвенция по борьбе с терроризмом 1977 г.

Одними из последних международно-правовых актов являются Международная конвенция ООН от 15 декабря 1997 г. "О борьбе с бомбовым терроризмом" и Договор о сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом, заключенный 4 июня 1999 в Минске.

Следует отметить, что первоначально в соответствующих Конвенциях речь шла о международном терроризме, т.е. о преступлении, выходящем за пределы национальной юрисдикции и затрагивающем интересы нескольких государств.

Однако в последующем предпринимаются попытки трактовки терроризма и как общеуголовного, внутреннего преступления. Так, в Европейской конвенции по борьбе с терроризмом 1977 г. в ст. 1 наряду с перечислением таких отдельных форм международного терроризма, как правонарушения, относящиеся к применению Конвенции по борьбе с преступным захватом летательных аппаратов, подписанной в Гааге 16 декабря 1970 г., правонарушения, относящиеся к применению Конвенции по борьбе с преступными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, подписанной в Монреале 23 сентября 1971 г., тяжелые правонарушения, заключающиеся в покушении на жизнь, телесную целостность или свободу людей, имеющих право международной защиты, и правонарушения, содержащие захват заложников или незаконное лишение свободы, в п. "д" упоминается о правонарушениях, содержащих использование бомб, гранат, ракет, автоматического огнестрельного оружия, бандеролей или посылок с опасными вложениями, соразмерно с тем, насколько подобное использование представляет опасность для людей, а также о попытках совершения одного из вышеуказанных правонарушений или участии в качестве сообщника лица, которое пытается совершить подобное правонарушение (п. "е").

Кроме того, как терроризм могут рассматриваться и действия, не указанные в ст. 1 Конвенции, но выражающиеся в актах насилия, направленных против жизни, телесной целостности или свободы людей, и тяжелые акты против имущества, когда они создают коллективную опасность для людей (ст. 2).

Поскольку СССР в свое время присоединился к соответствующим международным документам, постольку с некоторым запозданием в Уголовный кодекс 1990 г. Федеральным законом от 1 июня 1994 г. были введены ст. 213.3 и 213.4, которые установили ответственность за терроризм и заведомо ложное сообщение об акте терроризма. В соответствии со ст. 213.3 терроризм определялся как: "Совершение в целях нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий (терроризм)".

Квалифицированным видом были: "Те же действия, если они причинили значительный имущественный ущерб, либо привели к наступлению иных тяжких последствий, либо совершены организованной группой". Особо квалифицированным видом признавались: "Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие смерть человека".

Наказание за терроризм также устанавливалось различное: по ч. 1 - в виде лишения свободы на срок от трех до пяти лет, по ч. 2 - от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой, а по ч. 3 - от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества. Согласно примечанию к этой статье: "Лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению акта терроризма".

Захват заложников и угон воздушного судна первоначально рассматривались как конкретные формы проявления терроризма, однако по мере распространенности этих преступлений и международного опыта борьбы с ними международное сообщество посредством принятия различных соглашений стало предоставлять им статус самостоятельных преступлений. 17 декабря 1979 г. Генеральная Ассамблея ООН Резолюцией 34/146 приняла Конвенцию о борьбе с захватом заложников. Согласно ст. 1 этой Конвенции: "Любое лицо, которое захватывает или удерживает другое лицо и угрожает убить, нанести повреждения или продолжать удерживать другое лицо (здесь и далее именуемое как заложник) для того, чтобы заставить третью сторону, а именно, государство, международную межправительственную организацию, какое-либо физическое или юридическое лицо или группу лиц, совершить либо воздержаться от совершения любого акта в качестве прямого или косвенного условия для освобождения заложников, совершает преступление, именуемое захватом заложников по смыслу настоящей Конвенции".

Советский Союз присоединился к названной Конвенции в 1987 г. и сразу же после этого Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 17 июля 1987 г. Уголовный кодекс был дополнен ст. 126.1, установившей ответственность за захват заложников. Однако первоначальная редакция ст. 126.1 имела примечание, в соответствии с которым действие этой статьи "не распространяется на случаи совершения такого преступления на территории СССР, когда лицо, захватившее или удерживающее заложника, находится на территории СССР и это лицо, а также заложник являются гражданами СССР".

Наличие подобной оговорки, во-первых, нарушало принцип равной уголовно-правовой защиты иностранцев и граждан СССР, поскольку при захвате заложника-иностранца ответственность наступала по ст. 126.1 УК, а захват заложника-гражданина СССР рассматривался как незаконное лишение свободы. Между тем, санкции за совершение этих преступлений существенно разнились. По ст. 126.1 максимум наказания составлял 15 лет лишения свободы, а по ст. 126.3 - 3 года лишения свободы.

Во-вторых, данная оговорка практически парализовала применение ст. 126.1 УК, поскольку обычно при захвате заложников на территории СССР в качестве и заложников, и виновных лиц выступали граждане СССР. И только Законом РФ от 18 февраля 1993 г. примечание к ст. 126.1 было исключено из Кодекса. С этого времени данная норма стала применяться в полном объеме.
Борьба с угоном воздушных судов регламентировалась уже указанными Конвенциями по борьбе с терроризмом, а также специальными соглашениями.

Первым таким соглашением была Токийская конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершенных на борту воздушного судна, 1963 г. Однако в Конвенции деяния рассматривались в общей форме и не давался их перечень, поэтому она не получила широкого одобрения. Затем последовала Гаагская конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г., которая в 1971 г. была дополнена новым международным соглашением - Монреальской конвенцией о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 г.
Советский Союз был в числе государств, подписавших эти Конвенции.

В соответствии с международными обязательствами Президиум Верховного Совета СССР 3 января 1973 г. издал Указ "Об уголовной ответственности за угон воздушного судна", на основании которого Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 17 апреля 1973 г. в Уголовный кодекс 1960 г. была введена ст. 213.2, установившая ответственность за угон воздушного судна. Согласно этой статье угон воздушного судна, находящегося на земле или в полете, наказывался лишением свободы на срок от трех до десяти лет. Угон воздушного судна, находящегося на земле или в полете, или захват такого судна с целью угона, совершенные с применением насилия или угроз либо повлекшие аварию воздушного судна или иные тяжкие последствия, наказывался лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой. Особо квалифицированный вид - действия, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, если они повлекли гибель людей или причинение тяжких телесных повреждений, - наказывался лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества.
23 октября 1990 г. Верховный Совет СССР принял Закон "Об уголовной ответственности за блокирование транспортных коммуникаций и иные незаконные действия, посягающие на нормальную и безопасную работу транспорта". Вопреки установленной до этого практике данный Закон не был ратифицирован Верховным Советом РСФСР и, соответственно, не был включен в Уголовный кодекс. Однако в соответствии с п. 2 постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. "О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств" на территории Российской Федерации до принятия соответствующих законодательных актов РФ нормы бывшего Союза ССР применялись в части, не противоречащей Конституции РСФСР, законодательству РСФСР и указанному Соглашению. Закон СССР в части угона воздушного судна противоречил ст. 213.2 УК, поэтому он не мог применяться к случаям угона воздушного судна. В остальном данный Закон мог применяться на территории Российской Федерации.

В соответствии с ч. 3 Закона СССР от 23 октября 1990 г. ответственность наступала за угон или захват железнодорожного подвижного состава, воздушного, морского или речного судна, а равно захват вокзала, аэродрома, порта или иного транспортного предприятия, учреждения, организации, а грузов без цели их хищения. Квалифицированными видами этого преступления были совершение названных действий по предварительному сговору группой лиц, с применением насилия или угроз его применения, либо повлекшие аварию транспортного средства или иные тяжкие последствия. Особо квалифицированными видами являлись наступление в результате соответствующих действий гибели одного или более лиц или причинение тяжких телесных повреждений. Однако на практике данный Закон не применялся.

Последним из преступлений, посягающих на общую безопасность, получившим законодательное закрепление, был состав организации незаконных вооруженных формирований. Норма об этом преступлении (ст. 77.2) была введена Федеральным законом от 28 апреля 1995 г. Согласно данной статье организация вооруженных объединений, отрядов, дружин и других вооруженных формирований, не предусмотренных федеральными законами, а равно участие в таких формированиях наказывались лишением свободы на срок до восьми лет с конфискацией имущества или без таковой. Умышленные действия, совершенные в составе незаконных вооруженных формирований, если они сопряжены с массовым насилием над людьми или причинением иных тяжких последствий, наказывались лишением свободы на срок от пяти до двенадцати лет с конфискацией имущества или без таковой. Особо квалифицированный вид - умышленные действия, совершенные в составе незаконных вооруженных формирований, если они повлекли гибель людей, наказывались лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества. В примечании к ст. 77.2 указывалось, что лицо, добровольно вышедшее из незаконного вооруженного формирования и сдавшее оружие органам власти, освобождалось от уголовной ответственности. В этом случае лицо подлежало ответственности лишь за деяния, содержащие состав иного преступления.

В УК РФ 1996г. с точки зрения главы УК "Преступления против общественной безопасности" к социальным источникам опасности должны быть отнесены такие наказуемые деяния, как терроризм, захват заложников, заведомо ложное сообщение об акте терроризма, организация различного рода преступных формирований, массовые беспорядки, хулиганство, пиратство и т. д. Исходя из последовательности расположения и группировки статей внутри главы "Преступления против общественной безопасности", в качестве первого блока можно назвать деяния, совершаемые с использованием угрозы, подкрепленной конкретными действиями как средством воздействия на сознание граждан, представителей какой-либо организации или государства. Ранее действующему уголовному законодательству подобного рода составы долгое время не были известны вообще и только в начале 90-х гг. была предусмотрена наказуемость терроризма, заведомо ложного сообщения об акте терроризма и захвата заложника.

Аналогичным образом решался вопрос и в проекте ныне действующего УК РФ, с той лишь разницей, что терроризм и заведомо ложное сообщение об акте терроризма связывались с нарушением общественного спокойствия, отличительной чертой этих деяний является открытость, очевидность, демонстративность использования насилия, его направленность на достижение определенных целей, расчет на устрашение. В окончательном варианте редакции принятого в 1996 г. УК законодатель отказался от термина "общественное спокойствие" и, кроме того, дал иную оценку направленности действий, выражающихся в захвате заложника, признав их одним из самостоятельных составов первой разновидности посягательств против общественной безопасности. Совершение любого из деяний, образующих эту разновидность посягательств, порождает угрозу причинения вреда и рассчитано на устрашение государства, организации или граждан. С некоторой долей условности данную разновидность можно назвать преступлениями против общественной безопасности, совершаемыми с целью оказания психического воздействия на окружающих.[10]

Создание, участие, а равно руководство деятельностью вооруженного формирования (объединения, отряда, дружины или иной группы), устойчивой вооруженной группы (банды) или преступного сообщества (преступной организации) также связано с угрозой насилия в отношении того или иного круга лиц. Ее своеобразие, позволяющее обособить второй блок посягательств, состоит в том, что в данном случае угроза связана с самим фактом существования не контролируемой государством организации, способной к согласованным насильственным действиям. В принципе, подобного рода признаки свойственны деяниям организаторов, руководителей и, участников религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью.

Деяния, выступающие социальным источником опасности для окружающих, принято называть посягательствами против общественного порядка. Как уже отмечалось, ранее к их числу относилось довольно значительное количество преступлений. Однако часть из них была декриминализирована еще в начале 90-х гг. Новое уголовное законодательство немало составов преступлений, считавшихся направленными против общественного порядка (угроза убийством, нанесением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества; приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем; вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность и др.), предусмотрело в иных разделах Особенной части. В результате некоторые авторы с охраной общественного порядка стали связывать лишь хулиганство и вандализм.

 

1.2. Понятие, виды, формы террористических актов.

Террористический акт одно из самых опасных и труднопрогнозируемых явлений современности, которое приобретает еще более разнообразные формы и масштабы.

Акты терроризма приносят массовые человеческие жертвы, оказывают сильное психологическое давление на большие массы людей, влекут разрушение материальных и духовных ценностей, сеют вражду между государствами, провоцируют войны, недоверие и ненависть между социальными и национальными группами. Такие последствия очень сложно, а иногда даже невозможно преодолеть в течение короткого времени.

Существует более ста определений террора и терроризма, но ни одно из них не является достаточно определенным. Слово террор произошло из латинского языка: terror – страх, ужас. Любые действия связанные с террористическим актом всегда предполагают насилие, принуждение, угрозу. Главное средство достижения цели в террористической деятельности – это запугивание, создание атмосферы страха и неуверенности, наведение ужаса. Учитывая крайнюю общественную опасность и жестокость террористических актов, их антисоциальность и антигуманность, террористический акт можно определить как общественный феномен, заключающийся в противоправном использовании крайних форм насилия или угрозы насилием для устрашения противников с целью достижения конкретных целей.

Советское уголовное право определяло террористический акт как посягательство на жизнь или иную форму насилия над государственными или общественными деятелями, совершаемое с политическими целями.

Следовательно, до принятия действующего Уголовного кодекса Российской Федерации под терроризмом в уголовном законодательстве понималось только убийство государственного или общественного деятеля или представителя власти в связи с его государственной или общественной деятельностью с целью подрыва или ослабления государства, либо нанесение тяжкого телесного повреждения тем же лицам, а также убийство представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений, либо нанесение тяжкого телесного повреждения тем же лицам с той же целью.

Однако, исходя из общих целей террористической деятельности (нарушение общественной безопасности, устрашение населения, оказание воздействия на принятие решений органами власти, месть за осуществление государственной или политической деятельности), становится понятным, что такая трактовка терроризма являлась узкой.

Итак, террористический акт – это одна из форм политической борьбы, крайняя, противоправная форма насилия или угроза таким насилием, запугивание, создание атмосферы страха и неуверенности, наведение ужаса для устрашения противников с целью достижения конкретных целей.

Терроризм может быть классифицирован в зависимости от методов, целей, субъектов, используемых средств, идеологической основы и по другим критериям.

По мнению В.В. Лунеева существующий терроризм можно подразделить на: политический; международный; национальный и религиозный; государственный; стихийный и организованный; воздушный; уголовный. В зависимости от используемых методов принято выделять физический и “психологический” террор. “Физический” террор связан с применением непосредственного насилия к индивидам. Он может характеризоваться лишением лица (группы лиц) жизни, нанесением телесных повреждений, ограничением свободы и др. “Психологический” террор может выражаться в достижении устрашающего эффекта путём разрушения материальных объектов (предприятий, учреждений, коммуникаций и др.), уничтожения (повреждения) имущества государства, общественных и иных организаций, частных лиц. Кроме того, к “психологическому” террору может быть отнесено морально-психологическое насилие, осуществляемое путём шантажа, угроз и других действий с целью заставить государство, его органы и другие субъекты выполнять требования террористов.

По преследуемым целям в научных источниках выделяются политический, неполитический (корыстно-экономический) терроризм, а также акты террора, совершённые на почве иррациональной мотивации психически больными лицами.

В зависимости от характеристик объекта террористического воздействия принято разграничивать “селективный” террор, то есть направленный на конкретных государственных, общественных деятелей, граждан, их имущество и “массовый” (“слепой”). В случае “массового” террора общественного опасные посягательства осуществляются в отношении любого множества людей в общественных местах (улицы, парки, вокзалы, объекты транспорта, на производственных предприятиях и др.).[11]

В числе общепризнанных критериев классификаций рассматриваемого феномена важное место занимает характер используемых средств, в зависимости от которых выделяют “традиционный” и технологический терроризм. К “традиционному” относят применение насилия, уничтожение или повреждение материальных объектов, основанное на использовании широко распространенных, давно известных человечеству средств поражения, в том числе огнестрельного, холодного, метательного оружия, взрывчатых веществ и др. “Технологический” терроризм характеризуется применением новых средств поражения, созданных с использованием передовых технологий. Незаконное использование ядерного, химического, бактериологического (биологического) оружия или его компонентов, ядерных, радиоактивных, высокотоксичных химических веществ, патогенных микроорганизмов, а также выведение из строя, разрушение или захват ядерных, химических или иных объектов, систем жизнеобеспечения городов и промышленных центров для достижения политических, экономических и иных целей.

Важнейшее научное и прикладное значение имеет классификация терроризма в зависимости от его идейной основы, доктрины. По этому критерию выделяют такие виды, как “идеологический”, “националистический”, “религиозный” терроризм и некоторые иные. В структуре “идеологического” терроризма большинство авторов выделяют правый и левый. “Правый” терроризм базируется обычно на платформах, отрицающих демократическую систему организации политической власти, институты политического либерализма, правового государства. К правым террористическим организациям нередко относят структуры, имеющие открыто расистские или националистические установки. “Левый” терроризм как разновидность идеологического терроризма основывается на концепциях псевдореволюционного характера и ориентируется на насильственное упразднение капиталистической системы путем осуществления широкомасштабной стратегии формирования революционной ситуации и массовых выступлений населения.

В современной практике террористической деятельности в последнее время получил широкое распространение “националистический” терроризм. Он характеризуется особой жестокостью, сопровождается массовыми погромами, большим числом человеческих жертв. В основе данного вида рассматриваемого явления лежит идея национальной исключительности и превосходства. Национализм обладает исключительным потенциалом разрушения, способным нагнетать социальную напряжённость в обществе, разжигать национальную вражду и даже привести к разрушению государства в крайних случаях. По существу “националистический” терроризм представляет собой неадекватную форму борьбы против действительного или мнимого ущемления прав и свобод отдельных наций и народностей.

Одной из достаточно распространенных разновидностей терроризма является религиозный терроризм. Как правило, религиозные террористические организации, используя догматы веры, преследуют политические цели.

По мнению автора, предложенный им вид терроризма, будучи высшей формой проявления организованной преступности, может проявляться как крайняя мера преступных разборок и не является лишь сопутствующим элементом корыстно-насильственной преступности. Террористические преступные формирования, занимающиеся криминальным терроризмом, как пишет К.Н. Салимов в разборках с конкурентами из-за продукции или сферы влияния обычно используют оружие и взрывчатку, зачастую совершая преступления принародно, “иногда даже на глазах властей и правоохранительных органов”. [12]

Н.Д. Литвинов вводит понятие антигосударственный терроризм, под которым автор понимает: целенаправленную деятельность отдельных лиц или организационных формирований, направленную на изменение социально-экономической формации, разрушение государственной идеологии, изменение формы правления и государственно-политического режима, разрушение территориальной целостности, нарушение функционирования государства и осуществляемую криминальными (террористическими) способами.

Внутригосударственный терроризм представляет собой деятельность специально организованных террористических групп или террористов-одиночек, акции которых направлены на достижение различных политических целей в пределах одного государства. Террором может называться насилие, сознательно направленное по отношению к государству. Насилие выступает в двух формах: 1) прямое насилие, которое выражается в непосредственном применении силы (война, вооруженное восстание, политические репрессии, террор), и 2) косвенное (скрытое) насилие, которое не предполагает непосредственного использования силы (различные формы духовного, психологического давления, политическое вмешательство, экономическая блокада), но означает только угрозу применения силы (политическое давление, дипломатический ультиматум). Как отмечается в правовой литературе, к государственному террору чаще прибегают нестабильные режимы с низким уровнем легитимности власти, которые не могут поддерживать устойчивость системы экономическими и политическими методами. Политический террор Россия познала еще во времена “Народной воли”, участники которой широко пользовались террористическими методами для борьбы с ненавистным правительством (эта организация подготовила 7 покушений на Александра II). Однако если в прошлые времена террористы избирали в качестве жертв конкретных государственных или общественных деятелей, то современные политические террористы устраивают массовые убийства, посторонние жертвы превратились в одно из самых действенных средств современного терроризма.[13]

Международный терроризм расшатывает государственные и политические устои, наносит огромный материальный ущерб, уничтожает памятники культуры, подрывает международные отношения. Как и любая другая форма террора, международный терроризм проявляется в беспорядочном насилии, обычно направленном против людей без разбора для создания в массах идеи, что цель оправдывает средства.

Разновидностями международного терроризма являются транснациональный и международный криминальный терроризм. Первый представляет собой различные акции негосударственных террористических организаций в других государствах. Однако, они осуществляются самостоятельно и не нацелены на изменение международных отношений. Второй проявляется в действиях международной организованной преступности, участники которой могут быть далеки от каких-либо политических целей, а их акции могут быть направлены против конкурирующих преступных организаций в другой стране.

Существуют религиозные и светские террористические группы, способные использовать суицидный терроризм как тактический прием в борьбе против своего или иностранного правительства. К таким группам относятся: Исламское движение сопротивления (“Хамас”) и Палестинский исламский джихад, на оккупированных Израилем территориях; “Хезболлах” (“Партия Аллаха”) в Ливане; “Египетский исламский джихад” и “Гамайя исламия” (“Исламская группа”) в Египте; Вооруженная исламская группа (GIA) в Алжире; международная группа Барбар Халса (BKI) в Индии; “Тигры освобождения Тамила” (LTTE) в Шри Ланке; Рабочая партия Курдистана (РКК) в Турции; сеть ячеек террористической организации Усамы бен Ладена “Аль-Каида” в Афганистане. Примером суицидного терроризма могут служить известные трагические события, произошедшие в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании (США) 11 сентября 2002 года, когда пассажирские самолеты, захваченные террористами-смертниками были направлены в жизненно важные объекты, в результате чего погибло (большинство из них пока считаются пропавшими без вести) почти 3 тысячи человек. Из них: 246 погибли в захваченных самолетах, более 125 - в Вашингтоне, 2 603 - в Нью-Йорке.[14]