I. Этапы развития римских публично-правовых институтов 6 страница

ции в их главных и самых непроблемных чертах, но из-за прагматической позиции pru-dentes в их построениях не чувствуется даже эхо тех глубоких дискуссий, которые велись в философии по поводу diaieresis. Применение этого метода еще не предполагало по­строения завершенных классификаций и систем, к чему стремился Цицерон». Шмидлин (Schmidlin. Einfluss der Rhetorik und Dialektik auf die juristische Regelbildung // Aufstieg und Niedergang der rom. Welt: Geschichte und Kultur Roms im Spiegel der neueren Forschung. T. 2. 15 (hv. Temporini). Berlin; New York, 1976. S. 106 ff.) связывает Oroi Кв. Муция, скуд­ные фрагменты из которых сохранились в Дигестах, с Oroi стоика Хрисиппа и определе­ниями, данными риторами. Эти определения можно перевести условными или раздели­тельными предложениями. По наблюдению Таламанки (Talamanca. Per la storia della gi-urisprudenza romana // BIDR. 1977. P. 311 e sgg.), отсутствие определений через роды и виды во фрагментах Oroi Кв. Муция не могут быть объяснены с помощью использования моделей стоической логики, поскольку в них отсутствует условная или разделительная форма предложения. Поэтому, заключает Таламанка, по этому поводу можно сказать лишь то, что существовало стремление к выработке неких «максим», или обобщений, и параллельно с этим была сделана попытка отделения их от казуистической материи, их породившей.

39 В современной литературе отмечается также влияние на римских юристов его «Топики», предусматривающей в качестве метода проблемно ориентированное мышление. Следуя идее Дж. Вико, который, в противовес критическим методам мышления Нового времени, отстаи­вал ценность античного метода «Топики», Фихвег (Viechweg. Topica у Jurisprudencia / Trad. Diez-Picazo. Madrid, 1966) исследовал «Топику» Аристотеля и Цицерона на предмет приме­нения метода «Топики» в римской и современной юриспруденции. По мысли Аристотеля, топика - это порядок, который постепенно разворачивался вокруг исследования пробле­мы, при котором она имеет более чем одно решение. Цицерон написал свою знаменитую «Топику» и посвятил ее юристу Гаю Требацию Тесте. В этом произведении рассматрива­ются топики, тесно связанные с решением проблемы, а также другие, которые отталкива­ются от внешних фактов и носят нетехнический характер. Не существует убедительных доказательств быстрой рецепции этих методов римской юриспруденцией, которая была далека от их применения в системе общей подготовки, для которой топика могла бы иметь значение. Исследование Фихвега, получившее мощный отклик в научной литературе, было раскритиковано романистами за приписывание слишком важной роли использованию древ­ними юристами этих топик. См.: Garcia Garrido. Casuismo у Jurisprudencia romana. P. 26 у sigs; Herat. Rationes decidendi. cit. P. 45 ff.

В Риме две эти функции были разделены, и сферы их применения соответствовали каждой из двух фаз римского процесса (ordo iudiciorum privatorum): in Jure, то есть перед претором, и apud iudicem, то есть перед судьей. В первой фазе фиксировались условия и цель спора и соответст­вующее данному казусу право. Все это осуществлялось посредством ритуалов и торжественных заявлений легисакционных исков или через составление формулы. Во второй фазе судья рассматривал обстоятель­ства происшествия и оценивал их, исходя из существа представленных доказательств; при этом, в соответствии с распоряжениями претора, он выносил либо оправдательный, либо обвинительный приговор. Миссия юриста состояла в том, чтобы сообщить сторонам о том, какие из про­цессуальных средств являются наиболее адекватными для ведения тяж­бы и какие правовые последствия будет иметь их применение. Напро­тив, адвокат вел дела своего клиента на процессе и помогал ему при представлении доказательств. Бывало и так, что какой-нибудь блестя­щий оратор оказывался в ситуации, когда его называли профаном и не­веждой в сложных проблемах юридической науки. Однако компетент­ный оратор был обычно хорошо подготовлен в вопросах права, и, на­оборот, какой-нибудь известный юрист вроде Павла не раз выступал на процессах в качестве адвоката. Юристы, как правило, помогали адвока­там и выступали в роли их советников. В период становления процесса cognitio extra ordinem, который проводился в присутствии судьи-магистрата, функции юриста и адвоката начали сливаться в одном лице, и научный уровень права стал снижаться, поскольку вопросы права рас­сматривались вместе с фактическими данными и доказательствами.

Деятельность римских юристов имела большое значение в вопросе решения судебных дел по той или иной процессуальной формуле, по­скольку они внесли значительный вклад в эволюцию права, предлагая претору все новые формулы и процессуальные средства40. Инициатива возбуждения процесса исходила от спорящих сторон, которым помогал юрист. Претор начинал процесс или отказывал истцу в зависимости от того, насколько претензии заявителя казались ему обоснованными; пре-торские иски были сформулированы в эдикте (edictum).

Шульц (Schulz. Storia. cit. P. 98) считает, что введение формулярного процесса по закону Эбуция возложило на римских юристов беспрецедентную миссию. Применение формул в судебном процессе представляло собой технически сложную задачу, для успешного ре­шения которой была необходима профессиональная помощь юриста, поскольку ни тяжу­щиеся стороны, ни магистраты не обладали нужными юридическими знаниями. О судебной деятельности юриста в преторском трибунале см.: Levy-Briihl II RH. 1926. Р. 5 et suiv., a также: Wenger. Praetor und Formel. Munchen, 1926. S. 101 ff. Kaser IIRZP. S. 107 ff.

 

§15

Римская юриспруденция и выработка юридической казуистики

Период высокой классики в юриспруденции

§16

Самым заметным представителем судебного ораторского искусства был Марк Туллий Цицерон41. Хотя он и получил начальные правовые знания - ведь в молодости он учился у двух Квинтов Муциев, Авгура и Понтифика42, - тем не менее считал юриспруденцию наукой менее важ­ной, чем риторика, и испытывал по отношению к юристам определен­ный комплекс превосходства43. Оратору следует овладеть наукой диа­лектики, тесно связанной с ораторским искусством (Cic. Brut. 1.32.113). Настоящим оратором станет только тот, «кто при расследовании граж­данских дел говорит так, что люди верят его доказательствам, на­слаждаются и сопереживают». И еще о стиле ораторской речи: «про­стота в доказательствах, умеренность в изысках, в попытке взволно­вать публику» (Cic. Brut. 1.21.69-70)44.

В отличие от оратора, юрист не придавал значение красоте слога, а был занят поиском истины45. Поэтому его стиль был ясным, конкретным и простым46. Его ответы были основаны на auctoritas, и поэтому были краткими и не нуждались ни в пространных объяснениях, ни в про­странных доказательствах47.

Цицерон родился в 106 г. до н.э. в Арпине; он был курульным эдилом, претором и кон­сулом в 63 г. до н.э. В 51-50 гг. был проконсулом Киликии; был убит в 43 г. (см.: Schanz. Geschichte. cit. S. 226 ff.; Costa. Cicerone giureconsulto. 2 ed., 1927).

42 Цицерон, de amit. 1.1; Brut. 89.306.

43 Цицерон считал юриспруденцию secunda ars («вторым искусством») в сравнении с ри­торикой и полагал, что юристами становятся те, у кого нет данных для карьеры оратора: Brut. 151; de off. 2.19.65 etc., de oral. 41.141. Хотя Цицерон в одном пассаже (Brut. 39.145) и называет Сервия Сульпиция Руфа лучшим оратором среди юристов, в другом (Brut. 151) характеризует его как оратора второго разряда. В речи pro Murena он высмеивает юриста, который, покинув стан ораторов, подтвердил диагноз своего наследственного заболева­ния- «юриспруденция». Со своей стороны юристы полагали, что не стоит обременять себя заботой о доказательствах. Сервий очень редко бывал в суде. Отвечая на заданный ему фактический вопрос, Аквилий Галл сказал: «Это нас не касается, пусть отвечает Цицерон!» (Цицерон, Тор. 12.51). См.: Schulz. Storia. cit. P. 85 e sgg., 104 e sgg.

Цицерон, Brut. 29.100: «Оратором является тот, кто может просто говорить о низких вещах, величественно - о возвышенных и умеренно — о средних». Ср.: Cic. Oral. 45 Цицерон, de oral. 16.51. Res spectator non verba penduntur. Ср.: Schulz. Storia. cit. P. 106.

Schulz. Storia. cit. P. 177. Шульц считает, что юристы пользовались римской латынью, элегантной, подлинной, серьезной, стремительной, правильной и чистой. Они старались избегать публичных споров и употребления риторических фигур; их сентенции были краткими, а терминология - четкой и однозначной. Они называли вещи своими именами и говорили о них без прикрас. Основные принципы изложения мысли - ясность и объектив­ность.

Современники, и в первую очередь Цицерон, критиковали этот авторитарный характер республиканской юриспруденции. Цицерон (Brut. 52.197) сообщает, что Кв. Муций Сце-вола, защищавший одну из сторон на знаменитом процессе Курия (causa Curiana), под­держивал авторитет своего отца, Публия Муция Сцеволы, постоянно ссылаясь на мнения последнего. Также Цицерон (ad fam. 7.17) высмеивает Требация Тесту: «Воспользуйся возможностью встречи с Цезарем; если упустишь ее, новый такой случай вряд ли когда-нибудь будет. Этого же мнения придерживался и Кв. Корнелии, как вы, юристы, привык-

§16. Период высокой классики в юриспруденции

Период наибольшего блеска римской юриспруденции начинается с принципатом Августа48. Момент наивысшего взлета длился где-то со времен Августа и до Адриана, а среди юристов - от Лабеона до Сальвия Юлиана.

В период перехода от Республики к принципату мы встречаемся с юристами, являвшимися сторонниками и противниками политического режима, установленного Августом. Другом и политическим советником последнего был Требаций Теста49. Его современник, квестор Касцеллий, не захотел принять консульскую должность, предложенную ему прин-цепсом.

В рядах оппозиции мы также находим самого уважаемого юриста той эпохи М. Антистия Лабеона, сына Пакувия Лабеона и ученика Тре­бация.

В числе наиболее важных его трудов следует указать «Коммента­рии к преторскому эдикту» и сборник ответов. Особую важность имели его Pithana, то есть сборник ответов, который дошел до нас в Дигестах в кратком пересказе Павла50.

ли писать в своих книгах». См. о других исторических анекдотах в книгах Шульца: Schulz. Storia, cit. P. 118; Principii, cit. P. 161 e sgg. Во втором письме Цицерон пишет (Cic. ad fam. 7.10): «Весьма беспокоюсь, не мерзнешь ли ты на зимних квартирах; поэтому я полагаю, что следует воспользоваться хорошей печкой. Муций и Манилий придерживаются того же мнения».

48 Шульц (Schulz. Storia, cit. P. 182) утверждает, что юриспруденцию этого периода дейст­вительно можно назвать «классической» в том смысле, что она явилась своего рода образ­цом и правилом, metron и kanon, для новых поколений. Начиная с Ирнерия, у юриспру­денции нет иного выбора, как считать классиками юристов эпохи принципата, ибо их предшественники периода Республики не оставили после себя свидетельств. Так называе­мая рецепция римского права была в основном рецепцией римской юриспруденции. Это был уникальный в своем роде и длительный процесс.

49 Помпоний, sing, enchir. D. 1.2.2.45: «Требаций (ученик Корнелия Максима)... был более сведущ в юриспруденции, чем Касцеллий....От Требация (осталось) много (книг), но их мало читают». Inst. 2.25 рг.: «Говорят, что Август собрал многих юристов и среди них Требация, которого уважали больше всех... Требаций посоветовал Августу ввести в об­ращение кодициллы...» В Дигестах встречаются цитаты из его сочинений по цивильному праву, его комментариев к преторскому эдикту и к эдикту курульных эдилов. См.: Stange. De С. Trebatio Testa. Berlin, 1849; Schanz. Geschichte, cit., Heft e 1-2. S. 485; Sonnet. C. Trebatius Testa. Giessener Phil. Diss. 1932 // PW. 6A. Col. 2251; D'Orta. La giurisprudenza tra Repubblica e Principato: Primi studi su C. Trebazio Testa. Napoli, 1990.

50 О Лабеоне см.: Pernice A. M. Antistius Labeo. Das rom. Privatrecht in 1 Jahre der Kaiserzeit. 3 Bd. Halle, 1873-1892; Kunkel. Herkunft, cit. S. 114. О влиянии стоической логики и рито­рики на Pithana Лабеона см.: Schmidlin. Einfluss der Rhetorik und Dialektik auf die juristische Regelbildung // Aufstieg und Niedergang, cit. S. 196 ff.; Talamanca. I Pithana di Labeone e la logica stoica // lura. 1975. P. 1 e sgg.; Idem. Per la giurisprudenza romana // BIDR. 1977. P. 308 esgg.

~^^^^4^^Bi

,

§16

Римская юриспруденция и выработка юридической казуистики

Период высокой классики в юриспруденции

§16

Его современник Атей Капитон, сторонник Августа, был консулом.

Однако мнение о том, что Капитон обладал достаточно яркой ин­дивидуальностью, чтобы создать собственную школу, представляется не вполне правдоподобным51. Кассиева школа, находившаяся в оппози­ции ученикам Лабеона, была основана Гаем Кассием Лонгином, учени­ком Мазурия Сабина, который также дал этой школе имя «сабиниан-ской».

Сабинианцы

Капитон (?) Мазурий Сабин Кассий Целий Сабин Яволен Приск Сальвий Юлиан

Прокулианцы

Антистий Лабеон

Нерва, отец и сын

Прокул

Пегас

Цельс-отец

Ювенций Цельс-сын

Нераций Приск

Сабин написал важнейший труд - три книги по цивильному праву, которые много комментировались классическими юристами. Он пред­ложил новый порядок, или систему, названную «сабинианской». Он учел опыт Муциевой классификации цивильного права, она рассматри­валась как система цивильного права в противопоставлении к системе преторского эдикта.

К школе сабинианцев принадлежал и Яволен Приск, выходец из сенаторского сословия, командовавший легионами и занимавший важ­нейшие государственные посты, в том числе должность консула и про­консула в провинции Африка.

К школе Лабеона причисляют отца и сына Нервов, Прокула, дав­шего имя всему направлению (прокулианцы), отца и сына Цельсов, а также Нерация Приска52. При этом следует особо упомянуть советника императора Адриана - Ювенция Цельса-сына - за полемический задор его гениальных ответов (responsa) и за частое использование принципа reductio ad absurdum, с помощью которого он опровергал доводы про-

51 Личная неприязнь и политическая вражда, имевшие место в отношениях Лабеона и Капитона, ярко выражены в гневном письме Капитана к Лабеону, цитируемом Авлом Геллием (Not. Alt. 13.12). Однако Шульц (Storia, cit. P. 215) подчеркивает, что Плиний Младший (Ер. 7.24.8) назвал основателем школы Капитона.

52 Об этом юристе см.: Greiner. Opera Neratii: Drei Textgeschichten. Karlsruhe, 1973; Scarano Ussani. Ermeneutica del diritto e valori in L. Nerazio Frisco // Labeo. 1977. P. 192 e sgg.

тивников53. Его наиболее значительный труд - «Дигесты» (digesta) -содержит 39 книг его ответов.

Исследователи римского права приводили много объяснений со­перничеству между школами прокулианцев и сабинианцев54. По обще­принятому мнению, речь идет о группах или кружках юристов, объеди­нявшихся вокруг таких авторитетных фигур, как Лабеон и Кассий или Сабин, и придерживавшихся в своих мнениях и ответах определенной традиции данной школы. Эти школы привлекали в свои ряды множест­во учеников и, возможно, являлись местом обучения и воспитания но­вых юристов55.

Одной из важных характеристик той эпохи была связь юридиче­ской науки с принцепсом. Прежняя юридическая практика ответов была в определнном смысле поставлена под контроль императора. Август даровал выдающимся юристам возможность давать ответы от имени принцепса (ius publice respondendi ex auctoritate principis). Он стремился к тому, чтобы обладающий этим правом юрист пользовался среди прочих осо­бым авторитетом, и его решения влияли бы на магистратов и судей56. Тибе-

53 Ювенцию Цельсу посвящена обширная литература. См.: Wieacker. Amaenitates Juventi-anae: Zur Charakteristik des Juristen Celsus // Jura. 1962. P. 1 e sgg.; Bretone. Celso polemista // Techniche e ideologie. cit. P. 91 e sgg. (рецензия; Horat II Jura. 1972. P. 205); Reggi. L'argomentazione per assurdo e Celso figlio // Studi Grosso. 6. P. 147 e sgg.; Hausmanninger. Publius Juventius Celsus: Personlichkeit und juristiche Argumentation // Aufstieg und Niedergang, cit. S. 382 if. О последнем исследовании см. меткие наблюдения Таламанки: BIDR. 1977. Р. 254 e sgg.

54 См. перечисление концепций, пытающихся объяснить различия: Arangio Ruiz. Historia del Derecho Romano / Trad. Pelsmaeker. Madrid, 1943. P. 338 у sigs. В современной литера­туре (Stein. The two Schools of Jurists in the Early Roman Principate // Cambridge Law Journal. 1972. P. 8 and follow.) утверждается, что прокулианцы придерживались более строгой научной методологии, чем сабинианцы, и старались следовать методам республиканских юрисконсультов, следовательно, казуистическому методу. Марини (Marini Avonzo. Critica textuale e studio storico del diritto. Torino, 1973. P. 52 e sgg.) полагает, что большую роль играло влияние наместников провинций и императорской власти. Кодребский (Kodrebski. Der Rechtsunterricht am Ausgang der Republik und zu Beginn des Principals // Aufstieg und Niedergang, cit. 1976. S. 177 ff.) специально изучал в целях сравнения вопрос о преподава­нии права в Греции, которое осуществлялось не на основе какой-либо теории, а носило эмпирический характер. Либс (Liebs. Rechtsschulen und Rechtsunterricht in Principal // Ibid. S. 197 ff.) считает, что сабинианцы первыми объединились в школу, открыв путь образо­ванию новых подобных структур в качестве реакции. Критику этих взглядов см.: Talamanca II BIDR. 1977. P. 316 e sgg.

55 См.: Kunkel. Historia, cit. P. 107. Шульц (Storia, cit. P. 216 e sgg.) утверждает, что опреде­ление «прокулианцы» впервые появляется в эпоху постклассики (Frag. Vat. 266). Этот автор предполагает, что обе школы были основаны также с образовательными и преподава­тельскими целями. Школа - это secta, и передача знаний происходит от одного лица к дру­гому, как это имело место в школе эпикурейцев в Афинах. О дидактических разработках этих школ см. также: Liebs. Rechtsschulen und Rechtsunterrichl in Principal. S. 216 ff.

56 Это мнение Шульца: Storia, cit. P. 202 e sgg. Два наиболее важных текста, посвященных этому ius publice respondendi, принадлежат Гаю (1.7) и Помпонию (sing, enchir.

Т"™

,

§16

Римская юриспруденция и выработка юридической казуистики

Юриспруденция поздней классики

§17

рий наделил этим правом Сабина57. О Калигуле говорили, что он желал со­хранить это право только за собой (Светоний, Gaius. 34.2).

Кроме того, императоры привлекали к сотрудничеству наиболее значительных юристов еще и тем, что делали их участниками своего совета (consilium principis). Хотя практика привлечения юристов к со­трудничеству в императорском совете началась еще со времен Августа, лишь Адриан превратил этот совет в постоянно действующий орган с юридическими и административными полномочиями, в котором заседа­ли чиновники, состоящие на жалованье. С этого момента юриспруден­ция стала превращаться в функцию бюрократии.

Великая фигура, которая знаменует собой окончание классическо­го периода римского права, - это Сальвий Юлиан. Ему часто поручали выполнение ответственных политических миссий: он дважды был кон­сулом, исполнял обязанности управляющего Нижней Германией, Се­верной Испанией и Африкой. Он входил в совет императора Адриана,

D. 1.2.2.49): «Мимоходом укажем, что до времен Августа право давать ответы публично не предоставлялось принцепсами, но те, кто внушал доверие своими знаниями, давали ответы тем, кто спрашивал совета. И они не давали ответов за своей печатью, но обычно сами писали судьям или выдавали свидетельства тем, кто спрашивал совета. Впервые божественный Август для возвышения авторитета права установил, чтобы они давали ответы на основании его (Августа) власти, с того времени и стали домо­гаться этого как привилегии, И поэтому наилучший принцепс Адриан, когда мужи в зва­нии преторов просили у него, чтобы он позволил им давать ответы, написал им, что обычно об этом не просят, но это предоставляется, поэтому если кто уверен в себе до такой степени, то он должен сначала порадовать своим искусством принцепса, а он в свою очередь предоставит ему право давать ответы народу». D. 1.2.2.50: «Так Тиберий Цезарь позволил Сабину, чтобы тот давал ответы народу, а был Сабин, находясь в воз­расте, достигнув уже 50 лет, всего лишь во всадническом сословии». Шульц (Storia, cit. P. 290 е sgg.) утверждает, что этот фрагмент является интерполяцией и что не менее четырех авторов участвовало в его переработке. Шульц считает, что текст Помпония, равно как и фрагмент 1.7 Гая, несет на себе отпечаток постклассических идей: невероятно, чтобы эдикт Адриана был издан в таком виде. И возможно, что этот император установил новый порядок судопроизводства, согласно которому судья был волен принять к сведению или отвергнуть любое решение уполномоченных императором юристов в случае, если они противоречили друг другу в своих ответах.

57 Лучшее объяснение этого текста, на наш взгляд, принадлежит Кункелю (Herkimft, cit. S. 272; Historia, cit. P. 100), который утверждает, что первым юристом всаднического ран­га, получившим право ius respondendi, был Сабин, Август же обычно предоставлял такое право лишь лицам сенаторского ранга. Согласно мнению этого автора, в своем решении о предоставлении ius respondendi Август прежде всего руководствовался идеей об усилении сенаторского сословия; вместе с тем он старался усилить значение юриспруденции, отдав ее в руки представителей высших классов и оторвав ее от служения узкоэкономическим интересам всадничества. Критический анализ этой гипотезы см.: Schonbauer II lura. 1950. P. 289; 1953. P. 224. См. также: De Francisci. Storia del diritto romano. II. P. 1. Milano, 1944. P. 407 e sgg.; Frezza. Storia, cit. 2 ed. P. 458 e sgg.; Provera II SDHI. 1962. P. 342 e sgg.; Von Lubtow II Studi Arangio Ruiz. 2. P. 368 e sgg.; Alvarez Sudrez. La jurisprudencia romana, cit. P. ISlesigs.

оставался в нем при Антонине Пие и Марке Аврелии. Ему поручили проведение кодификации преторского эдикта. Самым значительным из его произведений стали 90 книг «Дигест» (digesta), в которых содержа­лись ответы и решения, расположенные в порядке преторского эдикта58. Ученик Юлиана Секст Цецилий Африкан издал труд Quaestiones («Во­просы»), в котором обнародовал решения своего учителя59.

§ 17. Юриспруденция поздней классики

Последний период классической юриспруденции (130-230 гг. н.э.) характеризуется последовательной централизацией правотворческих функций в императорской канцелярии, состоявшей из юристов, и пре­вращением их в представителей бюрократии60. Время императора Ад­риана и юриста Сальвия Юлиана следует понимать как переходный пе­риод. Следствием проведенной Юлианом кодификации преторского эдикта является приостановка грандиозной работы по созданию новых форм исков и процессуальных средств. Новый, когниционный процесс с его судебным процессом «у судьи» (apud iudicem) в одну фазу и иерар­хической системой апелляций предполагал введение новых для юристов методов работы. Теперь самое важное право содержалось не в претор-ском эдикте и не в ответах юристов, а в императорских рескриптах и решениях, в подготовке которых важную роль играли также и юристы61. Юлиан признавал, что основной труд по созданию и толкованию права теперь ложится на плечи принцепса: «Я потому то, что впервые уста­навливается, следует определять путем толкования или посредством конституции наилучшего принцепсаъ (90 dig. D. 1.3.11).

С другой стороны, право, изучаемое юристами и традиционно опи­равшееся на прошлое, распространяется теперь на все вопросы, связан­ные с управлением вообще; возникают новые ветви права - админист­ративное (право государственных чиновников), уголовное и фискаль­ное. В силу этого возникает деление права на частное и публичное.

I

58 См.: Schanz-Hosius. Geschichte, cit. P. 3. 186 ff.; Kunkel. Herkunft, cit. S. 157; Bund. Salvius Julianus: Leben und Werk // Aufstieg und Niedergang. 2.15. cit. S. 408 ff.; Wacke. Dig. 19.2.33: Africans Verhaltnis zu Julians und die Haftung fur hohere Gewalt // Aufstieg und Niedergang.

2.15. S. 455 ff.

59 См.: Cerami. Considerazioni sulla culture e sulla logica di Cecilio Africano // lura. 1971.

P. 134 e sgg.

Шульц (Storia, cit. P. 188) утверждает, что начиная со времен Веспасиана возникает новый тип римского юриста, который большую часть своей жизни проводил в император­ской канцелярии, получая за свою службу оклад или жалованье. См.: D'Ors. La signification de 1'oeuvre d'Adrien dans 1'histoire du droit romain // Les Empereurs romains d'Espagne. Paris, 1965.

См.: Gualandi. Legislazione imperiale e Giurisprudenza. 2. P. 197 e sgg.; Bretone. Giurisprudenza e legislazione // Diritto e pensiero giuridico romano. Firenze, 1976. P. 14 e sgg.

 

§17

Римская юриспруденция и выработка юридической казуистики

(Приспруденция поздней классики

§17

В этот период юристы занимались в основном составлением про­странных комментариев к преторскому эдикту и трудам своих предше­ственников, следуя энциклопедической тенденции проанализировать и объединить в одно целое всю юридическую мысль. Характерной чертой данного периода являлось стремление юристов обобщить в форме пра­вил, сентенций и определений правовые принципы, выработанные на основе накопленной ранее казуистики. Поэтому не стоит недооценивать значение работы, проделанной последними юристами эпохи классики, которая хорошо нам известна благодаря тому, что к ней чаще всего об­ращались Юстиниановы компиляторы.

Теперь наиболее уважаемые юристы принадлежали к сословию всадников, и большинство из них были выходцами из провинций, осо­бенно из восточной части Империи.

В правления Адриана и Антонина Пия выделялся Помпоний, заме­чательный правовед и представитель нового, энциклопедического стиля в юриспруденции. В трех своих пространных комментариях - к эдикту, к Квинту Муцию и к Сабину - он объединил все юридическое знание своих предшественников. В наиболее значительном его труде, который служит предметом частых дискуссий, - Enchiridion, элементарном учеб­нике права, - представлено уникальное, более нигде в классической литературе не встречающееся, изложение истории римской юриспру­денции62.

Переходя к эпохе Антонинов, следует выделить:

1. Ульпия Марцелла, советника Антонина Пия и Марка Аврелия, написавшего 31 книгу «Дигест» и «Примечания» (Notae) к «Дигестам» Юлиана.

2. Цервидия Сцеволу, происходившего из провинции и принадле­жавшего к сословию всадников, советника императора Марка Аврелия. Его многочисленные «Ответы» (Responsa) отличаются лаконичностью и ясностью стиля. Кроме того, его перу принадлежат три произведения казуистической направленности, первое из которых - «Вопросы» (Quaestiones) - он, возможно, успел отредактировать самостоятельно, а последние - «Дигесты» (Digesta) и «Ответы» (Responsa) - вышли только после смерти автора.

3. И наконец, самого знаменитого юриста этого периода, о жизни которого мы тем не менее почти ничего не знаем, - Гая. Возможно, он был преподавателем права, родился и жил в одной из восточных про-

62 Возможно, Помпоний находился под впечатлением трудов Цицерона. См.: Schanz-Hosius. Geschichte, cit. P. 3. S. 190 ff.; Schulz. Storia, cit. P. 299 e sgg.; Bretone. L'Enchiridium di Pomponio. Pomponio lettore di Cicerone // Tecnica e ideologia, cit. P. 109 e sgg., 181 e sgg.; Norr. Pomponius oder Zum Geschichtsverstandnis der Romer // Aufstieg und Niedergang. 2.15, cit. S. 497 ff.

винций63. Самым значительным его произведением являются знамени­тые «Институции»64 - учебник, оказавший огромное влияние на компи­ляцию Юстиниана и на всю систематику права. Будучи элементарным учебником частного права для первокурсников юридических школ Бе-рита и Константинополя, «Институции» Гая тем не менее стали пользо­ваться чрезвычайной популярностью начиная с IV в. н.э. В этом учебни­ке ясно изложена система деления на роды (genera) и виды (species), вве­ден новый принцип изложения материала, которому и далее следовали авторы дидактических пособий и научных трудов.

Несмотря на то что учебник Гая изобилует лакунами и разночте­ниями и написан преимущественно «школьным» языком, его следует считать самым важным произведением из всех до нас дошедших имен­но потому, что он практически полностью сохранился и не подвергся правке Юстиниановых компиляторов. Благодаря этой книге мы получи­ли представление о древнейших институтах римского права, о легисак-ционном и формулярном процессе.

Также Гай написал несколько книг комментариев. Среди них вы­деляется «Комментарий к провинциальному эдикту»: он важен именно потому, что является единственным в своем роде сочинением, по кото­рому мы можем судить о содержании эдикта, издававшегося наместни­ками в провинциях65. Значение преподавателя права Гая велико в пер­вую очередь потому, что его «Институции» дошли до нас полностью. Вместе с тем в свое время он, очевидно, был неизвестным юристом со слабой научной подготовкой - это подтверждается еще и тем фактом, что его не цитировали ни современники, ни потомки.

В эпоху императоров Северов среди прочих выделялись три вели­ких юриста:

1. Эмилий Папиниан, ученик Цервидия Сцеволы, был префектом претория с 203 г. н.э.; в 213 г. он был убит за то, что не пожелал оправ-

Гаю посвящено множество исследований (см., в частности: Glasson. Etude sur Gaius et sur quelques dificultes relatives aux sources du droit remain. Paris, 1885 (reprint. Roma, 1965); Kunkel. Herkunft, cit. S. 186 ff.; более современные исследования: Honore. Gaius: A Biography. Oxford, 1962 (в этом исследовании автор дал волю своей фантазии); Gaio nel suo tempo: Atti del Simposio romanistico. Napoli, 1966; Guarino. Gaio e I'edictum provinciale // lura. 1969. P. 163 e sgg.; Diosdi. Gaius der Rechtsgelehrte // Aufstieg und Niedergang. 2. 15, cit. S. 605 ff.; II modello di Gaio nella formazione del giurista. Milano, 1981).