О крещении младенцев и значении таинства Крещения для спасения

А. И. Осипов пишет:

• «Неужели не понятно, что крещение, как и все таинства, являются церковными священнодействиями, совершаемыми человеком, а дар благодати таинства дает Господь, когда видит душу, способную принять этот Дар? Таинства это не пропуск, без которого нельзя войти в жизнь вечную, а лишь действенные средства помощи человеку на пути к спасению. Потому все усопшие младенцы спасутся “ибо таковых есть Царство Небесное”. Для подтверждения мысли о блаженной загробной жизни некрещеных детей приведу несколько авторитетных высказываний святых Отцов…»; «…рождение нового человека (Еф. 4, 24) от Воскресшего совершается по законам духовной природы — только сознательно… Священномученик Фаддей (Успенский) подчеркивает: «Можно креститься водой, не восприняв благодати Духа Животворящего (Ин. 3,5), ибо сия благодать ни в кого не вселяется помимо желания его» — видите, желания его — то есть самого крещаемого, а не крестных, на которых так легкомысленно привыкли ссылаться. Ибо никакой крестный не может поручиться за крестника, что тот отречется от сатаны и будет жить по Христу».

Учение Православной Церкви по вопросу крещения младенцев изложено в 110 (124) правиле Карфагенского Собора:

Кто отвергает нужду крещения малых и новорожденных от матерной утробы детей, или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского Адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыти банею пакибытия (из чего следовало бы, что образ крещения во отпущение грехов употребляется над ними не в истинном, но в ложном значении), тот да будет анафема. Ибо реченное апостолом: единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть: и тако (смерть) во вся человеки вниде, в нем же вси согрешиша (Рим. 5:12), подобает разумети не инако, разве как всегда разумела кафолическая церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо посему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собою содевати еще не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхого рождения.

Необходимость Крещения для вхождения в Царство Небесное выражена Самим Спасителем в беседе с Никодимом: «истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3:5). Из этих слов Господь не сделал никакого исключения.

О крещении младенцев косвенно говорят те места Нового Завета, в которых указывается на крещение целых домов (Деян. 10:6; 11:12-14; 16:15; 16:33; 1 Кор. 1:16), а в них, несомненно, должны были быть и дети. У апостола Павла прообразом крещения предстает обрезание (Кол. 2:11-12), совершавшееся над младенцами. Примером того, что отпущение грехов и благодатное действие Божие может подаваться не только по вере человека, но и по вере близких ему, является исцеление расслабленного Господом нашим Иисусом Христом (Лк. 5:17-20).

Практика крещения младенцев упоминается в раннехристианских источниках Тем не менее, еще в IV веке спорили о том, в каком возрасте следует принимать крещение. Существовало несколько традиций — крещения в детстве, крещения при вступлении в зрелый возраст (около тридцати лет) и крещение перед смертью. Святитель Григорий Богослов, будучи сыном епископа, крестился только по окончании обучения, в тридцатилетнем возрасте. Однако со временем он все больше склонялся к тому, что креститься надо в младенчестве: «Есть у тебя младенец? Пусть не воспользуется этим зло, пусть с младенчества освятится он, с молодых ногтей посвящен будет Богу»[i]. Святитель в принципе не возражает против того, что крещение должно быть сознательным, однако опасность внезапной смерти остается для него неопровержимым аргументом в пользу крещения в младенчестве. Он считает, что трехлетний возраст, когда ребенок уже может осмысленно воспринимать происходящее, является оптимальным для принятия крещения. Отвечая на вопрос, следует ли крестить младенцев, которые не чувствуют ни вреда, ни благодати, он пишет:

Обязательно, если есть какая-либо опасность. Ибо лучше несознательно освятиться, чем уйти незапечатленным и несовершенным… О прочих же выражаю такое мнение: дождавшись трехлетнего возраста, или немного раньше, или немного позже, когда можно уже слышать что-либо таинственное и отвечать, хотя и не сознавая полностью, однако запечатлевая, — следует освящать души и тела великим таинством посвящения. Ведь дело обстоит так: хотя дети начинают нести ответственность за свою жизнь только когда разум в них возмужает и когда поймут они смысл таинства… тем не менее оградиться купелью для них во всех отношениях гораздо полезнее из-за того, что могут внезапно приключиться с ними опасности, которые невозможно предотвратить.

Относительно тех, кто не по своей воле умерли некрещеными, например младенцев или не принявших таинство «по неведению», святитель Григорий пишет, что они «не будут праведным Судьей ни прославлены, ни осуждены на мучения как незапечатленные, но и невиновные и скорее сами претерпевшие вред, чем нанесшие вред»[iii]. Это, однако, не распространяется на тех, кто сознательно откладывает крещение и умирает некрещеным по своей вине.

На вопрос о конечной участи некрещеных младенцев однозначного ответа в православной традиции нет. Синаксарий Субботы мясопустной говорит о том, что «крещеные младенцы насладятся сладостью (рая), непросвещенные же и языческие ни сладости (не насладятся), ни в геенну огненную не пойдут».

*
Синодальная Библейско-богословская комиссия с уважением отмечает значимые положительные заслуги профессора Московской духовной академии Алексея Ильича Осипова в деле проповеди Православия за многие годы его трудов на благо Русской Православной Церкви.

В то же время комиссия обращает внимание уважаемого профессора на необходимость более сбалансированного освещения указанных выше тем. Православный богослов должен стремиться к тому, чтобы излагать, прежде всего, то, «во что верили всегда, повсюду и все» (св. Викентий Леринский), а при наличии разных подходов в святоотеческом предании — освещать их, по возможности, равномерно, не давая явного предпочтения одной частной точке зрения.