Предметно-изобразительный код и внутренняя форма культурно маркированного языкового знака

Глава 7

Когнитивно-культурологическая сущность внутренней формы языкового знака

7.1. Предметно-изобразительный код и внутренняя форма культурно маркированного языкового знака. 7.2. Культурно-дискурсивная интерпретация внутренней формы языкового знака.

Предметно-изобразительный код и внутренняя форма культурно маркированного языкового знака

В рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы современной лингвистики семантика номинативных единиц рассматривается как синергетическое единство внутреннего и внешнего содержания языкового знака. Внутреннее содержание слова составляет его собственно языковая семантика – результат взаимодействия его лексического, грамматического, словообразовательного и стилистического значений.

Первые два представляют собой «оязыковленные» предметные и структурные отношения языкового знака к внеязыковым объектам номинации (Ungerer, Schmid, 1996: 37), вторые два (словообразовательное и стилистическое значения) порождаются генетическими (деривационными) и функционально-смысловыми отношениями, устанавливающимися между единицами внутри языковой системы. И те и другие формируют семантическую структуру слова – смысловую структуру многозначного слова (структуру его ЛСВ) и семантему (семную структуру) каждого ЛСВ.

Внешнее содержание номинативных единиц языка детерминировано их внеязыковыми связями и отношениями, порождающими основные протосемантические категории – универсально-предметный код (УПК), предметный остов, концепт и внутреннюю форму слова.

Универсально-предметный код – первая когнитивная структура, уже во внутренней речи закладывающая мыслительный базис языковой семантики. В его основании лежит достаточно информативное содержание, формирующееся в процессе осмысления и обобщения денотативной ситуации. Денотативные схемы подобного рода фокусируют эмпирические знания о предмете номинации, его связях и отношениях с другими элементами дискурсивного сознания во внутренней речи, имеющей, по данным А.Р. Лурия, решающее значение для перекодирования замысла в развернутую речь и для создания порождающей схемы развернутого речевого высказывания. Именно внутренняя речь служит основным «механизмом, превращающим внутренние субъективные смыслы в систему внешних развернутых речевых значений» (Лурия, 1975). Поскольку субъективные смыслы воплощаются в предметно-чувственных образах, внутренняя речь призвана перевести план содержания таких образов из сукцессивно (линейно) представленных фрагментов дискурсивного сознания в симультанную (нелинейную, целостную) структуру. Последняя в силу своего предметно-наглядного статуса была названа Н.И. Жинкиным предметно-изобразительным, или универсально-предметным кодом.

Предметно-изобразительный код, – утверждает ученый, – скорее не конкретный образ, а образная схема, выполняющая роль посредника между языковым знаком и обозначаемым предметом. «Не образ» – потому, что УПК не представляет собой целостной и законченной картинки (Жинкин, 1982: 63).

И все же, на наш взгляд, УПК не лишен в сознании образного представления, пусть даже и схематичного. Будучи предметно-изобразительным кодом, УПК действительно представляет собой образную схему, смысловое содержание которой сопровождается наглядным образом. Это, надо полагать, сжатая, контурно представленная схема, по которой осуществляется интериоризация (семиотическое перерождение предмета номинации). Ее когнитивная сущность состоит в том, что в речемыслительном процессе денотативная структура (обобщенное отражение предмета) преобразуется в семантическую структуру знака, а при восприятии языкового знака, наоборот, семантическая структура (означаемое знака) переводится в денотативную структуру номинируемого объекта. УПК, таким образом, выполняет посредническую функцию, обеспечивая возможность взаимопонимания между общающимися. Это исходный протосемантический конструкт, непосредственно переводящий довербальную информацию в смысловое содержание слова посредством так называемого предметного остова.

Понятие «чистый предметный остов», введенное в науку Г.Г. Шпетом, с одной стороны, несколько отличается от УПК и внутренней формы концепта, а с другой – от внутренней формы слова. Если УПК – посредник между познаваемым объектом и языковым знаком, то предметный остов – элемент словесной структуры, точнее, смысловой структуры языкового знака. Психологи утверждают, что предметный остов языкового знака не дан, а задан (Шпет, 1994). Он может быть реализован в языковом знаке, в котором ему сообщается некий смысл, включающий в себя образ действия, моторную программу и т. п.

Итак, предметный остов языкового знака – это образ, но образ амодальный, образ уже осуществившегося или будущего предметного действия. Такой образ может приобрести то или иное словесное выражение. Так, намерение пригрозить кому-либо обычно обретает предметный остов-образ, в пределах которого кодируется амодальное содержание: «адресат может быть (или будет) наказан, проучен». Это чистая амодальная программа будущего предметного действия. При этом зрительный образ еще не сформирован, он развивается в дискурсивной деятельности вместе с выбором той или иной словесной структуры. Ср.: наказать к о г о-л., проучить к о г о-л., показать, где раки зимуют кому, костей не собрать; спустить (содрать) шкуру с кого, стереть в порошок кого. До словесного облачения предметный остов остается стержневым элементом мысли: человек знает умом, что он хочет сделать, какое воздействие произвести, но не может то, что знает умом, собрать в зрительный образ, на основе которого создается внутренняя форма концепта, требующая своего воплощения в слове.

Внутренняя форма концепта – это, прежде всего, его структурный слой (ярус или элемент). Как известно, Ю.С. Степанов выделяет в структуре концепта три «слоя»: 1) основной, актуальный признак; 2) дополнительные, «пассивные», «исторические» признаки;

3) внутреннюю форму, обычно неосознаваемую, запечатленную во внешней словесной форме.

Актуальный («активный») слой концепта доступен сознанию всех членов данного этнокультурного сообщества. Дополнительные, «пассивные» слои содержания концепта открыты сознанию лишь отдельных социальных групп, способных актуализировать другим неактуальные его признаки. Внутренняя форма, или этимологический признак – слой содержания концепта, который существует в нашем сознании опосредованно. Это та генетическая точка, в которой фокусируются остальные слои. Выявление внутренней формы концепта осуществляется с помощью этимологического анализа, объективирующего его слова. Так, в результате этимологического анализа слов разных германских языков, вербализующих концепт «Дружба», была выявлена внутренняя форма этого концепта: «друг» как единство его трех первичных смыслов –?близкий?,?любимый? (человек),?родственник?.

Таким образом, внутренняя форма концепта – это его этимологический признак, его смысловое первоначало, запечатленное во внешней словесной форме. Поскольку внутренняя форма – первооснова концепта, она является его постоянным элементом, который сохраняет способность к обогащению меняющимися смыслами исторического слоя. Поэтому внутренняя форма концепта не является законсервированным первосмыслом, поскольку она достаточно открыта к потенциальным изменениям.

Виртуальная (потенциальная, желаемая) реальность становится актуальной лишь тогда, когда возникает наглядно-чувственный образ, проецирующий, в свою очередь, образ словесный. На этом этапе предметный остов превращается в «живую» внутреннюю форму слова, в которой динамика предметного действия сообщает слову почти ощутимую поэтическую (образную) энергию. Без этой энергии слово не может «жечь сердца людей». К тому же оно в функции вторичной номинации еще и приращивает, умножает свою поэтическую энергию, чтобы затем сторицей вернуть ее действию.

Предметный остов в структуре внутренней формы в сочетании со смысловым восприятием объекта номинации представляет собой когнитивную базу любого языкового знака и в этом плане связан с этимоном слова. Этимон – это первое изображение на дисплеедискурсивно-когнитивного порождения слова и его значения[5]. Это своего рода речемыслительный конструкт, в котором находит выражение то, как представлен нашему сознанию концепт в результате сопоставления всех форм его репрезентации в экстенсионале языкового знака. Так, для слова истребитель этимоном выступает первичный конструкт концепта «истребление, уничтожение», схваченный по сущностным признакам обобщенный образ; он уже понятен и даже эквивалентен понятию, но существует еще в другой системе измерений (ср. работы В.В. Колесова). Смысловым и эмбриональным ядром этимона является внутренняя форма имени концепта. Не случайно некоторыми исследователями концепт отождествляется со смыслом имени. Вследствие чего концепт определяется как способ, которым имя выражает информацию о предмете через соответствующее понятие.

В итоге можно вспомнить суждение А.А. Потебни: «Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль». Лучше не скажешь!