Старая шарманка Кристи.

 

 

Где он, "дом, милый дом", в котором успокоится душа

человеческая? О том, как путь в небесный дом был

найден старым шарманщиком Треффи и его юным

другом Кристи, рассказывается в трогательной повести

"Старая шарманка Кристи".

 

1 СТАРАЯ ШАРМАНКА

<Дом, милый дом, нет места лучше дома>,неслись

дребезжащие звуки старой шарманки с

верхнего этажа ночлежного дома, затерянного на

одной из унылых улочек на окраине города. Слова

песни совершенно не соответствовали мрачному

жилищу, многие обитатели которого никогда не

знали прелестей домашнего очага.

Здание ночлежки выглядело тёмным и неуютным.

Поворачиваясь с боку на бок на кроватях,

которые в большинстве своём были просто деревянными

скамейками, жильцы нижнего этажа,

несомненно, вздыхали при звуках музыки. Они

думали о том, как далёк от них <дом, милый дом>.

Шарманка продолжала играть, несмотря на

поздний час. Свеча, зажжённая с наступлением

сумерек, догорала. Поднявшись по крутой лестнице

на чердак, можно было увидеть одинокого

старика, сидящего в небольшой комнате под самой

крышей и трясущейся рукой играющего на

шарманке, звуки которой вызывали на его лице

улыбку.

Старый Треффи любил свою шарманку. Она

была единственным утешением в его безрадостной

жизни. Покинутый всеми, он не имел ни денег,

ни друзей. Все, кого он когда-то любил, спали

вечным сном, и не осталось никого, кто мог

бы выслушать его и разделить с ним горести и

беды. Нерастраченные чувства, любовь, теплившуюся

в его сердце, старик отдал шарманке, такой

же ветхой, как и он. Неразлучная спутница

старого шарманщика выглядела древней и старомодной,

красный шёлк её обивки потемнел от

грязи и износился, она не играла ни одну из модных

мелодий, которые так нравятся детям и молодым

людям. Старый Треффи иногда с удивлением

замечал, как много общего у него с шарманкой:

оба старели, и во взглядах случайных

прохожих, спешащих мимо по делам, сквозило

одинаковое презрение к ним обоим. Несмотря на

свой возраст, Треффи чувствовал пренебрежительное

отношение окружающих.

Он особенно это почувствовал в один из холодных

промозглых дней, когда по улицам города

мчался пронизывающий восточный ветер. С

каждым его порывом старый шарманщик замерзал

всё сильнее и сильнее. Изношенное пальто

совсем не грело, да и как оно могло уберечь от

стужи, если старик почти не помнил, когда впервые

надел его. Худые, трясущиеся руки Треффи

настолько окоченели, что почти не ощущали ручку

шарманки. Старик дрожал от холода, и шарманка,

в свою очередь, как-то странно дребезжала,

что не было предусмотрено её создателем.

Репертуар Треффи не отличался разнообразием.

Среди четырёх мелодий - <Старый сотый>,

<Бедная Мэри Энн>, <Правь, Британия> и <Дом,

милый дом>, которые исполняла шарманка,

последняя песня особенно нравилась старику. Он всегда

играл её медленно, не спеша, чтобы подольше

наслаждаться ею. Сегодня она звучала особенно

трогательно.

Но никто не обращал внимания на старого

шарманщика и его музыкальный инструмент. Лишь

небольшая стайка ребятишек, окружив его, засыпала

просьбами сыграть ту или иную модную

мелодию, названия которой старик никогда не

слышал.

Они равнодушно прослушали песни <Дом,

милый дом> и <Старый сотый> и очень быстро

покинули шарманщика. Затем из окна близлежащего

дома показалась голова пожилого джентльмена,

который сердитым голосом потребовал,

чтобы старик убирался прочь и не нарушал тишины.

Треффи кротко повиновался и, борясь с

порывами восточного ветра, попытался перебраться

на другую, более оживлённую улицу, но оттуда

его прогнал полицейский, объяснив, что шарманка

занимает слишком много места на тротуаре

и мешает прохожим.

Бедный Треффи с утра ничего не ел, поэтому

сейчас едва держался на ногах, но он стойко крутил

ручку шарманки в надежде хоть что-то заработать.

За весь день ему удалось набрать всего полпенни,

а в доме не было ни крошки. Наконец

добросердечная жена фермера, проходя мимо с

корзиной в руках, сжалилась над стариком и дала

ему пенни из своего широкого кармана.

Треффи играл весь день. Вновь и вновь раздавались

четыре мелодии шарманки, но денег так и

не прибавилось. Монетка доброй женщины составила

весь дневной заработок старого шарманщика.

С наступлением вечера старик направился домой.

По дороге он расстался со своим единственным

пенни, заплатив за хлеб, и медленно и устало

поднялся по крутым ступенькам лестницы в

свою комнату на чердаке.

Бедный Треффи был в плохом настроении.

Шарманщик понимал, что и он, и его инструмент

выходят из моды, становясь атрибутами прошлого.

Они состарились вместе. Он помнил тот

день, когда впервые взял в руки шарманку. Как

он гордился ею! Ах, как он восхищался ею! Красный

шёлк был ярким, а мелодии самыми модными.

В то время шарманок встречалось сравнительно

мало, поэтому не только дети, но и

взрослые останавливались, чтобы послушать популярные

песни. В те дни Треффи очень гордился

собой, но с тех пор сменилось целое поколение,

и теперь шарманщик чувствовал себя бедным,

одиноким человеком преклонного возраста, играющим

на шарманке, которая безнадёжно устарела.

В полном унынии и подавленности он разворошил

тлеющие угли камина, чтобы развести

огонь.

Съев хлеб и выпив чаю, подогретого на огне,

Треффи почувствовал себя немного лучше и по

обыкновению подошёл к шарманке, чтобы поднять

свой упавший дух. Старый Треффи не знал,

что существует лучший Утешитель.

Вначале владелица ночлежного дома возражала

против игры на шарманке, заявив, что постояльцы

будут недовольны, но Треффи пообещал платить

за свою комнату на чердаке на пенни больше,

если ему позволят слушать музыку в любое

время. Его предложение было принято хозяйкой.

Таким образом, старик крутил ручку шарманки

до самой поздней ночи. Он слушал четыре

мелодии, и его лицо светлело, а на сердце становилось

веселее. Шарманка была прекрасным товарищем

и скрашивала его одиночество по вечерам,

говорил он, а кроме того, здесь не было

никого, кто мог бы найти в ней какой-то изъян

или назвать старомодной. Треффи от всей души

восхищался ею и чувствовал, что в эти часы воздаёт

ей должное.

Однако старик не знал, что ещё один человек

с неменьшим восхищением слушал звуки шарманки.

В коридоре, приложив ухо к дверной щели,

стоял одетый в рваную одежду мальчик, по имени

Кристи. Он пришёл в ночлежный дом переночевать

и уже лежал на твёрдой деревянной скамейке,

готовясь ко сну, когда услышал звуки

музыки. Вначале он не обратил на это никакого

внимания, но когда раздались первые слова песни

<Дом, милый дом>, Кристи приподнялся,

опёрся на локоть и внимательно прислушался. Эта |

песня была не просто музыкой для него, она будила

воспоминания. Ещё несколько месяцев тому

назад у маленького Кристи была мать. Эта песня

была последней, которую она ему пела. Кристи

вспомнил убогую, голую комнату, измождённую

фигуру матери, лежащей на кровати, нежную

дорогую руку, ласкающую его лицо, и приятный

голос, напевающий ему эту песню. Даже сейчас в

его памяти сохранился голос матери: <Дом, милый

дом, нет места лучше дома>. Как хорошо она

пела! Воспоминания нахлынули на мальчика, и

он вспомнил, как, закончив петь, она сказала:

- Я иду домой, Кристи, домой... Дом, милый

дом... Я иду домой, Кристи.

С этими словами она умерла.

С тех пор жизнь маленького Кристофера стала

безрадостной и печальной- Без матери её едва ли

можно было назвать жизнью. Лишившись самого

дорогого человека, он был глубоко несчастен. Бедный

ребёнок много работал, чтобы заработать на

хлеб, как завещала ему мать. Но мальчику часто

хотелось отправиться к матери в <дом, милый дом>.

Сегодня вечером, когда он услышал знакомую песню,

в нём вновь, сильнее чем прежде, вспыхнуло

это желание. Кристи терпеливо ждал, пока Треффи

сыграет остальные три мелодии, чтобы ещё раз

послушать мамину песню, но кто-то закрыл дверь,

и из-за шума, царившего в помещении, он не мог

расслышать мелодию долгожданной песни.

Недолго думая, Кристи тихонько выскользнул

наружу, осторожно прикрыв дверь, чтобы никто

не заметил, и, крадучись, поднялся вверх по

лестнице. Он опустился на колени возле двери и

прислушался. В доме было очень холодно, на

лестнице сквозил ветер, и мальчик дрожал, но не

уходил, а стоял на коленях у двери, слушая мелодию

шарманки.

Наконец Треффи перестал играть. Кристи услышал,

как старик поставил инструмент возле

стены, и через несколько минут всё затихло.

Мальчик осторожно спустился на первый этаж,

лёг на свою жёсткую скамейку и заснул. Во сне он

увидел маму в далёкой стране. Ему показалось,

он услышал её голос: <Дом, милый дом... Кристи,

я уже дома, я дома, нет места лучше дома>.

 

 

2 НОВЫЕ ЗАБОТЫ

 

Унылый ночлежный дом теперь привлекал Кристи.

Каждый вечер он приходил сюда, чтобы услышать

мамину песню. Хозяйка заведения стала

относиться к нему, как к одному из постоянных

жильцов. Иногда она угощала его коркой хлеба,

так как заметила, что мальчик голоден, когда

приходит ночевать.

Каждый вечер старый Треффи играл на шарманке,

а мальчик, тайком пробравшись к двери

его комнаты, слушал.

Однажды, когда он, по обыкновению стоя на

коленях и приложив ухо к двери шарманщика,

слушал, музыка внезапно оборвалась, и Кристи

услышал глухой звук, как будто что-то тяжёлое

упало на пол. Он подождал минуту, но из комнаты

не доносилось ни звука. Тогда он осторожно

приподнял щеколду и заглянул внутрь. Огонь почти

погас, свечей у старого Треффи не было, но

в окно заглядывала луна, и в её тусклом свете

мальчик разглядел в темноте фигуру старика, лежащего

на полу рядом с упавшей шарманкой.

Кристи тихонько подошёл к нему и прикоснулся

к его руке. Она была смертельно холодной, и мальчик

подумал, что старик умер. Он собрался позвать

владелицу ночлежного дома, но Треффи

пошевелился и дрожащим голосом спросил:

- Что случилось? Кто здесь?

- Это я, мистер Треффи, - ответил Кристи,только

я. Я слушал шарманку, а потом мне показалось,

что вы упали, поэтому я вошёл. Вам уже

лучше, мистер Треффи?

Старик поднял голову и огляделся. Кристи помог

ему подняться и отвёл его к небольшой кровати

с соломенным тюфяком.

- Вам лучше, мистер Треффи? - повторил

мальчик.

- Да-да, - ответил старик, - только очень холодно.

Ночи сейчас прохладные, а я бедный, одинокий

старик. Доброй ночи.

Треффи заснул, а Кристи прилёг рядом с ним

и тоже закрыл глаза.

Так началась дружба между стариком Треффи

и Кристи. Они были оба одиноки, без родных и

друзей, и это сблизило их. Присутствие мальчика

радовало старика и согревало его душу. Кристи

выполнял поручения Треффи, делал уборку в

комнате и каждое утро помогал нести шарманку

вниз по лестнице, когда старик отправлялся с ней

в город. Треффи, в свою очередь, выделил в своей

комнатке угол, где мальчик мог спать, и позволял

ему греться у огня, пока он играл на своей

любимой старой шарманке. Когда бы ни исполнялась

песня <Дом. милый дом>. Кристи

вспоминал о матери и её последних словах перед

смертью.

- Мистер Треффи, - обратился он однажды к

шарманщику, - где находится <дом, милый дом>?

Треффи окинул взглядом жалкую чердачную

комнатку, сырой потолок в потемневших разводах,

неровный прогнивший пол и понял, что его

жилище нельзя назвать <домом, милым домом>.

- Не здесь, Кристи, - ответил он.

- Да, - согласился мальчик и задумчиво добавил:

- Я думаю, он находится где-то очень далеко

отсюда.

- Пожалуй, - не стал возражать старик, - наверное,

где-то есть место лучше этого.

- Моя мама часто говорила о небесах, - неуверенно

произнёс мальчик, - интересно, не их

ли она имела в виду, говоря о доме?

Однако старый Треффи почти ничего не знал

о небесах. Никто не рассказывал ему о небесном

доме. В тот день, устало бродя по городу с шарманкой,

он часто задумывался над словами Кристи.

Очень скоро бедный старик выбился из сил.

Холодный ветер пронизывал его до самых костей.

Ноги старого шарманщика подкашивались от слабости,

и он буквально валился от усталости, когда

добрался в свою комнатушку.

Кристи был уже там. Он успел развести огонь,

согреть чайник и сделать всё, чтобы порадовать

старика. В тот вечер Треффи удивил его: он молчал,

о чём-то думал, после чая ни словом не обмолвился

о любимой старой шарманке и сразу

же после ужина лёг спать.

На следующее утро у него не хватило сил подняться

и идти на улицу, и Кристи ухаживал за

ним, исполняя все его желания так заботливо,

как не всякая жена ухаживала бы за своим мужем.

Так повторялось несколько дней, пока не закончились

продукты и деньги.

- Что же делать, Кристи? - грустно спросил

старик. - Я не смогу сегодня выйти.

- Вам нельзя выходить на улицу, мистер Треффи, -

ответил мальчик. - Я что-нибудь придумаю.

Может, мне выйти с шарманкой?

Старик не ответил. Внутри него шла борьба.

Может ли он позволить чужому человеку прикоснуться

к своей любимой старой шарманке? Ему

будет тяжело видеть, как её выносят из дома, в

то время как он сам никуда не идёт. Это действительно

очень тяжело. Но Кристи осторожный мальчик.

Лучше доверить шарманку ему, чем комунибудь

другому. Кроме того, нельзя сидеть сложа

руки и умирать от голода, когда нет денег. Да,

придётся расстаться с шарманкой, но это будет

великим испытанием. Ему будет одиноко в тёмной

чердачной комнате без Кристи и шарманки.

Каким же длинным и скучным покажется этот

день!

- Ну что ж, Кристи, можешь взять шарманку

завтра, - после долгой паузы ответил старик, -

но ты должен быть ОЧЕНЬ внимательным по

отношению к ней, мой мальчик, ОЧЕНЬ

внимательным.

- Не волнуйтесь, мистер Треффи, - радостно

ответил Кристи, - я принесу её домой в целости

и сохранности, вот увидите.

Какой замечательный это был день! Кристи

поднялся вместе с первым жаворонком, как обычно

принято говорить, хотя на много миль вокруг

этой унылой улицы не водилось ни одного жаворонка.

Всё же он встал намного раньше воробьёв

и задолго до того, как проснулись обитатели ночлежного

дома, спящие на жёстких скамейках в

огромной общей комнате. Осторожно, стараясь не

шуметь, мальчик спустился во двор и в предрассветной

полутьме устроился на коленях возле крана,

чтобы умыться. Он мыл лицо и шею, пока они

не онемели от холода. Затем он растёр докрасна

окоченевшие руки, пока они не стали цвета вишни,

и спрятал их в карманы старенького потёртого

пальто, чтобы они отогрелись как следует. Тихонько

поднявшись по ступенькам на чердак, он

едва слышно приподнял щеколду, боясь разбудить

старого Треффи, и вошёл в комнатушку. Здесь он

причесал свои непокорные вихры сломанным гребешком

и тщательнейшим образом привёл в порядок

свою видавшую виды одежду.

Теперь Кристи был готов. Он с нетерпением

ждал того часа, когда Треффи откроет глаза и

позволит ему идти. Воробьи уже проснулись и

чирикали, сидя на карнизе. На востоке занималась

заря. В ночлежном доме послышались первые

голоса. Постояльцы один за другим, потягиваясь

и зевая, выходили на улицу, чтобы вечером вновь

вернуться после напряжённого трудового дня.

Кристи наблюдал, как они выходили со двора,

и его нетерпение росло. Наконец он не выдержал

и легонько прикоснулся к руке старика.

Удивлённым голосом Треффи спросил:

- Что случилось, мой мальчик? В чём дело?

- Уже утро, мистер Треффи, - ответил Кристи, -

вы скоро проснётесь?

Старик повернулся лицом к мальчику и сел.

- Ах, Кристи, какой ты сегодня красивый! -

с восхищением сказал Треффи.

Кристи выпрямился и несколько раз прошёлся

с важным видом по комнате, чтобы Треффи

мог вдоволь им налюбоваться.

- Ну что же, Кристи, ты можешь идти, если

хочешь, - сказал Треффи, - но обещай, что ты

будешь очень осторожен с шарманкой.

- Конечно, мистер Треффи, - пообещал мальчик, -

я буду так же осторожен с шарманкой,

как и вы.

- А ты не будешь крутить ручку слишком быстро?

- Нет, мистер Треффи, - ответил Кристи,я

буду крутить её с той же скоростью, как и вы.

- Кристи, - продолжал старик, - не вздумай

останавливаться и вступать в разговоры с мальчишками

на улице. Они иногда бывают очень грубы.

Ох, уж эти мальчишки! Бедная старая шарманка

чем-то похожа на меня, её песни устарели

и вышли из моды, а мальчишки всегда хотят услышать

что-нибудь новенькое. Не обращай на них

внимания.

- Не буду, мистер Треффи, я буду относиться

к ним так, как это делаете вы.

- Ах, да. Всем детям сейчас нравится одна

песня, - вспомнил старик, - я, правда, не знаю

её точного названия. Кажется, <Маршал Лейзи

(Ленивый)> или что-то в этом роде. Я думаю, она

названа в честь какого-то военного.

- Вы знаете, что это был за человек? -

поинтересовался мальчик.

- Нет, - ответил Треффи. - Я не забиваю

голову такими пустяками. Наверное, это был

какой-нибудь бездельник, который не хотел выполнять

свои обязанности, поэтому про него и сочинили

песню, чтобы посмеяться над ним. Надеюсь,

он не родился в один год с моей шарманкой.

- Ну, мистер Треффи, я готов, - сказал Кристи,

надевая на шею ремень от шарманки. - До

свидания.

Кристи с важным видом осторожно спустился

по шатким ступенькам и торжественно прошествовал

по двору. Ребятишки, игравшие там, окружили

его, с восхищением глядя на маленького

шарманщика, и пошли вместе с ним гурьбой по

улице.

- Сыграй нам, Кристи, - просили они, - сыграй!

'

Но Кристи решительно покачивал головой и,

не останавливаясь, шествовал дальше. Он не

огорчился, когда мальчишки, уставшие идти за ним,

отстали и вернулись домой. Он чувствовал себя взрослым

и с независимым видом продолжал свой путь.

Затем он начал играть. Какое это было чудесное

мгновение!

Мальчик часто крутил ручку шарманки в одинокой

комнатке на чердаке, но теперь совершенно

новые чувства охватили его. Прежде лишь старый

Треффи слушал его игру. Он, волнуясь, стоял

рядом и напоминал:

- Осторожно крути ручку, Кристи, осторожно.

Теперь мимо спешили толпы людей. Иногда

кто-то из прохожих на минутку останавливался,

и тогда сердце мальчика наполнялось гордостью.

Он был уверен, что другой такой шарманки больше

нет нигде. Его не волновало, что говорили о

<Маршале Лейзи>. Кристи знал, что этот маршал

ни в какое сравнение не идёт с <Бедной Мэри

Энн>. При звуках песни <Дом, милый дом> к горлу

мальчика подкатывал комок, а на глаза наворачивались

слёзы. Бедный ребёнок так сильно

любил свою мать, что не мог не думать о ней в

этот момент, представляя, как она где-то далеко

отсюда поёт эту песню. Ему страстно хотелось узнать,

где она сейчас и где находится <дом, милый

дом>. Он должен постараться как-то выяснить

это.

Наконец день подошёл к концу. Упорный труд

Кристи был вознаграждён несколькими пенсами,

которые он с гордостью потратил по дороге домой,

купив на них угощение для старого Треффи. В этот

вечер он с большим удовольствием делился со стариком

своими впечатлениями и переживаниями.

Треффи тепло встретил мальчика, когда тот

переступил порог комнатки, хотя трудно сказать,

что радовало его больше: возвращение Кристи или

возможность вновь увидеть любимую старую шарманку.

Он внимательно осмотрел её со всех сторон,

убедился, что Кристи не причинил ей никакого

вреда, и похвалил его.

Затем, пока Кристи готовил чай, Треффи сыграл

все четыре мелодии. Последняя - <Дом, милый

дом> - вызвала в нём особую нежность и

умиление.

 

 

3 ВСЕГО ЛИШЬ МЕСЯЦ

 

Силы не вернулись к старому Треффи. Слабость

и немощность не покидали его. Он не был болен

в прямом смысле этого слова и днями напролёт

мог сидеть у крохотного огня, который Кристи

разводил для него по утрам, но был не в состоянии

спуститься вниз по крутым ступенькам лестницы,

не говоря уже о том, чтобы идти по улице

с тяжёлой шарманкой, от которой даже у Кристи

болели плечи.

Мальчику пришлось заменить старика, но не

всегда работа была столь же приятной, как в первый

день. Порой бывало холодно, сыро. Порой в

лицо бил дождь со снегом, а иногда стоял сильный

мороз, и Кристи промерзал насквозь. Бывали

дни, когда на город опускался влажный туман,

который, как мокрым одеялом, укутывал

мальчика. Порой дул ураганный ветер, чуть не

сбивая маленького шарманщика с ног.

Спустя некоторое время Кристи надоели мелодии

бедной старой шарманки, хотя ему не хватало

мужества признаться в этом старику. Он хотел

бы иметь свою собственную шарманку. Крутя

ручку, он страстно желал, чтобы закончились

наконец неприятности <Бедной Мэри Энн>, а

вместо <Старого сотого> появилась какая-нибудь

новая мелодия, но он никогда не уставал слушать

<Дом, милый дом>. Эта мелодия всегда была

приятна его сердцу, потому что в ней он слышал

голос матери.

Незаметно прошла зима, и наступила весна.

Дни стали длиннее, а солнце светило ярче. Кристи

совершал более дальние прогулки по тихим

окрестностям города, где не часто раздаются звуки

шарманки, а у жителей есть время послушать

песни. Здесь нет суеты больших оживлённых улиц,

а на тротуарах попадаются редкие прохожие. Ряды

коттеджей с чопорными, ухоженными садиками

перед окнами выглядели однообразно и навевали

скуку. В таком месте деятельный и активный ум

жаждет хоть немного разнообразия. Вот почему

даже шарманка была здесь желанным гостем. То

один, то другой хозяин коттеджа бросал Кристи

пенни и приглашал прийти ещё.

В один из тёплых весенних дней, когда солнце

светило так ярко, как будто устало всю зиму прятаться

за тучами, Кристи шёл по одной из улочек

пригорода. Шарманка была тяжёлой для мальчика,

поэтому ему приходилось часто останавливаться,

чтобы отдохнуть. Вскоре он подошёл к

уютному домику, стоящему в глубине прекрасного

сада. На клумбах перед домом цвели ранние

весенние цветы: подснежники, крокусы, фиалки

и нарциссы.

Кристи остановился перед этим домом и начал

играть. Он, наверное, не смог бы объяснить,

почему именно этот дом привлёк его внимание.

Скорее всего, причин для этого не было, за исключением

красивого сада. Кристи всегда нравились

цветы. Его мать однажды купила на пенни

букет весенних цветов. Цветы вначале стояли в

разбитой бутылке, а потом мальчик положил их

между листами старого учебника по правописанию,

чтобы засушить. Кристи сохранил этот букетик,

пронеся его через все свои жизненные

невзгоды.

Итак, остановившись перед домом с красивым

садом, Кристи начал играть. Не успел он

трижды повернуть ручку шарманки, как в верхнем

окне домика появилось два весёлых детских

личика, с живым интересом разглядывающих

юного шарманщика. Затем дети просунули головки

между прутьями оконной решётки, и Кристи

услышал их разговор.

- Посмотри на него, - сказала девочка лет

шести, по имени Мейбл. - Правда, он хорошо

крутит ручку, Чарли?

- Да, - согласился Чарли, - Какую красивую

мелодию он играет!

- Очень красивую, - ответила девочка и добавила:

- Она такая весёлая, не так ли, няня?

Она обернулась к девушке, которая придерживала

её за пояс, чтобы уберечь от падения.

Мейбл слышала, как отец говорил эти слова её

матери, когда прошлым вечером она в первый

раз играла ему какое-то музыкальное произведение,

и решила, что именно так нужно выражать

своё восхищение.

Кристи в этот момент играл мелодию <Бедная

Мэри Энн>. Няня очень хорошо знала слова этой

песенки, а поскольку её тоже звали Мэри Энн,

то она загрустила, думая о Джоне Брауне, сыне

бакалейщика, который пообещал ей быть верным

до смерти. Девушка боялась, что, подобно другу

бедной Мэри Энн из песни, он когда-нибудь оставит

её и она умрёт в одиночестве. Поэтому она

не согласилась с утверждением Мейбл и обрадовалась,

когда зазвучала <Правь, Британия>. Услышав

<Дом, милый дом>, дети чуть не закричали

от восторга. Им очень нравилась эта песня,

мама часто пела её, и они вместе с шарманкой с

удовольствием выводили нежными голосами:

<Дом, милый дом, нет места лучше дома, нет

места лучше дома>. Глядя на них, Кристи показалось,

что они знали, о каком доме поют.

" Почему у меня нет хорошего дома?"- думал

мальчик. В этот момент дети покинули окно и побежали

к матери, чтобы попросить немного денег

для маленького шарманщика. Минутой позже

из окна детской комнаты к ногам Кристи полетели

два пенни, которые упали прямо в середину

клумбы, с белоснежными подснежниками. Кристи

пришлось открыть садовую калитку и осторожно

пройти по траве, чтобы подобрать монетки.

Сначала он никак не мог найти их среди цветов,

поэтому дети сбежали вниз, чтобы помочь ему.

Наконец деньги были найдены, и Кристи, сняв

шапку, низко поклонился в благодарность за протянутые

пенни. Он положил их в карман и с восхищением

посмотрел на подснежники.

- Какие изумительные цветы, мисс, - сказал

он.

- Ты хочешь один подснежник, мальчик? -

спросила Мейбл, встав на носочки и глядя Кристи

в лицо.

- А вы могли бы дать мне один цветок? - с

радостью откликнулся Кристи.

- Сейчас спрошу маму, - сказала девочка и

побежала в дом.

- Мне разрешили сорвать четыре цветка,объявила

она, вернувшись в сад. - Выбирай, маленький

шарманщик.

Выбрать было не просто, но вскоре все четыре

подснежника были связаны пучком и вручены

Кристи.

- Мама однажды дарила мне такие цветы,

мисс, - сказал Кристи.

- А теперь она не дарит их? - поинтересовалась

Мейбл.

- Нет, мисс, моя мама умерла, - печально

ответил мальчик.

- Бедный маленький шарманщик, - сочувствующим

голосом, полным жалости, отозвалась

Мейбл.

Кристи поднял шарманку и собрался уходить.

- Спроси, как его зовут, - шёпотом попросила

Мейбл своего брата.

- Нет, спроси сама, - ответил Чарли.

- Ну, пожалуйста, Чарли, я тебя очень прошу, -

настаивала сестра.

- Как тебя зовут, мальчик? - смущаясь, спросил

Чарли.

Кристи назвал своё имя. Попрощавшись с детьми,

он ещё долго слышал их голоса.

- Приходи ещё, Кристи, мы будем ждать тебя!

- кричали они.

Подснежники завяли и поблёкли, пока Кристи

добрался до комнатки на чердаке. Мальчик

пытался оживить их, поставив в воду, но цветы

не смогли вернуть свою свежесть, поэтому Кристи

положил их между листами старого учебника

по правописанию, где лежали мамины засохшие

цветы.

Кристи не заставил себя долго ждать и ещё

раз посетил дом, стоящий на окраине города. Он

дважды прокрутил все четыре мелодии. Проигрывая

<Дом, милый дом>, он чуть медленнее крутил

ручку шарманки, печально прислушиваясь к

знакомым звукам. Дети не появились. Он не увидел

улыбок и не получил в подарок подснежников.

Мейбл и Чарли ушли с няней далеко от дома

на прогулку и не слышали шарманку.

Треффи по-прежнему не мог выходить на улицу

и порой становился очень раздражительным

даже по отношению к Кристи. Он скучал, сидя в

одиночестве с утра до вечера и не имея ничего,

что могло бы хоть как-то утешить его. Не было

даже любимой старой шарманки. Если Кристи,

вернувшись вечером домой, приносил совсем

мало денег, бедный старый Треффи вздыхал, охал

и сокрушался, что не может поправиться, чтобы

взять шарманку и вновь играть на улицах города

как прежде.

Кристи терпеливо выносил причитания старика,

потому что любил своего старого учителя

больше, чем кого-нибудь ещё после смерти матери,

а любовь прощает многое. Мальчик очень хотел,

чтобы в жизни Треффи было какое-то утешение,

которое согревало бы душу старика.

- Мистер Треффи, - обратился он однажды к

старому шарманщику, - может, мне пригласить

к вам доктора?

- Нет-нет, мой мальчик, - ответил Треффи,оставь

меня в покое, не трогай меня.

Но от Кристи не так-то легко было отделаться.

А что если Треффи умрёт, думал мальчик, и он

опять останется один-одинёшенек в этом огромном

мире? Небольшая комнатка на чердаке, хоть

и убогая, была домом для Кристи. А кроме того,

мальчика радовало, что нашёлся человек, который

любит его. Без Треффи будет очень одиноко.

Но старик с каждым днём становился всё более

немощным и бледным. Его пальцы ослабли и дрожали,

теперь он с трудом крутил ручку шарманки.

Кристи слышал о пожилых людях, которые становились

<развалинами>, а затем внезапно уходили

из жизни. Мальчиком овладел страх от мысли,

что со стариком Треффи случится нечто подобное.

Он решил, что он ДОЛЖЕН привести кого-нибудь,

кто осмотрел бы старого шарманщика.

Кристи знал, что к хозяйке ночлежного дома

приходил доктор, потому что она упала и сломала

руку. Ах, если бы он только сделал несколько

шагов вверх по ступенькам и осмотрел старого

Треффи! Это ведь совсем недалеко от комнаты

хозяйки, да и времени бы много не отняло! Тогда

бы Кристи мог спросить его, что ожидает старика,

и улучшится ли его состояние.

Этой ночью мысли о докторе не давали Кристи

спать, и он беспокойно ворочался на кровати.

Чувство тревоги за здоровье старого друга не покидало

его. В комнатку заглядывала луна. Её свет

падал налицо старика, спящего на кровати. Кристи

приподнялся на локте и посмотрел на шарманщика.

Да, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был измождённым

и больным. Ах, как хотелось мальчику,

чтобы Треффи не умер, как мать, и не оставил

его одного!

На следующее утро Кристи не отходил от окна.

Он наблюдал за ступеньками, ведущими в ночлежный

дом, чтобы не пропустить доктора, когда

тот придёт навестить хозяйку. Старый Треффи,

видя, что его воспитанник никуда не собирается

идти с шарманкой, решил, что мальчик

разленился, но Кристи придумал какие-то причины,

по которым ему нужно было остаться дома,

а сам не отрывался от окна, ожидая, когда во

дворе покажется экипаж доктора.

Наконец доктор прибыл. Кристи видел, как он

вошёл в комнату хозяйки. После этого мальчик

спустился вниз и уселся на ступеньках крыльца,

ожидая, когда доктор закончит визит. Вскоре отворилась

дверь. Доктор быстрыми шагами шёл

вниз по ступенькам, когда услышал нетерпеливый

голос, обращающийся к нему:

- Пожалуйста, сэр, - сказал Кристи.

Доктор обернулся.

- Что тебе, мальчик? - спросил он.

- Сэр, не сердитесь, пожалуйста. Не могли

бы вы подняться на минутку в комнату на чердаке,

сэр, там старый Треффи, он так плох!

- Кто такой старый Треффи? - спросил доктор.

- Он мой старый учитель, если можно так

сказать, он заботится обо мне. Правда, сейчас я

забочусь о нём. Пожалуйста, сэр...

Доктор ничего не понял из этого сбивчивого

объяснения, но тем не менее повернул обратно

и начал медленно подниматься по ступенькам,

ведущим на чердак.

- Что со стариком? - участливо спросил доктор.

- Это именно то, что я хочу знать, сэр, - ответил

Кристи. - Он очень стар, сэр. Я боюсь, что

он долго не проживёт. Извините, сэр, я войду

первым. Мистер Треффи не знает, что вы придёте.

Мистер Треффи, - обратился Кристи к старику,

войдя в комнату, - вас пришёл навестить доктор,

который лечит нашу хозяйку.

К великой радости Кристи, старый Треффи

не возражал, а очень спокойно и послушно позволил

доктору осмотреть себя, даже не спрашивая,

кто его прислал. Уходя, доктор пообещал

передать старику лекарства. Затем он вышел во

двор и направился к экипажу. Не успел он сесть,

как почувствовал на своей руке прикосновение

холодных пальчиков.

- Извините, сэр, сколько я должен вам заплатить?

- произнёс Кристи.

- Заплатить за что? - поинтересовался доктор.

- Сколько я должен заплатить вам за то, что

вы посетили старого Треффи, сэр? У меня есть

несколько медяков, - сказал Кристи, вытаскивая

из кармана монетки. - Этого будет достаточно?

Если нет, сэр, я принесу остальное завтра утром

прямо вам домой.

- Этого не нужно делать, - улыбнулся доктор.Ты

можешь оставить деньги себе, мой мальчик. Я

не возьму твои последние пенни. Когда я приеду

навестить миссис Уайт, я осмотрю старика опять.

Не отрывая взгляда от доктора и забыв поблагодарить

его, Кристи умоляющим голосом произнёс:

- Сэр, что вы скажете о здоровье мистера

Треффи?

- Ему осталось недолго быть среди нас, мой

мальчик, - грустно ответил доктор, - наверное,

не больше месяца.

С этими словами доктор уехал.

- Не больше месяца! Всего лишь месяц! -

повторял Кристи, медленно возвращаясь в дом с

тяжёлым сердцем. Ему осталось жить не больше

месяца с дорогим старым учителем, всего один

месяц, только один месяц! За минуту, которой

ему хватило, чтобы добраться до двери комнаты,

перед ним, как на печальной картине, предстала

жизнь без Треффи-. у него не будет дома, он лишится

даже комнатки на чердаке, и онтеряет

друга. БЕЗ ДОМА, БЕЗ ДРУГА, БЕЗ ЕДИНСТВЕННОГО

ДРУГА! Это будет огромным горем, которое

его постигнет через месяц. Всего лишь через

месяц!

С тяжёлым грузом на сердце Кристи открыл

дверь чердачной комнатки.

- Кристи, мой мальчик, - позвал его

Треффи - что сказал доктор?

- Он сказал, что вам остался всего лишь месяц,

мистер Треффи, - всхлипывая, ответил

мальчик- Всего лишь месяц! Что же я буду без

вас делать?

Треффи не ответил. Он серьёзно отнёсся к словам

мальчика о том, что ему осталось жить всего

один месяц, а затем он должен будет покинуть

Кристи, комнатку на чердаке и старую шарманку

и отправиться неизвестно куда. Старому Треффи

нужно было подумать.

В тот день он говорил очень мало, а Кристи

остался дома, не решаясь оставить его одного. Он

с нежностью и печалью смотрел на старого Треффи.

ВСЕГО ЛИШЬ МЕСЯЦ! ТОЛЬКО МЕСЯЦ!

Звенело в ушах обоих.

Но когда наступил вечер, и комната освещалась

лишь слабым огнём, теплившимся в камине,

старый Треффи заговорил.

- Кристи, - с беспокойством спросил он,куда

же я денусь? Где я буду через месяц?

Кристи задумчиво смотрел на огонь.

- Моя мама говорила о небесах, мистер Треффи.

Она говорила, что идёт домой. <ДОМ, МИЛЫЙ

ДОМ> - последнее, что она пела. Я думаю,

<дом, милый дом> находится где-то на небесах,

мистер Треффи. Мама говорила, что это хорошее

место.

- Да, наверное, - ответил старый Треффи,но

мне кажется, я буду чувствовать себя неловко

там, очень неловко. Я так мало знаю о небесах,

Кристи, совсем мало.

- И я тоже, - ответил мальчик, - знаю немного.

- К тому же, - продолжал старик, - я никого

не знаю там. Ни тебя там не будет, ни моих знакомых,

да и шарманку придётся оставить, ведь

там вряд ли примут её, не так ли?

- Да, не примут, - ответил Кристи. - Я никогда

не слышал, чтобы мама говорила о шарманке.

Кажется, она говорила, что там играют

на арфах.

- На АРФАХ мне вряд ли понравится играть

так, как на шарманке, - отозвался старик. - Не

знаю, чем я там буду заниматься?

Кристи не нашлось что ответить на этот вопрос

и он промолчал.

- Кристи, дорогой, - неожиданно сказал старый

Треффи, - я хочу, чтобы ты узнал что-нибудь

о небесах. Постарайся узнать всё, что сумеешь.

Может я не чувствовал бы себя так неуверенно,

если бы знал, куда я отправляюсь. Твоя мама

называла это место <домом, милым домом>, да.

- Да, - ответил Кристи, - я уверен, что она

имела в виду небеса.

- Ну Кристи, не забудь, что ты должен узнать

всё о небесах, - сказал серьёзно Треффи.

Помни, что остался всего лишь месяц. Только один

месяц.

- Постараюсь, мистер Треффи, - пообещал

мальчик, - я сделаю всё, что смогу.

Кристи сдержал своё слово.

 

 

4 МЕИБЛ УЧИТСЯ ИГРАТЬ НА ШАРМАНКЕ

 

На следующий день Кристи, как обычно, отправился

с шарманкой в город. Старый Треффи выглядел

не хуже, чем раньше, и мог самостоятельно

садиться. Перед уходом Кристи открыл небольшое

окошко, чтобы впустить немного свежего воздуха

в душную чердачную комнату. Но свежего воздуха

в тот день не было нигде. Жара стояла невыносимая.

Кристи чувствовал себя уставшим, а на сердце

лежала печаль. Выйдя со двора, он повернул, сам

не зная как, на дорогу, ведущую на окраину

города, к домику, окружённому красивым садом.

Ему захотелось ещё раз увидеть весёлые детские

лица - может, они рассеют его уныние и тоску.

Ему было так тяжело сегодня!

На этот раз Кристи повезло. Не успел он два

раза повернуть ручку шарманки, как в окне детской

комнаты появились Мейбл и Чарли. Удостоверившись,

что это действительно Кристи, их

юный шарманщик, они выбежали в сад и стояли

возле него, пока он играл.

- Правда, он хорошо крутит ручку шарманки?

- прошептал Чарли сестрёнке.

- Да, - ответила Мейбл. - Мне бы тоже хотелось

иметь шарманку, а тебе?

- Может, попросить папу, чтобы он купил

нам её? - спросил Чарли.

- Не знаю, Чарли, это может не понравиться

маме, у неё ведь так сильно болит голова иногда.

- Да, но если мы будем играть на шарманке в

детской, то она вряд ли её услышит, я уверен,ответил

Чарли.

- Мне бы так хотелось покрутить ручку шарманки, -

застенчиво сказала Мейбл, глядя в глаза

Кристи.

- Хорошо, мисс, подойдите сюда, - предложил

мальчик.

Встав на цыпочки возле Кристи, Мейбл крошечной

белой рукой ухватилась за ручку шарманки

и медленно и осторожно повернула её. Она проделала

это так медленно, что мать решила, будто

с шарманщиком что-то произошло, и подошла к

окну, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.

Её глазам предстала очаровательная картина:

белокурое нежное создание в воздушном летнем

платье, крутящее ручку старой шарманки, и стоящий

рядом мальчик-шарманщик, с восхищением

глядящий на девочку. Подняв голову, Мейбл

увидела в окне мать, улыбнулась ей и кивнула,

обрадовавшись, что та наблюдает за ней. Ей было

приятно играть на шарманке, зная, что мама слушает

её игру. Никого на свете она не любила так

сильно, как маму.

Мейбл продолжала крутить ручку шарманки,

но ей вскоре надоели меланхолические причитания

<Бедной Мэри Энн>.

- Нельзя ли поменять мелодию, - сказала

она. - Пусть шарманка сыграет <Дом, милый

дом>, маме очень нравится эта песня.

Кристи знал, что перед этой песней следовала

<Правь, Британия>. Но он взялся за ручку шарманки,

слегка отстранив девочку, и весело сказал:

- Хорошо, мисс. Я постараюсь как можно

быстрее сыграть <Правь, Британия>.

С этими словами он так быстро завертел ручкой

шарманки, что если бы старый Треффи услышал,

он бы умер от страха за свой любимый

старый инструмент, не дождавшись конца отведенного

ему месяца. Несколько людей, живущих

в домах напротив, выглянули из окошек, чтобы

посмотреть, что происходит у соседей: они решили,

что злой дух вселился в шарманку, которая

минуту назад играла медленно, а затем вдруг

словно с цепи сорвалась.

При виде радостных детей они успокоились, к

тому же маленькая Мейбл вновь начала медленно

и осторожно крутить ручку, и раздалась мелодия

<Дом, милый дом>. Мейбл играла до тех пор,

пока не отзвучали заключительные звуки песни,

и лишь затем, удовлетворённо вздохнув, уступила

место Кристи.

- Мне нравится <Дом, милый дом>, - сказала

она, - это такая приятная песня!

- Да, это моя любимая мелодия, мисс,отозвался

Кристи. - А где находится <дом, милый

дом>? - внезапно спросил мальчик, вспомнив о

просьбе старого Треффи.

- Это мой дом, - ответила девочка, кивком

головы указав на красивое здание своего дома.Я

не знаю, где твой дом, Кристи.

- У меня нет такого места, которое я мог бы

назвать домом, мисс, - ответил Кристи, - Мы со

старым Треффи живём в комнате на чердаке, но

нам осталось жить там недолго - всего лишь месяц,

мисс Мейбл, и у меня опять не будет дома.

- Бедный мальчик-шарманщик, бедный Кристи, -

сочувственным голосом сказала Мейбл.

Чарли в это время стоял у шарманки и играл

<Бедную Мери Энн>, но Мейбл почти не слушала

его. Она думала о бедном мальчике, у которого

нет иного дома, кроме комнатки под самой крышей,

которой он скоро тоже должен лишиться.

- Где-то есть ещё какой-то дом, да? - спросил

Кристи у Мейбл. - Небеса ведь тоже что-то

вроде дома?

- Конечно, Кристи, - весело ответила

Мейбл, - у тебя будет дом на небесах, не правда

ли?

- А где находятся небеса? - задал вопрос

Кристи.

- Вон там, - Мейбл показала рукой на небо,очень

высоко. На небесах живут маленькие звёздочки.

Я раньше думала, что это глаза ангелов,

но няня сказала, что только глупые девочки

могут так думать.

- Мне нравятся звёзды, - произнёс Кристи.

- Мне тоже, - ответила Мейбл. - Ты их увидишь,

Кристи, когда попадёшь на небеса. Я уверена,

что увидишь.

- А что на небесах, мисс Мейбл? - поинтересовался

Кристи.

- Ах, там так красиво! Все в белых одеждах,

улицы золотые, всё блестит и переливается. Ты

увидишь там Иисуса, Кристи. Ты хочешь Его увидеть?

- Не знаю, - смущённо ответил Кристи. - Я

мало знаю о Нём.

- Разве ты не любишь Иисуса, Кристи? -

спросила девочка. На её личике появилось выражение

печали и грусти, а в больших карих глазах

блеснули слёзы. - Маленький шарманщик, неужели

ты не любишь Иисуса?

- Нет, - ответил Кристи, - я почти ничего о

Нём не знаю, мисс.

- Но ты не можешь попасть на небеса, если

ты не любишь Иисуса. Ах, как жаль, что у тебя

совсем не будет дома! Что же ты будешь делать?

- всхлипнула Мейбл, и по её щекам покатились

слёзы.

В это время зазвенел колокольчик, приглашающий

всех обитателей дома к обеду, и дети услышали

голос няни, зовущий их к столу.

Кристи в задумчивости шёл, покидая сад. Он

не мог забыть разговор с Мейбл и её слёз. <Ты не

сможешь попасть на небеса, если не любишь

Иисуса, - сказала она, - и тогда у тебя совсем не

будет дома>. Кристи впервые услышал об этом и

очень огорчился. А что, если он никогда-никогда

ничего не узнает о <доме, милом доме>? Затем

он вспомнил о старике Треффи, своём дорогом

учителе, которому осталось жить всего месяц.

Любил ли он Иисуса? Мальчик никогда не слышал,

чтобы Треффи упоминал Его имя. Что, если

Треффи умрёт и никогда не будет на небесах, а

попадёт в другое место? Кристи слышал, что существует

ад, но. мало знал о нём. Он всегда полагал,

что ад создан для плохих людей. Нужно сказать

Треффи о разговоре с Мейбл. А может, старый

шарманщик всё-таки любит Иисуса. Кристи

надеялся, что так оно и есть. Он с нетерпением

ждал наступления сумерек, чтобы пойти домой и

поговорить с Треффи.

К полудню жара усилилась. Маленький Кристи

изнывал от духоты. Шарманка всегда была

слишком тяжела для его хрупких детских плеч,

но сегодня она казалась ещё тяжелее, чем обычно.

Кристи так устал, что вынужден был немного

отдохнуть. Он присел на крыльце дома, находящегося

в одном из переулков в полумиле от ночлежного

дома, где жил старик Треффи, и прислонил

шарманку к стене. Вскоре прямо перед

ним остановились две незнакомые женщины.

Любезно справившись о здоровье друг друга, они

разговорились. Кристи сидел так близко от них,

что невольно слышал их разговор.

- Что это за постройка? - спросила одна из

женщин, глядя на невысокое длинное здание,

расположенное на противоположной стороне улицы

и окружённое забором.

- Это наша новая миссия, миссис Вест, которая

относится к церкви на углу Мелвилл Стрит.

Она занимает всего лишь комнату в этом здании.

Каждое воскресенье сюда по вечерам приходит

молодой человек и проповедует. Мне нравится

слушать его, он так просто всё объясняет!

- Что он объясняет просто? - спросила миссис

Вест.

- Всё о небесах: и как туда попасть, и об

Иисусе, и о том, что Он совершил ради нас.

Мистер Уилтон очень добр, он приходил навестить

нашего Томми, когда он заболел. Вы знаете

мистера Уилтона?

- Нет, - ответила миссис Вест. - Я, наверное,

приду завтра. В котором часу он проповедует?

- Собрание начинается каждое воскресенье в

семь часов, - ответила миссис Смит и добавила:

- И не нужно беспокоиться об одежде. В миссии

собираются в основном бедняки, подобные нам.

- Ну что ж, я приду, миссис Смит. До свидания.

Женщины расстались, а маленький Кристи,

став невольным свидетелем их беседы, твёрдо

решил прийти в миссию в ближайшее воскресенье.

Ему нельзя терять время, он должен как можно

быстрее выяснить то, о чём его просил старик

Треффи.

Так прошёл первый день последнего месяца

старого шарманщика.

- Мистер Треффи, - сказал в тот вечер мальчик

старику, - вы любите Иисуса?

- Иисуса? - переспросил старик. - Нет, Кристи,

я бы этого не сказал. Вообще-то, мне следовало

бы Его любить. Порядочные люди любят Его,

да?

- Мистер Треффи, - серьёзно произнёс мальчик,

- если вы не любите Иисуса, вы не сможете

попасть на небеса, и у вас никогда больше не

будет дома.

- Ах, Кристи, боюсь, ты прав. Когда я был

таким, как ты, я часто слышал об этом, но не

обращал особого внимания, а со временем всё

забыл. С тех пор как я заболел, я много думал и

кое-что, кажется, начал вспоминать. Но я не уверен,

что точно помню, о чём мне рассказывали.

Это плохо, мой мальчик, очень плохо.

 

 

5 НЕТ ГРЕХА В ТОМ ГОРОДЕ СВЕТЛОМ

 

Ночь не принесла прохладу после знойного и

душного дня Кристи долго не мог заснуть, а когда

наконец забылся в беспокойном сне, его неожиданно

разбудил оглушительный раскат грома, от

которого содрогнулись стены старой чердачной

комнаты.

Треффи проснулся и приподнялся на кровати.

Кристи перебрался поближе к нему. Гроза разыгралась

не на шутку. При каждой вспышке молнии,

озарявшей на мгновение все углы комнатушки,

Кристи видел бледное и трясущееся лицо

старика Треффи. Затем всё погружалось в темноту,

и раздавался сильный раскат грома, напоминающий

грохот падающих домов. От этого звука

старый Треффи вздрагивал всем телом. Кристи не

помнил такой сильной грозы, как эта, и был

очень напуган. Он встал на колени возле кровати

старика и сжал его дрожащую руку.

- Вам страшно, мистер Треффи? - спросил

Кристи после того, как очередная яркая вспышка

молнии осветила комнату.

- Да, мой мальчик, - ответил старик. - Не

знаю, что со мной. Раньше я никогда не боялся

грозы, а сегодня мне страшно.

Кристи ничего не ответил, поэтому Треффи

дрожащим голосом продолжил:

- Мне показалось, что молния - это Бог,

глядящий на меня, а гром - Его голос. Я боюсь

Его, Кристи. Я не люблю Его, мой мальчик, не

люблю.

В этот момент вновь сверкнула молния, загремел

гром, и старый шарманщик задрожал от страха.

- Мне бы не хотелось умереть сегодня ночью,

Кристи, - сказал он. - Молния сверкает так близко!

Затем он шёпотом добавил:

- Ты знаешь, что такое грех?

- Знаю, - ответил Кристи, - это плохие поступки,

да?

- Да, - подтвердил Треффи. - Я совершил их

так много! Грех - это и недобрые мысли, а мне

они так часто приходили в голову! Грех - это и

скверные слова, а я говорил их так часто, мой

мальчик! Но до этой ночи меня это никогда не

беспокоило.

- А почему это тревожит вас сегодня? - поинтересовался

Кристи.

- Мне приснился сон, мой мальчик, от которого

я весь дрожу.

- Расскажите, мистер Треффи, - умоляюще

произнёс Кристи.

- Я размышлял над тем, что ты сказал мне о

любви к Иисусу, и заснул. Мне приснилось, что

я стою перед прекрасными воротами, сделанными

из золота. Над воротами блестели какие-то

буквы. Я сложил их и получилось <дом, милый

дом>. Тогда я сказал себе: "Наконец-то я нашёл

его. Как бы мне хотелось, чтобы Кристи тоже был

тут! В этот момент кто-то открыл ворота и спросил:

<Что вы хотите?> - <Я хочу войти, - ответил

я. - Я очень устал и иду домой>. Но человек

закрыл ворота. Очень печальным и скорбным голосом

он произнёс: <Ни один грех не может сюда

проникнуть, старый Треффи, ни один грех не

пройдёт за ворота>.

Ах, Кристи, при этих словах я почувствовал,

что во мне нет ничего, кроме греха. Я повернулся

и пошёл прочь. Затем стало очень темно, и раздался

гром. Я проснулся от испуга и никак не могу

забыть свой сон. Он до сих пор стоит у меня перед

глазами.

Новая вспышка молнии озарила комнату, за

ней последовал оглушительный раскат грома. Старый

Треффи опять вздрогнул.

Кристи не мог его успокоить, мальчику самому

было страшно. Он прижался к старику и не

отходил от него, пока не миновала гроза и не

утих гром, на смену которому пришёл шум дождя,

барабанившего по крыше чердака. Только тогда

Кристи вернулся к себе в постель и заснул.

Наутро ночные страхи развеялись и казались

всего лишь кошмарным сном. Ярко светило солнце.

Кристи подошёл к окну и открыл его. После

дождя всё вокруг выглядело свежим и чистым.

Духота исчезла, а на карнизе весело чирикали

воробьи. Было воскресное утро. Вечером Кристи

собирался пойти послушать проповедь миссионера.

Он не мог дождаться, пока настанет назначенный

час. Тогда он сможет выяснить всё, о чём

просил его старый Треффи.

Весь этот долгий весенний день бедный старик

казался очень беспокойным и несчастным.

Кристи понимал, что Треффи всё ещё находится

во власти страшного сна, и не отходил от него.

Всю неделю мальчик бродил с шарманкой по

улицам города, и лишь в воскресные дни он имел

возможность быть рядом со своим любимым учителем.

Наконец длинный утомительный день подошёл

к концу. В шесть часов вечера Кристи умылся

и приготовился идти на собрание.

- Постарайся не пропустить ни слова из проповеди,

мой мальчик, - серьёзным тоном попросил

Треффи.

Комната, арендуемая миссией, только открылась,

когда туда пришёл Кристи. Внутри какая-то

женщина зажигала газовые рожки и готовила помещение

к собранию. Нерешительно открыв

дверь, Кристи встретился глазами с женщиной,

но она велела ему уходить прочь.

- Разве здесь не будет сегодня богослужения?

- разочарованно спросил Кристи.

- Так ты пришёл на собрание, да? - поинтересовалась

женщина, - Хорошо, можешь зайти, только

ты должен сидеть тихо, не болтать и не шуметь.

Сейчас, в пустой комнате, где не было никого,

с кем мальчик мог бы говорить, предупреждение

звучало бессмысленно. Однако Кристи, не возражая,

вошёл и сел на одну из передних скамеек.

Комната постепенно наполнялась: появились

старики и дети, молодые мамы с грудными младенцами,

пожилые женщины с платками на головах,

супружеские пары, несколько юношей и

девушек. Здесь были люди с разными лицами и

характерами, начиная от скромной и почтенной

жены ремесленника и кончая маленькой

девочкой-нищенкой, сидящей на скамье рядом с Кристи.

Ровно в семь часов вечера дверь отворилась и

вошёл проповедник. В течение всей проповеди

Кристи не отводил от него глаз. Мальчику очень

понравилось пение и в особенности последняя

песня. Молодая женщина, стоящая сзади, так

отчётливо пела, что Кристи смог разобрать все

слова, Ах, если бы он только мог запомнить слова

песни и затем повторить её старому Треффи. В

песне говорилось:

Есть город прекрасный и светлый,

Закрыты ворота его для греха,

Ничто нечистое,

Ничто нечистое

Не может проникнуть туда.

Спаситель, я пришёл к Тебе.

О Агнец Божий, я молю:

Очисть меня, спаси меня,

Очисть меня, спаси меня,

Смой все грехи мои.

Господь, сделай меня с этой минуты

Своим любимым чадом,

Хранимым Твоей властью,

Хранимым Твоей властью

От всего, что Тебя огорчает,

До той поры, пока в белоснежной одежде

Не предстану пред Тобой искупленным,

Непорочным и безгрешным,

Непорочным и безгрешным,

Хранимым Тобой в той счастливой земле.

 

После пения проповедник сказал проповедь на

стих 27 из главы 21 Откровения: <И не войдёт в

него ничто нечистое>.

Молодой миссионер говорил о небесном городе,

о котором все только что пели, прекрасном

и светлом, с золотыми улицами и жемчужными

воротами. Он говорил о реке жизни и деревьях,

растущих по обе её стороны. Он рассказывал

о тех, кто живёт в этом счастливом месте, об их

белых одеждах и золотых венцах, о чудесных песнях,

которые они поют, и о радости, сияющей

на их лицах.

Миссионер также поведал собравшимся о том,

что в этом чудесном городе нет места печали и

скорби. Здесь нет плача, слёз, горестных вздохов,

бед. Здесь не встретить людей, устало бредущих

по золотым тротуарам и страдающих от голода.

Здесь нет неумолимо жаркого солнца и, напротив,

холода, мороза, снега. На Небесах нет ни

болезней, ни смерти, ни похорон, ни могил. В

прекрасном городе царит совершенная любовь и

нет ссор и раздоров. Злые голоса, ропот и недовольное

ворчание, грубость и оскорбления не

нарушают мира и гармонии. И всё это будет длиться

вечно. Не нужно бояться, что когда-то этому

наступит конец. Не нужно с мрачным предчувствием

ждать будущего, не нужно расставаться

или прощаться. Попав сюда, человек навеки попадает

под охрану Господа. Он дома, на отдыхе с

Богом.

- Вы хотели бы туда попасть? - спросил проповедник.

В комнате раздался негромкий гул голосов и

вздохов. По лицам собравшихся можно было прочесть

их согласие, а маленький Кристи мысленно

сказал: <Хотел бы я попасть туда? Ах, если бы я

только мог, а вместе со мной Треффи и все остальные!>

- В этот город не сможет попасть ничто нечистое,

- сказал проповедник. - Закрыты ворота его

для греха. Друзья, если на душе у вас всего один

грех, небесные ворота будут для вас закрыты.

<Ничто нечистое, ничто нечистое не может проникнуть

туда>. Если за всю свою жизнь я ни разу

не согрешил, ни разу не совершил ни одного

плохого поступка, не произнёс ни одного скверного

слова, ни одна недобрая мысль не посетила

мой ум; если всю свою жизнь я делал то, что

нужно, был совершенно безгрешен и свят, но

сегодня согрешил, пусть даже грех мой ничтожен

в глазах окружающих, - этого греха достаточно,

чтобы небесные ворота закрылись предо мной.

Ворота закроются предо мной всего за один грех.

Ни одна душа, на которой имеется хоть малейшее

пятнышко греха, не может попасть в Небесный

город.

Есть ли в этой комнате такой человек, - продолжал

проповедник, - который может сказать

о себе, что он согрешил всего один раз? Есть ли

среди вас человек, который может сказать, что

на его душе лежит всего один лишь грех?

И вновь в ответ раздался негромкий гул голосов,

послышались вздохи, но на этот раз люди

вздыхали, почувствовав угрызения совести.

- Нет, - ответил проповедник, - никто из нас

не может этого сказать. Все мы грешили и не один

раз. Каждый грех похож на тёмное пятно, на огромное

чернильное пятно, покрывающее душу.

"Ой! - с ужасом подумал Кристи, услышав

эти слова, - что же мне и мистеру Треффи делать?"

Кристи мысленно представил одинокую комнату

на чердаке и грустное морщинистое лицо

старого Треффи.

Оказывается, всё было правдой: и слова мисс

Мейбл, и сон мистера Треффи. Всё было истинным!

Если бы Кристи не отвлёкся, а слушал дальше,

он узнал бы из уст мистера Уилтона, как

избавиться от греха. Но его ум был слишком поглощён

первой половиной проповеди, а когда

он наконец прислушался к тому, что говорил

проповедник, тот уже выражал