Первое послание к коринфинянам 13, 12).

Густав Теодор Фехнер - Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII - XIX в.в.

М. Канон+ 1999

 

КНИЖИЦА О ЖИЗНИ ПОСЛЕ СМЕРТИ С ПОЯСНЕНИЯМИ д-ра ВИЛЬГЕЛЬМА ПЛАТЦА (W.Platz)

Издательство Strecker und Schroeder, Штуттгард 1922 (Препринт)

(перевод А.Антоновского)

 

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Не единожды, но трижды живет человек на земле. Первая ступень его жизни постоянный сон, вторая - переплетение бодрствования и сна, а третья вечная бодрость. В одиночестве и темноте пребывает человек на первой ступени, на второй же - живет, хотя и общаясь с другими, но отдельно от них, при свете, не отражающем всей глубины сущего. На третьей ступени сплетается его жизнь с жизнями прочих душ в одну общую жизнь высочайшего Духа, и проникает он в сущность конечных вещей. На первой ступени из семени развивается тело, создавая себе орудия для второй, а на второй из этого семени развивается Дух (3), создавая орудия для третьей ступени. На третьей же развивается божественное семя, вкладывающее Дух в каждого человека, и уже здесь в людях проявляется и выходит за их пределы мир потустороннего, темный для нас, но светлый как день для Духа третьей ступени. И происходит это благодаря упражнению, вере, чувству и инстинкту гения. Переход от первой ко второй ступени называют рождением, переход же от второй к третей - означает смерть(4). Путь, по которому движемся мы в направлении третей ступени, нисколько не более мрачен, чем тот, на котором мы достигаем второй ступени. Один ведет нас во внешнее, другой исподволь подводит ко внутреннему видению мира.

 

Когда мы, дети, слепы и глухи на первой ступени во чреве матери ко всякому блеску и музыке жизни ступени второй, а наше рождение из материнского лона нам жутко и больно, когда промелькнуло мгновение рождения, когда словно смерть ощущается разорванность прежнего существования, прежде чем состоялось пробуждение нового Бытия, то не знаем мы в нашем насущном Бытии, ни того, где в тесном для нас теле сосредоточено все наше сознание, ни ничего из того блеска, музыки, великолепия и свободы жизни на третьей ступени. И легко принимаем тесный, темный переход, что ведет нас туда, за тупиковый путь, из которого не последует выхода.

 

После смерти наступает второе рождение, ведущее к более свободному Бытию. При этом Дух взрывает тесную для него оболочку, оставляя ее тлению, словно ребенок, который оставляет свою при первом рождении. После этого все то, что с помощью наших чувств представлялось нам внешним образом и словно бы из дали, наконец, проникает в нас и ощущается нами. Отныне Дух не просто касается гор и долин и, наслаждаясь весной, но и не подвергается более муке, что все окружающее пребывает лишь вне его. Отныне горы и долы пронизаны им. Он ощущает их возрастающую силу и высоту. Отныне будет не словами и жестами вызывать мысли других, но в непосредственном воздействии духов друг на друга (5), не разделенных более с помощью своих тел, но связанных благодаря им, возникнет воздушное восприятие мыслей. Уже не внешним образом Дух явится тем, кто оставлен в любви, но поселится глубоко в их душах, словно часть их самих, в них и через них будет он думать и действовать.

 

 

ВТОРАЯ ГЛАВА

 

Дитя в теле матери обладает лишь телесным очертанием и влечением к созданию своей формы. Единственные образ его действий - творение и развитие членов своего тела. Благодаря этому он и растет. Но ему еще недоступно чувство, что эти члены принадлежат именно ему, ибо он не использует их, да и не не в состоянии это сделать.Прекрасные очи, прекрасные уста остаются для него лишь прекрасными предметами, которые он сотворил, не ведая, что станут они однажды полезными частями его самости. Ибо предназначены они для мира следующего, о котором еще дитя ничего не знает. Он управляет ими в силу смутного для него самого влечения, обоснованного лишь в материнской организации. Но по мере того, как дитя становится зрелым для второй стадии жизни, оно сбрасывает и оставляет созданные им органы. И вдруг неожиданно открывается ему самодостаточное единство всех его творений. Эти глаза, уши и уста принадлежат отныне ему, и хотя и сотворил он их по смутному врожденному инстинкту, но теперь знакомится с искусством обращения с ними. С этого времени созданный им мир света и красок, солнца и запахов, вкуса и чувства становится его послушным орудием, если создал он его пригодным и дельным*.

 

Соотношение первой и второй ступени, изменяясь и возрастая, повторяется как соотношение второй и третьей (7). В этом мире всякое наше действие и желание рассчитано лишь настолько, чтобы создать организм, который в должны мы увидеть в наступающем мире и использовать его как нашу самость.

 

Все духовные воздействия, всякое следствие выражения нашей силы, исходящее в период жизни из самого человека и, выходя во-вне, проникающее в человеческий мир и природу, и выходящее за его пределы, уже таинственным образом связаны между собой невидимой нитью. Они - духовные члены человека, которые приводит он в действие в течение жизни, привязанный к своему духовному телу, как к некому организму непрерывно пульсирующих сил и действий, осознание которых еще ускользает от него и которые поэтому, хотя и нераздельно переплетены с его насущным бытием, все же признаются лишь исходными пунктами его бытия. Однако в мгновение смерти, когда человек отделяется от органов, с которыми была связана его творящая сила, то он неожиданно получает сознание всего того, что в качестве наследия выражений его прошлой жизни продолжает свое существование и развитие в мире идей, сил, воздействий. И когда, наконец, лишится оно своего органического источника, тем не менее продолжит нести в себе свое органическое единство, которое, однако, становясь все более живым, все отчетливее сознает себя, и в мире человечества и природы начинает господствовать, получая личную индивидуальную и совершенную власть над собственным определением (8).

 

То, что привнес кто-либо в течение своей жизни в создание, оформление и сохранение идей, пронизывающих человеческое и природное, становится его бессмертной частью, что продолжает свое развитие еще и на третьей стадии, хотя давно уже истлела та плоть, к которой была привязана сила его воздействия на второй ступени. То, что было создано, сделано и помысленно миллионами умерших, не превратится в прах вместе с ними, и не подвергнется новому разрушению творениями, действиями и мыслями следующих миллионов, но продолжит в них свое дальнейшее развитие, пребывая в своей живой самости, и повлечет их в направлении той великой цели, которую сами они не увидят.

 

Правда, продолжение этой идеальной жизни представляется нам в виде некой абстракции, а развитие Духа умерших людей в людях живых кажется лишь чистым предметом мышления. Но лишь потому представляется это нам, что не обладаем мы надлежащими чувствами, которыми владеют духи на третьей ступени в своем подлинном Бытии, наполняющим и пропитывающим всю природу. Мы же способны познать лишь точки присоединения их Бытия к нашему, то есть ту часть, в которой они в нас присутствуют и взрастают и благодаря которым они способны являться нам под видом идей, распространяющих свое влияние на наш мир.

 

Хотя круг волн, оставленный в воде утонувшим камнем, порождается всякий новый раз каждым следующим брошенным камнем, благодаря его ударам о воду, все же остается один все связывающий круг, все другие содержащий в своем объеме. Камни же осведомлены лишь о распространении кругов своего объема. И мы суть такие же несведущие камни, но в отличие от твердых камней сами и каждый по себе еще в течении нашей жизни порождаем те связующие круги наших воздействий вокруг нас, которые распространяются не только на других, но и входят в их внутренний объем (9).

 

И действительно уже в течении нашей жизни каждый человек посредс твом своих действий врастает во внутрь другого благодаря своим словам, поступкам, примерам и письмам. Еще при жизни Гете миллионы его современников носили в себе искры его Духа, новым светом раз горавшиеся в их собственных душах. Еще при жизни Наполеона прони кала сила его духа почти в каждого его современника. После смерти обоих не умерли вмести с ними эти ответвления жизни, проникавшие в современный им мир. Лишь погасла движущая сила новых посюсторонних ветвей жизни, а рост и дальнейшее развитие этих порождений, исходящих из одного индивидуума и в своей целостности вновь образующих одного индивидуума, осуществляется теперь в форме равно присущего всем, хотя и не схватываемого нами внутреннего самосознания, раньше всех освоенного великими людьми. И ныне присутствуют среди нас Гете и Шиллер, Наполеон и Лютер. Они обитают в нас как самосознательные, но уже более развитые, нежели были они до своей смерти, как мыслящие и действующие в нас, как производящие идеи и продолжающие развитие индивиды. Каждый из них не заключен более в отдельную плоть, а слит со целостным миром, который формировали они, которому радовались и в котором господствовали еще при жизни. После смерти же результатами своих действий, которые еще ощущаются нами (10), беспредельно расширяют они свою самость.

 

Величайший пример такого могучего Духа, продолжающего жить и действовать среди потомков, являет нам Христос. Это не пустое слово, что Христос живет в тех, кто исповедует его религию. Каждый подлинный Христианин не просто метафорически, но поистине живого носит его в себе. Каждый причастен к нему, кто мыслит и действует в согласии с ним, ибо именно Дух Христа осуществляет в нем свои мысли и действия. Он проникает в каждого члена христианской общины, и все объединяются в его Духе словно яблоки с одной яблони, словно грозди одной виноградной лозы.

 

"Ибо равно как плоть существует в единственном числе, но имеет тем не менее множество членов, так и все члены тела имеют одно тело, и хотя и являются многими, имеют все же одно тело (Первое послание к коринфянам 12, 12)**.

 

И не только великие Духи, но и всякий дельный человек пробуждается в следующем мире, обладая созданным им самим организмом, содержащим в себе бесконечное множество духовных творений, действий и моментов, наполняющих больший или меньший объем, получающий большую или меньшую силу дальнейшего развития, смотря по тому, насколько наполнен был сам человеческий дух еще при жизни. Тот же, кто не способен был оторваться от земли, и свой дух использовал лишь для движения плоти, питания и развлечения, от того останется лишь недостойная внимания сущность. Так, богатейший станет беднейшим, который лишь для того расходовал свои деньги, чтобы скопить себе земной силы. И станет беднейший богатым, расходовавший свою земную силу для достижения достойной жизни. Ибо то, что каждый тратит здесь, обретет там. И деньги будут важны там лишь тем, что важного и значительного создали они здесь.

 

Загадка жизни нашего нынешнего Духа - это жажда познания истины, которая отчасти бесполезна здесь. А также в стремлении каждого подлинного Духа создавать ценности, что пойдут на пользу лишь потомству. Загадочно и осознанное раскаяние, нагоняющее на нас неведомый страх из-за плохих действий, совершенных нами, но которые нам лично и не принесли бы никаких убытков. Все эти явления исходят из знаменательных предчувствий, что получим мы воздаяние в том мире, где вернуться к нам как часть нашей самости плоды наших даже мельчайших и тайных действий.

 

В этом и состоит величайшая справедливость творения, что каждый сам создает себе условия своего будущего Бытия (12). Человеческому действию не воздается в виде внешнего вознаграждения или наказания. Не существует никаких Небес ни Преисподней в обычном христианском, иудейском или языческом смысле этого слова, куда должна была следовать душа умершего. Она ни только не возносится к небесам и не проваливается в бездну, но и не распадается на элементы и не растекается во всеобщем, а после того, как преодолела она болезнь роста - смерть, по неизменной последовательности событий природы, надстраивающей каждую более позднюю ступень на служащую ей основой основой более раннюю развивается далее в некотором бытии в направлении к бытию более высокому. И смотря по тому, плох или хорош человек, действует благородно или низко, вел ли он праздную или прилежную жизнь, получает он в свою собственность в следующей жизни больной или здоровый, прекрасный или безобразный, сильный или слабый организм, а его свободная деятельность в этом мире определяет его место в отношении с другими духами, а также путь его судьбы, его способности и таланты для дальнейшего продвижения в потустороннем мире.

 

Поэтому будьте бодрыми и добросовестными, ибо кто двигается медленно здесь, будет вялым и там. И тот, кто не раскрывает свои глаза здесь, и там многого не поймет. Кто же здесь учиняет обман и зло, тот и там словно боль будет ощущать свою дисгармонию в хоре добрых и честных духов. Боль эта будет сопровождать его и в том мире, чтобы его улучшать и искоренять все дурное, исцеляя то, что запустил он в мире этом, и не дадут ему ни отдыха ни покоя, пока не сбросит он себя свое бремя и не искупит он все свои последние мельчайшие проступки. И когда другие духи уже давно обретут свой покой в Боге, или, напротив, уже давно будут жить как составляющие части его мыслей, ему же предстоит еще долго влачить свое мутное существование в переменчивости земной жизни. И его душевная скорбь будет мучить людей идеями заблуждения и суеверия, приводить их к порокам и всяческим глупостям. И покуда он сам, отставая в духовном развитии, будет лишь еще завершать свой путь к третьей ступени, то также и тех, в ком продолжит он свое развитие, будет сдерживать их на пути из второй к третьей ступени.

 

Но как долго не длилось бы все неистинное, злое и низкое и как не пыталось бы своим состоянием противодействовать всему истинному, прекрасному и правому, тем не менее будет первое преодолено все возрастающей властью последнего, и будет первое уничтожено благодаря возрастающей силе собственных ответных действий. И так, наконец, не останется ничего в человеческой душе от всякой лжи, всякой злобы и грязи. Вечная непреходящая часть человека - это лишь то, что есть в нем честного, прекрасного и доброго. И если хотя бы одно горчичное зернышко наличествует в нем из этого - в том же, в ком нет, в том нет -, будет и он когда-нибудь очищен от мусора и шлаков.Лишь тот пребывает на третей ступени, кто подвергнет мучениям зло очищающим огнем жизни и, хотя и поздно, сможет он вырасти в великолепное древо.

 

Радуйтесь же, все вы, дух которых закален грустью и болью, вам пойдет на пользу упражнение, которое делаете вы, ведя мужественное сражение с препятствиями, прекращающие их развитие. Вы, рождающиеся с новыми силами для нового существования, быстрее и радостнее наверстаете то, что упущено было в вашей судьбе.

 

 

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

Человек использует многие средства для одной цели. Богу же одно средство служит для многих целей.Растение полагает, что оно существует лишь для того (13), чтобы произрастать, качаясь по ветру, утолять жажду света и воздуха, источая цвета и ароматы для своего собственного украшения, забавляясь с жучками и пчелками для своего собственного удовольствия. И действительно оно здесь для этого, но, одновременно, растения лишь земные поры, где встречаются воздух, вода и свет, и переплетаются в процессах, важных для всего живого на земле. Оно здесь для пользы всего земного, чтобы давать дышать земле, ткать ей зеленое одеяло и доставлять человеку и зверю вещество для питания, одеяния и тепла. Человек полагает, что он существует для собственных нужд, чтобы развлекаться и создавать условия для собственного телесного и духовного роста. Это и действительно так, но, одновременно, его тело и дух лишь вместилище, в которое вступают чужие Духи, переплетаются в нем друг с другом и, совместно развиваясь, образуют всякого рода процессы, одновременно являющиеся человеческими мыслями и чувствами, что имеют большое значение для третьей ступени. Дух человека есть неотчуждаемая собственность его самого и, одновременно, - собственность более высокого Духа. То же, как как это происходит, непременно затрагивает обоих, хотя и различным образом (14).

 

красный

оранжевый фиолетовый

желтый голубой

зеленый

 

В этой фигуре, которая является не отражением, но лишь символом или метафорой, расположенная в центре пестрая (здесь представляемая как черная) шестилучевая звезда, которая несет в себе внутреннее единство, может быть рассмотрена как самостоятельно существующая. Каждый ее луч зависит от центрального основания и благодаря этому связывается в единство. Но с другой стороны, каждый луч вновь оказывается слитым с остальным благодаря сцеплению шести просто окрашенных кругов, каждый из которых обладает для себя своим внутренним единством. И подобно тому, как каждый луч принадлежит как себе самому, так и окружностям, благодаря пересечению которых он и возникает, так же обстоит дело и с душой человека (15). Человек часто даже не подозревает, откуда возникают мысли в его сознании, они просто приходят ему на ум. Его влечет какая-то тоска, тревога или желание, о которых он не в состоянии отдать себе отсчета. Какая-то сила заставляет его действовать или же некоторый голос отвлекает его от действия, без того чтобы сам он осознал подлинные причины своего действия. Таковы преобразования духов, и это наполняют мышление и поступки человека иными, нежели его собственными основаниями. Еще более удивительными выглядит их проникновение в нас, когда в ненормальных состояниях (бодрствующего сна или душевной болезни) подлинные взаимные отношения зависимости между нами и ними разрешаются в их пользу, так что мы лишь пассивно воспринимаем то, что проистекает от них к нам без обратного воздействия с нашей стороны. Но в той степени, в какой человеческий Дух бодр и здоров, он не является безучастной игрой или продуктом духов, врастающих в него или с которыми он кажется сращенным. Ибо то, что именно и связывает эти духи, невидимое прачеловеческое сосредоточие духовной силы влечения, куда стекаются все и где путем взаимообразного общения перекрещиваются и производятся мысли, возникает не только благодаря перекрещиванию духов, но являются врожденной первичной собственностью человека (17).Свободная воля, самоопределение, разум и основание всякой духовной способности содержатся в нем самом. Однако, словно в нераскрытом семени покоится это при рождении, лишь ожидая своего развития направлении организма, наполненного индивидуальной действительностью жизни. Но как только вступил человек в жизнь, тотчас ощущают это чужие духи и втискиваются в него со всех сторон, пытаясь силу его использовать как свою (18), чтобы за счет этого усилить свой собственный импульс. Но если это удается, то обращается этот импульс в собственность самого человеческого Духа, преобразуется в его воображении и содействует его развитию. В той же степени хотя и иным способом и врастающие в человека чужие подвергаются влиянию человеческой воли, в то время как человек тоже зависит от чужих духов. Он так же как и духи способен из центра своего духовного бытия разражаться новым, привнося его в сосредоточенных в нем духов, в то время как те в свою очередь способны оказывать определяющее влияние на его внутреннюю жизнь. Однако в гармонично развитой духовной жизни ни одна воля не подавляет другую. Поскольку каждый чужой дух имеет лишь часть своей своей самости в общем владении с отдельным человеком, следовательно и воля отдельного человека имеет лишь побуждающее влияние на дух, который всеми остальными своими частями обнаруживается вне человека. И поскольку каждый человеческий дух заключает в себе общность чрезвычайно различных чужих духов, то воля каждого отдельного среди них также оказывает лишь побуждающее влияние на целостного человека. И если человек произвольно выражает всю свою самость в отдельных духах, то следовательно он лишается возможности полностью манипулировать ими. Не всякий дух способен связывать себя в единство с другими в одной и той же душе, поэтому добрые и злые, честные и лживые духи участвуют в схватке за право владеть душой, а побеждающий в схватке овладевает полем действия. Внутренний раскол, который столь часто обнаруживается в человеке, есть ни что иное как этот бой между чужими духами, которые его волю и разум, коротко говоря, его внутреннюю жизнь, стремятся себе приобрести. Подобно тому, как человек ощущает единение живущих в нем духов в виде покоя, ясности, гармонии и уверенности в себе самом, также и сражение меду ними он ощущает как беспокойство, сомнение, колебание, смущение и раздвоение своего внутреннего естества. Но не выкуп за беспокойство или малое искупление жертвует он в пользу более сильных духов, а благодаря этой дуэли самостоятельных сил человек оказывается в центре собственной сущности среди сил с противоположными стремлениями, каждая из которых перетягивает его на свою сторону, оспаривая в согласии с ним ту или иную его часть. Поэтому победа может быть одержана и более слабым влечением, если человек свою собственную силу предоставил в его распоряжение в борьбе против более сильной. Так, самость человека остается не затронутой в этом сражении духов до тех пор, пока он сохраняет врожденную свободу своих собственных сил и без устали ею пользуется. И всякий раз, если он подчиняется злым духам, значит развитие его внутренних сил вызвано его душевной усталостью, и часто приводит к тому, что он становится злым, а иногда ленивым и усталым. Чем лучше становится человек, тем легче ему стать еще более лучшим, и чем человек хуже, тем легче портится его характер. Ибо хороший человек уже воспринял в себя многие хорошие духи, которые связывают себя с ним в борьбе с оставшимися и вновь проникающими злыми духами и облегчают ему развитие его собственных внутренних сил. Хорошее без усилий приводит к хорошему, ибо соответствующие духи делают это вместо него. Плохое же надо заглушать, преодолевая с помощью внутренней силы те злые духи, которые ему противятся (19). К тому же родственное ищет и связывается с родственным, избегая своей противоположности, если она не принуждает к тому же самому. Хорошие духи внутри нас приманивают хороших духов из-вне, злые же приманивают злых. Чистые духи охотнее вселяются в чистые души, а то, что существует в нас злого привлекает внешнее злое. Если в нашей душе добрые духи получают власть, то скоро сам собой изгоняется последний черт, еще пребывающий в нас, ибо не приятно ему пребывать в хорошем обществе. Так, душа хорошего человека становится чистым небесным жилищем для блаженствующих вместе друг с другом духов. Впрочем, и хорошие духи, если они отчаиваются одержать победу над получившими превосходство злыми духами и очистить от них душу, то вынуждены оставить ее им, и та попадает, наконец, в ад, то есть в то место, где проклятые подвергаются мучениям. Ибо муки совести, внутренний раздор и беспокойство, которые отмечаются в душе злых людей, и есть та великая боль, которую ощущают не только они сами, но и с еще более горьким страданием обитающие в них проклятые духи.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Благодаря тому, что высшие духи обитают не только в отдельном человеке, но и каждый разветвляется на несколько, они суть то, что духовно сплачивает людей, будь это в некоторой форме веры, или в некоторых формах моральных или политических установлений. Все люди, которые входят в духовную общность, вместе принадлежат к телу одного и того же духа и послушны идее, которая влагается им в людей, словно членам тела, связанным в единство. Часто идея обитает в целом народе, часто воодушевляет толпы людей на совершение какого-нибудь общего поступка: это могучий Дух, проникающий своими лучами повсеместно словно эпидемия (21). Конечно, не только благодаря духам покойников осуществляются эти соединения, но и бесчисленные новорожденные идеи проникают в других посредством действий живых. И все эти идеи, приходящие в мир из живых людей, суть члены будущего духовного организма.

Если в человеческом мире встречаются хотя бы два родственных духа и срастаются благодаря своим общим свойствам, благодаря тому, что взаимообразно определяют и обогащают себя тем, что имеют в себе разнородного, то общества, противоположные полы, народы, которым они внутренне присущи лишь по отдельности, вступают в духовную общность и обогащают себя благодаря духовной взаимопринадлежности. Так, развитие жизни духов третьей ступени в мире человеческом осуществляется нераздельно и рука об руку с передовым развитием человеческого мира. Постепенное формирование государства, науки, искусства и человеческого общения, организация этих сфер жизни во все более гармонично разветвленное целое суть следствия этого срастания бесчисленных духовных индивидуальностей, которые живут и переплетаются в человеческом мире, собираясь во все большие духовные организмы.

Как же иначе могли бы эти великолепные сферы обрести свою форму соответствия неизменным идеям, возникая из неясных эгоистических влечений отдельного человека, который, пребывая в центре, настолько близорук, что не видит всего, что его объемлет, а находясь у границ объема не видит центра, если бы высшие духи не обладали способностьюясного видения всего целого, если бы не могли воздействовать на все движимое, и благодаря тому, что теснят все сущее в направлении общего божественного центра, сливаться при этом со своими божественными частями, если бы не вели они людей, действуя внутри них, к общим для всех них целям. Однако наряду с гармонией духов, приветливо встречающихся и общающихся, существует также и борьба между ними, суть которой в их противоречии, борьба, в котором все, что затронуто раздором, в конечном счете очищается, ибо лишь вечное остается пребывать в своей чистоте. Следы этого боя проявляются в человеческом мире в споре систем, ненависти сект, княжеских войнах и народных восстаниях, а также в войнах народов с друг другом.

Во все эти великие духовные движения вступают массы людей со слепой верой, слепым послушанием, слепой ненавистью и слепой яростью. Эти люди не видят глазами и не слышат ушами собственного духа. Они приводятся в движение чуждыми духами в направлении целей и задач, о которых сами они не имеют представления. Они позволяют доводить себя до рабства, смерти и отвратительного принуждения, следуя словно стадо побуждениям высших духов. Конечно, существуют такие люди, которые, действуют и руководят на основе ясного сознания и внутренней самостоятельности, оказывают значительное влияние на эти великие движения. Но они суть лишь добровольные средства для достижения предопределенных целей. Благодаря своей свободной деятельности они регулируют темп прогресса и способ его осуществления, но не определяют его цель. Лишь тот действовал в мире как великий человек, кто познал духовное направление развития современности, в которой он живет, а также сумел направить свои свободные мысли и действия в данном направлении. Пожалуй, именно великие человеческие духи, противодействующие этому направлению, и терпят крушение. Дух, устанавливающий лучшие цели и обладающий знанием о лучших путях достижения этого, избирает некоторые из них в качестве очередных средств для воплощения своей движущий силы. Но не как слепое орудие, а как инструмент, который с помощью собственного рассудка и по собственному влечению, служит своему праву и своей мудрости. Принужденный к рабству не исполняет надлежащей службы. Начиная служить Богу в посюстороннем мире, в мире потустороннем они оказываются участниками его небесной власти.

 

ПЯТАЯ ГЛАВА

На иных путях духи живых и духи мертвых, пожалуй, встречаются друг с другом, не осознавая этого, на иных же, осознают, хотя и в одностороннем порядке. Кто был бы способен проследить и описать процесс их общения? Мы же лишь коротко скажем: они встречаются, сталкиваясь с сознанием, а умершие находятся там, где пребывает также и сознание. Существует средство, помогающее осознанию встречи между живыми и мертвыми. Это - память живых об умерших людях. Направленность нашего внимания на умерших означает пробуждение их внимания к нам. Это такое раздражение, затрагивающее живущего, которое будто приманивает его внимание именно там, где оно его и коснулось. И хотя наша память об умерших это лишь одно ставшее в нас осознанным и обращающееся в прошлое следствие их посюсторонней осознанной жиз ни, все же оно оказывает влияние и на их потустороннее существова ние. Хотя и живой человек думает о живых, тем не менее может быть выделена некоторая тяга их сознания, влекущая к мертвым. Однако действие ее ни в чем не сказывается, ибо это влечение сознания пол ностью сковано узкими рамками тела живущего. Сознание, развязанное смертью, тем не менее ищет место нового обитания и тем силь нее и легче следует мысли, выражающей это влечение, чем чаще и четче эта мысль выражалась ранее.

Подобно тому, как один и тот же телесный удар одновременно ощущается как ударяющим так и принимающим его, также обстоит дело и с ударом сознания в виде воспоминания об умер ших, который также взаимно ощущается и живыми и мертвыми. Мы заблуждаемся, считая посюстороннюю сторону сознания, поскольку не чувствуем потустороннего, единственно действительной. И это заблуждение приводит к другим заблуждениям и упущениям. У любимой можно отнять любимого, у супруга - супругу, у матери - ее дитя. Напрасно ищут они в далеких небесах оторванную от них часть своей жизни, напрасно в пустоту простирают они взоры и руки, а между тем поистине нельзя сказать, что разорваны между ними связи. Порвана лишь нить внешнего взаимопонимания, ибо из опосредованного внешнимичувствами общения, благодаря которому оба понимали друг друга, возникло новое, ставшее непосредственным благодаря внутреннему смыслу, который они до времени не научились понимать. Однажды я увидел мать, искавшую в страхе свое еще живое дитя в саду и в доме, которого она несла на руках. Еще более велико заблуждение той, кто ищет умершего в той далекой пустоте, а между тем его можно было бы обнаружить лишь взглянув внутрь себя.

Могла ли найти мать своего ребенка, который был при ней, но которого лишь внешне она несла на руках? Преимущества внешнего общения, внешние слова, внешние взгляды, внешние заботы более не доступны матери умершего. Лишь преимущества внутреннего общения остаются на ее долю. Она должна лишь знать, что существует подобное общение и оно имеет свои преимущества. Мы не говорим с умершим, не подаем ему руку, не думая, что он с нами действительности. Но обладая верным знанием, мы окажемся способными начать новую жизнь живущих и мертвых, и, общаясь с живыми, обретать связь с умершими. Если правильно мыслить об умершем, то не просто мысль, но сам умерший окажется в это мгновение перед нами. Внутренне заклиная, молите его явиться перед вами и будете удерживать его, упрашивая остаться, лишь удерживая смысл и мысль о нем самом. Если думать о нем с любовью или ненавистью, он почувствует это, а будете думать о нем с большей любовью или с большей ненавистью, тем с большей силой он это ощутит. Обычно вы часто вспоминаете о покойниках и знаете, что нуждаетесь в них.

Если же хотите сознательно осчастливить умершего или подвергнуть его мучениям с помощью воспоминаний о нем, или примириться с ним, или непримиримо поспорить, то это коснется не только вашего, но и его сознания. Обращайтесь же к ним с хорошими мыслями и будьте озабочены тем, что собственные ваши помыслы, оставленные вами, в будущем окажутся полезными вам самим. Хорошо тому, кто в своих мыслях о человеке оставляет наследие в виде сокровищ любви, уважения, почитания и удивления. То, что оставлено им в посюсторонней жизни, обретет он вместе со своей смертью, ибо получит в распоряжение сознание, охватывающее все, что мыслят о нем оставленные им в этом мире. И возьмет он четверик с того, с чего в жизни считал лишь отдельные зерна. Это принадлежит к тем сокровищам, которые мы накапливаем, чтобы взять на небо. Горе тому, кому слышны вослед ругательства, проклятия и прочие отвратительные воспоминания. То, что сопровождало его в этой жизни, не оставит и с его смертью. Это и есть тот ад, который его ожидает. Каждая боль, которую он причинил, и которую вспоминают ему, словно стрела, посланная ему вслед, проникает в него до самого сердца. Однако лишь из суммы всех следствий, которые порождают хорошее и плохое из себя самого, исполняется справедливость. Вероятно, что праведники, непризнанные здесь, страдают и в том мире от внешнего им зла, неправедные же люди, которым следуют после смерти ложные воспоминания, ощущают это как внешнее им благо. Поэтому следует создавать о себе чистую славу и не зарывать свой талант в землю. Среди же самих потусторонних духов не существует более непризнанных. То, что внизу полагают ложно, вверху мыслят истинно и исправляют неправильное. Небесная справедливость преодолевает в конечном счете земную несправедливость. То, что всегда пробуждает память о мертвых, есть не что иное как средство призвать их к нам (22).

На каждом празднике, посвященным умершим, витают они над нами, воспаряют над всякой статуей, установ ленной нами в их честь, каждую песню, что воспевает их подвиги, слу шают они вместе с нами. Семя жизни для нового искусства! Как оно постарело, как устало оно снова и снова проигрывать старые пьесы старым зрителям. Но вдруг открывается над портером, заполненным старыми зрителями, новый ряд лож, из которого смотрит высшее общество, и отныне творить подобно тем, кто вверху, в отличие от тех, кто внизу, становится его высшей целью.Однако и низшие должны желать обладать этим как и высшие. Насмешники насмехаются, а церкви спорят. Важно, что эта тайна противна разуму первых и выше разума вторых, ибо и от тех т от других остается сокрытой еще более великая тайна, из откровения которой ясно и недвусмысленно вытекают в конечном счете причины повреждения ума насмешников и раскола церквей.

Ибо то, что является лишь величайшим примером всеобщего правила, они рассматривают как исключение из правил либо как то, что выше всяких правил. Не просто как облатка из муки и воды входит Христос в во время духовного пира в верующих.Следует научиться наслаждаться мыслями о нем. Он же не просто присутствует рядом с тобой со своими мыслями, но пребывает в тебе тем в большей степени, чем больше ты о нем думаешь. Чем с большей силой ты делаешь это, тем сильнее он укрепляет тебя. Если же ты не думаешь о нем, то на долю твою остается лишь мука, вода и плохое вино.

 

ШЕСТАЯ ГЛАВА

Тоска, внутренне присущая всякому человеку, и его мечта снова встре титься после смерти, желание общаться друг с другом и вспоминать прежние отношения, исполняется в более совершенной степени, чем когда-либо было предвещано и обещано. Ибо встретятся в той жизни не просто те, которые в жизни этой были связаны как общественные духовные элементы, но которые срослись в единое целое, так что возникло общее им душевное звено, принадлежащие общему для них обоих сознанию. Так, уже и теперь мертвые и живые как и сами живые между собой сращиваются друг с другом благодаря этим бесчисленным совместным элементам. Но лишь только смерть разорвет узлы этой связи, которую проводит тело с душой каждого живущего, то и сознание связи вступает также в связь сознания.

Каждый в мгновение смерти распознает, что то, что воспринял его дух от ранее умерших или имел с ними что-либо общего, все еще принадлежит также и этим духам. Поэтому он вступает в третий мир не просто как чуждый гость, а как давно ожидаемый, которому протягивают руки все те, с кем он был связан общностью веры, знания, любви, чтобы привлечь его к себе как принадлежащее им существо. В точно такую же внутреннюю общность вступаем мы с темы великими мертвыми, что уже задолго до нашего времени совершили свой второй жизненный путь, с теми, в соответствии с примером и учением которых и формируется наш дух. Так, тот, кто живет, совершенно растворяясь в Христе, будет и там существовать пребывая в нем. Однако его индивидуальность не станет от этого менее яркой, существуя внутри индивидуальности более высокого порядка. Она обретает в ней дополнительную силу, одновременно укрепляя силу высшей индивидуальности. Ибо те духи, что сращиваются друг с другом благодаря своим общим моментам, приобретают каждый для себя силу другого дополнительно к своей собственной и, одновременно, определяют себя через это связующее различие. Так, взаимно усиливаются иные духи посредством связи больших частей своей сущности, другие же связаны отдельными совпадающими моментами. Не все эти связи, основанные на общности некоторого духовного момента, продолжают свое существование. Однако дольше всего существуют те, моменты которых относятся к красоте, истине и добродетели.

Все, что не несет в себе вечной гармонии, хотя и может продержаться в течении всей этой жизни и больше, тем не менее распадается в конечном счете. Оно также воздействует на раздробленность между духами, которые благодаря этому на некоторое время объединяются в недостойные союзы. Большинство же духовных моментов, развивающихся в настоящей жизни, которые мы переносим с собой в жизнь будущую, хотя и несут в себе ядро истинного, доброго и прекрасного, однако обременены и облачены в несущественное, лживое, извращенное и испорченное. Те духи, что связываются друг с другом благодаря этим моментам, могут как остаться в этом состоянии так и разделиться. Все зависит от того, объединяются ли они, чтобы удерживать внутри себя хорошее и лучшее, а злое оставить на долю злых духов, при своем отделении от них, или один берет на себя один плохое, а другой хорошее. Те же духи, что совместно овладели однажды формой или идей подлинного прекрасного или хорошего в их вечной чистоте, и навеки остаются связанными благодаря им и в равной мере обладают ими как частью самих себя в своем вечном единстве.

Постижение вечных идей высшими духами есть взаимное сращивание их самих посредством этих идей в большие организмы. И поскольку все индивидуальные идеи коренятся в идеях общих, а те в свою очередь в еще более общих, то в конечном счете все духи объединяются с самым великим духом - Богом. В своем совершенстве мир духов становится поэтому не просто собрани ем, а древом духов, корень которого врастает в земное, а крона прос тирается в небо (23).

Лишь величайшие и благороднейшие духи, а имен но, Христос, гении и святые, способны непосредственно вырастать своими лучшими частями вплоть до внутренней высоты Бога. Меньшие и менее значительные укоренены словно ветви на сучьях, а сучья на стволах и благодаря этому связываются опосредованно с высочайшим из высо чайшего. Так, умершие гении и святые (24) суть подлинные посредники между Богом и людьми. Они отчасти задействованы в божественных идеях, доводят их до людей, но, одновременно, они ощущают страдания, радости и желания человека, доводя их до Бога. Разве не переплетался культ мертвых с обожествляющим культом природы в первоначальной религии? Хотя это говорят о самых грубых народах, тем не менее и обр зованные народы многое сохранили из этого.И где существует такой на род, который не сохранил бы значительный обломок этой веры как одну из основных частей своей нынешней веры. Потому и ставит каждый город храм, посвященный своим великим умершим, построенный рядом с храмом Бога или встроенный в него. Тем самым они оставляют Христа, пребывать в той же комнате, как тот пребывал ранее с самим Богом.

 

СЕДЬМАЯ ГЛАВА

 

"Ныне мы смотрим благодаря зеркалу в темное слово, потом - лицом к лицу.

Теперь я познаю это раз за разом, потом познаю то, что меня познавали"

Первое послание к коринфинянам 13, 12).

 

В нашем мире человек одновременно ведет внешнюю и внутреннюю жизнь. Первое наглядно и воспринимается всеми во взглядах, слове, письменной речи или делах и поступках. Последнее же доступно лишь самому человеку в своих внутренних мыслях и чувствах. Исходя из зримого легко может быть замечено и прослежено его продолжение во внешнее. Продолжение незримого хотя и остается незримым, но не отсутствует. Напротив, теперь наряду с внешней жизнью человека внутреннее как его ядро продолжается, выходя за пределы человека этого мира, образуя ядро человека мира потустороннего. И действительно то, что исходит от человека зримого и чувственного во время его жизни, не единственное, что от него исходит. Так, может произойти незначительное сотрясение или колебание, от которого в нашей голове совершается и переносится осознанное движение. Однако эта игра осознанных движений воспринимается внутренней игрой в нашей голове. Эти колебания не могут затухать иначе, как вызывая продолжающееся воздействия своего рода внутри нас и в конечном счете выходя за пределы нас. Мы же не в состоянии проследить это переходящее во внешнее движение. Столь же мало и звуки составляют свою игру для самих себя, ибо она выходят за их пределы. И то, что содержится в нашей голове, не существует в себе.

Лишь ближайшее из этого принадлежит самим звукам или тому, что существует в нашей голове. Какая невыразимо запутанная игра волн высокого порядка, которые берут свое начало в игре внутри нашей головы, может распространяться над грубой и низкой игрой, что доступна лишь нашему слуху и зрению,сравнимая с тончайшими извитостями над большими волнами озера или мельчайшими рисунками на поверхности лугового ковра, которые внутри нас самих получают совершенную красоту и высокое значение. Физик же лишь познает и прослеживает внешнюю игру волн более низкого порядка и не заботится о более тонком, что не поддается его познанию. Если он не познает более высокое, хотя и знает принципы, может ли он отрицать что оно существует***?

Итак, все бытие духов еще не исчерпано тем, что проникло в нас из них благодаря продолжающимся воздействиям внешним образом ощущаемой посюсторонней жизни, но непостижимым для нас образом в добавок к этим внешним частям их сущности в природе существуют еще и внутренняя, даже можно сказать, главнейшая часть сущности. И если бы человек вел свою жизнь заключенный в одиночество на пустынном острове, не вторгаясь в жизнь других людей, то он все же продолжил бы свое существование в соответствии с ядром своей внутренней сущности, ожидая своего будущего развития, которое он не мог бы найти в посюстороннем взаимодействии с другими. С другой стороны, если родившийся ребенок прожил хотя бы одно мгновение, то он не умер бы снова никогда в вечности. Кратчайшее мгновение осознанной жизни порождает вокруг себя широчайшее поле следствий, словно самый короткий звук, кажущийся умолкнувшим в одно мгновение, пробивает себе дорогу и вырывается в бесконечное, проходя через близ стоящих и слушающих далеко за их пределы, ибо его действие затухая в себе самом, производит в вечности новые действия своего рода.

Таким образом дух ребенка на основе этих начал сознания еще продолжит свое развитие как дух оставшихся объединенными людей. Но это произойдет иначе, чем было бы в случае уже достаточно развитого начала. Поскольку человек лишь со смертью полностью получает в свое распоряжение сознание того, что он духовным образом произвел в других, то равным образом лишь со смертью он достигает полного осознания и понимания применения того, что изнутри движет самим этим человеком. То, что он накопил из духовных сокровищ в течении своей жизни, наполняющих его сознание, пронизывающих его чувство, создающих его рассудок и фантазию, останется в вечности! Тем не менее эта целостная взаимосвязь остается в этом мире весьма смутной. Лишь мысль словно лучом переступает эту границу, освящая то, что лежит на узкой линии вдоль ее пути, остальное же скрывается в темноте.

Никогда в этом мире не раскрывается дух во всей полноте своей подлинности, ибо его собственный момент притягивает другой и связывается с ним, и то выплывает он на мгновение из темноты, то в мгновение следующее вновь растворяется в темноте. Так и человек - лишь чужестранник в своем собственном духе и блуждает внутри него, следуя случаю, с большим трудом обретая свой путь, руководствуясь некой путеводной нитью. Часто забывает он свои лучшие сокровища, что лежат в стороне от светящегося следа мысли, погруженные в темноту, покрывающую широчайшие поля духа. В мгновение же смерти, когда вечная ночь надвигается на глаза тела, начинается рассвет его духа. Здесь разгорается внутренний центр человека до яркости солнца, освещающее в нем все духовное. Он начинает видеть мир словно внутренним глазом с неземной ясностью. Все, забытое им здесь, вновь обнаруживает он там. Ибо он забыл это здесь лишь потому, что он раньше переходит в новый мир, но в собранном состоянии затем обнаруживает забытое.

В этой новой всеобщей ясности он более не обречен с великим трудом собирать все то, что он хотел бы связать, не обязан разлагать на детали то, что хотел бы разделить, но в одно мгновение ока все, что существует в нем самом, одновременно охватывается его взором, в своих отношениях единства и противоречия, взаимосвязи и разделения, гармонии и расколотости, и не просто в одном направлении мышления, но во всех одновременно. Так же высок полет и и широк обзор, открывающийся птице, парящей над медленно ползающей и слепой гусеницей, не познающей ничего помимо того, чего касается ее ленивый шаг, как та ступень познания, что возвышается над ступенями более низкими. Так же и во время смерти покидают нас вместе с человеческим телом и его смысл, и его рассудок, да и все то строение его духа, рассчитанного на конечное, как формы, что стали слишком узкими для его новой сущности, как члены тела, которые не пригодны ему более ни в чем в данном порядке вещей, где все, что по отдельности, с трудом и в несовершенном виде они создавали и открывали человеку, он вдруг непосредственно обнаруживает в себе, взирая на это и наслаждаясь этим.

Самость же человека остается неповрежденной, существуя в своем полном развитии и распространении и при распадении всех этих временных форм. На место же тех угасших, более низких образов действия заступает совершенная иная жизнь. Улетучивается всякая обеспокоенность мыслей, которые не нуждаются более в том, чтобы постоянно искать одна другую, чтобы найти себя и двигаться в направлении друг друга, чтобы удостовериться в своих содержаниях. Вместо этого начинается взаимная жизнь духов более высокого порядка с другими духами. Подобно тому, как сообщаются мысли в нашем духе друг с другом, также вместе общаются они и в более высоком духе, которого или все связывающий центр которого мы называем Богом. Сама же наша мыслительная игра представляет собой лишь ответвление этого общения.Никто более не нуждается в языке для взаимного понимания, никто не нуждается в зрении, чтобы видеть другого, но подобно тому как в нас одна мысль понимает другую и воздействует на нее без всякого посредника в виде ока, уст или рук, связывается или, наоборот, отделяется от нее без соединительных нитей или разделяющих стен, так же таинственно, внутреннем образом и непосредственно протекает и взаимная жизнь духов между собой. Ни от кого не остается чего-либо скрытого в другом.

И все греховные мысли, которые прокрадываются в нашем мире в темноте Духа, и все то, что человек мог бы скрыть от себе подобного тысячами уловками, чистосердечно раскрываются в том мире для всех духов. И лишь тот дух, который был в нашем мире полностью чист и искренен, сможет безо всякого стыда выйти навстречу другим в том мире. И тот, кто был непризнанным здесь на земле, найдет в том мире свое признание. Да и в собственной сущности, при ее самоисследовании, духи обнаруживают пробелы. И то, что еще осталось в нем несовершенного, чуждого, дисгармоничного из этой жизни, не просто регистрируются как недостатки, но ощущаются с той же силой общего чувства, с какой мы ощущаем наши телесные недомогания. Подобно тому, как в нас мысль очищает мысль от того что есть в ней неистинного, и как мысли связываются друг с другом благодаря их общим моментам в более высокие мысли, а каждый благодаря этого дополняет себя тем, что у каждого может отсутствовать, так же и духи в их взаимном общении обнаруживают средства для своего прогрессивного развития в направлении к совершенству.

 

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

На протяжении своей жизни человек общается с природой не только ду ховно, но и материально. Тепло, воздух, вода и земля проникают в не го со всех сторон и снова устремляются во все стороны, вытекая из него назад, создают и изменяют его тело, однако лишь касаясь друг друга вне человека, внутри него они встречаются и пересекаются, завязывая узел, который заключает в себе телесные человеческие чувства, а тем самым все расположенное глубже, чем эти чувства, отделяя внутренний мир человека от мира внешнего. Лишь через окна чувств он остается способным вглядываться и вчувствоваться во внешний мир из своего телесного нагромождения и словно маленькими глоточками черпать из него. Когда же человек умрет, то с разложением его плоти развязывается этот узел, а дух, более в нем не скованный, в совершенной свободе растекается по природе. Он не просто ощущает теперь как звуковые и световые волны взаимодействуют с его глазами и ушами, он чувствует, как сами они растекаются в эфирном и воздушном море, он не просто своим плывущим телом ощущает волнение моря и дуновение ветра, но сам растворяется в шелесте волн и воздуха, он не просто внешним образом путешествует в зелени лесов и лугов, но ощущает, проникая в них, вместе леса, луга и путешествующего по ним человека.

Так, ничего не остается потерянным для него в переходе к более высокой ступени кроме некоторых орудий, ограниченную службу которых он может теряет в следующем бытии, в котором в высшей степени полноценно и непосредственно будет нести и ощущать все свое содержание, которое на более низкой ступени сопровождало его по отдельности и лишь внешним образом ввиду своей опосредованности. Должны ли мы переносить с собой в следующую жизнь еще и глаза и уши, чтобы черпать свет и звук лишь из прихожей живой природы, тогда как ход волн нашей будущей жизни образует единство со световыми и звуковыми волнами? Человечески глаз - это всего лишь маленькое солнцеобразное пятнышко на земле и не видит на небе ничего кроме ярких точек. Человеческое желание больше знать о небесах не исполняется на земле.Человек изобретает подзорную трубу, увеличивая тем самым поверхность и силу глаза.

Напрасно, звезды все-равно остаются точками. Отныне он полагает, что этот мир не позволяет, достигнуть мира потустороннего, и, наконец, удовлетворить свою любознательность, очутившись на небесах, увидеть оттуда отчетливо все, что оставалось скрытым для его земных глаз. Да, он прав. Но не потому проникает человек на небеса, что получает крылья, перелетая со звезды на звезду или из видимой в невидимую часть неба. Но где существовали бы в природе вещей для этого крылья? Не с помощью них знакомится он со всем небом, из одного духовного поколения в другое переносясь со звезды на звезду. Никакая птица не способна переносить дитя с одной звезды на другую. Его глаз получает свою зрительную силу вглядываться в широчайшие зрительные дали не потому, что вооружается мощными телескопами, ибо ограничен принцип земного зрения. Лишь потому способен он проникнуть во все сущее, что в качестве потусторонней и сознающей части великого небесного существа, которое его содержит, вместе с другими небесными существами он принимает осознанное участие в их световом взаимодействии. Это совершенно новое видение! Оно недоступно нам здесь внизу, ибо наше пребывание здесь ничего не значит для небес. В небесах земля сама парит как огромный глаз (27), полностью погруженная в световое море звезд, поворачивается при этом вокруг себя, принимая удары волн всего сущего со всех сторон, которые перекрещиваясь миллионы раз, тем не менее не нарушают своего хода. Человек - единственный в небесах, кто учится видеть этим глазом, и это происходит благодаря тому, что волновой удар его будущей жизни, благодаря чему он проникает в нее, встречается со внешним ударом волн эфира, который ее окружает, и незначительными по силе ударами распространяется по всем небесам.

Учиться видеть! И как много еще предстоит человеку выучить после смерти. Ибо не следует полагать, что он тотчас при своем вступлении овладеет всей той небесной ясностью, которую предоставляет ему потусторонний мир. Также и по эту сторону дитя первоначально учится видеть и слышать, ибо то, что он видит и слышит сначала, есть лишь неведомый блик, лишь непонятный шум, в которых его чувству предлагается сперва лишь ослепление, оглушение и хаос. Не иначе происходит с новыми чувствами нового дитя. Лишь то, что переносит человек с собой из прежней жизни в новую, отзвук воспоминания всего того, что он думал, как поступал и кем был, вдруг в процессе перехода ярко и отчетливо является внутри него. Но он остается тем, чем он был. Никто также не предполагает, что все великолепие потустороннего мира совсем иначе идет на пользу безумию, лени и плохому иного рода, заставляя ощутить все неблагозвучие его сущности и вынуждая тем самым исправлять, наконец, свое поведение.

Да и в эту жизнь человек приносит с собой зрение, чтобы взирать на исключительную земную и небесную красоту, а также слух для восприятия музыки и человеческой речи, рассудок для постижения смысла всего этого. Какая польза от этого всему плохому, безумию и лени? Как лучшее и высочайшее этого мира так и лучшее и высочайшее мира потустороннего - суть таковые лишь для лучшего и высочайшего, ибо сами создаются, понимаются и являются предметом желания лишь лучшего и высочайшего. Значит, лишь человек высокого порядка способен обрести понимание для осознанного общения сущностей в потустороннем мире и сам, вступая в него, становится орудием этого общения. Наконец, известно ли, что вся земля, постепенно совершающая все более узкие круги, через веч ности лет возвратится (28) в лоно солнца, которое когда-то она поки нула, и откуда начнется солнечная жизнь всех земных творений? Кто знает это, да и зачем нужно, чтобы мы уже сейчас обладали всем этим знанием?

 

ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

Духи третьей ступени будут пребывать в земной природе, часть которой составляет само человечество, словно в совместном теле. И все природные процессы представляют для них то же самое, чем для нас являются процессы нашего тела. Их тело обнимает собою тела второй жизненной ступени словно общая для всех мать, подобно тому как тела первой ступени охвачены телами второй. Но каждый дух третьей ступени имеет в качестве своей собственной части в общем для всех теле лишь то, чем он содействует дальнейшему развитию в земном царстве, те средства, какими он далее его формирует. То, что стало в мире иным благодаря человеческому существованию, как будто этого не существовало прежде, и есть его дальнейшее бытие на на общих корнях всякого бытия. Отчасти, это жесткие учреждения и произведения, отчасти, текущие и циркулирующие в себе и к себе возвращающиеся воздействия, а также наше нынешнее тело,состоящее из жесткого и изменяющегося, и именно в жестком обретающее точки опоры. Но переплетены друг с другом все круги бытия, которые содержат жизнь потусторонних духов, и ты спрашиваешь, как же это возможно, чтобы пересекались бесчисленные волны, не мешая друг другу, не ошибаясь и не путаясь. Вопрос состоит в том, как возможно, что бесчисленные круговые волны перекрещиваются в од ном и том же озере, что бесчисленные звуковые волны перекрещиваются в одном и том же воздухе, что бесчисленные световые волны перекрещи ваются в одном и том же эфире, что бесчисленные волны воспоминаний перекрещиваются в одной и той же голове, что, наконец, бесчисленные круги жизни человека, которые несут в себе его пребывание в потустороннем, перекрещиваются уже в этом мире, не мешая друг другу, не сбиваясь и не путаясь. Но именно в результате этого перекрещивания и приходит к своему воп лощению будущая более высокая жизнь, как волновая ткань, вытканная из воспоминаний живущих на этом и, наконец, на том свете.

Однако, что же разделяет переплетающиеся круги сознания. Ничто не разделяет их в каких-либо деталях, в которых они пересекаются. Все отдельное они имеют отдельно, но каждый обладает им в несколько ином отноше нии, чем другой. Это разделяет их в их целостности, и различает их в деталях высшего порядка. Но снова спрашивают, что разделяет или различает круги волн, которые перекрещиваются. Ничто по отдельности. Но внешним образом ты сам легко различишь их в их целостности. Еще легче различаются круги, которые внутренне осознают сами себя, а потому и сами внутренне различаются. Возможно, что уже неоднократно получал письма из отдаленных частей мира, надписанные перекрестным образом вдоль и поперек. Что же позволяет различить эти надписи? Лишь та связь, которая каждая содержит в себе самой. Так же пересекаются и духовные писания, которыми описывается лист мира. И каждое читает само себя, как будто бы только оно и имеет место, и одновременно читает и другие как такие, которые его перечеркивают.

Конечно не двое, но бесчисленные писания перекрещиваются в мире. Но и письмо лишь слабый образ мира (29). Но каким образом сознание оказывается способным продолжать сохранять свое единство в столь большом охвате своей подосновы, подчиняясь за кону волн сознания****? Первоначально следует спросить, каким обра зом единство сознания сохраняется в менее распространенном теле, развитие которого состоит лишь в его увеличении. Является ли твое тело и твой мозг просто точкой? Или существует некоторый центр, ко торый является местопребыванием души? (30). Нет, это не так*****.

Также как ныне сущность души состоит в том, что она связывает ограниченное единство твое тело, так и потом ее сущностью останется связывание в единство более значительного тела. Дух Бога связывает целостную взаимосвязь мира. Захочешь ли ты обнаруживать Бога в виде одной точки? Так, в и потустороннем мире в присутствии всех ты приобретешь лишь большую чем прежде часть целого. Но беспокойся о том, чтобы волны твоей будущей жизни в своем распространении не достигают порога, который они преодолевают в этом мире, поэтому думай о том, чтобы они не распространялись в пустоту мира, где они опустились бы без надежды на спасение в бездну, а попали бы в мир, который служит вечной основой Бога и одновременно твой собственной, ибо лишь на основе божественной жизни способны жить все его творения******. Так, крапивник может легко взлетать на спине у орла на вершину горы, для чего сам по себе он был бы весьма слаб, однако, слетев со спины орла, он и сам способен продолжить полет, проделываемый совместно. Но и большой орел и маленькая птичка - все это принадлежит Богу. Но как же человек после своей смерти может обходиться без своего тела и своего мозга (32), так искусно выстроенных, содержащих в себе каждое движение своего духа, которые снова и снова выстраиваются этими духовными движениями, и воспринимают их в себя во все большей силе и полноте. Или тело и мозг не выстраивается духом?

Спроси у растения, как способно оно обходиться без семенных зерен, разрывая их и взрастая в открытый воздух, выстроенных столь искусно, что благодаря силе движения внутреннего зародыша еще и далее оно выстраивается в самом себе. Или оно выстраивается иначе? Но где во внешнем мире существует подобное же искусное строение как твой мозг, который заменяется в мире потустороннего, и где найти нечто подобное, которое предложило бы еще что-либо более совершенное. И тем не менее должно существовать в том мире нечто еще более совершенное. Но разве уже все твое тело не есть большее и высшее строение, чем каждая отдельная его часть: глаза, уши, мозг. Столько и даже невыразимо больше совершенства предлагает нам мир, в котором человеческий мир с его государством, наукой, искусством и взаимным общением составляет лишь малую часть, а крошечный мозг составляет лишь часть этой части. Посмотри только, захочешь ли ты подняться до более высокого взгляда, в котором земля не просто является шаром из сухой почвы, воды и воздуха.

В сравнении с тобой она большее и высшее единое творение, она - небесное создание с чудесной жизнью и тканью вселенского пространства в сравнении с тем, что содержишь ты в своем маленьком мозге (35), посредством которого ты вносишь лишь самую незначительную лепту для жизни целого. Ты напрасно будешь пытаться мечтать о той жизни после тебя, если ты не умеешь познавать жизнь вокруг тебя. Что видит анатом, если вглядывается в человеческий мозг? Лишь хаос белых волокон, смысл которых ускользает от его понимания. Но что ты видишь в себе самом? Мир света, звуков, мыслей, воспоминаний, фантазий и ощущений любви и ненависти. Поэтому помысли о соотношении того, что ты, внешним образом противостоя миру, высматриваешь в нем, и тем, что он видит в себе самом, и не требуй, чтобы оба, и внешнее и внутреннее, в целостности мира выглядело так же, как и в тебе, являющимся лишь частью мира. И то, что ты являешься лишь одной из частей этого мира, позволяет рассматривать тебя лишь как часть того, что мир видит в себе самом.

Ты спрашиваешь, наконец, еще и о том, что заставляет пробудиться в потустороннем наше, так называемое широкое, после того как уже в этом мире мы вовлекли его в царство земного, ибо уже теперь оно представляет собой продолжение нашего более узкого тела? То самое, что усыпляет наше наше более узкое тело. Это ни что иное как случай всеобщего правила, действительного для всего посюстороннего мира, доказывающего, что оно также выходит и за его пределы. Ты, скептик, стремишься делать выводы лишь об этом мире, ну так делай! Живая сила сознания никогда не возникает действительно вновь, никогда полностью не исчезает, однако она может меняться в пространстве и времени подобно силе тела, на котором она покоится, изменяя свои формы, место, способы распространения, может теперь и сегодня опускаться на дно, чтобы подняться завтра где-нибудь в другом месте, здесь и сегодня подняться, чтобы завтра опуститься где-нибудь в другом месте*******.

Чтобы глаз оставался бодрым, ты видишь посредством сознания и должен позволить спать своему слуху, а чтобы пробудить внутренний мир твоих мыслей, ты должен позволить отдыхать твоим внешним чувствам. Боль даже в самой мельчайшей точке может совершенно истощить сознание твоей души. Чем больше рассеивается свет внимания, тем слабее освещено отдельное, и чем ярче сосредоточен свет на какой-нибудь точке, тем в большую темноту вступает все другое.Рефлексировать что-либо означает абстрагироваться от иного. Твое пребывание в бодрости обязано твоему вчерашнему сну. Чем глубже твой сон сегодня, тем бодрее ты станешь после того, как проснешься. И чем бодрее будет твое пробуждение, тем глубже будет твой следующий сон. Но в этом мире человек спит всегда лишь наполовину. Сон старого человека постоянно прерывается, ибо старый человек пока еще пребывает в этом мире. Лишь со смертью человек обретает полный сон, после которого просыпается новый человек, ибо старого больше не существует. Однако действительно еще старое правило, требующее замены старого сознания, а кроме того, и появления нового тела как продолжения старого. Как продолжение старого! Ибо то, что позволяет телу старика носить в себе продолжение его сознания, которое носило в себе тело ребенка, от которого оно не содержит более ни одного атома, также и телу в потустороннем мире позволяет содержать в себе то же самое сознание, которое носило в себе тело старика, от которого оно не имеет более ни одного атома (37). Это есть то содержание, которое каждый следующий в снятом виде содержит в себе как продолжение прежнего, то есть того, что носило в себе предшествующее сознание, и на этой основе каждый выстраивает свою жизнь. А значит, это и есть тот принцип, который позволяет обращать нашу вчерашнюю жизнь в жизнь завтрашнюю, а жизнь посюстороннюю в жизнь потустороннюю. И разве может быть положено в основу что-либо другое в качестве вечного принципа вечного сохранения человека? Поэтому не спрашивай, как происходит, что те воздействия, которые ты осуществил в этом внешнем мире, которые оказываются вне тебя, больше чем что-либо другое должны принадлежать именно тебе. Это происходит благодаря тому, что некоторые воздействия исходят из тебя в гораздо большей степени чем другие. Каждая первопричина содержит в себе свои следствия как свою вечную собственность. В своей основе все твои следствия все же не выходят за пределы тебя. Уже в этом мире они образуют неосознанное, ожидающее лишь пробуждения к новому сознанию,продолжение твоей сущности. Столь мало смертен человек, который когда-либо жил, что может лишь в том случае пробуждаться к жизни, как будто перед этим никогда не жил, если прежде жил не для себя.

Сознание, с которым пробуждается дитя при своем рождении, есть лишь часть вечно