А. Результатов быть не может, могут быть только промежуточные достижения - ведь все меняется. И, я думаю, «ВСЁ» это не просто все, а те, кому это интересно.

С. Не волнуйся, каждый придет в свой «библиотечный зал».

Е. Вернее, для каждого ищущего есть свой «библиотечный зал».

П. Да, верно. За это не надо волноваться, пространство отрегулирует прохождение информации по мере потребности в ней: наиболее жаждущие притянут ее быстрее в необходимом количестве.

Е. Но что же мы расскажем им?

С. В общем-то, мы уже рассказали многое. Можно сказать, практически все. Теперь можно расписать все - как мы делали это в наших жизнях, шаг за шагом, и люди, по мере узнавания своих ситуаций, будут анализировать и принимать свои решения.

А. Ты думаешь, что наши личные ситуации можно распространить на многих людей?

П. Сегодня, находясь в одном пространстве, вернее в пространстве, совершенно выражающем образ страдания,наши личные ситуации по рисунку очень похожи. Это как одинаковый тест при поступлении в один институт, на один факультет. Наша задача просто показать, что существует другой ответ. Если хочешь, разные вариации ответа. А уж другие пусть решают нужно им это или нет.

Е. Хорошо, с другими людьми понятно. Мы поняли, для чего наш опыт нужен им. А нам зачем нужно это объяснять?

С. Это наш билет в рай?

А. А сегодня мы разве не в раю?

С. Это как при всплытии: выдох — толчок вверх, вдох - новое осознание и накопление света, выдох — толчок вверх и т.д. Можно сказать, это и есть процесс, который называют эволюция. Когда мы делимся своим опытом, мы делимся тем светом, который накопили или выработали в определенных ситуациях или за определенный отрезок времени, мы освобождаем пространство или расширяем свое пространство для новых познаний. Значит, опять будут новые сомнения и находки, опять начнется накопление промежуточных результатов до следующего выдоха. Вот так. Так что, можно сказать, это естественный процесс жизни,и выбери для себя сейчас иное, это будет не полезно для нас. Вино начнет превращаться в уксус.

Е. Ребята, уже очень поздно, пора по домам.

П. Всем задание на дом: вспомнить свой жизненный путь, можно на бумаге.

А. Ну ты загнул - «жизненный путь»...

Е. Свои многочисленные романы ты можешь опустить.

А. Тогда это буду не я.

* * *

Е. Итак, на чем мы остановились?

С. Мы решили вспомнить свой путь, чтобы проложить дальше вектор движения.

А. Ну, вектор, может быть, и не изменится, но что-то обязательно должно прийти новое.

П. Новое-прийти, а мы - уйти. Прямо словесная эквилибристика.

С. Хорошо, тогда начну я, с вашего позволения, даже Ирину сегодня позвал с собой, чтобы не забыть ничего существенного.

А. Ирочка, как здорово что ты пришла, жаль что не каждый раз ты бываешь с нами. I

И. Если мы будем здесь всегда вдвоем, то наш дом рухнет и не кому будет осуществлять ваши планы.

А. Ну, тут ты да не права. Ведь мы уже сто миллионов лет ничего не пьем кроме чая, поэтому никакой опасности для семьи не представляем.

И. Конечно не представляете кроме одной, когда-нибудь ваши посиделки затянутся действительно лет на сто пятьдесят и придя наконец домой, вы обнаружите, просто другое поколение родственников.

Е. Так вот почему приходя домой, Александр всегда обнаруживает другую женщину?!

А. Все, сдаюсь. Сегодня вас двое. Я не потяну. Мужики, выручайте. Разберите женщин, пока они не потопили корабль серьезной философской беседы своими бытовыми штучками.

П. Да, сегодня именно такое испытание, на «быт»

С. Я все-таки попробую продолжить. Если вы помните, мы встретились у стола ведущей вечера,записывая автора и название небольшой зеленой книжечки, на которую нам столь необычно указала поэтесса. Это было совсем обычно, но вот дальше начались странности, которые я отметил, лишь записав все в дневник, а потом перечитав несколько раз. Смотрите(вернее, каждый из нас, и тогда были довольно самостоятельными людьми)что мы делаем? Мы не просто списываем интересную для нас информацию, чтоб потом каждому найти и прочесть интересующую книгу, но мы еще и зачем-то тогда уже обмениваете телефонами. Почему? У каждого из нас была к тому времени своя жизнь, придя в эту библиотеку, никто из нас, подчеркиваю, никто, не ставил себе цель - завести друзей. Тогда почему мы все, как по команде, менялись телефонами? Заметим этот пункт под номером два, после нашей невероятной встречи в библиотеке. К тому времени вышло уже четыре книги В. Мегре. Вот тут начинается то, о чем мне хотелось бы рассказать поподробнее. Что отличало эти книги от многих других философских и эзотерических книг, прочитанных нами к тому времени? В них был дан алгоритм действия, применительно к нашим условиям, в наше время, в нашем пространстве, в нашей стране. Прямо план. Бери и действуй. Это будоражило невероятно, но и как-то пугало. Ведь мы привыкли к недоступности сокровенных знаний. Это — один из гигантских мифов, в которых живут люди. Душа рвалась к осуществлению, а прагматичный разум, скованный постулатами общества, не пускал. И тогда мы начали звонить друг другу. Мы все вдруг сразу нашли маленькие бумажки с телефонами и именами и позвонили друг другу примерно в интервале трех дней. Это следующее звено цепи нашего единства.

А. Слушай, Стас, ты нас так препарируешь, просто жуть берет.

Е. Это в нем профессионал не дремлет.

П. Ребята, не сбивайте. Иначе сегодня будете вы вещать. И прекратите лопать с такой скоростью Иркины плюшки, Стасу нечего не останется.

А. Ему жена наверняка дома припасла.

С. Если бы тогда не эти книжки,то и не было бы сейчас у меня жены и нечем было бы вам сейчас полакомиться.

И. Ты не прав. Я не согласна. Книжки книжками, но делаем-то мы сами. Ничего принципиально нового мы не прочли в них, но мы ощутили совсем другие вибрации. Наши души воспарили в естественном потоке безусловной любви Анастасии, в котором она просто живет и частью которого является. Ощутив это, мы тоже захотел жить так, мы захотели жить так постоянно, мы захотели воспроизвести это.

С. Я говорил, что сидя в библиотеке, мы с женой ощутили ту пустоту, которой стала наполнена наша совместная жизнь. Мы вернулись потерянные. Наш сын уже взрослый, живет отдельно. Пустая, вдруг как-то вмиг остывшая квартира,встретила нас темнотой. Приходя, мы всегда везде включаем свет, как бы обозначая пространство. А здесь мы сразу прошли на кухню, не переодеваясь, поставили греть чайник и молча стали ждать. Молчание давило, казалось, ещё миг и сердце просто разорвется от тоски. Я увидел опущенные плечи Ирины, черноту ночи в оконном проеме, темноту в коридоре. И мне показалось, что этот небольшой кусочек света в кухне- это все, что у нас осталась. Мы плывем на нем, как на льдине, в черноте неизвестности и чернота наступает, потихоньку съедая края света. -Нет! -вдруг резко выкрикнул Я.вскочил, стал бегать по квартире и включать везде свет -.Подожди, Иришка, ведь мы ещё живы, мы не можем просто так взять и сдаться.Ты помнишь,как мы начинали? Ты помнишь, как ты бросила профессорский дом своего папы и полетела за мной на другой конец страны, в нищету и любовь? Мы не должны сдаваться сейчас! Кто научит наших внуков любить? Кто расскажет им, как бились наши сердца, не давая замерзнуть нам и ещё пяти туристам? Милая моя, единственная, поднимайся! Не давай холоду сковать своего сердца! Борись! Слышишь, борись!

-Стас, прекрати вопить на весь подъезд. Перепугаешь соседей. Еще милицию вызовут, с перепугу-то. Устала я, Оставь меня. Прости, но нет больше сил на все это. Я понимаю, все это было, но сегодня нет. Не разрушай созданного с таким трудом. Или иди без меня. Я устала от твоих «пионерских костров». Мы всегда были честны друг с другом, это наверно единственное, что у нас осталось. -Хорошо, но давай попробуем...-Попробуем что? Возродить любовь, которая испарилась? И ты возьмешь обязательство перед собой каждый день дарить мне цветы? Я знаю - ты педант, ты будешь дарить, но ведь это не то. Мы оба знаем это. Зачем устраивать этот цирк? Давай просто тихо разъедемся, если ты хочешь продолжать жизненные эксперименты. -Ну, подожди. Так сразу и разъедемся. Подожди, давай поговорим. Почему так получилось? Когда мы потеряли свою любовь? Зачем нам все это барахло, если нет сил радоваться солнцу и заворачивать плечи в ночь? -Прекрати свою агитацию. И вещи здесь ни при чём, Почему ты всегда противопоставляешь? Барахло... А ты вспомни, сколько стоило нам с тобой приобрести все это? Но главное, добиться того, чтобы сегодня не тряслись над каждым рублём и не боялись завтрашнего дня?

-А, может быть, это и было ошибкой? Может быть, это барахло и сожрало нашу любовь? Ну, хорошо. Может быть, это было правильно вчера, а сегодня нам нужно сменить ориентиры!

-Ты сегодня спать собираешься? Или так и будешь митинговать до утра?

Говорили мы еще долго. Все в том же ключе – с разбега и в стенку. Мы забыли, что головы и сердца на стенки не рассчитаны. Следующий день был выходным. За завтраком я понял, что все-таки кипятился вчера, не зря жена стала чуть мягче, да и в голове у нее по-видимому что-то прокручивалось. С утра я был не таким решительным как вчера. Я совершенно не представлял в каком направлении действовать и тут вспомнил про книжку. Я купил сразу все четыре книги В. Мегре и засел за чтение. Жена сначала косилась, но потом, видя моё ошалелое погружение, стала читать тоже. Мы прочли их быстро, залпом, припали как к роднику в пустыне. Наши сердца пели и танцевали. Мы могли только что то бессвязно лопотать и блаженно улыбаться чему-то разбужено внутри себя. Эта эйфория длилась несколько дней, но однажды воскресным утром мы, спокойно сидя на кухне в блаженном осознании что некуда бежать не надо, задали вслух один вопрос: А дальше?

Я хотел бы остановиться на этом мгновении подольше. Задав вслух этот вопрос, мы вдруг поняли, что мы опять вместе, что мы опять МЫ, что нам уже не надо разъезжаться и выбрасывать барахло, что просто начался следующий этап в нашей жизни. Как мы обрадовались тогда!

И. Да, это был очень знаменательный день. Сегодня мы считаем его днем второго рождения нашей семьи. Тогда мы осознали, что смогли вернуть свою любовь, что она вернулась в наш дом. Мы целый день гуляли по городу. Заходили в какие-то кафешки, покупали воздушные шарики. Делали всякие другие глупости. Любовь вернулось и это было главным, мы праздновали возвращение своей любви. Мне было очень страшно смотреть в будущее. Я чувствовала, что мы будем делать что-то такое, чего не делали никогда и неизвестно, делал ли кто либо до нас. Рядом смеялся Стас, тепло его рук проникало вовнутрь меня и открывало там,неизвестные ранее, неисчерпаемые источники сил и возвращалось в сердце уверенностью, что все у нас получится, просто не может не получиться, ведь нас ведет Любовь.

С. В тот день, вернувшись домой, мы сели обсуждать свои планы на будущее. Здесь было все: и смена работы, и продажа дачи, и закупка литературы по растениям и ландшафтному дизайну.

И. Да-да, именно закупка, причем массовая.

С. В этот день вернулся из отпуска сын. Он открыл дверь своим ключом, вошел в комнату и увидев нас, тихо опустился в кресло. -Предки что с вами? Мы почему-то совсем не удивились его появлению, и его растерянности, а хором воскликнули: Ты это читал? Выдали ему все четыре книги и продолжили составлять план. Сын немного посидел в кресле, понял что нужно проявить инициативу и попросил его покормить. Только здесь мы смогли всплыть, по-настоящему вспомнить о нем, и пока он ел, наперебой рассказывали обо всех наших новостях.

И. Вечером, проводив сына и вернувшись к нашему плану, мы поняли как было бы хорошо, если бы рядом были еще люди.

С. Мы стояли на балконе, провожая сына и смотрели на город, зажигающий огни. Нам не хотелось уходить. Было прохладно, и я обнял Ирину за плечи, желая согреть. Мы стояли, а внутри полыхала Любовь. Нам захотелось распространить её на весь город, за горизонт, в бесконечность. И тогда мы решили позвонить по телефонам из библиотеки.

А. К тому времени я находился примерно в той же стадии.Мне срочно нужно было с кем-нибудь поговорить обо всем этом.

С. Итак, мы бурно взялись за реализацию своих планов. Имея опыт занятия йогой, тело довольно быстро откликнулось на оздоровление. Имея средний достаток спиртным мы особо не увлекались, но создали в своём доме довольно пижонский бар из дорогих напитков. Когда собирались компании наших друзей или тех, кого мы относили к таковым на время, мы пили кофе, курили дорогие сигары. Короче, играли в светскую жизнь.

И. Почему играли, тогда мы тоже жили искренне. Может быть, именно это в итоге и спасло нас. Ведь именно с Игорем мы отправились тогда в библиотеку, с одним из наших «светских» друзей. Нам нравилось все это контролировать, не напиваться, а пригубить, не погоня за модой, а одно платье в сезон, не бесконечные тусовки, а несколько встреч в году с приятно-нужными людьми. Это тоже была интересная игра, главное мы не воспринимали это как игру, тогда мы просто так жили.

С. А вот сын не поддержал нас. Даже как раз наоборот. Он решил, что мы сдвинулись, и повернут против нас фронт из родственников, друзей, сослуживцев и даже консьержку из нашего подъезда.

И. Ну, здесь было проще всего. Однажды на ее выпад о ненормальных я поинтересовалась, а устраивает ли её это место работы. Как по мановению волшебной палочки, к работнику сферы обслуживания вернулась её лояльность.

А. Ох, девочки, умеете же вы быть хищницами!

С. С сослуживцами удавалось отшучиваться: "Мы проводим эксперимент по продвинутому образу жизни." На вопрос о длительности эксперимента ответ был клиническим: "Вся жизнь."

И. С родственниками было труднее всего, но помогла закалка молодости, мы просто на них не обращали внимания. Только сын все время горячил. Что-то пытался доказать, иногда срывался на «в вашем-то возрасте... вам уже за 40...».

С. Мы пытались его успокоить как могли, говоря ему:Будешь нашим связующим звеном между старым и новым". Причем старым предполагался он, а новым были мы.

И. Через год после описанных событий результаты наших экспериментов были налицо: мы прекрасно себя чувствовали, дача превратилась из 10 в 70 соток. Появилась новоявленная живая изгородь вместо фэншуйных начинаний. И главное - мы ждали ребёнка. Это известие потрясло всех.

С. И тут война против нас как-то сразу свернулась и затихла. Сослуживцы превратились опять в милейших людей, не сующих нос в чужую жизнь. Друзья почти все как-то быстро исчезли. Только Игорь- поэт, волнуясь, краснея и бледнея, подарил свою тетрадку стихов, посвященных нам. Цикл назывался:"Гражданский подвиг". А потом тоже пропал. Родственники просто успокоились,ничего другого от них не ожидали. А вот сын... Да, с сыном было посложнее и больнее. Невестка - та просто не разговаривала с нами полгода. Вот спрашивается, почему? Известие о нашем будущем ребенке она восприняла как позор семьи, это как беременность малолетки – случившиеся невозможно и так же аморально. Сын бегал по квартире, размахивал руками, что-то пытался говорить, но как только встретился глазами с матерью, сразу как-то обмяк, затих. -Как же мы будем жить дальше, мам??? -Счастливо, сынок! Только счастливо!- Мам, но если счастливо это так как у вас, то как же мы с Аленой? И почему тогда мы с ней вместе?Зачем? -На эти вопросы, сынок, ты должен ответить только сам. Значит, это твое счастье. Значит, у вас такое. Здесь нет судей, родной. Только ваши сердца знают. -Нет, мам. Это все, что угодно, но только не счастье Я пошел. Вы не сердитесь на нас, ладно?! И пап, ты, того, ты нас не вычеркивай совсем. Я действительно побуду пока этим связующим. Я согласен. Только вы не исчезайте совсем.

И. Мы сидели и все втроем ревели на диване, а сердца были переполнены такой теплотой и таким светом.

С. Следующие несколько месяцев были заполнены,в основном, приготовлениями к рождению ребёнка.

И. Да, постепенно, с увеличением срока, все практические дела перекочевали на плечи Стаса, а у меня появилось больше возможности осмыслить последний период нашей жизни. С одной стороны я проанализировала пройденный путь, отмечала наши изменения и наработанный опыт, просматривала возможные пути развития, но как боковой фон стали отлежаться нюансы, которые вызывали легкое недоумение, а при дальнейшем просмотре — беспокойство.

С. И вот однажды, уже почти перед родами, тихим тёплым вечером, у нас состоялся знаменательный разговор.

И. Сначала мы обсудили сами роды. Я сказала что я конечно многому научилась, особенно последней год, но, или, вернее, именно благодаря этому, я не собираюсь ставить эксперимент ценой в две жизни. Поэтому, как ни хороша наша 12-метровая ванна на даче, я буду рожать в роддоме, делать "Кесарево", более того, буду паинькой, что бы сбежать от туда через три дня.

С. Этот план как-то сложился у нас сразу и не вызывал сомнений. Мы знали, что должны сохранить состояния счастья. Значит. Иришке должно быть максимально спокойно внутри. Мы шли от гармонии наших сердец, а они нам подсказывали, что очень важно, в каком внутреннем состоянии мы пройдём через эту ситуацию. Что выберем мы: любовь и радость или пойдём путём мозгов, обрекая себя на страхи и не уверенность только потому, что считается, что надо рожать самим, дома и так далее. Мы выбирали любовь.

И. Вернее, мы шли за Любовью. Мы доверились своим сердцам. Кстати, операция прошла прекрасно, я была идеальной пациенткой. Лежала два дня, преданно смотрела в глаза докторам. Слушала себя, прежде чем что-либо выпить или сделать укол, и если тело отказывалось, исправно выкидывала таблетки. Но все это я проделывала под жесточайшим контролем своего сердца, чтобы не навредить себе и малышке. Таким образом, на четвертый день мы обе были счастливые и довольные дома.

С. Но в тот тихий вечер на веранде мы говорили не только об этом. Как сказала Ирина, у нас наметился "кризис жанра".

И. Я, может быть, повторяюсь, но скажу, что к этому моменту мы, можно сказать, построили свое Родовое поместье. Оно пока было на 70-ти сотках, но мы вели переговоры с администрацией поселка об аренде, с последующим выкупом, еще 50-ти соток земли. Многие люди в нашем поселке прониклись идеями изменения своего образа жизни. Спонтанно образовался "Клуб продвинутых землепользователей". Настроение у всех было прекрасным. Многие, используя на своих участках методы органического земледелия и способы выращивания растений, рассказанные Анастасией, получили большие или не очень урожаи, значительно вкуснее, чем были прежде. Наш сын помог нам организовать продажу излишков урожая, но не просто, а с листовочками, в которых мы описали, как мы выращивали эти вкусные плоды. К нам стали подтягиваться люди, попробовавшие наши помидоры и огурцы и заинтересовавшиеся нашими листовками. Все, как будто, шло хорошо. Все были довольны, строили грандиозные планы. Но мы чувствовали, что, доведя до идеала участки, наладив инфраструктуру, расширив нашу «избу-читальню», где мы собирались, и даже организовали школу, мы упремся в стену. Вернее, мы построим идеальный экологически чистый поселок, в противовес …А нам не хотелось ничего делать вопреки, нам просто хотелось новой счастливой жизни…

С. Тогда ощущение "стены "только слегка угадывалось, мы не могли еще никому высказать это, сформулировать, лишь между собой мы сердцем чувствовали опасения друг друга. Мы говорили о том, как изменилась в последние годы наша жизнь, что нам удалось пустить время вспять, вернее, повернуть на новый круг, и мы молодеем с каждым днем. Мы говорили, как изменился мир вокруг нас, как много сменилось окружающих нас лиц, как полюбили мы затворничество, как открыли неиссякаемые источники силы и энергии. И тогда мы решили вынести этот вопрос на ваше обсуждение, в наш "библиотечный кружок".

П. Удивительно и опять мы практически одновременно почувствовали тревогу. Но я предлагаю каждому рассказать свою историю до этого момента, чтобы говорить о сегодняшней реальности вместе.

Е. Давайте прервемся, а то все перепутается в голове!

А. Точно, точно, пора попрактиковать любовь к себе. У Иришке наверняка для нас припасено еще что нибудь вкусненькое.

Е. Сегодня моя очередь рассказывать

А. Женские истории …

Е. Да, моя история действительно чисто женская. Книги об Анастасии я прочла давно, вернее читала, как они выходили. К тому времени я была разведена, у меня рос сын Василий. Еще на руках была больная мама и кошка Агриппина, с которой постоянно что-нибудь случалось, Поэтому у нее была домашняя кличка" Беда". Работала я в небольшой конторе с заработком чуть выше мизерного, крутилась между болезнями мамы, сына и спасением"Беды".Было несколько подруг, таких же беспросветных одиночек. Все было серо и нормально.

А. Ева, что я слышу, чушь какая-то. Почему же ты мне не шепнула, я бы примчалась на своем белом коне-"Москвиче", кажется тогда у меня была такая машина, и спас тебя. Какая бы у меня была сейчас жена!!!

Е. Тогда ты бы меня и с телеги не заметил, не то что на машине. И вот однажды я увидела дома на столе небольшую зеленую книжечку,маме принесла соседка почитать, но больше всего меня поразила Агрипина — она сидела и как будто грелась около нее. Прочла я тогда эту книжку, и как будто что-то во мне лопнуло. -Ну почему я так живу? Что ж теперь, и Ваське моему маяться так весь век? Слезы комком встали в горле. Ревела я два дня, а потом затихла как-то и подумала про себя: Если счастье можно добыть без денег и подлости, то я буду не я, но найду его и добуду. Для себя, для Васятки, для матери своей, так ничего в жизни доброго и не узнавшей, для Агрипки- красавицы. Это она, шельма, мне подсказала, что книжка эта не простая. И очень уж яростно я так подумала, аж сердце зашлось. Мать увидела тогда меня и испугалась, крестить начала, решила, что я умом тронулась, а я опять книжку схватила читать начала, все подчеркивала. Потом тетрадку чистую у Васятки попросила и составила план действий. Через месяц я уже организовала клуб читателей Анастасии. Начали мы собирать литературу по растениям, книжки по строительству домов. Мамина старая подруга заведовала у нас в районе библиотекой, она пустила наш клуб к себе - осень уже пришла, да и неудобно собираться в парке на лавочке стало, народа уже стало больше. Стены в той комнатке мы своими рисунками украсили. Дядя Петя мне полку для книг сделал, зеленой краской покрасил, очень мне хотелось, чтобы именно зеленой. Образовали инициативную группу и стали узнавать, как землю получить. Долго ходили, прогоняли нас везде, но я помнила:"без денег и подлости" - и опять шла. За это время много мы людей повстречали разных: кто-то смеялся над нами, кто-то открыто помогал, кто-то сначала задумывался, а потом тихо подсказывал, всякое было. Только после года хождения поняли мы, что совсем без денег не получится, а вот за небольшие деньги так, чтобы нам по карману было, подсказал один добрый человек.Деревенька у нас была рядом небольшая, всего десять дворов, а жили только две старушки, все остальные город перебрались, даже летом уже никто не ездил. Пришли мы к председателю, рассказали о себе, о мечте своей, и так он нам обрадовался, стал чаем поить, про детей расспрашивать.

Вы же, — говорит, — мое спасение. Я замучился с этой деревней. Бабулек не бросишь, а какой магазин к ним поедет, а какой врач туда пойдет. Они упрямые, уезжать не хотят. Вчера вот только у них был, уговаривал, а одна так мне и сказала: «Ты погоди, Петрович, вернутся в наши хаты люди, ты еще гордиться нашей деревней будешь. Вот мы их с Михаловной дождемся и поедем, только не в город твой поедем, а уж совсем на покой». Я от нее только отмахнулся. Варвара Ильинична у нас женщина серьезная вся была, за ней пустого слова не водилось никогда. Но здесь я решил, что, мол, взять с нее, возраст. Она считай, девятый десяток уже лет пять, как разменяла, а все еще сама справляется с хозяйством, и коза у нее есть. Так что поезжайте, люди добрые, в Озерки, ждут вас там оказывается. От меня старожилам привет. Много не обещаю, помогу, чем смогу, но уж и вы не бросайте землю, коли пришли на нее.

Мы не поехали, а помчались в наши Озерки. Почему-то мы сразу решили, что наши они уже, и что мы за них в ответе. Старушки встретили спокойно, степенно, радости буйной не выказали, но на ночлег пустили. Так мы стали привыкать друг к другу потихоньку. После того как проревелась и решила клуб создавать, стала я с собой частенько разговаривать. Говорю, как же ты собираешься счастливой сейчас стать, а что же ты раньше ничего не делала? Что сейчас-то изменилось? Ну, прочла ты книжку хорошую, про любовь светлую, обогрелась у чужой любви, так теперь-то что? Как сама-то думаешь такое сотворить? Не знаю еще пока как. Вот думаю. Встала перед зеркалом, посмотрел на себя, и такая тоска меня взяла, где уж тут любви случиться. Опять два дня ревела. Мать говорит: Если реветь не перестанешь, книжку выброшу и никуда больше не пущу. Нечего дурью маяться. Вон пацана как испугала. Смотрю, а Васятка мой в угол дивана забился и что-то шепчет: Мамочка, я тебя люблю! Люблю тебя! Я люблю тебя! Ой, — думаю, — какая же я дура, решила счастье искать, а всех ближних до смерти напугала, кому же счастье тогда достанется! И такой смех меня здесь разобрал. Прижала я Васятку к себе, маманю обняла и говорю: Родненькие вы мои! Все у нас получится! Обязательно все будет хорошо! Тут и Васятка смеяться стал, и мама заулыбалась. Не плакала я больше, разве только от счастья. Стала я теперь каждый день себя в зеркале рассматривать, сначала выть от жалости к себе хотелось, а я стала слова Васяткины себе повторять, греть свое сердце его любовью. Так потихоньку стала я себя узнавать, спрашивать себя, что мне нравится. Когда первый раз, покупая всем подарки на Новый год, спросила и у себя, ох как сердце мое забилось, как жар щеки опалил, целый день я тогда от этого вопроса себе летала. Вот тогда, считаю, и проснулось второй раз к жизни сердечко мое, мир увидело — удивилось, маму с сынишкой почувствовало - растаяло. Все, не только я, заметили эту перемену. Сын сказал: -Мамочка, как хорошо, что ты пришла! А мама радостно проворчала: Ох, девка, неспроста все это, зови сватов... Ой, что я несу, старая. И в клубе все изменилось, и на работе. Да и сама я как солнце у себя в груди слышала, большое, теплое, щедрое. Покой вошел в душу мою, не рвалась я уже никуда, знала - всё будет вовремя и все будет хорошо.

А. Ева, а как же про любовь? Где твой суженый, ряженый.

Е. Ах ты, баламут, нетерпеливый, все бы тебе быстрей.

А. Ева, жизнь - она такая быстрая, что дух захватывает, только успевай глазами хлопать, да варежку не открывай, а то на обочине останешься.

Е. Твоя жизнь от тебя никуда не ускачет, а за чужой и гоняться не след. Так и я одна прибежала в клуб, на работе задержалась, а тут люди должны были приехать из другого города, спешила, опаздывать не хотелось. Вхожу и вижу его. Стоит моя любовь у дяди Петиной полки, говорит с кем-то, а сам полку ладонью поглаживает. Встретились наши глаза, он мне говорит: С любовью мастер делал, с сердцем. -Да, говорю, - дядя Петя,хороший человек и работа у него всегда ладная, если сердце не лежит — за дело не возьмется. И стоим мы с ним, и смотрю друг на друга, и как будто нет никого вокруг на этом свете, А потом мы домой ко мне пошли, сын его увидел, побежал к бабушке с криком: Бабуля, папа приехал! Ура! Мама выскочила перепуганная, мой бывший муж выпивал и отличался буйным нравом,вот испугалась она за нас всех, по привычке. А тут видит,мужчина тихий стоит, только глазами улыбается:Здравствуйте,Галина Петровна! Меня Виталием зовут!

- Проходите,коль пришли,- ответила мама. Вот так мы познакомились, вернее, встретились, потому что познакомились мы с ним давно,когда стала я своё сердечко расспрашивать,когда стала звать сердцем его, своего любимого, когда услышала ответный зов внутри себя.А тогда уже стала с ним просто говорить постоянно,советоваться,все новости свои рассказывать,его обо всём расспрашивать. Много могут сердца рассказать друг другу, практически всё и не важно где ты находишься. Поэтому как увидела его в клубе так тихо и обрадовалась: Ну и слава богу, вот и свидится, наконец удалось! Вот и хорошо Прожили мы на месте два года. Клуб расширился. Отдала я бразды правления молодёжи,и уехали мы в Озерки. Родовое поселение у нас получилось практически идеально. Через год похоронили мы своих старушек. Председатель к нам присоединился, стал книжки читать, по-новому к земле повернулся. Все дома в Озерках заселили, у всех по 1,5 гектара земли получилось, школу сделали свою домашнюю. Рядом новое поселение организовалось. Жизнь разворачивалась красивая. Дом мы с Виталием поправили, потихоньку сад заложили, кусты изгороди стали уже подниматься. Стала я замечать, что не только быт наш меняется, но и мы сами. Мыслями мы могли руководить делами и в клуб стали ездить реже. А после того, как с вами перезнакомились, так вообще в сказку переехали. Болеть практически все переслали. Зимой в легких пальто ходим, да и то, чтобы люди не оглядывались, а детям разрешаем, как им хочется. Еда вся поменялась: мясное и рыбное давно кушать перестали, только мама еще иногда по старой памяти колбаски в городе покушает, и то уже только из упрямства. Травки едим разные, на ходу, за стол не садясь. Многое уже не выращиваем и не сажаем просто есть стали гораздо меньше. Но главное мы с Виталием анализировать стали: ведь что получается, захотели мы построить новую жизнь, а учебники взяли из старой. Поняли мы, что вся природа пространство настроено на человека. Вернее строиться им. Тогда получается, что в наших книжках о совместимости растений, нам рассказывают как в природе выражается страдания. Все люди живут, мучаясь от чего-то. Значит повторяя это, мы будем повторять страдания. Поняв это, рассказав вам, мы выбросила все книги про растения и стали в своих сердцах искать счастливые сочетания, вернее, доставать из своих душ. Здесь очень нам помогли детские ручки.

А. Ева, ты забыла рассказать о рождении своего второго сына.

Е. Ничего я не забыла, просто ты. как всегда спешишь. Виталик мой - человек непростой, тихий и мастеровой, он не спорит никогда ни с кем. Если люди в клубе кричат до хрипоты, доказывая каждый своё, то он не вмешивается никогда.- Что ж, говорит, некоторые счастье горлом ищут. У каждого свой путь, своя правда. А мне тишина нужна. Я лучше пойду корзину сплету или скамеечку сынишке выстрогаю, там, глядишь и ответ из сердца всплывёт. А Серёжка родился у нас в начале лета мы маманю к сестре отправили, что бы не волновалась она, сказали что рано ещё. А на следующий день как только мама уехала,чувствую сынок стучится. Дома не было ни кого – Виталик с Васькой за земляникой ушли, но я даже не испугалась. Слышу только зовёт меня берёзка старая, что у нас одна была остальные мы насадили. Взяла чистые пелёночки и пошла под ее ветки. Сижу, спиной к стволу прислонилась, в небо смотрю. И так хорошо у меня на душе, так радостно, так светло — петь хочется. И знаю я, что дети мои счастливы будут, и маме с нами хорошо, и удалось мне найти то счастье, за которое ревела два дня. Так сидела я в каком-то блаженстве и не заметила, что и сынок родился, прижала его к себе. Потом к родничку сходила, обтерла его водой живой, родниковой, как сердечко мне подсказало, а потом пошла по участку и стала все ему рассказывать: какой у него отец замечательный, что где у нас тут будет. Он смотрит на меня радостно, не кричит. И такое тепло от него, нега такая. Покормила я его, и уснули мы с ним у нашей березки. Вернулись наши, сели тихо около нас, ждать стали, когда проснемся. А потом и мама приехала.-Ты, - говорит, - кого обмануть хотела, мать родную? Я сегодня утром сердцем почуяла, что сегодня Сергунька родится, а что ж я здесь, кляча старая, по гостям разъезжаю. Я подхватилась, соседского парня упросила отвезти меня к вам. Как он узнал, что я на роды еду, то и денег не взял и помог на рынок заехать гостинцев купить, и вот малышу игрушку подарил. Вы уж возьмите, я знаю, вы со своими понятиями об игрушках, но человека нельзя обижать. А, Виталий? - Конечно, возьмем, конечно, не откажемся. Человек от чистого сердца подарил, нельзя в душу плевать своим пониманием. Правильно, Галина Петровна: Хорошо, что приехали, хорошо, когда вся семья вмёсте. Сереженька растет быстро. Ходить рано начал. Мы делаем что-нибудь, он подойдет к нам, стоит, смотрит, а потом глазки опустит, а сам что-то делает упорно. Мы сначала понять не могли, а потом Васятка первый понял — он про себя думает, что нам сказать хочет, и нас так понимать научить хочет. Обрадовались мы все, когда поняли. Стали все тренироваться его образы принимать. У Васятки быстрей всех получилось, но он всех нас пока не научил, не успокоился. Говорит он теперь хорошо, но старается нас в образности тренировать, больше с нами внутренне разговаривает. Только мама иногда ворчит: Что вы как немые, все молчком и молчком. Тогда мы песни стали петь, просто голосом, за птицами. Тела наши изменились: мама помолодела, обо мне и говорить нечего, не хожу — летаю. Стали мы, как Адам, стараться предназначение растений понять и рай у себя на участке насадить. Думали мы, думали. Ведь что получается, одним растением и вылечить, и убить можно в чем причина? Как задаётся результат? Собрали мы по осени листков цветных, сидим на веранде, красивый узор с детьми выкладываем. Рядом мама на последнем солнышке греется, детям носки вяжет. Здесь же Виталий что-то вырезает. Кошка наша, конечно же, за порядком следит, всех считает. Стала я в слух мечтать -Изгородь будет весёлой, не колючей, как шахматы, только красное,желтое и зелёное….А Сереженька вдруг берет листики и складывает рядом: А здесь будет кабинет.Учиться нам всем где? Он берет другие веточки и хвоинки, тоже складывает. Вдруг я как очнулась, а Сереженька стоит и сморит на меня, у самого глаза смеются, а на полу веточки разы разными кучками лежат. Тут и Виталик стоит, улыбается: Теперь ты поняла, как нужно рай строить ? Господи, да все же предназначение внутри нас. Поставь задачу, возьми в руки то, что сейчас здесь, картина и сложится... Более того, чего не хватает, тут же выявится... Как мы радовались в тот день. Праздник устроили, и назвали мы наш праздник «Днем обретения ключей от рая». Потом мне Виталик признался, что ещё и до сына нашего он умел образы видеть и посылать, кому хочет передать, что-то важное. Однажды он в дорогу собрался. Я сначала не поняла. Нужно в город один съездить. Люди там всё почти сами поняли, только опять в предпринимательство воткнулись. Нужно им подсказать немного. -Да как же ты им подскажешь, если они тебя знать не знают? Будут они какого-то дядьку первого встречного слушать. -А ты Анастасию много знала, когда сердце слезами оттаивала? -Твоя правда. Если от сердца говорить будешь, тогда поверят. А далеко тот город? -Очень далеко, милая. И ехать мне обязательно нужно. Понимаешь, работа моя душевная- поддерживать людей на их пути.-Так ты им письмо напиши, что приедешь... -Заботушка ты моя милая! Не знаю я пока название этого города. Соберусь внутри весь, тогда и адресок всплывет, вернее, направление поиска.-А куда же ты тогда поедешь-то, без адреса? -Вот соберу вещички свои нехитрые, пирожки возьму твоих сладких да подарки детишек и встану на тропу. Приеду на вокзал, а дальше — куда сердце поведет. А когда приеду в город назначенный, устроюсь куда-нибудь на работу какую-никакую и буду сердцем искать тех, кому нужен я. Как правило бывает кружок читательский или клуб, так я буду ходить туда иногда, слушать, может быть, познакомлюсь с кем, а может быть и нет. Только когда себя услышу что все, закончил я здесь свою работу, только тогда тебе весточку пришлю, что, мол, возвращаюсь, баню топи. -А раньше нельзя весточку прислать, когда приедешь? Что хорошо у тебя все, добрался. Звони как ты им помогаешь Рассказать, как у нас получается. -Нет, нельзя позвонить раньше. Да и тебе тренироваться сердцем видеть, а не по телефону звонить. Зачем, ведь ты и нашла меня сердцем, и адрес сообщила, а теперь вот «звони». Мы идём или возвращаемся?

- Мы просто широко шагаем. Страшновато становится.

А это от того, что всё обернутся норовим,проверить далеко ли ушли, отсчитать,чем от других отличаемся, тем самым и возвращаем себя назад опять с прошлым равняем, опять в начало пути ставим. Нет отметин на нашем пути в этом мире, только сердце поводырь наш. Не оборачивайся на себя вчерашнего ибо якорь бросаешь для пути своего. Как только станет тебе вчерашнему- понятен ты сегодняшний, значит и не ходил ты никуда, всё кружишь, а выйти не можешь. Смотри вокруг смело, учи песни нового дня. А вчерашние всегда с тобой в сноровке и умении твоём.

А помогаю по-разному, но никогда ничему не учу, да и про нас не рассказываю. Я сердца их грею, любовью наполняю, чтобы сила к ним пришла, что бы не свернули они уже с пути своего. Тут нужно очень аккуратно, здесь дров нельзя ломать, здесь учить не уча нужно и помогать невидимо стараться, ибо увидит помощь твою человек и разуверится в себе. Попадет от тебя в зависимость, и если ты откажешься ему опорой быть, то он другого кумира себе найдет и пойдет хромать по жизни дальше. А здесь нужно его наоборот, в уверенности в себя укрепить, взор его внутрь оборотить, чтобы увидел он истинного своего хозяина и учителя — самого себя!.

-Зачем же его поддерживать, если он так слаб?

-Нет, милая, слабый, нас с тобой образами не позовет. Зовут те, кто уже всё сам смог, ему только тропу показать да дать опору струне сердечной, чтобы в ширь песня пошла, чтобы не думал, что один он такой, чтобы найдя раз себя, не отрёкся более. Вот и получается, работаю я у тебя регулировщиком движения.

Долго мы с ним над этим смеялись. Надо же «регулировщик». Запас дров он нам. Поделал еще кое-какие трудности и уехал. Дети проводили его радостно, будто понимали, куда и зачем едет. Сергунок попросил вдруг свистульку привезти: Только ты с медведем не бери, а возьми с олененком. Мама долго не вникала: по делам и по делам, только волновалась — зима наступает, и так и не поняла, когда вернется. -Вас не поймёшь баламутов, надо, надо. А ты тут как с детьми одна управишься, я ведь уже помощница никудышная. Так поворчала для порядка. Так и уехал наш отец. Потекла наша жизнь легко и размеренно. Как и прежде,каждый вечер мы с милым переговаривались, новостями делились, его спрашивали. Дети сами учились потихоньку. Только мама что-то притихла, потом болеть начала. Однажды Сергунок говорит: Надо папе сказать про бабушку, а то мы одни не справимся. Мы отмахнулись от него с Васяткой: Вот ещё папу беспокоить, поправится. Неделя проходит, а мама уже и вставать не хочет, на всё подряд жалуется. Тут мы замечать стали, что как-то темно вокруг стало, не так радостно, да и везде какие-то мелкие накладки стали приключаться. А потом и серьезная беда случилась - перестала у нас печка топиться, дымит и всё тут. За окном минус 20, а у нас печь холодная. Я тогда еще у вас спрашивала, а вы все как воды в рот набрали, вот тут я и задумалась, стала все две недели день за днем «откручивать», ответ искать. Как вспомнила слова Сереженьки, то сразу поняла: «Вот она, подсказка!» Позвала его, попросила помощи. Он сел такой серьезный и радостный и говорит: Ты только не волнуйся, у нас получится. Нужно старый фонарь взять, на гвоздик повесить. Дверцу у фонаря открыть, все изнутри вынуть и направить все наши сердечные лучики снизу фонаря вверх, к солнышку к папе. Нам нужно увидеть его лицо, как в телевизоре, над фонарём. Деваться нам было некуда. Сделали мы все, как сказал Сергей. Сели напротив фонаря втроем и стали звать Виталия. Сначала я волновалась очень, мысли всякие в голову стали лезть, мешали сосредоточиться. Я проявила твердость, вспомнила уроки Виталия - «если не веришь, то лучше не берись, только больше раскачаешь, что есть». Потом успокоилась,тепло от сердца всю грудь залило, а здесь и лицо моего милого появилось. Я даже и не испугалась. Стали мы с детьми с ним говорить. Пока говорили, и не заметили как в фонаре образовался белый шарик с детский кулачек.

Только Виталик вдруг говорит: Так дорогие мои, сеанс связи заканчивается пора, а то сил много вы потеряете. Сейчас моё изображение пропадет, а вы скомандуйте шарику какую температуру в избе держать надо. Дверцу пусть мама аккуратно закроет, и никому не показывайте этот фонарь. Бабушка скажите, это я оставил обогревать на всякий случай. Целую вас всех.

Его изображение над фонарем пропало, а белый шар оживился так весь, запульсировал, но никуда не улетал. Мы сделали все, как говорил Виталий, в избе через полчаса стало совсем тепло, только по-другому, не как от печки, а как от солнца. Если гости приходили, мы фонарь полотенцем накрывали и в другую комнату уносили. Только бабушке лучше не стало. Через два дня говорит мне: - Знаешь, дочка, помру я скоро. Хватит мне уже вам, молодым, под ногами путаться. Я так решила, когда Бога просила, чтобы послал он тебе человека хорошего, как пристрою тебя, и уж помру.

- Что это ты, маманя, сегодня заупокойную завела? Али плохо тебе с нами? Али обижает тебя кто? Ты посмотри, разве мы с тобой так счастливо и покойно жили когда? Ты посмотри, как деткам хорошо! Куда же ты собралась? Мы только жить по-человечески учимся, а ты помирать. Может, передумаешь, а?!

Рано было ещё, утро только начиналось. Вдруг дверь из детской отворилась, смотрим стоят два наших субчика, взявшись за руки. Васятка глаза трет, говорит: Меня Сергунок разбудил. Пойдем, говорит, уговаривать бабулю не помирать. Бабулечка, ты правда не помрешь? Сам лепечет, а сам слезы глотает, бабушкины руки целует, к боку прижимается,. Ему младший вторит: Бабушка, тебе сейчас никак нельзя, ведь нам еще сестренку растить надо. Она такая шаловливая егоза, а кто ее вязать научит! Нет, бабуленька, сейчас тебе никак нельзя, мы тебе помогать будем, слушаться тебя будем. Поживи еще немного лет, столько же, а потом мы тебя отпустим. Тут уж, конечно, и мы с мамой разревелись. Только сквозь слезы у них спрашиваем: Какая сестренка, что вы плетёте спросонья? Они только засмеялись хитренько да за бабушку попрятались. Только с того дня мама на поправку пошла, а через десять дней и забыла, что хворала. Так потом и говорила всем: Меня внуки попросили остаться, продлили мне командировку. Фонарь нас так и грел, пока наш папа не приехал через два месяца, а печь-то и рабочая оказалась. Виталик мне потом вечером объяснил: Понимаешь, не нужна поселенцам никакая альтернативная энергетика - это опять игрушки в технократию. Но даже не это опасно, а привязка, зависимость от старого образа. Ведь вот посмотри, что произошло, если бы ты тогда не смогла свой страх и свое неверие отринуть, ведь так и не заработал бы фонарь. И печку Сергунок сломал, чтобы вы смогли другие образы в себе оживить.

-Как это он ее сломал?

-Он видел, что засыпать на достигнутом ты начинаешь, и бабуля сразу заболела, потому что переезжать стали на старые рельсы, думать, как раньше. Хотел помочь вам, но не знал как, ведь он маленький еще и наш мир не очень хорошо знает. Ну, я ему подсказал немного, чтобы зашевелились вы, а дальше и он и вы уже сами справились.

Вот видишь, опять ребята скажут: Повезло тебе с сыном. Вон он у тебя какой продвинутый и вас за собой ведет.

Ну, наши библиотекарские не скажут так, а другие могут и подумать, но ведь это неверно. Не сын тебя в рай тащит, а ты, полетом своего сердца, смогла дать возможность родиться такому человеку на этой земле. Не может ребенок родиться у родителей, которые не достойны его, как не может на груше родить яблоко.

-Тогда скажи, почему не нужны поселенцам альтернативные технологии?

- Они нужны, но именно альтернативные, а не перепевы старого, это во-первых. И во-вторых к ним их приведет изменение осознанности. А то опять всё крутится вокруг ублажения тела. Или вот, например, ЭМ-технологии. Где осознанность этих поселенцев? Они могут видеть или контролировать микроорганизмы? Ты представляешь, им сказали, что это так-то и так-то, а КТО? Но ведь раньше то же говорили про всякие удобрения. Вот где меняться надо, вот где работа и работа. Вот вы с детьми смогли зажечь этот фонарь, ты ведь знаешь, что это не чудо, но для многих это чудо. И это правильно. Сначала им надо изменить себя, как это делала ты, и не один день, и во всем, от мытья посуды до построения мыслей, а потом у них не будет вопросов об альтернативных технологиях и формах грядок - все будет истинным, выходить из сердец их.

А. Вот за что я люблю твоего мужа, Ева, что он тихо, без пантов, может так всё по-мужски объяснить, что прямо дух захватывает. Вот с какими парнями нужно ходить в разведку.

Е. И еще рожать детей и сажать сады.

С. Да, и все эти качества у каждого имеются с избытком, только не каждый проявляет.

П. А, может быть, это здорово, что будучи одинаково совершенными изначально, мы соглашаемся быть такими разными и проживать такие потрясающие жизни.

А. Кажется, сегодня моя очередь поведать миру свою версию бытия.

Е. А если чуть-чуть попроще и меньше привирать.

А. Ева, миру нужен накал страстей, драма. Кому нужны серые будни и застиранные лица. Важен порыв, огонь...

C. И так каждый день?

А. Сдаюсь буду рассказывать, как было. Фарс не удался, но я не отчаиваюсь, представление откладывается. Итак, в школе я был троечником с многочисленными четверками поэтому, когда я поступил в институт, весь наш выпуск был шокирован. Институт остался за плечами, с инженерной специальностью и одним кардинальным знанием: «Всё в твоих руках!» Мне было интересно во всем участвовать, все пробовать. Главное, что меня всегда влекло во все дела — это увлеченные люди. Если человек горел своей идеей, то я был с ним, и если даже «верняк», но тускло, то без меня. Конечно, не прошли мимо меня и увлечения экспериментами над собственным телом и психикой. Во-первых, ты всегда под рукой и уговаривать не надо, во-вторых, результат сразу перед тобой и не понаслышке. Медитация и контроль поначалу плохо получались, но и это освоил, даже теперь благодарен своему упрямству.

Е. Почему же ты, такой веселый и удачливый, так один и бродишь?

А. Веселый — да. Впрочем, недавно понял, что это даже не веселость, а угол зрения на всё происходящее.

С. Сформулируй.

А. Попробую. Это уверенность что во всех ситуациях есть масса вариантов, и только ты сам выбираешь исход, определяя свою роль. Понимаете, я понял, что именно вот эта УВЕРЕННОСТЬ и «открывает варианты выбора». Если ты не уверен, то твоя голова убедит тебя, что есть именно один, как правило, общепринятый выбор. Вот этот внутренний настрой во много вариантности происходящего, окружающие и принимают за веселость, но я сам не считаю себя веселым человеком. А одиночество — это уже скорее всего просто страх.

П. Страх — и у тебя? Это с твоими-то черными поясами и степенями посвящения?

А. Мишура все это, ребята. Только сами мы можем наградить себя, сами и разжаловать. Женился я рано. Мы были еще детьми. А тут предпринимательство как раз началось. Ну я, конечно, тоже не последним был. Окунулся в «предприимчивую» жизнь. Сами знаете, что это прежде всего адский, труд, без выходных и проходных, но, главное, это не отпускает тебя ни днём, ни ночью. Вся твоя жизнь, в конечном счёте, становится продолжением твоего бизнеса или приложением к нему. П. Ну, здесь немногие с тобою согласятся.

А. Да, не согласятся те, кто про олигархов в газетах читает, а у кого было свое хоть маломальское дело, знают это: отдыхать ты можешь только тогда, когда у тебя затишье в бизнесе. Общаешься ты с теми, кто тебе нужен. Мысли твои направлены на приумножение и расширение твоего дела. Вот и получается, что ДЕЛО занимает все проявления тебя или ты просто в какой-то момент становишься его продолжением, круг замыкается. Ты мчишься по этому кругу, не видя выхода, теряя друзей и любимых, вернее, теряя способность иметь друзей и любить. В начале, этого бега я потерял свою жену. Денег было много, но она хотела еще и еще. Однажды вечером, когда она до истерики требовала у меня какое-то кольцо, я заглянул в ее глаза и не увидел ничего. Я испугался, стал звать:Милая, помнишь, кто мы? Зачем нам все эти вещи? Давай все бросим и уедем в наш маленький городок. Ты родишь мне сына, я буду катать его на плечах и носить тебя на руках. Помнишь, мы мечтали иметь свой бревенчатый домик, небольшой, и чтобы сарай был с сеновалом, чтобы у соседки корова была, мы бы пили парное молоко и бегали под дождем. Милая, любимая моя, давай вернемся в наше детство, в мир нашей любви.

Что случилось потом, я не могу забыть. Она закричала раненой птицей, упала на колени и стала просить меня оставить ей денег, хоть немного. Она путалась в цифрах, суммы все время росли.Я сидел парализованный, она плакала на ковре. Вокруг нас в стеклянные окна-стены плыл сияющий огнями Нью-Йорк, а мне казалось, что я сижу на «Титанике» своей любви, и такая же безысходность. На следующий день мы улетели домой. Жена даже не пыталась говорить со мной — она ждала решения своей судьбы: останется она нищая или будет богатой. Она была полна решимости сражаться. Нет, не за меня, не за мое сердце, не за мою или нашу любовь. Ей нужны были только деньги, которых не бывает, много Я очень хорошо знал ее, знал ее желания. При разводе я дал ей гораздо больше, чем она могла попросить, и окончательно обескуражил её своим поступком. Только в это мгновение что-то спало с её глаз, она посмотрела на меня, как проснулась и медленно спросила: "Почему? "Я рванулся к ней с надеждой и готовностью на ещё большее подвиги. Но миг кончился, ее глаза вновь потускнели. И она вдруг, разозлилась и только прошипела: «Ты обманул меня...» Так кончилась моя любовь. Успех испепелил сердце моей любимой. Это был первый звоночек, что жизнь пошла по кругу. Я попытался уйти в дела да и холостяцкая жизнь давала больше свободы, снимала тормоза. До этого я хотя бы оглядывался на конец думал о будущем сыне, а с разводом эти возможности отпали. В один из осенних дней, мы собрались на дачу и с ребятами заехали на рынок купить зелени да того- сего к столу. Мы оглядывали прилавки,^: что ляжет на душу, а в конце рядов я увидел невысокого старика, а вокруг него целая Берендеевка из кореньев. Меня как обухом по голове огрели. Хмель весь улетучился. Сел я около его кореньев и такая теплота ко мне пришла. Сколько я у его кореньев просидел не помню. Только друг пришел, говорит пора ехать. Вытащил я тогда из кармана все деньги и у друга все забрал и дедушке отдал. Он денег брать не хотел, но заглянул я в его глаза и сказал: От души это, а не ради денег. Подарил мне дедушка корень один, адрес на нем был, и сказал «Приходи». Мы уехали на дачу.Вечером я принял решение и на следующий день решил все свои проблемы оригинальным способом. Я пригласил игрока поиграть со мной в карты и за вечер я проиграл две квартиры с четырёх метровыми потолками, пять дорогих машин и свою фирму. Вышел я из своей квартиры на улицу с корнем в руках и ключами от старенькой машины игрока, которую он мне подарил. Вот так и решил я все свои проблемы. Приехал я к дедушке и стали мы вместе жить. Я помогал во всём. Но мы не разговаривали с ним почти месяц, просто жили. А потом меня будто прорвало. Несколько суток подряд я рассказывал ему обо всем, в мелочах, в подробностях, в цифрах и процентах, килограммах и километрах, потом провал. Три дня меня била нервная горячка. Три дня отпаивал меня Михалыч травами, а на четвертое утро я проснулся, как младенец. Открыл глаза, а на щеке солнечный зайчик пляшет. Сидит Михалыч и пристально так на меня смотрит, а я ему говорю: Здравствуйте, давно я здесь? Он так заулыбался весь, обрадовался, потом одеяло на мне поправил и, чтобы не увидел я его смущения и блестящих глаз, забормотал: Вот и ладно, вот и свиделись, слава Богу! А потом были ещё полгода жизни у Михалыча, но уже другие. Много он во мне перелопатил, многое перевернул, а потом и книгу дал про Анастасию прочитать. До этой книги думал я у Михалыча остаться навсегда, но он мне сказал, что разный у нас путь. Он сердца человеческие пробуждает своей работою, красоту людям в полумертвые города приносит. И не только от него это зависит, но и от тех, к кому он идет. И порешили мы с ним тогда, что должен я людей из пучины бизнеса вылавливать, тех, кто захочет человеком стать, и путь им указать, а захотят ли они пойти, то будет их выбор, не должен я здесь никого принуждать и агитировать. Много мы с ним об этом говорили, много раз я еще приезжал к нему потом, пока сам сердцем не окреп, не убедился в правоте своего пути. Только не смогли мы с ним любовь мою испуганную вернуть. Так и вижу я теперь в каждой женщине загубленную душу своей жены, может быть, и не так это, но я все бросаю и убегаю, а так хочется иметь семью, детей. Вот гляжу я всегда на ваши семьи, и придаёте вы крепости моему одиночеству.

С. Ничего себе. Мы-то думали, что мы тебя, наоборот, за семью агитируем, а что получается...

А. Правильно всё получается. Вы действительно за семью агитируете, да за какую, именно за настоящую. Научился я по вам сердце настраивать и девушек своих вашей чистотой проверять.

Е. А, может быть, не надо проверять? Ведь проверяя, ты уже сомневаешься, ты уже им не веришь. Может быть, нужно довериться, как доверились вы себе с твоей Танюшкой, да построить своё будущее без разрывов, перейти боль, не помнить прошлого. Только тогда увидишь дорожку к своей избранной.

А. Ева, ты волшебница. Столько умных советов я слышал, а ты взяла, сердцем обогрела, как будто ниточку от клубочка в руки дала. Чудеса.

С. Евы - они все Евы.

А. Вот с тех пор вновь круто изменилась моя жизнь. Вернулся я в город. Пришел к другу, он предложил в дело вернуться, поговорили по душам. Потом еще кое к кому сходил. Ничего не изменилось в наших бетонных джунглях, только сегодня делили не медведя, а лося. Вернулся я в бизнес потихоньку, только теперь у меня другая задача, и сил, сноровки, крепости нравов она требует куда больше, чем просто прибыль зарабатывать. Как вернулся в город пришел я в Анастасиевский клуб. Ну, думаю, единомышленники кругом, сейчас мы с ними Пространство Любви и построим. Моя сноровка да их задор, - мы сразу в светлом будущем пулей и окажемся, только бы не забыть, Михалыча прихватить. Походил я туда неделю, походил две. И такая меня тоска вдруг взяла, такая же, как с Татьяной в Америке. Опять показалось, что летит земля из-под ног, и не знаю я, где право, где лево, либо назад поворачивать, либо вперед прорываться. Полный ступор. Потом уроки Михалыча начал вспоминать за медитацию на физику подналёг. Тут, слава Богу, с вами познакомился, кислорода прибавилось. Стал я тогда думать, понял, что это моя задача, никто не поможет мне её решить, сам должен. Стал всё анализировать. Как же так,такую красоту загнать в «торговую марку». Почему? Как такой поворот получился? Ведь у людей сердце всколыхнулось, они другую жизнь услышали, увидели, ощутили, так почему же они ее под деньгами закопать решили? Долго я думал. Пытался головой понять нет, ни как не получается. Потом решил сердцем попробовать и представилось мне, что сердце мое стало вдруг бесконечно огромным и вместило оно всех людей в моём городе. Как вижу какого человека перед собой, спрашиваю его нашим общим сердцем, он мне через него и отвечает. И всё мне понятно стало, да прочитали люди книжки светлые, захотели жизни радостной, но научили их родители, что радостная жизнь - это жизнь сытая и с большими деньгами, и теперь только через зарабатывание денег и видят они построение своей радостной жизни. Ведь в сердце своём мы носим образ родителей. Но и родители не виноваты в исковерканной нашей радости, ведь и сами ничего, кроме счастья навыворот, не знали. Когда понял я это, перестало все во мне мучиться, обрела действительность планы реальные, шаги конструктивные. Только не закрываю я теперь сердца своего, а, наоборот, его с каждым днем расширить стараюсь еще на один город, еще на одну страну. Скоро всю Землю охватит сердце моё, смогу всех людей без языков понимать, а свои поступки и дела с их мечтами сверять, мысли свои вперед их задумок пускать, чтобы не попадались они в силки, мне знакомые. Звучит это витиевато, а в жизни просто все. Организовал я артель маленькую из членов клуба. Стали женщины платки затейливые вязать, песни красивые вспомнили. Только сразу стали деньги считать, да ручной работой все называть. -Нет, говорю, неправильно это. Давайте вместе думать, где наше богатство. Обиделись на меня мастерицы по домам разошлись, обманщиком называть начали. Тут через месяц старшая из них звонит, вежливо зовёт в клуб прийти. Шел я туда, други, как на самый мой большой экзамен. -Ну, думаю, если всё рухнет, то уеду к Михалычу, теперь уже с концами. Но внутренний голос только посмеивается: «Вот и нашлась тебе задача не по зубам». Пришёл, а все уже чай пьют, спор горой идёт, меня никто толком-то и не заметил. Слышу только, про наше дело спор. Старшая напирает, всё говорит, что не мог я им зла желать, когда не давал платки те в три дорога продавать. И тут самая наша тихая мастерица и говорит: «Бабоньки, поняла я, поняла. Ведь мы эти платки с любовью, сердцем плели, с песнями красивыми, а за деньги отдать хотели. Ведь мы свою любовь деньгами оценили. Прав был Петрович, что не дал нам сердце свое этими деньгами измарать. Ведь вы посмотрите, когда мы от сердца, то ведь мы так, задаром отдаем...» Сама говорит, торопится, а её никто и не перебивает, замерли все, что-то соображают. А она раскраснелась вся от смелости своей и храбрости, от открытия своего великого, что освободила сердце своё от постулатов вековых и это оно - её сердце чистое — несло истину подругам своим. Что тут началось! Все как закричат, как заговорят одновременно. Потихоньку все стихло. И тогда вышел я к ним и стал рассказывать про жену, про Михалыча; про три машины не говорил, чтобы не смущать сердца людей, живущих скудно. И предложил я им попробовать назначить среднюю цену за платки, но отдать своей знакомой, что на рынке торгует, и к каждому платку приложить памяточку маленькую, а в ней написать: какие песни пели; когда его вязали, что желаем тем, кто носить его будет, и адрес нашего клуба. На том и порешили. Улетели наши платки, конечно, моментально, женщины стали к нам приходить, про клуб спрашивать, книжки читать, вязать учиться просились. Так от нашей артели стали группки отпочковываться. Поняли мы, что нет резона укрупняться, а заказов всем хватит. Да и у всех групп свой почерк, так сказать, свой уклон в работах и нет там повтора и однообразия. Но и другой поворот отметили все женщины: стали в их жизнь приходить всякие приятности, то там повезёт, то сложится. Стала эта недополученная, якобы, прибыль возвращаться в дом, умноженная в несколько раз. Но не все, конечно, шли этим путём. Были и те, кто по старинке пытался завернуть цену за «ручную работу», поначалу, да, срабатывало, а потом всё как-то быстро чахло и хирело, люди ругались из-за денег, заказов, а то и просто из зависти. Так потихоньку мы стали приспосабливать деньги работать против ВЛАСТИ денег. Жизнь людей становилась действительно богаче, но не только деньгами, а встречами и знаниями, открытиями и друзьями, и за всем этим деньги прибывали, но о них как таковых никто не говорил. Когда с первой группой получилось всё, поехал я к Михалычу похвастаться, еду, душа поёт. Вдруг вижу - поле цветов, по нему идёт женщина с мальчиком, идут спокойно, переговариваются, в какую-то свою игру играют. И так хорошо мне от этой картины стало, что остановил я машину, расспросил, откуда они, продаются ли в их деревне дома. Они смеются, мол, не знают, не приценивались, а дорогу показали. Поехал я дальше, только сердце так защемило! Развернул я машину, приехал в деревню, стал дом искать. А ведь и правда, только один и оказался к продаже, на краю деревни, у леса. И хозяйка дома оказалась — завтра к сыну переезжать собралась, сегодня ставни закрывали да все убирали во дворе от лихих людей, а тут и я проявился со своим задатком. Через два часа я ехал по шоссе со спокойным сердцем и почти хозяином дома на краю деревни. Приехал, а Михалыч ушёл. Никто не знал, когда ушёл и когда вернётся. Пришёл я в его домик, знал ведь, где ключик лежит, поставил чайник, а пока он закипал, присел у берёзы, что у крыльца растёт. И слышу голос Михалыча, рад, мол, он за меня, благодарит, что радостью приехал поделиться. Велел не ждать его, а возвращаться домой. С предпринимателями я на правильном пути, многим так смогу сердце открыть, в радостную сторону повернуть и с ним теперь могу сердцем всегда разговаривать, да и видеть могу, если не забоюсь. А в конце добавил, что поздравляет, что нашёл я счастье свое. Я так удивился, что от неожиданности и увидел Михалыча, во весь рост прямо предо мной стоящего и добро так глазами улыбающегося. Тут запрыгала крышка на чайнике, все исчезло, но чувство выполненного дела и общения с близким другом осталось. Я попил чайку и поехал назад узнавать только что найденную малую Родину.

Е. А как же незнакомка с мальчиком? Хитрый ты. Сашка, всё-таки, и жену и сына сразу нашёл.

А. А что мелочиться мы только по-крупному гуляем я и тебя бы с твоими забрал, организовал бы гарем, да Виталька твой меня одним взглядом своим заморозит. А своих я обязательно отыщу, робею я пока, но соседка тётя Маруся сказала, что зовут её Любушка, сын Егорка четырёх лет. Муж её до рождения сына ещё в город подался, оттуда на развод прислал, так и родился сын уже без отца, свободный, так сказать. Это пока все разведданные, но тётка Маруся что-то почуяла — всё мне наводящие вопросы задаёт, все пытает про семейное положение да про заработки. Дом у меня на участке неплохой стоит, деревенский. Видно, люди рукастые делали, сноровисто. Я пока под себя убрал немного, имущество соседям раздал, хожу по участку, осваиваюсь. Земли оказалось 50 соток, да за хозяйством в аренде 1.5 га леса оказалось. Я, конечно, с радостью согласился. Вот так я стал землевладельцем. Хожу по СВОЕЙ земле и все удивляюсь — как же мне радость такая случилась, и через свое расширенное сердце делюсь этой радостью со всеми-всеми, и вы знаете, чувствую, как возвращается ко мне волна благодарности, помноженная на радость тысячи сердец. В такие мгновения у меня дух захватывает, и будто лечу я над всей Землей и вижу счастливые глаза людей, с которыми мы сердцами переговариваемся.

П. Батенька, да вы у нас поэт, оказывается.

С. Ребята, как же хорошо, что мы нашли друг друга, как же хорошо вот так прикоснуться к любящему сердцу.

Е. Да, но сейчас, в основном, сердца людей, как выжженная пустыня, не принимают даже любовь. Они так долго страдали, что не могут вспомнить, как это–ЛЮБИТЬ.

А. Нечего, в пустыню приходит живительный дождь, земля даже с начала не пропускает воду во внутрь, потом потихоньку начинает пропитываться, а потом расцветёт роскошным ароматным ковром. Нечего, оттают человеческие сердца, напитанные любовью, и расцветёт земля.

История Оли

П. Ну что, осталась моя история. Ребята описали все очень подробно, высвечивая каждый опред