Рассмотрим жизненный цикл российской семьи.

1. Первая стадия жизненного цикла — это родительская се­мья со взрослыми детьми. Молодые люди не имеют возможно­сти пережить опыт самостоятельной, независимой жизни. Всю свою жизнь молодой человек — элемент своей семейной систе­мы, носитель ее норм и правил, ребенок своих родителей. Обыч­но у него нет ясного представления о том, что было достигнуто в его жизни лично им самим, ему трудно выработать чувство личной ответственности за свою судьбу. Он не может проверить на практике те правила жизни, стандарты и нормы, которые получил от родителей, и часто не может выработать свои пра­вила. Self-madе-man, то есть человек, сделавший себя сам, — явление редкое.

2. На второй стадии жизненного цикла семьи кто-то из мо­лодых людей знакомится с будущим брачным партнером, же­нится и приводит его в дом своих родителей. Это существенная ломка правил родительской семьи. Задача очень сложная — создать маленькую семью внутри большой. Молодые люди должны договориться не только друг с другом о том, как они будут жить вместе, по каким правилам (ср. вторую и третью ста­дии нуклеарной семьи). Они еще должны договориться с роди­телями, вернее, передоговориться о том, как они будут ладить друг с другом. Патриархальные правила предлагают вариант та­кого договора: молодой супруг или супруга входит в большую семью на правах еще одного ребенка — сына или дочери. Роди­телей мужа или жены предлагается называть «мама» и «папа». Тогда молодые супруги как бы и не супруги, а вновь обретенные брат с сестрой. Не всякая молодая семья готова к такому сцена­рию отношений. Хорошо, если супруги не готовы к этому вмес­те, гораздо хуже, когда к этому не готов кто-то один. Тогда один член пары хочет быть мужем или женой во-первых, а сыном или дочерью во-вторых, у другого же супруга приоритеты обратные. Конфликт, возникающий в этом случае, всем известен и часто выглядит как ссора между свекровью и невесткой или между зятем и родителями жены. На самом же деле в основе его лежит конфликт ролевых приоритетов у супругов.

Новая подсистема прежде всего нуждается в сепарации, ста­рая система, подчиняясь закону гомеостаза, хочет сохранить все, как было. Таким образом, создается парадоксальная ситуация: брак как бы есть и в то же время его как бы и нет. Ситуация мучительная для всех. Например, в одной семье мать мужа дер­жала свои вещи в стенном шкафу той комнаты, где жил моло­дой человек еще с той поры, когда он был ребенком. Когда он женился, она не изменила своих привычек, да и новый шкаф некуда было ставить, да и денег на него не было. Мать заходила в комнату к молодоженам в любое время за своими вещами. Не­удивительно, что молодые люди не смогли сохранить свой брак. Вторжение в жизнь молодых супругов совсем необязательно со­провождается конфликтными, плохими отношениями в семье. Одна нежная мать была очень рада женитьбе своего сына и но­чью приходила в комнату к молодым, разумеется, без стука, «что­бы полюбоваться на этих голубков».

3. Третья стадия семейного цикла связана с рождением ре­бенка. Это также кризисный период для всей системы. Опять необходимо договариваться о том, кто что делает и кто за что отвечает. В семьях с размытыми границами подсистем и невнят­ной организацией нередко плохо определены семейные роли. Например, не ясно кто функциональная бабушка, а кто функ­циональная мама, то есть кто фактически осуществляет заботу, уход, выращивание ребенка. Часто эти роли спутанны, и ребе­нок — скорее сын или дочь бабушки, а не матери. Собственные родители ребенку — скорее старшие брат и сестра. Мать и отец работают, а бабушка на пенсии. Она много времени проводит с ребенком, а при этом отношения матери и бабушки могут быть совсем не хорошими. Это обстоятельство не может не отражаться на ребенке. Нередко он включается в борьбу. Моя коллега М. Арутюнян рассказывала случай из своей практики, прекрас­но иллюстрирующий это положение.

Семья обратилась по поводу плохого поведения девочки один­надцати лет, которая вела себя агрессивно по отношению к своей бабушке. Семья состояла из трех женщин: бабушки, матери и девочки — идентифицированного пациента. У бабушки и матери были тяжелые конфликтные отношения. Однажды зимой девочка заперла бабушку на балконе и долго не пускала ее в комнату. После этого эпизода семья решила обратиться к психотерапевту. Когда мама рассказывала, как дочка обижает бабушку, глаза ее горели торжеством. Дочь совершила в жизни то, чего мать не могла себе позволить.

4. На четвертой стадии появляется второй ребенок в се­мье. Как и в западном аналоге, эта стадия достаточно мягкая, гак как она повторяет во многом предыдущую стадию и ни­чего кардинально нового, кроме детской ревности, в семью не вносит.

5. На пятой стадии начинают стареть и болеть прародители. Семья опять переживает кризис. Старики становятся беспомощ­ными и зависимыми от среднего поколения. Фактически они занимают позицию маленьких детей в семье, сталкиваясь, од­нако, чаще с досадой и раздражением, чем с любовью. Из ста­риков получаются нежеланные и нелюбимые дети, в то время как по ходу предыдущей жизни они привыкли быть главными, принимать решения за всех, быть в курсе всех событий. Это ста­дия очередного пересмотра договора, мучительная для всех. В культуре существует стереотип «хорошей дочери (сына)»: это тот, кто на старости лет поднесет своим родителям стакан воды. Старики, у которых нет близких, достойны сожаления, так как «некому подать им стакан воды». Упрек плохим детям: «Некого попросить подать стакан воды». То есть в общественном созна­нии нет модели одинокой и самостоятельной жизни стариков. Считается недостойным позволить умереть своим старикам вне дома, поместить в дом для престарелых, во время болезни осо­бой доблестью считается лечить старого человека дома, не от­давать в больницу.

Нередко этот период в жизни старших членов семьи совпа­дает с периодом полового созревания детей. В такой семье он проходит иначе, чем в нуклеарной. Могут возникать коалиции cтариков c подростками против среднего поколения; например, старики покрывают поздние отлучки и школьные неуспехи под­ростков.

В то же время у среднего поколения есть хорошая управа на подростков. Больные старики в доме требуют ухода и присмот­ра. Эту обязанность вполне можно передать подросткам, при­вязав их к дому, лишив вредной уличной компании, замедлив процесс построения их идентичности.

6. Шестая стадия повторяет первую. Старики умерли, и пе­ред нами семья со взрослыми детьми. Нередко это минимально возможный размер российской семьи.

Многие стадии жизненного цикла американской семьи при­сутствуют в жизненном цикле российской городской семьи, на­пример, стадия ухаживания, заключения негласного (или отча­сти гласного) брачного договора между двумя партнерами, рождения детей, этапы их психологического развития и пр. Но они присутствуют в измененном виде, в контексте большой трех-поколенной семьи. Основные особенности российской семьи заключаются в том, что

• семья, как правило, является не нуклеарной, а трехпоко-ленной;

• материальная и моральная зависимость членов семьи друг от друга очень велика;

• границы семейной системы имеют некоторые особенно­сти; как правило, они не адекватны требованиям опти­мальной организации;

• часто все вышеуказанное приводит к явлению слитности, спутанности семейных ролей, невнятному разделению функций, необходимости все время договариваться и не­возможности договориться надолго, замещению, когда каждый в семье может функционально быть каждым и од­новременно никем. Например, в семье, где бабушка вос­питывает ребенка, она фактически является функциональ­ной матерью своему внуку; муж и жена делят постель, связаны интимными отношениями, но могут быть при этом не связаны отношениями заботы и близости, пото­му что муж духовно и эмоционально ближе к своей мате­ри. Он прежде всего заботиться о ее интересах. Функционально этот мужчина — муж своей матери и любов­ник своей жены. Семья живет в основном на деньги мужа, но семейный бюджет распределяет та же бабушка, так что функционально она — глава семьи; • индивидуальность и суверенности практически отсутству­ют. Молодое поколение гораздо теснее и жестче связано с предыдущим поколением, чем на Западе; традицион­ность, преемственность и одновременно конфликтность выражены очень явно. Каждый член семьи находится в ежедневном контакте с большим количеством близких людей. Он включен в разные непростые отношения, од­новременно выполняет много социальных ролей, часто плохо стыкующихся друг с другом. Социальная грамот­ность, в определенном смысле изворотливость и одновре­менно диалогичность — это то, что ребенок усваивает очень рано. При такой семейной организации основным часто является вопрос о власти. Он решается в контексте любого общения: папа запрещает, а мама разрешает что-то ребенку; все это делается в присутствии ребенка, и со­общение при этом такое: «Ребенок слушается меня, а не тебя, значит, я главнее».

Таким образом, любая семейная система стремится пройти свой жизненный цикл в соответствии с законом развития сис­тем. В то же время каждая стадия жизненного цикла семьи стре­мится остановиться навсегда, никогда не меняться, согласно за­кону гомеостаза.

 

Свойства семейной системы

 

Семейная система может быть описана по нескольким па­раметрам. Можно выделить шесть информативных параметров:

• особенности взаимоотношений членов семьи;

• гласные и негласные правила жизни в семье;

• семейные мифы;

• семейные границы;

• стабилизаторы семейной системы;

• история семьи.

Рассмотрим первый параметр. Особенности взаимоотношения членов семьи проявляются в общении; под общением здесь понимается абсолютно любое событие; происходящее в семье. Опоздание и умолчание, откровенные разговоры и общее весе­лье, покупки и приготовление еды — все это информативное, особенное, уникальное для данной системы общение. Даже, ка­залось бы, отсутствие общения, молчание, есть мощное инфор­мативное сообщение. Можно перестать разговаривать с чело­веком (ребенком, супругом, супругой), и всем будет ясно, что это — выражение неодобрения, недовольства и стремление под­вергнуть виновного остракизму.

Общение может быть вербальным и невербальным; чаще все­го оно бывает и тем и другим одновременно. Порывистые, рез­кие движения, хлопанье дверью, грохот кастрюль выражают без слов и душевное состояние человека, и то, что он хочет, чтобы члены его семьи знали об этом состоянии. Возможно, это при­зыв к помощи, жалоба или упрек: «Посмотрите, до чего вы меня довели» ит. п. Если это будет сопровождаться соответствующим текстом, то картина станет полной и завершенной. Вербальная и невербальная части сообщения дополняют друг друга, нахо­дятся в гармонии.

Нередко бывает так, что эти части сообщения вовсе не нахо­дятся в гармонии, более того, противоречат друг другу. Такие си­туации встречаются на каждом шагу. Например, флирт. Люди вроде бы разговаривают на серьезные и вполне пристойные темы, даже деловые. При этом невербально, взглядами, позами, жеста­ми, межличностной дистанцией они ведут совсем другой «разго­вор». Ситуация является увлекательной и безопасной именно по­тому, что можно невербальный текст проигнорировать или не обратить внимания на словесные сообщения. Этот случай безо­бидный. Как только противоречия вербального и невербального планов попадают в семейный контекст и становятся там прави­лом общения, возникают серьезные нарушения поведения и са­мочувствия членов семьи, особенно детей. В своей знаменитой работе «О коммуникативной теории шизофрении» Г. Бейтсон с соавторами показал, как развивается аутизм у ребенка в ситуа­циях, когда он систематически сталкивается с противоречивыми сообщениями в своей семье. В ситуации такого общения ребенок не может вести себя адекватно, так как реакция на какую-то одну часть сообщения автоматически приводит к тому, что вто­рая часть сообщения не учитывается и за это ребенок порицает­ся. Как бы он себя ни повел, он неадекватен и не может приспо­собиться к реальности, не может вести себя правильно. Бейтсон приводит яркий пример: мальчик, страдающий от шизофрении, лежит в больнице. Мама приходит его навестить. Мальчик выхо­дит к ней в холл и садится рядом с ней. Мама отодвигается. Маль­чик подавленно замирает и молчит. Мама спрашивает недоволь­но: «Ты что же, не рад меня видеть?» Эта ситуация общения была названа «двойной ловушкой»: что бы ребенок ни сделал, он будет подвергнут порицанию. К реальности приспособиться невозмож­но — лучше уйти в себя, авизироваться, ведь ребенок не может выйти из ситуации общения в реальности, например, произволь­но сменить семью.

Итак, все происходящее в семье является сообщением. Бо­лезни, например, — это сильное и очень информативное сооб­щение, эффективно регулирующее семейную ситуацию. Допу­стим, папа хочет, чтобы сын был сильным, смелым, то есть настоящим мужчиной. Он полагает, что настоящий мужчина — это тот, кто рискует, самостоятелен и т. п. Мама совсем не хочет, чтобы ее сын рисковал своим здоровьем и был самостоятель­ным. Ей приятнее, когда он дома, на виду. Открыто она не мо­жет противоречить своему мужу. Мальчик, разумеется, также хочет свободы. В то же время ему немного страшно пускаться в свободный полет. Как же быть? Мальчик собирается с моло­дежной компанией в горы. Папа рад и поддерживает намере­ния сына. Мальчик и хочет, и не хочет. Мама категорически против. Если она будет открыто протестовать, неизбежен скан­дал. Совершенно случайно накануне отъезда сына она доволь­но тяжело заболевает. Мальчик вынужден остаться. Все доволь­ны. Болезни, таким образом, становятся способом — причем достойным — решения многих проблем. Этого бы не могло быть, если бы они не являлись способами коммуникации. Все игры, прекрасно описанные Э. Берном, — это некоторые стереотипы поведения, представляющие собой формы коммуникации; они несут некие сообщения, которые не произносятся, но ясно все­ми понимаются.

Второй параметр — это правила жизни семейной системы. Правила бывают заданными социумом и культурой, и тогда они разделяются многими семьями, а бывают уникальными для каж­дой отдельной семьи. Культурные правила семейной жизни из­вестны всем: например, все знают, что родители не должны за­ниматься любовью на глазах у детей. Уникальные правила известны только членам семьи.

Правила — это решение семьи о том, как отдыхать и вести домашнее хозяйство, как тратить деньги и кто именно в семье может это делать, а кто — нет, кто покупает, кто стирает, кто готовит, кто хвалит, а кто по большей части ругает, кто запреща­ет, а кто разрешает. Словом, это — распределение семейных ро­лей и функций, распределение мест в семейной иерархии, ре­шение о том, что позволено, а что нет, что хорошо, а что плохо.

В большой семье, состоящей из одних взрослых, растет по­здний и горячо любимый ребенок. Наиболее часто исполняе­мое правило этой семьи: ни в коем случае не ругать ребенка ни за что, а хвалить при каждом удобном случае, восхищаться и уми­ляться про себя и вслух, индивидуально и в группах. Такое по­ведение, по правилу этой семьи, есть выражение любви к ре­бенку. Если кто-то, гость или дальний родственник, нарушит это правило — не похвалит, не восхитится или, хуже того, сде­лает замечание ребенку, то он нарушит существенное правило жизни этой семьи, поставит всех в неловкое положение и не будет в дальнейшем желанным гостем. Закон гомеостаза требу­ет сохранения семейных правил в постоянном виде. Изменение семейных правил — болезненный процесс для членов семьи.

«Село Степанчиково и его обитатели» — прекрасный, худо­жественный пример того, что происходит, когда нарушаются се­мейные правила. Правило было очень простое: все в доме дол­жно идти так, как хочет Фома Фомич Опискин. Это правило построения семейной иерархии, расстановки статусов. Что про­изошло, когда это простое правило было нарушено, описыва­ется в повести Ф. М. Достоевского на многих и многих страни­цах. На самом деле в семьях много сложных, витиеватых правил, гласных (как-то: «Если задерживаешься — предупреди»), неглас­ных, пронизывающих нашу жизнь. Семейный психотерапевт обязательно должен уметь быстро вычислять некоторые важные правила функционирования семейной системы. Конечно, все параметры семейной системы взаимосвязаны. В частности, пра­вила непосредственно связаны и часто продиктованы семейным мифом.

Итак, третий параметр семейной системы — миф. Семейный миф — это некая формообразующая и объединяющая всех чле­нов семьи идея или образ, или история, если хотите, идеология. Это знание, разделяемое всеми членами семейной системы и от­вечающее на вопрос: «Кто мы?» Например, частый ответ такой: «Мы дружная семья». Это значит, что в этой семье не может быть открытых конфликтов и уж тем более при детях. Сор из избы не выносится никогда. Отношения не выясняются открыто, все про­тиворечия замазываются. Принято всюду бывать вместе, так как миф требует распространения в обществе, своего рода издания. Любое поведение членов семьи по отношению друг к другу_т ка­ким бы оно ни было, понимается как проявление добрых чувств. «Я же тебе добра желаю», или «Это я любя», или классическое: «Бьет —значит любит». Миф задает норму чувствования. В«дружной семье» принято любить, жалеть и чувствовать благодарность. Остальные чувства — обида, гнев, разочарование и пр. — игно­рируются или вытесняются. Проблемы начинаются в тех случа­ях, когда кто-то из семьи оказывается неспособным игнориро­вать свои нормальные и неизбежные отрицательные чувства к родственникам. Он и становится идентифицированным паци­ентом. Тревожно-депрессивные расстройства, агрессивное пове­дение, анорексия — типичные проблемы «дружной семьи».

Миф порождает правила и ритуалы. Нарушение правил, осо­бенно систематическое, может разрушить миф. Миф —это зна­мя, под которое собирается семья, это девиз, это вера. Если кто-то в семье не разделяет семейного мифа, он не может быть членом этой системы; система его изгоняет. Единственный слу­чай, когда это возможно, если у семьи есть миф о бунтаре. Тогда несогласие с основным мифом подтверждает другой миф, и норма остается без изменений.

Еще пример семейного мифа — миф о спасителе: «Что бы мы делали без...» В семье обязательно должен быть некий человек, который держит всю семью на вытянутых руках. Понятно, что дл того чтобы всем помогать, необходимо, чтобы эти все были слегка инвалидами, а то получится, что никто не нуждается в спа­сителе. Спаситель может быть в моральной ипостаси, а может быть и в физической, впрочем, может быть и то, и другое вместе. Моральный спаситель нуждается в грешниках. Его семья должна состоять из людей, которые часто делают что-то плохое: пьют, воруют, гуляют, попадают в скверные истории. Спаситель выру­чает, и только в этом случае он может чувствовать себя спасите­лем. Грешники благодарят, обещают исправиться и... снова грешат. Физический спаситель выхаживает, лечит, кормит, приносит про­дукты и т. п. Поэтому его семья состоит из больных, беспомощ­ных, калек, иначе как бы он смог их спасать?_

Приведу в качестве примера один случай.

Мужчина среднего возраста обратился по поводу непростых отношений с женой. Они находились в первом браке, который был заключен по большой любви. После трех лет супружеской жизни у них родился ребенок, к несчастью, с тяжелой родовой травмой. Жена бросила работу и всю себя посвятила ребенку. Муж всего себя посвятил заработку. Вместе они созидали семью, обожали своего мальчика и в целом жили дружно. Мальчик рос, постоянно наблюдался врачами, в детский сад не ходил, в школу тоже. К моменту обращения ему было двенадцать лет, он не ходил в школу, мама не работала. Одни врачи говорили, что мальчик может ходить в школу, а другие советовали оставить его на домашнем обучении, если это возможно. Словом, мама и сын всегда были вместе, папа много работал. Пока папа спасал только своего сына, ситуация была выносимой. За год до обра­щения овдовела бабушка, мама нашего героя.

Она осталась совсем одна, и сын старался обеспечить ей спо­койную старость. Однажды зимой бабушка чуть не упала по дороге в булочную, после чего было решено, что все продукты ей будет приносить ее сын. Она совсем перестала выходить из дому. Они жили отдельно, и моему клиенту приходилось ездить довольно далеко к своей маме. На лето теперь никуда нельзя было поехать. Связь по телефону осуществлялась два раза в день утром и вечером, совершенно неукоснительно. Примерно после полугода такой жизни мой клиент стал замечать, что у него почему-то мало сил, а жена все время раздражена.

Он был прекрасным мужем и отцом, теперь стал самоотвер­женным сыном. Его жена также была прекрасной матерью и хра­нительницей домашнего очага. Ради своих близких они отказывали себе во всем, жили на износ и... сохраняли, а в чем-то даже порождали «инвалидное самосознание» ребенка и бабушки. Чтобы быть самоотверженной матерью, надо, чтобы ребенок был неблагополучным. Если ребенок будет здоровым, придется быть обычной матерью, спасать и жертвовать не придется. Совершенно так же, чтобы быть хорошим сыном, необходимо, чтобы мама была беспомощной. Чем более беспомощен старый человек, тем ближе он по своему статусу и образу жизни к мертвецу: нет активности — нет жизни. Парадоксальная логика спасителя: я настолько хороший сын, что помогаю умереть своей матери.

Еще один часто встречающийся миф — миф о героях. «Мы — семья героев». Как правило, в семейной истории хранятся рас­сказы о героических поступках предков. Там встречаются ста­рые большевики, партизаны, люди, пережившие голод, подвер­гавшиеся репрессиям, вырастившие детей в тяжелых условиях, и т. п. Иначе говоря, люди, преодолевшие серьезные препят­ствия и добившиеся результатов.

Миф о героях задает определенный стандарт чувствования и миропонимания. Где герой, там все с размахом: нет радости — есть счастье, нет любви — есть неземная страсть, нет жизни — есть судьба, нет грусти — есть трагедия. Именно поэтому в семье героев люди могут поссорится на всю жизнь, не разговаривать друг с другом годами, предпринимать попытки самоубийства. В семье героев часто встречаются хронические нелеченые заболевания — герои не ходят по врачам, это так понятно. В их жизни много трудностей и проблем. У героев всегда высокий стандарт достижений, они принципиальные и непримиримые люди.

Итак, мы видим, что все три вышеописанных параметра се­мейной системы тесно взаимосвязаны. Семейный миф диктует правила, а правила в свою очередь во многом определяют особенности общения членов системы друг с другом. /

Семейные границы — четвертый параметр описания се­мейной системы. У каждого человека, живущего в семье, есть представление о том, кто еще входит в состав его семьи. Это представление и задает границы семьи. У людей, живущих в одной семье, представление о ее границах может быть раз­ным. Например, мужчина женился на женщине с взрослым ребенком; они живут вместе. Мужчина считает, что его семья состоит из двух человек — его самого и его жены. Жена счи­тает, что ее семья состоит из трех человек — ее самой, сына и мужа. Несовпадение представлений о границах семьи мо­жет быть источником серьезных разногласий.

Границы семьи могут быть очень проницаемыми или более закрытыми. Проницаемость границ задает стиль жизни в семье. Открытая семья полна народу, гостей, приходящих без предуп­реждения, иногородней родни. Для гостей не готовится специ­ального угощения, дети жестко отделены от взрослых, напри­мер, они, как правило, сами ложатся спать, сами делают уроки и вообще живут своей жизнью. Это понятно: взрослым не до них. При более закрытых границах семьи гости приходят толь­ко по приглашению, существует специальный ритуал приема гостей, например, угощение, праздничная посуда, уборка нака­нуне. В такой семье дети обычно менее самостоятельны, взрос­лые больше включены в их жизнь. Как видно, существует опре­деленная закономерность: чем более закрыты внешние границы семейной системы, тем более открыты границы внутрисемей­ных подсистем. Расстановка границ семейных подсистем опре­деляет коалиции, существующие в семье.

Функциональные коалиции — это супружеская подсистема и детская подсистема. Остальные варианты коалиций, как пра­вило, дисфункциональны. Дисфункциональные коалиции, ука­зывающие на наличие проблем в семье, — это, например, под­система мамы и детей, с одной стороны, и папы — с другой. Или мама с одним ребенком против папы с другим ребенком. Или жена со своими родителями в коалиции против мужа со своими родителями. Примеров множество. Семейные коалиции указы­вают на структуру и иерархию в семье, а также на семейную про­блему. Коалиции — центральное понятие структурного подхо­да в системной семейной психотерапии (Минухин, Фишман, 1998). Пример:

Мама обратилась по поводу своего десятилетнего сына. Маль­чик отказывался ходить в школу и оставаться один дома. Маме пришлось уйти с работы, чтобы с ним сидеть. Более того, через некоторое время мальчик переместился ночевать в супружескую спальную своих родителей. В семье всегда существовала коалиция мама—сын. Папа был на периферии семейной системы, много работал, отправлял жену с сыном отдыхать заграницу, но сам с ними не ездил — не хватало денег на троих. Папа ходил за продуктами после работы и готовил дома по выходным дням. Его вес и положение в семье были очень незначительными. Маленький тиран — его сын — справедливо рассудил, что легко займет место своего отца рядом с мамой. Требуемое воздействие в данном случае — это изменение семей­ных коалиций и отведение ребенку подобающего места. Позиция папы должна быть усилена, коалиция мамы с сыном разрушена. Это необходимо, поскольку перед мальчиком вскоре встанет задача преодоления кризиса идентичности, что очень трудно сделать, не пройдя через сепарацию от своей семьи.

Пятый параметр семейной системы — это стабилизатор, то есть то, что скрепляет систему, что помогает людям держаться вместе. Вообще говоря, все вышеописанное является стабилиза­торами, особенно семейный миф. В определенном смысле се­мья — это группа людей, разделяющая общий миф. Общий миф или общие мифы — условие, необходимое для существования семьи, но недостаточное. В разные периоды жизни семьи суще­ствуют разные стабилизаторы. Общие дела: хозяйство, распреде­ление функций, общий бюджет, общие дети, страх одиночества — это обычные стабилизаторы, которые естественно присутствуют в каждой семье. Внешняя макросистема — также неплохой ста­билизатор, особенно в тех обществах, где общепризнана ценность брака, где одинокие женщины или одинокие мужчины воспри­нимаются как неудачники. Там негативен сам факт развода и об­щественное мнение является стабилизатором семьи.

В практике работы с семьей приходится иметь дело со своеобразными стабилизаторами. Например, нередко отклонения и поведении и развитии ребенка становятся мощнейшим стабилизатором семейной системы. «Мы не можем развестись, потому что у нас трудный и/или больной ребенок». Предложу схему того, как работает стабилизатор, на примере ночного эну­реза у ребенка.

В дисфункциональной семье, где супруги с трудом ужива­ются вместе, появляется ребенок. Известно, что трудный брак - это всегда трудный секс. В нашей культуре непроизвольное ночное мочеиспускание считается возрастной нормой пример­но до двух с половиной — трех лет. Случилось так, что в течение первых двух лет жизни ребенка отношения супругов портились; особенно негармоничными становились сексуальные отноше­ния. Итак, сексуальные отношения складывались непросто, но в остальном брак представлял ценность для супругов. Возникла непростая задача — сохранить добрые отношения, но избежать интимной близости. Беспокойство за ребенка: как он там, не мокрый ли, не раскрылся ли — хороший повод, чтобы отлучаться к детской кроватке и ссылаться на свое беспокойство как на при­чину неготовности к сексу. Ты не плохой любовник или плохая любовница, а просто тревожное родительское сердце отвлека­ет. А тут как раз ребенку и по возрасту пора начать проситься, а он не просится, и это неслучайно.

Родители (или один из них) начинают высаживать ребенка ночью, а также явно реагировать на мокрую постель. Для ребенка такое поведение родителей является положительной об­ратной связью, подкреплением мокрой постели, потому что для него значимым сигналом является любое, пусть даже эмоцио­нально негативное внимание к нему. Мокрая постель для ре­бенка становится путем к сердцу родителей. Идет время, ребе­нок растет. Теперь ночное недержание мочи квалифицируется как энурез. В семейной системе он занимает достойное место.

Я вспоминаю одну семью, где энурезом страдал один­надцатилетний мальчик. Семья жила в трехкомнатной квартире. Были детская с книжками, письменным столом и игрушками, гостиная с диваном и телевизором и спальня с двуспальной кроватью и трюмо. В спальне спали мама и сын. Папа спал на диване в гостиной. Мама объясняла, что ей проще высаживать ребенка ночью, если он спит под боком. Интимные отношения супруги не поддерживали больше семи лет. Энурез сына стал использоваться ими как достойный способ без конфликтов и тягостного выяснения отношений избегать половой близости друг с другом и при этом не разрушать семью.

Рассматривая все вышеперечисленные параметры семейной системы, мы невольно подразумевали некую историю становления семьи. Иначе говоря, для успешной работы с сёмьей нёобходим "знать не только положение сегодняшнего дня, кото­рое описывается предыдущими параметрами, но и то каким образом_семья дошла до этого положения. Семейное прошлое складывается из прошлого опыта жизни членов семьи, из того, что они пережили в своей родительской семье и в прошлых бра­ках или во внебрачных отношениях. Из прошлого человек привносит в свою семью, во-первых правила и мифы своей родительской семьи в неизменном виде или в негативном ото­бражении; во-вторых, ожидания и потребности, которые сфор­мировались под влиянием прошлого опыта. Правила и мифы родительской семьи-лрисутетвуют в виде привычек и ритуалов, в виде чувства комфорта, которое возникает, когда осуществля­ется привычный стиль жизни, разумеется, в тех случаях, когда в родительской семье человеку было хорошо и он хочет повто­рить приятный опыт. Впрочем, не обязательно даже, чтобы было хорошо, так как многое происходит без осознания. Например, режим сна. Привычка ложиться спать рано или поздно зависит от режима жизни в родительской семье. Если партнер имел дру­гой режим, то могут быть проблемы. В любом случае этот во­прос придется решать, находить компромисс или одному парт­неру менять свой привычный режим. То же самое относится к привычкам питания или привычным способам выяснять от­ношения: в одной семье кричат во время разногласий, в дру­гой — перестают разговаривать и т. п. Чем сложнее паттерны поведения, тем труднее договариваться. Например, сексуально привлекательный вид и поведение, знаки любви и внимания, способы выражать вину и сожаление — это сложные и плохо ознаваемые поведенческие последовательности, которые очень трудно поддаются изменениям.

Помимо привычек и моделей человек привносит в брач­ный союз ожидания и массу нереализованных потребностей.

Собственно говоря, удачный брак — это такой брак, в котором могут реализовываться потребности и фантазии. Если суще­ственные потребности не могут реализовываться в браке, то обычно он переживает серьезный кризис или разваливается. Любовь — самое корыстное чувство. Уже на этапе_выбора партнера происходит вычисление вероятности удовлетворения пси­хологических потребностей в отношениях с этим человеком.

Ловушка заключается лишь в том, что потребности меняются. Присутствует естественная смена потребностей, если удовлет­ворены одни потребности, то им на смену выступают другие. Скажем, если человеку важно быть спасателем и благодетелем, если, именно спасая, он чувствует свою значимость и повы­шает свою самооценку, то он влюбляется в такого человека, в отношениях с которым можно реализовать эти потребности.

Одна моя клиентка всякий раз влюблялась в несчастных, страдающих мужчин, причем страдавших в детстве: одного оста­вила мать, у другого мать умерла, когда он был маленьким. Она—старалась быть им хорошей мамой – забота и жалость «запускали» ее сексуальное поведение. Мужчины также видели в ней маму и в начале отношений с удовольствием пользовались ее жалостью. Однако с течением времени они удовлетворяли свою потребность иметь хорошую маму и уже готовы были видеть в ней либо равную партнершу, либо даже дочку; она же все про­должала видеть в них детей. Рассогласование этих важных пси­хологических потребностей разрушало отношения супругов. Эта ситуация с точностью до мелочей повторялась дважды в жизни моей клиентки. Откуда возникла эта потребность? В данном случае она возникла из-за ее своеобразных отношений с матерью и вообще от внутрисемейного статуса мамы в родительской семье клиентки. Там мать была эмоциональным центром семьи, она всегда была права, она принимала решения, она была благоде­тельницей как для домашних, так и для посторонних людей. При этом в семье было известно, что дети должны знать свое место, не мешаться, вот вырастут — поймут. Моя клиентка усвоила, что взрослость начинается с материнства, по крайней мере у женщины. Став матерью, женщина в значительной мере об­ретает смысл своей жизни, а также множество прав и возмож­ностей. Отношения с матерью в дальнейшем складывались не просто. К моменту выхода замуж первый раз она была девуш­кой с острой потребностью самоутвердиться. Как это сделать, было известно. Сразу родить не получалось, а вот найти «сын­ка» в мужья было проще, это и произошло.

Часто собственная семейная жизнь устраивается для того, чтобы решить нерешенные проблемы семьи своего детства. Партнер для этого находится снайперски. Принц из «Золуш­ки» — видимо, часто унижаемый молодой человек, очень стре­мился доказать своим родителям, что он уже взрослый. Пони­мая свою невысокую ценность на рынке женихов (из-за своей низкой самооценки), он выбирает себе в невесты простую де­вушку, никак не рискуя быть отвергнутым, и женится, получая тем самым путевку в настоящую взрослую жизнь. Золушка вы­ходит за него замуж прежде всего для того, чтобы покинуть се­мью своей мачехи. Угадывание возможности реализовать в этих отношениях заветные потребности и вызывает у молодых людей любовь друг к другу. К сожалению, эти потребности пыта­ются реализовать просто через акт бракосочетания, что никак не гарантирует долговечности союза.

Нередко в браке человек старается осуществить то, что требу­ется для его нормального психического развития, но что, однако, не было осуществлено в родительской семье. В каждой семье необходимый этап — сепарация детей от родителей. Каждый ре­бенок должен пройти процесс сепарации для того, чтобы стать взрослым, самостоятельным, ответственным, для того, чтобы быть способным создать собственную семью. Известно, что прохож­дение стадии сепарации есть одна из самых сложных задач раз­вития семьи. Нередко, не имея возможности найти другой такой стабилизатор, как дети, семья не позволяет детям или ребенку отделиться. Однако для нормального психического развития ребенку необходимо пережить процесс сепарации. Если это не удается с мамой и с папой, то должно осуществиться с мужем или женой. В этих случаях брак заключается для развода.

Все мы получаем в детстве некие предписания и рецепты о том, как жить. Это называется воспитанием. Для того чтобы Понять законы жизни семейной системы, необходимо знать Предписания, которые люди получили «надорожку» в своих родительских семьях.

Семейную историю удобно и эффективно прослеживать с помощью техники генограммы. Эта техника позволяем дооследить стереотипы взаимодействия, рсех ветвей семьи в трех поколениях, вычислить сценарии и подвод­ные камни семейной жизни. Психотерапевт расспрашивает се­мью о родственниках и строит генеалогическое дерево семьи в трех поколениях. Затем необходимо выяснить особенности взаимоотношений членов семьи друг с другом, семейные пре­дания, истории, которые переходят из поколения в поколение. Психотерапевт расспрашивает о характерах людей, истории их знакомства, истории рождения детей, переездах и других изменениях в судьбах. Из всего этого складывается история семьи, которую затем психотерапевт интерпретирует семье", показыва­ет связь той проблемы, с которой семья обратилась, с прошлым этой системы приведу пример.

Обратилась семья с трехлетним мальчиком. Он страдал стра­хами, не любил гулять, боялся темноты, не спал один в комнате. Родители были преподавателями, то есть у них был достаточно свободный режим, поэтому они держали мальчика дома, не отдавали в детские учреждения, сидели с ним сами по очереди. Обратились они по поводу страхов сына. В ходе беседы выяснилось, что супружеские отношения у них сейчас также не в лучшем виде. Исчезло доверие и взаимопонимание, они все время были недовольны друг другом, вместо разговоров происходило высказывание претензий и упреков. Разумеется, ребенок бывал непременным свидетелем этих ссор. До рождения ребенка супруги прожили вместе тринадцать лет и были довольны своим браком.

Обращает на себя внимание то, как много усилий тратит семья, чтобы постоянно находится в родительских ролях. Она, Нина, выросла в неполной семье. Ее бабушка и дедушка развелись перед войной, когда у них было четверо детей: два мальчика и две последние девочки-двойняшки. Старшие дети умерли от болезни до развода. Затем умирает одна девочка из пары, и бабушка остается с единственной дочерью. Отец погибает на фронте. Дочка выросла и влюбилась в женатого мужчину. От этого романа родилась девочка Нина. Брачного союза не получилось, зато дочка осталась. При анализе ее генограммы Нина сказала, что ей теперь кажется, что мама родила ее для бабушки, чтобы смягчить боль утраты детей. Возможно, и мама сама хотела воссоздать себе сестру. Так или иначе девочкой и домом занималась бабушка, она была функциональной мамой своей- внучке, а мама работала. В своей семье Нина получила предписание: «Замужем можно не быть, но иметь ребенка необходимо». Кроме того, она выросла в ситуации спутанности и замещения семейных ролей. Она сама замещала дочь бабушке и сестру маме. Она не имела модели супружеской жизни и не умела быть женой, так как не видела, как это делается, в своей семье.

Он, Петя, напротив, вырос в полной, традиционной, патри­архальной семье в старинном русском городке. Он — младший ребенок, у него есть еще старшая сестра. Папа зарабатывал деньги, все чинил и таскал тяжести. Мама стирала, убирала и готовила, а кроме того, ворчала на мужа. Семья жила без бабушек и дедушек, Петя был достаточно избалован. Он имел ясные модели материнского и отцовского поведения, хорошо усвоил, что значит быть мужем и что должна делать жена. Петя вырос и поступил в Москве в университет. Нина к этому моменту уже училась в университете три года, но на другом факультете. Петя скучал по своей семье и чувствовал себя достаточно одиноким в общежитии. Они познакомились случайно, разница в возрасте в четыре года их не смутила, и после непродолжи­тельного романа они поженились. Тринадцать лет супруги прожили в браке, не заводили детей, а занимались своей карье­рой. За это время они защитили кандидатские диссертации, получили московскую прописку и выменяли свою комнату в коммунальной квартире на маленькую двухкомнатную квартиру. Они были довольны друг другом. Какие потребности они удовлетворяли в этом браке?

Нина вышла замуж и вместо мужа получила сынка. Она выполнила тем самым свое предписание. Она старше и ре­шительнее, она устраивала Петину карьеру и свою заодно, она принимала решения и, по словам Пети, «была духовным лидером в семье». Петя в этом браке самоутверждался. В своей родительской семье он был младшим, с одной стороны, любимым, а с другой — он должен был подчиняться всем, кто был старше, в том числе и своей сестре. Характер у него властный и самолюбивый. По отношению к своим родителям он оставался почтительным сыном, зато был придирчивым и требовательным к жене.

Итак, роли в этой семье распределились не случайно, но удач­но. Проблемы начались, когда родился долгожданный ребенок. Нина стала мамой своему биологическому сыну и перестала быть мамой своему мужу Пете. Петя при этом стал папой сыну и готов был стать наконец мужем своей жене, но она не была готова к этому, у нее не было модели поведения жены. Когда они заботились о своем сыне, осуществляли родительские функции, отношения оставались бесконфликтными. Как только супруги оставались наедине, возникало ощущение пустоты и бессмысленности, начинались взаимные претензии и упреки.