Русская философия воплощает в себе противоречивость культурно-исторического развития России, сложные формы взаимодействия с европейской социально-философской мыслью. Русское сознание постоянно существовало в ситуации «раскола»: между христианством и язычеством, между «своими» и «чужими», между милосердием и справедливостью, между Европой и Азией, между истиной и правдой. По правде говоря, западная философия никогда не освобождалась от христианства: там, где оно не помогало философии в ее формировании, оно было для нее камнем преткновения. Именно в этом смысле Николай Бердяев говорил, что все современные великие философии (и даже, разумеется, философия Фейербаха) - это «христианские» философии, философии, которые без христианства не стали бы тем, что они есть.
Выдающийся русский богослов и философ В.В. Зеньковский в своих трудах «Основы христианской философии» и «История русской философии» определил свои взгляды, как «опыт русской философии». Он считал, что русская христианская философия выросла из православного мировоззрения русского народа и развивалась под постоянным влиянием православия. Истинно русская философия никогда не порывала с православной верой. Все лучшее, что создано в ней, озарено светом православия. Творческая сила и свобода человека зависит от его веры в бога. Только через православную веру происходит восстановление утраченного в результате первородного греха единства человеческого духа (раздвоения разума и сердца), преображения человечества для вечной жизни. Суть русской христианской философии состоит в «стяжании духа святого».
Русская христианская философия также представлена именами П. Флоренского и С. Булгакова, которые последовательно развивали идеи религиозно-научного синтеза, отстаивая идеал религиозно-философского универсализма.
Особенностью Флоренского является не столько требование единения философии и богословия, веры и разума, науки и искусства, сколько способ его обоснования, который сам философ называл «конкретной метафизикой», что является скрытой критикой «отвлеченных начал», которые лежат в основе всей западноевропейской философской традиции. Рассматривая конституирующую роль идеи, Флоренский приходит к выводу, что в этом процессе особую роль играет символ и имя. Определяя символ как «бытие, которое больше самого себя», он полагает, что символ, как и имя, берет на себя энергетический потенциал бытия. Проявленность бытия тождественна его открытости для человека, что закрепляется посредством имен и слов, в которых аккумулируется энергитичность бытия и его символическая полнота. Слово (имя), синтезирующее в себе символические и энергетические смыслы, обусловливает саму возможность познания и детерминирует его форму. Дихотомичность слова позволяет человеку выйти за субъективные пределы своего сознания и прорваться к самой «сердцевине» мира, познать который возможно, лишь преодолев психофизиологическую ограниченность человека. Слово сводит человека с реальностью через и посредством субъективного волевого акта сознания. Слово антиномично, - как и само бытие. Философская антропология Флоренского связана с разработкой православной персонологии. Место человека в мире является производным от его софийной природы. Сама София трактуется мыслителем как единство нескольких начал личностного, субъективного, ипостасного, экзистенциального, теологического. Истина познается путем переживания, мистического озарения, а не в рациональной деятельности. Оно дает мистический опыт, согласно которому основой истины и реальности является любовь. Любовь понимается Флоренским как переход к истинно интегрированному состоянию, она — единство всех форм, явлений и состоянии, «реализация потенциально возможного в вечности». Сам процесс познания выступает как творчество, как созидательная деятельность. Деятельность человека, которая сопряжена с постоянным возрастанием индивидуализации, эгоизмом, волевым произволом, лишь усугубляет мировой хаос.
С. Булгаков совершил сложный переход от марксизма к идеализму и к христианству Его философия, связанная с попыткой критической рефлексии марксизма и материализма, нацелена на обоснование возможности религиозно-философского синтеза путем включения в нее религиозно-богословской проблематики и методологии и через развитие православной доктрины, требующее более современного философского обоснования. Булгаков, пытался использовать религиозный опыт разного уровня для прояснения философской проблематики. Для Булгакова философия — попытка понять сокровенную душу мира, его скрытые смыслы. Согласно Булгакову, мир эволюционирует как живое существо. Признание активности мира у Булгакова позже трансформируется в теокосмизм, который присутствие зла в мире трактует как плод тварного самоопределения. Для Булгакова-богослова зло сотворено тварью, душа мира больна бесовщиной, отсюда тот кризис, который переживает современное общество. Булгаков полагает, что зло в истории порождает эсхатологию, поэтому говорить об историко-культурном прогрессе неправомерно. История катастрофически оборвется, дав начало надисторическому времени. Человек как историческое существо несовершенен, но как подобие бога он - мировой хозяин и демиург, обладающий творческой стихией. Истинный субъект исторического творчества не человек, но человечество. Человек — «око мировой души». Только в человеке природа осознает себя. Однако творческий потенциал человека ограничен его самостью, она может быть преодолена только победой человека над собой. Самость в природе побеждается трудом в рамках исторического процесса. Булгаков подчеркивает, что для преодоления самости необходима свобода. В отличие от человека свобода не сотворена, она предвечна, излучается из «вечного света и свободы Бога». Бесчеловечность индивидуальности — антропологическая аксиома Булгакова.
Таким образом, философские системы Флоренского и Булгакова воплощают в себе наиболее характерные черты русской религиозной философии, отличающие ее от западноевропейской христианской философии: панэтизм, эсхатологичность, почвенность, попытка прояснить все смыслы до конца, синтетизм, определенный мистицизм.
Заключение.
Христианская философия - осмысление и выражение христианской веры на языке культуры. В христианстве нравственные нормы обращены не ко внешним делам (как это было в язычестве) и не к внешним проявлениям веры (как в Ветхом Завете), а к внутренней мотивации, к «внутреннему человеку». Высшей нравственной инстанцией является не долг, стыд и честь, а совесть.
Уроки христианской философии - уроки перевода Евангелия, «специального откровения», на язык секулярной мысли, при котором суть не теряется, напротив, становится яснее. Христианская философия делает доступным для пытливого сознания духовное богатство христианства. Но не маловажно и то, что эта же мысль переводит, прочитывает, анализирует все богатство человеческой культуры для христианства, через призму его догматов. Коль, несомненно, то, что вся истина от бога, несомненно и то, что вся эта многообразная и разделенная истина достойна внимания и изучения. Христианская философия предполагает не только многообразие идей, но и свободное пространство людей, объединенных презумпциями веры, рациональности, культуры; творчества. Это идейная основа для формирования христианской интеллигенции, этносом которой выступает христианский гуманизм. В христианской философии достигается синтез веры и разума, веры познающей и разума верующего. Здесь становится очевидной возможность другого разума, не автаркического, не гордого, а служащего и любящего, способного оторваться от себя и стать выше.
Из этих соображений следует, что свою специфику философия, целиком зависящая от своего формального предмета, вместе с этим предметом, относящимся целиком к разряду естественного, черпает из самой себя, она подчиняется одним и тем же внутренним критериям, строго естественным или рациональным, и что, таким образом, название христианская, применяемое к философии, не относится к тому, что она образует в своей философской сущности: она не зависит от христианской веры ни в своем предмете, ни в принципах, ни в методах.
