Русское чтение
Класс
Часть 1
Сказка о потерянном времени» Е.Шварц
Жил-был мальчик по имени Петя Зубов. Учился он в третьем классе четырнадцатой школы и все время отставал, и по русскому письменному, и по арифметике, и даже по пению.
– Успею! – говорил он в конце первой четверти. – Во второй вас всех догоню.
А приходила вторая – он надеялся на третью. Так он опаздывал да отставал, отставал да опаздывал и не тужил. Все «успею» да «успею».
И вот однажды пришел Петя Зубов в школу, как всегда с опозданием. Вбежал в раздевалку. Шлепнул портфелем по загородке и крикнул:
– Тетя Наташа! Возьмите мое пальтишко!
А тетя Наташа спрашивает откуда-то из-за вешалок:
– Кто меня зовет?
– Это я. Петя Зубов, – отвечает мальчик.
– А почему у тебя сегодня голос такой хриплый? – спрашивает тетя Наташа.
– А я и сам удивляюсь, – отвечает Петя. – Вдруг охрип ни с того ни с сего.
Вышла тетя Наташа из-за вешалок, взглянула на Петю да как вскрикнет:
– Ой!
Петя Зубов тоже испугался и спрашивает:
– Тетя Наташа, что с вами?
– Как что? – отвечает тетя Наташа. – Вы говорили, что вы Петя Зубов, а на самом деле вы, должно быть, его дедушка.
– Какой же я дедушка? – спрашивает мальчик. – Я – Петя, ученик третьего класса.
– Да вы посмотрите в зеркало! – говорит тетя Наташа.
Взглянул мальчик в зеркало и чуть не упал. Увидел Петя Зубов, что превратился он в высокого, худого, бледного старика. Морщины покрыли сеткою лицо.
Смотрел на себя Петя, смотрел, и затряслась его седая борода.
Крикнул он басом:
– Мама! – И выбежал прочь из школы. Бежит он и думает:
«Ну, уж если и мама меня не узнает, тогда все пропало».
Прибежал Петя домой и позвонил три раза. Мама открыла ему дверь.
Смотрит она на Петю и молчит. И Петя молчит тоже. Стоит, выставив свою седую бороду, и чуть не плачет.
– Вам кого, дедушка? – спросила мама наконец.
– Ты меня не узнаешь? – прошептал Петя.
– Простите, нет, – ответила мама.
Отвернулся бедный Петя и пошел куда глаза глядят.
Идет он и думает:
«Какой я одинокий, несчастный старик. Ни мамы, ни детей, ни внуков, ни друзей... И главное, ничему не успел научиться. Настоящие старики – те или доктора, или мастера, или академики, или учителя. А кому я нужен, когда я всего только ученик третьего класса? Мне даже и пенсии не дадут – ведь я всего только три года работал. Да и как работал – на двойки да на тройки. Что же со мною будет? Бедный я старик! Несчастный я мальчик! Чем же все это кончится?»
Так Петя думал и шагал, шагал и думал, и сам не заметил, как вышел за город и попал в лес. И шел он по лесу, пока не стемнело.
«Хорошо бы отдохнуть», – подумал Петя и вдруг увидел, что в стороне, за елками, белеет какой-то домик. Вошел Петя в домик – хозяев нет. Стоит посреди комнаты стол. Над ним висит керосиновая лампа. Вокруг стола – четыре табуретки. Ходики тикают на стене. А в углу горою навалено сено.
Лег Петя в сено, зарылся в него поглубже, согрелся, поплакал тихонько, утер слезы бородой и уснул.
Просыпается Петя – в комнате светло, керосиновая лампа горит под стеклом. А вокруг стола сидят ребята – два мальчика и две девочки. Большие, окованные медью счеты лежат перед ними. Ребята считают и бормочут.
– Два года, да еще пять, да еще семь, да еще три... Это вам, Сергей Владимирович, а это ваши, Ольга Капитоновна, а это вам, Марфа Васильевна, а это ваши, Пантелей Захарович.
Что это за ребята? Почему они такие хмурые? Почему кряхтят они, и охают, и вздыхают, как настоящие старики? Почему называют друг друга по имени-отчеству? Зачем собрались они ночью здесь, в одинокой лесной избушке?
Замер Петя Зубов, не дышит, ловит каждое слово. И страшно ему стало от того, что услышал он.
Не мальчики и девочки, а злые волшебники и злые волшебницы сидели за столом! Вот ведь как, оказывается, устроено на свете: человек, который понапрасну теряет время, сам не замечает, как стареет. И злые волшебники разведали об этом и давай ловить ребят, теряющих время понапрасну. И вот поймали волшебники Петю Зубова, и еще одного мальчика, и еще двух девочек и превратили их в стариков. Состарились бедные дети и сами этого не заметили – ведь человек, напрасно теряющий время, не замечает, как стареет. А время, потерянное ребятами, забрали волшебники себе. И стали волшебники малыми ребятами, а ребята – старыми стариками.
Как быть?
Что делать?
Да неужели же не вернуть ребятам потерянной молодости?
Подсчитали волшебники время, хотели уже спрятать счеты в стол, но Сергей Владимирович, главный из них, не позволил. Взял он счеты и подошел к ходикам. Покрутил стрелки, подергал гири, послушал, как тикает маятник, и опять защелкал на счетах. Считал, считал он, шептал, шептал, пока не показали ходики полночь. Тогда смешал Сергей Владимирович костяшки и еще раз проверил, сколько получилось у него.
Потом подозвал он волшебников к себе и заговорил негромко:
– Господа волшебники! Знайте, ребята, которых мы превратили сегодня в стариков, еще могут помолодеть.
– Как? – воскликнули волшебники.
– Сейчас скажу, – ответил Сергей Владимирович.
Он вышел на цыпочках из домика, обошел его кругом, вернулся, запер дверь на задвижку и поворошил сено палкой.
Петя Зубов замер, как мышка.
Но керосиновая лампа светила тускло, и злой волшебник не увидел Петю. Подозвал он остальных волшебников к себе поближе и заговорил негромко:
– К сожалению, так устроено на свете: от любого несчастья может спастись человек. Если ребята, которых мы превратили в стариков, разыщут завтра друг друга, придут ровно в двенадцать часов ночи сюда к нам и повернут стрелку ходиков на семьдесят семь кругов обратно, то дети снова станут детьми, а мы погибнем.
Помолчали волшебники.
Потом Ольга Капитоновна сказала:
– Откуда им все это узнать?
А Пантелей Захарович проворчал:
– Не придут они сюда к двенадцати часам ночи. Хоть на минуту, да опоздают.
А Марфа Васильевна пробормотала:
– Да куда им! Да где им! Эти лентяи до семидесяти семи и сосчитать не сумеют, сразу собьются.
– Так-то оно так, – ответил Сергей Владимирович. – А все-таки пока что держите ухо востро. Если доберутся ребята до ходиков, тронут стрелки – нам тогда и с места не сдвинуться. Ну, а пока нечего время терять – идем на работу.
И волшебники, спрятав счеты в стол, побежали, как дети, но при этом кряхтели, охали и вздыхали, как настоящие старики.
Дождался Петя Зубов, пока затихли в лесу шаги. Выбрался из домика. И, не теряя напрасно времени, прячась за деревьями и кустами, побежал, помчался в город искать стариков-школьников.
Город еще не проснулся. Темно было в окнах, пусто на улицах, только милиционеры стояли на постах. Но вот забрезжил рассвет. Зазвенели первые трамваи. И увидел наконец Петя Зубов – идет не спеша по улице старушка с большой корзинкой.
Подбежал к ней Петя Зубов и спрашивает:
– Скажите, пожалуйста, бабушка, – вы не школьница?
– Что, что? – спросила старушка сурово.
– Вы не третьеклассница? – прошептал Петя робко.
А старушка как застучит ногами да как замахнется на Петю корзинкой. Еле Петя ноги унес. Отдышался он немного – дальше пошел. А город уже совсем проснулся. Летят трамваи, спешат на работу люди. Грохочут грузовики – скорее, скорее надо сдать грузы в магазины, на заводы, на железную дорогу. Дворники счищают снег, посыпают панель песком, чтобы пешеходы не скользили, не падали, не теряли времени даром. Сколько раз видел все это Петя Зубов и только теперь понял, почему так боятся люди не успеть, опоздать, отстать.
Оглядывается Петя, ищет стариков, но ни одного подходящего не находит. Бегут по улицам старики, но сразу видно – настоящие, не третьеклассники.
Вот старик с портфелем. Наверное, учитель. Вот старик с ведром и кистью – это маляр. Вот мчится красная пожарная машина, а в машине старик – начальник пожарной охраны города. Этот, конечно, никогда в жизни не терял времени понапрасну.
Ходит Петя, бродит, а молодых стариков, старых детей, – нет как нет. Жизнь кругом так и кипит. Один он, Петя, отстал, опоздал, не успел, ни на что не годен, никому не нужен.
Ровно в полдень зашел Петя в маленький скверик и сел на скамеечку отдохнуть.
И вдруг вскочил.
Увидел он: сидит недалеко на другой скамеечке старушка и плачет.
Хотел подбежать к ней Петя, но не посмел.
– Подожду! – сказал он сам себе. – Посмотрю, что она дальше делать будет.
А старушка перестала вдруг плакать, сидит, ногами болтает. Потом достала из одного кармана газету, а из другого кусок ситного с изюмом. Развернула старушка газету – Петя ахнул от радости: «Пионерская правда»! – и принялась старушка читать и есть. Изюм выковыривает, а сам ситный не трогает.
Кончила старушка читать, спрятала газету и ситный и вдруг что-то увидела в снегу. Наклонилась она и схватила мячик. Наверное, кто-нибудь из детей, игравших в сквере, потерял этот мячик в снегу.
Оглядела старушка мячик со всех сторон, обтерла его старательно платочком, встала, подошла не спеша к дереву и давай играть в трешки.
Бросился к ней Петя через снег, через кусты. Бежит и кричит:
– Бабушка! Честное слово, вы школьница!
Старушка подпрыгнула от радости, схватила Петю за руки и отвечает:
– Верно, верно! Я ученица третьего класса Маруся Поспелова. А вы кто такой?
Рассказал Петя Марусе, кто он такой. Взялись они за руки, побежали искать остальных товарищей. Искали час, другой, третий. Наконец зашли во второй двор огромного дома. И видят: за дровяным сараем прыгает старушка. Нарисовала мелом на асфальте классы и скачет на одной ножке, гоняет камешек.
Бросились Петя и Маруся к ней.
– Бабушка! Вы школьница?
– Школьница, – отвечает старушка. – Ученица третьего класса Наденька Соколова. А вы кто такие?
Рассказали ей Петя и Маруся, кто они такие. Взялись все трое за руки, побежали искать последнего своего товарища.
Но он как сквозь землю провалился. Куда только ни заходили старики – и во дворы, и в сады, и в детские театры, и в детские кино, и в Дом Занимательной Науки – пропал мальчик, да и только.
А время идет. Уже стало темнеть. Уже в нижних этажах домов зажегся свет. Кончается день.
Что делать? Неужели все пропало?
Вдруг Маруся закричала:
– Смотрите! Смотрите!
Посмотрели Петя и Наденька и вот что увидели: летит трамвай, девятый номер. А на «колбасе» висит старичок. Шапка лихо надвинута на ухо, борода развевается по ветру. Едет старик и посвистывает. Товарищи его ищут, с ног сбились, а он катается себе по всему городу и в ус не дует!
Бросились ребята за трамваем вдогонку. На их счастье, зажегся на перекрестке красный огонь, остановился трамвай.
Схватили ребята «колбасника» за полы, оторвали от «колбасы».
– Ты школьник? – спрашивают.
– А как же? – отвечает он. – Ученик второго класса Зайцев Вася. А вам чего?
Рассказали ему ребята, кто они такие.
Чтобы не терять времени даром, сели они все четверо в трамвай и поехали за город к лесу.
Какие-то школьники ехали в этом же трамвае. Встали они, уступают нашим старикам место.
– Садитесь, пожалуйста, дедушки, бабушки. – Смутились старики, покраснели и отказались.
А школьники, как нарочно, попались вежливые, воспитанные, просят стариков, уговаривают:
– Да садитесь же! Вы за свою долгую жизнь наработались, устали. Сидите теперь, отдыхайте.
Тут, к счастью, подошел трамвай к лесу, соскочили наши старики – и в чащу бегом.
Но тут ждала их новая беда. Заблудились они в лесу.
Наступила ночь, темная-темная. Бродят старики по лесу, падают, спотыкаются, а дороги не находят.
– Ах, время, время! – говорит Петя. – Бежит оно, бежит. Я вчера не заметил дороги обратно к домику – боялся время потерять. А теперь вижу, что иногда лучше потратить немножко времени, чтобы потом его сберечь.
Совсем выбились из сил старички. Но, на их счастье, подул ветер, очистилось небо от туч, и засияла на небе полная луна.
Влез Петя Зубов на березу и увидел – вон он, домик, в двух шагах белеют его стены, светятся окна среди густых елок.
Спустился Петя вниз и шепнул товарищам:
– Тише! Ни слова! За мной!
Поползли ребята по снегу к домику. Заглянули осторожно в окно. Ходики показывают без пяти минут двенадцать. Волшебники лежат на сене, берегут украденное время.
– Они спят! – сказала Маруся.
– Тише! – прошептал Петя.
Тихо-тихо открыли ребята дверь и поползли к ходикам. Без одной минуты двенадцать встали они у часов. Ровно в полночь протянул Петя руку к стрелкам и – раз, два, три – закрутил их обратно, справа налево.
С криком вскочили волшебники, но не могли сдвинуться с места. Стоят и растут. Вот превратились они во взрослых людей, вот седые волосы заблестели у них на висках, покрылись морщинами щеки.
– Поднимите меня, – закричал Петя. – Я делаюсь маленьким, я не достаю до стрелок! Тридцать один, тридцать два, тридцать три!
Подняли товарищи Петю на руки. На сороковом обороте стрелок волшебники стали дряхлыми, сгорбленными старичками. Все ближе пригибало их к земле, все ниже становились они. И вот на семьдесят седьмом и последнем обороте стрелок вскрикнули злые волшебники и пропали, как будто их не было на свете.
Посмотрели ребята друг на друга и засмеялись от радости. Они снова стали детьми. С бою взяли, чудом вернули они потерянное напрасно время.
Они-то спаслись, но ты помни: человек, который понапрасну теряет время, сам не замечает, как стареет.
Кот в сапогах Шарля Перро
Жил-был старый мельник, и было у него три сына. Когда мельник умер, он оставил сыновьям в наследство все свое небогатое имущество: мельницу, осла и кота. Старшему досталась мельница, среднему – осел, ну а младшему пришлось взять себе кота..
– Это добро в самый раз для тебя, – смеялись старшие братья, которые никогда не упускали случая подразнить младшего.
– Не слушай их, хозяин, – мяукнул кот. – Я, конечно, не мельница и не осел, но и не какой-то там обыкновенный кот. Я не могу молоть зерно, таскать тяжести, как осел, но зато ловкости и проворства мне не занимать. Купи мне только пару сапог да дай мешок и, вот увидишь, вскоре ты заживешь так, как раньше и не мечтал. – Его хозяин удивился, но просьбу кота выполнил.
Кот тут же натянул на задние лапы сапоги, насыпал в мешок овса, закинул его за плечи и отправился на охоту. В лесу он раскрыл мешок, бросил его на землю, а сам скрылся в зарослях.
Долго ждать ему не пришлось. К мешку прискакал любопытный заяц, принюхался и, в конце концов, влез в него, чтобы полакомиться овсом. А кот только того и ждал. Он выскочил из зарослей, затянул мешок и, взвалив его на плечи, отправился в королевский замок.
Надо сказать, что король той страны был большой любитель вкусно поесть. А еще он очень любил деньги. Ради чего-нибудь вкусного и ради блестящей монеты он мог забыть обо всем на свете. Кот отвесил ему глубокий поклон:
– Ваше величество, мой благородный хозяин в знак почтения прислал вам этого зайца. Соблаговолите принять...
– Принимаю, принимаю. А как же зовут твоего господина?
– Маркиз де Карабас, ваше величество.
– Скажи маркизу, что он доставил мне большую радость.
Кот раскланялся, как настоящий дворянин, и отправился в обратный путь.
– Вернулся, бездельник, – с упреком сказал ему сын мельника, вздохнул и снова лег на травку греться на солнышке.
Кот ни словом не обмолвился хозяину о своих подвигах.
На следующий день он снова отправился с мешком на охоту. На этот раз ему удалось поймать двух жирных куропаток.
Король просиял, увидев очередной и такой приятный подарок. Глотая слюнки, он сказал:
– Ах, какой же достойный человек твой хозяин!
– Истинно так, ваше величество, – подтвердил кот. – Достойный и очень богатый.
Несколько недель подряд кот продолжал носить королю то куропаток, то зайцев. Но своему голодному и исхудавшему хозяину, который все так же лежал и грелся на солнышке, он ничего об этом не говорил.
Однажды кот встретил во дворце принцессу, писаную красавицу.
– Ax! – воскликнула прекрасная принцесса и захлопала в ладоши от восторга. – Кот в сапогах! Какие удивительные существа есть на белом свете. Как бы я хотела познакомиться с хозяином такого чуда!
Кот взглянул на принцессу и смекнул: “Прекрасная жена для моего хозяина!”
– Что может быть проще, ваше высочество, – сказал он громко. – Вы найдете его завтра на прогулке там, где мельницы. Он ходит туда каждый день и считает, что нет лучшего места для раздумий.
– Отец, давайте навестим маркиза де Карабаса! – стала умолять принцесса.
Король кивнул в знак согласия, радуясь, что наконец-то сможет познакомиться с маркизом. А кот побежал во весь дух к мельнице.
– Ну, что там опять? – спросил, просыпаясь, сын мельника.
– Завтра, хозяин, твоя жизнь изменится. Всё, что от тебя требуется, – это только искупаться в реке.
– Не видел я еще, чтобы купание в реке как-то меняло жизнь. Ну, вообще-то, я не прочь искупаться.
На следующее утро сын мельника в сопровождении кота отправился на речку купаться. Только он влез в воду, как кот схватил его одежду и спрятал в кустах.
В этот момент на дороге появилась королевская карета. Кот выскочил на дорогу и закричал во все горло:
– Спасите! Помогите! Маркиз де Карабас тонет!
Услыхав его вопли, король приказал остановиться.
– Скорее, отец, мы должны помочь! – выглянув из кареты, воскликнула принцесса.
– Эй, гвардейцы! – позвал король. – Вытащите маркиза из воды!
Гвардейцы поспешили за котом к берегу реки.
Сын мельника не на шутку испугался, когда двое верзил стали силой тащить его из реки, где он нежился в теплой воде.
Слуги короля обшарили все кусты на берегу, но так и не нашли одежду юноши. Король приказал принести ему свой шелковый камзол. Сын мельника сначала было отказывался, но расшитая золотом одежда так ему понравилась, что он с удовольствием облачился в королевский наряд.
– Прошу вас, маркиз, – сказал король, приглашая его в карету, где сидела прекрасная принцесса.
Сын мельника остолбенел, но без лишних слов сел в карету. Через минуту карета, громыхая, покатила дальше по полям и лугам, принадлежавшим великану-людоеду, который жил в замке, окруженном крепостной стеной.
Кот не терял времени и что было духу помчался впереди кареты в сторону луга, где в поте лица трудились жнецы.
– Уважаемые жнецы, – вежливо обратился к ним кот, – сейчас здесь будет проезжать король, и если вы не скажете, что эти луга принадлежат маркизу де Карабасу, то ваш хозяин, злой людоед, велит отрубить вам головы.
<
Прежде чем удивленные жнецы успели ответить, подъехала королевская карета.
– Скажите, – спросил король, – чьи это луга вы косите?
– Маркиза де Карабаса! – дружным хором ответили жнецы. Король одобрительно воскликнул:
– Какие прекрасные угодья у вас, маркиз!
А остолбеневший сын мельника, которому все больше нравилась роль богатого маркиза, только и смог сказать:
– Ну, да!
Тем временем кот отправился прямо в замок людоеда. С кошачьей ловкостью он перепрыгнул через каменную стену и пробрался в замок.
Людоед сидел за большим столом, уставленным разными яствами. Увидев кота в сапогах, он чуть не выронил бокал вина.
– Ты кто такой? – удивленно спросил он.
– Вы никогда не видели кота в сапогах? – дерзко спросил кот.
– Как ты смеешь, негодник! Я еще не такие чудеса видывал!
– А сами-то вы можете превратиться в кого-нибудь?
– Ха-ха-ха! Я могу превратиться в кого угодно и во что угодно.
– Говорят, что вы не можете превратиться в зверя, который больше вас, например в льва.
Не успел кот произнести эти слова, как людоед превратился в огромного льва с лохматой гривой. У кота от страха душа ушла в сапоги, но он преодолел его и сказал:
– А вот другие уверяют, что вы не можете превратиться во что-нибудь маленькое, например в мышь.
Страшный лев исчез, а на его месте появилась маленькая мышка. А коту только это и было нужно – в мгновение ока он догнал мышь, поймал ее и съел.
В это самое время во двор замка въехала королевская карета. Кот поспешил навстречу высоким гостям. Распахнув дверцы кареты, он учтиво поклонился.
– Приветствую вас, ваше величество, в замке маркиза де Карабаса!
Трудно сказать, кто больше онемел от изумления при этих словах: король или сын мельника, который уже вообще ничего не понимал.
– Какой великолепный замок! – воскликнул восхищенный король. – Я очень рад, что нашел в вашем лице верного друга, маркиз.
– Ну, да, – только и смог ответить сын мельника.
– Позвольте пригласить вас на ужин, – заявил тут кот в сапогах. И он отвел гостей к столу, заставленному яствами.
В конце ужина король, наевшись до отвала и осушив изрядное число бокалов с вином, сказал:
– Ну, дорогой маркиз, я вижу, что вы и в самом деле достойный человек. Я с радостью отдам вам свою дочь в жены.
Принцесса захлопала в ладоши от счастья – молодой, красивый, да к тому же богатый маркиз ей очень нравился. А кот зажмурил глаза и замурлыкал от удовольствия.
Вскоре они и свадьбу сыграли. Так сын мельника женился на принцессе и сделался принцем. Все они жили долго и счастливо, особенно кот, который стал придворным министром и гордо расхаживал по дворцу в высоких сапогах.
А когда сына мельника иногда спрашивали, как он достиг таких богатств и почестей, он отвечал только:
– Ну-у... – и прибавлял: – Спросите у моего кота.
Иван-царевич (Русская народная сказка)
Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.
И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.
Стал кто-то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут уследить похитника.
Царь перестал и пить, и есть, затосковал. Сыновья отца утешают:
- Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.
Старший сын говорит:
- Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.
Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил, припал на мягкую траву и уснул.
Утром царь его спрашивает:
- Ну-ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?
- Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не видал.
На другую ночь пошел средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а наутро сказал, что не видал похитника.
Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошел Иван-царевич стеречь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон задолит, он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз.
Половина ночи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осветило. Он видит - на яблоню села Жар-птица и клюет золотые яблоки.
Иван-царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост. Жар-птица встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от ее хвоста.
Наутро приходит Иван-царевич к отцу.
- Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?
- Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разоряет. Вот от похитника память вам принес. Это, батюшка. Жар-птица.
Царь взял это перо и с той поры стал пить, и есть, и печали не знать. Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар-птице.
Позвал он сыновей и говорит им:
- Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу свету, места познавали, не напали бы где на Жар-птицу.
Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь-дорогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван-царевич в третью сторону.
Ехал Иван-царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приустал Иван-царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.
Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван-царевич, видит - коня нет. Пошел его искать, ходил, ходил и нашел своего коня - одни кости обглоданные.
Запечалился Иван-царевич: куда без коня идти в такую даль?
"Ну что же, думает, взялся - делать нечего".
И пошел пеший. Шел, шел, устал до смерточки. Сел на мягкую траву и пригорюнился, сидит. Откуда ни возьмись бежит к нему серый волк:
- Что, Иван-царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?
- Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.
- Это я, Иван-царевич, твоего коня съел... Жалко мне тебя! Расскажи, зачем в даль поехал, куда путь держишь?
- Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар-птицу.
- Фу, фу, тебе на своем добром коне в три года не доехать до Жар-птицы. Я один знаю, где она живет. Так и быть - коня твоего съел, буду тебе служить верой-правдой. Садись на меня да держись крепче.
Сел Иван-царевич на него верхом, серый волк и поскакал - синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до высокой крепости. Серый волк и говорит:
- Слушай меня, Иван-царевич, запоминай: полезай через стену, не бойся - час удачный, все сторожа спят. Увидишь в тереме окошко, на окошке стоит золотая клетка, а в клетке сидит Жар-птица. Ты птицу возьми, за пазуху положи, да смотри клетки не трогай!
Иван-царевич через стену перелез, увидел этот терем - на окошке стоит золотая клетка, в клетке сидит Жар-птица. Он птицу взял, за пазуху положил, да засмотрелся на клетку. Сердце его и разгорелось: "Ах, какая - золотая, драгоценная! Как такую не взять!" И забыл, что волк ему наказывал. Только дотронулся до клетки, пошел по крепости звук: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа пробудились, схватили Ивана-царевича и повели его к царю Афрону.
Царь Афрон разгневался и спрашивает:
- Чей ты, откуда?
- Я царя Берендея сын, Иван-царевич.
- Ай, срам какой! Царский сын да пошел воровать.
- А что же, когда ваша птица летала, наш сад разоряла?
- А ты бы пришел ко мне, по совести попросил, я бы ее так отдал, из уважения к твоему родителю, царю Берендею. А теперь по всем городам пущу нехорошую славу про вас... Ну, да ладно, сослужишь мне службу, я тебя прощу. В таком-то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи его ко мне, тогда отдам тебе Жар-птицу с клеткой.
Загорюнился Иван-царевич, идет к серому волку. А волк ему:
- Я же тебе говорил, не шевели клетку! Почему не слушал мой наказ?
- Ну, прости же ты меня, прости, серый волк.
- То-то, прости... Ладно, садись на меня. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Долго ли, коротко ли, добегают они до той крепости, где стоит конь златогривый.
- Полезай, Иван-царевич, через стену, сторожа спят, иди на конюшню, бери коня, да смотри уздечку не трогай!
Иван-царевич перелез в крепость, там все сторожа спят, зашел на конюшню, поймал коня златогривого, да позарился на уздечку - она золотом, дорогими камнями убрана; в ней златогривому коню только и гулять.
Иван-царевич дотронулся до уздечки, пошел звук по всей крепости: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа проснулись, схватили Иван-царевича и повели к царю Кусману.
- Чей ты, откуда?
- Я Иван-царевич.
- Эка, за какие глупости взялся - коня воровать! На это простой мужик не согласится. Ну ладно, прощу тебя, Иван-царевич, если сослужишь мне службу. У царя Далмата есть дочь Елена Прекрасная. Похить ее, привези ко мне, подарю тебе златогривого коня с уздечкой.
Еще пуще пригорюнился Иван-царевич, пошел к серому волку.
- Говорил я тебе, Иван-царевич, не трогай уздечку! Не послушал ты моего наказа.
- Ну, прости же меня, прости, серый волк.
- То-то прости... Да уж ладно, садись мне на спину.
Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Добегают они до царя Далмата. У него в крепости в саду гуляет Елена Прекрасная с мамушками, нянюшками. Серый волк говорит:
- В этот раз я тебя не пущу, сам пойду. А ты ступай обратно путем-дорогой, я тебя скоро нагоню.
Иван-царевич пошел обратно путем-дорогой, а серый волк перемахнул через стену - да в сад. Засел за куст и глядит: Елена Прекрасная вышла со своими мамушками, нянюшками. Гуляла, гуляла и только приотстала от мамушек и нянюшек, серый волк ухватил Елену Прекрасную, перекинул через спину - и наутек.
Иван-царевич идет путем-дорогой, вдруг настигает его серый волк, на нем сидит Елена Прекрасная. Обрадовался Иван-царевич, а серый волк ему:
- Садись на меня скорей, как бы за нами погони не было.
Помчался серый волк с Иваном-царевичем, с Еленой Прекрасной обратной дорогой - синие леса мимо глаз пропускает, реки, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до царя Кусмана. Серый волк спрашивает:
- Что, Иван-царевич, приумолк, пригорюнился?
- Да как же мне, серый волк, не печалиться? Как расстанусь с такой красотой? Как Елену Прекрасную на коня буду менять?
Серый волк отвечает:
- Не разлучу я тебя с такой красотой - спрячем ее где-нибудь, а я обернусь Еленой Прекрасной, ты и веди меня к царю.
Тут они Елену Прекрасную спрятали в лесной избушке. Серый волк перевернулся через голову и сделался точь-в-точь Еленой Прекрасной. Повел его Иван-царевич к царю Кусману. Царь обрадовался, стал его благодарить:
- Спасибо тебе, Иван-царевич, что достал мне невесту. Получай златогривого коня с уздечкой.
Иван-царевич сел на этого коня и поехал за Еленой Прекрасной. Взял ее, посадил на коня, и едут они путем-дорогой.
А царь Кусман устроил свадьбу, пировал весь день до вечера, а как надо было спать ложиться, повел он Елену Прекрасную в спальню, да только лег с ней на кровать, глядит - волчья морда вместо молодой жены? Царь со страху свалился с кровати, а волк удрал прочь.
Нагоняет серый волк Ивана-царевича и спрашивает:
- О чем задумался, Иван-царевич?
- Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем - конем златогривым, менять его на Жар-птицу.
- Не печалься, я тебе помогу.
Вот доезжают они до царя Афрона. Волк и говорит:
- Этого коня и Елену Прекрасную ты спрячь, а я обернусь конем златогривым, ты меня и веди к царю Афрону.
Спрятали они Елену Прекрасную и златогривого коня в лесу. Серый волк перекинулся через спину, обернулся златогривым конем. Иван-царевич повел его к царю Афрону. Царь обрадовался и отдал ему Жар-птицу с золотой клетко.
Иван-царевич вернулся пеший в лес, посадил Елену Прекрасную на златогривого коня, взял золотую клетку с Жар-птицей и поехал путем-дорогой в родную сторону.
А царь Афрон велел подвести к себе дареного коня и только хотел сесть на него - конь обернулся серым волком. Царь, со страху, где стоял, там и упал, а серый волк пустился наутек и скоро догнал Ивана-царевича.
- Теперь прощай, мне дальше идти нельзя.
Иван-царевич слез с коня и три раза поклонился до земли, с уважением отблагодарил серого волка. А тот говорит:
- Не навек прощайся со мной, я еще тебе пригожусь.
Иван-царевич думает: "Куда же ты еще пригодишься? Все желанья мои исполнены". Сел на златогривого коня, и опять поехали они с Еленой Прекрасной, с Жар-птицей. Доехал он до своих краев, вздумалось ему пополдневать. Было у него с собой немного хлебушка. Ну, они поели, ключевой воды попили и легли отдыхать.
Только Иван-царевич заснул, наезжают на него его братья. Ездили они по другим землям, искали Жар-птицу, вернулись с пустыми руками. Наехали и видят - у Ивана-царевича все добыто. Вот они и сговорились:
- Давай убьем брата, добыча вся будет наша.
Решились и убили Ивана-царевича. Сели на златогривого коня, взяли Жар-птицу, посадили на коня Елену Прекрасную и устрашили ее:
- Дома не сказывай ничего!
Лежит Иван-царевич мертвый, над ним уж вороны летают. Откуда ни возьмись прибежал серый волк и схватил ворона с вороненком.
- Ты лети-ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка.
Ворон, делать нечего, полетел, а волк держит его вороненка. Долго ли ворон летал, коротко ли, принес он живой и мертвой воды. Серый волк спрыснул мертвой водой раны Ивану-царевичу, раны зажили; спрыснул его живой водой - Иван-царевич ожил.
- Ох, крепко же я спал!..
- Крепко ты спал, - говорит серый волк. - Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на меня скорей.
Поскакали они в погоню и настигли обоих братьев. Тут их серый волк растерзал и клочки по полю разметал.
Иван-царевич поклонился серому волку и простился с ним навечно. Вернулся Иван-царевич домой на коне златогривом, привез отцу своему Жар-птицу, а себе - невесту, Елену Прекрасную.
Царь Берендей обрадовался, стал сына спрашивать. Стал Иван-царевич рассказывать, как помог ему серый волк достать добычу, да как братья убили его сонного, да как серый волк их растерзал.
Погоревал царь Берендей и скоро утешился. А Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, и стали они жить-поживать да горя не знать.
Каникулы в простоквашино.
Глава 1
Как-то неожиданно придвинулся месяц май.
Только что на деревьях почки были, лужи сверкали скользкие, общая влажность была. А тут раз-два и всё высохло, листья возникли, жухлая трава зазеленела и в школе занятия закончились.
Дядя Фёдор стал в деревню проситься:
— Там кот Матроскин и Шарик меня заждались.
Мама не хотела дядю Фёдора в деревню пускать. Она говорила папе:
— Только я его отучила от деревенских привычек — бегания и мотания на велосипеде. Только я его к театру приучила, к компьютеру, к книжкам, к сидению за столом по пять часов, как он опять на волю просится.
Папа сразу сказал:
— У него то компьютера глаза квадратными получились.
Потом раскипятился и произнёс целую речь:
— Да от твоего сидения за столом он по полчаса разогнуться не может. Да от городского воздуха он совсем зелёным стал. Ему при таком маскировочном цвете в спецназ идти хорошо. Его в лесу даже свои не найдут. Пусть в деревню едет.
Мама поскрипела, поскрипела немного, но согласилась:
— Пусть.
***
Кот Матроскин и Шарик дядю Фёдора на тракторе на электрической станции встречали. Они от радости сразу на нём повисли, и все вместе на землю шлёпнулись.
Как только наши приятели сели на трактор, зелёный дядя Фёдор заявил:
— Вы как хотите, а я всё лето буду отдыхать. Я буду торжественно ничего не делать.
— Это как? — спросил кот Матроскин.
— А так. Торжественно лягу на лужайке, книгу подложу под голову и буду лежать весь июнь. Загорать, на облачка смотреть.
Матроскин говорит:
— Ой, я сейчас приеду, только свёклу доварю, Мурку мою подою, в магазин сбегаю, за свет заплачу, кое-что стирану… И тоже буду торжественно отдыхать весь июнь. И ещё июль прихвачу.
— Не-а, — говорит Шарик. — А я буду всё лето работать. У меня летом самый фотосезон.
И верно, Шарик летом со своим фоторужьём не расставался. Он мог его с закрытыми глазами, как автомат Калашникова, разобрать, протереть и снова собрать.
— Твою беготню с фотострелялкой и работой назвать нельзя, — сказал Матроскин. Так, сплошное скакание по полям.
***
В общем, скоро дядя Фёдор улёгся на поляне — книжка под голову. Шарик рядом лёг, потом и Матроскин пристроился. Тут Печкин идёт со своей почтой.
— Чего это вы тут делаете?
— Мы ничего не делаем. Торжественно.
— Это как торжественно? — спрашивает Печкин.
— А так, — говорит Матроскин. — И вызывающе.
— Они весь июнь так собираются торжественно ничего не делать, — говорит Шарик.
— Ой! — кричит Печкин. — Я сейчас только почту разнесу и тоже к вам присоединюсь. Мне очень нравится такое торжественное занятие.
Скоро он к ним присоединился. Расстелил свой плащик, и у них беседа началась.
— Меня вот что беспокоит, — говорит Матроскин. — Моя корова что-то стала мало молока давать. Всё думаю, как надои увеличить.
Печкин сказал:
— Сейчас в Европе новые методы применяются. Это я в журнале прочитал. Надо коровам музыку ставить перед носом. Тогда они сразу больше молока давать начинают.
— Какую музыку им надо ставить? — спрашивает Матроскин.
— Я не запомнил, — говорит Печкин. — Что-нибудь с травяным уклоном. Например, вальс цветов или что-нибудь Сен-Санса.
— А Сен-Санс-то здесь при чём? — удивился кот.
— Не знаю. Может быть, чем-то с сеном связано.
— Надо весёлую музыку ставить, — говорит Шарик, — чтобы молоко не скисло.
— Чего тут долго думать, — говорит дядя Фёдор. — У нас одна только музыка и есть. Я на чердаке проигрыватель видел со старыми пластинками. Пробуй, Матроскин.
Матроскин сразу свой торжественный отдых прекратил и на чердак полез проигрыватель доставать.
Он его быстро нашёл, нашёл ещё несколько пластинок. Быстро всё это на табуреточке к Муркиной двери пристроил и пластинку завёл. Там певица по фамилии Шульженко песню пела про валенки.
Корова Мурка песню про валенки не очень поняла. Она из сарая выглянула и обратно в сарай ушла сено дожёвывать.
Вторая песня была "Калинка-малинка". Она бурёнке больше понравилась. Бурёнка её всю до конца дослушала. Но опять ушла.
Матроскин, чтобы её привлечь, рядом с проигрывателем несколько овощных пирожных положил.
— Молока сегодня будет! — решил он. — На всю деревню хватит!
Каникулы в простоквашино.
Глава 2
Однажды, когда наши друзья в очередной раз торжественно ничего не делали, Шарик и Матроскин поспорили — люди какой профессии больше всех зарабатывают.
Шарик напирал на то, что больше всех министры получают и президенты разные:
— Их государство обеспечивает.
Матроскин говорил, что олигархи. Потому что они сами себя обеспечивают.
— Они сами себе сколько хотят, столько и платят.
Дядя Фёдор утверждал, что больше всех зарабатывает тот, кто умеет интересно жить.
— Можно без всяких денег в путешествия ходить. Книжки интересные читать. С друзьями у костра сидеть. А бедные министры и олигархи ничего, кроме своих компьютеров, не видят.
Почтальон Печкин свою линию гнул:
— Больше всех разные поэты зарабатывают. Вот я помню, в газетах читал, что поэтам за одну строчку рубль — нет, доллар сорок платят.
— Это как так за одну строчку?
— А так. Сочинил ты такую строчку: "Стою на полустаночке". Раз — и тебе доллар сорок. Понятно?
— Понятно.
— Придумал дальше: "В красивом полушалочке" — тебе ещё доллар сорок. Понятно?
— Понятно.
— "А мимо проезжают поезда" прибавил — уже больше четырёх рублей вышло.
Дальше Печкин одновременно пел и считал:
А рельсы, так уж водится, У горизонта сходятся… Ах, где ж вы мои прежние года? Ах, где вы мои прежние года?
В результате у него за все строчки восемь рублей сорок копеек заработка получилось.
Эта арифметика Шарика потрясла. Куда бы он ни шёл теперь, он всегда губами шевелил:
Люблю грозу в начале мая —
Рубль сорок.
Когда весенний первый гром —
Два восемьдесят.
Полурезвясь, полуиграя —
Четыре двадцать.
Грохочет в небе голубом.
Пять рублей, то есть пять долларов шестьдесят копеек получается. Надо же, а я даже до остановки не дошёл.
Каникулы в простоквашино.
Глава 3
Как раз в это время в соседнюю деревню Троицкое стихотворный поэт должен был приехать. На клубных расклейках было написано: "Состоится встреча с поэтом Юрием Энтиным — "Стихи последних лет".
И кое-где большие афиши были расклеены.
На афише была фотография поэта, где он радостно кого-то приветствовал. То ли самолёты, то ли народ. Была в нём какая-то потусторонняя отрешённость и возвышенность. Короче, было ясно, что это настоящий поэт, а не халтурка какая-то.
Стихи последних лет троицких особенно не интересовали, а сам поэт заинтересовал — больно непривычный уж был мужчина: совсем тощий и весь в волосах.
Пелагея Капустина сказала:
— Я обязательно пойду на встречу с ним. Уж больно вид у него жалостливый, и стихи у него, наверное, такие же.
— Да ничего подобного, — сказал сторож дед Сергей с горушки. — Он человек волевой, это сразу видно. Он на приплюснутого Дзержинского похож.
Клубная билетёрша тётя Дуня сказала:
— Ерунда это всё, чего вы там думаете. Поэт Юрий Энтин — это композитор Владимир Шаинский.
Она так часто встречи устраивала, что в мозгах у неё всё запуталось.
В общем, народ решил с поэтом встретиться.
***
Шарик, Матроскин, дядя Фёдор и почтальон Печкин, разумеется, тоже пришли на концерт. Сели в самом дальнем ряду. Потому что если им вечер не понравится, они тихонько уйдут.
Троицкий клуб был такой маленький, что самый дальний ряд фактически ближним был.
Печкин взял счёты, чтобы поэтический заработок считать.
Поэт вышел на сцену — свободный и раскованный, совсем не такой, как на афише. И сразу начал:
В летнем месяце апреле Потихоньку тает снег И весёлые качели Начинают свой разбег.
Печкин только успевал счётами щёлкать:
— Доллар сорок, доллар сорок, рубль сорок и ещё рубль сорок.
Взлетая выше ели…
Щёлк.
Не ведая преград
Щелк.
Крылатые качели
Щёлк.
Летят, летят, летят.
Щёлк, щёлк, щёлк.
— Гражданин товарищ поэт, — просит Печкин, — повторите, пожалуйста, стихотворение про качели.
— Оно вам так понравилось?
— Я просто строки не успел сосчитать.
Тут записки из зала стали поэту приходить самые разные: "Ваша жена артистка?"
Поэт даже растерялся:
— Нет, но концерты устраивает.
"Прочтите ваше любимое стихотворение".
Юрий Энтин согласился:
— Хорошо. Прочитаю.
Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи ещё хоть четверть века — Всё будет так. Исхода нет. Умрёшь — начнешь опять сначала. И повторится все, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь.
— Восемь строчек всего, — говорит Печкин, — невыгодное стихотворение.
— Это стихотворение Александр Блок написал, — сказал Юрий Энтин.
Печкин расстроился:
— Он меня запутал. Придётся пересчитывать. Он же чужое стихотворение читал.
Поэт тут же исправился и стал читать только своё:
Прекрасное далёко, Не будь ко мне жестоко, Не будь ко мне жестоко, Жестоко не будь.
"Какой хитрый, — успел подумать Печкин, щёлкая счётами, — три раза повторяет".
Из чистого истока В прекрасное далёко, В прекрасное далёко, Я начинаю путь.
"И опять повторяет. Вот экономия!"
В общем, Печкин насчитал за вечер четыре тысячи двести копеек, чем окончательно подкосил Шарика.
Каникулы в простоквашино.
Глава 4
Дела с молоком у Мурки не улучшались. Она, несмотря на проигрыватель, всё меньше молока давала.— Репертуар не тот, — сказал почтальон Печкин. — Ей надо что-нибудь сугубо личное поставить. У меня есть одна такая пластинка.Он пластинку принёс, и Матроскин её запустил. Это была весёлая животноводческая песня про корову. Пел её замечательный певец Леонид Утёсов.Пластинка была старая, она всё время съезжала со строчки на строчку. Но текст был абсолютно коровий. Проигрыватель пел:"Ты не только съела цветы,
В цветах мои ты съела мечты,
И вот душа пуста,
И вот молчат уста.
Трудно жить,
Мой друг, без друга
В мире одному.
Всё туманно, всё так сухо
Сердцу и уму.
Если б жизнь твою коровью
Исковеркали б любовью,
То тогда бы ты, Пеструха,
Знала почему".
Матроскин заводил и заводил эту песню. Корове она не очень нравилась, зато соседи подходили послушать.
"Брось ты хмуриться сурово,
Видеть всюду тьму,
Что-то я тебя корова,
Толком не пойму.
Наклони поближе ухо,
Утешай меня, Пеструха,
Очень трудно без участья
Сердцу моему".
Пришла даже знаменитая животноводка и доярка Пелагея Капустина. Она тоже раз сто завела любимую песню."Есть в полях другие цветы,
Опять вернутся в сердце мечты.
О них грустить смешно,
Пора простить давно".
И когда повторилась сто первый раз, с Муркой что-то случилось.Она вылетела из сарая как лёгкий танк. Разнесла столик с проигрывателем на мелкие кусочки и, разгневанная, убежала в поля.— Не даёт молока, — сказал Матроскин, — чего я только ни делаю…— Оттого и не даёт, что телёночек у неё не намечается, — сказала доярка Пелагея. — Ведь коровы молоко не людям дают, а телятам. Люди уже потом пристраиваются. Надо ей телёночка завести.— А как? — спрашивает Матроскин.— Надо её в колхозное стадо отдать. Там бык есть новый. Если в стаде бык есть, коровы очень быстро телятами обзаводятся. А где телята, там и молоко.Что ж, ничего не поделаешь! Пришлось Матроскину свою Мурку в колхозное стадо отдавать, как детей в пионерский лагерь отдают.Но он особо не скучал. У него дела никогда не убавлялись, а прибавлялись только. А в родительский день он к ней приходил.
Каникулы в простоквашино.
Глава 5
Вдруг неожиданно грибы пошли. Полон лес грибов. Никто их не ожидал, а они из-под земли, как по команде, вылезли. Дачники ещё не понаехали, поэтому грибов целый лес получился.Дядя Фёдор, Матроскин и Шарик немедленно за грибами отправились.— Я одно место знаю секретное, — говорит Матроскин дяде Фёдору, — пойдёмте туда.— Не надо нам никаких секретных мест, — говорит Шарик. — Сейчас все места секретные. Везде полно грибов.— Правильно, — говорит дядя Фёдор. — Мы сейчас будем грибы где придётся собирать. А твоё секретное место на тогда оставим, когда грибы кончаться начнут.И верно, грибов столько было, что только собирай. Очень скоро корзинки у мальчика и кота были полными.— Эх, обидно из леса уходить! — говорит дядя Фёдор. — Вон ещё сколько грибов осталось.— И ещё обидно, что белых маловато, — говорит Матроскин.И тут ему одна мысль в голову пришла:— Ну-ка, Шарик, подойди ко мне. Ты умеешь по запаху сыроежку от белого отличить?— Не знаю, не пробовал.— А ну, закрой глаза, что это за гриб?Шарик нюхает и говорит:— Белый.— Правильно. А это?— Сыроежка.— А это?— Опять белый.— Отлично, — говорит Матроскин. — А сейчас я отойду на пять метров. Какой гриб у меня в руке?Шарик носом потянул:— Белый.— А сейчас я на десять метров отойду. Какой гриб я держу?Шарик воздух нюхает:— Сыроежку. А сейчас белый.Матроскин говорит:— Дядя Фёдор, ты всё понял?— Что я понял? — спрашивает дядя Фёдор.— Ты понял, какая от Шарика может быть польза?— Какая?— А такая. Мы сейчас домой пойдём, а наш папарацци в лесу останется. Он по запаху нам грибы будет собирать белые и в кучку складывать. А мы к вечеру с тележкой вернёмся.Шарик даже рот раскрыл и стал лапами водить, как будто он тонет.— Дядя Фёдор, как же так? Я же фотографический пёс, не грибной.— Это верно, — согласился дядя Фёдор. — Но грибы в доме — вещь необходимая. Потому что грибы и мясо, и овощи, и даже фрукты заменяют. Насушим их целый мешок, меньше будем в магазин за продуктами ходить.— Меньше будем денег тратить, — сказал кот.***Так они и сделали. Дядя Фёдор и Матроскин с корзинками домой пошли за тележкой, а Шарик остался грибы нюхать и в кучку складывать.Он много грибов собрал. Когда дядя Фёдор и Матроскин с тележкой вернулись, там столько грибов собралось, что они еле в тележку уместились.Матроскин всё переживал:— Эх, жаль, я не догадался, чтобы Шарик грибы и чистил заодно. Вон сколько мусора мы на корешках везём.А Шарик так грибов нанюхался, что слышать о них больше не мог. И когда Матроскин грибной суп варил, Шарик всегда к почтальону Печкину убегал журналы про охоту читать.
Каникулы в простоквашино.
Глава 6
В последнее время что-то почтальон Печкин к дяде Фёдору зачастил. И всё с подарками.То журнал цветной принесёт про машины, то компас, то утюг старинный.— А тебе, Шарик, вот коробочка разноцветная для косточек.Но больше всего он к Матроскину подкатывался:— Вот тебе, Матроскин, лопата зимняя против снега…— Вот тебе, Матроскин, грабли летние, в огороде работать…— Вот тебе, Матроскин, мышка заводная, электрическая…Матроскин как мышку увидел, так рассудок потерял. Давай за ней бегать. Мышка, как намыленная, от всех стенок отталкивается, по полу вертится, в лапы не даётся.Наконец, он её поймал сачком и говорит Печкину:— Вот что, уважаемый Печкин, не надо мне таких подарков. Во мне сразу зверь просыпается. Не будите во мне животные инстинкты. Мне сразу рвать и метать хочется. Я могу не только мышку, но и Шарика покусать.Дядя Фёдор спрашивает:— Игорь Иванович, а что это вы такой ласковый? Может быть, вам что-нибудь от нас нужно?— Нужно, — говорит Печкин.— Что?— Мне нужна одна вещь, которой у вас нет, но она у вас скоро будет.Шарик сразу подумал, что это будущая премия за его фотографии в журналах. Потому что в смысле фотографии он здорово вырос за последнее время.Дядя Фёдор подумал, что это новая финская лопата, которую им давно собиралась прислать тётя Тамара.У Матроскина в голове сразу сверкнуло:— Телёночек? Да?Печкин на колени встал:— Телёночек. Дайте мне телёночка.Матроскин задумался. С одной стороны, телёночек — это хорошо. А с другой — у них один телёнок уже и так есть. Он спрашивает:— А что вы нам дадите?— Козлёночка?— А у вас есть?— Есть два.— Козлёночек — это мало, — говорит Матроскин.— А я вам ещё цыплят дам.— Сколько?— Целую шапку. У меня недавно вывелись.Матроскин очень рад, но делает вид, что недоволен.— Ладно, уж так и быть. Только мы ваших цыплят вместе с шапкой возьмём, а козлёночка вместе с тележкой.Дядя Фёдор кота отвёл и спрашивает потихоньку:— Матроскин, а зачем нам шапка и тележка?— Эти шапка и тележка — наши шапка и тележка. Это мы их Печкину в день рождения дали, когда козочку дарили и курочек. Вот пусть теперь и возвращает.И ещё он сказал:— Только имейте в виду, почтальон Печкин, что козлёночка я сам выбирать буду.И они с дядей Фёдором немедленно за козлёночком к почтальону Печкину пошли.— Если это мальчик, — говорит Матроскин, — я его Васей назову. А если это девочка, я её Нюшей буду звать.Ну, Нюша так Нюша.
Каникулы в простоквашино
Глава 7
Шарик по-настоящему поэзией заразился. Его уже не строчки и деньги интересовали, ему захотелось свои чувства через стихи выразить. Он решил большую поэму написать о собаках "Щенок Горбунок".Он начал потихоньку её сочинять:Один чел-век имел собаку,
И очень он любил собаку.
Правильно было написать "один человек имел собаку", но тогда получалось нескладно. А с "чел-веком" вышло лучше. Кому надо, поймёт, что "чел-век" — это "человек". Итак:Один чел-век имел собаку,
И очень он любил собаку.
И без собаки жить не мог.
И к ней бежал он со всех ног.
Но вот отец сказал ему:
— Тебе собака ни к чему.
Зачем мы заводили пса,
Чтоб педагогой заняться,
Чтоб ты его кормил, поил
И в летний сад гулять водил.
"Педагога" тоже была неправильным словом, но "педагогика" никак не влезала. Пришлось оставить "педагогу".Дальше поехало веселее и без неправильных слов:А ты забросил, сын, Дружка,
И лишь кусочек пирожка
Вручаешь ты ему порой,
Когда не занят ты игрой,
Эх, на компьютере своём,
И мы собаку отдаём.
В поэме было много недостатков. Например, что такое "сын Дружка"? Это — "собачий сын"?"Эх, на компьютере своём…" — тоже было какой-то сомнительной строчкой, но деваться было некуда. Без "эх" никак не получалось.Поэты бывают разные. Некоторые поэты специально ломают слова, чтобы яснее выразить свою мысль. Некоторые ломают слова, потому что они малограмотные, косноязычные и иначе у них не получается.Шарик был поэт-чувственник, поэт-нутренник. Он нутром чувствовал, как лучше писать. И иногда у него выходило малограмотно, но образно и понятно.Он дошёл до завязки поэмы, пора было что-то завязывать. Шарик решил, что суровый папа прогонит Дружка, но потом за это поплатится:Он не бросал на ветер слов —
Сердитый папа Иванов.
Он сыну строго наподдал
И пса в милицию отдал.
И вот зима, идёт снежок.
В милиции живёт Дружок.
Он поступил туда весной,
Ку-курс окончив разыскной.
Шарик не очень понимал, при чём тут весна, если идёт снежок. Ещё его сильно смущал этот "ку-курс", но без "ку" правильный ритм не получался.— Пусть думают, что автор, например, был заика, — решил он. — А теперь продо-до-лжим.Ему развили слух и нюх,
И он работать стал за двух.
Вообще-то лучше "за двоих",
Но только рифмы нет для них.
"Пора переходить к более решительным событиям", — решил Шарик. И продолжил:Однажды в суровую зимнюю пору,
Когда всё живое запряталось в нору,
Раздался встревоженный звон —
Это звонил телефон:
— У нас слу-случилась пропажа,
Мне кажется, что это кража.
"Какая-то здесь есть неправильность, — подумал Шарик. — Все стали заикаться".Но он успокоил сам себя, решил, что если у человека что-то украли, то он непременно станет заикаться от волнения.Дальше у него как-то легко прорвались следующие строчки:— Вы, вы, гражданин, не дрожите,
Спокойно нам всё доложите,
Что в вашем доме пропало?
— Диван, чемодан, одеяло,
Корзина, картина, картонка…
— И маленькая собачонка?
— Ах, нет, у нас нет собачонки.
Здесь Шарик с наслаждением дописал крупными буквами:— Вот и пропадают картонки.Дальше Шарик, как настоящий сыщик-разыскник, провёл допрос своего героя:— Так, значит, пропала картина?
— Картина.
— И что там на ней?
— Бригантина.
— Так, значит, пропала картонка?
— Картонка.
— И что же в картонке??
— Дублёнка.
После этого у Шарика все рифмы ушли из головы, и он перешёл на полупрозу. Но он быстро выправился:Начальник к себе вызывает Дружка
И треплет его по загривку слегка:
— Мой верный товарищ,
Пора, брат, пора!
Что хочешь, проси,
Но поймай мне вора.
Дружок подумал изо всех сил
И ничего не попросил.
Так получилось не потому, что Дружок был такой гордый, и не потому, что нечего было просить. А потому, что ничего не укладывалось в размер. Шарик решил, что Дружок попросит что-нибудь на обратном пути.И вот, поднимая морозную пыль,Несётся по городу автомобиль.
Ночь, улица, фонарь, стройбаза…
Дружок взял след почти что сразу.
Поэт Шарик к этому месту не просто устал, а основательно переутомился. Он посчитал строчки. Их получилось пятьдесят восемь строк. Или восемьдесят с чем-то долларов-рублей…— Для одного дня больше чем достаточно, — решил он. — Можно и отдохнуть.
Каникулы в простоквашино
Глава 8
Кот Матроскин по секрету от всех вёл дневник. Всё интересное записывал. Вёл он его уже давно — целых два дня. Он решил записывать всё интересное.Самое трудное было в том, что ничего интересного не было."Вчера 15 мая приехал дядя Фёдор. Теперь он, конечно, поставит на место Шарика. Шарик окончательно распоясался. Ловит блох прямо на глазах у людей. И котов"."16 мая. Мы с дядей Фёдором торжественно ничего не делаем. Пойду дам Мурке сена"."17 мая. Сегодня с утра торжественно ничего не делал, но сначала подоил корову и сходил в магазин. Шарик стал совсем другим. Его вымыли. А я мыться не люблю и не буду".Ему понравилось вести дневник, и он стал записывать события каждого дня."18 мая. Все блохи с Шарика ушли. Он больше не ловит их, как раньше, целыми днями. А я стал весь чесаться. Это не могут быть блохи. Наверное, это раздражение. Насекомые на интеллигенции не разводятся"."19 мая. Оказывается, разводятся. Стараюсь держаться поближе к Шарику. Может быть, уйдут на него обратно"."20 мая. Всю ночь не спал. Не ушли"."25 мая. Прочитал свой дневник. Ничего интересного, кроме блох. А ведь есть рассветы и закаты, есть духовная жизнь, например театры. Но разве с такими блохами пойдёшь в театр. Каждая размером с клюкву".Дядя Фёдор как-то заглянул в дневник Матроскина и увидел эту блошиную эпопею.— Матроскин, как тебе не стыдно! Давай немедленно купаться.— Нельзя.— Это почему?— Я воды боюсь.— Но ты же у нас морской кот.— Да, морской. Я морской воды не боюсь, а у нас вода речная.— Ну и отлично, — говорит дядя Фёдор. — В аптеке в селе Троицком морскую соль продают. Я видел, там ребята для аквариума покупали. Бери, Матроскин, тележку и шагай в Троицкое за солью. Будем тебе морские купания устраивать.Матроскину деваться было некуда. На другой день он на тележке привёз соль из Троицкого. Стали думать, где его купать. Ванны в сельской местности в домах из дровишек обычно не заводили.Шарик говорит:— А вон у нас есть бочка для дождевой воды. Мы туда Матроскина и запихнём.— Не надо меня запихивать, — говорит Матроскин. — Отойдите все в сторону. Я буду всё по-своему делать.Сначала он бочку как следует отмыл. Потом вставил в неё кипятильник. Потом соли насыпал.Шарик говорит:— Это как в "Коньке-Горбунке". Сейчас он туда прыгнет. А вылезет оттуда тигром.— Я не знаю, каким он оттуда вылезет, — говорит дядя Фёдор. — Только у него всё правильно получается.Матроскин сказал:— Я буду всё делать так, как белые медведи делают.Он стал постепенно погружаться в воду. Сначала задние лапы, потом пузико. Потом сам медленно-медленно стал опускаться вниз.Он вниз опускался, а все насекомые наоборот вверх по нему лезли. Он всё ниже — они всё выше. Кот сказал Шарику:— Вот эту щепочку я себе на нос положу. Когда все блохи на неё переползут, ты, Шарик, зачерпни её своей миской и вместе с водой в помойку вылей.Так они и сделали. Матроскин глаза зажмурил, щепочку себе на нос положил и в воду до конца погрузился. Блохи все на щепочку и попрыгали.Шарик взял миску, только не свою, а кота Матроскина, поймал плавающую щепочку, зачерпнул её и отнёс подальше от дома.Он подумал:"Хороший способ придумали белые медведи. Только где они там в тундре кипятильник брали?"***После этого мемуары кота Матроскина больше наполнились духовой жизнью:"Июнь. Шарик совсем меня замучил своими стихами. "Один чел-век имел собаку". Этот "чел-век" у него занимается "педагогой". Мы с дядей Фёдором объясняем Шарику, что это неграмотно. Что так стихи не пишут. А он нам нахально отвечает: "Много вы понимаете в высокой поэзии!" Он никого не слышит и "педагогит" и "педагогит" дальше.Если уж Шарик стал высоким поэтом, может, мне тоже попробовать сочинять?"И он действительно как-то с утра уселся за стих. Он решил не прославлять себя поэмами, как Шарик, а написать простое деловое стихотворение в подарок дяде Фёдору.Он начал:Я новый стих сейчас создамИ дяде Фёдору отдам.— Ой, — говорит Матроскин. — Вот и всё. Готовое стихотворение получилось.Он пошёл к дяде Фёдору и дал ему листок. Дядя Фёдор прочитал и говорит:— Ну и создавай.— А я же создал.— Где оно?— Да вот оно и есть "оно". Ты его держишь.— Но тут написано "создам". Значит, ты его только будешь создавать.— Да, нет, — говорит Матроскин. — Это я так подумал сначала, что создам и отдам. А когда я это записал, всё — теперь есть что отдавать. Уже есть две строчки, и рифма есть.
— Нет, — решил дядя Фёдор. — Мне ещё хотя бы две строчки нужны.Матроскин думал, думал, думал… Ничего у него не получалось. Он к большому поэту Шарику пошёл.— Шарик, что надо писать, когда ничего не пишется?— Когда ничего не пишется, тогда про природу писать надо.Эта мысль столкнула кота Матроскина с места. Он сразу придумал:Веточки, цветочки,
Бабочки, листочки,
Перелески, тополя —
Это всё моя земля.
Он радостно пошёл сдавать работу дяде Фёдору.— Вот это другое дело, — сказал дядя Фёдор. И положил это стихотворение в коробочку, где он письма папы и мамы хранил. — Только ты, Матроскин, лучше стихов не пиши. У тебя проза лучше получается. Я твои мемуары про блох до сих пор забыть не могу.
Каникулы в простоквашино
Глава 9
Однажды случилось удивительное. Почтальон Печкин к себе Шарика в гости позвал.Поставил на стол всё самое вкусное — солёные огурцы, капусту кислую, квас. И спросил:— Ну, как ты живёшь, Шаричек?Шарик отвечает:— Живу хорошо.— А что это я в последнее время не встречаю твоих снимков про природу в газетах?Шарик отвечает:— Я сейчас поэзией увлёкся. Хотите послушать? Я вам отрывки из поэмы почитаю.Печкин не очень хотел слушать. Ему поэта Юрия Энтина было достаточно. Но он сказал:— Конечно, хочу… Немного.Шарик встал в позу поэта Маяковского на площади Маяковского и начал читать:Один чел-век имел собаку,
И очень он любил собаку.
И без собаки жить не мог.
И к ней бежал он со всех ног.
Ну, как?— Захватывающе, — сказал Печкин. — А сколько лет было чел-веку? И как его звали? Это не дядя Фёдор?— Нет. Это совсем был другой мальчик. Но вы слушайте.И он продолжал:Но вот отец сказал ему:
— Тебе собака ни к чему.
Зачем мы заводили пса,
Чтоб педагогой заняться,
Чтоб ты его кормил, поил
И в летний сад гулять водил.
Шарик читал, размахивая руками. И ничего вокруг не видел.…И вот зима, идёт снежок.
В милиции живёт Дружок.
Он поступил туда весной,
Ку-курс окончив разыскной.
Тогда Печкин написал ему записку:"У меня к тебе, Шарик, есть разговор. Секретны
