Утрата слабых редуц. в ДРЯ и прояснение сильных привело к тому, что перестали действовать ЗОС и ЗСС. Вследствие этого слог потерял свою автономность. Му-жь-ство à му-же-ство, му-жест-во. Слогораздел при стечении согл. становится свободным. И это отражается и в совр. рус. яз: се-стра, сес-тра, сест-ра. Т.о. нарушение действия ЗОС привело, во-первых, к свободному слогоразделу, во-вторых, к возникновению закр. слогов, в-третьих, стало возможно взаимодействие согл. разных слогов. Это взаимодействие стало возможно в абс. нач. слова (приставка+корень), внутри корня (в пределах одной морфемы), на стыке корня и суффикса. В пределах корневой морфемы: бъчела - пчела: регрессивная ассимиляция по глухости. Сьдесь - здесь: регрессивная ассимиляция по звонкости. На стыке приставки и корня: съделати – зделати. На стыке корня и суффикса: лодъка – лотка. Т.о. развился процесс ассимиляции, преимущественно регрессивной. Ассимиляция по твердости: правьда – правда. Ассимиляция приняла общерус. хар-р и утвердилась как один из фонетич. законов рус. яз.. Более того в результате ассимиляции звука В в позиции перед глух. согл. возникает глух. параллель [ ф ]: лавъка – [лафка]. Впервые появился отеч. звук [ф] – как результат ассимиляции по глухости. НО!!! Ф – появляется только если В губно-зубной. Если В губно-губной, то разовьется звук У. Кроме ассимиляции в ДРЯ развивается диссимиляция (расподобление). Къто: редуц. исчезает и в диалектах первый звук начинает расподобляться. Возникает фрикат. Х. [хто] – юж-рус. говоры. Однако в рус. лит. яз. эта норма не закрепилась. А в укр. и белорус. это произносит. норма. Чьто: т.к. в этом слове аффриката т’ш’+т, то утрачивается взрывной эл-т, а далее идет процесс ассимиляции. [ што ] – произносит. норма рус. лит. яз. В укр: шш’о à що. В диалектах рус. яз. утрачивается второй эл-т: ч’о. Диссимиляция не стала закономерной для рус. яз. Диссимиляция, преобразование сочетания ЧЬН Ь попадало в слабую позицию и исчезало – коь(+)чь(-)но – в сильной позиции проясняется, чн > тш’ (ассимиляция ш по ТВ.) [коне шн о]. Новые гр. согл., кот. возникли после утраты слабых редуц. Два сочет. стали невозможны для вост. славян: «дл» и «тл»: видла – вилка – вилы – «д» выпадает, ведал – вåдлъ (кжидло – польск., крыло русское). Такие сочет. были на ранней стадии преобраз. яз. С утратой редуц. стали возможны сочетания метл(ъ)ла, сед(ъ)ло, но на конце слова это по прежнему не приемлемо. З-с, д-т – зубные звуки не могли сочетаться с j, все они в позиции перед j переходили в шипящие, после утраты редуц., такая возможность появляется – суд[ü j ] → [су д´ j а] возможность сочетания д´ j, колосья → таких сочетаний много, возникли те сочет. согл., кот. ранее были невозможны для носителей яз. (так было в говорах, кот. легли в основу великорус. наречия). Но для укр. и белорусских говоров это оказалось неприемлемо. У них случилась прогрессивная ассимиляция - суд´ j а - суддя (укр.), суд ´з´я (белорус.). Возникшие сочет. не свойственные ранее оказались приемлемы не для всех вост. славян. Зниние – знання (укр.), жити~ - житье (русск.), життя (укр., белорусск.), ночью – ноччя. Упрощение двух согласных. Если 3 согл, то располагались по принципу возрастающей звучности, после утраты редуц. гласных происходит стечение согласных. Сочетание РДЦ с е рьдьце (после р «ь» находится в сильной позиции, а после д – в слабой, следовательно он выпадает и получается сочетание 3-х согласных – се рдц е, но мы произносим серце, а проверить можем словом сердечный). РДЦ – редкое сочетание, чаще встречается – СТМ че(ь)ст(ь)ный (все что в скобках выпало), др. сочет.– СТГ сh(т)(ь)га – с(т)га – зга (дорожка, отсюда же стезя). Дъска - дсг – цка (это слово до сих пор сохр. в сев. говорах, имеет очень узкую сферу употребления, доска на которой пишут икону). Дъстоканъ - стоканъ – с развитием аканья – стакан. Возникшие сочет. согл. подвергаются опрощению – это приводит к изм. оболочки слова. Явл. конца слова. В конце слова гласные полного и крат. образования и согл. звук, не поддерживаемый гласным, начинает вести себя произвольно – дhдъ - [д´ет] – оглуш. звонк. в конце слова происх. в центр. диалектном говоре, но не косн. укр.х говоров, но зато, косн. белорус. говоров. В укр. же говорах сохр. звонкое произношение → [ дiд ] – это кас. абсолютно всех звонк. согл. звуков. В рус. говорах оглушение согласного в конце слова приняло закономерный хар-р, ему подчиняется абсолютно все в русском языке. Отвердение губных согласных – б, п, (в), Степь - [степ] (укр.) фонетич. преобразование приводит к преобразованию в роде – в рус. языке степь – ж.р., в укр. – м.р., /голуб’ь – либо твердый звук в укр. [голуб], [голуп’] [ голуп]. Звук «м» становится мгк – [сем´ь], есть колебания [сем]. Кровь – [кроф´], есть колебания – [кроф]. Корабль – [кораб] или [кораб´] - оглушение [корап]. Рубль – [руп´] или [руп]. Журавль – [журавель]. Губн. в к. слова отвердевают в моск. просторечии, сохр. мягкие губные звуки, за искл. звука «м». В конце слова еще были возможны разного рода упрощения - ~смь, моклъ //- мог(л). «В» - губно-зубной звук даст «ф», губно-губной → “w”, неслоговой ТВ. в конце слова ў, белорус. яз. исп. прямо такое обозначение для этого звука – ў. [лоф] рус.[лоў] – белорус. Лов – укр., но произносят ў, хотя обознач. – в.
Билет №16
