Добро пожаловать в Абердин 3 страница

Все большую популярность в Сиэтле завоевывал хардкор, продолжает Мун. – Были все эти ранние гранж-группы: люди играли хард-рок, глэм или метал под влиянием непрекращающейся волны панк-музыки из Калифорнии и Техаса. Каждые выходные выступало по четыре хардкор-группы. В клубах Сиэтла, где не было возрастных ограничений, постоянно творился жутчайший слэм. Я практически не встречал людей, которые слушали что-нибудь, кроме хардкора. В Олимпии тоже все танцевали и толкались, но все это было по-дружески. Никто не выставлял локти, обходилось без синяков и порезов; все наскакивали друг на друга, катались по полу – и было волшебное чувство единения.

На склад, где все мы собирались, – под названием «GESCCO»[40]мы приглашали выступать группы вроде «Melvins». В то же время я стал посещать множество вечеринок. «Melvins» были настоящими богами – если они находились в доме, то все были в курсе. Я отправился как-то на одну вечеринку в «Dude Ranch» со своими друзьями Диланом Карлсоном, Куртом Флансбергом и его подружкой Трэйси Марандер, которая тогда жила в Такоме. И там был Крист Новоселич. Мы знали Криста, потому что он постоянно возил «Melvins». Он практически выполнял функции их роуди. У него был черно-белый фургон «фольксваген» – если видишь этот фургон, значит, «Melvins» где-то рядом. Была там и толпа парней из Абердина – страшных, долбанутых, жутких лузеров и фриков, которые. постоянно ходили по пятам за «Melvins».

Мы с Диланом шли по дороге к дому и спорили о «Big Black»[41], как вдруг я заметил парня, идущего нам навстречу. Я видел его до этого: он постоянно околачивался вместе с «Melvins», причем одет был все время в один и тот же серый тренч. Он сказал: «Мне нравится "Big Black"», и пошел дальше. Сказано это было таким тоном, как будто он понимал – мы считаем его одним из тех лузеров, тусующихся с «Melvins». Он как будто хотел дать нам понять: «Нет, я круче, я слышал о "Big Black"».

Это были первые слова, которые мне сказал Курт.

Следующий раз я видел Курта, насколько я помню, в «GESCCO». у «Melvins» был концерт, и им нужна была группа на разогрев. Базз говорит: «Можно я выступлю со своим сайд-проектом?» По телефону мы не разобрали точно их название, поэтому на каких-то флаерах можно прочитать название «Brown Cow» («Коричневая корова»), а на других – «Brown Towel» («Коричневое полотенце»). По телевидению тогда крутили рекламный ролик, в котором женщина держала в руках полотенце и говорила: «Как можно понять, что полотенце чистое, если оно коричневого цвета?» Но источником названия могла быть и скороговорка «How now brown cow». Я не уверен, что кто-нибудь вообще знал это наверняка – и это было их единственное выступление. Базз играл на гитаре, Курт пел, но не играл. За ударными вроде бы сидел дэйл … Просто Базз сыграл с одним из этих чокнутых чуваков из Абердина.

у «Melvins» была еще группа под названием «Meltors», они играли каверы песен группы «Mentors»[42]. Вокалистом у них был Крист Новоселич. «Melvins» всегда любили подурачиться подобным образом: играли на разогреве у самих себя или приглашали вокалистами своих друзей.

Мне бы хотелось сказать, что первое выступление Курта было блестящим. Но я не могу. Я знаю только то, что я это видел. У меня перед глазами картинка того концерта. Большая пустая комната; Курт в тренче; стойки, одолженные в колледже; Базз с маленькой гитарой «Les Paul», на которую была прилеплена такая резиновая штука в форме цветка, как в ванной, чтобы не скользили пальцы; но я не помню музыку. Примерно в это же время мы создали группу вместе с Диланом, Майком Нелсоном[43]и Куртом Флансбергом под названием «Nisqually Delta Роdunk Nightmare».

На первом, концерте «Nirvana» я не был. С нами тогда тусовалась Трэйси. Потом появилась новая девчонка; которая работала в кафе, в которое все ходили, – ее звали Тэм Ормунд. Трэйси и Тэм стали лучшими подругами. Однажды я услышал, что и Трэйси, и Тэм по уши влюблены в одного из парней в Абердине, тусовавшихся с «Melvins», – в Курта Кобейна. И та, и другая собирались закрутить с ним роман; поэтому они отправились в Абердин, чтобы пообщаться с Куртом и Кристом.

Я уже долгое время знал Криста как прикольного чувака из компании «Melvins», но с Куртом в то время не был знаком. Я поехал в Абердин посмотреть на новую группу Дэйла Кровера – так мы о них тогда говорили. Команда Дэйла должна была играть на этой вечеринке, потому что его родители уехали из города. В доме было полно страшных людей из Абердина, в основном хеви-металлистов. Ранее тем же днем мы зашли домой к Курту – там был сквот, настолько отвратительный, что мы пробыли буквально пару минут. Я увидел черепах, плавающих в ванной, и подумал: «А где же они тогда моются?» Потом мы пошли по секонд-хендам. Сам концерт был скучным, ужасным – ничего интересного, очередной сайд-проект. Я видел сотни вечеринок, где выступали чьи-то сайд-проекты: типа Дэйл Кровер отлично играет на ударных, а два лузера при нем пинают балду и играют блюзовые гаммы.

С первого же взгляда я понял: это не концерт группы – все просто напиваются, а потом устроят джем-сейшн. Спустя три часа меня это утомило, поэтому мы ушли оттуда и пошли в «Смоук шоп» попить кофе. Потом выступала группа, которая позднее станет «Nirvana». Я практически уверен, что это был их первый концерт, но я на нем не был, потому что устал ждать. Две недели спустя они играли в «Tacoma Community Theatre». Мне кажется, они выступали вместе с нами; тогда они играли под названием «Skid Row»[44].

я: Каким тогда был Крист?

– Высоким и пьяным.

я: Были ли у него какие-нибудь особенные привычки?

– Да, он любил залезть на стол и танцевать, пока тот не сломается; или открыть огнетушитель в переполненной комнате, пока все не задохнутся и вечеринка не будет испорчена к черту. Он называл пьяных людей «суками», думал, что это смешно, – но люди от этого бесились. Он так напивался, что вечно устраивал какое-нибудь безобразие. «Melvins» обожали, когда с ними тусовались такие люди – которые выглядели еще глупее их самих.

 

Глава 3

«Выпуск 1986 года»

 

 

Знаете, в чем главная проблема биографа «Nirvana»? Курт любил создавать мифы о самом себе. Это было частью его обаяния. Я вспоминаю, как несколько раз в моем присутствии Курту звонил Майкл Азеррад, автор его биографии; тогда Курт звал нас с Кортни и просил придумать какие-нибудь истории. Курт преувеличивал отдельные факты из своего детства, игнорировал другие, а то и откровенно врал. Часто он таким образом хотел придать дополнительную глубину своим песням: поэтому он рассказывал о том, как жил под мостом в Абердине, – это, мол, нашло отражение в тексте песни «Something In The Way». Правда это или нет – но образ прекрасный[45].

Существует легенда о том, что Курт нашел ружье, продал его и на эти деньги купил свою первую гитару. Любопытно: Курт никогда ничего подобного не рассказывал – но эта ложная информация дала одному журналисту повод поразглагольствовать о пристрастии Курта к вранью. На самом деле Курт заложил оружие и потратил вырученные деньги на усилитель. Ружье он вытащил из реки Уишка, туда его выбросила мать Курта Венди после ссоры со своим вторым мужем Пэтом О'Коннором. Она боялась, что если ружье будет оставаться в доме, то она может застрелить мужа. Так что же купил Курт на вырученные деньги – гитару или усилитель?

И так ли это важно?

Вторая проблема, понятное дело, заключается в том, что Курт мертв. Люди могут свободно манипулировать фактами, подстраивая их под тот образ Курта, который они хотят создать. Он с этим ничего поделать не может. В одной биографии пишут, что его мать была неразборчива в личной жизни и не заботилась о Курте. Но Венди даже не разговаривала с этим журналистом, она отказалась: может быть, он ей таким образом отомстил? По словам самого Курта, его мать была вовсе не такой уж плохой. На самом ли деле Курт убил кошку, как об этом говорят, или это всего лишь одно из проявлений страстного увлечения певца в конце жизни басистом «Sex Pistols» Сидом Вишесом? Речь идет о знаменитой строчке из версии Сида песни «My Way»: «to think – i killed а cat» («подумать только я убил кошку»). Убийство животных абсолютно не вяжется с характером Курта, но он даже не пытался опровергнуть это утверждение. И на самом ли деле он в 16 лет приставал к «полудебильной» (по его словам) девушке – руководство школы вызвало полицию, когда пожаловался ее отец, – или он просто преувеличил небольшой инцидент в своем дневнике? Человек может писать неправду и в дневнике.

Рок-звезды и актеры – или их менеджеры и промоутерывсегда создавали мифы для придания большего обаяния образу: идет ли речь об уменьшении реального возраста певца на один-два года или о придании романтического флера скучному и заурядному детству. Курт был не первым человеком, кто выдумывал свое прошлое. Боб Дилан, Джим Моррисон, Кит Мун – все они делали это. Так принято.

Никогда не позволяйте правде портить хорошую историю.

В декабре 1982 года Курт пришел с гитарой в дом своей тетушки Мэри в Сиэтле, куда она переехала после свадьбы, – с помощью ее бас-гитары, пары ложек и чемодана[46]была сделана первая запись Курта. Звук получился убогим[47]«Я помню только жуткий дисторшн гитары, реально тяжелый бас и щелкающие звуки деревянных ложек, – рассказывала Мэри журналистке из "Голдмайн" Джиллиан Дж. Гаар. – Его голос звучал будто из-под одеяла; изредка он громко кричал. Это было очень однообразно». Мэри позднее рассказывала, что она предложила ему воспользоваться ее драм-машиной. «Я хочу, чтобы звук был настоящим», – возразил он.

Курт назвал эту запись «Organised Confusion» («Упорядоченный хаос») – эти же слова он позднее напишет на одной из своих самодельных панковских футболок.

Мэри Эрл выступала в ночных клубах, поэтому свое оборудование она часто оставляла в углу столовой. «Курту было около десяти, когда он первый раз спросил, можно ли ему поиграть на моей гитаре и посидеть за микрофоном, – говорит она. – Я плохо помню, как он пел и играл, но он очень осторожно обращался с аппаратурой».

Вскоре у Курта появилась сильнейшее желание создать группу, подогреваемое в том числе и мечтами о расплате.

«Когда мне было двенадцать, – рассказывал он мне в 1992 году, – я хотел быть звездой рок-н-ролла. Я думал, что тогда я покажу всем этим кретинам, которым всегда доставались девушки. Девушки тогда даже не смотрели на меня, как минимум пока мне не исполнилось пятнадцать. Я считал, что, если стану рок-звездой, все девушки будут моими. Но еще до того, как стать рок-звездой, играя панк-рок, я понял, что это тупость. Просто я тогда был придурком».

Потребовалось время, чтобы обнаружить верный способ реализации своих талантов. Сначала Курт пробовался в «Melvins» неудачно. В это же время он начал писать собственные песни «Wattage In The Cottage», «Ode То Beau» (в этой песне Кобейн подшучивал над одноклассником, который покончил жизнь самоубийством) и «Diamond Dave».

В апреле 1984 года Курт потерял девственность – случайно, как это часто бывает с подростками. Отчим постоянно хвастался перед ним своими сексуальными подвигами в «его-то возрасте» и говорил, что Курт, наверное, «педик». Курт снял двух девчонок на вечеринке и привел их домой. Одна, напившись, вырубилась тут же. Другая, Джеки Хагара (чей парень сидел в тюрьме), разделась и легла в постель к Курту. Именно в этот момент в комнату зашла мама и бесцеремонно вышвырнула подростков на улицу, где шел проливной дождь. Троица отправилась в дом к подруге Джеки – как только они пришли, тут же объявился парень Джеки. (Звучит неправдоподобно? Это же миф!) В итоге Курт переспал с подругой Джеки.

По возвращении он обнаружил, что мать не желает его видеть: вещи Курта были уложены в мешки для мусора. Следующие четыре месяца он ночевал то у своих друзей, то в картонной коробке ·на крыльце Дэйла Кровера (там часто репетировали и «Melvins»), то в подъездах жилых домов в Абердине. Он даже вернулся в место своего рождения, больницу Грейс-Харбор, где вырубился в приемной вместе со своим другом. Потом он приехал к своему отцу в Монтесано; Дон убедил Курта поговорить с вербовщиком ВМФони хотя бы дают кров и еду. Курт поговорил, но после этого отказывался от встреч с военными.

Говорили, что Курт заигрывал с религией, следуя примеру своего друга Джесси Рида, чьи родители Дэйв и Этель были убежденными христианами[48]. Как бы то ни было, осенью того года Курт переехал в просторный дом Ридов в Норт-Ривере.

Дэйв не был похож на христианского наставника молодежи. На протяжении 20 лет он увлекался гаражным роком; он играл на саксофоне в культовой группе 60-х «Beachcombers»[49]; и, к большому удовольствию Курта, дома у них было множество музыкальных инструментов. Правда, вскоре стало очевидно, что пользы от этого никакой – Курт пропускал уроки и вместо этого курил травку, и в мае 1985 года его тому же выгнали из школы – таким образом была похоронена и идея о художественной стипендии. Курт плохо влиял на впечатлительного Джесси, подговаривая его не ходить в школу. Дэйв Рид устроил Курта посудомойщиком, но долго юноша там не продержался.

Именно дома у Ридов Курт впервые играл с Кристом: ничего особенного, несколько скверных металлических риффов и парочка безыскусных песен Кобейна – просто Курт, Крист и Джесси валяли дурака…[50]

Крист Новоселич закончил школу в 1983 году, спустя несколько месяцев после знакомства со своей будущей женой Шелли Дилли. Они впервые nересеклись, когда Крист услышал, как она восторженно отзывалась об альбоме «Sex Pistols» «Never Мiпd The Bollocks»,в то время Новоселич ей запомнился как «штатный клоун в классе, всегда с шуточкой наготове». Вскоре Шелли ушла из школы и стала работать в «Макдоналдсе», а Крист устроился на работу в компанию «Фостер пэйнтинг».

После того, как Крист окончил школу, его родители развелись.

Примерно в это же время на нижнюю челюсть ему надели брекеты на шесть недель – для исправления недостаточного прикуса. Люкин вспоминает, как он зашел к Кристу в день операции. «у него все лицо распухло, – рассказывал он Майклу Азерраду, – как у толстого азиатского ребенка. Он был похож на человека-слона». «Вот суки», – кричал Крист, выйдя из забытья после наркоза. В марте 1985 года Крист и Шелли уже встречались – его уволили из «Фостер пэйнтинг», и со временем он переехал к Шелли; у нее не было ни телефона, ни телевизора, вся мебель куплена в секонд-хендах. В декабре они уже жили в более просторном, но еще более запущенном доме, в следующем марте отправились на поиски работы в Финикс, штат Аризона, и, в конце концов, обосновались в Хокуэме, в квартире над гаражом, – тогда они решили стать вегетарианцами.

В это время Курта вышвырнули из дома Ридов после случая, когда он забыл ключи и, чтобы попасть в дом, то ли разбил окно, то ли вышиб ногой дверь. И снова Курт остался без крова. 1 июня 1985 года он переехал в квартиру в Абердине вместе с Джесси Ридом, где продолжал писать песни («Sраm», «The Class Of '85»). Квартира была маленькой, с розовыми стенами и изуродованной надувной куклой в окне; там они брызгались пеной для бритья и рисовали на стенах. Ходили даже слухи об украденных кладбищенских крестах.

Позднее участники «Nirvana» с удовольствием будут говорить о своей тогдашней репутации фриков.

– В нашем родном городе нас заклеймили сатанистами, – рассказывал мне Крист в 1990 году. – Как-то в нашу дверь постучала одна девочка – она искала потерянный бумажник, – и сказала: «Знаете, что остальные ребята говорили мне про вас? “Не ходи туда, они поклоняются дьяволу"». Поэтому никто из этих деревенщин к нам никогда не приставал. Мы не подтверждали, но и не опровергали слухи о том, что мы сатанисты.

Может быть, дело было в тех оскверненных кладбищенских крестах, похороненных в нашем дворе? – добавлял в том же интервью Курт, смеясь. – Но в то время, чтобы вас сочли не таким, как все, не требовалось делать вообще ничего. Можно было просто принять побольше кислоты.

Местный шериф попросил их убрать из окна куклу; более серьезное столкновение с законом случилось этим же летом: Курта поймали, когда он писал красным маркером на стене банка «Си ферст» слова «Не знаю, как его там». У него сняли отпечатки пальцев, взяли штраф 180 долларов и дали условный срок 30 дней.

«Курт был поистине творческим человеком, настоящим художником, – писал Крист в своей автобиографии. – Когда я с ним познакомился, он только устроился на работу и обзавелся жильем. Это было настоящее прибежище искусства и безумия. Он пытался своими руками сделать гелевый светильник из воска и растительного масла (ничего не получилось). Он разрисовывал стены в подъезде своего дома очень непристойными картинками про Скуби Ду … Он делал совершенно дикие нарезки со странных аудиозаписей. Он лепил из глины страшных людей, бившихся в агонии. Он играл на гитаре, пел и писал великие мелодии – они были ни на что не похожи. Курт скептически относился к миру. Часами просиживая у телевизора, он создавал видеонарезки, зло критиковавшие популярную культуру».

Какое-то время Курт работал в двух местах: уборщиком в абердинской школе – там он носил коричневый комбинезон; и инструктором по плаванию для детей в местной ассоциации христианской молодежи[51]. На работах этих он продержался недолго, как и в квартире – спустя три месяца Джесси пошел служить во флот. Курт продержался до конца осени. Затем, оказавшись без работы и без жилья, он уговорил Шиллингеров пустить его к себе. Отец Ламонт преподавал английский в школе, а сын Стив слушал хеви-метал и любил отрываться до упаду – он обратил на Курта внимание после того, как тот начирикал «Мotorhеаd»[52]на своем портфеле. Курт переехал к ним зимой 1985 года и спал на их диване следующие восемь месяцев.

у Шиллингеров было шестеро детей, и они привыкли к тому, что у них живут ребята, сбежавшие из дома. Обычно обеспокоенные родители звонили, переживая за своего ребенка: Венди и Дон не объявились. «Курт держал свой спальник за диваном, – рассказывал в одном интервью Ламонт Шиллингер, – и помогал по дому наравне со всеми. Насколько мне известно, ни его мать, ни отчим не сделали ни единой попытки связаться с нами за все время». Брат Стива Эрик играл на гитаре, и они джемовали с Куртом, играя песни «Iron Maiden» при помощи семейного музыкального центра.

В декабре 1985 года Курт создал группу «Fecal Matter» – на басу играл барабанщик «Melvins» Дэйл Кровер, за ударными сидел Грег Хокансон. Они играли собственные песни, и – в зависимости от того, какая история вам нравится больше, – они либо выступили, либо не выступили однажды на разогреве у «Melvins», на концерте в пляжном баре в Моклипс. Хокансон вскоре ушел, поэтому Кобейн с Кровером отправились на голубой «импале» Люкина в Сиэтл записывать демо-альбом на четырехполосном магнитофоне «ТЕАС» тети Мэри.

Кровер играл на ударных – запись была закончена в течение двух дней. Были записаны ранние версии песен «Spank Thru» и «Downer», а также треки «Sound Of Dentage», «Laminated Effect», «Ваbi Slaughter», «Class Of '86», «Blathers Log Dinstramental» и несколько номеров без названия. Сведения о том, что тогда был сделан трек «Suicide Samurai», ошибочны. «Была одна песня, которую он не записал во время той сессии, – отмечала тетя Мэри в документальном фильме "Курт и Кортни". – Она называлась "Seaside Suicide" (sic), и, познакомившись с ней, я не могла отделаться от мысли, что он сам пытался покончить жизнь самоубийством».

Все это было записано на кассеты и названо «Illiteracy Will Prevail». На обложке красовался рисунок, сделанный Кобейном: мухи, летающие вокруг кучи дерьма. Это служило иллюстрацией строчек из песни «Class Of '86» («Выпуск 1986 года»): «Мы все одинаковы, / Просто мухи над дерьмом». Вскоре группа распалась, хотя через какое-то время собралась вновь в другом составе: на басу играл Осборн, а за ударными был барабанщик из первого состава «Melvins» Майк Диллард.

В это время Курт – которому наскучила жизнь в Абердине, жизнь, которая шла в никуда, – начал заниматься мелким вандализмом, подогреваемым альбомом группы «Bad Brains» «Rock For Light» и регулярным употреблением кислоты.

«Черт, – писал я в журнале "Мелоди мейкер" в 1991 году, вспоминая те разговоры с Куртом в Пенсильвании, когда мы плевали на коммерческие радиоинтервью, – ты ведь мне даже рассказывал о своем прошлом в Абердине, как ты от скуки лез на стену, вламывался в чужие дома, переворачивал там все вверх дном: ничего не крал, просто крушил все, разрисовывал стены, ломал мебель, разбивал сувениры – просто, чтобы развеять скуку, словить кайф. Как по мне – отдает Джеймсом Дином. Ты говорил о кайфе, который тебе доставляли последствия твоих проделок, возбуждении от противостояния целой куче озлобленных представителей власти».

Заполучив в лице Стива Шиллингера преданного поклонника, Курт сменил граффити «Pink Floyd» на «Black Flag» и разрисовал таким образом множество зданий в Абердине. Он хвастался перед Стивом, что будет играть в группе «круче "U2" и "R.E.M."», и продолжал снимать немые фильмы на 8-миллиметровую пленку[53]. Курту нравился рваный меланхоличный поп Майкла Страйпа из «R.E.M.», но, как и все панки, он презирал самоводольных, напыщенных «U2» и считал их глупыми и пафосными, на одном уровне с Брюсом Спрингстином. 18 мая 1986 года Курта поймали на крыше заброшенного здания и обвинили в незаконном проникновении на чужую территорию и употреблении алкоголя (Курт был несовершеннолетним); когда выяснилось, что юноша не заплатил штраф, предписанный после его предыдущего задержания, его посадили в тюрьму. Он провел там восемь дней, не имея возможности выйти под залог.

Курт говорил, что впервые попробовал героин летом 1986 года, уже после Опиата перкодана. «Мне было по-настоящему страшно, рассказывал он Азерраду. – Я всегда хотел это сделать – и знал, что в конце концов сделаю». По другим версиям, музыкант подсел на наркотик примерно в 1990 году[54]. Частично Курта привлекало в героине то, что он был запрещен; также говорили, что он дарует тотальную эйфорию, а молодой музыкант искал тогда новых ощущений, новых наркотиков; но большей частью его привлекало грязное обаяние героина, связанное с рок-звездами вроде Игги Попа. Курт говорил, что тогда он думал, будто ничего опасного в употреблении героина нет – в Абердине его было трудно достать, и поэтому не было никаких шансов, что он приобретет зависимость.

я: Какой вред героин наносит людям?

Джеймс Бердишоу [ныне не существующая гранж-группа «Cat Butt»[55]]: О боже … У Джона Спенсера[56]есть строчка: «You look like а vampire» («Ты похож на вампира»). Речь о близком человеке, у которого есть одна очень плохая привычка. Это примерно то же самое. Как будто вас заразили странным заболеванием крови. Вы превращаетесь в ночное животное; доза героина становится главной целью в жизни. Это занимает все ваши мысли: не важно, что вы говорите, делаете, как вы себе ведете – вы думаете только о героине, о том, чтобы вколоть его себе, – и когда вы этого добиваетесь, вам плевать на всех и все, вы просто кайфуете, вы в полном отрубе.

я: Вы принимали героин?

-а.

я: Вы можете описать ощущения, которые испытывали под кайфом?

– Это не похоже на состояние после принятия галлюциногенов – когда в башке творится черт знает что, начинаешь думать о том, как отец тебя бил или как все окружающие прекрасны. Наступает чувство отупения, онемения.

я: У героина чудовищная репутация – и тем не менее люди его принимают. Почему?

– В этом часть его привлекательности. Чувство опасности, неизведанного … Сначала было слегка страшно от самой мысли воткнуть иголку себе в руку и впрыснуть какую-то жидкость. Но потом по молодости страх проходит. Вы одержимы идеей принимать то же, что принимают ваши кумиры. Некоторые наркоманы это отрицают, но это фигня. Когда вы молоды и глупы, вы бездумно следуете своим кумирам, и я думаю, что если вы слушаете Лу Рида, Джона Леннона, «Rolling Stones», Джона Колтрейна, Джонни Тандерса, Сида Вишеса, Рэя Чарлза и так далее (список можно продолжать до бесконечности) и не принимаете наркотиков, не проходите этот обряд инициации, то вы вроде уже и не при делах.

я: Почему так получилось, что Сиэтл стойко ассоциируется с наркотиками?

– До того, как героин обрел свою популярность и множество людей, записывавшихся на «Sub Pop Records», стали его принимать, выбор сводился к МDМА, психоделикам и экстази. Вот чем закидывались подростки, но крутые пацаны кололи героин, поэтому всем сразу стало интересно. Те, кто в 1986 году и подумать не мог об этом том, уже в следующем году считали, что героин – это круто. Друзья влияли на друзей. Курт был одним из последних, кто попробовал героин. Кроме него все уже кололись. Когда я с Куртом познакомился, он курил травку, бухал. Единственная причина, по которой он, я думаю, влюбился в героин – это его жизнь в Абердине. Ему нужно было забвение. А если влюбляешься в забвение... пиши пропало.

После того, как Курт начал употреблять наркотики, у него еще больше усилились паранойя и злоба. Он стал более нервным: он хрустел костяшками пальцев, царапал лицо. Он стал думать, что все вокруг что-то против него замышляют – соответствовало это действительности или нет. Он стал еще более недоверчивым к «посторонним» (забавно, учитывая общее отношение жителей его города к остальному миру) и все больше уходил в свою музыку и опиаты.

Изгнание певца из дома Шиллингеров в августе 1986 года было неизбежным. Ситуация накалилась после поистине ожесточенной схватки с Эриком и Стивом. На следующее утро Курт дал Стиву 10 долларов, чтобы тот отвез его вещи в дом Дэйла Кровера. И снова Курт оказался на улице. Следующий месяц он днем спал в библиотеке, а по ночам вламывался к своим друзьям. Иногда он ночевал в фургончике Криста и Шелли, иногда в доме своей матери без ее ведома, когда она была на работе, иногда в комнате над парикмахерской матери Криста.

В сентябре того года Курт выпросил у матери 200 долларов в долг – он смог заплатить депозит и месячный взнос за проживание по адресу: Абердин, Ист-Секонд-стрит, 1000 1/2 («лачуга»). Дом был полной развалиной – Курт переехал туда вместе с Мэттом Люкином; повсюду стоял запах протухшей пищи и скисшего пива. К счастью, Люкин был хорошим плотником. Они просверлили дырку в полу под ванной Курта для черепашек – прямо в центре гостиной, – чтобы грязная вода утекала вниз. Конструкция была не очень надежной: вода просто собиралась в стоячие лужи под домом.

Тот факт, что Курт жил с одним из «Melvins», означал, что ему придется постоянно тусоваться и играть и с самой группой, и с постоянным кругом ее приспешников. «Лачуга» приобрела репутацию чуть ли не ночного клуба.

Курт устроился уборщиком в отель «Полинезиан» в Оушн-Шорз.

Он был не самым ответственным работником: частенько он валялся на кровати в каком-нибудь из номеров, мечтая о том дне, когда у него будет собственная рок-группа и он отомстит всем, кто относится к нему как к грязи под ногами.

– Абердин – это ужасное место, бесцветное и пресное, – говорит бывшая совладелица «K records» Кэндис Педерсен. – Сначала мы забирали Дэйла и Базза – они работали в Монтесано; потом мы ехали к Курту и Мэтту. Странно, но там никогда не было девушек. Они встречались с девушками, но не ходили с ними на вечеринки. И вот мы шли на эти вечеринки, которые были не похожи на вечеринки – люди просто сидели и пили пиво. Мы были там единственными девушками: только у одного из ребят была постоянная девушка – Шелли. Многие в Абердине считали нас долбанутыми.

Вернемся к «Skid Row», группе, которую Курт основал вместе с Кристом …

– «Skid Row» – это была очень крутая группа, – говорит Слим Мун. – Я считал их песни просто отличными. Они играли тяжелую музыку. Курт наряжался по полной – даже надевал туфли на платформе, словно пародируя всех этих глэм-рокеров. Вы должны помнить, что это был 1987 год – пик популярности «Guns N' Roses» и «Poison». Основу их песен составляли риффы. Они долго-долго играли один рифф, Курт орал в микрофон, затем бросал гитару и начинал баловаться с цифровой задержкой и издавать какие-то дикие звуки вместо гитарного соло, затем опять брал гитару и продолжал играть рифф и орать в микрофон. Уже тогда он был шоуменом.

С ними играл Дэйл Кровер, а он был самым тяжелым ударником на свете, поэтому у них все получалось классно, если они строили песню так: рифф – соло – рифф – концовка. Их песни строились не по принципу: куплет – припев – куплет; они состояли из риффов – это были незаконченные вещи.

Вскоре после этого в клуб «GESCCO» пришло уведомление от колледжа Эвергрин[57], что поскольку страховка не покрывает внекампусную деятельность, то они сокращают наше финансирование. Мы получили это извещение за четыре дня, поэтому я быстро организовал концерт и поставил играть группу из Такомы, свою группу «Nisqually Delta Podunk Nightmare» и «Skid Row». Крист был пьян и ничего не соображал, «Skid Row» не хотели пускать на сцену. Мы опротестовали это решение, выдвинув три контраргумента: это реально крутая группа: мы успокоим Криста, и … какая разница? Это последний концерт. Что может случиться, если он что-нибудь натворит, – нас закроют? Они сыграли, и все произошло именно так, как я и говорил. А потом У «Nirvana» было так много концертов, что я и не вспомню, в какой последовательности они шли.

 

Глава 4

«Приятный звук, полумертвый город»

 

Gentle sound

half-finished town …

drinking water from wells

Watching shows, kiss and tell

Walk down the railroad tracks

Never look back

(Приятный звук,

полумертвый город …