Любовь зла, полюбишь и козла

 

На следующий день на кухне Синильгу заставили обсирать своего принца - Нараду, чтобы она быстрее избавлялась от поеботины. Мудон, ползая там и здесь с идиотичным ебальником, то и дело пытался высмотреть, че они тама делають. Синильга проявлялась очень вяло, т.к. мамаша в башкени без умолку пиздела: «Ты что, доченька, как же можно обзывать так своего любимого Нарадушку, это же святое!!! Это же твой принц! Давай пожалей его, посочувствуй, ему так плохо, так плохо, у-у-у!». Поганый голосок полностью подавил в дуре все нормальные импульсы злобы, агрессии, безжалостности.

- Ты че, говно, так тамасично ругаешь?! – бесилась Элен. – Это же бомж, блять! Посмотри на него! Фу-у-у!!! Это же презренная свинья!

Забитый и растрепанный Нарада в каких-то грязных подштанниках стоял перед всеми на карачках и походил на загнанную оголодавшую клячу с торчащими ребрами.

- Вспомни, как он пиздил тебя по харе!!! – вопила Аза, выходя из себя. – А ты, дура, его еще жалеешь!!! Он, бля, тебя душил, хуярил, измывался, так давай, устрой ему сейчас!

- Ну, он же много мне и хорошего сделал, - стала мямлить Синильга, боясь поднять голову.

- Еб твою мать, - взбесилась Ксива, - да че тебе этот уебок мог хорошего сделать, а? Говори!

- Ну,…,- задумалась Синильга, - он меня учил вести семинары, учил наряжаться, краситься, - стала перечислять зачморенным голосом дура.

- Ты че, совсем ебанулась, Синильга?!!! – искренне удивилась Аза. - Это кто тебя наряжаться и краситься учил? Вот этот дебил, что ли? Да ты же всему в Центре научилась, тебя же всему Гуру Рулон обучал!!! Да ты даже жопу не знала, как мыть, ты что, забыла, какая приехала в Рулон-холл? - бесилась Аза. - Зачморенная деревенская дура, а Гуру Рулон сделал из тебя человека! Ты вспомни, какая ты была рядом с Мастером?! Яркая, красивая, творческая! Ну, что, не так что ли?!!!

- Д-а-а-а-а, т-а-а-а-к, - еле слышно ответила Синильга и разревелась.

- А сейчас на кого ты стала похожа? – набросилась Элен. - Облезлая курица, у тебя же ни энергии, нихуя не осталось, все бомжу отдала. Много он, видите ли, для нее сделал! А сколько Гуру Рулон для тебя сделал, сколько Гуру Рулон тебе дал? Ты об этом подумала, скотина?!

- Петь, танцевать, составлять музыку - всему же Гуру Рулон тебя научил, дура ты набитая, совсем уже мозги жиром заплыли, - подключилась чу-Чандра.

- Ты посмотри, какие ты песни писала, когда рядом с Гуру Рулоном была, - разорялась Аза, - в них чувствовалась энергия, сила, устремленность, а сейчас…. че ты поешь? Слушать невозможно, потому что энергии нет, все этот вампир высосал. Раньше, когда пела, думала о Боге, а теперь только о хуе задумалась, вот и песни хуевые стали!

- Да она вообще практически перестала петь, – нашлась-таки, что сказать Вонь Подретузная, чтобы, не дай бог, не подумали, что она не участвует в разборке.

- Потому что мозги вытекли на поебень, - высказался Гну.

- Ну, почемуууу…. я же пою новые песни, - безжизненным голосом стала оправдываться Синильга, умудрившись уже и обидеться.

- Да ты че, не понимаешь, что та же «Yamaha», на которой ты сейчас музыку пишешь, те же диски, с которых ты минусовки берешь, все это Гуру Рулон тебе дает, а не это уебище. Останься вы сейчас один на один на помойке без средств к существованию, посмотрели бы мы на вашу любовь ебучую, че бы вы тогда делали, - бесился Гурун. - Легко, конечно, в любовь играть, когда без всяких усилий у тебя все есть, что хочешь. Ведь Гуру Рулон создал все условия для развития. Всем материальным обеспечил, чтобы мы не думали о том, где бы кусок хлеба достать, а чтобы уже полностью направляли свою энергию, силы только на духовное развитие, занимались творчеством, просветлевали других начинающих рулонитов. А вы так по-свински воспользовались даром Бога! Вон чем занялись – блядством, долбоебы хуевы, - не мог успокоиться Гурун.

- Вы что такие глупые, - спокойно с улыбкой сказал Сантоша, - разве не понимаете, что вместе вы оказались случайно. Вас же просто как двух кроликов посадили в клетку, вы сидели, сидели и спарились. Это же была чистая случайность. И на месте Нарады мог оказаться кто угодно, может быть, вообще какой-нибудь эпилептик, а на месте Синильги какая-нибудь кривая, косая, слабоумная, и вы бы все равно спарились, потому что гормон взял бы свое, так вы кто после этого - животные или люди? Получается, вы не способны даже выбирать. Посади тебя, Синильга, сейчас с каким-нибудь обрубком, ты бы и с ним спарилась? – смеялся Сантоша. Все радостно восприняли поучительную речь Сантоши.

У Синильги немного что-то стало проясняться, но лишь на некоторое время: «А ведь правда, - подумала она, - я же могла Нараду и не встретить, и вообще, помню, когда я его в первый раз увидела, то первое чувство мое было - отвращение, я тогда подумала: «Ну что за уебище, дохлый такой, страшный». Если бы мне тогда кто-то сказал, что я усядусь с ним нос к носу, то я бы ни за что не поверила. Но……. что же такое тогда сейчас я чувствую??????? - опять стала завнушивать себя дура, - ведь мне с ним хорошо, мы понимаем друг друга. У нас одинаковые интересы, и вообще ведь я же Нараде давала слово, что никогда его не предам», - вспомнила Синильга, как Нарада каждый вечер усаживал ее напротив себя и гипнотизировал: «Нас с тобой хотят разлучить, но все это делается специально. Это тебе и мне проверка, насколько мы можем быть постоянными в своих чувствах», - судорожно вешал лапшу на уши говноед, движимый страхом остаться один, так как подсознательно дурак понимал свое ничтожество, свою немощность, слабость, что такое говно, как он, никому не нужно. Но, боясь себе честно в этом признаться и начать изменяться, он запугивал старательно Синильгу: «Ты смотри, если ты меня предашь, то Божественная Сила тебя накажет, и я тебя тоже прокляну, и ты уже никогда не сможешь быть счастливой», - говорил Сатанист. И Синильга, как последняя овца, верила каждому бреду, который втирал ей шизофреник, и вопреки ощущениям своего эмоционального центра, который постоянно говорил: «Брось его, это жалкий ублюдок, с ним ты никогда не станешь певицей, а ты же хочешь петь», она завнушивала себя: «Он изменится, в нем же есть и хорошие качества. Он так складно пиздит, значит, он умный, а еще у него есть синтезатор, и он может мне помочь стать певицей».

- Ну, что ты молчишь, Синильга, давай говори хоть что-нибудь, - вывел Синильгу из роя навалившихся гнилых мыслей Гурун.

- Ну, я думаю, что у нас с Нарадой много общего, - придумала Синильга.

- Ха-ха-ха-ха, несомненно, - развеселилась чу-Чандра, - ты ничтожество и он ничтожество, вы стоите друг друга.

- Ну, Синильга, ты сама подумай, ну что такое говно может тебе дать? - искренне желая помочь, обратилась к ней Элен.

- Не знаю, - как в тумане бесцветным голосом сказала Синильга.

- Да ты посмотри, на кого похож твой принц, - подключилась Ксива, - эй, Нарада, ну-ка сними футболку, быстрее.

- Зачем? – обосрался Нарада.

- Сними, кому говорят, че не понял? - набросились остальные. И Нараде деваться было некуда. Он снял футболку, и перед всеми присутствующими предстал редкий экспонат урода жизни: кривой, изуродованной формы скелет, обтянутый кожей, сквозь которую просвечивала каждая кость, каждый хрящик, каждая жилка, каждая вена, по которой еле-еле текла кровь жалкого существа. Бегающие туда-сюда глаза загнанного зверька, несуразные костыли, словно второпях пришитые к тому, что называлось телом. Все это вместе называлось Нарадой Ебучим.

- Давай, любуйся на своего принца, дура, - с презрением бросила Элен, - а ну, Нарада, давай покрутись, чтобы тебя Синильга получше могла на расстоянии разглядеть, а то может вблизи-то не видно. - Нараде, видимо, уже было все по-барабану, он как мешок с костями стал бессмысленно крутиться вокруг своей оси, пытаясь даже корчить рожи.

- Ха-ха-ха, принц, - глумились рулониты.

Синильга постепенно начала оживать от мамашкиного гипноза хуева, и в ее голосе появились нормальные ноты:

- Ах ты, говнюк недорезанный! Хуй ли ты меня пиздил?!!! За что ты меня душил, сволочь?!!! За то, что я к Гуру Рулону хотела поехать, с-сука?! За то, что я хотела быть в Центре?!!! Н-на тебе, падла! – и Синильга ебнула Нараду кулаком по плечу.

- О-о! – обрадовалась Элен. – Давай еще пиздани ему! Вспоминай, как он над тобой издевался!!!

У Синильги сдуло крышу, и она разошлась не на шутку.

- Ах ты, скотина! За что ты меня бил?! Пиздел, что любишь, а сам постоянно издевался! А я, дура, верила тебе!!! – с горечью орала Синильга. – Ты даже не давал мне песни писать, заставлял тебя ублажать! Когда я с Мудей потрахалась ради практики, че ты мне устроил?!!! Ты чуть не задушил меня-я-я!!! А-а-а! – Синильга уже вся в истерике остервенело хуярила Нараду куда попало, а тот, весь скукожившись, как яйца на морозе, пытался увернуться от шквала ударов.

- Сука! Гандон! Ты, понял, говнюк, кто ты есть?! – свирепо обратилась Элен к Нараде. – Ты видел, во что ты превратил ее?! – Элен взяла зареванную Синильгу за подбородок и повернула ее мордой к Нараде. – Ты посмотри, до чего ты ее довел! Вместо того, чтобы учить быть нормальной, ты взращивал в ней поебень! Проповедник мамкиной хуйни! Сатанист поганый! А ты, дура, вспомни, какой ты была у Гуру Рулону! Ты же была нормальной бабой, пела песни, танцевала, была радостной и яркой, а сейчас кем ты стала с этим бомжом?! Так хуй ли ты за него держишься?! Такого говна, – она небрежно пнула Нараду, который на человека уже не был похож, - всегда полно!

- Ты продалась этому ничтожеству за три волшебных слова!!! – вдруг встряла чу-Чандра, которая околачивалась тут же и возилась с посудой. – Он из тебя сделал домохозяйку, высосал из тебя все силы, а ты, блять, нихуя не врубаешься!!! Тебя Рулон сколько предупреждал?! А ты его не слушала, а слушала этого выродка, который скоро тебя прирежет за то, что ты хочешь быть нормальной!!!

Тут у Синильги зазвездило в тыкве, она сорвалась с места и стала бешено месить своего принца, приговаривая:

- На тебе! На! Скотина!!! Нарада поганый!!! Получай! Получай! А-а-а!!! О-о-о!!! Бомж проклятый!!! Больше ни одному твоему слову не поверю!!! Я возвращаюсь к Рулону!!! А ты иди нахуй, скот ебучий, со своей любовью!!! Пидара-а-ас!!! Ты всю жизнь мне искалечил, сука, ты избивал меня, ты держал меня в постоянном страхе, да я с тобой забыла уже, что такое радоваться, смеяться, - разошлась не на шутку Синильга, схватив Нараду за грязные патлы и начав теребить их в разные стороны. Нараде делать было нечего, он только выл, схватившись своими граблями за свою шевелюру из трех волосинок, чтобы Синильга все не выдрала. Но Синильга не могла остановиться, - говно, какое же ты говно, и кого я обожествляла, - вся косметика размазалась, и теперь по ее щекам катились ручьями черно-серо-зеленые слезы, которые она успевала только смахнуть рукавом кофты и дальше набрасывалась на Нараду. - Сука, сука, получи, пидарас вонючий, за все мои страдания, сколько ты из меня соков выпил, сколько нервов испортил, из-за тебя я волосы свои длинные обстригла, чтобы тебе, ублюдку, понравиться, сука, говно».

- Молодец, Синильга! Давай, оторвись на этом уебище, пусть он сполна получит за все! - поддерживали все присутствующие, видя, сколько накопилось внутри Синильги, как долго все это говно она носила внутри себя.

И сейчас каждый ощущал, что она буквально камень сбрасывает с плеч, ей становится легче дышать. В этот момент для Синильги сложилась очень благоприятная атмосфера, когда действительно, если по-настоящему захотеть, можно просто взять и все отбросить, чтобы уже ничего не тяготило и начать нормально развиваться, служить Богу. И такая уникальная возможность была только в Рулон-холле, где тебе по-настоящему могут помочь, если ты не сопротивляешься. Вот она истинная духовность!!! Не важно, какими методами, какими способами, ведь каждого изуродовали по-своему и кому-то нужен огромный кулак промеж лопаток, на кого-то нужно наорать как следует, кого-то надо сильно чем-то испугать, кого-то надо, наоборот, сильно расхвалить и поддержать, но в результате всех этих и многих других духовных практик Рулон-холла человек становился нормальным, счастливым, активным, жизнерадостным, наполненным энергией. И такое чудо мог сотворить только Гуру Рулон, но при одном очень важном условии, - если ученик сам хотел измениться, как часто говаривал Гуру Рулон: «всей своей массой вибрирующих корпускул», когда он был готов оставить все прошлое, понимая, что ведь я просто машина, робот, в которого вставили определенную программу, запустили, и вот теперь я отождествляю себя с ней, думая, что я и есть эта самая программа и не могу ничего изменить, но я не хочу быть зомби, я хочу развить свой вечный Дух, я хочу, в конце концов, познать, кто же я есть на самом деле, какова моя Божественная индивидуальность без всех этих установок и программ, кто я в планах Бога. Но, если человек сам не хочет изменяться, упорствует во зле, держится за мамочкино говно, то ему даже сам Господь Бог не поможет.

И вот в эти минуты, когда Синильга сквозь слезы и пот, сквозь дискомфорт и кучу разных чувств пиздила объект своего обожания, толпа рулонитов, созерцая сие зрелище, осознавали - как же изуродовало их общество и какое благо дарует Гуру Рулон, делая человека свободным от всей этой шизофрении больного, искалеченного столетиями общества. И иногда ученики задумывались: «Ну, казалось бы, у Гуру Рулона есть все, и он может жить полностью в свое удовольствие, ну зачем ему все это нужно? Содержать такую толпу долбоебов, каждый из которых лезет со своей шизофренией, со своими тараканами, зачем ему тратить нервы и время на таких дураков, которые все равно в большинстве своем ломятся с Духовного Пути с криками «здесь просветляют!» и утопают в болоте мышиной жизни. И вроде вот чучик веселился только на костре и орал вместе со всеми: «Долой семью, выродков, все мыши, дураки» и т.п., а через некоторое время узнаешь, что он уже в семейке уселся, освиноматился и все. И так бесчисленное большинство. Но Гуру Рулон, несмотря на все это говно, продолжает и продолжает учить, объяснять истину и, кажется, его терпение бесконечно». И все отвечают по-разному на этот время от времени возникающий вопрос: «В этом Его Великая Миссия, и Он просто служит Богу», «А может, Он ищет тех, что все-таки услышат и поймут Его, пусть их будет 2-3 человека, а может быть, даже один и усилия стоят того, чтобы хоть один понял истину». А были мнения и такие, что Гуру Рулон, совершая эти усилия, сам развивается и совершенствуется, и даже, если человек и сходит с духовного пути, то усилия, которые в него вложил Гуру Рулон, все равно не пропадают даром – это некая благая карма, благие заслуги, да и к тому же, у других учеников во время обучении даже самого тупого, непробиваемого чучика, есть возможность на реальной жизненной ситуации получить бесценный опыт для своего развития. Когда в одном ученике сталкиваются множество частей, раздирая его в разные стороны, Гуру Рулон очень мудро и доступно объясняет происходящие процессы внутри этого человека, раскладывая весь механизм по полочкам, почему что и как, где сбой программы, в чем причина, какие неполадки, какие есть методы исправить машину, какие болтики подкрутить, какие выкинуть, чтобы машина стала исправной. Вот так и происходит истинное живое обучение в Рулон-холле!!! Это не христиане ебучие, которые все только играют в духовность, делая вид богомольных, а нутро-то у самих гнилое, это просто зомби в рясах, воняющие изнутри.

А практика тем временем продолжалась.

- А ты, Кочерга, че сидишь? Давай, тоже подключайся, или ты продолжаешь боготворить эту сволочь? – обратился Гурун к зачморенной девчонке, которая третьей ездила вместе с Нарадой и Синильгой и тоже успела испытать на себе прелести семейно-гаремной жизни. Услышав такую фразу, Кочерга словно только и ждала приглашения, она тут же подорвалась с места и, себя не помня от злости и ненависти, обрушилась на ничтожество: «Ах ты, паскуда, пидор ты гнойный, получи, скотина за все мои синяки, за все унижения, которые ты меня заставлял переносить. Тут в ход пошли уже не только кулаки, но и ноги. Кочерга, как бывшая каратистка, стала хуярить куда не попадя Нараду: и в живот, и в спину, и по яйцам заехала, отчего Нарада взвыл и загнулся, уже начав реветь как последнее ЧМО, пытаясь вызвать к себе жалость. Но в этот момент двум мегерам, которые готовы были разодрать его на части, было абсолютно насрать на его слезы, а даже, наоборот, в таком склизком, слабом состоянии он вызывал еще большее отвращение у всех и хотелось еще больше на него беситься, беситься, беситься, пиздить, пиздить, пиздить!!!!!!!!!!

- Э-э-э-э-э-, Кочерга, - ты совсем-то его не забивай, а то еще сдохнет, - забеспокоилась Вонь Подретузная, видя что Кочерга разошлась не на шутку.

- Я буду тебя бить точно так же, как ты меня, - заявила Кочерга Нараде, хуякнув его ногой в живот. - Говно, ты ставил мне условия, что если я уйду к Рулону, то ты будешь забивать меня на астрале, что ты сделаешь все, чтобы мне спокойно не жилось в Эгрегоре. И я верила каждому твоему гнилому слову, я боялась из-за тебя ехать к Мудрецу. Всю жизнь мне искалечил. Ах ты, скотина, получай, получай дерьмо. Ты делал из меня прислугу, рабыню, бомжиху, постоянно издевался надо мной, ты без конца пиздил меня, если я тебе в твою вонючую рожу говорила правду о тебе, ах ты, сука, получи за все!!!!!!!!!!!!! - безудержно сквозь рыдания выкрикивала Кочерга.

Все присутствующие с каждой услышанной фразой охуевали все больше и больше. Даже жрицы притихли, не произнося ни слова. Все знали, что Нарада уебище и сволочь, но что настолько, никто не мог и предположить, что вот в этом хлипком скелете скрывалось столько говна, столько гнили, что вот этот уебок мог, оказывается, с помощью своего больного ума настолько запугать Синильгу с Кочергой, так забить и уничтожить, что они боялись и слово произнести против него и продолжали лизать этому выродку жопу.

- Ну, ты и с-с-с-ука!!! - с какой-то дикой внутренней болью произнес Гурун, подошел к Нараде и пизданул его со всей накопившейся «любовью» по шее. За ним не выдержали и остальные, стали подходить друг за другом, чтобы высказать свое личное «люблю» Нараде.

- Сука, тварь, - пнула его в зад Вонь Подретузная.

- Скотина ебаная, урод жизни, хуй моржовый, крыса подзаборная, обрубок дерьмовый, пидор ебучий, - награждали Нараду серией ударов жрицы.

- Мне об такое говно даже руки противно пачкать, - сказал Гну и смачно, собрав все сопли и слюни со всей носоглотки, харкнул Нараде в рожу. И этот «коктейль» стал медленно стекать по ебальнику Нарады, перемешиваясь с его пидорастичными слезами. В сей свой «звездный час» Нарада был похож на что угодно, но меньше всего на человека.

чу-Чандра в этот момент закручивала рулон пищевой пленки и решила прям этим предметом и воспользоваться. Подойдя к Нараде поближе, она замахнулась далеко не легким рулоном и обрушила его на тупой кочан Нарады. И это была последняя капля, которая переполнила всякое терпение идиота. Тут он дико заорал от боли:

- А-а-а-а, с-с-с-с-ука, больно же!!!!! - и в следующий момент, как зверь, сорвавшийся с цепи, Нарадовское уебище сорвалось с места и набросилось на чу-Чандру. С бешенными глазами, весь дрожа от напряжения, Нарада с остервенением, как голодный коршун в свою добычу, с такой ненавистью, злобой и силой вцепился клешнями в горло чу-Чандры, что точно бы ее задушил… Но в этот счастливый для чу-Чандры момент, громко и звучно прозвучала команда «СТОП». Все замерли. Нарада так и застыл с граблями на шее чу-Чандры. Взбудораженная энергия внутри него вырывалась наружу, делая невыносимым желание прямо сейчас, в эту секунду придушить чу-Чандру. Но прозвучала злосчастная команда «стоп», и нужно замереть, не двигаться. Нарада весь покраснел, нереализованная энергия бешенства стала трясти все его тело. Сердце билось с бешеной скоростью, что казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. Но двигаться было нельзя. И вот тут-то, хочешь- не хочешь, Нарада смог ощутить своего свидетеля, который в последнее время так сильно отождествился с чувствами, мыслями и действиями. И эта уникальная практика, пусть пока за счет толчка извне, но позволила образовать хоть небольшой зазор между сознанием и всем остальным, что бушевало в Нараде. Но, конечно, Гуру Рулон говорил ученикам о том, чтобы они умели сами сознательно давать себе команду «стоп», особенно в моменты сильного отождествления с какой-то проблемой, с ситуацией, с человеком, с чувством обиды, зависти и т.д. Но дураки сильно деградировали в последнее время, поэтому приходилось жрицам время от времени выкрикивать эту спасительную команду, чтобы горе-ученики хоть на несколько мгновений могли осознать, кто они есть на самом деле, что делают и куда идут.

Для Нарады команда «стоп» показалась вечностью. Лишь через какое-то время он почувствовал, как напряжение постепенно начинает уходить, биение сердца успокаивается, дыхание становится более плавным и уравновешенным, энергия гармонично начинает двигаться по энергоканалам, внутренний диалог успокаивается и затихает. Костлявые грабли распрямляются и как плети падают вниз. Дыхание ровное и спокойное, плавное и бесшумное. Теперь звучит команда «отбой». Все начинают двигаться.

- Ну, что, Нарада, как самочувствие? – прикольнулась Элен.

- Хорошо-о-о-о, - глубоко с облегчением вздохнул Нарада, блуждая взглядом по комнате. - Я как будто только что родился.

- Почаще устраивай такие практики, глядишь, и просветлеешь, - дал мудрый совет ему Гну.

- Да, да, только без меня в следующий раз, пожалуйста, - подметила чу-Чандра, поправляя свои волосы и одежду от «незабываемых прикосновений» Нарады Ебучего. Все развеселились.

Позже Рулон радостно вспоминал этот случай, как показательный в создании зазора между сознанием и частями у чучика. Он говорил, что в этот момент Нараде волей-неволей пришлось разделить сознание и бушующие части под страхом гычи. Но каждый должен сам сознательно добиваться такого зазора, чтобы эмоции не управляли нами.

 

***

 

В завершении очередного дня, насыщенного практиками просветления, всех учеников собрали в большой комнате, где ожидалась встреча с Великим Просветленным Мастером, открывшим невежественному миру настоящую супердуховность, Гуру Рулоном.

- Ликуйте и радуйтесь, свиньи, - сказала всем собравшимся Элен, - сегодня у вас есть еще одна уникальная возможность услышать Истину от Гуру Рулона.

- Уау! – Круто! – Здорово! - Вот что нужно!!! - послышались радостные возгласы учеников.

- Но учтите, говнососы, если будете в сонном и беспечном состоянии, больше не будет вам никаких костров, - жестко сказала Ксива, учуяв гнилой настрой ученичков.

И не успели последние опомниться, как в зал шутя и кривляясь, слегка пританцовывая в такт веселой музыке, зашел Мудрец в окружении преданных учениц.

- О-ля-ля-ля-ля, - находу напевал Гуру Рулон, переваливаясь с ноги на ногу, и потрясывая шаманскими погремушкамми, которые были в обеих его руках. Рулониты радостно захлопали, приветствуя Учителя всех времен и народов.

- Я пришел, - специально картавя, заговорил Великий, поглаживая Кота.

- Кот не знает, что такое мать и отец, и где они, не знает, что такое семейный долг. Он не знает, что он должен растить котят до их старости. Мурзинька не знает этого. Трудно представить, чтобы кот за шкварник всю жизнь таскал своих котят или чтобы он ездил на спине у своей матери, - смеялся Рулон.

- Я подумал: «Ну ладно, семья - святое. Но святое ли это?». Я стал наблюдать за людьми и выяснил, что семья - это такая миниатюрная тюрьма, маленький домашний концлагерь, в котором собираются люди, чтобы издеваться друг над другом. Страшные вещи происходят в семье. И моя мать сперва дралась с отцом. Потом отец-пьяница ушел, и она нашла отчима. Я как не прихожу домой, а они все время в синяках. Я спрашиваю у отчима: «Что с тобой?». А он отвечает:

«Это меня Зоинька чайником ударила». А смотришь, вроде нормальные люди. На улице приличные. Они же не дерутся со своими знакомыми на улице, нормально вроде себя ведут, работают. Отчим даже, пока не спился, был начальником цеха. Нормальный человек, более-менее культурный. Мать вроде культурная. Но, когда они приходят домой, это совсем другие люди. Это два отвратительных существа, которые постоянно ругаются, обзывают друг друга последними словами, дерутся, выясняют какие-то отношения. Получается, что на людях они показывают себя, как нормальные люди, а, встречаясь друг с другом в семье, показывают самые отвратительные части в самих себе. И спрашивается: «Зачем тогда два этих человека живут вместе?». И я выяснил, что они живут вместе, чтобы увеличивать и растить в себе эти отвратительные стороны самих себя. И я увидел, что люди ни на работе, ни с друзьями, ни на улице, ни где-то еще, а именно в семье, дома выращивают плохие качества. Они не были такими, когда сошлись. Но, когда они начинают жить вместе, то за счет постоянной грызни, претензий, выращивают в себе отвратительные стороны самих себя. И чем дальше, тем больше. Поэтому дома начинается настоящий ад. Вроде на людях все нормально, все прилично, культурно. Но дома абсолютно отвратительные два существа, уже похожие на чертей из ада. Получается, что в семье человек проявляет самые худшие стороны себя. В чем же здесь святость? И я назвал это не святостью, а самым большим грехом, деградацией, самым большим ужасом. И все мыши обожествляют этот ад. Дур-р-р-раки, с-с-сука, м-м-м-разь!!! – бесновался Гуру Рулон. - Даже пьяницы друг с другом как-то культурно себя ведут. И хотя бы спрашивают: «А ты меня уважаешь?», - сказал Рулон заплетающимся языком, как это обычно делают все пьяницы.

- А в семье это два чудовища, которые буквально набрасываются друг на друга. Или один -чудовище, а другой - жертва. Поэтому я назвал семью рассадником гр-я-я-яязи. Ничего святого я там не видел. Ничего святого. А наоборот, именно в семье человек ведет себя самым худшим образом, чем где-нибудь в другом месте, в обществе, с друзьями, на работе, еще где-то, в кино и т.д.

- Это специально заманивают человека приятными мечтами в семейку, чтобы он там сидел, - сказала Ксива, одновременно наблюдая за рулонитами и отмечая, кто клюет носом, а кто старается понять истину, чтобы потом провинившимся вставить пиздюлей. - И несмотря на то, что ему там плохо, что его там истязают, или он взращивает плохие качества, он тешит себя мыслью, что счастье скоро будет, скоро наступит.

- А моя мать, - продолжила разговор Венера, отрезая для Гуру Рулона большой красивый кусок торта, - в то время, когда они встречались с отцом, после какой-нибудь вечеринки всегда говорила ему: «Ты меня на людях не ругай. На людях, давай, будем показывать себя хорошенькими. А придем домой, и ты мне все выскажешь». И то же самое было, когда отец напивался, мать говорила: «Я тебе на людях ничего не стала говорить, позволила тебе пить. Ладно, спивайся, ладно, ходи, с кем хочешь, но дома вот - получай, получай, получай».

Все рулониты заржали, ярко увидев в этом примере своих недоразвитых родителей.

- Страшно, ну что тут святого? – никак не мог успокоиться от такого невежества мышей Рулон, - лучше бы честно люди сами себе признались: «Да, именно в семье мы ведем себя самым отвратительным образом, и либо один превращается в палача, а другой в жертву, либо двое дерутся».

- Все знают об этом, так как во всех семьях такое происходит, и тем не менее продолжается ужасная пропаганда, что семья - это самое святое. И такое в мире творится на каждом шагу. И только потому, что люди спят, потому что они верят в слова, верят в лозунги: “Партия - наш рулевой!”, “Нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме!”, “Семья - это святое!» - стал Гуру Рулон передразнивать долбоебов, утрированно выкрикивая лозунги, выбрасывая вверх кулак.

- Так вот, пробуждение - это когда мы отбрасываем все шаблоны и начинаем все видеть реальными глазами. Вот это есть пробуждение. Когда у нас нет никаких лозунгов, типа: “Семья - это святое”, “Партия - наш рулевой!”, “Мы защищаем Родину!” и т.д. Если у нас этих лозунгов нет, если мы не лозунги видим, а смотрим на все происходящее реально, тогда наступает пробуждение. Но мама с папой дерутся, а потом говорят, что семья - это святое. Это же абсурд. Это полный сон, полная иллюзия! Понимаете?!! – с большой эмоциональной силой и внутренней болью выкрикивал Просветленный, пытаясь, чтобы хоть что-то дошло до учеников, в тупых головах которых еще столько было навалено такого говна.

- Пока люди встречаются раз в неделю как любовники, между ними все прекрасно. Почему? Потому что они встречаются для отдыха. А вот когда начинается совместный быт, вот тут вся грязь и вылезает. И самое страшное, что я узнал, что люди хотят сохранить такую семью, похожую на ад. И вот Жиртрест сохраняла такую семью сорок лет, пока ее муженек не вздернулся. Только тогда она пришла в Рулон-холл и сказала: «Ну, теперь я ваша». Но, если бы ее муженек сейчас не вздернулся, она не была бы наша. Ну ладно, если бы это был хороший муж. Но нет. Она со слезами на глазах нам кричала: «Он меня каждый день избивал. Я боялась приходить домой, думая, что это последний день в моей жизни». Спрашивается: «Ну, зачем человек стремился сохранять такую адскую семью? Адское пекло пытался для себя сохранить?». Потому что она завнушена, у нее установка, что это святое, что семью всеми силами надо сохранить, не дай Бог, ты останешься одна, как ты тогда будешь жить? – схватился за голову Рулон, изображая полную растерянность, чем вызвал бурное веселье.

- И вот такие заморочки внушают нам, чтобы мы с вами жили плохо, чтобы мы с вами жили в аду. И так как Христов сюда присылают маловато из центра Гелионии, все люди на Земле живут, как в аду. Все спят, никто ничего не понимает. А как нам внушали, что Сталин – отец наш родной?!!! Но, скажите вы мне, - выкрикивал Рулон, только и успевая периодически то вставать из кресла, то обратно садиться, - как Сталин, который в лагеря посылал людей, стал нашим родным отцом? Как это случилось? – бурно жестикулировал Мастер. Рулониты, заряженные такой бурной энергией Мастера, тоже уже не могли сидеть на месте, кто-то просто катался по полу, не в силах остановиться от смеха, кто-то раскрыв рот, уставился на Рулона, удивляясь каждому его слову, кто-то, кроме веселья ничего не дорубая, просто радостно пожирал торты.

- Просто стали долдонить по телевизору, по радио, в газетах об этом. В школах агитируют учителя: «Сталин - это гений всех времен и народов, отец наш родной, друг детей физкультурник, без Сталина мы сдохнем!». Ну, не беда, что людей увозили в лагеря, что есть было нечего, что в колхозах люди пухли с голоду и все остальное. Не беда. Но это же отец наш родной, и люди до сих пор говорят: «Вот, если бы был жив Сталин!». Т.е. буквально за несколько лет людей, это стадо безумное, можно было агитацией вот так завнушать. А Гитлер? Как Гитлер из шизофреника стал правителем страны? Как? Опять за счет пропаганды. Везде он выступал, кричал, бесился. Газеты писали, радио говорило, и все поверили в фашизм.

- Если человеку 100 раз сказать, что он свинья, то он захрюкает, - сделала вывод Аза.

- Вот так! А люди могут поверить во все. И сейчас, например, может к власти прийти любой человек. В газетах будут писать, что это отец наш родной, что он нам поможет, все сделает, что без него мы пропадем, что мы сейчас должны срочно идти на войну на все страны мира, и люди поверят в это, поддадутся. Если начать во всех газетах писать, по телевидению, постоянно промывать мозги день и ночь, то все в это поверят. Так в чем же состоит ужас? В том, что все в это поверят. Но среди всех ведь вы находитесь! – заорал Гуру Рулон и затряс руками перед бессмысленными ряшками учеников, которые, услышав это, немного прихуели.

- Если бы вы не попали в Рулон-холл, вы же и были бы среди всех. Вот это жутко! Но почему бы вы поверили всему? А потому что вы находитесь во сне. А во сне вы поддаетесь внушению. И во сне вы ориентированы на стадо. «Как большинство, как все, так и я!». Начали бы все говорить, что все верят в пришествие коммунизма, - все верят, и я буду.

«А ведь и правда, - загрузился Гурун, - а я-то думал, что я уже крутой секорист, что я не мышь, что я не стадо, что я уже индивидуальность, но на самом деле все это только иллюзия, а меня еще нет. Ведь я до сих пор страдаю, когда меня ругают, и расплываюсь от удовольствия, как свинья, когда меня хвалят, получается, я ничем еще не отличаюсь от обычных людей. И не будь сейчас рядом Гуру Рулона, я так бы и продолжал работать жалким лекарем в своей деревне и думал бы, что я Великий и особенный. Господи, как это действительно страшно!»

- А Христос? Поддался бы на такое? А Будда поддался бы? А Раджниш поддался? – спрашивал Рулон.

- Нет!!! – хором отвечали рулониты.

- А почему? Потому что они пробуждены. И даже если бы все стадо блеяло, что это черное, когда на самом деле это белое, то Раджниш бы сказал: «Ну пиздите хуйню! Это же белое, бараны!». Вот, как бы он сказал. А обычно у человека нет такой духовной силы, чтобы противостоять толпе баранов. Духовной внутренней силы нет. Это не значит, что мы сейчас должны выбегать на площадь и там орать. Мы должны внутренне противостоять. И сколько бы баранов не блеяло нам, что белое - это черное, мы должны внутренне видеть истину, и не идти за этим стадом в пропасть. Потому что стадо, большинство, всегда идет в пропасть. И какая у нас была партия? Большевиков. И куда это большинство пошло?

- К разрухе, - послышался голос из зала.

- А куда меньшинство? А меньшинство за границу уехало, умные люди. А большинство в лагеря поехало в сталинские, на стройку коммунизма. Вот куда пошло большинство. Теперь вы знаете. Вот он - путь большинства, широкий путь. Поэтому Христос говорит: «Наш путь, путь к Царствию небесному - это узкий путь, это неширокий путь, это не путь стада, это путь единиц», - неистово кричал Рулон, ни на минуту не успокаивалось. От такой бешеной энергии всем присутствующим казалось, что уже начинают трястись стены дворца.

- Есть фильм хороший “Калигула”, - стала рассказывать Селена, - и в нем показано, когда умер Цезарь, должны были короновать Калигулу. Собрался парламент. Председатель парламента встает и говорит: «Ну, пусть все, кто скажет да, скажут да». Он боится своей жопой, что будут голосовать за Калигулу. Он скользко так сказал. А Калигула стоял, молчал, молчал, а потом дерзко и очень уверенно крикнул: «Да!». И все стадо за ним: «Да, да, да». Через какое-то время все утихли и думают, что же теперь скажет Калигула. А Калигула сказал: «Бе-бе». И все за ним: “Ме-ме-ме”.

Рулониты забалдели с такого примера. А Гуру Рулон громко расхохотался и закричал:

- Потому что это стадо бар-р-р-ранов!!! А мы с вами не должны быть стадом баранов!!! Но как не быть баранами? Оказывается, это трудно. Чтобы не быть бараном, надо преодолеть дискомфорт, который возникает у нас в душе, когда мы поступаем не как все. Дискомфорт возникает у нас в душе, даже если мы видим, что это не правильно. Именно этот дискомфорт и заставляет делать нас, как все. Его воспитывала в нас мать. Она нас била, чморила, орала, еще как-то влияла, пыталась нас завнушать, чтобы заставить делать свою хуйню. И теперь вроде нас никто не бьет, но тот страх, детский дискомфорт в нашей душе остался, т.е. условный рефлекс, как у собаки Павлова. Лампочка загорелась, и слюна бежит. Палка появилась, собака испугалась.

Поэтому, даже если вы видите правду, даже с вашей пробужденностью, которой хватает, чтобы увидеть правду, вы все равно чувствуете этот дискомфорт и идете за стадом в пропасть. Поэтому вы должны иметь духовную силу, чтобы преодолеть этот дискомфорт. И я этому научился у моего отца, который был известным в городе алкоголиком. Но об этом мы поговорим с вами в следующий раз. Теперь вас ждут веселые экзамены, а мы с Котом пойдем дальше размышлять, что же нам делать, чтобы не быть больше тупыми баранами, - закончил Гуру Рулон и стал, изображая больного и немощного старика, пытаться встать с кресла. Корячась и опираясь на руки жриц, стоящих по обе стороны кресла, Мудрец кое-как выбрался, но не успел встать, как тут же обмяк и снова плюхнулся обратно в кресло, изображая уже пьяного, чем вызвал бурное веселье рулонитов.

 

Веселые экзамены

 

Вскоре начался экзамен на знание комплексов асан из методик Школы Шамбалы. В нем участвовали все говнюки сразу. Всем завязали глаза, чтобы не подсматривали друг у друга, и Ксива назвала один из комплексов, который надо было делать. Мудя изо всех сил пытался подглядывать из-под тряпки, потому как в последний раз делал эти комплексы года три назад. Ему удалось узырить чьи-то ноги, и он догадался, что это за асана. Вдруг справа от себя он услышал глухой удар и кряхтение Гуруна. «О! Че это?» – подумалось дебилу. Последовала команда к следующей асане.

- Вонь! Ты че, пытаешься подглядывать?! – крикнула Аза. – Гну, ну-ка затяни ей глаза получше!

Снова прозвучала команда.

- Вонь, да ты, оказывается, вообще не знаешь этот комплекс! – презрительно сказала Ксива. – Нандзя, проучи ее!

Послышался хлопок и гордое молчание Вони в ответ. «А! – осенила Мудона страшная догадка, – нас пиздють за ошибку!!!» Чукча весь затрясся от страха, воображая, как ща его тоже ебанут неизвестно куда, и ему станет больно. Говорят, мысли материализуются. И в натуре.

- Гну, - сказала Элен. – Мудя пытается подглядывать, затяни повязку.

После того, как Гну затянул повязку, у Муда оба глаза уставились друг на друга, и он больше не смог подглядывать. Со следующей асаны он стал ежиком в тумане, нихуя не знающим, че делать дальше. Мудила сжался, шо суслик, и, как оказалось, не зря. На спину обрушился живительный удар, и Муд сразу вспомнил асану. Через мгновенье справа снова жалостливо крякнул Гурун, которого пиздили за каждую асану.

- Гурун, где ты такому комплексу обучился? – с издевкой сказала Аза, видя, как Гурила судорожно пытается угадывать асаны, боясь ударов.

- А сейчас, свиньи, - сказала Ксива, обращаясь к дуракам, - будете экзамен сдавать на туалет.

- А в чем состоит экзамен? – спросила Синильга.

- Вы будете садиться по парам напротив друг друга и наезжать, закладывая свинства друг друга. Пары мы сами разобьем, - стала объяснять Ксива, - Мудя с Нарадой, Синильга с чу-Чандрой и с Нарадой, Вонь Подретузная с Гуруном. Давайте, кто первый?

- Ну, давайте, мы, - решился Гурун, весь покраснев от страха. Гурун и Вонь Подретузная сели напротив друг друга и по-собачьи, так по-мышиному добро, стали смотреть в глаза друг другу.

- А ну, быстро входите в жесткое, яростное состояние, - взбесилась Аза, че вылупились друг на друга, давно не видели что ли? Гурун, видно было, никак не мог выйти из образа приличной дипломатичной мыши, которая никогда ни с кем не общается грубо, тем более не матерится. Он стал пыжиться, кряхтеть, сжимать кулаки, пытаясь что-то сказать, но словно кол проглотил.

- У Вас че, медитация друг на друга? – наехали жрицы, - может, вы че-то перепутали, у вас сейчас не тантра, а закладывание свинств.

- Да вы вообще оказались настоящей свиньей, - напала Вонь Подретузная. До этих просветляющих практик она боготворила Гуруна, считая его Великим наставником и Учителем, не замечая его изъянов и несовершенств, а сейчас этот идеал разрушался прямо на глазах, и у нее от этого немного съезжала крыша. И еще она боялась как-то обидеть своего «идеала».

«Ой, ну все-таки же он меня многому научил, - оправдывалась она сама про себя. - Я ему за это благодарна, - а то, что сейчас я увидела, что он свинья, ну с кем не бывает. И вообще, если сейчас он на меня обидится, кто меня ебать будет», - думала про себя Вонь, вместо того, чтобы выполнять духовную практику и дальше продвигаться в своем развитии. Но все же она продолжала делать жалкие попытки.

- Вы вообще не беспокоитесь, что происходит в Рулон-холле в России, зарылись только заграницей и больше ни о чем не волнуетесь, даже каяться не можете, - быстро проговорила она и опустила глаза, боясь увидеть реакцию Гуруна.

«Ах, ты, с-с-с-учка, - начал про себя беситься Гурун, так меня обосрать, такого парня, сейчас я тебе покажу», - и стал вслух что-то из себя выдавливать.

- Да ты, ты…- пыжлся Гурун, пытаясь найти какое-нибудь ругательство для Вони, да такое, чтобы оно не было сильно неприличным. И кое-как он выдавил:

- Да ты - крокодил зеленый, редиска сушеная, - потом он стал пыхтеть и после небольшой паузы тяжело вздохнул, вытер лысину от пота и сказал:

- В-в-в-вот, я все сказал.

- Ха-ха-ха, - забалдели все присутствующие. - Ну и сказанул, лысый, ну, ты и придумал, долго думал, наверное, - смеялись жрицы. Но их смех был не расслабленный, а скорее глумливый, разбитной, как у хулиганов и он, наоборот, придавал им еще больше энергии. Через минуту они резко переменили состояние на жесткое и непримиримое - это была одна из основных практик в Рулон-холле, когда надо было уметь резко переключаться с одного состояния на прямо противоположное, таким образом, уже не эмоции управляли человеком, а человек эмоциями, становился господином самого себя, - и напали на Гуруна.

- Хули ты тут клоуна из себя корчишь, ты не в цирке, - давай, нормально наезжай или, может быть, Вонь Подретузная святая, тогда ты ссать не пойдешь, а будешь на нее молиться.

- Выбирай, что тебе дороже, - поучал Сантоша, - удовлетворить естественную потребность организма, то есть поссать или сохранить ебанутые отношения с этой жирной коровой.

- А ты—ы-ы-ы, - стал выть Гурун, - почему ты ду-ра не де-л-л-л-а-ешь в-в-все н-н-н-нормально, - стал он говорить заикаясь.

- Короче, заебали, пошли вон, - не выдержал Гну, - когда подготовитесь, тогда придете пересдавать, давай, кто следующий?

Следующими вызвались чу-Чандра и Синильга.

- Так, ты уже сдавала, - заметила Элен, обращаясь к чу-Чандре.

- А я на завтра, - радостно ответила та.

- Ох, ни че ты хитровыебанная, - продолжалась беседа, - а вдруг ты завтра не сможешь сдать, а ссать просто так что ли пойдешь? Нет, нет и нет! Можно только на сегодня сдать, давай.

- Есть, будет сделано! - последовал бравый ответ. - Эй, Синильга, задницей шевели быстрей.

Синильга, бросив половую тряпку в ведро, кое-как подползла на карачках сдавать экзамен.

«А с этой дурой не так сложно сдавать, - подумала про себя Синильга, - это не с Нарадой, а этой стерве я давно хотела пару ласковых сказать».

- Ты, жирная корова, семейку решила создать с этим кащеем? - сходу набросилась чу-Чандра, сжав зубы, нахмурив брови, выпучив свои банки и расширяя свинячьи ноздри.

- Ах ты, сука, на себя-то посмотри, а ты как с Мудей поебенью маешься, да и вообще, на каждого мужика, бомжа кидаешься, ни о каком духовном развитии ты не думаешь, дура набитая, - бесилась Синильга.

- А ты говно, даже песни перестала петь, то же мне Мадонна ебаная, - не успокаивалась чу-Чандра,- какая тебе сцена, если ты за хуй Нарады зацепилась, так и пойдете вместе в помойку, - сказала чу-Чандра пророческие слова, впрочем, как для Синильги, так и для себя.

- Хорошо, достаточно, можете ссать, - остановила их Элен.

- Генеральный секретарь параши, - обратилась чу-Чандра к Муде, который временно заменял Нараду, - разрешите поссать. Морда Муди перекривилась, видно было, что ему не очень нравится такое обращение к его персоне. И еле сдерживаясь, он кое-как натянул лыбу и выдавил:

- Раз-з-з-з-решаю.

чу-Чандра вместе с Синильгой ломанулись к унитазу на толчок, толкая друг друга так, что чуть не выломали дверь. И пока они боролись, то и ссать уже расхотелось.

- Рожа! – прозвучала команда. Все стали пытаться сделать «рожу», вспоминая судорожно, какие пальцы куда пихать, какие в глаза, какие в уши, какие в ноздри. Бабы еще зависали в своих мыслях, пытаясь переключиться на новую практику. И вот все уже сделали и остались только Синильга и Вонь Подретузная, которые никак не могли правильно выполнить команду. И теперь азарт еще больше разгорался, кто же, кто же последний? Синильга или Вонь Подретузная? В спешке с трясущимися руками две дуры состязались, кто быстрее и ловчее засунет мизинец и безымянный пальцы в рот, растянув его до ушей. Средними растянут ноздри как у негра, указательными поднимут верхние веки при этом закатив глаза так, чтобы остались только белки, и, не забыв поболтать языком. Синильга постоянно промахивалась, не могла попасть нужным пальцем в нужную дырку, а Вонь, забыв, как что делать, пыталась повторить за Синильгой. Этот цирк длился примерно минут пять.

- Ха-ха-ха, - продолжалось веселье.

- Все, я сделала! - наконец-то раздался радостный возглас Синильги. И все весело побежали проставлять пендели Вони Подретузной за ее тормоза.

После этого ученики-долбоебы на некоторое время остались одни и стали пиздеть, кто о чем.

- Ну че, как просветление? – спросил Гурун у остальных.

- Ой, ребята, пиздец, мне кажется, на моих коленях кожи уже нет.

- И я хожу только на одних костях, - поделился Мудя, - и главное, штаны к ранам прилипают.

- Это что, - разоткровенничался Нарада, - особенно пиздато в туалет ходить - хочешь сесть на унитаз, а глядь, колени не разгибаются, приходится умудряться на карачках прям так на унитаз и садиться. И вы знаете, я из-за этого несколько раз унитаз обоссал.

- А вы кому экзамены сдавали? – спросила чу-Чандра.

- Ну, я практически всем сдавал, - сказал Гурун.

- И че, кому легче? – спросила Синильга.

- Мне кажется, клевей всего сдавать Нандзе, - поделилась Вонь Подретузная, - он все время молчит, слушает, слушает, что ты ему там пиздишь, а потом еще и объясняет все прям как мама в детстве – лафа.

- Ага! Я тоже стараюсь к Нандзе на экзамены напроситься, - поддакнул Мудя.

- Ну, труднее всего это сдавать Гну, - высказался Гурун.

- Да, а че? – поинтересовалась Синильга. - Я ему еще ни разу не сдавала, че сильно спрашивает, много каверзных вопросов?

- Да, он как начнет спрашивать! Сам ничего обычно не говорит, зато все спрашивает, спрашивает и, не дай Бог, какое слово не так скажешь, сразу голодать будешь. Очень строго спрашивает, - подытожил Гурун. Все насторожились, напряглись.

- Я не знаю, как Гну принимает, - с выпученными глазами стал говорить Мудя, прыская слюной, - а вот у Элен, хуй ты че сдашь. Я вот сколько сдавал, ни одного экзамена еще не сдал за эти дни, - поделился Мудозвон своим печальным опытом. – Это, наверное, невозможно.

- А еще Ксива много спрашивает, - продолжил он свой базар, - и когда я не хочу к кому-то идти сдавать экзамен, то иду к Ксиве, чтобы потянуть время, так как иногда она час тебе может что-нибудь рассказывать, рассказывать. А я в этот момент сижу и молюсь, чтобы она подольше что-нибудь говорила, говорила, пока не освободится, например, Аза. И раз, я сразу к ней перебегаю, она тоже не страшно спрашивает, слушает, пару вопросов задаст и отпускает. Вот так я наловчился.

Так уроды рассчитали, определили пути с меньшим дискомфортом, вместо того, чтобы проявиться как Рулон в школе: «Ага, кто там строже всех принимает? Элен, Гну? Понятно, теперь я буду только к ним ломиться. Просветлевайте меня, просветлевайте, я хочу развиваться».

Ну, а свиньи только думали, где попроще, где полегче, да побыстрее бы все это закончилось, наконец.

- Эй, говна, сейчас начинается экзамен по шаманизму, - сказала Аза, - вы должны будете сдать игру на хомузе, правильное положение тела, когда вы стучите в бубен, как нужно его держать.

- Давайте, быстро рассасывайтесь. Все сдавать будете одновременно в разных комнатах, разным людям. Поняли?

- Так точно, рады стараться, - ответили наученные долбоебы. Нарада ринулся сдавать экзамен Нандзе. Заползая в комнату, он увидел Нандзю в шаманской шапке, сидящим на кресле. Нандзя, как обычно, улыбнулся своей хитрой неоднозначной улыбкой и спросил:

- Ну, что, готов?

- Угу, - промычал Нарада, чувствуя, что колени, на которых он стоял, уже начинают трястись и проламывать потолок соседям.

- Ну, давай, поиграй-ка мне на хомузе, - сказал Нандзя.

Нарада неуверенно взял хомуз, приставил его ко рту и стал издавать ужасные звуки, похожие на дребезжащую струну, которая рвется.

- Кошмар, - начал обучение Нандзя, - ты даже хомуз не умеешь держать. Во-первых, язычок должен находиться с правой стороны, а не с левой. А во-вторых, широкую часть хомуза не нужно держать, как лопату, а аккуратно прижми его с одной стороны большим пальцем, а с другой – указательным и средним и не нужно по язычку так сильно ударять, ты же его сломаешь. Нарада опять пытался взять хомуз в свои корявые пальцы и на этот раз зажал его так, что он вообще перестал играть. Нарада тяжело вздохнул, не в силах справиться с маленьким металлическим предметом.

- И ты после этого собрался шаманизм в Америке преподавать? – спокойно, но с упреком спросил Нандзя. Нарада не зная, что сказать, поправил свою грязную замусоленную челку из трех волосинок.

- Ну, отвечай, - с еще большим напором спросил Нандзя.

- Ну, не обязательно же шаманизм преподавать, - придумал новое оправдание Нарада.

- Как это не обязательно?- искренне удивился Нандзя.

- Ну, мне, моей индивидуальности изучать шаманизм не нравится, - стал умничать Нарада,- мой эмоциональный центр бунтует, когда я изучаю шаманизм, а вот йога мне нравится. Я буду йогу преподавать, - закончил Нарада.

- Ага, - сказал Нандзя, посмотрев на него искоса,- йогу говоришь. И много ты людей соберешь своей йогой? Ты знаешь, сколько этих йогов наплодилось, а таких как ты навалом, как говна. Да ты же даже йоги нихрена не знаешь, - в точку попал Нандзя, - давай, покажи-ка мне комплекс «Аватары Вишну».

Услышав новое задание, Нарада раздухарился, расправил «крылья»: «Ну, это я запросто. Сейчас я себя покажу». И уже хотел было делать первую позу, но не тут-то было.

- Э-э-э, куда ломанулся, - остановил его Нандзя, - давай завязывай свои лупы, я буду тебе говорить номер позы, а ты будешь быстро показывать.

- О нет, я так не могу, - заныл Нарада, - че я так буду, давайте, я вам так покажу по-человечески, с объяснениями.

- А че ты затушевался? Ты же великий йог, че тебе стоит? - усмехнулся Нандзя,- давай покажи свой профессионализм. Нарада с потухшей рожей взял первую попавшуюся под руку тряпку, повязал на глаза и встал как перед смертной казнью.

- Третья, вторая, шестая, первая, десятая, - стал один за другим называть номера Нандзя.

- Нарада не успевал вспомнить одну позу, как уже надо было делать другую. И со стороны это было похоже не на йога, а на дебила, который зачем-то завязал себе глаза и теперь размахивает руками и ногами, пытаясь их куда-то сложить, завернуть, и при этом за каждую неправильную позу он получал не легкий пинок под зад от Нандзи. И каждый раз обижался, а вернее сказать, даже не выходил из своей обиды.

- Ох и ничтожество, теперь ты понимаешь, что тебя в Америку выпускать страшно. Ты там что, Гуру Рулона позорить собираешься, говноед? – уже начинал беситься даже всегда такой спокойный, Нандзя.

- Нет, - промямлил Нарада, - ну, я же знаю этот комплекс, - продолжал он слабые попытки оправдаться.

- Все, хватит, у тебя еще есть шанс показать свои познания в шаманизме, - обнадеживающе сказал Нандзя. – Давай, бери бубен и покажи, как ты камлаешь. - Дохлое тело Нарады разогнулось, взяло, как всегда коряво бубен в правую руку, кямлу в левую и стало как шут гороховый прыгать. Прыгал, прыгал, пока не ебнулся мордой об обечайку бубна.

- Ха-ха-ха, - давно я так не веселился, - сказал Нандзя, - ну, ты и клоун, ты че, бубен в руках никогда не держал, шаман хуев?

- Кажется, держал, - зачморенно ответил Нарада, - просто я еще не вышел из маленького стресса от асан.

- Ты что, слабонервный? – смеялся Нандзя, - а, ну точно, Нарада он и в Африке Нарада. Для начала возьми бубен в левую руку, - стал поучать Нандзя.

- А точно, - стукнул себя по башке долбоеб, - я просто перенервничал немного. Ну, надо же, - удивился Нарада сам себе.

- Давай теперь попрыгай, покамлай, - сказал Нандзя, когда Нарада правильно взял в свои грабли бубен. Кащей согнул свои ходули и, отведя от себя бубен на километр, стал со всей дури хуярить кямлой по бубну так, что он содрогался.

- Э-э-э, подожди, урод, ты же так людей можешь убить, рядом стоящих.

- Фу, - вздохнул Нарада, - ну не нравится мне шаманизм, не нравится, - стал психовать дурак, - почему я должен его изучать, не понимаю.

- Хорошо, - спокойно сказал Нандзя, видя, что бесполезно разговаривать с идиотом, - значит и есть тебе не нравится. Вот когда шаманизм понравится, тогда и пожрешь, вали, говно. И Нарада, сам себе насрав, пополз восвояси.

После того, ях экзамен с горем пополам закончился, началась генеральная уборка перед встречей с Мастером. Мудила принялся, как обычно, махать веником, Гурун готовил кресло и столик, а Нараду вместе с бабами погнали на кухню. Тама яму дали задание разливать газированную воду по бутылкам, и он, засчитавшись мух, налил огромную лужу на стол.

- Нарада, у тебя че, руки из попы растут?! – забесилась Ксива.

Нарада обиженно молчал, втыкая еблом в пространство.

- Вот, блин, лох! – негодовала Элен. – Ну че, давай теперь, слизывай все, что налил!

Нараде было в облом лизать лимонад прямо со стола, и он тормозил, стараясь оттянуть этот момент.

«Может, это они шутят, - думал Нарада, переминаясь с костыля на костыль на одном месте. - Может, это они меня так проверяют, как пидора на зоне, буду я слизывать или не буду. А я че, урод? Зачем я буду слизывать этот лимонад, если можно тряпкой вытереть», - пиздел сам с собой придурок. И с этой мыслью Нарада поперся к раковине за тряпкой и стал вытирать ей лимонад. Завидев такую наглость, Элен тут же набросилась на него:

- Ты, че, Нарада, совсем охуел, или у тебя уже крыша окончательно сдвинулась, что ты русского языка не понимаешь?

- Ты че, Нарада, в залупу лезешь? – не меньше возмутилась Аза, - давно пизды что ли не получал?

- Слушай, ты, говно, тебе че спокойно не живется, больше всех надо что ли? – наехал на Нараду Гну, да так агрессивно, что тот чуть в стенку не впечатался.

- А ну, быстро слизывай, обезьяна, - набросилась Ксива. В этот момент Нарада пожалел о содеянном, но было уже поздно. Нет, чтобы сразу слизать быстренько и все, а так своим ебанутым поведением он только еще больше настроил людей против себя. Но Нарада еще говношился, никак не хотел понять, зачем ему это слизывать: «Это ж какой позор, если я такой Великий, блядь, буду слизывать лимонад, это как же ж я со стороны-то буду выглядеть», - все никак не мог успокоиться Нарада.

- Ты, че, бля, совсем дурак? - удивилась чу-Чандра, - ты посмотри на себя, как ты закостенел в своей ложной личности, что тебе уже в ломы слизать лимонад со стола.

- Ты еще скажи спасибо, что тебя не заставляют говно с унитаза зубами соскребать, - сказала Аза.

- Слушай, Нарада, - спокойно, но тяжеловесно, глядя исподлобья, начал Гну, - если ты умный, ты должен понимать, что по-любому этот лимонад тебе придется слизать, не по-хорошему, так по-плохому. Тебе нужны неприятности?

- Н-н-нет, - поняв намек, промямлил Нарада.

- Вот и славно, - все в той же издевательской манере продолжил глумиться Гну, - и мне, и вот Нандзе не охота марать руки об такое ЧМО, как ты, поэтому давай, будь молодцом, - завершил Гну и похлопал Нараду по плечу.

- А Гуру Рулон знает о том, что я эту практику прохожу? - придумал новую зацепку Нарада.

- Слушай, Нарада, как ты всех заебал, урод, - начала Элен, - Гуру Рулону делать нечего, как время на такого урода тратить. С таким долбоебом мы и сами разберемся. Для того-то мы тут и находимся, чтобы Гуру Рулон мог делать Великие дела, а не тратить свое драгоценное время на таких хуесосов.

- Да он уже затрахал всех, - не выдержал Нандзя, - все, я считаю до десяти, либо ты слизываешь, и ты хороший мальчик, либо нет, и тебе пизда настанет. Все! 10, 9, 7, - начал Нандзя.

- Э-э-э-э, - подождите! - завопил Нарада, - вы «8» пропустили. Все так и заржали, видя ничтожество Нарады.

- Тебе, Нарада это не поможет, давай лучше, лижи, - посоветовал ему Гурун.

- 6, 5, 4,- продолжал счет Нандзя. Нарада, придурок уже весь извелся: мечется, мечется, не зная, что делать и лизать западло и страшно, что изобьют, но все-таки страх оказался сильнее….

- Ну, ты че, баран, плохо всосал? – забесился только что вошедший Гну.

Пересравшись гычи, Нарада, преодолевая дикие муки своей ебаной в жопу гордости, наклонился над столом и так важно, как только мох, принялся аккуратно слизывать газ-воду, то и дело интеллигентно поправляя свою главную гордость – засаленный чубчик, как будто он лизал не лимонад, а божественную амриту, и не со стола, а с золотого подноса, поддерживаемого всеми святыми буддийского пантеона.

- Ты, дурак, пошевелись! – заорала Аза.

Нарада быстрее заработал языком, продолжая позировать как перед камерой.

- Нарада, а Нарада, ебальник попроще сделай, - наставляла его Ксива.

- Будь проще, и люди к тебе потянутся, - угорала чу-Чандра, видя как Нарада от своей чопорности уже не знает, куда деться. И так и сяк ноги переставляет, как модель на подиуме, чуть слижет, челочку поправит пидорасоватым движением своей грабли, потом аккуратно так, осторожно вытрет губы, осмотрится болезненно, как кто на него реагирует и опять таким же хитровыебанным способом начинает слизывать лимонад.

Когда Рулон узнал об ентом прикольном случае, то он разоблачил поведение Нарады:

- Ой-ой-ой-ой-ой!!! Нам с котом совсем не понятно такое поведение! – удивился Рулон. – Он должен был тут же войти в придурошное состояние и начать активно все слизывать, пока дают! Это же так вкусна-а! Нараде трудно было выполнить эту детсадовскую практику, потому что он пытался сделать ее из важного, гордого, напыщенного образа. А это неправильно, - учил Гуру Рулон, - нужно было сначала войти в такую детскую непосредственную часть, сущностную и из нее действовать, тогда не было бы такого дискомфорта, а было бы легко и радостно. Если бы ребенку предложили слизать лимонад со стола, как бы он среагировал? – спросил Гуру Рулон.

- Он бы радостно накинулся, ему было бы очень весело, - наперебой стали отвечать рулониты.

- Вот так! Поэтому вы должны увидеть, какое говно вам делает в жизни ложная личность, как трудно с ней жить, поэтому нужно активней бороться с ней, пока совсем плохо не стало.

- А он так гордо нагнулся и стал кое-как лизать, боясь, что его увидят в дурацком положении! – радостно вспомнила Элен.

- А-ха-ха! – засмеялся Мастер. – Он хотел сохранить свой великий образ и при этом быть рулонитом! Не-е-ет!!! Так не получится! Из ложной личности мы не можем бороться со своим говном!

 

 

Уголовное право

 

- Ну что, свиньи, кто готов познавать уголовное право? - спросила Элен, оглядывая дураков.

- Я-я-я, - затараторил Нарада, вываливаясь из туалета, лишь бы поскорее свалить с толчка и не наслаждаться этой парашей.

- Так, так, - просекла Элен что-то не ладное, - нет уж, Нарада, посиди еще и подрай унитаз, а на экзамен у нас пойдет.…. где. Где она? - стала искать Элен жертву и, зайдя в кладовку, среди мешков с мусором нашла Вонь Подретузную, которая сидела в кладовке, где чего только не было понавалено: и обои, и консервы, и коробки с печеньем, шоколадом, мыло, туалетная бумага и еще куча всего подряд. И она не знала, что с этим всем делать.

- Эй, говно, - обратилась к ней любезно Элен, - а ну быстро на своих четверых поскакала на экзамен.

Жирная корова так и подскочила от неожиданности.

- Ну, что встала, а ну быстро подорвалась, - разбесилась еще больше Элен, видя, что та даже с места не может сдвинуться и начала ее пинать под зад. Вонь Подретузная, замученная и обосравшаяся заползла в экзаменационный зал, где сидел Гну и Нандзя.

- Ну, блядь, тебя и разнесло, - охуел Гну, увидев такую тушу, - больно хорошо жилось вдали от Рулона, разжилась на деньгах Эгрегора!

- А сейчас мы тебя проверим, как ты знаешь один из основных предметов Рулон-холла, - сказал Гну, ухмыльнувшись. Ситуация: я и Нандзя сейчас будем играть ФСБ-шников, - продолжил он, - представь, что ты сейчас на семинаре с рулонитами и тут заваливают ФСБ-шники.

- Так, что тут происходит? – с этими словами Гну с Нандзей вошли в агрессивное состояние и с напором начали задавать самые разные вопросы.

- Да я тут веселюсь с друзьями, - заикаясь, стала отвечать Вонь Подретузная.

- Так, колись, где находится Рулон?

- Р-р-рулон? Я не знаю, - стала заминаться Вонь Подретузная, - где-то он живет, а кто это?

- Ты давай тут, дурочкой-то не прикидывайся, мы видели тебя на этих сборищах, как там они у вас называются, то ли огни, то ли костры, - стали беситься «ФСБ-шники», - давай колись, сейчас мы пойдем с ним разбираться.

- Я, правда, не знаю никакого Рулона, - стала ныть Вонь Подретузная, сделав жалостливую рожу.

- Так, я не понял, ты что-то не всосала, - стал свирепеть Гну, подошел к Вони тяжеловесной походкой и уверенным жестом схватил ее за шею, сделав вид, что сейчас будет душить.

- Экхе, кхе, кхе, - поперхнулась Вонь и автоматически схватилась за руки Гну, пытаясь освободить свою шею.

- Ну что, падла, отвечай, - спокойно и насмешливо сказал Нандзя, ехидно улыбаясь и заглядывая в испуганные глаза тупой дуры.

- Э-э-э, я-я-я, - только и смогла выдавить Вонь Подретузная. Гну слегка ослабил захват, внутренне смеясь над покрасневшей мордой свиньи, а внешне строя разбесившуюся физиономию ФСБ-шника.

- Короче, долго возиться мы с тобой не будем, либо ты сейчас говоришь по-хорошему, либо потом по-любому ты все скажешь, но по-плохому.

- Не надо шутить с дядей Гну, - пидорастичным фльцетом стал подъебывать ее Нандзя.

- Бляха- муха, че там с ней делают? – пересрался Мудон, услышав писк, раздавшийся из экзаменационной комнаты, он все продолжал стирать очередную партию вонючих носков, давая своему больному воображению все больше и больше разыгрываться. Тут на его счастье все жрицы убежали в другую залу, где трапезничал Мудрец, и Муд решил не терять времени даром. Он тихо подполз к Гуруну, который в это время очень смиренно, как настоящий монах гладил носовые платочки, полотенчики и аккуратно складывал в одну стопку.

- Эй, Гурун, слышь, а че на экзамене-то было? – судорожно стал спрашивать Мудя. Но Гуруну похоже настолько нравилась его блатная работа, что он сидел беззаботно, что-то себе там припевал и нихуя не слышал. Муд взял первую попавшуюся хуйню, которая валялась на полу и бросил ее в Гуруна.

- А? Что? Где? – очнулся тот, - че тебе надо? – заметил он Мудозвона.

- Ну, говори скорее, че там на экзамене было, вдруг меня сейчас позовут, че говорить надо?

- Да ни че, нормально, ты, главное, побольше улыбайся, тогда проще будет.

- А ну, козлы, быстро разбежались по своим углам, - заметила их Ксива, - ишь распизделись, по местам быстро. И ни с чем Муд вяло пополз обратно в ванную.

«Ох, когда же это все кончится, - думала Синильга, оттирая сковородку, - заебло-то как все, поскорее бы с Нарадушкой вместе поехать куда-нибудь и никто бы нас не видел, нахуй мне все это нужно? ….Ой, че-то там Вонь орет, а где Нарада-то мой? Кажется, в туалете сидел, а может, это он там орет. Нет, ну я не понимаю, почему я должна все это терпеть такие издевательства».

- Эй, Синильга, че зависла? - разбесилась Аза, увидев, что Синильга, если будет дальше продолжать тереть сковородку, то в ней образуется дырка.

- Блядь, да ты вообще еще нихуя не сделала на кухне, посуду не помыла, пол не помыла, продукты в холодильник не убрала, еб твою мать, да чем ты все это время занималась, - не могла остановиться Аза. Ну, ничего, завтра у тебя будут особые уроки семейной жизни, где ты всему научишься.

- Такая наглая, мразь, попалась, - бесился Гну в экзаменационной комнате, испытывая Вонь, - сейчас мы с тобой по-другому разговаривать будем, - с этими словами Гну подмигнул Нандзе, тот в свою очередь взял бельевую веревку и стал туго завязывать руки Вони. А Гну достал из шкафа утюг и начал его нагревать. Тут Вонь обосралась уже не на шутку.

«Еб твою мать, они че, по-настоящему тут решили меня прикончить? - С одной стороны она понимала, что это просто игровая ситуация, но болезненное воображение не давало покоя, и страдания-то вобщем-то все были от него.

<