Ответ на замечания ведущей организации

Для начала хотелось бы поблагодарить коллег из - - - за проделанную работу. К сожалению, их вердикт оказался неудовлетворительным, но в своём выступлении я надеюсь убедить собравшихся в ошибочности выводов, представленных в данном отзыве.

Начнём с главного, а именно с означенных в конце семи пунктов, которые, по сути, заявлены в качестве наиболее значимых недостатков. С Вашего позволения, предпочту в обратном порядке.

7. Довольно странным является то обстоятельство, что авторы фактически умолчали о моей монографии 2012 г., в которой результаты исследования также представлены в полной мере. Это удивляет тем более, что речь в данном случае идёт о «рецензированной» монографии, которых в отечественной историографии древности единицы, вышедшей в свет в одном из старейших и авторитетнейших антиковедных издательств «Rudolf Habelt GmbH». На неё получены рецензии ведущих мировых специалистов в области аграрной истории Рима Л. де Лигта (Latomus. 74. 3. 2015. P. 847-849) и С.Т. Розелар (BrynMawr, http://bmcr.brynmawr.edu/2013/2013-08-14.html), а также Т. Ляфранши (L’antiquitè classique. 83. 2014. P. 437-439). Сам текст был принят к публикации также после проведения процедуры рецензирования. Кроме того, основные концептуальные положения неоднократно обсуждались с уже упомянутым Л. де Лигтом и профессором Г. Гальстерером, крупнейшим эпиграфистом в ФРГ, что тоже, на мой взгляд, свидетельствует в пользу достаточной апробации диссертации. В конце монографии я выражаю этим и другим авторитетным специалистам благодарность за ценные советы и указания. Данные обстоятельства самым удивительным образом ускользнули от внимания рецензентов.

Крайне сомнительным представляется утверждение, что мои монографии и статьи, посвящённые политической терминологии поздней Республики, и, в частности, так называемым «оптиматам» и «популярам», не имеют прямого отношения к защищаемой сегодня диссертации. Политическая борьба в указанный период (то есть и в гракханское время) традиционно рассматривается с точки зрения противостояния «оптиматов» и «популяров», и по этой причине полученные в результате исследования данные позволили мне разработать собственный подход к изучению реформаторского движения. В частности, мною была подвергнута критике «двухпартийная» схема Т. Моммзена, что позволило изобразить политическую борьбу в гракханское время не как традиционное противостояние аристократов и демократов, или же отдельных влиятельных клик внутри элиты, как это предлагает «теория лидерских партий», а как конфликт между различными группами владельцев и собственников римской общественной земли гражданского и союзнического происхождения, тогда как так называемые аристократы и демократы были представлены и в том, и в другом лагере. Это относится и к моей статье об оптиматах и П. Клодии, в которой, помимо всего прочего, рассматриваются механизмы политической борьбы и пропаганды в поздней Республике, которые активно использовались и во время гракханской смуты. Кроме того, от внимания рецензентов ускользнуло то обстоятельство, что проблематика, изучаемая в этих работах, затрагивается и в диссертации, а именно на стр. 287-288. Коль скоро в «Положениях» не обозначена доля (в процентном отношении) материалов диссертации, которые должны присутствовать в публикациях, то и претензии авторов отзыва я считаю безосновательными. Это относится и к работам из основного списка. Помимо этого, в качестве рецензируемых публикаций можно рассматривать и мои вышедшие в издательстве “Rudolf Habelt GmbH” на немецком языке монографии.

Помимо этого, авторы отзыва считают, что и моя рецензия на книгу В.А. Квашнина не имеет отношения к содержанию диссертации. Это неверно, потому что в её рамках освещаются, в частности, такие проблемы, как ценз 214 г. до н. э. (с. 202-203), возникновение земельного фонда ager in trientabulis (с. 203), распространение римских законов на италийские общины (с. 201), также рассматриваемые и на страницах моей диссертации.

Цитаты:

С. 201: «При реконструкции последнего пункта автор обращается к проблеме распространения римских законов на италийские общины. Квашнин считает, что после принятия lex Didia их действие распространялось и на союзников (с. 51). Однако широко известный пассаж из «Сатурналий» Макробия, который обычно рассматривается как свидетельство в пользу данной гипотезы, нельзя трактовать столь однозначно. Г. Гальстерер, например, придерживается мнения, что речь в законе Дидия идет о жителях римских fora et conciliabula, т.е. о cives Romani. Противопоставление Italici – cives urbani, которое мы находим в указанном пассаже Макробия, представляется достаточным основанием для подобного предположения».

С. 202-203: «Из числа мероприятий, рассматриваемых в рамках I главы, наиболее «загадочным» представляется цензура 214 г. Ливий достаточно подробно останавливается на деятельности М. Атилия Регула и П. Фурия Фила. Впрочем, смерть последнего (XXIV. 43. 4) не позволила провести обряд люстра, без которого результаты ценза считались недействительными. В этой связи принципиальное значение приобретает вопрос о легитимности мероприятий, предпринятых во время данной цензуры. К сожалению, в рецензируемой работе мы не находим прямого ответа на этот вопрос. Автор подробно останавливается на судьбе М. Цецилия Метелла и других римских нобилей, которые после поражения при Каннах, разуверившись в успехе войны против Ганнибала, намеревались покинуть территорию Италии и поступить на службу к какому-нибудь иноземному правителю. В ходе ценза 214 г. они понесли наказание за проявленное малодушие в виде лишения общественных коней, исключения из своих триб и перевода в эрарии. Согласно Ливию, во время следующей переписи 209/208 гг. они были наказаны повторно (XXVII. 11. 12–13). Квашнин полагает, что Ливий, не сумев найти достаточно сведений о цензе 209/208 гг., вполне мог перенести часть событий, происшедших в 214 г. (с. 109), на более позднее время. Но если все мероприятия цензоров 214 г. были отменены, то «повторное» наказание М. Цецилия Метелла и его сообщников не кажется таким уж нелогичным. Не исключено, что они понесли наказание только во время ценза 209/208 гг.»

С. 203: «Далее Квашнин обращается к событиям 210 г. В тот год сенат был вынужден вновь обратиться к гражданам по поводу займа для снаряжения флота. Автор не без оснований полагает, что при подготовке нового эдикта консулы М. Клавдий Марцелл и М. Валерий Левин использовали постановление 214 г. (с. 147). Римские граждане восприняли обращение властей без особого энтузиазма, а необходимые средства консулы получили лишь после того, как М. Валерий Левин предложил коллегам-сенаторам передать на нужды государства все имевшиеся в их распоряжении деньги. Квашнин, к сожалению, не упоминает о том, что впоследствии кредиторы настояли на гарантиях, причем условия соглашения были для них настолько выгодными, что они фактически отказались от своих финансовых претензий. В 204 г. при непосредственном участии М. Валерия Левина стороны договорились о «реструктуризации» долга, который теперь должен был выплачиваться тремя частями. Когда пришел черед второго платежа, в казне не оказалось достаточной суммы. Тогда кредиторы получили во владение участки ager publicus, после чего был образован земельный фонд ager in trientabulis (Liv. XXXI. 13. 5–9). Possessores могли вернуть свои деньги при условии возвращения этих участков. Впрочем, в античных источниках не сохранилось сведений о прецедентах подобного рода».

К сожалению, уже при рассмотрении только одного пункта возникает впечатление о довольно странной избирательности авторов отзыва, а также о невнимательности при чтении моих работ, если не о тенденциозности.

6. Приложение №2 было внесено в текст диссертации после обсуждения на кафедре всеобщей истории СГУ им. Н. Г. Чернышевского, во время которого мне было предложено составить список латинских терминов, используемых в диссертации. Это мотивировано, прежде всего, тем, что не все члены кафедры и диссертационного совета являются специалистами по истории Римской Республики. По этой причине трудно признать данное замечание корректным.

5. Пятый пункт мне представляется совершенно неприемлемым. Без каких-либо ссылок на литературу моим разработкам отказывается в оригинальности. На мой взгляд, фраза «В более или менее близком смысле эти положения уже высказывались в историографии» по отношению к любой проблематике, научное изучение которой насчитывает почти два столетия, является абсолютно неприемлемой. Некоторые исследователи «исключали» из переписей то пролетариев, то cives sine suffragio, но под этими решениями всегда присутствовала концептуальная основа. Такая основа присутствует и в моей работе. Я представил собственную концепцию ценза, причём не статично, как в других работах, а в развитии, на протяжении всего республиканского периода, указав при этом на обстоятельства, менявшие подход римских властей к проведению переписей, и подкрепив их всей необходимой источниковой базой. Сам по себе этот подход является новшеством, и проблема развития критериев ценза в связи с изменениями в общественной жизни Рима (например, включение пролетариев в списки после реформы Гая Мария) или какими-либо внешнеполитическими событиями (II Самнитская и II Пуническая войны) не поднимается ни в отечественной, ни в зарубежной историографии. Очень печально, что авторы не заметили такой принципиальной разницы между моей концепцией и разработками других исследователей. Уже по этой причине отвечать на голословные утверждения я считаю бессмысленным. Для того, чтобы содержание 5-го пункта стало «недостатком», нужны ДОСЛОВНЫЕ цитаты из работ специалистов по римской демографии со всеми необходимыми для таких цитат научными аттрибутами. Правда, подобного рода высказывания моих оппонентов свидетельствуют скорее об их недостаточной осведомлённости в указанной проблематике. Моё уточнение выкладок Э. Габбы относительно даты снижения ценза для пятого имущественного класса сервиевой системы, фактически признанное авторами отзыва незначительным, базируется на зафиксированном в источниках факте, что formula census определялась цензорами сразу после вступления в должность, то есть и предполагаемые изменения были внесены скорее всего в 125 г. до н. э. Может, с точки зрения специалистов главным образом по имперскому Риму и Северному Причерноморью различие в пять лет и кажется незначительным, но речь ведь в данном случае идёт об истории Республики, о 120-х годах до н. э., о которых известно крайне мало. Уже не говоря о кампанцах (в контексте итогов II Самнитской войны) и жителях колоний латинского права, о включении которых в итоговые отчёты римских цензоров писал и пишу только я один, тогда как авторы отзыва голословно утверждают, что и это положение является не вполне оригинальным.

4. Кандидатская диссертация В.Г. Тельминова не была защищена, а потому не может рассматриваться в качестве полноценного научного документа. Снята с защиты она была из-за фактического отказа обоих оппонентов и моего неофициального отзыва, в котором я достаточно красноречиво изложил, почему она не может считаться научным произведением. Уже сами эти обстоятельства указывают на её неудовлетворительное качество. То же самое относится и к его публикациям по гракханскому времени, в которых содержатся многочисленные фактические и логические ошибки, а также было продемонстрировано неподобающее знание источников и литературы. Обо всём этом написано в моём отзыве, который я могу предоставить для чтения любому желающему. По этой причине говорить о каком-то «комплексном анализе» в отношении работ В.Г. Тельминова совершенно необоснованно. Здесь просматриваются вполне очевидные «двойные стандарты». Мне составители вменяют в вину отсутствие 3-4 работ, хотя я использую другие статьи и монографии тех же авторов, в которых в полной мере отражены их концептуальные разработки. В работе же В.Г. Тельминова недоставало почти 300 (!) важнейших работ по проблематике, но в его случае никто не сомневается в «комплексном анализе». Насчёт вклада в мировую науку. Это сомнение считалось бы резонным, если бы у меня не было на сегодняшний день 14 публикаций в реномированных изданиях, таких, как «Historia», “Gymnasium” (в котором меня привлекают вот уже два года в качестве рецензента для научных трудов специалистов МИРОВОГО уровня), “Antiquitas”, “Anzeiger der philosophisch-historischen Klasse der Österreichischen Akademie der Wissenschaften”, а также в реномированных издательствах, таких, как “Franz Steiner Verlag” и “Rudolf Habelt Verlag”. Если посчитать число зарубежных работ составителей отзыва на основе информации из сети «Интернет», то они все вместе взятые опубликовали за рубежом как минимум в два раза меньше, чем Ваш покорный слуга. В диссертации (стр. 5-7) и автореферате (стр. 4-5) я ссылаюсь на изучение в моей работе проблем, которые недостаточно разработаны в зарубежной историографии, и, соответственно, моя работа является вкладом и в их исследование на мировом уровне.

3. Единственный пример моего якобы не вполне чёткого оперирования категориями римского вещного права вполне очевидно свидетельствует о том, что авторы отзыва совершенно точно не читали главный источник по земельному праву поздней Республики – аграрный закон 111 г. до н. э. Я распечатал необходимые строки и предлагаю коллегам ознакомиться с их содержанием. Как видите, и здесь авторы допустили ошибку, никакого «держания» мы не наблюдаем. В данном случае моим оппонентам следовало бы предъявить конкретный латинский термин, чтобы всем стало понятно, что именно они имеют в виду. В науке вопрос о правовом статусе земельных участков «придорожных жителей» уже давно решён в пользу «possessio», хотя нельзя не отметить и многозначности последнего. Но об этом известно только тем, кто знаком с историографией, причём практически целиком зарубежной. Насчёт моих знаний по римскому праву я всё-таки предложил бы совету прислушаться к мнению специалиста именно по римскому праву. Вот что написал о моей книге авторитетнейший (по мнению самих рецензентов) Л. де Лигт (Latomus. 74. 3. 2015. P. 848-849): «Many non-specialists, especially those having a limited knowledge of Roman law, will find many of Lapyrionok’s arguments difficult to follow. The other side of the coin is that the author makes it patently clear that mastering of at least some of the technical aspects of Roman republican legislation is an absolute requirement for those aspiring to achieve a basic understanding of the policies and aims of the Gracchi and their opponents. Those acquainted with the basic principles of the Roman law of property will appreciate author’s careful examination of the leges Semproniae, lex Rubria and epigraphic law of 111 BC. Those having less affinity with technical matters will be reminded of how little we actually know about the Gracchan land reform and about the colonial legislation of 123-122 BC» («Многие неспециалисты, и в особенности те из них, что обладают ограниченными знаниями в области римского права сочтут большую часть аргументов Р.В. Лапырёнка малоубедительными. С другой стороны, автор показал со всей очевидностью, что изучение хотя бы некоторых технических аспектов римского республиканского законодательства является залогом успеха для тех, кто стремится достичь понимания политики и целей как Гракхов, так и их оппонентов. Те, кто знаком с основными принципами римского права о собственности, оценит скрупулёзный анализ leges Semproniae, lex Rubria и эпиграфической lex agraria, представленный автором. Тем же, кто мало интересуется техническими аспектами, хотелось бы напомнить о том, как мало мы в действительности знаем о гракханской аграрной реформе и о колониальной программе 123-122 гг. до н. э.»).

2-1. Составители отзыва отказывают моей работе в отсутствии ретроспективности и исторической перспективе, но это неверно. Я указывал неоднократно о воздействии гракханских реформ на последующие события римской истории, и, в частности, на то, что так называемый «италийский вопрос», который, по моему мнению, возникает именно вследствие событий 133-122 гг. до н. э., спровоцировал начало Союзнической войны. Моё новшество в данном вопросе заключается в том, что я объяснил главную причину, по которой италики добивались римского гражданства и добились его в конце концов на основании законов Юлия и Плавтия-Папирия. Кроме того, мне удалось проследить весь путь возникновения этого «италийского вопроса», объяснив его с точки зрения отношений собственности. Благодаря этому мною были обозначены противоречия по поводу собственности не только внутри римского общества, но и внутри всего Римско-италийского союза, а это очень важное достижение, поскольку изучаемые в диссертации события происходили на фоне постепенной трансформации гражданской общины, перерождения её в Империю, а «италийский вопрос» имел в данном случае, на мой взгляд, первостепенное значение. Именно поэтому я не принимаю замечания авторов об «узости», и отсутствии в работе перспективы и ретроспективы.

Таким образом, из всех заявленных в данной части отзыва недостатков ни один не является таковым, более того, составители сами допустили непростительные для специалистов высокого уровня ошибки, обусловленные, на мой взгляд, их недостаточной осведомлённостью в источниковедении гракханского времени и незнанием литературы, довольно странные умолчания, если не замалчивания, а также голословные утверждения.

Теперь обратимся к недостаткам моей работы, означенным в основной части отзыва.

Составители считают необоснованной следующую фразу из моей работы (автореферат, с. 3)

«В современных условиях актуальность данной проблематики представляется очевидной по причине того, что каждая система земельных отношений, как, впрочем, и социально-экономическое и политическое развитие в целом, базируется на конфликтах между различными формами собственности (главным образом государственной и частной)».

В данном случае «конфликты» и «система» следует понимать в диалектическом смысле, то есть с точки зрения закона о единстве и борьбе противоположностей. Что же касается замечания о двуединстве, то авторы забывают о том, что в гракханское время начинается постепенный переход от Рима-полиса к Риму-империи, и данное обстоятельство отражено и в аграрном законе 111 г. до н. э., где уже вполне просматривается противопоставление publicus - privatus. Кроме того, именно на основании этого закона происходит «приватизация» большой, если не большей части римской общественной земли. То есть налицо конфликт между общественными и частными интересами. После этой «приватизации» исчезла материальная основа для проведения старой, «полисной» аграрной политики, и начался процесс концентрации земельной собственности, о чём я пишу в своей работе. Очень странно, что авторы не обратили внимание на эти важные обстоятельства.

Помимо всего прочего, в отзыве встречаются некоторые противоречия.

Что касается цели исследования, то "анализ" - слово многозначное, употребляется ещё и в значении "изучение" (http://www.efremova.info/word/analiz.html#.VxaWO_mLTIU). В онлайн-словаре русского языка Сергея Ивановича Ожегова вторым его значением является «всесторонний разбор, рассмотрение» (http://www.ozhegov.com/words/455.shtml). Во второй части предложения слово «изучение» употребляется, и именно по этой причине в первой было использовано синонимичное «анализ», но, разумеется, не в смысле метода, инструмента.

При определении хронологических рамок было специально оговорено, что, дословно (автореферат, с. 6): «Основное содержание данной работы составляет историческая интерпретация событий, происходивших в 133-122 гг. до н. э., то есть в период, именуемый обычно «гракханским временем». При этом создание полноценной картины демографического развития Рима во II в. до н. э. требует регулярного обращения к материалам классической Республики, а при определении функций римского ценза первостепенное значение имеют сведения античных источников о начальном периоде в истории Республики. Помимо этого, аграрная политика братьев Гракхов находит многочисленные параллели и в мероприятиях оппозиционных деятелей конца II–I вв. до н. э., таких как Л. Аппулей Сатурнин и П. Сервилий Рулл.» Я мог бы принять это замечание, если бы в тексте диссертации и автореферата не было сделано такой оговорки. Именно по этой причине в задачах присутствует и пункт о предгракханской демографии. Любое исследование по институтам Республики предполагает привлечение материалов более ранних и поздних эпох. Но основное содержание диссертации посвящено именно реконструкции событий 20-х гг. до н. э. В этой связи, считаю замечания относительно цели, предмета и хронологических рамок не вполне корректными. Странным представляется и заявление составителей отзыва о том, что взаимоотношения Рима с союзниками и проблемы демографии выходят за рамки аграрной политики и отношений собственности, ведь основной причиной поражения аграрной реформы Тиберия Гракха стала позиция италийских владельцев римской общественной земли, о которой я достаточно подробно пишу во второй главе, а демографический рост по итогам ценза 125/124 гг. до н. э. был обусловлен, по мнению некоторых исследователей, действием закона 133 г. до н. э.

 

По поводу источников. ТАБЛИЦА ИЗ ПОЛЬЧЕВЕРЫ НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ К ГРАКХАНСКОЙ АГРАРНОЙ РЕФОРМЕ! Вот что пишет по её поводу И.Л. Маяк (Маяк И. Л. Рим первых царей. М.: Издательство МГУ, 1983. С. 226):

Большой интерес представляет собой таблица из Польчеверы. Это — эпиграфический памятник документального характера, датируемый II в. до н. э. Надпись была найдена еще в 1506 г. и особенно внимательно изучена Э. Серени [92], который с ее помощью показал живучесть сельской общины в Италии, именно в Лигурии. Вслед за Форментини он подчеркнул, что таблица — памятник лигурийского права, интерпретированный римской юриспруденцией. В надписи на таблице содержится судебное решение братьев Минуциев [93] от 117 г. до н. э., призванных в качестве арбитров жителями Генуи, а также кастела Лангенов Витуриев, в споре по поводу земли, лежащей между этими общинами и которой они совместно пользуются. Эта земля названа общественной — ager poplicus, или publicus (строки 13 и 24). Видимо, часть этого ager publicus принадлежит именно генуатам, поскольку плату (vectigal) за ее использование надлежит вносить в казну общины генуатов (строки 25 — 28). Другую же часть его составляют земельные владения Лангенов Витуриев, потому что плату за нее следует уплачивать в казну этого кастела (строки 29 — 31). В судебном решении оговорено, что спорной землей жители Генуи и кастела пользуются беспрепятственно, но никому третьему без разрешения названных общин использовать ее нельзя (строки 30 — 32). Из текста надписи явствует, что спорная земля представляла собой граничащие друг с другом общественные земли двух разных общин.).

У «критиков», по всей видимости, не хватило либо терпения, либо знаний для того, чтобы элементарно сравнить два важнейших эпиграфических источника пост-гракханского периода и понять, что в так называемой «Sententia Minuciorum» речь идёт не о римской общественной земле (ager publicus populi Romani), а об общественной земле ГЕНУАТОВ (здесь: ager poplicus). По этой причине она не имеет прямого отношения к теме, так как в работе исследуется гракханская аграрная реформа. Арбитраж осуществлялся в данном случае, скорее всего, на основании решения сената или закона о восстановлении поселения генуатов после его разрушения войсками Ганнибала. Именно по этой причине туда были отправлены Минуции, поскольку восстановлено то поселение было Кв. Минуцием Руфом. Судя по всему, они просто инспектировали и восстановили межу, что была установлена их предком.

Кроме того, использование источника, который ещё не был толком прокомментирован с точки зрения языка, а также содержащихся в нём правовых норм, является некорректным с точки зрения методологии. А ссылка на CIL, где опубликована эта надпись, у меня есть.

Я использую в своей работе другие статьи и монографии тех же авторов, о которых говорится в "отзыве", то есть что я якобы не использовал.