Одни привязываются, другие всегда в поиске. Чтобы бороться с депрессией, которая следует за разрывом, психиатр предлагает использовать недавние открытия в области химии мозга.

МЕДИКАМЕНТЫ ПРОТИВ ОГОРЧЕНИЙ В ЛЮБВИ

"Наслаждение любви длится только миг, горе любви длится всю жизнь..." Этот напев, дорогой нашим бабушкам, вышел из моды. Наше общество не ценит больше грусть и неудовлетворенность в чувствах. Оно хочет с ними бороться как с обычными болезнями. Из всех средств тут подразумевается химиотерапия. "Химия любви", таков заголовок работы, которая вышла в свет в Соединенных Штатах под подписью доктора Либовица (Liebowitz), психиатра, воодушевленного последними открытиями в нейрохимии, и который уверяет что, сам получит впечатляющие результаты, леча безутешные огорчения в любви... медикаментами.

Речь не идет о "пилюлях счастья", транквилизаторах, злоупотребление которыми влечет так много несчастий на обоих берегах Атлантики, и которые только временно приглушают тревогу, не трогая ее причин. Что ведет иногда к непоправимой депрессии. Ход доктора Либовица исходит из того, что происходит в нашем мозге, когда мы счастливы или несчастны в любви.

Имеется много способов влюбиться: любовь с первого взгляда, дружба, которая превращается в любовь, привычка, которую обнаруживают одним прекрасным днем, что это любовь и т.д. Имеется много способов быть верным, ревнивым, собственником, реагировать на разрыв. Эти черты записаны в нашей личности. Некоторые влюбляются повторно, они не могут долго хранить свой союз: они разбивают его или их разделяют. Другие являются "супругами": они смогли в своей жизни любить всего 2 или 3 раза, но каждый раз с полной верностью. Некоторые хранят свою независимость, уважая ту, которую любят; другие не могут прожить без нее (него) даже дня. Разделение, просто плохой момент для некоторых, становится для других длительным западанием, раной, ведущей к остановкам в работе, иногда к повторным госпитализациям.

Вся наша чувственная жизнь связана с активностью головного мозга. Отличия между разными способами жить, - и любить в том числе, - должны, следовательно, соотноситься с индивидуальными биологическими особенностями. Вещества, которые воздействуют на психику, медикаменты, или просто кофе, табак или алкоголь, или наркотики, как кокаин или героин, не создают всех составляющих аффективных реакций. Они только их увеличивают, уменьшают или их нарушают. Эмоции действуют тем же способом, побуждая наш мозг вырабатывать вещества, которые возбуждают или тормозят нервные цепи, ответственные за аффективность, то есть за наслаждение или за страдание.

Так эндорфины уменьшают активность нейронов, ответственных за боль (см. Science & Vie N 723). Фенилэтиламин (PEA) действует как продукты типа амфетаминов, которые стимулируют активность нейронов, ответственных за состояние возбуждения. Бетакарболины увеличивают состояние алертности (вплоть до тревоги), тормозя нейроны-ингибиторы (см. Science & Vie N 787, апрель 1983, стр. 26: "On a trouvé la molécule de l'anxiété" (Нашли молекулу тревоги)). И перемены в аффективной жизни находятся в зависимости от этих внутренних "наркотиков", эффекты которых сравнимы с эффектами экзогенных наркотиков (вдыхаемых или впрыскиваемых). Удовольствие и огорчение в любви следуют из активации этих нейрохимических систем переживаемыми эмоциями.

Эмоции вообще необходимы организму животного, и человека в частности. Они стимулируют биологическую активность перед лицом внешних обстоятельств, требующих эффективного ответа. Сердечная система и дыхание увеличивают свою работу, биохимические резервы сливаются в кровь, чтобы принести мышцам и органам добавку энергии. Эмоция отвечает на встречу объекта или ситуации, которая ставит под вопрос выживание индивида или вида. Такова причина существования страха, голода, гнева или... любви. У человека фактор, запускающий эмоцию, часто заменен своим символом: изображением, именем, фразой. Наш мозг предназначен для того, чтобы становиться в состояние эмоции с момента получения сигнала, прямого или символического.

Центры в головном мозгу, которые организуют это состояние эмоции, - лимбическая доля и гипоталамус. Эти зоны, расположенные у человека на внутренней поверхности полушарий, иногда называют "древним мозгом", так как их нашли в разных вариациях у всех позвоночных, что удостоверяет их важность для выживания. Начиная с рождения, они отвечают на четкие стимуляции: те, которые означают хорошее самочувствие (для грудного ребенка это удовлетворение примитивных потребностей безопасности - сытости - тепла), или те, которые означают тревогу или страдание (неудовлетворение этих потребностей).

По мере индивидуального созревания научение возрастает, оставляя следы в памяти. Если запомненные ситуации были ассоциированы с хорошим самочувствием или со страданием, они проявляются на уровне лимбической доли. Каждый взрослый владеет целым запасом эмоциональной памяти, наложенным на врожденную "память" (память вида), и варьирующимся для каждого в соответствии с его собственным опытом жизни. Любое новое восприятие сравнивается корой с этой памятью, врожденной или приобретенной. Если имеется достаточное совпадение, эмоция запускается. Затем она ведет, в соответствии с уже имеющейся нацеленностью памяти, к активации может быть удовольствия, может быть страдания. И новое восприятие фиксируется в свою очередь в памяти, обогащая ее.

Фундаментальное утверждение: чем больше личность владеет счастливой памятью, тем больше она имеет шансов перед лицом полностью новой стимуляции переживать ее под видом счастливой эмоции. И наоборот. Это начинается с начала жизни: счастливый младенец имеет больше шансов, чем несчастливый младенец, стать счастливым ребенком, и так далее, что бы ни готовило будущее для первого и для второго. Что будет играть роль в индивидуальных различиях в любви.

Зона памяти лимбической доли, которая будет запускать эмоциональную активацию, когда восприятие тут нашло свое соответствие, находится на уровне 5 височной извилины между корой и совсем древним образованием гиппокампом. Это определили экспериментально на животных, подтверждение было дано через изучение эмоциональных расстройств у человека при поражении этой зоны. Ключ, который запускает, в соответствии с ситуацией, и удовольствие, и страдание или тревогу, похоже находится в двух концах подковы, составленной лимбической долей: это перегородка и миндалина. Удовольствие или страдание, следовательно, вводят в игру настоящие нервные системы внутри мозга. Таковая для удовольствия лучше известна, чем таковая для страдания.

Понятие "система удовольствия" (называемая еще "система вознаграждения") в мозге было выдвинуто Дж. Олдсом (J. Olds) в 1954 году, когда он случайно открыл "самостимуляцию". Он втыкал в мозг крыс электроды, соединенные с маленькими рычагами, на которые животные могли нажимать, чтобы отправить себе в мозг электрический разряд (он хотел научить крыс нажимать на рычаг в ответ на определенные сигналы). Итак, электроды были ровно рядом с зоной, которая ему показалась имеющей соответствие, и крысы замыкались на безудержном нажимании, повторно, в отсутствии сигнала! Они принимали свойства "счастливых крыс" и предпочитали нажимать на рычаг больше, чем есть их любимый корм или совокупляться с наиболее привлекательными партнерами. Олдс описал зону, возбуждение которой провоцировало такое же поведение.

Многочисленные работы засвидетельствовали, что эти реакции удовольствия обязаны активации сети волокон и клеток, которая идет от лобной доли в ствол мозга, проходя через гипоталамус. Зона, которая, похоже, играет особую роль в запуске этой системы, находится на уровне перегородки, очень древнего образования, расположенного впереди лимбической доли. Что касается человека, то имплантировали электроды в соответствующую область (серьезно больным людям) и наблюдали такое же поведение самостимуляции: подвергаемые говорили, что испытывали удовольствие или невыразимое счастье, стимулируя себя...

Это открытие послужило различным экспериментам, для примера, для изучения научения. Известно, что животные мотивированы ожиданием вознаграждения. В некоторых случаях вместо классического лакомства их снабжают электродами в перегородку, и когда они добились успеха, они могут нажимать на рычаг удовольствия (откуда название "система вознаграждения"). Более того, наблюдали, что нейроны, которые обычно стимулируют эту систему волокон, выделяют нейротрансмиттеры семейства катехоламинов (норадреналин (NA) и дофамин (DA)). Следовательно, все наркотики, которые действуют на высвобождение катехоламинов, должны также влиять на запуск системы вознаграждения.

Действительно, когда животному дают амфетамины, констатируют, что проявляется больше NA в синапсах, когда они возбуждены. И когда крыса получила амфетамины, достаточно более слабого тока, чтобы она почувствовала себя вознагражденной. По-другому говоря, амфетамины ломают порог запуска системы удовольствия: стимуляция, которую в обычном состоянии животные переживали бы как нейтральную, становится источником удовольствия, когда они приняли амфетамины.

Гипотеза Либовица, следовательно, состоит в том, что приятная эмоция (активация лимбической системы восприятием, по крайней мере, частично совпадающим с приятным воспоминанием) ведет к высвобождению в мозге фенилэтиламина (PEA). Этот PEA, проявляющийся на уровне перегородки, играет тут роль типа амфетаминов: нейроны перегородки получают, если не постоянно, то, по крайней мере, очень часто, стимуляции, пришедшие из разных частей мозга. Эти стимуляции делаются в виде выбросов NA в синапсы между нервными окончаниями, пришедшими из коры или откуда-то еще (пресинаптические) и нейронами перегородки (постсинаптические). Обычно NA забирается обратно пресинаптическими окончаниями почти сразу после того, как он был высвобожден, его действие на постсинаптическую мембрану короткое и контролируемое. PEA, как и амфетамины, блокирует это поглощение и, с другой стороны, увеличивает количество NA, выделяемого на каждый импульс, так что постсинаптические клетки перегородки, ключ системы удовольствия, подвергаются более интенсивному возбуждению.

На нашем современном уровне знаний эта гипотеза не подтверждена полностью. Либовиц тем не менее не испытывает недостатка в убедительных аргументах:

Когда находятся во власти счастливой эмоции, в частности, когда влюбляются, находятся психологически и физически в состоянии, сравнимом с тем, которое доставляют амфетамины: гиперактивность, уменьшение аппетита и потребности во сне, без переживания усталости.
Присутствие PEA было действительно выявлено в мозге разных животных и человека.
Действие PEA наблюдали в лаборатории, на нервных клетках в культуре (in vivo), в мозгах животных: он увеличивает количество NA (опустошая пресинаптические вакуоли) и длительность его присутствия (тормозя его поглощение обратно) в синапсе.
Активация лимбической системы, особенно перегородки, была выявлена у студентов (добровольцев в этом эксперименте) и когда им давали амфетамины, и когда им доставляли приятную эмоцию. Также констатировали, что под амфетаминами приятная эмоция была более интенсивной (подопытными были молодые мужчины, и приятная стимуляция была представлена в виде очаровательной молодой женщины...).

Либовиц обращается к современными концепциям эволюции человечества, к необходимости для наших далеких предков значительной мотивации для удовлетворения требований размножения в среде, где они знали, что их выживание было постоянно под угрозой. Мозг должен был быть нацелен на то, чтобы делать любовную эмоцию одним из самых могущественных активаторов удовольствия, для того, чтобы они сдавались перед любовным влечением. У людей любовь не есть только лишь побуждение к совокуплению, побуждение, которому бы легко противодействовало разумное беспокойство о индивидуальном выживании (рисковать жизнью, ища или отправляясь вновь найти партнера). Психика все осложняет. Для человека нужно более или менее длительное влечение, которое могло бы породить предусмотренную биологически связь, которая могла бы длиться на время воспитания детей. Доисторическая модель может предусматривать много детей, потому что связь, образованная для первого ребенка, длится достаточно, чтобы другие могли родится.

Наблюдение любовного поведения показывает фундаментальную разницу между двумя одинаково приятными эмоциональными состояниями: периодом влечения и периодом привязанности. Первый, характеризуемый могуществом развернутой энергии, соотносится с одной из фаз поискового поведения, с растормаживанием, с богатством воображения, с активностью предвосхищения будущего счастья. Это период "медового месяца", когда вместе делают все виды "безумств", когда имеют все виды смелости. Друг друга не знают, и каждый украшает другого всеми положительными качествами. Все это соотносится с повторяющейся активностью системы удовольствия под усиленным действием катехоламинов.

То, как мозговые цепи организованы врожденным способом, чтобы вызывать такое поведение, полностью согласуется с тем, что требует выживание вида. Нужно чтобы все возможности соединились для образования будущей связи: фантазии, которые накладываются на реального любимого человека, позволяют не видеть его недостатков (которые могли бы помешать связи), устремление в будущее способствует инициативам, которые будут облегчать воспитание детей, растормаживание и поисковая активность толкают на поиски среды обитания для будущей семьи. Усиленное функционирование катехоламинов приносит психическую и биологическую энергию, необходимую для всей этой активности.

Психическая патология дает весомый аргумент на чашу весов гипотез Либовица благодаря биохимическим изменениям, которые наблюдают у больных манией. Этот термин в психиатрии не имеет того смысла, который есть в обыденном языке. Он означает заболевание, характеризуемое эйфорическим возбуждением с умопомрачительными идеями и большими перепадами настроения. У больных маниакальным синдромом (или больных гипоманиакальным синдромом, у которых болезнь принимает форму нестабильности характера) констатируют тяжелое нарушение, связанное с катехоламинами (резкое увеличение их секреции в моче, и в их обычной форме, и их метаболитов, что свидетельствует, что мозг ими переполнен). В маниакальной фазе наблюдают легкость, с которой субъект повторно влюбляется и вовлекает своего партнера во все виды сумасбродств.

Вторая фаза любви, период привязанности, проявляется в виде совсем другого поведения. Поскольку себя чувствуют привязанными к одному человеку, больше не ищут нового, даже в своей компании: удовлетворяются счастьем быть вместе. Живут в ожидании этого счастья, которое все больше и больше становится потребностью.

Это описание любовной привязанности содержит настоящую модель зависимости от опиатных наркотиков. Потребность в удовольствии увеличивается сама собой. Каждый момент, проведенный с любимым (ой), усиливает его (ее) необходимость. Каждая разлука ведет к настоящему недомоганию, будучи доведенной иногда до тревоги и тоски (которая может принимать форму навязчивой ревности, депрессии, с прибеганием к алкоголю, и т.д.). Встреча после долгой разлуки дает удовольствие еще более яркое, чем раньше, что напоминает "усиление", хорошо известное на опиатной интоксикации: когда синаптические рецепторы, находящиеся в зависимости от опиатов, их лишены, новая добавка наркотика после этого небольшого лишения вызывает морфиническую реакцию более сильную, чем обычно.

Психологи сравнивают эту привязанность со связью, которая соединяет маленького ребенка с его матерью, достаточно похожую на ту, которую наблюдают у других (чем наш) видов, для того, чтобы мы могли бы извлечь из сделанных на животных экспериментах заключения, годные для человека. Давая опиаты молодым животным, уменьшают, вплоть до его исчезновения, пагубный эффект разлуки (отказ от кормления, неподвижность, идущая вплоть до прострации, задержка развития и т.д.). Молодая обезьяна, разлученная со своей матерью, и которая начинает проявлять эту драматическую болезнь разлуки, вновь находит вкус жизни, когда ее помещают в компанию животных ее возраста. Однако, если ей вкалывают налоксон, продукт, который блокирует опиатные рецепторы (см. Science & Vie N 774), присутствие ее маленьких братьев и сестер ничего не дает ей. Она впадает в маразм. Привязанность младенца следовательно тесно связана с природной системой эндорфинов, эффект которых похож на эффект опиатов. Что согласуется с тем, что знают о системе удовольствия. Когда впрыскивают опиаты в мозг крыс, снабженных устройством для самостимуляции, они увеличивают число нажатий. Если, наоборот, им впрыскивают налоксон, число нажатий на рычаг существенно уменьшается, иногда даже, после двух или трех попыток, животное бросает рычаг. Система удовольствия, следовательно, функционирует, заставляя выделять в мозгу эндорфины.

Сходство между поведением человека в ситуации привязанности и поведением индивида, испытывающего потребность в опиатах, параллелизм между привязанностью младенца - в прямой связи с секрецией эндорфинов - и любовной привязанностью, позволяет Либовицу выдвинуть гипотезу, что фаза любовной привязанности находится в зависимости от эндорфинов.

Биологическая схема любви может уточняться так:

период влечения = заметное увеличение функционирования катехоламинов (при посредстве PEA);
повторяющаяся активизация системы удовольствия;
секреция энфорфинов;
повторяющийся поиск избирательной стимуляции, которая заставляет выделяться эндорфины (присутствие любимого (ой)).

Но так же, как для опиатной зависимости, повторяющиеся выбросы эндорфинов по причине похожести стимуляции обречены на механизм толерантности. Когда постсинаптическая мембрана, несущая опиатные рецепторы, повторно стимулируется в течение некоторого времени, она подвергается биологической трансформации, результатом которой является то, что она все меньше и меньше реагирует на одинаковые дозы. Когда речь идет об экзогенных наркотиках, субъект увеличивает дозы чтобы компенсировать уменьшение удовольствия. Когда речь идет о эндорфинах, кроме некоторых особых моментов "кризов любви" соответствующих исключительным пароксизмальным выбросам короткой длительности, похоже, что организм не может увеличивать свой темп их производства выше определенного предела, вероятно, меняющегося в зависимости от особенностей индивида. Удовольствие уменьшается, следуют разочарование или скука, и угрожает разделение.

Но именно потому, что ритм цикла меняется в зависимости от особенностей индивидов, часто получается так, что один из членов пары достигает фазы скуки, в то время как другой находится в полной привязанности! Следовательно, разрыв для последнего является настоящей биологической болью грубой опиатной ломки. Наблюдение поведения показывает тесное подобие тоски наркозависимого, страдающего от отсутствия наркотиков, и тоски покинутого (ой) влюбленного (ой). Из фаз, описанных в болезни отделенной от своей матери молодой обезьяны, иногда почти точно присутствуют: агрессивность и сцены периода тревожного волнения, сменяющиеся подавленной угнетенностью, пассивностью, уходом в себя.

Однако ответ на боль разделения не одинаков у всех. Некоторые быстро возвращаются обратно на поиск нового влечения, или новых удовольствий, алкоголя, разных исследований. "Бегство в работу" является для психолога поведением усиленного исследования, а исследование является только поиском других видов вознаграждения.

Либовиц придает большое значение одному из регионов ствола мозга, голубому пятну, который, похоже, действительно играет существенную роль в феномене опиатной "ломки". Это небольшое ядро (на пределе видимости невооруженным глазом на анатомических препаратах), скрытое в ретикулярной формации (средний слой ствола мозга). Отростки его клеток распространяются в вышележащие отделы мозга вплоть до коры, каждый, разделяясь на десятки и сотни тысяч ветвей, так что небольшое голубое пятно иннервирует огромную массу коры и часть промежуточного мозга. Когда эти волокна возбуждены, они выделяют норадреналин (NA). Они составляют высший норадренергический путь, отличающийся от низшего норадренергического пути, который связан с системой удовольствия.

Голубое пятно интересует множество нейрофизиологов: оно может быть ключом системы тревоги и страдания, как перегородка для системы удовольствия. Чтобы принять эту точку зрения, Либовиц основывается на том факте, что это небольшое ядро окружено нейронами, продуцирующими эндорфины, которые контролируют его активность. В нормальном состоянии они его удерживают в ритме замедленного функционирования. Но если оно освобождено от своего тормоза, голубое пятно входит в фазу усиленной активности. Так, открыли тесную функциональную связь между этим высшим адренергическим путем и комплексом клеток, которая выделяет субстанцию P. Это вещество является регуляторным нейропептидом, как эндорфины, но с противоположным им действием. Клетки для субстанции P составляют обширный путь из волокон и клеток, протягивающийся от среднего мозга до лобной доли, проходя через внутреннюю часть таламуса. Это подобие более латерального и нижележащего пути, представленного системой удовольствия. Активация системы субстанции P может быть биологической основой боли, физической и моральной. Эта гипотеза изучается.

Следовательно, можно, по крайней мере временно, признать, что болезненная тревога разделения соотносится с активацией системы субстанции P под стимулом голубого пятна, освобожденного от своего эндорфинового тормоза. Биология может не только доказывать механизмы удовольствия и огорчения в любви, но также помогать понимать индивидуальные различия в этих областях жизни.

Функционирование норадреналина зависит от ферментных особенностей нервных клеток, которые его производят, и от биологической активности мембран нейронов, где расположены его рецепторы. Это явления сами находятся в зависимости от генетических программ нейронов. И если в своих главных особенностях эти программы одинаковы для человеческого вида, то от индивида к индивиду они имеют значительные не могущие пренебрегаться отличия.

Пример: один из существенных регуляторных механизмов NA состоит из моноаминооксидаз (MAO), уровень производства которых тоже зависит частично от генетических программ. Моноаминооксидазы являются группой ферментов, способных разрушать катехоламины и также PEA, на уровне нервных окончаний, контролируя таким образом запасы вакуолей, готовых выделиться в эти окончания. Эти MAO также находят в тромбоцитах крови в количестве, точно отражающем их настоящее количество в мозге. Следовательно, имеется простое средство для оценки функционирования моноаминооксидаз данного конкретного индивида. Что позволило выявить четкую корреляцию между немного пониженным по сравнению с нормой уровнем этих ферментов и поведением "кайфовщика": дерзость, поиск сильных ощущений (неумеренное пристрастие к рок музыке), слабость социальных запретов, вкус к провокациям. Любовное поведение всегда такое же: частые любовные авантюры без реального учета личности партнера, откуда повторяющиеся разрывы "не моргнув глазом" до того, как наметится хотя бы малейшая фаза привязанности. Они часто имеют потребность "приправлять" свои авантюры, добавляя к ним дополнительные возбудители, алкоголь, оргии.

Субъекты, имеющие более высокий уровень MAO, следовательно, сильнее контролирующий функционирование их NA, прикрепляются к тому, что запустило их систему удовольствия, то есть к личности, к которой они переживают влечение, и быстрее приходят в стадию привязанности.

Другое наблюдение: речь идет на этот раз об отличии в зависимости от пола поведения по отношению к разделению. Мужчины скорее, чем женщины, достигают периода толерантности (или разочарования), но лучше переносят разделение по воле другого.

Либовиц думает, что "мудрость вида" организовала женский мозг (может быть во время сексуализации мозга, которая совершается в течение последних недель жизни плода) так, что женщины более способны к связи привязанности, чем мужчины, так как они являются первым прибежищем для младенцев. Они, следовательно, сделаны такими, чтобы привязываться, в частности, к своим младенцам, но и к их отцу тоже. Это рассуждение может болезненно восприниматься многими сегодня. Но это факт, что выявили связь между половыми гормонами и эндорфинами на уровне мембранных рецепторов нейронов головного мозга. Еще не прояснили значение этих взаимодействий у человека, но у животных отмечают, что они играют роль в половом поведении. Известно, что у женщин гормональные выбросы, которые следуют за родами и сопровождают лактацию, способствуют функции эндорфинов.

В общем, эндорфины высвобождаются более или менее легко в зависимости от особенностей индивидов. Известно, что плацебо, эти лжемедикаменты, используемые чтобы отличать химическую эффективность препарата от его психического эффекта, успокаивают ту же самую боль у одних людей и не успокаивают у других. Только те подвергаются воздействию плацебо, кто выделяют эндорфины немногим после приема "медикамента". Следовательно, для одних ожидание облегчения (то есть активность воображения) достаточно для стимуляции системы эндорфинов, тогда как для других это ничего не дает. Это отличие, похоже, хорошо соотносится с разным биологическим порогом, так как так оно есть у животных с акупунктурой. Под воздействием точной экспериментальной боли у одних животных акупунктура унимает боль, у других нет, первые выделяют эндорфины, но не вторые.

Являются ли эти биологические отличия врожденными (генетическими) или приобретенными (отмеченными в "клеточной памяти")? Этот вопрос еще остается без ответа. Либовиц настаивает на роли обучения. Молодые мужчины чаще, чем девушки, толкаемы на поиски своего удовлетворения через свою собственную поисковую активность, они чувствуют себя более ценимыми, чем девушки, за свои персональные успехи. Что касается девушек, то они часто сформированы ждать удовольствие, которое им принесут, будучи препятствуемы идти его искать самим: их обучают как резерв, который отдыхает в неценении себя.

Следовательно, во время разрыва система удовольствия мужчин, которая "научена" работать, имея в качестве отправной точки новые ощущения, мотивирует их искать эти ощущения. Так или иначе, механизм самооценки находится в хорошем состоянии, и, лишенный удовольствия быть с другим человеком, мужчина легче, чем женщина, находит удовольствие "вновь найти самого себя". Так может быть заблокирована тревога разделения. Для женщин спасение во встрече с другим партнером, который им вернет удовольствие привязанности.

Это короткое изложение отличий в поведении немного карикатурно. Однако оно может помочь понять статистику психиатров. Депрессии, следующие за разрывом, чаще встречаются у женщин. Наоборот, мужчины чаще страдают от депрессий, когда они теряют свою работу. Достаточно причин могут объяснить этот феномен... но некоторые исследователи думают, что профессиональный разрыв есть, как и любовный разрыв, причина тоски разделения, то есть блокирования системы эндорфинов. В случае служебного разрыва рана также наносится на уровне самооценки: мужчина попадает в невозможность больше укрываться в удовольствии "вновь найти самого себя".

Эти биологические соображения заставили Либовица и других добавить медикаментозное лечение к психологическому лечению безутешных огорчений в любви и депрессий, следующих за увольнением. Они предлагают использование медикаментов, которые активизируют функционирование адреналина, приводя к настоящей трансформации способа существования. Не только исчезает огорчение, но личность самопроизвольно изменяет свои суждения, поворачивает свои надежды в сторону новых путей (пробуждение поисковой активности), открывает или вновь открывает удовлетворение более высокой оценкой себя.

Наконец, можно бы задаться вопросом, как одна пара может длиться всю жизнь. Либовиц думает, что это возможно, когда система удовольствия время от времени получает новый импульс через новые стимуляции. Он придает значение ссорам, после которых "начинают с нуля", и также небольшим изменам, которые позволяют переоценить первую привязанность. Все, что затрудняет расцвет любви, только еще больше усиливает ее: борьба за воссоединение с любимым (ой) поддерживает ритм выбросов норадреналина и повторяющиеся разлуки приводят к усилению при каждой встрече. Новые удовольствия, разделенные вместе, также могут изменить состояние биологической связи привязанности, разнообразием вводя новое возбуждение. Тут хорошо видно, что связь привязанности рискует умереть от неподвижности. Неожиданность, фантазию и иногда трудности!

ОДИН СЛУЧАЙ ОГОРЧЕНИЯ В ЛЮБВИ Либовиц рассказывает случай одной замужней молодой женщины, пришедшей в больницу в полной депрессии. Ее муж ее покинул в пользу соперницы, которую он также намеревался поселить в супружеском доме. Здоровым отношением к такому оскорблению стал энергичный отказ. Но пациентка была готова все принять, чтобы не терять неверного. Она была в состоянии острой нехватки эндорфинов и старалась вновь найти контакт с любимым, контакт, который стал единственной причиной выделения эндорфинов. Годы, предшествовавшие этому кризису, были, тем не менее, очень трудными для этой личности, которая была на психотерапии долгое время. Но, видя свое состояние ухудшающимся, она решилась. Либовиц удовлетворился медикаментозным антидепрессивным лечением, нацеленным на усиление ее норадреналиновой функции, используя препарат, который действует по типу PEA (скорее всего, это был препарат амфетаминового ряда - прим. переводчика). По завершении трех недель не только была побеждена депрессия, но без психотерапии жизненные установки этой женщины оказались полностью трансформированными! Она сказала своим старым изумленным психотерапевтам: "Вы знаете, эта история с моим мужем нелепа. Я его твердо попросила выбрать между приличной семейной жизнью и разводом". Следовательно, антидепрессивное лечение не только убрало болезнь. Оно устранило препятствие самовыражению личности этой пациентки, которая обрела сама свою автономию, все еще любя своего мужа. На самом деле химическое лечение не "поменяло личность", оно ее освободило от тоски разрыва связи привязанности. Что позволило пациентке вновь обрести законное удовлетворение самоуважения, следовательно, нормальный ритм выделения эндорфинов, который ее вылечил от его грубого лишения. Итак, химическое лечение огорчений в любви есть лечение антидепрессивного типа (адаптированное к биологическому состоянию личности). Оно предназначено усиливать способность норадреналина запускать ключ системы удовольствия, тогда многочисленные события повседневной жизни нормально поддерживают регулярное выделение эндорфинов.
Химия эмоций

Автор: admin

04.01.2012 02:45

Химию всегда интересовала живая материя. Уже в начале XIX в. этот интерес послужил причиной первого разделения химии - на химию неорганическую и органическую. Вскоре возникает потребность в более специализированной области знания - науке о молекулярных основах жизни, биохимии. Биохимики смогли выяснить химические основы важнейших биологических процессов, общие принципы функционирования живых организмов, расшифровать генетический код. Все это наряду с революционными открытиями в химии в конце XX - начале XXI в. позволяет поставить вопрос о химических основах не только физиологических процессов, но и психической жизнедеятельности животных и человека. Современная химия в состоянии рассмотреть такие человеческие свойства, как любовь, привязанности, секс, сны и хорошее самочувствие. Подготовлен путь для разрешения вопросов о том, как химические вещества, их взаимодействия и превращения управляют человеческими эмоциями. В данной статье будет продемонстрирована удивительная связь этой проблемы с системой взглядов алхимиков, которые предполагали, что с наличием каждого химического вещества связана определенная психическая форма, и наоборот. Итак, начнем увлекательное путешествие в мир молекул, управляющих эмоциями человека. Любовь, привязанности, душевное равновесие и более... Феромоны Феромоны - молекулы, управляющие половой жизнью и всеми другими коммуникациями в жизни насекомых. Заметную роль они играют и в жизни высших организмов - млекопитающих, и, разумеется, человека. Хотя химические детали чувств еще не изучены, многое говорит о том, что они регулируются благодаря генетически детерминированному паттерну (образцу) и специфическим веществам, вырабатываемым мозгом. Например, согласно новейшим исследованиям, индивидуумы с разными аллелями гена, кодированного транспортными протеинами нейротрансмиттера серотонина, в амигдале, области мозга, ответственной за управление эмоциями, демонстрируют разные примеры активности. Гиперактивность амигдалы приводит к постоянному чувству страха, причем даже в совершенно безопасных ситуациях. Наш мозг снабжен системой химических кабелей. Коммуникации между нервными клетками могут осуществляться быстрыми или медленными синаптическими трансмиссиями. При быстром модусе (1 мс) можно говорить о возбудительном механизме нейротрансмиссии. В медленном модусе (от 100 мс до минуты) генерируются вторичные трансмиттеры, приводящие к различным биохимическим реакциям. Оба механизма связаны друг с другом. За изучение медленного модуса в 2000 г. была присуждена Нобелевская премия по медицине. Одни из нейрохимикатов являются нейротрансмиттерами, другие - нейромодуляторами, регулирующими активность нейротрансмиттеров, третьи - гормонами. Нейрохимикаты действуют иногда в одиночку, иногда - в комбинации с нейромодуляторами и другими нейротрансмиттерами, а иногда и каскадами, что приводит к высвобождению вторичных транспортных веществ, переносящих сигнал о непосредственном запуске того или иного процесса. Молекулы либидо и симпатии Согласно новейшим исследованиям, химикат мозга (иными словами, вещество, производимое мозгом) 2-фенилэтиламин является нейротрансмиттером и нейромодулятором либидо и энергии межличностных отношений; выделение РЕА повышает эмоциональную теплоту, симпатию, сексуальность и чувство психической энергии. Он связан также со способностями бегунов на длинные дистанции. Хотя РЕА часто действует вместе с такими нейротрансмиттерами, как допамин (2) и серотонин (3), тем не менее, его действие в эмоциональной области единственно в своем роде. Для РЕА совсем недавно был идентифицирован специфический рецептор, локализованный в амигдале. Своеобразно также короткое время жизни РЕА (минуты) и его разрушение под действием специфической изоформы энзима МАО (моноамин-оксигеназы) - изоэнзима МАОВ. Короткое время жизни свидетельствует о специальной биодинамической роли РЕА, связанной с очень кратко действующим эффектом раздражения. Напротив, другие нейроамины (допамин 2, серотонин 3 и норадреналин 5) обладают большими временами жизни (часы) и разрушаются изоэнзимом МАОА. Влияние РЕА на поведение человека принято объяснять на основе гипотезы (называемой психохимической гипотезой), тесно связанной с самовлюбленностью. Несмотря на спекулятивность этой связи, психохимическая гипотеза позволяет разработать по меньшей мере путеводные аспекты, касающихся роли РЕА в регулировании аффектов. Уолш очень наглядно описывает активность РЕА: «Если мы встречаем кого-либо, кто нам нравится, the whistle blows at the PEA factory. Мы, люди, судим о привлекательности партнера или партнерши в первую очередь по оптическому впечатлению, а не по запаху или осязанию, как большинство млекопитающих. Романтическая любовь может вспыхнуть буквально с первого взгляда. Таково начало библейской истории о Давиде и Вирсавии: «Однажды под вечер, Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину, а та женщина была очень красива». Синтез РЕА в мозгу и его распределение по всей нервной системе играют роль при возникновении возбуждения, охватывающего нас при взгляде на любимого человека, и стремления к нему, когда его нет с нами. РЕА содержится в шоколаде, в сладостях (главная составная часть которых - аспартам), в диэтических напитках; его содержание повышается также при курении марихуаны [7]. И все же все эти источники РЕА не дают того результата, какой дает РЕА, выделяемый мозгом (то есть эндогенный). Главная причина - быстрое их разрушение под действием энзима МАОВ. Хотя РЕА и соответствует мозговому и кровяному барьерам, все же без МАОВ-блокираторов основное его количество расщепляется еще на начальной стадии потребления. Любовные напитки существуют в сказании о Тристане и Изольде или в драме Шекспира «Сон в летнюю ночь», в действительности же наша химическая система ревниво охраняет свое исключительное право контроля наших эмоций. Молекулы счастья Психохимическая гипотеза отводит и другим нейротрансмиттерам роли в распределении психобиологической энергии. К мощным нейротрансмиттерам относятся эндорфины, продуцируемые в гипоталамусе, в стволе головного мозга и в гипофизе. Эндорфины - это нейропептиды (например, b-эндорфин, наиболее эффективный из эндорфинов, содержит 31 аминокислотный остаток), выступающие в роли естественных болеутоляющих веществ в нашем организме. Они действуют как естественные опиатные рецепторы, приводящие к анальгезии (снятие болевой чувствительности) и к чувству блаженства. Согласно психохимической гипотезе, они все же определенно ответственны также и за сохранение долговременных отношений. После первой фазы влюбленности организм нуждается в высоких концентрациях РЕА, чтобы сохранить первое восторженное чувство; но с течением времени влюбленность постепенно проходит... Если бы все этим и ограничивалось, то любовь существовала бы только в романах и балладах! К счастью мозг, будучи чрезвычайно искусным химиком, производит также и эндорфины, которые и ответственны за долговременное чувство. Всегда, когда мы встречаем любимого партнера, наш мозг выделяет дозу эндорфинов, проникающих во все органы нашего тела, и мы ощущаем чувство уверенности, спокойствия и блаженства. Сильная, почти физическая боль утраты любимого партнера связана, согласно этой модели, возникать при внезапной остановке эндорфинного механизма. Молекулы, обусловливающие манеру поведения и настроение РЕА только один из нейроаминов, которые можно считать молекулами эмоций. На рис. 2 приведены и другие, например допамин (2), который производится в вентральной оболочке мозга из тирозина и выделяется в передней коре головного мозга. Эта молекула определяет зависящие от поощрения манеры поведения, способности к обучению, подверженность наркомании, развитие зависимости от условностей, и способность к самоконтролю. Согласно психохимической гипотезе, допамин регулирует стремление к благополучию и умение вести себя в опасных ситуациях и действует мотивирующим образом на наши стремления и способность осуществлять свои цели. Пониженное содержание допамина ведет к ограничению способности наслаждаться жизнью, страсти к приключениям и познанию нового, тогда как повышенное его содержание или же повышенное усвоение допамина нервными клетками вызывает наркоманию. Сегодня исходят из того, что наркомания приводит к долговременным изменениям в синапсах между нейронами, подобно способности к воспоминанию или обучению. Серотонин (3) образуется из триптофана глубоко в стволе головного мозга и транспортируется затем к нервным окончаниям. Это - «молекула настроения», ответственная за душевное равновесие и внутреннюю антидепрессию. Проблемы в цикле серотонина ведут к хроническим болям, депрессиям, синдрому Альцгеймера, синдрому Паркинсона и апоплексии. Недостаток серотонина может, кроме того, привести к агрессии (в том числе и сексуальной), шизофрении, а также вызвать постоянную потребность в сладостях и углеводах. Нормальный уровень серотонина соответствует уравновешенной личности, тогда как повышенное его содержание сопряжено с пугливостью. Серотонин содержится в бананах и помидорах. Но и в этом случае прием этого нейроамина с продуктами питания не ведет к повышению его содержания в мозгу, потому что серотонин, как и РЕА, быстро разрушается энзимами (посредством МОАА). Молекулы стресса Приведенные на рис. 2 адреналин (4) и норадреналин (5) известны также под названием эпинефрин и норэпинефрин. Это гормоны стресса, подготавливающие наш организм к напряженной деятельности. Адреналин выделяется в сердцевине надпочечников и повышает уровень глюкозы в крови, чтобы подготовить энергию, необходимую для напряженных заданий и борьбы с опасностью. Норадреналин - нейротрансмиттер, активируемый вместе с адреналином в стрессовых ситуациях. Вместе с РЕА и допамином он также необходим для поддержания жажды жизни. Соединение (6) на рис. 2 - это галлюциноген мескалин. Подобие со свойственными самому организму «фармацевтическими препаратами» очевидно. Такое сходство поднимает новый вопрос - о «реальности» эмоций - вне зависимости от их неповторимости как химических моторов. Окситоцин - молекула верности? Здесь уместно упомянуть нейропептид, играющий определенную роль в психохимической гипотезе: окситоцин (7) Это нонапептид, который производится в гипофизе. Окситоцин - первый натуральный пептид, который удалось синтезировать в лаборатории и благодаря этому изучить химическое происхождение психобиологических потоков энергии. В теле женщины окситоцин вызывает в конце беременности контракции матки и, тем самым, родовые схватки. Кроме того, он стимулирует приток молока при кормлении грудью. Как показывают опыты на лабораторных животных, окситоцин способствует сексуальному поведению и спариванию. Отсюда возникла гипотеза, что он является молекулой, ответственной за верность и человеческое стремление к контактам, нежности и надежности. Простого поглаживания затылка или шеи достаточно, чтобы возникло приятное ощущение, вызванное окситоцином. Чувство усилится, если партнер принимает поглаживания. Возможно, речь идет об эволюционном химическом механизме стремления к общности, принадлежности к коллективу. Молекулы радости и благополучия У женщин окситоцин играет другую важную роль - повышение его содержания при кормлении вызывает чувство умиротворения и истомы, что усиливает связь матери и ребенка; увеличение его содержания при сексе приводит к оргазму женщины. Итак, окситоцин регулирует «химическую самоотдачу» и вызванные ею приятные ощущения. Монооксид азота - естественная виагра! Оргазм мужчины нацелен на эякуляцию, которая химически управляется и контролируется спинальными нервами, локализованными в сегментах L3 и L4 позвоночного столба (lumbar spinothalamic (LSt) нейроны). Эти нейроны являются частью спиноталамического тракта (Tractus spinothalamicus), по которому сенсорная информация о теле направляется в область таламуса мозга, и которые затем химическим путем вызывают эякуляцию. Эякуляции предшествует эрекция, также управляемая химически, а именно, с помощью показанной на схеме 2 натуральной виагры - монооксида азота! - важного нейротрансмиттера с сосудорасширяющим действием. Он настолько важен, что существует энзим (nitrogenmonoxidsynthase, NOS), единственное назначение которого - производить NO путем отщепления от L-аргинина в эндотельных клетках. Диффузия NO к гладким мускульным клеткам в стенках артерий пениса эрегируемых тканей (и его связывание с гемом гуанилат-циклазы) вызывает каскад химических реакций, в конце которого мускульные клетки обедняются ионами Ca2+. Это приводит к релаксации мускулов, кровь может устремляться в пенис и произвести эрекцию. Но NO очень важен также в механизме долговременной памяти (усиление длительности, LTP). В процессе вспоминания забытого материала NO функционирует как нейромодулятор, помогающий NMDA-рецептору (NMDA - N-метил-D-аспартат) L-глютамата повысить в клетках концентрацию ионов Ca2+. Это приводит к повторяющимся образцам нейрональной разрядки клеток - ячеек памяти LTP. Знание того, что эрекция и память требуют обратных потоков ионов Ca2+, можно воспринимать с определенной долей юмора... На рис. 3 представлено также синтезированное в лаборатории вещество, известное под торговым названием виагра (9). Его синтез настолько прост, что его могут синтезировать даже студенты старших курсов. Виагра вмешивается в вышеописанный механизм индуцируемого монооксидом азота вытеснения ионов Ca2+. Шумиха вокруг виагры не утихает, и знание механизма эрекции, основанного на NO, используется для создания препаратов, еще более эффективных, чем виагра. Возможно, любовный эликсир уже не за горами! Следует заметить, что свободный монооксид азота, в отличие от РЕА, содержащегося в продуктах питания, очень токсичен - вызывает необратимые изменения в тканях, главным образом, органов дыхания. Смешиваясь с кислородом воздуха, NO быстро окисляется. Образовавшийся диоксид азота, соединяясь с водой, дает смесь азотной и азотистой кислот, обе из которых крайне агрессивны к молекулам животной ткани. Учитывая близость электронного строения NO и монооксида углерода - СО - (катион NO+ и СО изоэлектронны), можно предположить, что СО также играет определенную регуляторную роль в организмах. В праисторическую эпоху, когда атмосфера была богата СО, зарождение определенных биологических механизмов на этой ранней стадии развития жизни вполне могло обуславливаться этой молекулой. Поэтому неудивительно, что совсем недавно было обнаружено, что СО имеет ряд важных биологических функций. Организм человека продуцирует 3 - 6 мл СО в день, причем определенные воспалительные процессы (а также патологические состояния) могут значительно увеличить это количество. Исследования функций СО в организме человека находятся еще в начальной стадии, но уже сейчас известна роль СО как регулятора кровяного давления при стрессах и нейрональной защиты при апоплексии и болезни Альцгеймера. Эндогенный СО играет, по всей вероятности, важную роль в управлении плацентарных васкулярных функций, подавляет эндотоксический шок, отторжение тканей при трансплантации органов, защищает от гипероксидоза и ишемии, септического шока и повреждения тканей легких. Позитивное действие СО на организм животных отражено уже в трех патентах. Один из них описывает применение СО-газа в медицине [15], другой касается применения как СО, так и хлористого метилена (CH2Cl2, последний может метаболизироваться в СО и служить, таким образом источником СО), в третьем в качестве источников СО используются карбонильные комплексы металлов. При стрессах гем-оксигеназа продуцирует в организме СО. Важную - каталитическую - роль в последующем окислении монооксида до СО2 играют молекулы гема, содержащие атомы меди. Нейротрансмиссия - электрическая и химическая Открытие химической нейротрансмиссии в конце 1950-х годов минувшего века имело следствием смену парадигмы «электрический» на «химический мозг». Нейротрансмиттеры являются носителями информационных потоков между нервными клетками, посредством которых передаются приказы от мозга к телу и информация от тела и внешних раздражителей к мозгу. В любое время для этой коммуникации доступно около 100 миллиардов нервных клеток, обеспечивающих два прототипических механизма - быстрые ионные токи и медленные биохимические каскады, причем всегда имеется комбинация обоих механизмов. В спокойном состоянии нервные клетки разделены щелью, которая называется синапсом (рис. 4). Синаптическая щель - это своего рода выключатель, тогда как нейротансмиттер, образуя мостик через щель и делая тем самым возможной передачу сигнала в клетку, действует как включатель. Нейротрансмиттеры хранятся в синаптических везикулах (пузырьках) нервных окончаний пресинаптичексих клеток. Когда электрический сигнал (например поток ионов Ca2+) достигает клетки, везикула плавится, нейротрансмиттеры освобождаются и через щель попадают к рецепторам следующей, постсинаптической клетки. Рецепторы же представляют собой ионные каналы из нескольких протеинов. Например, NMDA-рецептор состоит из пяти протеинов, тогда как рецепторы нейроаминов, представленных на рис. 2, принадлежат к особому семейству рецепторов - GPCRs, состоящих из семи спиралей. Когда нейротрансмиттер прикрепляется к рецептору, происходит изменение конформации, приводящее к открыванию ионных каналов. Ионы устремляются в открытый канал, в результате чего другой нейротрансмиттер перекрывает следующую синаптическую щель и в игру вступает другая клетка, которая может быть активирована и внутриклеточными биохимическими реакциями. Возбуждение и торможение нервной клетки осуществляют нервные волокна, образующие синапсы на ее поверхности. Вверху (1) двигательный нейрон в состоянии покоя. Электрические импульсы, приходящие по одному возбуждающему волокну (2), еще не в состоянии вызвать рязряд двигательного нейрона. Разряд возникает только тогда, когда импульсы приходят и по второму возбуждающему волокну (3) (пороговое состояние нейрона). Если нейрон получает еще и импульсы по тормозному волокну, то он возвращается в подпороговое состояние (4). Внизу (5) - импульсы приходят только по тормозному волокну. Электрические импульсы, распространяющиеся по возбуждающим и тормозным волокнам, не отличаются друг от друга. Их противоположное действие объясняется выделением в синаптических окончаниях разных химических медиаторов.) Схематическое изображение синапса Выполнив задание, молекулы нейротрансмиттеров должны вернуться к нервным окончаниям, из которых они ранее освободились, в противном случае они за счет ингибирования супероксид-дисмутазой произведут радикалы, которые химически разрушат клетку. МАО энзимы разрушают нейротрансмиттеры, находящиеся вне рецепторов или везикул исходной молекулы. Вновь синтезируются нейротраснмиттеры в мозгу с помощью специфических биохимических реакций. В связи с возвращением серотонина к пресинаптической ячейке было сделано открытие, что транспортный протеин, переводящий серотонин через синаптическую щель, кодируется геном, представленным двумя аллелями, каждый из которых продуцирует только половину всех транспортных протеинов. Частая нейротрансмиссия посредством молекул серотонина проявляется прежде всего в мозгу как гиперактивность амигдалы, что порождает постоянную пугливость и чувство страха. Существует бросающаяся в глаза связь между изоформами одного гена, эффективностью транспорта отдельных мозговых молекул и различием реакций человека на эмоциональное раздражение. Понимание химических основ нейротрансмиссии дает возможность синтеза веществ, предназначенных для управления нейротрансмиттерами. Например, прозак (prozac) - антидепрессант, нацеленный на серотонин, блокирует возврат серотонина в пресинаптическую клетку, так что даже небольшие количества имеющегося серотонина вновь попадают в рецепторы и вызывают разрядку. Редукс (Redux, средство против тучности, изъятое недавно с рынка в связи с нежелательным побочным действием) нацелен на везикулы пресинаптичепской ячейки и приводит к увеличению транспорта серотонина. Исследования химиков показали, что, например, ацетилхолин и серотонин своими положительными окончаниями прикрепляются к рецептору, тогда как с ароматическими циклами аминокислот триптофана и тирозина образуют своеобразные p-комплексы. Таким образом, взаимодействие между нейротрансмиттерами и ионными каналами рецепторов в высшей степени химически специфично. Можно было бы предположить, что эти взаимодействия - и обусловленные ими эмоциональные функции - кодированы для нейротрансмиттеров подобно ДНК или протеиновым синтезам, но в действительности Н-мостики не играют в этом существенной роли. Зрительное восприятие Всеобщая пригодность механизма нейротрансмиссии в природе и открытие троичности: ген - нейротрансмиссия и мозговой образ - черты характера - убеждают в том, что, несмотря на высокую сложность биокомплексов, чудесные человеческие свойства в своей основе все же очень просты. Информационные потоки между бессознательным (телом) и сознательным доменами (мозгом) биосистемы управляются молекулярными переключателями с помощью слабых взаимодействий и конформационных изменений. Даже поведение при обучении и изменения поведения в индивидуальной жизни основаны на химических реакциях. Короче говоря, общая эмоциональная, сенсорная и интеллектуальная система, которую мы называем человеком, имеет молекулярный базис. Конфигурация светочувствительного хромофора родопсина в основной (невозбужденной) фазе (выделена цис-конфигурация при двойной связи) Наш внутренний визуальный мир определяется взаимодействием одной молекулы со светом, в результате которого она может существовать в двух различных состояниях. Наш зрительный пигмент - это родопсин-рецептор, G-протеино-связанный рецептор с хромофором ретиналем. На рис. 6 представлена молекула ретиналя с цис-конфигурацией двойной связи, благодаря чему молекула слегка скручена. При поглощении света молекула изомеризуется в транс-форму и принимает форму вытянутой цепи. Такое изменение модифицирует структуру мембраны и активирует G-протеин. Эти рецепторы активируют внутри клетки гуанин-нуклеотидо-связанные протеины (G-протеины), которые функционируют как сигнальные молекулы, возбуждающие ионные каналы и синтез вторичных посыльных молекул). Благодаря этому первоначальный сигнал усиливается, переносится как нейрональный сигнал и может быть использован для создания образа. Нейроны зрительной системы реагируют на различные части одного и того же объекта, который фиксируется при синхронном разряде нейронов. Такая синхронность нейрональных разрядов создает предпосылки для предпочтительного восприятия симметричных объектов. И наконец, происходит еще одна нейротрансмиссия, вызывающая эмоциональную реакцию, имеющую ценностный характер: как пишет известный швейцарский психолог, основатель аналитической психологии К. Г. Юнг, «чувство есть прежде всего процесс, происходящий между эго и каким-нибудь содержанием, притом процесс, придающий содержанию известную ценность в смысле принятия или отвержения его («удовольствие» или «неудовольствие»)». Наше знание форм и врожденное чувство прекрасного является результатом взаимодействия света с движением атомов. Это очень напоминает активирование эмоционально-сенсорной системы за счет химического механизма нейротрансмиссии и нейромодуляции. Зарождение психохимии? Вновь и вновь познаем мы азбучную истину, что человеческие свойства имеют химическую основу. Мы говорим о молекулах, слабых межмолекулярных взаимодействиях и конформационной энергии. Этот алгоритм находим мы всюду, от способа, коим одни вещества распознают другие, основываясь на хиральности или принципе замок-ключ, до генетического кода и синтеза протеинов (оба основаны на слабых водородных связях). Химия располагает необозримым числом путей, которые, будучи основаны на нескольких фундаментальных принципах и множестве комбинаторных возможностей, выявляют огромное количество скрытых свойств. Этот химический механизм, его генетическое происхождение и его эмоционально-сенсорные формы выражения образуют постепенно выявляющуюся «психохимическую связь» (Тело - Химия, Дух - Мышление, чувства, мотивации). Совсем недавно было показано, что прием препарата Ecstasy (3,4-метилендиоксиметамфетамин) вызывает отчетливо выраженную серотониновую нейротрансмиссию. Утрата серотонина ведет к депрессиям, продолжительным головным болям, нарушению аксонов нейронов и предрасположенности к синдрому Паркинсона. Проницательный читатель мог бы предположить, что все вышеизложенное подтверждает приписываемый Молешотту плоский афоризм: «Человек есть то, что он ест». В действительности все обстоит гораздо сложнее! Человек - триединство бренного Тела, бессмертного Духа и смертной Души, непостижимым образом соединяющей несоединимое и придающей тем самым целостность триединой системе. Безусловно, химические агенты могут вызывать определенные психические реакции, но так же верно и то, что такие же реакции могут обусловливаться чисто духовными причинами. Наиболее показательно действие эндорфинов. Это поистине «молекулы счастья». Если уподобить счастье надежно запертому сейфу, то эндорфины - ключи к нему. Сейф можно взломать - это происходит при попытке добиться блаженного состояния с помощью алкоголя - или подобрать к нему отмычку - таково действие наркотиков. Но при прекращении их действия индивидуум испытывает раскаяние, словно чувствуя, что доступ к счастью был получен незаслуженно. По совершению правильных, благородных поступков мозг синтезирует эндорфины, что вызывает ощущение счастья. Парадоксально, но факт - мозг их синтезирует словно по указанию свыше. Невольно напрашивается мысль, что это подтверждает сформулированный впервые в Упанишадах субстанциональный закон кармы - Правритти. Правритти - общий термин для обозначения действия закона морального воздаяния. И не следует думать, что возможность такого закона может быть признана только в рамках теологии. В конце XIX века европейская наука «открыла» бессознательное как основу нашей психики. Но вот что пишет по этому поводу величайший мыслитель XX века Шри Ауробиндо Гхош: «Становится очевидным, что то, что мы знаем о самих себе, нашем теперешнем сознательном существовании, является только представительным образованием, поверхностной активностью, меняющимся внешним результатом огромной массы скрытых существований. Наша видимая жизнь и деятельность в этой жизни являются не более чем серией многозначительных выражений, но Тот, Кто пытается выразиться, не находится на поверхности; наша сущность является нечто гораздо большим, чем это кажущееся наружное существо, за которое мы себя выдаем.... Мы сможем познать его, если пойдем по ту сторону, ниже, выше, в его глубины... (как здесь не вспомнить Ф. М. Достоевского, который писал, что человек находится между двумя безднами и в его воле стремится ввысь или опускаться вниз. - Прим. автора)...Ниже нашего наиболее темного физического сознания находится подсознательное существо, - темное, небольшое в своих движениях, капризное и почти фантастически неразумное, но чрезвычайно могущественное для земной жизни, - в котором, как в скрывающей и поддерживающей почве, находятся все образцы спрятанных семян, которые пустят побеги, необъяснимые для нас, на нашу поверхность, и в которую мы постоянно бросаем свежие семена, затягивающие наше прошлое и влияющие на будущее... Над нашим человеческим умом находятся еще более высокие пределы Сверхсознания, к которому и от которого тайно исходят влияния, силы, связи, являющиеся источником, определяющим вещи здесь». Вероятно, к понятию «Сверхсознание» Шри Ауробиндо ближе всего понятия «видового сознания» Артура Шопенгауэра и «коллективного бессознательного» Карла Густава Юнга. Последний считает, что координация психических и физических процессов в живом организме должна пониматься не как причинно-следственная связь, а как синхронистический феномен (термин «синхронистичность был введен впервые в увидевшей свет в 1952 г. книге К. Г. Юнга и нобелевского лауреата, физика-теоретика Вольфганга Паули «Объяснение природы и психе»). Как пишет К. Г. Юнг, «предположение о наличии причинно-следственной связи между психе и physis приводит к выводам, которые слабо согласуются с нашим опытом: либо существуют физические процессы, вызывающие психические события, либо есть предсущая психе, которая организует материю. В первом случае трудно себе представить, каким образом химические процессы могут порождать какие-либо психические процессы, а во втором случае непонятно, каким образом нематериальная психе может приводить материю в какое-либо подобие движения». Перспективы В отличие от химии, имеющей очень точную терминологию, нейрохимия вынуждена изъясняться менее точно, так как она балансирует между уровнем химико-механических деталей (нейротрансмиссия, области мозга и т. д.) и уровнем интегрированного опыта (депрессия, любовь, мотивация). Пропасть между этими двумя уровнями можно сравнить с двумя отдельными буквами алфавита и стихотворением. Разумеется, буквы - составные части стиха, но не каждое нагромождение букв есть стих. Преодоление этой пропасти, которое бы устанавливало связи между единицами и общностью, является насущной проблемой современной науки. Первый алхимик и символическое изображение единства Материи, Духа и Души, представленное в древнейшем алхимическом трактате алхимика Абрахама Елеазара Стоит отметить, что такая задача является основной в алхимии. Легендарный основатель алхимии Гермес Трисмегист подарил человечеству «герметическое знание Божественного искусства». Понятие «герметический» имеет привкус мистицизма и магии и по этой причине решительно отвергается современными химиками. И все же следует признать, что алхимики пытались делать то же, что и современные химики. Они изучали вещества, чтобы сформулировать взгляд на мир как философскую систему. В их системе Дух и Материя неразрывно связаны. каждая материальная сущность имеет соотнесенную с ней духовную форму, и наоборот. Развитие химии привело к пониманию того, что за широким спектром человеческих свойств лежат химические механизмы молекулярного движения и взаимодействия молекул между собой и с окружающими энергетическими полями. Мы прошли большой и длинный путь, чтобы ликвидировать пропасть между старым и новым миром химии. Химия - это интеллектуальное приключение человечества во время его экскурсии сквозь собственную телесную сущность. Чем дальше продвигается это путешествие, тем больше удается развязать гордиевых узлов между материей и соответствующими ей духовными формами. Литература

Hariri A. R., Mattay V. S., Tessitore A., at all. Science. - 2002. - V. 297. - P. 400.
Carlsson A. ChemBioChem. - 2001. - V. 2. - P. 484.
Szabo A., Billett E., Turner J. Br. J. Sports Med. - 2001. - V. 35. - P. 342.
Borovsky B., Adham N., Jones K. J., at all. - Proc. Natl. Acad. Sci. USA. - 2001. - V. 98. - P. 8966.
Fisher H. E. Anatomy of Love. - Norton, New York. - 1992.
Walsh A. The science of Love. - Prometheus Books, Buffalo, NY. - 1991.
Crenshaw T. L. The Alchemy of Love. - New York, G.P.Putnam. - 1996.
Shaik S. Angew. Chemie. - 2003. - V.115. - S. 3326.
Kovalchuk Y., Hanse E., Kaitz K. W., Konnerth A. Science. - 2002. - V. 295. - P. 1729.
Li L., Zhong W., Zacharias N., at all. - Chem. Biol. - 2001. - V. 8. - P. 47.
Neves S. P., Ram P. T., Iyengar R. Science. - 2002. - V. 296. - P. 765.
Lee S. H., Blake R. Science. - 1999. - V. 284. - P. 1165.
Holden C. Science. - 2002. - V. 297. - P. 2185.
Johnson T. R., Mann B. E., Clark J. E., at all. - Angew. Chemie. - 2003. - V. 115. - S. 3850.
Choi A. M., Lee P. J., Otterbein L. E. - US-Pat. - 2002155166. - 2002. (Chem Abstr. - 2002. - V. 137. - 289059.
Юнг Карл Густав. Психологические типы. - М.: Университетская книга; АСТ, 1996. - С. 579.
Прашастапада. - Собрание характеристик категорий (Падартха-дхарма-санграха). - М.: Восточная литература, РАН, 2005. - С. 414.
Шри Ауробиндо Гхош. Синтез йоги. Кн. I. - Спб.: Алетейя, 1992. - С. 163.
Юнг Карл Густав. Синхронистичность. - М.: Рефл-бук, Ваклер, 1997. - С. 8, 223.
Jung C. G., W. Pauli. Naturerklaerung und Psyche. - Zuerich. - Rascher Verlag, 1952.
Patai R. The Jewish Alchemists. - Princeton University Press. - 1994. - P.254.
Экклс Дж. Синапс. - Молекулы и клетки. - М.: Мир, 1966. - С. 168.
Страйер Л. Биохимия. - М.: Мир, 1958. - Т. 3. - С. 330.

В. А. Стародуб ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Химия эмоций С. Корниенко Жизнь прекрасна. Главное - правильно подобрать антидепрессанты. Откуда всё начинается: не

<== предыдущая лекция	\|	следующая лекция ==>
Пусть дети наши будут такими как он	\|

Поделиться с друзьями:

Дата добавления: 2017-02-25; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 269 | Нарушение авторских прав

Лучшие изречения:

1698 -

| 1521 -

Ген: 0.033 с.