Борьба за книгу велеса изучение и публикации дощьек после переезда Ю. П. Миролюбова в США

Летом 1954 года Ю.П. Миролюбов переехал из Бельгии в США. И вот позади утомительное плавание по Атлантическому и Тихому океанам. Восемь тысяч миль на торговом судне (самый дешевый транспорт!) через бурную Атлантику, Панамский канал и далее на север вдоль побережья Мексики и Калифорнии.

И вот он с супругой сходит на Западное побережье США, в Сан-Франциско. Здесь он должен начать новую жизнь! Его пригласили работать "журналистом" в "Жар-птицу", а А.А. Куренков, известный ученый, генерал, даже обещал помочь устроиться на должность главного редактора его монархической газеты "Русская жизнь". Какой простор для творчества!

Но... все оказалось не совсем так, как виделось из Европы. Американская мечта оказалась мыльным пузырем. Во-первых, Музей русской культуры ютился в нескольких маленьких комнатках, в коих хранились белогвардейские реликвии.

Должность главного редактора в "Русской жизни" и журналиста в "Жар-птице" сулили не доходы, а чуть ли не одни только расходы. Зарплаты там не было и не предвиделось, да и затраты на издания не всегда покрывались подписчиками. Чуть не половина из них, доживающие свой век белые эмигранты, были бедны и почему-то считали, что журнал и газету им должны доставлять бесплатно за их заслуги на фронтах Гражданской войны. А те, кто платил, делали это нерегулярно, просили об отсрочках и пр.

Да и генеральские погоны А.А. Куренкова оказались не боевыми; получил он их уже в Штатах от великого князя, а на фронте он был только полковником.

Но Миролюбовы не отчаиваются, они ищут работу. Находит ее, и с большим трудом, только Жанна, она устраивается медсестрой в госпиталь. А Юрий Петрович из-за возраста и болезней работу найти не может. И с головой погружается в издательскую деятельность.

Но нам она уже интересна лишь отчасти. Он все силы и средства отдает публикации своих рассказов и стихов. Все оставшиеся от наследства Изенбека деньги идут на то, чтобы журнал "Жар-птица" перешел на печатный станок. И в то же время экономит на художнике; обложка становится с 1955 года однотипной. Для него главное, чтобы тексты его рассказов и стихов выглядели прилично. Его начинают читать... рассказы и в самом деле интересны!

А материалы, касающиеся "дощечек", полностью передаются А.А. Куренкову. Ему как дипломированному этимологу, специалисту по древним восточным языкам и поручается готовить первое научное издание текстов. Миролюбов лишь сверяет сами древние тексты при выходе очередных номеров... и то когда может, ибо в это время у него обостряется артрит. Он уже месяцами не встает с постели, его мучают чудовищные боли...

Публикация "дощьек Изенбека" и в самом деле поначалу поднимает тираж "Жар-птицы".

Статьи А. Куренкова, наполненные неожиданными и малоизвестными фактами древнеславянской истории, будоражат мысль. Правда, очевидно, что они далеко не совершенны. И Ю.П. Миролюбов с ужасом видит, что А. Куренков, готовя публикации, часто опускает кажущиеся ему непонятными слова, целые фразы из "дощьек" и объясняет это "научной строгостью" издания. В нем-де все должно быть понятно! Оказывается, что образование (Куренков окончил Петербургский университет) и научный склад ума не гарантируют от очевидных просчетов, а чаще приводят к косности мышления и иллюзиям. "Суха теория, мой друг!"

Миролюбов чуть ли не ссорится с А.А. Куренковым, старается всегда сам проверять тексты. Но после очередного приступа болезни без его проверки в печать попадает настолько "урезанный" текст "дощечки" № 5, что Ю.П. Миролюбов извиняется перед читателями и обещает вновь его опубликовать, но уже исправленный... и не публикует...

"Дощечками" начинают интересоваться многие. Первым из крупных и неординарно мыслящих ученых откликается на эти публикации С. Лесной. Кто он такой?

Сергей Лесной - это его псевдоним, а настоящее его имя Сергей Яковлевич Парамонов. Русский эмигрант, историк и писатель, в то время Лесной был профессором в Институте по исследованиям индустриальным и научным (ее величества королевы Великобританской Академия наук). Этот институт расположен в городе Канберра, в Австралии. В нем и поныне находится архив ученого.

Родился он в 1898 году в Харькове. Окончил Киевский университет в 1917 году, защитился. Дипломированный биолог (энтомолог), доктор наук. До 1941 года занимал пост директора Зоологического музея АН Украины, но уже тогда с увлечением работал и в области древней славянской истории, а также западнославянской диалектологии. В этих областях знания еще до войны получил широкую известность (по сообщению Г.С. Беляковой).

Потом в советской научной печати, громившей "влесоведов", не раз сообщалось, что якобы в войну С. Лесной сотрудничал с фашистами, а потом бежал с ними из Киева в 1943-м. И первым слух о сем пустил Н.В. Шарлемань, а уж потом слух об этом подхватили все, кто боролся с "Книгой Велеса". Еще бы! Раз сказано, да еще и в "Трудах отдела древнерусской литературы", значит, тому есть причина!

На самом деле Н.В. Шарлемань, мягко говоря, говорил неправду (тоже повторял какие-то слухи). Легко опорочить эмигранта, он же не ответит!

В действительности же покинул Киев С.Я. Парамонов в 1941 году. Он не эвакуировался, подобно его коллегам при наступлении фашистских войск, решив спасти коллекции Зоологического музея. И потом его вместе с музеем отправили в Германию.

Лесной был вынужден, по существу находясь под арестом, сопровождать коллекции Зоологического музея в Польше и Германии, и там он пытался уберечь их от истребления и разграбления. Он не побоялся даже подать жалобу, когда стали исчезать ценнейшие экспонаты. Благодаря его стараниям они были спасены и впоследствии возвращены в Киев. Самого же ученого-антифашиста эсэсовцы бросили в концентрационный лагерь Мюнден, откуда его освободили части Британской армии уже в 1945 году. Четыре года он провел в концлагере. Можете представить, насколько он ненавидел фашистов! И эта ненависть вылилась в его бескомпромиссную борьбу против "пангерманской" и "норманнской" идеи уже в области истории.

С 1945 года он жил в Париже и Лондоне. А с 1947 года стал профессором в Университете Канберры (Австралия).

Причины, побудившие его не возвращаться в СССР, до конца не ясны. Однако в эмиграции его не без оснований подозревали в работе на советскую разведку. Александр Куренков называл его членом социал-революционной партии со штаб-квартирой в Нью-Йорке, которую он будто бы и финансировал (на деньги, поступающие из Советского Союза).

А раз так, то, возможно, что часть тех средств пошла и на издание научных трудов самого С. Лесного. Также А. Куренков обвинял его в антимонархизме и атеизме, именовал "продуктом большевистской науки". Впрочем, по словам о. Стефана (С.Н. Ляшевского), Сергей Лесной был православным верующим и пел в церковном хоре в городе Мельбурне.

Титульный лист книги С. Лесного, опубликованный в журнале "Родина"
(М., № 7, 1999) в статье И. Кондакова.
Судя по штампу, книга из библиотеки Гуверовского университета в Стенфорде

По утверждению А. Куренкова, С. Лесной пытался использовать "Книгу Белеса" для пользы социал - революционной партии. Именно он обратился за экспертизой дощечек в АН СССР через своего "связного" Кристесена. Через "органы государственной безопасности" это письмо было потом переправлено в Институт русского языка академику А.А. Виноградову.

В его исторических книгах можно найти немало выпадов против "буржуазной исторической науки",- "норманнизма". По сути, все его труды имеют прославянскую, и антигерманскую, и антифашистскую направленность, потому по меньшей мере странно, что наши "ученые" подозревают его в сотрудничестве с немецкими оккупантами.

С. Лесной с 1955 по 1966 год выпустил четыре ярко написанные, добротные по подбору материала книги, посвященные древней истории славян и прежде всего "Книге Белеса". Также он подготовил Тезисы для V Международного съезда славистов, опубликованные в научном сборнике "Славянска филология". Умер он в 1968 году.

Книга С. Лесного "Откуда ты, Русь?" (с публикацией "Книги Белеса" в моем переводе) была переиздана в России в 1995 году (тираж 30 тысяч) и вызвала большой интерес.

Именно благодаря его интересу и его относительно широко разошедшимся книгам о "Книге Белеса" узнали и заговорили и в мире, и в России. Их тираж уже исчислялся не сотнями, а тысячами экземпляров, он обращался в крупнейшие научные центры, будоражил общественность.

С 1955 года С. Лесной начинает забрасывать письмами Ю.П. Миролюбова, торопит, стараясь получить от него копии дощечек. И Ю.П. Миролюбов, когда здоровье позволяет, отвечает ему.

Приведу текст его письма:

Письмо к С. Лесному (С. Я. Парамонову)

"26 января пятьдесят седьмого года, 600 Станиан-стрит, Сан-Франциско, Калифорния, США.

Многоуважаемый доктор!

Вы все-таки торопитесь! С такими вещами, как тексты "Дощьек Изенбека", я торопиться не имею права! Я их должен сверить с записями, имеющимися у меня и сделанными в свое время с текста оригинальных "Дощьек Изенбека".

В тексты, переписанные на машинке, вкрались ошибки. Их нельзя сфотографировать, как они есть, ибо тогда вместо "Н" будут, например, читать "И" и наоборот. Эти ошибки неизбежны при переписке. Тем более важна проверка самим писавшим. Сделать фотокопии легко, но результат будет скверным!

Кроме того, Кур разбил текст на нумерованные строки, что еще больше затрудняет переписку мной этих текстов. Между тем нумерация нужна, ибо ее все равно должен кто-либо сделать.

О том, "фальшивка" это или не "фальшивка", я уже, кажется, Вам писал, что Изенбек плохо говорил по-русски, являясь по отцу туркменом, на что указывает самое его имя. Я хоть и учился славянскому языку в свое время, но так давно (полвека тому назад!), что уже ничего не помню.

Язык же "Дощьек Изенбека" - архаический. В этом языке есть глаголы, значение которых утеряно, слова, которых мы больше не знаем, а главное, синтаксис и этимология этого языка отличаются от церковно-славянского (староболгарского) и русского языков. Не будучи филологом, я бы все же причислил язык "Дощьек Изенбека" к недифференцированному языку до разделения западнославянских языков от восточно-славянских. Во всяком случае, в нем имеются общие с западно-славянскими элементами слова и глаголы.

Текста "Дощьек Изенбека" интегрально я сам не понимаю! Я разбил его, как мне казалось, лучше, вот и все.

Весь шум, поднятый вокруг документа, мне в высшей степени неприятен, так как меня заставляют отвечать на тысячи вопросов по этому поводу.

Я бы предпочел, чтобы Кур в свое время не публиковал его. Тогда можно было бы работать не торопясь над текстом, но опубликовать действительно безукоризненный текст.

Согласитесь, что если бы прошло и пять лет, а не два года с начала нашей переписки, то и тогда бы не было поздно опубликовывать полный и точный текст. Если же я буду торопиться, то выйдут прорехи, ошибки, на которые и набросятся неблагожелательные критики.

В этом деле я обязан сохранить не только свое лицо, но лицо Кура и даже Ваше, хотя бы Вы этого и не хотели! Тут я буду тверд и непреклонен. Хоть Вы и доктор зоологии, а я доктор химии, мы оба далеко от филологии находимся, а занимаемся ею как любители. Один Кур - настоящий эти-мологист (говоря по-местному) и знаток языков как древних (шумеро-вавилонская группа языков), так и "новых" (латинский, греческий и т. д.). Что касается английского, немецкого, французского, русского и других, мы ими владеем, полагается, в достаточной степени.

Болезнь моя подходит к концу. Я уже могу немного заниматься текстом "Дощьек Изенбека" и сделал сверку и копировку "дощьки" № IX и X, как они попали в руки, ибо первые "дощьки" не столь интересны исторически. Обнаружилось "разночтение" мое с Куром: я читаю «адоне», то есть:"и до него" или "и до них", а Кур читает: «адони» - "имя богини". Видите, какие трудности?..

Борзописец, писавший "дощьки", либо пользовался неустоявшейся формой сокращений, из которых впоследствии выработались "титла", или же сокращал, экономя место и слова. Он мог делать и просто ошибки. Эти ошибки, сокращения или же слития соседних букв я не выправлял. Я относился к тексту с величайшей бережностью, почему и прошу подождать, чтобы иметь возможность закончить всю работу по переписке.

Не разбивать же текст я не могу, ибо тогда труд мой превращается в тягчайший! Я и так должен слово за словом переписывать, а так буду переписывать букву за буквой, ошибаться и вносить новые затемнения в текст. Он и без того достаточно темен! Прошло, вероятно, с пятьсот - шестьсот лет с тех пор2. Что такое еще два-три месяца?!

Понимаю Ваше нетерпение, но не понимаю, как Вы, научный человек, не можете понять, что я должен передать работу в безукоризненном виде?

Иногда я думаю, что лучше было бы, чтоб о "дощьках" никто не знал, так надоедает думать о них, бороться с Куром, а теперь и с Вами.

В статьи Кура я не вношу никаких поправок. Он сам отвечает за них. С его "Русской теорией" я согласен, но не вижу, как и Вы, почему не может быть Русь славянской. Если Куру желательно осрамиться перед научным миром, это его дело, так же как и Ваше, если Вы сами того пожелаете. Однако я не хочу склок на страницах моего журнала, где я хозяин. Там я этого допускать не могу.

Ну вот и все. Всего хорошего!

Ваш искренно. Юр. Миролюбов

P/S Считайте все же, что Ю.П. М... Что я был тяжело болен. Хоть это и не смертельно, но весьма тяжело... Я сейчас сильно ослабел... Но все же отчаиваться не нужно, все же верю, что встану на ноги..."

В это время С. Лесной выпускает одну за другой интереснейшие работы, касающиеся "Книги Велеса". Яркий, полемический язык, желание разобраться во всем, подлинно научный склад ума и умение правильно ставить вопросы и отвечать на них отличают его работы этого периода.

Приведем один фрагмент из его книги, который посвящен первоначальному периоду изучения дощечек.

"ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ "ДОЩЕЧЕК ИЗЕНБЕКА"

"Дощечки Изенбека" были найдены в 1919 году полковником Изенбеком, командиром Марковской батареи, где-то в имении "в Курском или Орловском направлении".

Первое, что бросается в глаза узнающему эту историю, это то, что в 1919 году существовала какая-то, несомненно, состоятельная, образованная семья, владетельница большой и, вероятно, очень старой библиотеки, которая была так безразлична к истории и культуре своей родины, что не удосужилась сообщить какому-нибудь ученому или университету о существовании дощечек. Поистине глубину культуры этих людей трудно измерить.

Второе, что бросается в глаза, это то, что Изенбек (полковник, участник археологических экспедиций!), понимая значение дощечек (иначе он не стал бы таскать мешок с ними по всей Европе!), не отметил точно, где, когда и из чьей библиотеки он взял эти дощечки. Это ли не русская халатность!

(...) Первым настоящим исследователем дощечек был Ю.П. Миролюбов, в сущности, ему мы обязаны всем. Если бы не он, дощечки Изенбека были бы потеряны навеки. Он проделал самую трудную черную работу над дощечками и транскрибировал текст их.

Трудно сказать, не имея под руками оригинала, насколько безупречно была проделана работа над перепиской текста дощечек, однако ясно, что основной костяк текста передан верно.

Чрезвычайно жаль, что Ю.П. Миролюбов не смог довести свое дело до конца - условия жизни эмигранта, война, переезд из Бельгии в USA, недоверие вокруг, заставили его бросить работу и сделать то, что следовало: передать все материалы в музей. Здесь их и нашел А.А. Кур и настоял на их опубликовании.

Ю.П. Миролюбов, в отличие от Изенбека, верно оценил значение находки и сделал все, что было в его силах. В первую очередь тщательно переписал их текст, и только благодаря ему мы этим текстом обладаем.

Следует отметить, что Ю.П. Миролюбов употреблял термин "дощьки" - очевидно, он вычитал это слово из текста, однако слово это чуждо современному литературному языку и нелегко произносимо, поэтому мы предпочитаем употреблять термин "дощечки", и предлагаем применять его к самим дощечкам.

Текст, переписанный Миролюбовым, мы предлагаем назвать "текстом Миролюбова", все же сохраненное, как произведение, "Влесовой книгой", ибо на одной из дощечек мы находим указание: "Влес книгу сю птшемо..." Мы не знаем, точно означает ли "Влес" имя автора или писца, либо книга эта была посвящена Влесу, и это не важно - указание, что книга эта имеет отношение к Влесу, является вполне достаточным, чтобы употребить название "Влесова книга". Название это определенно, кратко и точно.

Таким образом, дощечки с письменами мы будем называть "дощечками Изенбека". Текст письмен, как он сохранен Миролюбовым, - "текстом Миролюбова". Произведение же как таковое - "Влесовой книгой".

Вторым исследователем "Влесовой книги" и первым ее публикатором и комментатором является А.А. Кур.

Первая статья его под названием "Дощьки" появилась в январском номере журнала "Жар-птица" 1954 года (с. 11-16), издающегося уже 10-й год в Сан-Франциско, в ней он оповестил о сущности находки.

В февральском номере того же журнала появилась вторая статья под тем же названием "Дощьки" (с. 33-35), в которой А.А. Кур привел уже значительные отрывки.

В августе 1954 года последовала статья "Дощечка Изенбека" (с. 29-34) с дальнейшим текстом и комментариями.

В декабре 1954 года там же (с. 33-36) в статье "Дощечки" были опубликованы дальнейшие отрывки текста с соответствующими комментариями.

В январском номере того же журнала за 1955 год была опубликована статья "Дощечки Изенбека" (Религия пращуров-предков) (с. 21-26, окончание в февральском номере, с. 23-26 и 32). В этой статье опубликовано было впервые и изображение одной из дощечек.

В дальнейшем последовали другие статьи А.А. Кура там же, в которых он довольно подробно касался материалов из "Влесовой книги".

В настоящее время А.А. Кур интенсивно работает, подготовляя издание всего текста.

К сожалению, работа А.А. Кура отражает собой условия эмигрантской жизни и настоящим требованиям науки с технической стороны не удовлетворяет. Почти все его статьи напечатаны литографским способом, что за настоящее научное издание не считается. Такие издания считаются "на правах рукописи", "in litteris", т. е., в сущности, неопубликованными.

Кроме того, текст напечатан неточно. Так, например, текст, разбитый на слова, не совпадает с текстом слитно написанного оригинала, есть выпущенные или измененные буквы, пропущенные слова и т. д. Конечно, подобные тексты не могут удовлетворить научного исследователя, остается только надеяться, что мы сможем в ближайшем будущем иметь "текст Миролюбова" напечатанным точно".

Работы С. Лесного, посвященные "Книге Велеса", по сути, были первыми и, в самом деле, профессиональными.

Однако тон их, нападки на публикаторов и тем более "разоблачения" возможных сторонников изучения дощечек в академических кругах (П.Е. Ковалевского, Г.В. Вернадского и пр.) вызвали дружное возмущение ученых и затруднили дальнейшее изучение "Книги Велеса".

В то же время она побудила А. Кура и Ю.П. Миролюбова более ответственно отнестись к своей задаче и начать последовательно публиковать сами тексты. К сожалению, его критику потом "с радостью" повторяли противники подлинности памятника.

Первым прервал все отношения с Сергеем Лесным Александр Александрович Куренков. Вот что он писал о нем Миролюбову:

Письма А. Кура к Ю.П. Миролюбову

"Дорогой доктор, Юрий Петрович!

Ваше письмо получил. Все о кей. И только сегодня могу Вам написать, а завтра отправить просимое - тексты дощечек и это письмо.

Прежде всего, и чтобы не забыть, делюсь с Вами следующей идеей (т. к. С. Лесной наш враг, хотя и скрытый). Прежде всего он, как я узнал, связан с остатками соц.-рев. партии в Нью-Йорке. Он принадлежит к этой партии, и те его держат за средства, которые он дает этой партии. Комментарии излишни. Я порвал с ним и больше не переписываюсь после его хамского письма и требования прекратить печатать мой труд в "Жар-птице".

Послал ему тексты дощечки, а № ее забыл записать, затем все свои статьи о "Дощечках Изенбека", разрешив ему пользоваться ими. На основании моих статей он написал выпуск № 6 о "Дощечках Изенбека", и, кажется, он уже в продаже, а также ряд статей о "Влесовой книге" в газете "Грядущее".

В № 8 этой газеты он делает выписки из моих статей и не утруждается отметить источники, откуда он взял эти выдержки. Почему получается впечатление, что он имеет все эти тексты, что он уже разобрал их, разделил на слова и перевел.

Судя по содержанию вашей статьи "Дощьки Изенбека", Вы также поняли статью в № 8 "Грядущего": "после этаго она (т. е. разбивка и перевод) была сделана А. Куром в Пало-Алто (возле Сан-Франциско, Калифорния) и Сергеем Лесным и т. д., а ведь он ничего не сделал, лишь пользовался чужим.

Упоминая С. Лесного как работника (или соработника), Вы дали этому человеку большой кредит, а ведь он наш враг. Я думаю, что это большая ошибка.

Это нужно исправить и вот почему.

Так как Иельский университет заинтересован текстами дощечек и уже начал действовать, хотя и через Андрея Ласского, чтобы заполучить тексты, а во главе Департамента истории Йельскаго университета стоит профессор Георгий Владимирович Вернадский, учитель А. Ласского. И поскольку этого Вернадскаго С. Лесной обливает помоями и хамски издевается над ним (в своих выпусках "Истории русов в неизвращенном виде"), то мы можем потерять возможность использовать Иельский университет и заинтересовать его в дальнейшей судьбе дощечек, с возможностью Вашего приглашения в участии издания дощечек. Подумайте об этом хорошенько.

С. Лесной просто хочет выманить все дощечки и воспользоваться ими как для себя, так и для партии... С. Лесной в вып. № 3 своей "Истории русов в неизвращенном виде" пишет: "...Правду скрывали в интересах той интернациональной касты (вернее, шайки) властителей, которая восседала на тронах Германии, Англии, Франции и других стран... (страница 221-я)".

Ведь, этакая каналья, приносил присягу английской королеве, а в чужой прессе причисляет ее к шайке... Комментарии о личности этого субъекта излишни.

Посылаю Вам нередактированные тексты дощечки № 1 и № 2 и редактированные тексты дощечки № 8 и ее перевод.

Затем возвращаю Вам газету "Грядущее" №№ 5, 6, 7, 8 и статью "Артания" и также вашу статью (а может быть, Вы ее прислали для меня? или для прочтения?).

Еще одно соображение: стоить ли сообщать имена бывших владельцев, особенно Куракиных? Какие-то Куракины живут в Париже. Как бы они не подали на нас в суд за пользование текстами дощечек.

Я очень устал и хвораю, но работаю. Тем более, что один работник в семье - ни жена (хотя я ей не позволяю работать), ни дочь не работают. Зятек не содержит и не помогает абсолютно своей жене, начиная с первого дня свадьбы... Приезжайте к нам как-нибудь, когда потеплеет, - поговорим по душам, но сообщите заранее о приезде. Храни Вас Бог и будьте здоровы! Привет супруге!

Сообщите число страниц для январского, февральского и мартовского выпусков, которые имеются у Вас и у г. Бутова. У меня ровно 23 страницы, т. е. материала хватит для журнала на семь месяцев, до августа 1957 года.

14 февраля 1957 г. Пало-Алто, Калиф. 1420. Емерсон-стрит".

"Дорогой доктор Юрий Петрович!

Посылаю Вам текст дощечки № 16 ("Влесова книга"). Разбил я сплошняк по-другому и думаю, что это правильнее, чем разбивка Лесного. Но тем не менее два или три разночтения будет лучше для дела.

Мне очень не нравится его отношение в его тетради к Изенбеку (см. стр. 610 - 613). Все-таки не удержался и лягнул умершего (знает, что полковник!).

Затем, не спросясь ни Вас, ни меня, дает названия всем дощечкам имя "Влесова книга", дает неверные сведения о моих статьях, которые будто бы появились в 1954 году, когда это было раньше.

Больше всего меня возмущает то, что он так авторитетно сообщает о дощечках, как будто он знаком со всем материалом. Он сдал свою тетрадь № 6 в печать (см. на первом листе оболочки перед текстом дату: 20 февраля 1957 года). В то время он не имел ни одной дощечки, а пользовался моими статьями в "Жар-птице", которые я ему присылал. О том, что он пользовался и знакомился в отрывках с текстом, он не сообщает, а дает впечатление, что все о дощечках говорит на основании знания текстов их, и добавляет, что вся моя работа не является научным исследованием или даже пробой, а является "в сущности неопубликованной, потому что напечатана литографически".

Далее обвиняет, что текст напечатан неточно, а как он это знает, если у него не было текстов? Далее он пишет, что пропущенные слова, измененные буквы и т. д. не могут удовлетворить научного исследователя, т. е. его. Далее он говорит о подлинности дощечек, а в письме ко мне пишет соображения, что тексты могут быть подделанными, и именно Вами. В книге он облизывает Вас и наводит тень на меня и мою работу, в письме же ко мне (февраль-март) он подозревает Вас и старается внушить мне недоверие к Вам.

Вот другой пример: сборник № 3, стр. 221: "...Правду скрывали в интересах той интернациональной касты (вернее шайки) властителей, которая восседала на тронах Германии, Англии, Франции и других стран..." и т. д. Вот так, за глаза, он относится к своей королеве, от которой получает чины и содержание. Далее оплевывает мать св. Владимира (стр. 654, сб. № 6): "Каждому ученику со школьной скамьи известно, что Малуша была не леди, а девка..." Все это толкает меня прекратить всякую связь с этой сволочью...

10 ноября 1957 г.".

Да... Где собираются двое русских, там по одному вопросу высказываются три противоположных мнения, за которые мы готовы стоять насмерть...

Так мало было в то время исследователей "дощечек", меньше, чем пальцев на одной руке, но и они не ладили между собой. Старики, коим и жить-то осталось около десяти лет...

Но как же их покалечил жестокий век: войны, революции. А Сергея Лесного также и фашистский концлагерь. Один о. Стефан пытался их помирить...

Как раз в то время к изучению "дощечек" приступили и о. Стефан (Ляшевский) и еще несколько человек. Некий Бутов, сотрудник журнала "Жар-птица", снявший копию с бумаг Ю.П. Миролюбова и А.А. Куренкова (это копия через Ж. Миролюбову потом дошла до нас). Также некий П.Т. Филиппьев, давний знакомый Ю.П. Миролюбова (еще по Праге), работавший то полицейским, то скульптором, интересовавшийся и древней историей. Ему и перешли уникальнейшие фотокопии "дощечек", которых мы до сих пор не имеем.

Также к изучению "Книги Велеса" приступили украинцы: В.Е. Лазаревич и Кирпич, с коими поддерживает связь о. Стефан. От них он получает и копии дощечек, также и две фотографии.

Продолжают выходить номера "Жар-птицы". Но с каждым выпуском Ю.П. Миролюбову становится все более ясно, что надежды на "литературную славу" оказались весьма зыбкими, его рассказы и стихи читают, но не более... "Классики" прозы и поэзии эмигрантского круга о них не отзываются...

Да и продолжающиеся издания "дощьек" мешают журналу, "не лезут" в него. Их мало кто понимает: сложно, непонятно... да и о чем все это? Язычество? А не против ли это православия?..

Ю. Миролюбову и А. Куру приходится то и дело оправдываться, объяснять...

В журнале появляются такого рода пояснения:

"...Нужно отметить, что разбивка очень небольшого количества текстов - Миролюбова, но в остальном - А. Кура. Это и понятно, так как Юрий Миролюбов на знание древних языков не претендует. "Дощьки" к нему попали случайно, в результате находки Изенбека.

Если чтение сплошняка Куром или доктором Парамоновым окажется впредь расходящимся с чтением Ю. Миролюбова, он об этом скажет и даст свою версию. Образование нескольких версий в первоначальный период изучения текстов не только неизбежно, но даже желательно.

Путем сравнения дальнейшие исследователи смогут установить истинное значение таковых. Кроме того, такой труд не может служить для какого-либо личного возвеличивания изучающих. Это - черная работа. Скажут о текстах свое веское слово лишь непререкаемые специалисты. Переписал Ю.П. Миролюбов".

"Говоря вообще о "дощьках" Изенбека, надо придерживаться как можно ближе текста, ибо нам всегда может казаться, что в тексте есть подтверждение наших мыслей, и мы, таким образом, неправильно истолкуем самый текст.

Конечно, в местах неясных мы можем высказать наши догадки, но тогда надо сказать, чья догадка и почему. Если таких указаний не будет, легко будет сказать насчет объяснителей, что они вложили в текст свои объяснения.

...Это, конечно, лишь мнение Миролюбова, а не истина, непреложная и непререкаемая, на которой он настаивает.

Этим разбором и объясняется трудность печатания текста "Дощьек Изенбека". Их надо подготовить. Надо дать хоть первое чтение, более или менее разумное, чтобы печатать.

Напечатанные "сплошняком", эти "дощьки" будут доступны только специалистам (да и доступны ли всем?). Между тем мы все должны думать о русских людях, которым эти "дощьки" нужны".

"Мы не можем утверждать подлинности дощечек ввиду смерти их владельцев. Не можем мы также утверждать, что они поддельны, потому что язык записей архаичен и является не известным до сих пор науке. Дело ученых - историков и филологов - сказать о них слово. К сожалению, в настоящее время таких специалистов нет, или если есть, то они предпочитают молчать.

Мы же, публикуя тексты, считаем только, что мы исполнили наш долг перед Русским народом и его Историей. Остальное зависит от Божьей воли, на которую мы единственно полагаемся, не ища в этой публикации никаких личных интересов.

Кроме того, даже исполнение тяжелого долга не доставляет нам никаких личных радостей, и взялись мы за это против нашего личного желания.

Ю. П. Миролюбив"'.

"Получаемые нами письма от гг. читателей свидетельствуют о том интересе, который возбудили печатаемые нами тексты "дощечек Изенбека", и потому мы должны еще раз сказать, что "дощечки" пронумерованы в первый раз г. Куром по порядку их поступления, и эта нумерация носит форму - "документ № такой-то", а затем г. Кур их пронумеровывал в зависимости от смысла текста, то есть в соответствии с темой повествования. Конечно, возможна и другая систематизация. Г. Парамонов требовал, например, чтобы текста не разбивали, и несколько дощечек было напечатано с примитивным текстом, без разбивки "сплошняка" на слова. Это вызывает необычайные трудности набора, а главное, может привести к искажениям текста, почему мы в будущем будем придерживаться практики разбивки текста по нашему разумению. Если кому захочется разбивать иначе, он может слить сам текст и разбить полученный "сплошняк" по-своему.

Пока тексты не будут напечатаны все, мы воздержимся от выводов по их поводу, но уже теперь видно, что Начало Русской Истории придется полностью пересмотреть. Кроме того, надо помнить, что, если, скажем, имена готских царей не совпадают с именами, указанными Иорданесом, это еще не означает, что таких царей не было, а лишь что они могли носить у наших предков иные имена. В некоторых случаях, как, например, с именем Алдорех и Олдорех, возможны два произношения одного и того же имени. Эти замечания относятся целиком на счет возможных идей, которые можно себе составить, читая "дощечки".

Работа даже при переписке текстов, уже переписанных в свое время начисто, тоже может продвигаться лишь крайне медленно, ибо необходима тщательная проверка, чтобы не запутать имеющиеся тексты еще вторичными и третичными ошибками.

Работа идет крайне медленно и по причине невозможности посвятить ей все время. Мы живем не у себя на Родине, где могли иметь все в своем распоряжении, а в изгнании, где нет ни средств, ни времени, тем более что простая жизнь изо дня в день требует денег, которых мы тоже не имеем в достаточном количестве. Все это надо понять, чтобы видеть, что мы делаем все возможное в нашем положении и с той скоростью, какая возможна для нас.

Конечно, жаль, что многое сделано было кое-как, фотографии текстов немногочисленны, репродукции неясны и так далее, но - всем должно быть ясно, что и это стоило нам огромных усилий!

Снова повторяем, мы на чужбине, и Русской Историей за границей интересуются только как аксессуаром при собственной истории. Изменить в этом отношении обстоятельства мы не можем, а потому будем продолжать нашу работу, как уже начали ее вести.

Нас меньше всего интересует, подлинны тексты или нет. Сообщить их был наш долг, а об остальном должны подумать специалисты. Мы с ними не спорим. Скажут: "апокриф", будем думать, что - "апокриф", а скажут: "подлинный документ", будем знать, что "специалисты сказали, что дощечки подлинны". Другого мнения мы иметь не можем.

Но если хоть половина сказанного в дощечках правда, а другая половина, скажем, более позднего происхождения, то и этой половины достаточно для пересмотра Начала Русской Истории!

Редакция".

"На поступающие запросы редакция не может ответить. Она занимается постепенной подготовкой и печатыванием "дощечек", не вникая в общедоступный перевод, так как это и без того длинное дело, а с комментариями оно растянется на ряд лет. Наше дело передать документ, проливающий свет на начало Руси, а не его толкование. Кроме того, мы и сами не знаем, что значат некоторые места текста. Для этого есть специалисты. Последние же молчат до сих пор.

Мы можем при таких условиях только печатать, не вдаваясь в суждения о подлинности "дощечек" (это не наше дело), о их языке, о филологических тонкостях и так далее. Мы не можем ничего добавить ко всему ранее сказанному по поводу "дощечек", но стараемся только исполнить наш долг перед родной Историей.

Желающих знать научное мнение о "дощечках" мы отсылаем к "Истории в неизвращенном виде" Сергея Лесного, изд. Объединенных Издателей, Париж, 1957 г., выпуск VI. Там есть не только некоторый разбор текстов, но и мнение о них.

...Можно лишь заключить, что тексты, написанные "сплошняком", то есть без раздела на отдельные слова, очень трудны для чтения, а там, где "сплошняк" является еще "слитым", то есть где две одинаковые буквы сливаются в одну, трудность еще больше! Как прочесть такое место? Как поставить букву "от себя"? А может, такой буквы и не было? И как мы можем добавить что-то к тексту, хотя бы это нам и казалось необходимым? А может, буква была слита неправильно? Скажем, "Е" и "I"? Тогда смысл будет еще больше темен. Прочесть будет еще труднее. Короче говоря, тексты "дощьек" дело вовсе не такое простое, как может казаться многим, а их печатание и того серьезнее, важнее, а главное, ответственнее.

Содержание "дощьек" не является каким-либо произведением искусства или статьей, а публикацией исторического или псевдоисторического документа. Мы вопроса не решаем. Повторяем, для этого есть специалисты. Объяснять текстов мы тоже не можем, за исключением тех из них, которые нам удалось прочесть самим. Мы даем, таким образом, один из возможных вариантов чтения текста и не претендуем на его точность.

Редакция.

"...Мы обязаны необычайному случаю, а именно революции, из-за коей "дощьки" увидели свет. Но также мы обязаны неудачному времени, Второй мировой войне и немецкой оккупации, по причине коих "дощьки" исчезли. Текст между тем был переписан и скопирован почти весь.

В основном текст совпадает с мнением Ломоносова о происхождении Руси и имени Русского народа. Что касается самих "дощьек", то мы не беремся судить об их подлинности или неподлинности. Это дело специалистов, которые легко могут узнать из архаичности языка, чего стоит документ.

Ю.П. Миролюбив".

"Редактор, будучи тяжело болен, поручил работу "Дощечка № 5" третьим лицам, которые испортили как "сплошняк" дощечки, так и разделенный текст, а потому, принося извинения гг. читателям, редакция просит считать "Дощечку № 5" неверной. Скоро будет напечатан правильный текст "Дощечки № 5".

"Напечатав тексты дощечек теперь, раньше, чем ученые их освоили и изучили, мы оградили эти тексты не только от искажений и даже, что могло быть, от уничтожения, но сохранили их не только на бумаге, но и в памяти тех, кто любит и ценит нашу родную старину. Вся эта работа, опубликовать полностью тексты, была тяжелая и каторжная. Работа кропотливая, изнуряющая и очень медленная, работа черная.

Теперь это все позади. Народ и его ученые имеют эти тексты. Теперь все за учеными специалистами. Они должны или принять их на основании их истинной науки или отвергнуть, объяснив точно, ясно причину.

Они должны исследовать их, изучить всенаучно и дать их перевод на нашем теперешнем языке, со всеми комментариями, необходимыми для этой цели.

Тексты "Дощечек Изенбека", как я их понимаю, являются величайшим историческим документом нашего времени, и не только для нас, русских, но и для остальных народов белой расы.

Эти документы уже произвели грозную революцию в понимании нашей начальной истории, но они произвели революции и в языковедении, указав, что древнерусский язык является отцом так называемых славянских наречий.

Дощечки точно и веско утверждают, что основа нашего народа были "кимры" и те народы, которые позже явились на нашу древнюю территорию. Это подтверждается и археологией, которая нашла нашу Прародину именно здесь, на нашей территории, а не где-нибудь в иных местах...

...По текстам "Дощечек" готы, или, говоря языком текстов - "годь", не являются какой-то культурной народностью, как расписывал их Иорданес, готский историк. Прежде всего это шайки пришлого из Азии народа, жившего исключительно за счет русских племен... Древние русы били этих готов, и в текстах рассказывается подробно про все эти битвы...

Эти свидетельства уже и есть настоящая история. И это страшнейший удар норманнистам и их норманнским теориям. И это конец норманнской школе историков.

А. Кур".

"Нравится или не нравится гг. "норманнистам", но дело Начального периода Русской истории сдвинуто с места... Наш великий ученый М.В. Ломоносов еще во времена, когда Рос. Академия наук только была создана, утверждал, что прошлое русского народа началось отнюдь не с варягов.

Сейчас г. Парамонов в Австралии доказывает то же самое. А. А. Кур в Сан-Франциско не только дает в сих статьях подтверждение этой теме, но доказывает и древнейшее происхождение русского народа на основании научных данных, археологии. Библии и ассиро-вавилонских данных...

Мы предлагаем, если и теперь гг. "норманнисты" не сдадутся, считать их вне науки и прекратить даже спорить с ними, ибо они руководствуются не Историей, но желанием и "мнением", что, конечно, далеко от логики и никак в счет идти не может.

Ю. Миролюбов".

Видя, что публикации древних текстов "утяжеляют" журнал, да и многих раздражают своей непонятностью, Ю.П. Миролюбов предпринимает новый шаг.

Он начинает публикации "Сказов Захарихи", а также "южнорусского эпоса", который стал записывать еще в детстве в деревне Антоновка и в других местах, а потом продолжил в духовном училище и в гимназии, вначале по принуждению матери, а потом по просьбе инспектора Н.Г. Попова, собиравшегося создать книгу о южнорусской истории. Именно это воспитание, выработанная в детстве и юности привычка и подвигли его потом также переписать "Книгу Велеса".

Сказы написаны языком отчасти понятным. Это южнорусский "суржик". Смесь русского и украинского языков, с примесью архаики полукнижного, полуфольклорного происхождения. Насколько могу судить, для русских украинцев этот язык близок. И потому в среде эмиграции и среди читателей журнала "Жар-птица" эти "сказы" получили даже больший отклик, чем "непонятная" публикация "дощьек".

Что же представляют из себя сии "сказы"? Нельзя сказать, что этот источник фольклорный, как это понимается в современной фольклористике. Да и сам Ю.П. Миролюбов не скрывал, что некоторые "сказы" он восстанавливал по памяти (то есть досочинял). Баба Захариха, на которую он часто ссылается, по его описанию, суть провинциальная поэтесса, имевшая библиотеку и читавшая по крайней мере всю классику:

Пушкина, Жуковского, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Достоевского. Ее муж, Захар, зарабатывал на жизнь тем, что переплетал книги (значит, было что переплетать в Антоновке). Так что они могли иметь в своей библиотеке, к примеру, мифологов-славяноведов Костомарова, Фаминицына и Леже (изданного недалеко, в Воронеже, в 1908) и т. д. И Захариха, и продолживший ее дело Ю.П. Миролюбов, по сути, люди одного культурного уровня. И у них есть предшественница, "прабабка" Захарихи, жившая в XIX веке, на кою постоянно ссылалась ее внучка. Дословно ли передали "сказы" прабабки Захариха, а затем Ю.П. Миролюбов? Очевидно, нет. В этом отношении "Сказы" можно сопоставить со "Сказами Артынова", созданными в XIX веке, и другой подобной литературой творцов "из народа". В них непросто вьщелить собственно фольклорную основу, и часто встречаются переделки "под фольклор" сюжетов, почерпнутых из понравившихся книг. Хотя они тоже достойны изучения, записей, ибо и в них есть подлинные народные легенды.

Своеобразное это чтение - "Сказы"! И, разумеется, их бы тоже нужно издать у нас, и все, даже те, что не смог издать сам Ю.П. Миролюбов. Хоть и небольшим тиражом, для ученых-славяноведов. Кое-что, причем самое интересное, уже было издано в двухтомнике "Сакральное Руси" (М., 1996). Однако, на мой взгляд, как литературное произведение "Сказы Захарихи" и др. подобные песни из сборника Миролюбова имеют не очень большое значение, и они не будут восприняты русским читателем, но могут, по всей видимости, вызвать некоторый интерес на Украине, в областях, где сей язык и ныне распространен.

Нельзя не заметить и того, что подобных и даже просто созвучных сказаний до сих пор не обнаружено в богатейшем наследии южнорусского и украинского эпоса. Ни одной песни, опубликованной Ю.П. Миролюбовым, не было обнаружено сотнями этнографических экспедиций ни на Кубани, ни на Украине.

Однако это еще не значит, что они заведомо от начала и до конца сочинены самим Ю.П. Миролюбовым. Сколько могу судить, сравнивая ситуацию с известной мне волжской традицией, подобные легенды не являются общеизвестными. У нас сходные легенды сохранились только в кратких пересказах, а старые песни по большей части отмерли. И если бы кто-то собрался заново сочинить их по известной сюжетной канве, то, возможно, и получилось бы что-то подобное "Сказам" Миролюбова. Литературная ценность подобных песен уже будет зависеть от таланта сочинителя. И фольклористы почти всегда проходят мимо подобных новосочиненных песен. Но при этом, к сожалению, теряется и их подлинная легендарная основа.

Конечно, менее всего интересно в миролюбовских "Сказах" то, что явно взято из книг по античной истории. Читать безыскусные переделки рассказов Геродота, Бероуза и пр. скучновато. Образы царя Куряки, в коем узнается персидский царь Кир, и Дурия царя, в коем нельзя не узнать Дария Кодомана, довольно плоски.

Песни о сих царях слепо следуют именно рассказам античных историков. Таковой не может быть независимая народная традиция (ср., например, былины о Владимире Красное Солнышко и летописи о нем же). И кто прочитал и переделал рассказы о сих царях, сам Миролюбов, Захариха или ее прабабка, нас мало занимает. Но отмечу, что для подобной народной литературы это обычное явление, такова специфика жанра.

Более занимательны "сказы" о царях и прародителях, которые нам известны также по "дощькам" "Книги Велеса". Только ли по ним? Отнюдь нет! Некоторых из них мы встречаем и в "Веде славян", то есть в эпосе болгар (а он издан за сто лет до "Книги Велеса"). Известны эти прародители и по легендам волжской традиции, а она до сего времени не представлена должным образом в изданиях фольклористов.

В пахаре Орае из "Сказов", в Усиле добром, в Паньке нельзя не узнать Оря, Асилу и Бана "дощьек".

Однако в "Сказах" мы встречаем и прямые пересечения, заимствованные выражения из "дощьек", а также там появляются персонажи прямо из "Гетики" Иордана и византийских летописцев именно в передаче этих историков (например, "княгиня Сван", Лебедь).

Все это указывает на "руку" самого Ю.П. Миролюбова, подтверждается кругом его чтения. И здесь он также почти всегда следует своим источникам, ничего не добавляя от себя.

Однако все же некоторые "живые краски", появляющиеся в сих рассказах, заставляют нас предположить, что в эти песни и в самом деле вошло кое-что и из подлинной южнорусской традиции. Он же жил там, и его фольклорные записи, наблюдения за обычаями часто поражают своей глубиной. Это не из книг вычитано.

Легенды (в виде кратких упоминаний, пословиц и прочего) о пахаре Орае, "научившемся пахать у некоего Житняка", а также о царе Панько, "сидящем в болотах и грозящем кием", вполне могли быть услышаны Ю.П. Миролюбовым или той же Захарихой. Но потом они подверглись переработке.

Представляется весьма вероятным рассказ Ю.П. Миролюбова о том, что он записывал в детстве и юности рассказы о сих царях. Разумеется, эта традиция уже находилась в последней стадии разрушения. Это только эхо древнего эпоса. И в нем стародавние степные князи уже нередко являются с ружьями. Но подумаем, а если в той же южной Руси в XVIII и XIX веках была жива традиция, подобная той, что есть в "Веде славян", могло ли от нее остаться в XX веке что-нибудь иное?

Да и многое ли могло сохраниться в памяти Ю.П. Миролюбова от песен, слышанных в детстве? Полагаю, что с тех времен если и осталась у него тетрадка, то только с заметками, пересказами, не более. Слишком уж велика и очевидна доля в этих "Сказах" творчества самого Юрия Петровича Миролюбова. Это творчество находится в том же русле традиции, что и песни упоминаемых им Захарихи, Варвары, кобзаря Олексы и прочих. И он так же, как они, наивно перерабатывал и смешивал в сказах и то, что слышал в детстве, и то, что прочел в книгах, и то, что понял в "дощьках".

Это делалось не с целью кого-либо обмануть, ибо и сам Миролюбов не скрывал сущность своего подхода к созданию "Сказов", это просто такой жанр, традиционный для народной литературы.

И, конечно, напрасно Ю.П. Миролюбов ставит рядом "Сказы", и "Дощьки", и даже ассирийские таблички, и т. д. Для историков такое сопоставление вообще немыслимо, ибо эпос, а тем более его переработки, никогда не считаются историческим источником. Подобный подход мог бы считаться разумным для мифологов (скажем, "Калевала", созданная в XIX веке на основе подлинных песен рунопевцев, таким источником считается), однако "Сказы" не отмечены литературными достоинствами, чтобы стать важным источником по славянской мифологии и при таком к ним отношении.

Объясняется это тем, что сам Ю.П. Миролюбов не осознал, что значат "дощьки", не был филологом, да и о фольклоре имел представления своеобразные.

И, на мой взгляд, подобная публикация "Сказов", пусть даже Ю.П. Миролюбов оговаривает то, что они наполовину им сочинены, наводит немало "тумана". Неискушенному читателю трудно разграничить "дощьки" и "Сказы", ибо и те, и другие тексты читаются трудно, и те, и другие повествуют о древней истории славян. И этим потом воспользовались противники "Книги Велеса".

Но что делать! Таким был Ю.П. Миролюбов. И если бы в его роду (старинном, казачьем!) не было такой традиции бережного отношения ко всему, что имеет отношение к древности, то не были бы им сохранены и тексты "Книги Велеса".

Публикации "дощьек" 1953 - 1959 годов были первыми, и многие из них ныне являются единственным первоисточником. Из-за болезней и нищеты эмигрантов, первых издателей, им многое не удалось опубликовать, кое-что не дошло и до нас.

Главный вывод, который следует из изучения первых публикаций в "Жар-птице": в те годы копий дощечек было больше, чем мы имеем сегодня. Были фотостаты и фотографии, которых ныне нет. Доселе не найдены: фотостат дощечки № 16 (большая копия с рисунками); фотостат дощечки № 11 ("Прославление Триглава"); фотостаты связки дощечек № 7 (9 сторон!). Ряд текстов мы имеем только в цитатах. Итак, с задачей публикации древних текстов Ю.П. Миролюбов и А.А. Куренков не справились и на треть.

В 1959 году в мире разразился очередной экономический кризис. Жизнь подорожала. К тому же средства, унаследованные от Изенбека и накопленные в Бельгии, стали иссякать. Семья Миролюбовых с трудом сводила концы с концами на скромную зарплату Жанны. И потому Ю.П. Миролюбов, все более слабеющий из-за болезни, был вынужден свой журнал закрыть.

Но он еще работает, пытается предложить "дощьки Изенбека" разным эмигрантским изданиям. Некоторый интерес проявляет только издатель "Свободного слова Руси" М.И. Туряница (но и он скорее был готов публиковать "Сказы"). К нему и начали тогда стекаться материалы о "дощечках", от Ю.П. Миролюбова, С. Лесного, П.Е. Соколова и других.

Сей М.И. Туряница работает поныне в Нью-Йорке, несмотря на преклонный возраст. С его сотрудником В.В. Штепой, который потом переехал в Швецию и основал свой "влесоведческий" журнал "Факты", я встречался в Москве в 2000 и в 2001 годах. И получил немало интереснейших материалов о "Книге Велеса".

Кто такой М.И. Туряница? Вот что рассказал о нем В. В. Штепа.

"М.И. Туряница родился 4 октября 1912 года в г. Свалява в Закарпатье. Русские люди почти ничего не знают о борьбе карпатороссов за вхождение в состав Российского государства. Считается, что Закарпатье сохраняло чистейший русский язык, близкий к великорусскому наречию около 2000 лет.

Наконец, в 1944 году на их земли пришла Советская Армия. Перед этим делегация карпатороссов во главе с доктором Гровским пыталась довести до сведения Советского правительства о желании Карпаторуссии избежать включения в Украину и войти в РСФСР. Но И. Сталин делегацию не принял, а земли карпатороссов разделил между соседями: Пряшевскую Русь отдал Чехословакии, Лемковщину - Польше, часть Буковины - Венгрии, а Свалява досталась Украине.

Немедленно началась украинизация всего Закарпатья, сам Михаил Ильич был назначен директором средней школы, в которой учителя вынуждены были заниматься изобретением слов украинского языка. Будучи полностью несогласным с таким поворотом событий и крахом тысячелетней мечты карпатчан, он, как и многие интеллигентные карпатороссы, перешел границу с Чехословакией, потом после долгих странствий оказался в Нью-Йорке.

В Нью-Йорке Михаил Ильич основал журнал, который вначале назывался "Свободное слово Карпатской Руси". Со временем доля подписчиков-россиян перевесила, и журнал сократил свое имя до "Свободное слово Руси". После закрытия "Жар-птицы" Юрий Миролюбов списался с Михаилом Ильичем, стал печатать свои статьи и "Сказы Захарихи" в "Свободном слове Руси" уже с 1961 года".

В архивах Туряницы и Штепы нашлась огромная пачка писем Ю.П. Миролюбова, оригиналы их были переданы мне, но лишь два из более чем сорока писем имеют отношение к дощечкам.

Письма Ю.П. Миролюбова к М.И. Турянице что и др. С. Лесной-Парамонов работает там же. Он - человек тяжелый, но у него есть идея - очистить Русскую Историю от "норманнизма". Разве можно оставить это "норманнизм", чтобы и дальше от нас скрывали, что мы, русы, народ древний, славный и могучий?

И несмотря на то, что С. Лесной меня ругает даже в своей "Неизвращенной Истории Русов", я все же приветствую его у Вас! Надо, чтобы он писал. Мы ведь "последние могикане", и после нас - пусто. В СССР людей учат по-другому. И за границей совсем не учат "ни по-какому". Кто же передаст нашу православную традицию?

Почему я так поступаю в отношении С. Лесного-Парамонова? Потому что для успеха дела так надо поступать. А там, ругает, ну так и - черт с ним!".

"Я прочел Ваше обращение в "Знамени России". Уже год, как я закрыл по болезни мой литературный журнал "Жар-птица". Лежу больной тяжелым артритом, уже пятый год...

Пришлю Вам комплект моего журнала, и из него Вы увидите, что старый документ, так называемые "Дощьки Изенбека", писанные на славянском наречии, близком к гуцульскому, вероятно, составлен в Карпатах. Если присмотритесь, то увидите, что это так. Значит, вопрос этот, который меня трогает и прирос к моему сердцу, тоже и Ваш вопрос...".

"Карпатская" теория происхождения "дощьек" впервые была введена в оборот С. Лесным в качестве возможного допущения. С. Лесной, так же как и Ю.П. Миролюбов, надеялся на поддержку карпаторусса М.И. Туряницы и его журнала. Ныне об этой "теории" напомнили академик Ю.К. Бегунов и профессор Б. Яценко.

И это окончательные действия Ю.П. Миролюбова, которые он предпринял, чтобы опубликовать тексты "дощьек". В последнее десятилетие своей жизни он уже, как кажется, не участвовал в публикациях по этой теме. И даже все свои архивы передал Музею русской культуры.

Журнал был закрыт. Деньги подходили к концу, да и Жанна вышла на пенсию по возрасту. В Америке их уже ничто не держало. И Жанне, и Юрию Петровичу захотелось вернуться в Европу, там друзья и родственники, и не все решают деньги...

И тогда в 1970 году они погрузили свои пожитки на торговое судно "Виза" и отправились в путь. В Атлантике Юрий Петрович заболел воспалением легких... и старый организм не справился с болезнью, вскоре пришла смерть. Перед смертью он завещал Жанне издать все его сочинения. И она поклялась исполнить его волю...

ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ИСТОРИИ НАХОДКИ И ПУБЛИКАЦИИ "КНИГИ ВЕЛЕСА"

Изложенная выше (в книге "Тайны...") история находки и публикации «Книги Велеса», со всеми подробностями, с обширным цитированием редких печатных и подлинных архивных документов, важна и интересна не только сама по себе, но также потому, что только так, с документами в руках, можно противостоять попыткам фальсификации этой истории.

Мы уже отметили, что в советской научной прессе уже сложилась такая фальсификаторская школа. Природа «научных школ» такова, что стоит только кому-нибудь, обладающему соответствующей степенью и должностью, запустить ложную идею, как эта идея, уже без проверки фактов, будет повторяться бесконечно. Один ложный учитель порождает целую «плеяду» своих последователей, которые продолжают его дело. Кто-то полвека (если не век) назад что-то сказал, и с тех пор в научных публикациях на него ссылаются, работы от ссылок на авторитет обретают «научный вид», и так рождается устоявшееся мнение.

Так, например, в глазах «науки» было опорочено имя А.И. Сулакадзева, первого хранителя дощечек «Книги Велеса». Уже полтораста лет в десятках статей, книг, брошюр, порочат его, и при этом никто до последнего времени так и не удосужился изучить его архивы и опубликовать то, что от них осталось.

Похожий метод был избран и для борьбы с «Книгой Велеса». Мы не имеем возможности и желания разбирать здесь каждую такую публикацию. Но пройти мимо работ известного «антивлесоведа» О.В. Творогова мы уже не можем. И не только потому, что его работы уже являются «классикой фальсификации», но и потому что они получили широкую известность. Он неоднократно выступал с изложением своих идей и в широкой печати, и на телевидении.

Итак, кто же такой О.В. Творогов? Творогов Олег Викторович, член-корреспондент РАН, доктор филологических наук.

Он родился 11 октября 1928 года. Закончил филологический факультет Ленинградского Университета. Работал и занимал посты в Историко-филологическом отделении АН СССР, отделении русского языка и словесности. В «Энциклопедии “Слова и полку Игореве”» (СПб., 1995), указано 240 его научных статей и работ. Но, замечу, среди них нет ни одной по палеографии, эпиграфике или берестоведению, за исключением той, что относится к анализу «Книги Велеса».

Учителями его были ленинградские лингвисты и источниковеды и его научной специальностью было и есть «содержание текста, литературная его форма и языковое воплощение» (см.: А.А. Алексеев. К юбилею ученого. «Русская литература», 1998, № 4). Никогда его научной специальностью не было определение подлинности памятников письменности с точки зрения истории языка и письма, и он не является специалистом по старославянскому и древнеславянскому языкам, это отдельная область знания.

Также, как отмечается в статье «К юбилею ученого», его работам всегда был присущ «строгий позитивизм», в них не было и нет «места «квасному патриотизму», облюбовавшему Древнюю Русь, как удобное седалище» (кстати, в его работах не заметно склонности к патриотизму как таковому).

Особенно в сей статье отмечался «исторический момент» для дирекции Пушкинского дома, когда он вступал в ряды КПСС. Это привело к «умиротворению» пылавших там страстей.

На его совести, как и на совести его бывшего теперь «патрона» Д.С. Лихачева, увольнение из Пушкинского дома академика, доктора филологических наук Ю.К. Бегунова, а также фальсификаторские статьи, направленные против «Книги Велеса».

В его трудах собраны по сути все ложные идеи, которые когда либо возникали в связи с «Книгой Велеса», и к ним он также добавил немало своих.

Но если суть ложных идей, касающиеся узкоспециальных вопросов языкознания, палеографии, может быть понята очень немногими (эти вопросы мною разрешены в монографиях), то суть его метода, касающегося фальсификации истории нахождения и публикации памятника при наличии документов становится очевидна всем. Покажем это на примере его статьи, опубликованной в журнале «Труды отдела древнерусской литературы» (т. 43, 1990). Основные мысли ее неоднократно повторялись им и в иных публикациях, также в телеинтервью передачи «Тайны “Велесовой книги”» (ТВЦ, 1998).

Эта статья О.В. Творогова выходит за рамки не только обычного «научного» скептицизма, но и просто за рамки научной этики. Не имея под рукой всех материалов, например, публикаций в «Жар-птице» (имевшейся, кстати в ИНИОН с 50-х годов), не прилагая никаких усилий к спасению еще существовавших тогда материалов по славянской рунике, О.В. Творогов грубо подтасовывал имеющиеся данные, и только. И тем ввел в заблуждение широкую научную общественность.

Приведем примеры его фальсификаций, цитируя, и комментируя эту работу.

«ВЛЕСОВА КНИГА»

Творогов: "Предлагаемая читателю работа необычна по своему жанру и теме для научного ежегодника, коим являются «Труды Отдела древнерусской литературы», исследуется источник, являющийся как мы попытаемся доказать, фальсификатом нового времени — середины нашего века".

Комментарий: Здесь и далее О.В. Творогов «пытается» фальсифицировать архивные данные (которые у него были в малом объеме), первые публикации, и т.д. с целью доказать абсурд, будто «Велесова книга» была создана где-то с 54 по 59-х год Ю.П. Миролюбовым. Это основная его идея, кою он теперь широко растиражировал.

Творогов: "Название «Влесова книга» дано рассматриваемому памятнику одним из энтузиастов его изучения публикации — С. Лесным. С. Лесной — псевдоним доктора биологических наук, специалиста по систематике двукрылых С. Парамонова. Парамонов бежал из Киева в 1943 году и впоследствии обосновался в Австралии (см. Н.В. Шарлемань. «Сергей Парамонов и “Слово о полку Игореве”» (ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. 16.)"

Комментарий: Это не так. На самом деле, название впервые ввел в оборот А. Кур (смотри журнал «Жар-птица», № 2, 1955), но О.В. Творогов не имел публикаций «Жар-птицы», он основывался только на книге С. Лесного, которую прислал в Пушкинский Дом энтузиаст изучения «Книги Велеса» Б. Ребиндер.

Здесь О.В. Творогов также ссылается на легенду о С. Лесном, как пособнике фашистских оккупантов, запущенную Н.В. Шарлеманем. Вот ведь наука! Достаточно ссылки, и клевета обретает видимость основательности.

Этому ложному мнению потом следовали и Б.А. Рыбаков, В.И. Буганов и Л.П. Жуковская, писавшие в статье «Мнимая “Древнейшая летопись”» («Вопросы истории» № 6, 1977), что С. Лесной в 1943 году бежал из Киева «вместе с фашистскими оккупантами». Тогда как С. Лесной, советский ученый и антифашист, был нацистами брошен в концентрационный лагерь Мюнден за борьбу с оккупационным режимом. Кстати, и работы его по языкознанию были широко известны с ещё довоенных времён. Уже тогда он был признанным специалистом не только в области биологии.

Творогов: "...Под псевдонимом С. Лесной он опубликовал несколько дилетантских книг об истории Руси и «Слове о полку Игореве». В его сочинении «Влесова книга» — языческая летопись до-Олеговской Руси» наиболее подробно изложена история находки и публикации памятника. История эта такова...

Комментарий: Не смотря на то, что работы С. Лесного походя названы дилетантскими, а их тогда в Советском Союзе никто и не видел, далее О.В. Творогов обильно и дословно именно их и цитирует. Он берет из книги С. Лесного историю находки Изенбеком дощечек и первых публикаций о них, разумеется, без всякой благодарности автору, «незакавычивая» его слова. Складывается впечатление, что все эти сведения О.В. Творогов сам где-то «раскопал». Здесь скрытую цитату из книги С. Лесного в работе О.В. Творогова мы опускаем.

Творогов: "И вот в ноябре 1953 года в журнале «Жар-птица», издававшемся русскими эмигрантами в Сан-Франциско (первоначально — ротапринтом), публикуется следующая заметка: «Колоссальная историческая сенсация»."

Комментарий: Далее опять мы опускаем страницу, заимствованную О.В. Твороговым из «Жар-птицы» и книги С. Лесного. Заметим попутно, что более 90 % его работы, коя характеризовалась потом как «фундаментальный труд», опровергающий подлинность «Книги Велеса», состоит из таких вот цитат, к коим он только добавляет свои мелкие придирки.

Творогов: "Не менее странно другое: объявив о находке дощечек в 1953 году, редакция не спешит публиковать тексты. В течении трех лет публикуются лишь статьи А. Кура, в которых в общей сложности воспроизведено около 100 строк текста из ВК, но публикации полного текста отдельных дощечек начались лишь с марта 1957 года и продолжались до 1959 года., когда журнал «Жар-птица» прекратил свое существование.

Комментарий: Здесь мы прочли повторение «критики» С. Лесного, без ссылок на него. Однако, на мой взгляд, «не менее с