Из рассказов о шамане бюкэс-джаарын

 

В древности среди Бёртюнских якутов жили два брата. Один из них был шаман Бюкэс-Джаарын. Оба имели по нескольку сыновей.

Однажды сыновья отправились на восточную сторону Лены охотиться. Дело было осенью. Нашли в тайге берлогу медведя. Последний не дал им заткнуть выходное отверстие и стремительно выбежал наружу. Сын шамана принял медведя на пальму, но не мог сразу свалить его. Оба стали барахтаться и кружиться. Мыыкыра пустил стрелу в медведя, но случайно попал в брата и убил его наповал. Труп убитого он похоронил тут же.

В это самое время отец-шаман, сидя у себя дома, вдруг вселил в себя душу, «юёр» своего сына, который рассказал (устами отца):

«Когда я боролся с медведем, мой старший брат убил меня, пригвоздив стрелой в самую черную печень!»

Мыыкыра вернулся домой. Старик шаман спрашивает у него о сыне. Тот говорит:

«Его до смерти истерзал медведь!»

Шаман стал бранить:

«Зачем же ты оставил его кости лежать там в глухом краю, на верховьях безлюдных речек? Нужно было внутренности выбросить, мясо срезать, а кости принести на себе!»

С таким поручением он отправил его обратно. Мыыкыра пошел, вырыл труп и, срезав все мясо, кости сложил в кожаную сумку и принес домой. Шаман велел ему построить на высоком месте «арангас» (помост на столбах) и, вложив кости в деревянный ящик, попросил поставить это на тот помост. Когда Мыыкара спускался обратно, шаман подставил свое копье. Это во время заметил стоявший тут же один родственник и отвел руку старика, сказав:

«Неужели нам должно лишиться обоих?»

Мыыкыра соскочил далеко в сторону. Затем, не желая встречаться с шаманом, переселился в земли Харыйалахского наслега, где поселился в местности Кубалаах. Тут он прожил очень долго. Но дух шамана Бюкэс-Джаарына («абаасыта» - злой дух) не переставал преследовать его в продолжение трех девяток лет, чтобы пожрать его. Однако это не удавалось.

Однажды Мыыкара шел в местности под названием Малыгыр-Халльаайыта, неся на спине берестяную ветку. В это время злой дух шамана, превратившись в черного ворона с белой головой, пролетал над ним и накапал белым на ветку. Это, пропитавшись через стенку ветки, капнуло между двух лопаток. Мыыкыра от этого получил чахотку и вскоре умер.

Шаман Бюкэс-Джарын, умирая, будто бы сказал:

«Они в продолжение трех поколений будут хворать чахоткой».

И, действительно, его потомки болели чахоткой. Уже на третьем поколении умер от чахотки Софрон.

Записано по якутски К.В. Ксенофонтовым. Перевод мой.

 

 

Попов Иван Николаевич 30 лет,

2-го Бордонского наслега,

Нюрбинского улуса.

12 марта 1925 года.

 

КАННИБАЛИЗМ СРЕДИ ШАМАНОВ

 

В Якутском крае жил известный шаман, по имени Бютэй.

«Абаасы» - духи двух вилюйских шаманов, а именно Бэргэсэлээх и другого тунгусского, отправились в Якутский край пожрать шамана Бютэй-Илии. При этом один из них превратился в волка, а другой в медведя.

Еще до их прибытия Бютэй-Илии, ковыряясь в ушах, сказал жене:

«Я предчувствую, что вот вот прибудут шаманские духи и пожрут меня. Когда я умру, ты возьми от моего сердца и печени по одному небольшому кусочку, а так же из сгустка крови, и дай отведать моему сыну. Тогда он станет хорошим (сильным) шаманом.»

Тут же вскорости прибыли волки и медведь и убили его.

Сын его после будто бы приезжал к нам на Вилюй, но тез двух шаманов уже не было в живых.

 

 

Говоров Михаил 61 года,

2-го Ольтекского наслега,

Борогонского улуса.

21 декабря 1924 года.

 

БОРЬБА ШАМАНСКИХ ДУХОВ

(Из преданий о Борогонском шамане Хыгыстаайы).

 

Это было в пору расцвета силы известного Борогонского шамана Хыгыстаайы. Последний услышал, что в Баяганстайском улусе живет большой, известный шаман по имени Хаас-Атах («Гусиная нога»), отличавшийся особой кровожадностью. Решил отправиться к нему и ознакомиться с его местожительством и хозяйственным обзаведением.

Злой дух Хыгыстаайы (шаманских духов-покровителей якуты иногда называют «ойун тангарата» - божество шамана, но в отношении черных шаманов чаще говорят «ойун тангарата» - злой дух шамана) принял образ ястреба и полетел прямо на восток. Утром рано, когда небо только лишь рассветало, ястреб долетел до жительства шамана Хаас-Атах. Видит старинную маленькую юрту. С правой, южной стороны она имела только два окошка, дворик едва был заметен. Словом, обзаведение крайне бедного человека. В центре дворика стояла трех-развильчатая коновязь. («Сатанах - сэргэ». Слово «сатанах» современными якутами почти не употребляется; по-видимому, так называли с тарину суковатый столб, обделанный из стоячего дерева, который служил одновременно для подвешивания луков, колчанов и привязывания коней.) Прилетавшая птица села на верхушку этой коновязи.

В это самое время дверь юрты со скрипом отворилась и вышел на двор старичок с белыми, как снег волосами; лицо его было красное, на котором едва, едва виднелись медно-красные глаза, полные гноя. Рубахи не было, лишь на плечи было наброшено пальто из конской шкуры с шерстью. На босую ногу были натянуты коротенькие, кожаные башмаки («туллай этэрбэс») без подвязки, посередь голого тела виднелись кожаные полуштанники. Вот такой-то старикашка, вышедши на двор, остановился около сметанного сугроба и, тяжело пыхтя, стал мочиться. Потом, согнувшись в три погибели, поплёлся обратно в юрту.

Как только старик-шаман скрылся за дверью юрты, вдруг Хагыстаайы (сидящий в образе ястреба на коновязи) слышит громкий шум чего-то, стремительно падающего сверху. Это падала прямо на него огромная и страшная на вид птица, распластав свои крылья, расправив когти и вытянув вперёд длинный клюв. Хагыстаайы от неожиданности вздрогнул и от сильной растерянности не знал куда и как скрыться. Вдруг он заметил: сквозь оперение правого крыла птицы через два маленьких отверстия чуточку виднелись клочки неба. Заметив это, ястрею оттолкнулся от верхушки коновязи, взлетел вверх сквозь оперение крыла птицы, прорезав при этом два пера на нём, и полетел, что было мочи, прямо на запад в свою сторону.

Та птица не смогла во время остановиться и при своём падении вдребезги разбила коновязь и на протяжении десяти обхватов образовала ров в земле. Затем, отпрянув снова в высь, полетела вдогонку за ястребом. Старие шаман стал было нагонять ястреба. Последний, долетев до таёжного озера под названием Тюёкюн-Тыымпыта, бросился вниз и, проломив на льду озера отверстие с целый чардаат (большая прорубь для вытаскивания закинутого под лёд невода), углубился вниз к духу водных глубин («далай иччитэ»), ища там спасения. Задняя, большая птица (шаман Хаас-Атах), разбив лёд величиной с небольшое круглое озерко, проникла следом в упомянутое озеро.

Хагыстаайы раньше добрался до духов водяных глубин и взмолился:

«Владыко – отец мой, владычица – матерь моя! Умоляю и упрашиваб вас, - защититу, спасите меня! Мошенник Хаас-Атах» хочет пожрать меня!».

«Да ведь правду молвил наш сын?:»

Так сказавши, те спрятали его у себя. Затем с грозным окриком обратилиськ другому шаману:

«Ах, тёиный злодей, твой рот всегда бывает окровавлен…

Вот мы поразим тебя железною пикой в самый спинной кровеносный сосуд!»

И, действительно, бросили... Бес, злой дух Хаас-Атаха там же кончился. Хагыстаайы возвратился к себе. Вскоре после того сам Хаас-Атах тоже скончался. От того, что его дух при своём падении разбил трёх-развильчатую коновязь умерла и жена его, так как жизненная сила, душа её заключалась в этой коновязи. Умерли также и два его сына, ибо жизнь их зависела от целости тех двух перьев крыла, которые поломались при вылете ястреба – Хагыстаайы. Таким образом, последний уничтожил своего противника со всем его потомством.

Так, рассказывают, шаманы пожирали друг друга.

 

 

Дьяконов Матвей Алексеевич 83 л.,

Мытахского наслега,

Зап. Кангаласского улуса.

16 февраля 1925 года

 

БОРЬБА ШАМАНСКИХ ДУХОВ

 

Рассказывают, что шаманы имеют свои охотничьи самострелы («айа»). У хорошего шамана бывает три самострела, у среднего два, а у плохого один. Эти луки-самострелы они будто бы насторажвают друг на друга.

У нас в Мытахцах давно когда-то жил шаман, по имени Монгкурдаах. В те же времена на Вилюе жил один голова (глава улуса), который одновременно был и шаманом. Этот голова затеял спор с одним знаменитым вилюйским шаманом о том, что шаман Монгкурдаах гораздо сильнее его и что он не сможет его пожрать. Вилюйский шаман говорит:

«Нет, я осилю его и съем!»

Заспорили и держали пари на лошадь. Злой дух того вилюйского шамана с сильным ветром и вихрем направился в Мытахцы. В это время дочь Шамана Монгкурдаах около своего домы была занята работой. Ветер подхватил её и бросил в озеро. Затем, этот шаманский дух поднял мать-зверя Монгкурдаах – лося и погнался за ним. Оба лося перешли вброд через Лену около острова Тойон-Арыы. Лосю Монгкурдаах вода доходила лишь до середины голени, а лосю вилюйского шамана до колен.

Далеко на востоке, на хребте Джугжуур, как рассказывают, сущестсует скалистая площадка, где встречаются и борятся шаманские духи. («Ойун кюрсэр»). Там оба лося бодались-боролись. Лось Монгкурдааха забодал на смерть своего противника. Поэтому вилюйский шаман будто бы тоже умер у себя на родине.

По рассказам, Монгкурдаах очень боялся одной вилюйской шаманки. Однажды Одунийский шаман Акдака (т.е. дух его), прибыв на Вилюй, поднял лося той шаманки. Лоси поборолись; лось шаманки стал одолевать своего противника и готов был пожрать его. Поэтому лось Акдака-шамана обратился в бегство. Прибежали на речку Синю. Там в местности Хачангхаайы, оказывается, был старинный настороженный лук шаманов. Лось Акдака, будучи мал ростом, прошёл под сторожельным волоском лука, а лось, мать-зверь, той шаманки задел волосок и простреленный тут же скончался.