Следы культа рогатого скота

Васильев Евдоким

Средне-Вилюйский улус.

19 февраля 1925 г.

 

ПОКЛОНЕНИЕ БЫКУ.

 

У меня была бабушка по имени Мэппичиэйэ, которая умер­ла 50 лет тому назад, когда мне было только 15 лет. При кон­чине ей уже перевалило за сто лет. Она родом была из Якут­ского округа — Джобулга, с острова Тоён-Арыы.

Я помню рассказ этой старухи, она говорила: «Старинные люди (якуты) делали своим божеством («тангара гыналлара») пороза (быка-производителя) и называли его «Буга-Божество»[85].

Когда приезжала с поезжанами новая невестка, пороза вводили в юрту, и молодая невестка, прячась за ним, прохо­дила в особое крытое отделение юрты —«хаппахчы».

Весной, когда (невестка) впервые заквашивала «суорат» (род простокваши), она срезала у пороза клочок шерсти из его «сюёк'а» (наружный половой признак, но здесь рассказ­чик разумеет шерсть на брюхе вокруг последнего. Г. К.) и примешивала к суорату. Из того суората никому не позволя­ла даже отведать. На следующий день освященным суоратом онаокропляла пороза: сначала вливала ему в рот, затем кропила по загривку, на спину и дальше до производительного органа. Только по завершении этого обряда она разрешала нам кушать из запасов суората.

 

 

Данилов Иннокентий

Джобулга. Остров Тоён-Арыы.

17 января 1925 г.

 

БРАТЬЯ-БЛИЗНЕЦЫ ШАМАНЫ

(Легенда о шаманах древности).

 

Рождение шамана девою.

 

В древние времена в Мытахцах[86] жила одна девица, которая по своей наружности была одной из самых красивейших. Она в сознании собственного достоинства долго жила, не выходя замуж.

Однажды утром она пошла искать табун кобылиц. Вдруг, повстречался с ней человек, которого она раньше никогда не видела; он ехал на лошади белой, без пятнышек, масти (досл. – беломолочной масти) прямо с восточной стороны.

Повстречавшись, всадник объехал шагом вокруг девчушки.

«Куда это ты идёшь?»

«Иду пригнать домой кобылиц»

«Кобылицы твои находятся недалеко, вон там стоят!»

И, сойдя с лошади, он сказал ей: «Давай-ка побеседуем о том, о сём! Замужняя ли ты?».

Девушка отвечает: «Нет, я без мужа, но зачем ты об этом спрашиваешь?»

«Да я тоже женат не был; согласилась ли бы ты выйти за меня замуж?»

«Об этом надо спросить отца и мать, но если будет обоюдное согласие, то почему бы и не так?»

По взаимному желанию вступили в любовную связь. После того мужчина спрашивает: «Ты, видимо приняв меня за человека ближайших районов, (так скоро) отдалась? За кого же ты меня приняла, знаешь ли меня?»

«Нет, не знаю, но ведь ты ж говорил, что женишься на мне!»

«Нет, я возвращусь на родину, я спустился только ради твоего имени! Я – первородный сын Хара-Суоруна[87], живущего в верхней стране. Ты зачала от меня двух сыновей с прочным назначением (досл. – «не знающих смерти и болезней до установленных сроков»). Родишь, когда десять лун полняком пройдут и наступит двенадцатая. Ты, оказывается, хранишь у себя шкуру грязно-пестрого (речь идёт о масти) конного скота. Должна разрешиться, лежа на этой шкуре. Затем, в местности (с таким-то названием) есть речка, за ней, под крутым мысом увидишь среди тайги поляну с озером. Там растет трех-развильчатое Дерево —лиственница. Доберись до нее и роди там! Родятся два птенца - черные воронята. Только что, родившись и издавая крики ворона, они вылетят и сядут на нижние толстые ветки той лиственницы. Тогда ты обойди вокруг дерева три раза, ударяя по нему нижней своей одеждой,[88] и воронята кувырком упадут на разостланную шкуру. Этих детенышей, завернув в шкуру и обмотав пестрой волосяной веревкой, засунь в левой половине своей юрты у изголовья нижней вдоль-стенной балки (сёбюргэнэ[89]). Через трое суток они заплачут уже по-детски, оба превратятся в детей мужеского пола. Имя старшего из них да будет Джаанай-Бычыкый[90], а имя младшего — Ёкёкюлээх-Ергён[91]. Пос­ледний, когда ему исполнится сорок лет, станет шаманом, а первый — на сорок первом году. Ёкёкюлээх-Ёргён силою своего колдовства заставит перелетать по воздуху зарод сена обхватом в десять маховых саженей, а Джаанай-Бычыкый будет в состоянии перебросить по воздуху лося с детенышем с места, где он пасется».

После этой речи дух верхней страны исчез внезапно, и де­вушка не могла дать отчета, вкаком направлении он скрылся. В Багарадцах около того места, где теперь стоит селение духоборов, живут якуты из гордого Мытахского наслега. Вот там-то и родились эта два шамана. Они родились, воспита­лись и стали шаманами так, как было сказано их отцом — духом верхней страны.

 

Борьба шамана с оспой.

Однажды, описанные выше два брата-шамана, боясь при­ближающейся с юга оспы, бежали в горы. Переселяясь со скотом, они расположились на ночлег и раскинули урасу в местности под названием «Кымырдагастаах Алааса» (наза­пад от теперешнего г. Якутска). С табора их убежала одна красно-пегая кобыла. Джаанай сказал тогда младшему брату:

«Эй, парень, наша кобылица убежала, поезжай и пригони ее!»

Тот, вскочив на коня, тотчас же отправился. Доехал дотого места, где они стояли табором в предыдущий! день, и видит: кобылица стоит тут и лижет пепел с потухшего костра. Подойдя к кобылице, он ударил её с размаха по хребту таловым прутом. Кобылица тотчас же преобразилась в пороза с особой отметиной по середине лба, и этот пороз ударом своих ног распорол брюхо Джаанайю. Тот, упав навзничь, засунул вывалившиеся кишки свои обратно в живот и, плюнув в ладони, залечил рану. Приехал к брату и говорит: «Вот, смотри, как чертовка оспа[92] убила меня, не предупредив!». Сказавши так, свалился с коня и умер. Старший брат, воскликнув: «Какая горечь, она вот так погубила родного брата!», покатался по земле и превратился в быка волнообразно-голубо-пестрой масти, с рогами длиной в один «харыс» (около 5 вершков). Затем, издавая протяжный рёв, побежал.

Встретившись с духом оспы, он условился с ним о месте борьбы. Есть местность на Ытык-Хаайя («Почтенная гора») под названием Бысагас. Там они поборолись, бодались («харсаллар»). В этой борьбе он (бык-шаман) вышел победителем, всадив свои рога во впадину у основания передней ноги быка-оспы, вывалил наружу его легкие.

Вот тогда-то оспа дала обязательство, скрепленное кровью: «Во все последующие века не буду бывать среди твоих потомков, по всем разветвлениям твоих кровеносных сосудов; пусть твой наслег в протяжение девяти поколений живет, благоденствуя, без единого облачка горя и болезней!».

До сих пор род Джаанай живёт благополучно, оспа их не посещает, хотя окрест их и бывает. «Джаанай» - теперь название рода Стручковых. В этом роде в течение веков было 44 шамана.

 

Шаман – богоборец.

Однажды Джаанай совершил камлание и направился к своему отцу – сыну Хара-Суоруна. Добравшись до него, он стал умолять и упрашивать:

«Буду ли я приходить к вам, едва передвигая своими четырьмя конечностями или должен приезжать, сидя верхом на каком-нибудь ездовом животном?».

«Ты сказал должное слово, дадим тебе беломордого коня сивой масти с хвостом, перевитым и запутавшимся наподобие девяти перепутавшихся волосяных глухариных силков! Когда исполнится ему девять трав (лет), ты должен на нем прибыть сюда навсегда». С этими словами отправили его обратно.

На следующий год родился жеребенок с указанными признаками. Когда коню исполнилось восемь трав, он (шаман) заколол его на пищу. После того снова стал шаманить своему предку с жалобой:

«Обидели меня злые люди, воры обшарили мои изгороди!» (т.е. украли коня).

Поверив, дали ему коня точь-в-точь такой же масти с требованием прибыть на нём, когда исполнится восемь трав, и сказали при этом:

«Будучи нашим дитятей, неужели прибудешь ты на своих четырёх копытах?»

Этого коня, доведя до семилетнего возраста, тоже заколол и съел. И снова шаманит. С пути, когда ему оставалось пройти ещё три жительства (олох), прогнали его обратно: «Такой-сякой мошенник, прибудешь ты, наверное, на четырех своих копытах! Пусть это будет твоим предназначением, прибудешь на нем, когда ему исполнится три года!» С этими словами дали нового коня, но и этого, доведя до 2-х лет, он тоже съел.

После того он еще долго прожил, постарел и обессилел. Однажды, обращаясь к своим домочадцам, он говорит:

«Эх, тот самый, сановитый старший брат мои, господин Чубуруку — удалец, именуя меня идет; попрячьтесь все в под­полье, отправляюсь, если осилит!»

Превратившись в пороза, встретил он противника с мы­чаньем и с протяжным ревам, а тот тоже наступал с мы­чаньем и ревом. Как только открыли двери, начали бодаться. Бодались они с самого утра до утра следующего дня, пока солнце целиком не показалось над горизонтом. Вдруг, среди борьбы послышались слова шамана; «Кто должен был побо­роть — поборол, «то должен был осилить — осилил, скорей на мою постель, на мое ложе!» Так же, как убивают коня, раз­рывая аорту, со стонами и тяжкими вздохами покончил с ним его противник.

Когда, в пору вечернего удоя коров, выглянули люди из погреба, старик уже мертвый лежал на своей постели.

Этот рассказ я слышал давно, много лет тому назад от Афанасия Стручкова на Ленских приисках. Моя мать из рода этих Стручковых, из горных Мытахцев.

 

Шаманка светлых духов.

У Джаанайя была одна младшая сестра – шаманка светлых, небесных духов («Айыы удагана»). Однажды эта сестра говорит ему:

«В этой стране я не могу жить с тобою, так как слишком умножились твои грехи и преступления, много погубил ты людей и скота, обижая народ!»

Так сказавши, она сплеснула горячее конское сало на огонь и, превратившись в птичку, вылетела в дымовое отверстие. Тогда брат, вытащив из клетки своей шаманский плащ, погрел его перед камином и, набросив на себя, три раза стремительно перевернулся, стоя на одном месте. Птичка, чуть-чуть не коснувшись земли, вспорхнула снова и улетела. Шаман проделал это три раза. Сестра, как шаманка, была сильнее его. С тех пор она исчезла.

 

 

Васильев Евдоким.

Средне-Вилюйский улус.

19 февраля 1925 г.