ЕГО ТРИНАДЦАТЫЙ ГОД (7 ГОД Н. Э.)

^{(1373.1) 124:5.1} В этом году завершилось детство назаретского подростка и начался период возмужания; ломка голоса, а также другие особенности его разума и тела свидетельствовали о приближении периода возмужания.

^{(1373.2) 124:5.2} В воскресенье вечером, 9 января 7 года н. э., родился самый младший из его братьев, Амос. Иуде не было и двух лет, а маленькая Руфь еще не родилась; поэтому через год, после трагической смерти его отца, на плечах Иисуса осталась большая семья малолетних детей.

^{(1373.3) 124:5.3} Примерно в середине февраля Иисус-человек обрел уверенность в том, что ему суждено выполнить на земле миссию, связанную с просвещением человека и раскрытием Бога. Судьбоносные решения, вместе с далеко идущими планами, созревали в сознании этого юноши, который внешне являлся обычным еврейским подростком из Назарета. Зачарованная и изумленная, разумная жизнь Небадона следила за тем, как всё это начало раскрываться в мыслях и действиях сына плотника, превратившегося теперь в юношу.

^{(1373.4) 124:5.4} В первый день недели, 20 марта 7 года н. э., Иисус закончил курс обучения в местной школе при назаретской синагоге. Это был знаменательный день в жизни любой честолюбивой еврейской семьи – день, когда первенец провозглашался «сыном закона» и искупленным первородным сыном Господа Бога Израиля, «дитя Всевышнего» и слугой Господа всей земли.

^{(1373.5) 124:5.5} На предыдущей неделе, в пятницу, Иосиф вернулся из Сепфориса, где он руководил строительством нового общественного здания, чтобы присутствовать на радостном событии. Учитель Иисуса твердо верил в то, что этого толкового и прилежного ученика ждут великие дела, важная миссия. Несмотря на все неприятности, вызванные бунтарскими наклонностями Иисуса, старейшины чрезвычайно гордились юношей и уже начали составлять планы, которые позволили бы ему отправиться в Иерусалим для продолжения образования в знаменитых иудейских академиях.

^{(1373.6) 124:5.6} Слушая периодические обсуждения этих планов, Иисус всё больше укреплялся в мысли о том, что он никогда не поедет в Иерусалим для получения образования под началом раввинов. Но он и не подозревал о нависшей над ними трагедии, положившей конец всем подобным планам и заставившей взять на себя ответственность за обеспечение и руководство большой семьей, которая вскоре уже насчитывала пятерых братьев и трех сестер, мать и его самого. Иисус приобрел более обширный и продолжительный опыт содержания семьи, чем это выпало на долю Иосифа, его отца. И ему действительно была по силам задача, поставленная им впоследствии перед собой: стать мудрым, терпеливым, отзывчивым и умелым учителем и старшим братом для этой семьи – своей семьи, столь внезапно потрясенной горем и столь неожиданно осиротевшей.

ПОЕЗДКА В ИЕРУСАЛИМ

^{(1374.1) 124:6.1} Достигнув порога зрелости и завершив образование в синагогальных школах, Иисус получил право отправиться в Иерусалим вместе с родителями для празднования своей первой Пасхи. В том году праздник Пасхи пришелся на субботу, 9 апреля 7 года н. э. Рано утром в понедельник, 4 апреля, большая группа жителей Назарета (103 человека) приготовилась отправиться в Иерусалим. Они двинулись на юг, в направлении Самарии, однако, достигнув Изреельской долины, повернули на восток и, обогнув гору Гелвуй, вышли к долине Иордана, дабы избежать прохождения через Самарию. Иосиф и его семья с удовольствием пошли бы через Самарию, минуя колодец Иакова и Вефиль, но ввиду того, что евреи предпочитали не иметь дел с самаритянами, они решили отправиться вместе со своими соседями через Иорданскую долину.

^{(1374.2) 124:6.2} Внушавший страх Архелай был уже низложен, и они могли безбоязненно взять Иисуса с собой в Иерусалим. Прошло двенадцать лет после того, как первый Ирод пытался уничтожить вифлеемского младенца, и теперь уже никто бы не подумал связать тот случай с этим неизвестным юношей из Назарета.

^{(1374.3) 124:6.3} Вскоре – еще до того, как они достигли Изреельского распутья, – по их левую руку осталось древнее селение Сунем, и Иисус в очередной раз услышал рассказ о прекраснейшей из девушек Израиля, которая некогда жила здесь, а также о чудесах, сотворенных здесь Елисеем. Проходя через Изреельскую долину, родители Иисуса вспоминали о деяниях Ахава и Иезавели и о подвигах Ииуя. Обходя гору Гелвуй, они много говорили о Сауле, который покончил с собой на склонах этой горы, о царе Давиде и о тех событиях, которые были связаны с этим историческим местом.

^{(1374.4) 124:6.4} Огибая основание Гелвуя, паломники могли видеть справа греческий город Скифополь. Они глядели на мраморные строения, держась на расстоянии и не приближаясь к языческому городу, – в противном случае они осквернили бы себя настолько, что не смогли бы принять участие в священных ритуалах Пасхи в Иерусалиме. Мария не могла понять, почему ни Иосиф, ни Иисус не хотели говорить о Скифополе. Она не знала об их прошлогодней размолвке, ибо они никогда не рассказывали ей об этом случае.

^{(1374.5) 124:6.5} Начался спуск в тропическую Иорданскую долину, и вскоре восторженному взору Иисуса предстал извилистый, петляющий Иордан, несущий свои сверкающие и журчащие воды к Мертвому морю. Они сняли верхние одежды и продолжили путь на юг по этой тропической долине, любуясь роскошными хлебными полями и прекрасными олеандрами с их розовым цветением, а далеко на севере возвышался покрытый снежной шапкой Ермон, величественно взирая на эту историческую долину. Они миновали Скифополь и спустя немногим более трех часов пути набрели на журчащий ручей, где расположились на ночлег под звездным небом.

^{(1374.6) 124:6.6} На второй день они прошли мимо того места, где Иавок впадает с востока в Иордан, и, глядя на восток, в долину этой реки, они вспоминали времена Гидеона, когда мадианитяне наводнили эту местность, чтобы захватить ее. К концу второго дня они остановились у основания самой высокой горы, возвышавшейся над Иорданской долиной, – горы Сартаба; на ее вершине находилась Александрийская крепость, в которую Ирод заточил одну из своих жен и где он похоронил двух задушенных сыновей.

^{(1375.1) 124:6.7} На третий день они миновали два селения, недавно построенные Иродом, отметив их великолепную архитектуру и прекрасные пальмовые сады. К ночи они добрались до Иерихона, где оставались до утра. В тот вечер Иосиф, Мария и Иисус прошли полторы мили до того места, где когда-то находился древний Иерихон и где, согласно еврейскому преданию, Иешуа – в честь которого был назван Иисус – совершил свои знаменитые подвиги.

^{(1375.2) 124:6.8} К четвертому – последнему – дню пути дорога превратилась в сплошной поток паломников. Вскоре начался подъем на холмы, ведущие к Иерусалиму. С приближением к вершине их взгляду представали дальние горы, поднимавшиеся далеко за Иорданом, а на юге открывалась земля, лежавшая за стоячими водами Мертвого моря. На полпути к Иерусалиму Иисус впервые увидел Елеонскую гору (которой предстояло сыграть столь значительную роль в его последующей жизни), и Иосиф сказал ему, что Священный город лежит сразу же за этим гребнем. Сердце подростка сильно забилось в радостном ожидании скорой встречи с городом и домом его небесного Отца.

^{(1375.3) 124:6.9} Они устроили привал на восточном склоне Елеонской горы, у небольшой деревушки под названием Вифания. Гостеприимные жители деревни всей гурьбой высыпали навстречу, чтобы услужить паломникам, и случилось так, что Иосиф и Мария остановились рядом с домом некоего Симона, у которого было трое детей в возрасте Иисуса – Мария, Марфа и Лазарь. Они пригласили назаретскую семью передохнуть в их доме, и с этого началась длившаяся всю жизнь дружба двух семей. Впоследствии Иисус не раз останавливался в этом доме в течение своей богатой событиями жизни.

^{(1375.4) 124:6.10} Они устремились вперед и вскоре уже стояли на гребне Елеонской горы, и Иисус впервые (на своей памяти) увидел Священный город, пышные дворцы и вдохновляющий храм его Отца. За всю свою жизнь Иисус никогда не испытывал такого же чисто человеческого восторга, как тот, который охватил его в этот апрельский день на Елеонской горе, когда он впервые наслаждался панорамой Иерусалима. Пройдет время, и он будет стоять на том же месте и оплакивать город, готовый отвергнуть еще одного пророка, – последнего и величайшего из небесных учителей.

^{(1375.5) 124:6.11} Но они поспешили вперед, к Иерусалиму. Это было в четверг пополудни. Войдя в город, они миновали храм, и никогда еще Иисус не видел такого скопления людей. Он сосредоточенно думал о том, как эти евреи смогли прибыть сюда из самых дальних уголков известного мира.

^{(1375.6) 124:6.12} Вскоре они достигли места, заранее подготовленного в качестве их пристанища на время Пасхальной недели. Это был большой дом состоятельного родственника Марии – того, который с самого начала знал от Захарии как об Иоанне, так и об Иисусе. На следующий день, день приготовлений, они подготовились к должному празднованию Пасхальной субботы.

^{(1375.7) 124:6.13} Пока весь Иерусалим возбужденно готовился к Пасхе, Иосиф нашел время, чтобы показать своему сыну город и посетить академию, в которой тот должен был продолжить свое образование двумя годами позже, сразу же по достижении необходимого пятнадцатилетнего возраста. Иосиф был не на шутку встревожен, заметив, сколь мало интересовали Иисуса все эти тщательно продуманные планы.

^{(1375.8) 124:6.14} Храм, а также все связанные с ним службы и другая деятельность произвели на Иисуса глубокое впечатление. Впервые с тех пор, как ему исполнилось четыре года, он был слишком погружен в собственные мысли, чтобы засыпать других вопросами. И всё-таки он (как и в предыдущих случаях) задал отцу несколько трудных вопросов о том, почему небесный Отец требовал убийства столь многих невинных и беззащитных животных. И, видя выражение лица мальчика, Иосиф прекрасно понимал, что предложенные ответы и попытки дать какое-то объяснение не удовлетворили его глубокомысленного и сообразительного сына.

^{(1376.1) 124:6.15} Накануне Пасхальной субботы волны духовного озарения прокатились через смертный разум Иисуса и до предела наполнили его человеческое сердце жалостью к духовно слепым и морально невежественным толпам, собравшимся на празднование древней Пасхи. Это был один из самых удивительных дней, проведенных Божьим Сыном во плоти. И в течение этой ночи, впервые за всю смертную жизнь Иисуса, к нему явился направленный Эммануилом полномочный посланник из Салвингтона, который сказал: «Пробил час. Тебе пора заняться делом твоего Отца».

^{(1376.2) 124:6.16} Так, еще до того, как на эти молодые плечи пал тяжкий груз ответственности за назаретскую семью, прибыл небесный посланник, чтобы напомнить этому юноше, которому еще не исполнилось тринадцати лет, о том, что настало время возобновить свои обязательства перед вселенной. Это явилось первым действием в длинном ряду событий, кульминацией которых стало завершение посвящения Сына на Урантии и повторное возложение «управления вселенной на его богочеловеческие плечи».

^{(1376.3) 124:6.17} Со временем тайна инкарнации становилась для всех нас всё более непостижимой. В наше сознание не укладывался тот факт, что этот назаретский юноша является создателем всего Небадона. Так и сегодня мы не понимаем, каким образом дух того же самого Сына-Создателя и дух его Райского Отца соединяются с душами людей. Постепенно мы видели, как его человеческий разум всё лучше осознавал, что в то время, как он жил во плоти, в духе на его плечах лежала ответственность за свою вселенную.

^{(1376.4) 124:6.18} Так завершается путь назаретского подростка и начинается рассказ о юноше, всё глубже осознающем себя богочеловеком, который уже начинает обдумывать свой путь в мире и пытается совместить раскрывающуюся цель своей жизни с желаниями родителей и обязательствами по отношению к своей семье и своим современникам.

ДОКУМЕНТ 125

ИИСУС В ИЕРУСАЛИМЕ

^{(1377.1) 125:0.1} За всю насыщенную событиями земную жизнь Иисуса не было ни одного более увлекательного и по-человечески более волнующего случая, чем это первое на его памяти посещение Иерусалима. Особенно воодушевляющим стало для Иисуса самостоятельное участие в храмовых диспутах, что надолго сохранилось в его воспоминаниях как важное событие позднего детства и ранней юности. Впервые он получил возможность провести несколько дней, предоставленный самому себе, испытать восторг от возможности уходить и приходить куда и когда вздумается. В этот короткий период вольного существования в течение недели после Пасхи он впервые в жизни был полностью свободен от каких-либо обязанностей. И только через много лет ему предоставился такой же период свободы от всякого чувства ответственности – хотя бы на короткое время.

^{(1377.2) 125:0.2} Женщины редко отправлялись на празднование Пасхи в Иерусалим; их присутствие не было обязательным. Однако Иисус фактически отказался идти без матери. И когда его мать решила присоединиться к ним, многие назаретские женщины пришли к такому же решению, вследствие чего в пасхальной группе оказалось наибольшее число женщин, когда-либо отправлявшихся на Пасху из Назарета. По дороге в Иерусалим они то и дело распевали сто двадцать девятый Псалом.

^{(1377.3) 125:0.3} На всём пути от Назарета до Елеонской горы радостное предчувствие не покидало Иисуса. В детстве он часто и с почтением слушал рассказы об Иерусалиме и его храме. Теперь же ему предстояло увидеть их в действительности. Внешний вид храма – с Елеонской горы и вблизи – отвечал его ожиданиям и даже превосходил их, но когда он впервые вошел в его священные врата, началось великое разочарование.

^{(1377.4) 125:0.4} Вместе со своими родителями Иисус прошел через территорию храма, чтобы присоединиться к группе новых сынов закона, которым вскоре предстояло пройти обряд посвящения в граждане Израиля. Он был несколько разочарован поведением находившейся в храме толпы, однако первое сильное потрясение того дня случилось, когда его мать отделилась от них и направилась в галерею для женщин. Иисусу и в голову не приходило, что его мать не имеет права сопровождать его на церемонию посвящения, и он искренне негодовал из-за того, что она стала жертвой столь несправедливой дискриминации. Хотя это глубоко возмутило его, он смолчал, если не считать нескольких слов протеста, сказанных отцу. Однако он задумался, и задумался глубоко – как показали его вопросы, заданные книжникам и учителям неделю спустя.

^{(1377.5) 125:0.5} Иисус прошел ритуал посвящения, но был разочарован его поверхностным и рутинным характером. Иисусу не хватало атмосферы личной заинтересованности, столь характерной для обрядов в назаретской синагоге. Затем он вернулся, чтобы поприветствовать свою мать, и приготовился вместе с отцом совершить первый осмотр храма – его различных дворов, галерей и коридоров. Территория храма могла одновременно вместить свыше двухсот тысяч богомольцев, и хотя громадность этого здания по сравнению со всем виденным прежде поразила его воображение, еще больше он был озадачен размышлениями о духовном значении храмовых ритуалов и связанного с ними богослужения.

^{(1378.1) 125:0.6} Хотя многие храмовые церемонии глубоко тронули Иисуса, чувствительного к красоте и символике, объяснения действительного смысла этих обрядов, предлагаемые его родителями в ответ на его многочисленные и пытливые расспросы, приносили ему одни разочарования. Иисус ни за что не хотел принимать объяснений поклонения и религиозного рвения, подразумевавших веру в гнев Божий или ярость Всемогущего. В ходе дальнейшего обсуждения этих вопросов, когда отец стал мягко настаивать на том, чтобы Иисус признал ортодоксальные еврейские догмы, он внезапно повернулся к своим родителям и, глядя с мольбой отцу в глаза, сказал: «Отец мой, это не может быть правдой – Отец небесный не может так относиться к своим заблудшим земным детям. Небесный Отец не может любить своих детей меньше, чем ты любишь меня. И я хорошо знаю, что сколь бы неблагоразумными ни были мои поступки, ты никогда не излил бы на меня свой гнев и не дал бы выхода своему раздражению. Если ты, мой земной отец, по-человечески столь напоминаешь Божественного, насколько же больше должен быть исполнен добродетели и преисполнен милосердия небесный Отец. Я отказываюсь поверить в то, что мой небесный Отец любит меня меньше, чем мой земной отец».

^{(1378.2) 125:0.7} Услышав эти слова своего первенца, Иосиф и Мария смолкли. И никогда впредь не пытались они изменить его представления о любви Бога и милосердии небесного Отца.

ИИСУС ОСМАТРИВАЕТ ХРАМ

^{(1378.3) 125:1.1} Куда бы ни попадал Иисус, проходя через дворы храма, везде он сталкивался с шокирующим, отвратительным духом непочтительности. Он считал, что поведение находившихся в храме толп было несовместимым с присутствием в «доме его Отца». Однако величайшим потрясением его молодой жизни стало посещение двора язычников, куда он попал в сопровождении отца и где крикливый говор, шум и ругань сливались с блеянием овец и невнятным шумом, выдававшим присутствие менял, а также торговцев закланными животными и всевозможными другими товарами.

^{(1378.4) 125:1.2} Но больше всего его чувство приличия было возмущено видом фривольных куртизанок, разгуливавших по территории храма, – таких же нагримированных женщин, каких лишь недавно он видел при посещении Сепфориса. Эта профанация храма всколыхнула всё его юношеское негодование, и он тут же излил свое возмущение Иосифу.

^{(1378.5) 125:1.3} Иисус восхищался настроением и богослужением в храме, но он был потрясен духовным убожеством, написанным на лицах столь многих бездумных верующих.

^{(1378.6) 125:1.4} Они перешли во двор священников, который располагался под скальным выступом, находившимся перед храмом. Здесь стоял жертвенник, и они увидели, как священники-резники целыми гуртами забивали животных, смывая кровь со своих рук в бронзовом фонтане. Запятнанный кровью пол, окровавленные руки священников и крики умирающих животных, – всё это было больше того, что мог вынести любящий природу юноша. Увидев это жуткое и отвратительное зрелище, назаретский мальчик схватил своего отца за руку и взмолился, чтобы его увели прочь. Они прошли через двор язычников, где даже грубый смех и богохульные шутки были облегчением после только что увиденного.

^{(1379.1) 125:1.5} Иосиф заметил, какое отвращение вызвало у его сына зрелище храмовых ритуалов, и благоразумно решил показать ему «красные ворота» – мастерски выполненные ворота из коринфской бронзы. Однако Иисусу уже хватило впечатлений для первого посещения храма. Они вернулись на верхний двор, чтобы забрать Марию, и в течение часа гуляли на свежем воздухе, вдали от толпы, осматривая дворец Хасмонеев, величественный дворец Ирода и башню римских стражников. Во время этой прогулки Иосиф объяснил Иисусу, что только жители Иерусалима имеют право присутствовать при ежедневных жертвоприношениях в храме и что галилеяне прибывают сюда для участия в храмовом богослужении только три раза в году: на Пасху, в праздник Пятидесятницы (через семь недель после Пасхи) и на праздник кущей в октябре. Эти празднования были введены Моисеем. Затем они обсудили два праздника, учрежденных в более позднее время, – праздник обновления и Пурим. После этого они отправились к себе и приготовились к празднованию Пасхи.

ИИСУС И ПАСХА

^{(1379.2) 125:2.1} Пять назаретских семей получили приглашение отпраздновать Пасху вместе с семьей Симона из Вифании, который купил для всей компании пасхального ягненка. Именно массовое заклание этих ягнят оказало столь сильное воздействие на Иисуса во время посещения храма. Первоначально они собирались разделить пасхальную трапезу с родственниками Марии, но Иисус уговорил своих родителей принять приглашение посетить Вифанию.

^{(1379.3) 125:2.2} В тот вечер, собравшись для исполнения пасхальных ритуалов, они ели жареное мясо с пресным хлебом и горькими приправами. Так как Иисус являлся новым сыном завета, его попросили рассказать о происхождении Пасхи, с чем он хорошо справился. Однако он немного смутил своих родителей, поскольку вставил в свой рассказ несколько замечаний, которые в мягкой форме отражали впечатления от недавно увиденного и слышанного, оставшегося в сознании этого молодого, но вдумчивого галилеянина. Это было началом семидневных церемоний празднования Пасхи.

^{(1379.4) 125:2.3} Уже тогда Иисус стал задумываться о возможности празднования Пасхи без закланного ягненка, хотя он ничего не говорил об этом своим родителям. В глубине души он был уверен в том, что зрелище жертвоприношений неугодно небесному Отцу, и с течением лет он всё больше укреплялся в решении ввести когда-нибудь бескровную Пасху.

^{(1379.5) 125:2.4} В ту ночь Иисус почти не спал, измученный кошмарными сновидениями убийств и страданий. Противоречия и нелепости теологии, присущие всей системе еврейских ритуалов, приводили в смятение его сознание и разрывали его сердце. Не спалось и его родителям. События минувшего дня чрезвычайно смутили их. Их души были глубоко опечалены отношением мальчика, казавшимся странным и непреклонным. В начале ночи Мария пришла в состояние нервного возбуждения, однако Иосиф сохранял спокойствие, хотя и он был не менее озадачен. Оба они боялись откровенно говорить об этих проблемах с мальчиком, хотя Иисус с радостью поговорил бы со своими родителями, если бы они решились помочь ему начать такой разговор.

^{(1379.6) 125:2.5} Богослужения, проходившие в храме на следующий день, были более приемлемы для Иисуса и во многом смягчили неприятные впечатления от первого дня. На другой день утром Иисус перешел на попечение молодого Лазаря, вместе с которым он приступил к планомерному изучению Иерусалима и его окрестностей. До конца дня Иисус побывал в различных местах на территории храма, где выступали учители и отвечали на вопросы собравшихся. И за исключением нескольких посещений святого святых – подивиться на то, что же в действительности скрывалось за завесой, – большую часть своего времени он провел на этих диспутах.

^{(1380.1) 125:2.6} В течение всей пасхальной недели Иисус оставался среди новых сынов закона, а это означало, что его место было за оградой, отделявшей всех тех, кто не являлся полноправным гражданином Израиля. Это заставляло его помнить о своей молодости и не задавать всех тех вопросов, которые не давали ему покоя. По крайней мере, он сохранял свою сдержанность до тех пор, пока не завершились празднования Пасхи и не были сняты ограничения с юношей, прошедших обряд посвящения.

^{(1380.2) 125:2.7} В среду на пасхальной неделе Иисусу позволили отправиться вместе с Лазарем на ночь в Вифанию. В тот вечер Лазарь, Марфа и Мария слушали, как Иисус говорил о вещах бренных и вечных, человеческих и божественных, и с тех пор все трое полюбили его, как родного брата.

^{(1380.3) 125:2.8} В последние дни недели Иисус реже встречался с Лазарем, который не обладал правом допуска даже во внешний круг на храмовых диспутах, хотя и побывал на некоторых публичных беседах, проведенных во внешних дворах. Лазарь был сверстником Иисуса, однако в Иерусалиме юношей редко допускали к посвящению в сыны закона, пока им не исполнялось тринадцать лет.

^{(1380.4) 125:2.9} Раз за разом в течение пасхальной недели родители Иисуса находили его сидящим в одиночестве, обхватившим молодую голову руками и погруженным в глубокое раздумье. Они никогда не видели его таким, и не ведая, сколь смущено было его сознание и сколь потревожен его дух тем, что он переживал, пребывали в крайнем недоумении и не знали, что делать. Они радовались близкому окончанию пасхальной недели и мечтали благополучно вернуться со своим странным сыном в Назарет.

^{(1380.5) 125:2.10} День за днем Иисус думал над своими проблемами. К концу недели многое стало ему яснее. Однако когда подошло время возвращаться в Назарет, его юношеское сознание всё еще беспокоили многочисленные дилеммы, терзали многие вопросы и проблемы, не находившие ответов и решений.

^{(1380.6) 125:2.11} Перед тем, как покинуть Иерусалим, Иосиф и Мария вместе с назаретским учителем их сына окончательно условились о том, чтобы по исполнении Иисусу пятнадцати лет он смог вернуться сюда и приступить к длительному курсу обучения в одной из самых известных академий раввинов. Иисус сопровождал своих родителей и учителя при посещении этого учебного заведения, но все они были обескуражены его, как казалось, полным безразличием к тому, что они говорили и делали. Реакции Иисуса на посещение Иерусалима причинили Марии острую боль, а Иосиф был крайне смущен странными замечаниями юноши и его необычным поведением.

^{(1380.7) 125:2.12} Как бы то ни было, пасхальная неделя стала огромным событием в жизни Иисуса. Он получил возможность познакомиться с десятками мальчиков своего возраста, таких же, как он, кандидатов на посвящение, и он воспользовался этим общением для того, чтобы узнать о жизни людей в Месопотамии, Туркестане и Парфии, равно как и в западных римских провинциях. Он уже довольно хорошо знал условия, в которых росли молодые люди в Египте и соседних с Палестиной районах. В то время в Иерусалиме находились тысячи юношей, и назаретский подросток лично повстречался и более или менее основательно расспросил свыше ста пятидесяти из них. Особенно его интересовали те, кто прибыл из далеких восточных и западных стран. В результате этого общения у мальчика появилось желание отправиться в путешествие по миру, чтобы узнать, каким трудом зарабатывают себе на жизнь различные группы его человеческих собратьев.