Прежде всего, хочется отметить уникальное географическое положение острова Окинава: это перекресток между Китаем, Японией и Кореей. И как в тигле, происходило сплавление стилей Фудзянского Шаолиньского ушу, внутренних китайских стилей тайцзи, багуа, синьи и японских стилей дзю-дзюцу, кэн-дзюцу и многочисленных других. Особенно важно заметить, что все это происходило в период с XIV по начало XX веков (а возможно еще раньше), то есть еще до профанизации. В этот период не только существовала реальная техника боя, но она регулярно проверялась на практике во время стычек, драк, боев, дуэлей, войн.
Китайские, японские, а, возможно, и корейские системы ведения боя смешивалось с традиционным окинавским «ти» (или «тэ» букв. «рука»). Проникновению стилей способствовали традиционные торговые и культурные связи, существовавшие между Окинавой, с одной стороны, и Китаем, Японией, и Кореей с другой. До начала- середины ХХ века существовал обычай паломничества в Китай к мастерам, от которых те или иные стили окинавского каратэ вели происхождение. В качестве примеров можно приводить слова Марка Бишопа на стр 39 «…Хигаонна решил предпринять путешествие в Китай и в возрасте 23 или 24 лет он в конце концов отправился в Фучжоу по рекомендации Ёсимуры Удуна». Ниже на стр 45 Бишоп пишет про Мияги Тёдзюна: «…В апреле 1936 года он посетил Гавайские острова, с целью обучения каратэ и в том же году отправился в Шанхай со своим старым другом Гокэнки».
Об этом же пишет и А. Горбылев в книге «Становление Сито-рю каратэ до» (стр36): «В своей книге «Кобо дзидзай госиндзюцу каратэ кэмпо», изданной в марте 1934 года в разделе «Краткий очерк истории каратэ» Мабуни Кэнва пишет: «Нашу школу, а именно Годзю-рю кэмпо, сэнсэй Хигаонна Канрё изучал в Китае (эта школа принадлежит к традиции фуцзяньского направления китайского кэмпо), туда же ездил учиться и мой старший товарищ (сэмпай) Мияги Тёдзюн, и вот таким образом она дошла до сегодняшнего дня».
В итоге этого синтеза возник самобытный стиль боевых искусств, который сейчас мы знаем, как окинавское каратэ.
Его уникальность характеризуется, как минимум, четырьмя факторами:
· Изначальная постановка боя безоружного против вооруженного или
против группы вооруженных противников.
· Именно отсюда естественным образом вытекает необходимость принципа иккенхисацу (убийство одним ударом руки). Если переводить дословно, хисацу– убить, ик-один, кен –удар руки. Икгирихисацу –более общий смысл можно перевести, как убить одним ударом.
· Третьим аспектом, характеризующим уникальность каратэ, является попытка синтеза мягких и жестких стилей, поиск золотой середины, вершины боевых искусств.
· Естественность движений. В окинавском каратэ нет противоестественных или неудобных движений.
У автора этих строк вызвало вначале недоумение, а потом восхищение то упорство, с которым мастера каратэ начала ХХ века пытались найти тот самый идеал, совершенство воинского искусства. В начале ХХ века, когда возникла необходимость дать названия школам, в них пытались отразить самую суть боевого искусства, как ее понимал тот или иной мастер. «…многочисленные мастера японских будо, в большинстве случаев стремившиеся в названии школы выразить собственное понимание идеального боевого искусства, зафиксировать главную в данной школе идеологему…» пишет Алексей Горбылев в книге «Становление Сито-рю Каратэ до» (стр 42-43)
Судите сами. Вот лишь несколько примеров.
Несколько ранее (на стр 37) Алексей Горбылев приводит следующий эпизод из истории создания годзю-рю: «После своего визита на Окинаву Кано Дзигоро послал сэнсэю Мияги приглашение выступить с показательными выступлениями на Всеяпонском фестивале будо, посвященном восхождению на трон императора Сёва, который должен был состояться в 1930г. Сам Мияги поехать на фестиваль не смог, но послал вместо себя своего лучшего ученика Синдзато Дзинъан.
Выступление Синдзато вызвало интерес у японских специалистов, и многие подходили к нему, чтобы узнать, как называется та необычная школа, которую он демонстрировал. Каратист попал в затруднительное положение - на Окинаве никаких школ, в японском понимании (рюха), попросту не было, а потому и то, что он показывал, не имело никакого собственного имени. Поэтому Синдзато ничего не смог ответить на этот вопрос недоумевающим японцам.
Вернувшись на Окинаву, он рассказал об этом эпизоде своему учителю, и тот, после некоторых размышлений, решил: «Чтобы развивать в дальнейшем каратэ в качестве японского будо и поддерживать контакты с другими школами, действительно, требуется ввести название». В итоге, Мияги решил присвоить тому каратэ, какое преподавал, название «Годзю-рю» - «Школа жесткости и мягкости», почерпнув идею для него из трактата «Бубиси», где имеется фраза «Способы бывают жесткие и мягкие, вдох и выдох».
Этот же эпизод описывает М.Бишоп (стр.45). Любопытным представляется несколько иной перевод приведенный им: «…Синдзато спросил у Мияги, который ответил, процитировав свою любимую фразу из книги «Кэмпо Хаку»: «Го-дзю, дон-тоцу» (жесткий-мягкий, плюнь-проглоти или выдохни-вдохни)…»
В главе, посвященной Уэти-рю (на стр. 71) Марк Бишоп пишет: «Стиль Пангай- ноон, что означает «твердый – мягкий», которому обучал Сю Си Ва, основывался на жестких атакующих ударах и мягких блоках».
В уже упоминавшейся замечательной книге Алексея Горбылева «Становление Сито-рю каратэ до» на 40-ой странице читаем: «В ряде работ утверждается, что первоначально до появления названия «Сито-рю», Мабуни Кэнва называл свою школу «Ханко-рю», что означает «Полужесткая школа»…В сущности, в названии «Ханко-рю» заключена та же идея сочетания мягкости и жесткости, что и в названии «Годзю-рю»…С другой стороны, в книге Мабуни «Кобо дзидзай госиндзюцу каратэ кэмпо» в разделе «Школы каратэ» представлена классификация стилей китайского ушу на «жесткие» (кохо – «способ льва», «способ тигра»), «мягкие» (дзюхо –«способ собаки», «способ обезьяны») и «полужесткие» (ханкохо – «способ журавля»).
И еще одна цитата все из того же «Окинавского каратэ» М. Бишопа. На стр. 184 в главе, посвященной «Сёрин-рю» («Кобаяси») он приводит слова известного мастера Ютёку Хига: «Сёрин Рю, - сообщил мне Хига, - получил свое первоначальное название от Анко Итосу, а не от Тёсина Тибаны и является естественным стилем, как ходьба по дороге». Он назвал свое каратэ «мягким, пояснив, что «твердое» больше подходит для молодежи, но не для людей зрелого возраста. «Конечно, - продолжил он, - мягкое содержит в себе твердое и представлено кругом с точками вокруг окружности. Круг символизирует «мягкое», а точки – «твердое». Это и является принципом, на котором базируются все боевые искусства».
Давайте еще раз вчитаемся в строки: «Сёрин Рю... является естественным стилем, как ходьба по дороге». В этих словах, на мой взгляд, скрыт еще один критерий правильной техники. Изначально каратэ содержало либо естественные движения (т.е. совершаемые нами в повседневной жизни. С этой точки зрения каждый шаг человека есть отработка мае-гери. По крайней мере тренируются те же самые мышцы и нарабатывается похожая траектория), либо органичные (т.е. легко усваиваемые).
Совсем недавно (эх…) я осознал для себя критерий изначальной техники: если, повторив движение двести пятьдесят четыре раза (число магическое, считается, что после стольких повторений в сжатый период времени – один или два месяца – мышцы запоминают движение. На точности числа не настаиваю. Думаю, что с практической стороны достаточно повторить раз двести – триста) оно не ощущается как удобное, комфортное, органично присущее тебе, то это позднейшее спортивное наслоение. Реально работающая техника должна быть, прежде всего, удобной.
Люди часто создают себе трудности, и, успешно преодолев их, чувствуют себя круто. Я знаком с несколькими практиками, сделавшими современное спортивное каратэ эффективным в бою. Им удалось «прорваться» сквозь позднейшие наслоения, тренируясь по шесть-восемь часов шесть раз в неделю. Но правое ухо все-таки удобнее чесать правой рукой, а не левой ногой. Хотя в использовании левой ноги для этой цели можно достичь совершенства. И разница станет почти незаметной. Если столько же времени тренировать естественные, органично присущие человеку движения, то эффективность такого бойца просто невозможно переоценить.
Это озарение пришло ко мне совсем недавно. Когда я увидел вариант постановки блока «шуто-учи» вовсе не «шуто» (т.е. внешним ребром ладони). Сначала рука блокируется внешней стороной запястья (ловится внешним сгибом запястного сустава), а затем круговым движением руки наружу отбрасывается в сторону. При этом, в конечной фазе, рука выглядит, как будто блок был поставлен действительно «шуто»: вот откуда взялись позднейшие наслоения.
Почему я сказал про озарение? Дело в том, что за долгие годы отработки этого блока внешней стороной ребра кисти он так и не стал для меня органичным. Как-то я всегда ощущал его вычурным, неестественным. Как только я попробовал защищаться внешним сгибом запястья, возникло ощущение, что делал это движение всегда. Эх… а сколько кругов вокруг зала было пройдено в низкой зенкуцу-дачи с партнером на плечах? А сколько гусиным шагом? «Если бы молодость знала, если бы старость могла…»
Снова слова Мабуни Кэнва (А. Горбылев «Становление Сито-рю каратэ до», стр.136): «Чем глубже мы прочувствуем сокровенный секрет каратэ, выраженный в этой фразе – «В каратэ не существует боевых изготовок», тем лучше понимаем, сколь глубока суть этой заповеди. Эта заповедь, которая при наличии самых различных боевых изготовок, провозглашает отсутствие боевых изготовок, опирается на философскую концепцию «сики соку дзэ ку» - «цвет – суть пустота». Соответственно, идея пребывания в состоянии отсутствия боевой изготовки, в котором при этом рождается «тысяча изменений и десять тысяч превращений», технических приемов, есть ничто иное, как воплощение принципа «ку соку дзэ сики» - «пустота – суть цвет».
Приведенные примеры, надеюсь, наглядно показывают, что мастера каратэ Окинавы пытались создать идеальный стиль, совмещая и синтезируя мягкие и жесткие действия, дабы создать гармоничный и эффективный способ ведения боя.
К слову сказать, все меньше и меньше людей продолжают придерживаться точки зрения, что каратэ – это искусство крестьян. Понятно, что крестьяне физически не имели возможности заниматься боевыми искусствами, тем более, их создавать, углублять философские, энергетические, стратегические и прочие аспекты. Масса исследователей, например, тот же Бишоп приводит примеры наглядно подтверждающие, что каратэ создавало сословие сидзоку. По сути «сидзоку» можно перевести с окинавского на японский, как «самурай», то есть дворянин, находящиеся на военной службе. Только эти люди имели необходимый уровень образования, достаток и время для того, чтобы путешествовать, в том числе не только по Окинаве, но и по Японии, Китаю. Только они имели возможность обмениваться информацией и развивать, синтезировать, углублять то искусство, которому отдавали всю жизнь.
