Его по морде били чайником,

У него усы густы
И глаза, как две букашки,
И виднеются кусты
Из-за ворота рубашки.

Я не Люся, говорю,
А зовут меня Тамара,
И такого не терплю,
И такие мне не пара...

Десять лет варила суп, десять лет белье стирала,
Десять лет в очередях колбасу я доставала,
Десять лет учила я сверхсекретное чего-то,
Десять лет сидела я у окошка на работе,
Сердце стачивая в кровь, десять лет дите растила -
Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы.

Не смутился он ничуть,
Только глазом гладит платье:
"Я за вечер заплачу,
Сколько за год тебе платят".

Я играла в мяч ручной
За спортивные награды,
И была я центровой,
И бросочек был - что надо.

Я авосечку-суму
Из руки переложила,
Кавалеру своему
Меж букашек засветила

Мне до "Щелковской" метро,
А от "Щелковской" - автобус,
А в авоське шесть кило
Овощных консервов "Глобус".

Открываю тихо дверь -
Дочка долбит фортепьяно,
Ну, а мой любимый зверь -
Он лежит, конечно, пьяный.

Снять ботиночки с него,
Не тревожа, постаралась,
От получки от его
Трешка мятая осталась.

Десять лет варила суп, десять лет белье стирала,
Десять лет в очередях колбасу я доставала,
Десять лет учила я сверхсекретное чего-то,
Десять лет сидела я у окошка на работе,
Сердце стачивая в кровь, десять лет дите растила -
Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы.

На плите чаек стоит,
Дочка сладко засыпает,
За окном моим ГАИ
Громко частников ругает.

Гляну в телек - дым и чад:
Поколенье молодое -
Все с гитарами, кричат,
Как перед большой бедою.