Скрывающиеся от следствия и суда

 

Розыск таких лиц, организуется вне зависимости оттого, относятся они к ворам или угонщикам, наемным убийцам или террористам. Правда, отдель­ные различия в способах укрывательства, обусловленные принадлежностью к определенным преступным «профессиям», все же имеются. Но всех объединяет нежелание нести ответственность за содеянное.

По сравнению с розыском неизвестных лиц, принятие мер к обнару­жению установленных, но скрывшихся преступников — вполне реальное дело. Известны фамилия, имя, отчество, дата и место рождения; в про­цессе расследования уголовного дела могут быть установлены и другие данные: черты характера, привычки, склонность к совершению опреде­ленных преступлений. Немаловажно и то, что известны родственные и прочие связи. Облегчает поиски и то обстоятельство, что сам разыскива­емый знает о принимаемых в отношении него розыскных мерах. Круг их можно значительно расширить за счет использования средств массовой информации, обращения к родственникам с просьбой повлиять на разыс­киваемого, если есть такая возможность.

К скрывшимся лицам в общем случае относятся:

обвиняемые, не находившиеся под стражей и нарушившие меру пресечения;

обвиняемые, совершившие побег из-под стражи на предварительном следствии;

осужденные, совершившие побег при конвоировании;

осужденные, совершившие побег из мест лишения свободы.

В отношении каждого такого лица вы носится постановление об объявле­нии розыска. Обычно он поручается органам дознания. По делам, отнесен­ным к компетенции органов внутренних дел, розыском скрывшихся обви­няемых, подсудимых и осужденных занимаются специально выделенные оперативные работники аппарата уголовного розыска. Подразделение, ко­торому поручен розыск, заводит на каждого разыскиваемого дело. Если мес­тный розыск не дал результата, объявляется федеральный розыск.

Скрывающиеся преступники применяют различные способы укрыва­тельства. Некоторые не выезжают за пределы места постоянного прожи­вания, проживая у родственников или знакомых. Хорошо организован­ный «местный» розыск может рано или поздно привести к желаемым ре­зультатам.

Преступники, сбежавшие на предварительном следствии из-под стражи и сознающие, что им грозит дополнительное наказание за побег, предпочи­тают переехать в другую местность, где можно проживать легально. Те же, кто совершил побег, будучи осужденными, как правило, переходят на неле­гальное положение, часто меняют фамилию, внешность и род занятий. Некоторые ухитряются по поддельным документам перебраться за рубеж.

Оперативно-розыскные мероприятия при этом — наблюдение, опрос граждан, отождествление личности, обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и т.д. Но на первом плане — наведение справок.

Справочная работа по розыскным делам начинается с АИПС «ВР — оповещение», где сосредоточены все сведения о разыскиваемых, и АБД «Республика — Область». Следует проверить, не имеется ли в учетных и иных системах дактокарта на разыскиваемого, а также образцы его по­черка. В медицинских учреждениях можно получить сведения о группе кроки, наличии хронических заболеваний и травм. Важные сведения мож­но получить также по месту бывшей работы разыскиваемого.

В розыскном деле должна быть последняя фотография субъекта, одна­ко следует иметь в виду и возможность изменения внешности: скажем, усы резко изменяют черты лица. Могут быть сделаны и различные плас­тические операции (изменена форма носа, конфигурация бровей и т.д.). При организации розыска наводятся справки в учреждениях, куда может обратиться разыскиваемый (паспортные столы, бюро несчастных случа­ев, гостиницы, рынки). Довольно часто их находят в местах отбывания наказания, иногда под другими анкетными данными. Проверки на этот счет должны производиться регулярно.

Оперативно-розыскные мероприятия, связанные с техническими сред­ствами связи (прослушивание телефонных переговоров, контроль почто­вых отправлений, снятие информации с технических каналов), применя­ются практически по каждому розыскному делу и приносят большую пользу. Но и в этом случае надо быть предельно осторожным.

...Совершивший побег из колонии рецидивист регулярно звонил по между­городному телефону своей сожительнице, квартирный телефон которой про­слушивался. Каждый раз, начиная разговор, он произносил: «Привет из Омс­ка!». В Омск направляли телеграммы с требованием произвести проверку и задержать беглеца. Но все впустую. В разговоре со следователем сожитель­ница пояснила, что ее знакомый года два назад действительно переехал в Омск, откуда прислал письмо, а еще несколько раз звонил оттуда по телефо­ну. Судя по всему, она не знала ни о побеге «знакомого», ни о его судимости.

Так продолжалось некоторое время, пока кто-то, сообразил, что Омск фигурирует в разговоре лишь для отвода глаз, а звонит разыскиваемый от­нюдь не из Омска. Принятыми мерами адрес абонента вскоре был установ­лен. Это был Ставрополь; там, в здании междугородного переговорного пун­кта, и был задержан (по приметам) опасный преступник.

«Ушел из дома и не вернулся...»

 

Граждане Украины, Молдавии, Белоруссии заявлениями о розыске «пропавших», (прежде всего молодых женщин), завалили Московский уго­ловный розыск. Многие из россиян обоего пола столь же неожиданно, иногда таинственно, исчезают. Телевидение, радио, средства печатной ин­формации пестрят сообщениями: «Ушел из дома и не вернулся...» Ника­ких объективных данных об убийстве не имеется. Даже если человека нет в живых, это еще не значит, что в отношении него применено насилие — смерть могла наступить в результате несчастного случая или самоубий­ства. В этом и следует разобраться при розыске без вести пропавшего лица.

К сожалению, нередко, чтобы не возбуждать уголовного дела и не пор­тить показатели раскрываемости преступлений, явные жертвы преступ­лений маскируют под без вести пропавших. Так, в 1995-96 гг. в Москве расследовано лишь три уголовных дела по фактам убийств, сопряженных с завладением жильем. Между тем и спустя годы неизвестна судьба граж­дан (а их три тысячи), которые, совершив сделку с жильем, выписались из Москвы, но к новому месту жительства не прибыли. Никто этих людей не ищет. Неизвестно, кто из них стал жертвой убийц.

Закон «Об оперативно-розыскной деятельности» обязывает оператив­ные органы принимать меры к розыску и без вести пропавших лиц. Зада­ча эта повсеместно возложена на уголовный розыск.

С тактической точки зрения розыск без вести пропавших мало чем от­личается от розыска скрывшихся преступников. Но здесь налицо важный признак— известны практически все установочные данные разыскивае­мого. У тех «без вести пропавших», которые стали ими по собственной инициативе, целый ряд мотивов такого решения: боязнь расправы со сто­роны каких-либо недоброжелателей; нежелание уплачивать долги или али­менты; неудовлетворенность служебной деятельностью либо семейной жизнью; желание изменить образ жизни и место жительства; психичес­кое заболевание.

Дети чаще всего убегают из дома в результате жестокого обращения с ними родителей; имеют также место и случаи похищения детей, в том числе для трансплантации органов, продажи в бездетные семьи, получения вы­купа (в последнем случае причина кражи быстро устанавливается).

Первостепенное значение имеют исходные данные, изложенные в за­явлении и уточненные при опросах лиц, проживающих совместно с про­павшим, а также знакомых и сослуживцев. Если человек был неизлечимо болен или высказывал намерения о самоубийстве, можно попробовать ис­кать его среди неопознанных трупов. Если были сомнения в психической полноценности, не исключено его появление в психиатрической клини­ке (необязательно в том же городе). Если тяготился невыплаченным долгом или алиментными выплатами — скорее всего скрывается в отдален­ных местах. Если же перечисленные признаки отпадают, наиболее прав­доподобная версия — стал жертвой преступления. Не исключено, что и сам совершил преступление, за которое задержан и арестован, причем может «проходить» под другими анкетными данными.

... В органы внутренних дел поступило заявление от москвички о без вести пропавшем сыне, который выехал в Киев к другу и не вернулся. Друг — ровес­ник сына, москвич порождению, проживал когда-то в соседнем доме и, как выяснилось позже, был очень похож на пропавшего. Ровесник после окончания школы уехал на Украину поступать в военное училище, там и остался, же­нившись на киевлянке.

Версию о причастности сына к какому-либо преступлению заявительни­ца категорически отвергала. Проверка по российским и украинским учетам ничего не дала — разыскиваемый среди привлеченных к ответственности не числился. Не дала никаких результатов и проверка других версий. Решили более тщательно проверить «ровесника» — в том числе и на предмет пре­жних судимостей: он числится осужденным за кражу чемодана; произошло это примерно, в тот период, когда разыскиваемый находился в Киеве. По­том уже выяснилось: приятели в нетрезвом виде «в шутку» обменялись пас­портами («для смеха»). Москвич с чужим паспортом и был задержан на вок­зале с чемоданом, который действительно украл. Срок ему определили не­большой. Он решил не беспокоить мать «по пустякам».

В розыске пропавших без вести лиц применяются те же меры и такти­ческие приемы, с помощью которых разыскиваются преступники: опро­сы, наблюдение, отождествление личности. Но с учетом специфики объек­та сыска упор делается на справочную работу — проверку в больницах, моргах, органах внутренних дел (в том числе — на транспорте).

Сыск и документирование

 

Сыщику постоянно приходится составлять множество разных докумен­тов. Делать это следует так, чтобы каждому было понятно, о чем идет речь. Любой составленный оперативником документ призван пролить свет на весьма важные моменты: имело ли место в исследуемом событии преступ­ление; совершило ли его конкретное лицо.

В конечном итоге эти вопросы решаются, исходя из судебных доказа­тельств, собранных в процессе дознания, предварительного следствия, проверенных и оцененных в судебном заседании. Но роль первичных ма­териалов, в качестве которых выступают документы, составленные опе­ративным сотрудником, трудно переоценить. Часто проверить то или иное обстоятельство вторично вообще невозможно. Следователь, а следом за ним и суд берут за основу зафиксированные при проведении оперативно-розыскных мероприятий факты, имеющие значение по делу.

Если же сама фиксация данного факта произведена неграмотно, без отражения необходимых деталей, если документ хотя бы в некоторых ча­стях оставляет место для двусмысленного понимания события либо изо­билует подробностями, которые не относятся к делу, вряд ли можно поло­жительно судить о юридической силе такого документа.

Приведем выдержку из акта проверочной закупки.

«... Перед взвешиванием были осмотрены рабочие весы продавца Афониной Л. В. Весы настольные, однотарелочные, циферблатные. В нейтральном по­ложении стрелка часов показывала отметку 10 гр. в пользу продавца. Товар отпускался и завешивался в оберточной бумаге, а не чистым весом. Прода­вец клала на тарелку весов продукты и не давала стрелке остановиться, тут же снимала их с весов и объявляла цену.

При контрольном взвешивании установлено:

Покупатель Федорова 3. И. брала 2 кг сливочного масла, I кг колбасы «саля­ми» и 3,5 кг осетрины. Фактически оказалось: масла сливочного 1 кг 905 гр. (не­довес 95 гр.), колбасы чистого веса 950 гр., (недовес 50 гр.), осетрины — 3,2 кг (недовес 300 гр.). Всего покупатель был обманут на сумму...»

В том, что продавец обманывал покупателей, сомневаться, пожалуй, не приходится. Но протокол составлен так, что вызывает определенные сомне­ния. Так, ни слова не говорится о том, каким способом весы неправильно от­регулированы, можно ли было их тому же продавцу привести в нормальное рабочее состояние. Из протокола не ясно, на каких весах перевешивался товар — на контрольных или на рабочих, приведенных в нормальное состояние.

Обман в денежном выражении как бы обезличен. Судя по всему, он скла­дывался из недовеса и обсчета. В документе следовало бы четко показать, ис­точником чего являются излишне полученные с покупателя деньги. В акте не отражено также, пробивались ли деньги через кассовый аппарат или нет, а также изымались ли в процессе проверки кассовые чеки или контрольная лента.

Содержание и форма документов, составляемых при проведении опера­тивно-розыскных мероприятий, зависит от их характера и цели, которая пре­следуется «документированием», а также от целого ряда других обстоятельств.

Первичным документом в арсенале сыщика является рапорт. Он составля­ется в тех случаях, когда нормативными актами не предусмотрено оформление документов других наименований. Получил ли сыщик оперативное задание, принял ли участие в операции или коллективном мероприятии, произвел ли какие-то инициативные действия разведывательного характера, он пишет ра­порт на имя непосредственного (как правило) начальника, в котором излагает суть проделанной работы, оценивает полученные результаты и вносит предло­жения. Рапорт обычно сопровождается резолюцией должностного лица, ко­торому адресуется: согласен ли он с доводами автора, нет ли каких-либо заме­чаний либо указаний.

Всю информацию в памяти удержать невозможно. Некоторые опера­тивные задания, точнее, их результаты оформляются только рапортами.

Другим довольно распространенным документом является справка. Справки могут быть краткими, но способны содержать и обширные све­дения о разрабатываемом объекте. Первоначальным документом в харак­теристике любого «криминально значимого» лица выступает справка о его прежних судимостях, арестах, задержаниях, связях с преступным миром. Но это лишь малая часть справочной работы.

Справками оформляются также результаты исследования предметов и документов, проводимых специалистами в процессе ОРД. Разновиднос­тью справки принято считать документ, называемый установкой, в кото­ром сосредоточивается вся информация о лице, представляющем опера­тивный интерес.

Некоторые документы могут не иметь названия; они оформляются в форме «запрос — ответ». Это — многие справочные материалы, получен­ные из других местностей, иногда из зарубежных стран.

Опрос граждан лучше всего оформлять в виде объяснения. Такая форма предусмотрена уголовно-процессуальным законодательством (до возбуж­дения уголовного дела) и широко применяется как оперативными орга­нами, так и дознанием, а также предварительным следствием и органами прокурорского надзора. Такой документ можно назвать также протоко­лом опроса. Желательно, чтобы они писались опрашиваемыми собствен­норучно. Форма оформления при этом такая: на заданный вопрос «Где я был вчера в период с 20 до 24 часов?» отвечаю...

Написанное опрашиваемым объяснение может пригодиться впослед­ствии и как образец его почерка.

Сыск во многих случаях сопровождается составлением протокола. Эта форма применяется при сборе образцов для сравнительного исследования, проверочной закупке, отождествлении личности, контролируемой постав­ке, оперативном эксперименте и в процессе всех оперативно-технических мероприятий.

О проведении некоторых оперативно-розыскных мероприятий выно­сится постановление, утверждаемое руководителем оперативно-розыскно­го органа. К таким мероприятиям относятся оперативный эксперимент, оперативное внедрение и проверочная закупка предметов, веществ, про­дукции, свободная реализация которых запрещена, либо оборот которых ограничен (наркотические и психотропные вещества, оружие).

Такие постановления выносятся по установленной ведомственными нормативными актами форме с обязательным обоснованием необходи­мости проведения мероприятия в конкретном месте и в отношении конк­ретных лиц.

Следующие четыре вида мероприятий могут проводиться исключитель­но на основе судебных постановлений: обследование жилых помещений (сюда относится и засада); телефонное прослушивание; контроль почтово-телеграфных отправлений; снятие информации с технических каналов связи.

Эти мероприятия ограничивают конституционные права граждан на неприкосновенность жилища, тайну переписки, телефонных переговоров, информа­ционное обеспечение той или иной деятельности с помощью технических средств. Судебному акту должно предшествовать постановление, выносимое заинтересованной сыскной службой и утверждаемое одним из руководителей оперативно-розыскного органа. В суд, естественно, необходимо представить и материалы, содержащие сведения, подтверждающие обоснованность и необхо­димость проведения мероприятия. Ими, в частности, являются рапорты, справ­ки, сводки наблюдения, объяснения граждан, протоколы.

Все вышеуказанные материалы сосредоточиваются в соответствующих оперативно-розыскных (по нераскрытым преступлениям) и розыскных (по розыску скрывшихся преступников и без вести пропавших лиц) де­лах. Вместе с тем сыщику полезно иметь дополнительные досье, в кото­рых следует сосредоточивать информацию, не вошедшую в официально заведенные дела. Ими могут быть папки под условными названиями: «Инициатива», «Поручения следователя», «Разовые мероприятия».

Сыщик периодически отчитывается о проделанной работе, и потому должен вести учет мероприятий, в которых принимал участие.

Отдельно отметим: каждый сыщик должен уметь пользоваться пишу­щей машинкой и компьютерным устройством.

Результаты оперативно-розыскных мероприятий (действий) необходи­мы, в первую очередь, в уголовном процессе. Практика использования данных сыска в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовных дел сви­детельствует, что их. можно разбить на следующие группы:

фактические данные, которые могут служить поводом для возбуждения уголовного дела;

фактические данные, которые в процессе предварительного следствия могут стать судебными доказательствами;

фактические данные, которые не могут превратиться в судебные доказа­тельства и используются в уголовном процессе лишь в качестве ориентира.

Пунктом 6 ст. 108 УПК предусмотрено «непосредственное обнаружение органом дознания, следователем, прокурором или судом признаков преступления». Орган дознания, куда входит и оперативно-розыскной аппарат соот­ветствующего ведомства, непосредственно обнаружив в каких-либо матери­алах признаки преступления, либо сам возбуждает уголовное дело, либо на­правляет материалы по подследственности или прокурору. Но понятие «непосредственное обнаружение» не отличается особой определенностью.

В собранных материалах должны иметь место документы, из содержания которых можно усмотреть событие совершенного или подготавливаемого обще­ственно опасного деяния. Такими документами, в частности, являются:

протоколы о задержании лица в процессе совершения преступления (кра­жи, грабежа, разбоя, мошенничества, вымогательства, незаконного оборота наркотиков, оружия и т.п.);

протоколы осмотра места происшествия, из содержания которых ус­матривается имевшее место преступление (например, убийство, причине­ние тяжкого вреда здоровью, угон автотранспорта);

акты инвентаризаций и ревизий;

документы о злостном уклонении от уплаты налогов;

протоколы контролируемой поставки;

протоколы проверочной закупки по фактам обмана потребителей;

справки (заключения) специалистов по результатам исследования пред­метов и документов (дела различных категорий);

документы по результатам оперативного эксперимента;

материалы, послужившие основанием для вынесения судебного решения о контроле почтовых отправлений, прослушивании телефонных переговоров, съема информации с технических каналов связи, если проведенные вслед за этим оперативно-технические мероприятия подтвердят наличие в действиях проверяемых состава преступления;

иные материалы, свидетельствующие об имевшем место событии пре­ступления (например, установление в процессе розыска без вести пропавшего лица фактов убийства либо доведения до самоубийства, злостного уклоне­ния от уплаты алиментов и др.).

Проводя оперативно-розыскные мероприятия, сыщик постоянно ста­новится очевидцем событий, которые затем будут иметь значение по рас­следуемому делу, и может быть допрошен в качестве свидетеля; совмещать же водном деле функции лица, производящего дознание, и свидетеля за­кон запрещает (ст. ст. 59, 67 УПК). Конечно, предусмотреть заранее все возможные ситуации невозможно.

При расследовании нескольких дел о разбойных нападениях, совершенных в течение непродолжительного времени в городском парке, имелись предполо­жения, что они совершены одной из групп, но веских доказательств в пользу такой версии не было. «Связал» дела следователь, в производстве которого они находились.

Возвращаясь вечером с работы через парк, он сам подвергся нападению, но отбил его выстрелами из табельного оружия и задержал одного из преступни­ков. В дальнейшем была выявлена группа из четырех человек, которая совершала эти преступления. В связи с самоотводом дело расследовал другой следователь. Готовясь к передаче материалов следователю или возбуждению уголов­ного дела органом дознания, сыщик, конечно же, должен предвидеть воз­можное участие в процессе в качестве свидетеля либо потерпевшего (ска­жем, при задержании преступник, оказывая сопротивление, причиняет ему телесные повреждения).

Правило, которое следует соблюдать при отборе документов для на­правления следователю, заключается в сочетании необходимости и дос­таточности. Далеко не все материалы, имеющиеся в распоряжении сы­щика, имеют прямое отношение к уголовному делу.

Особое внимание при отборе материалов, направляемых в следствен­ное подразделение, следует обращать на документы конфиденциального характера. Уголовное производство ведется в условиях гласности (не счи­тая следственной тайны, носящей временный характер); никаких секрет­ных данных в нем быть не должно.

По общему правилу дело возбуждается немедленно после совершения де­яния, хотя УПК и отводит следователю время на производство проверочных действий — не более трех суток; в исключительных случаях — не более деся­ти суток (ст. 109 УПК). Но в большинстве случаев «раздумывать» некогда, необходимо сразу же производить следственные действия. Так, если преступ­ник, совершивший тяжкое преступление, задержан с поличным, отлагатель­ства с проведением следственных действий быть не должно.

Если в результате оперативно-розыскного обследования помещения обнаружены следы, предметы или документы, свидетельствующие о со­вершенном или готовящемся преступлении, следует фиксировать и изы­мать их, а это можно делать только по возбужденному уголовному делу.

Если в результате прослушивания телефонных переговоров обнаружит­ся сговор членов преступной группы на совершение опасного преступле­ния в ближайшее время, остается немедленно принимать меры к предот­вращению такого преступления.

Если лицо, оперативно внедренное в преступную группу, сообщаете готовящемся вооруженном налете на какой-либо объект, следует сразу же предпринимать опережающие действия, в том числе и следственные.

Во многих случаях откладывать момент возбуждения уголовного дела нет необходимости. Время чаще всего (но не всегда) работает против истины.

В большинстве случаев результаты проведения оперативно-розыскных ме­роприятий могут использоваться в процессе доказывания по у головному делу при одном непременном условии — облачении их в надлежащую процессуаль­ную форму. Так, опрос граждан следует проводить с соблюдением процессу­ального порядка допроса свидетелей и потерпевших. При этом возможен и допрос самого оперативника (с оформлением соответствующего протокола).

Результаты исследования предметов и документов нетрудно проверить путем назначения и проведения экспертизы с соблюдением всех требований УПК. Важно лишь соблюсти два условия: объект исследования не должен подвергаться изменениям; в качестве экспертов не могут выступать специа­листы, проводившие исследования в рамках сыскной деятельности.

Отождествление личности на предварительном следствии производится чаще всего путем предъявления для опознания как живых лиц, так и тру­пов. При этом не имеет значения, предъявлялись ли опознающему ранее фотороботы, другие портреты и фотографии разыскиваемого лица.

Иные виды отождествления (по почерку, выделениям, отпечаткам паль­цев) проводятся в рамках судебной экспертизы.

Результаты оперативного эксперимента могут быть перепроверены про­ведением следственного эксперимента. При противоречивости результа­тов доказательственное значение имеют лишь результаты последнего.

Справочная работа (проверка лиц и предметов по учетам и т.д.) может продолжаться и следователем, в частности, если данные, полученные сы­щиком, устарели или вызывают сомнения по другим причинам.

Поскольку результаты оперативно-розыскного обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности, транспортных средств не могут ис­пользоваться в качестве судебных доказательств, они должны незамедлительно перепроверяться путем проведения официального осмотра, обыска, выемки.

Определенное доказательственное значение могут иметь результаты опера­тивного наблюдения, особенно если оно ведется гласным штатным работником оперативно-розыскного органа (сыщиком). В процессе такого наблюдения мо­гут устанавливаться фактические данные, которые можно потом преобразовать в доказательства путем осмотров, выемок, проведения экспериментов и экспер­тиз, допроса выявленных свидетелей, а иногда и самого сыщика.

Наложение ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию и вы­емка ее в учреждениях связи являются составной частью контроля почто­вых отправлений, телеграфных и иных сообщений. Такого рода данные помогают следователю в сборе доказательств.

Сложнее обстоит дело с использованием результатов таких оператив­но-технических мероприятий как прослушивание телефонных перегово­ров и снятие информации с технических каналов связи. Данные следственные действия уголовно-процессуальным законом не предусмотрены. Меж­ду тем в процессе их проведения могут быть получены исключительно важные фактические данные. Это особенно касается телефонного про­слушивания и магнитофонной записи переговоров. Позже есть возмож­ность прослушать ее на следствии и в суде. При этом специалисты могут идентифицировать личность по признакам записанных речи и голоса.

Когда в суде речь заходит о допустимости доказательств, имеются в виду главным образом случаи использования полученных в ходе сыскной работы предметов, документов, фотографий, видеозаписи и фонограмм.

Не исключено, что в новом УПК разного рода несоответствия будут урегулированы. А пока правосудие работает по нормам, принятым почти сорок лет назад, когда о прослушивании телефонных разговоров в суде говорить было не принято. Закон «Об оперативно-розыскной деятельно­сти» изменил ситуацию, но этого недостаточно.

Ныне на практике, получив негласным путем какой-либо предмет, до­кумент, фотографию, фонограмму, сыщик пишет рапорт на имя руково­дителя или следователю: в процессе оперативно-розыскной деятельности получено нечто, хранящееся у сыщика. Следователь производит соответ­ствующий осмотр, о чем составляет протокол, выносит постановление о приобщении объекта в качестве вещественного доказательства, допрашивает сыщика об обстоятельствах его получения. Если подробности огла­шать нельзя, сыщик дает показания в общем виде: объект получен в ре­зультате проведения оперативно-розыскных мероприятий, хранился в опе­чатанном сейфе, возможность подмены категорически исключается. В дальнейшем следователь по обстоятельствам дела может направить веще­ственное доказательство на исследование, предъявить его на опознание и т.п. Оценка же доказательств производится следователем и судом в сово­купности со всеми другими собранными по делу фактическими данными.

Некоторые изданных, добытых сыщиком, ни при каких обстоятель­ствах не должны фигурировать в уголовном деле в силу того, что они по своему характеру предназначены для решения исключительно оператив­но-розыскных задач. Но ознакомление с ними следователя или прокуро­ра полезно, ибо это способно помочь избрать правильную тактику при проведении отдельных следственных действий, избежать нарушений.

Речь идет прежде всего о гражданах, сотрудничающих с розыскной службой на конфиденциальной основе, а также гражданах, сообщивших важные сведения «разового характера» (скажем, за вознаграждение). В тайне должны храниться и сведения о штатных негласных сотрудниках оперативных аппаратов, об оперативных учетах и некоторых видах опе­ративной техники. Не должно быть и упоминаний об оперативном вне­дрении в преступную группу источника информации. Без надобности не следует упоминать о прослушивании телефонных переговоров, а также снятии информации с технических каналов связи.

В уголовных делах обычного типа (не имеющих грифа «секретно») не должно быть сведений, составляющих государственную тайну.

После передачи дела следователю сыщик может производить по нему ро­зыскные и прочие действия только по поручению следователя. Исключение — дела, по которым не обнаружены лица, совершившие преступления. По ним оперативники продолжают принимать оперативно-розыскные меры для установления преступника, уведомляя следователя о результатах.

В процессе расследования часто возникает необходимость в организа­ции сыскной работы. При этом могут быть задействованы любые опера­тивно-розыскные мероприятия. Особенно часто проводятся все виды на­блюдения, проверка новых лиц по учетам, оперативно-технические ме­роприятия, внедрение негласных сотрудников в выявленные группы, продолжающие «деятельность»..

Если обвиняемый уклоняется от явки к следователю либо скрывается, следователь также обращается за помощью к сыщикам, которые приме­няют соответствующие меры по розыску.

И.МОТОРНЫЙ,

полковник, кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника кафедры криминалистики Академии ФСБ России

СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРИЕМЫ РОЗЫСКА «ВЗРЫВНИКОВ»

 

 

С начала 90-х в России значительно расширились, усложнились спо­собы, технические средства и орудия совершения преступлений. Серьез­ную угрозу для общества, для государства представляет терроризм — ис­пользование в качестве орудий преступлений взрывчатых веществ и взрыв­ных устройств. Преступления, совершаемые с применением взрывчатых веществ (ВВ) и взрывных устройств (ВУ), отличаются особой жестокос­тью, направлены против жизни людей, имущества граждан, объектов на­роднохозяйственного назначения. Они наносят моральный и политичес­кий ущерб, осложняют оперативную обстановку в стране.

Способы применения ВУ чрезвычайно многообразны.

ВУ направляют по почте конкретным адресатам в виде писем, бандеро­лей, посылок. При этом они взрываются при вскрытии упаковки, а иногда и на почтамтах при обработке почтовой корреспонденции.

ВУ устанавливаются перед входными дверями жилых квартир, дачных домиков, подвешиваются на ручки дверей и калиток, подбрасываются на гряд­ки и дорожки садовых участков. Взрыв при этом происходит, как правило, при изъятии объектов с мест их закладки.

ВУ монтируются внутри бытовых предметов и электроприборов (фонарь, электробритва, радиоприемник и др.), которые преподносятся в качестве «подарка» и взрываются при определенных манипуляциях.

ВУ устанавливаются в местах скопления людей, в магазинах, на площа­дях и улицах, в общественном транспорте (под видом забытых вещей и пред­метов: свертки, полиэтиленовые пакеты, портфели, обувные коробки, пив­ные банки и др.). Инициирование взрыва может осуществляться в заранее установленный момент времени на часовом замедлителе.

ВУ часто минируются легковые автомобили, другие транспортные сред­ства: устройства закладываются в колесные арки, моторный отсек, под машину...

Одним из способов совершения террористических актов стало примене­ние скрытых зарядов ВВ в общественных местах с целью физического уничто­жения предпринимателей, банкиров, государственных служащих, неугодных лиц, групп... Это, как правило, множество тротиловых шашек в коробках, ящи­ках или в заводской упаковке, несколько противотанковых мин или других штатных боеприпасов фугасного или осколочного действия, либо другие взрывотехнические изделия с общей массой заряда более 10-20 кг ВВ в тротиловом эквиваленте. Они закладываются скрытно в заранее выбранном месте, как правило, там, где предполагается проезд (проход) жертвы, скопление лиц, под­лежащих уничтожению. Для этих целей выбираются площади, мосты, улицы и перекрестки с множеством канализационных люков, территория кладбища, где предполагается захоронение или ожидается появление определенных лиц в связи с ритуальными мероприятиями, подвалы нежилых зданий. Местопо­ложение скрытого заряда всегда маскируется. Подрыв зарядов осуществляется в определенный промежуток времени, который обусловлен либо поведением жертвы (проездом или проходом в непосредственной близости от скрытого заряда в зоне безусловного поражения), л ибо наступлением определенного со­бытия при проведении того или иного мероприятия.

Практике известны и случаи совершения преступниками акций устра­шения с использованием предметов, имитирующих ВУ. Как правило, это промышленные или кустарные изделия, не содержащие взрывчатых ве­ществ и взрывоспособных смесей, в конструкции которых предусмотре­но воспроизведение внешних признаков или иных отдельных свойств ре­альных ВУ без использования взрыва.

Очень часто применению взрывных устройств, имитирующих их пред­метов предшествуют анонимные письма и телефонные звонки с угрозами совершения террористических акций.

Необходимость совершенствования деятельности правоохранительных органов по борьбе с терроризмом и другими преступлениями, совершае­мыми с использованием взрывчатых веществ и взрывных устройств, пре­допределила создание специальных подразделений в правоохранительных органах, разработку новых научно-технических средств и методов, появ­ление отдельной отрасли криминалистики — криминалистической взрывотехники.

Криминалистическая взрывотехника на современном этапе своего раз­вития — это частное криминалистическое учение, изучающее закономер­ности возникновения, преобразования и использования криминалисти­ческой информации о взрывчатых веществах, взрывных устройствах, их имитирующих предметах, связанных с ними лицах и объектах. На такой основе разрабатываются научно-технические средства, приемы и мето­дики поиска, обследования, обезвреживания, осмотра, фиксации, изъя­тия и исследования данных объектов и следов их применения. Все это призвано обеспечить уголовно-процессуальную, оперативно-розыскную и административно-правовую формы деятельности правоохранительных органов и спецслужб по предупреждению, выявлению и раскрытию не­которых видов преступлений террористического характера.

Для нужд практики разрабатываются также специальные научно-тех­нические средства, методы и приемы, методики собирания и исследования носителей информации, адресованные, в пределах компетенции, эк­спертам, специалистам, следователям, оперативным работникам и дру­гим субъектам, участвующим в процессе собирания взрывоопасных объек­тов; а кроме того- рекомендации следователям и оперативным работни­кам по использованию устанавливаемых фактических данных об объектах исследования.

Одной из задач криминалистической взрывотехники является обес­печение оперативно-розыскной деятельности специальными приемами розыска «взрывников» - лиц, изготовивших взрывные устройства и со­вершивших взрывы или акции устрашения с использованием ВУ или пред­метов их имитирующих.

Розыскная работа по делам рассматриваемой категории, как правило, про­водится органами дознания одновременное расследованием уголовного дела.

Используются все действия, предусмотренные ст. 6 «Закона об опера­тивно-розыскной деятельности в РФ»: опрос граждан, наведение спра­вок, исследование предметов и документов, наблюдение, отождествление личности, обследование помещений, зданий, сооружений, транспортных средств, участков местности, контроль почтовых отправлений, прослу­шивание телефонных и других переговоров, съем информации с техни­ческих каналов связи.

При организации розыска «взрывников» основное внимание уделяют выдвижению и проверке розыскных версий; оценке результатов научно-тех­нического исследования материальных носителей информации по делу; изу­чению, анализу, учету и систематизации иной поступающей информации; планированию розыскной работы; координации и взаимодействию опера­тивных, следственных и экспертно-криминалистических подразделений.

Розыскная работа по делам о взрывах или обнаружении В У органами доз­нания ведется по пяти основным направлениям:

использование возможностей оперативных аппаратов;

привлечение общественности, использование средств массовой информации;

применение общих приемов розыска по принципу «от личности потерпев­шего и объекта преступного посягательства к преступнику»;

использование криминалистических учетов, оперативно-справочных си­стем для установления совпадающих обстоятельств, а также иных харак­теристик разных преступлений;

использование специальных взрывотехнических приемов розыска «по прин­ципу от вещественных доказательств к преступнику».

Основными специальными (взрывотехническими) приемами розыска «взрывников» (изготовителей взрывных устройств или исполнителей соот­ветствующих террористических акций) являются:

ситуационный анализ времени, места, конкретных условий и обстоя­тельств происшествия (взрыва ВУ, обнаружения не сработавшего ВУ или предметов, имитирующих ВВ и ВУ) с позиций механизма образования следов и выдвижение версий о причастных к этому лицах, способах и средствах со­вершения ими тех или иных действий;

всеобъемлющая оценка материальных носителей информации, данных о проис­шествии с выдвижением версий об облике изготовителя ВУ, возможном источни­ке его происхождения или отдельных элементов, - с последующей проверкой кон­кретных лиц по «комплексу вещественных доказательств»;

выделение среди деталей и частей ВУ специфического носителя информа­ции и установление лиц, могущих иметь к этому объекту прямое или косвен­ное отношение;

использование современных возможностей научно-технических исследо­ваний вещественных доказательств как при определении облика «взрывни­ка», так и при изучении проверяемых по делу лиц;

физический поиск «взрывника» по случайно оставленным на месте проис­шествия объектам и следам, сопутствующим ВУ;

применение приемов одорологии при обнаружении не сработавших ВУ или имитирующих ВУ предметов и одновременном задержании подозрительных лиц.

Эти приемы разработаны для применения в оперативно-розыскной деятельности, апробированы на практике и показали свою эффективность. По сути своей - универсальные криминалистические приемы розыска, которые адаптированы применительно к специфике рассматриваемой категории преступлений.

Тактически они используются в комплексе с общими приемами и пра­вилами ведения розыскных действий и оперативно-розыскных меропри­ятий. Проявлением высокого искусства в сыскной работе являются ситу­ации, когда из всего арсенала методов и средств сразу избираются имен­но те приемы, которые приводят к скорому раскрытию преступления.

Поясним их конкретное содержание на примерах.

... Около 24 часов в одноэтажном здании народного суда в г. Гуково Ростов­ской области произошел одновременный взрыв в трех помещениях, сопровож­давшийся возгоранием мебели и разрушением оконных стекол. Возникший по­жар погасили прибывшие пожарные. На следующий день на месте происше­ствия начала работать следственно-оперативная группа.

Первый осмотр места происшествия, проведенный без участия специа­листов, не дал результатов, позволяющих однозначно судить о причинах взры­ва и последовавшего за ним пожара. Остатков взрывных и зажигательных устройств не обнаружили.

Повторный осмотр места происшествия, проведенный на следующий день с участием специалиста-взрывотехника, дал более существенные результаты.

Работа началась с опроса работников суда, а также расстановки мебели по первоначальным местам. Входе тщательного визуального осмотра предметов обнаружили во всех трех помещениях обгоревшие факелы, очаги горения предме­тов обстановки, находившихся в момент происшествия возле окон, следы испарения разлитой жидкости на подоконниках, копоть на стенах в районе пола и плинтусов, отрыв отдельных половиц и другие следы объемного взрыва во всех трех помещениях. Привлекли внимание особенности разрушения оконных сте­кол: во всех трех помещениях стекла в форточках были целы, в то время как в оконных проемах стекла были разбиты и разбросаны на расстоянии до 10 мет­ров от здания.

Ситуационный анализ позволил выдвинуть версию о том, что имел мес­то поджог, который привел к неуправляемому взрыву. Согласно выдвинутой версии трое злоумышленников открыли форточки, залили в помещения бен­зин или иную горючую жидкость, подготовили факелы и одновременно бро­сили их внутрь помещений. Поскольку на совершение этих операций потре­бовалось время, бензин просочился под пол. В пространстве под досками об­разовалась взрывоопасная смесь паров бензина с воздухом. Брошенные внутрь факелы, вызвали взрыв и пожар.

Злоумышленники в момент взрыва должны были находится в оконных проемах и, следовательно, на их теле, руках и, возможно, лице должны были образоваться резанные раны от разбитых взрывом стекол.

Дальнейшая оперативно-розыскная работа носила предельно направленный характер. Особое внимание было уделено изучению толпы зевак, наблюдавших за работой следственно-оперативной группы. Преступник нередко приходит на место преступления. Ему хочется посмотреть на плоды своего труда. За­кономерность эта имела место и в данном случае.

Трое молодых людей, имевших на лице и руках свежие порезы, проявив­шие интерес к происходящему на месте происшествия, были задержаны, подвергнуты медицинскому освидетельствованию и опрошены работника­ми милиции. О причинах и обстоятельствах получения резаных ран они дали путаные объяснения, а на последующих допросах сознались в совершении взры­ва здания и еще в 7 других преступлениях. Здание нарсуда они пытались унич­тожить с тем, чтобы оттянуть рассмотрение уголовного дела по обвинению одного из них в хулиганстве.

... В результате взрыва ВУ, закамуфлированного в почтовой посылке, в одном из южных городов погиб ее получатель. Двое его родственников полу­чили тяжкие телесные повреждения.

Благодаря комплексной оценке собранных на месте происшествия фраг­ментов ВУ, остатков посылочного ящика, сохранившихся почтовых доку­ментов и других вещественных доказательств, через неделю после соверше­ния преступления «взрывника» удалось установить и изобличить.

Входе оперативно-розыскной работы преступник именовался «Скорпионом». Согласно почтовым отметкам на сохранившихся извещении и матерча­той упаковке посылка была отправлена за два дня до взрыва из почтового отделения в том же городе, с указанием обратного адреса в пригороде. Об­ращал на себя внимание тот факт, что в извещении к посылке ошибочно был указан номер дома адресата. На самой же посылке адрес был указан верно.

Место происшествия осматривалось дважды. Входе первого осмотра об­наружили и изъяли несколько разнородных металлических осколков, обрывки проводов со следами пайки, остатки электротехнического коммутационно­го изделия неизвестного наименования и назначения, фрагменты бытового источника тока, обрывки изоляционной ленты, куски фанеры и посылочного картона, обломки реек посылки, деформированные гвозди, клочки ваты, ряд предметов обстановки со следами копоти.

В общих чертах картина стала ясна: в посылке находилось самодельное взрывное устройства (СВУ) электрического типа, сработавшее при вскры­тии посылки. В качестве ВВ наиболее вероятно использован порох, находив­шийся в металлическом корпусе. При сопоставлении по поверхностям разде­ления осколки образовывали предмет, похожий на часть металлической крыш­ки какого-то специального изделия. Другие обнаруженные осколки к крышке не относились, однако определить — что это было за изделие не представля­лось возможным.

Обратный адрес на посылке был вымышленным. Почтовые работники, принявшие ее, каких-либо значимых показаний не дали.

При повторном осмотре места происшествия на обширной территории радиусом 300 м от центра взрыва удалось обнаружить множество осколков корпуса взрывного устройства, остатки посылочного ящика и ряд других важ­ных фрагментов СВУ.

В ходе тщательного внешнего осмотра некоторых фрагментов были об­наружены частицы, похожие на полуобгоревшие пластинки желто-зеленого цвета, размером 1x1 мм. Это позволяло предположить, что зарядом СВУ являлся охотничий порох марки «Сокол».

Совокупность чугунных осколков, собранных входе двух осмотров, образова­ла по поверхностям разделения круглую крышку с резьбовой частью. Внешние признаки осколков свидетельствовали: крышка изготовлена в заводских услови­ях, ранее являлась частью какого-то промышленного механизма, однако по пря­мому назначению длительное время не использовалась (по резьбе не ходила). Ли­цевая часть была подвергнута абразивной обработке, явно с целью удаления имев­шихся там надписей или маркировочных обозначений. По поверхностям разделения совпали два осколка сферической формы и несколько осколков цилиндрической формы со следами сварки. Особенности этих осколков позволяли сделать вывод, что ранее они представляли собой стандартный колпак газового баллона, при­чем нижняя часть колпака была предварительно отрезана.

Расчеты показывали — для изготовления заряда СВУ использована стан­дартная банка пороха.

При тщательном осмотре установили — для взрыва использована не одна батарейка, как предполагалось ранее, а три источника тока. Удалось уста­новить их наименование: «Планета-2» и ряд других характеристик. Во взрыв­ную цепь были включены последовательно — об этом свидетельствовали особенности перегибов контактных пластин.

Консультации с работниками телефонных станций, радиолюбителями, изу­чение справочной литературы позволили установить, что обнаруженная на мес­те происшествия электротехническая деталь взрывного устройства являлась внутренней частью завальцованного электромагнитного реле типа «РЭС-9» на 12 вольт. Включение его во взрывную цепь требовало специальных познаний, по­скольку это изделие имело несколько выводных концов и функционировало в двух вариантах — на замыкание и на размыкание.

Использование трех батареек и реле на 12 вольт наталкивало на мысль о том, что средством инициирования пороха могла быть спираль от бытового электротехнического прибора (утюга, фена, паяльника и т.д.), а значит у изготовителя СВУ могли остаться разобранные части этих изделий.

Таким образом по делу вырисовывалась довольно четкая картина облика «Скорпиона». Лицо обладает специальными познаниями и практическими навыками в электротехнике и радиоделе, имеет доступ к слесарному и сва­рочному оборудованию. Там, где изготовлялся корпус устройства, могла на­ходиться часть колпака газового баллона с внутренней резьбой. В охотничь­ем магазине была куплена (возможно через знакомых) банка пороха «Сокол». В качестве средства инициирования скорее всего использована спираль от бытового электротехнического прибора. Детали от него могли остаться на месте изготовления СВУ. Там же должны быть и средства для монтажа элек­тровзрывной цепи. Посылочный ящик размерами 22х22хЗЗсм был сколочен новыми гвоздями.

Дополнительной информацией были предположительные данные о том, что исполнитель акции (лицо, сдавшее посылку на почте) каким-то обра­зом связан с ошибочным адресом получателя посылки, указанным при запол­нении почтовых документов на почте. При оформлении посылки с закамуф­лированным СВУ преступник, конечно рисковал: почтовые работники мог­ли потребовать предъявить содержимое посылки для досмотра. Однако, нарушив инструкцию, этого не сделали. Тем не менее, внутренняя напря­женность у человека во время оформления посылки явно была, что могло сказаться при заполнении извещения.

С самого начала работы по делу в поле зрения правоохранительных орга­нов попал гр. Т. Из оперативных источников было известно, что брат погиб­шего получателя посылки, узнав о случившемся, встретился с Т. Он намере­вался выяснить — не причастен ли Т. к взрыву. Однако тот при разговоре ничем себя не опорочил.

Т. был знаком с погибшим, брал у него деньги в долг. В последнее время их отношения по неизвестным причинам испортились. Возможно, причиной была тайная связь погибшего с женой Т., — последнему это стало известно слу­чайно. Других данных, позволяющих считать Т. «Скорпионом» не выявили. Как отправитель посылки почтовыми служащими он опознан не был. Образ­цы его почерка, по заключению специалиста, признаков сходства с почерком, которым были исполнены надписи на упаковке и извещении к посылке, не содержали. Отпечатки пальцев, обнаруженные на извещении, ему не принад­лежали. Каких-либо предметов и материалов, могущих иметь отношение к делу, в ходе обыска по месту жительства Т., обнаружено не было. Опера­тивно-розыскные мероприятия положительных результатов не дали.

Проверка Т. на причастность к совершенному преступлению считалась закон­ченной. Тем не менее к проверке пришлось вернуться вновь. Начали с анализа ан­кетных и автобиографических данных. Через военкомат запросили информацию о его службе в армии. Выяснилось, что ранее Т. проживал рядом с погибшим на одной улице и именно в том доме, номер которого ошибочно был указан в извещении к посылке с СВУ. Получил среднее техническое образование — радиомеханик по об­служиванию и ремонту радиотелевизионной аппаратуры. Последнее время рабо­тал слесарем по ремонту оборудования автозаправочных станций на нефтебазе. Породу производственной деятельности имел доступ к слесарно-сварочному обо­рудованию и пользовался служебным автомобилем для выполнения ремонтных ра­бот на АЗС в городе и в близлежащих поселках. Считался квалифицированным специалистом.

На нефтебазе, непосредственно на рабочем месте Т., были обнаружены и изъяты:

чугунные крышки круглой формы от электродвигателей бензонасосов АЗС, подобные той, которая использована при изготовлении корпуса СВУ;

электромагнитное реле «РЭС-9», батареи «Планета-2», провода, изоля­ционная лента, посылочный картон, аналогичные использованным при изго­товлении СВУ;

разобранный паяльник без спирали накаливания, развальцованный кожух от электромагнитного реле «РЭС-9»;

отрезок колпака газового баллона, который, как потом было доказано экспертами, составлял единое целое с частью газового колпака, использован­ного в качестве корпуса СВУ.

В квартире гр. Т. были обнаружены и изъяты сапожные гвозди с аналогич­ной морфологией шляпки (гвозди от ящика для посылки и те, что изъяли в квартире Т., имели общую родовую принадлежность, — изготовлены на од­ном гвоздильном автомате).

Под давлением улик гр. Т. признал себя виновным и в изготовлении СВУ, а также в отправлении посылки в адрес погибшего. Мотив преступления — бытовой. Безысходность вследствие настойчивых требований погибшего вер­нуть взятые в долг деньги и случайно открывшаяся супружеская неверность.

На одном из допросов Т. признался, что намеревался уничтожить все остав­шиеся следы, но следователи его опередили. Изъятие же отпиленной части кол­пака газового баллона его просто обескуражило и деморализовало.

... Водной из стран СНГ в трамвае произошел взрыв самодельного взрыв­ного устройства. Несколько человек получили телесные повреждения. На месте происшествия были обнаружены и изъяты: продукты взрывчатого пре­вращения заряда в виде копоти и шлака, металлический стакан, служивший

корпусом СВУ, деформированные остатки его крышки, обрывки электричес­ких проводов, остатки микропереключателя, фрагменты электробатарей­ки, детали часового механизма.

Особый интерес представлял корпус СВУ. Стакан был отлит из чугуна, об­работан на токарном станке. Резьбовая крышка имела узорчатую накатку на наружной поверхности. В узоре просматривались дефекты, характеризующие использованный инструмент (ролик). Даже неспециалисту было ясно, что кор­пус СВУ изготовлен в промышленных условиях на предприятии, где есть обору­дование для точного литья чугунных изделий и участки токарной обработки, обслуживаемые квалифицированными токарями.

В этих условиях было принято решение искать лиц, изготовивших дан­ный предмет, путем физического обхода предприятий города и опроса ра­бочих.

Круг предприятий, выполняющих соответствующие виды работ, был достаточно узок. На одном из предприятий собрали токарей, показали им ста­кан, крышку с накаткой и один из них узнал свое изделие.

Работа выполнялась по заказу преступника «для хранения электродов в мастерской на даче». Именно поэтому изделие имело внешний вид ценного предмета обихода. Об истинном назначении предмета токарь не знал и к со­вершенному взрыву причастен не был.

Токарь вспомнил обстоятельства получения заказа, более того - назвал конкретного заказчика. Им оказался некий В. На допросах он показал, что СВУ придумал сам. К взрыву готовился тщательно. Какие-то элементы при­обрел сам, а корпус и электромеханику — через других лиц.

Для изготовления стакана он привлек уже упомянутого токаря, а часо­вой замедлитель и замыкатель взрывной цепи взялся сделать студент М., который, как выяснилось позже, также не имел представления об истинном предназначении, полученного им заказа.

Взрывчатку В. изготовил самостоятельно и, собрав СВУ, подложил в трамвай.

Студент М. К ответственности привлечен не был. Гр. В. предстал перед судом и понес заслуженное наказание.

...В городе на Волге интервалом примерно в месяц произошли три проис­шествия террористического характера.

Первое устройство было взорвано у здания Октябрьского райвоенкома­та. При осмотре места происшествия были обнаружены и изъяты осколки медного сосуда, кусочек медной деформированной трубки.

Примерно через месяц там же было обнаружено не взорвавшееся ВУ, кор­пусом которого была медная колба особой формы.

Спустя месяц после второго случая, на площади возле памятника было взорвано ещё одно устройство. На месте происшествия обнаружили оскол­ки от металлического сосуда с эмалевым покрытием белого и синего цвета, кусочек пластмассовой трубки с продольно-поперечными разрывами.

По всем трем случаям проводились комплексные криминалистические ис­следования объектов и следов изъятых с мест происшествий.

В результате взрывотехнических исследований установили, что во всех случаях применены самодельные ВУ огневого типа с пиротехническими за­медлителями. В устройствах, которые были взорваны у здания райвоенко­мата использовались медные колбы из прибора для определения содержания воды в нефтепродуктах. ВУ, взорванное на площади, было смонтировано в бытовом металлическом кувшине.

Особое значение для розыска представляли выводы экспертов о том, что во всех трех устройствах в качестве зарядов использованы самодельные смесевые ВВ, имеющие общую групповую принадлежность. В состав самодельного ВВ вхо­дили аммиачная селитра, тротил, пикриновая кислота, тетрил. Тротил, пикри­новая кислота и тетрил могли быть изготовлены в домашних условиях из доступ­ных химических реактивов (серная и азотная кислоты, фенол, толуол и др.).

Розыск взрывников вели на предприятиях химического профиля, в заводс­ких лабораториях, научных и учебных институтах. Выводы экспертов о при­частности к данным происшествиям лица, имеющего специальные познания в области химии и технологии изготовления ВВ, подтвердились.

На преступников вышли через студента-химика, который еще во время учебы в средней школе и, затем, во время учебы и работы в химико-техноло­гическом институте увлекался химией ВВ. Готовясь к совершению преступле­ний, он самостоятельно изучил по открытой литературе взрывное дело. Впос­ледствии дома и на работе изготовил большое количество разных ВВ, кото­рыми снарядил взрывные устройства.

В ходе обыска по месту жительства у гр. К. были добыты многие важные доказательства его преступной деятельности. Последующими экспертны­ми исследователями было установлено: кусочки веществ, обнаруженные в удостоверении личности К., его портфеле, карманах джинсовых брюк, ящи­ке рабочего стола, а также вещества, обнаруженные по месту жительства в газетном свертке, в емкостях сокрытия ВВ и химикатов, имели общую групповую принадлежность (были аналогичны по наличию в их составе пик­риновой кислоты, тетрила, моно-, ди- и тринитрометиланилинов) с ВВ, примененными при взрывах у о райвоенкомата и на площади.

Кроме того, на одежде К. (темно-коричневом пиджаке, брюках и рубаш­ке с фиолетовыми полосками), изъятых по месту жительства предметах (цветных карандашах, отвертке, керне, плоскогубцах, фарфоровой ступке и пестике) были обнаружены следовые количества взрывчатого вещества, которое также имело общую групповую принадлежность с В В, использован­ными во взорванных ВУ.

Таким образом была доказана причастность К. к совершенным террорис­тическим акциям.

...В одной из столиц стран СНГ на выставке достижений народного хо­зяйства произошел взрыв самодельного устройства небольшой мощности заложенного в одну из витрин. На место происшествия выехала следствен­но-оперативная группа, которая приступила к следственному осмотру. Па­раллельно с осмотром работниками милиции проводились оперативно-розыс­кные мероприятия.

В ходе «зачистки» в другом павильоне за стеклом витрины обнаружили целлофановый пакет, в котором находилось еще одно СВУ. Спустя какое-то время на территории. ВДНХ задержали гр. Г. с признаками возможных пси­хических отклонений.

С учетом обстоятельств происшествия приняли решение применить служебно-розыскную собаку.

У задержанного и еще пяти других лиц, заведомо не имеющих отношения к взрыву и обнаруженному устройству, взяли для одорологической выборки головные уборы (шапки).

Дали собаке понюхать пакет с обнаруженным устройством. После об­нюхивания СВУ подвели собаку к шести шапкам. Собака выбрала шапку, при­надлежащую гр. Г. Позже он сознался в совершении взрыва.

Описанные выше специальные взрывотехнические приемы розыска «взрывников» основаны на закономерностях, изученных криминалистичес­кой взрывотехникой. Это — закономерности возникновения и преобразова­ния криминалистической информации об обстоятельствах изготовления, подготовки и применения взрывчатых веществ, взрывных устройств, их ими­тирующих предметов в качестве орудий совершения преступлений. И кроме того —закономерности информационно-познавательной деятельности пра­воохранительных органов при решении задач по поиску, обследованию, обез­вреживанию, осмотру, фиксации, изъятию и исследованию данных орудий совершения преступлений и следов их применения.

Закономерности, изучаемые криминалистической взрывотехникой, являются частью закономерностей, составляющих предмет науки кри­миналистики.

Методологической базой для взрывотехники служат мировоззренчес­кие концепции криминалистики об оптимальных путях выявления и рас­крытия преступлений, о способах собирания и преобразования крими­налистической информации, о методах идентификации, диагностики, мо­делирования, трасологии и др.

В полном соответствии с общей криминалистической методологией взрывотехника предполагает последовательное движение познания. От наблюдения совокупности материальных систем и процессов, образую­щих расследуемое событие, к исследованию носителей криминалистичес­кой информации. К моделированию способа совершения преступления, механизма преступления и, наконец, — к личности преступника и к рас­крытию собственно преступления.

Как известно, при изготовлении самодельных взрывных устройств пре­ступники используют переделанные или приспособленные изделия промышленного производства (источники тока, часовые механизмы, прово­да, изоляционную ленту, корпуса электробытовых приборов и т.п.). В боль­шинстве случаев каждое из этих изделий проходит путь от изготовителя через сбыт к потребителю. При этом оказывается, что изделия одного ис­точника происхождения по месту их хранения или использования, как правило, имеют общую групповую принадлежность. Аналогичные же из­делия, находящиеся у различных пользователей, оказываются принадле­жащими и к разным группам.

Используя такого рода отличительные признаки, в принципе оказы­вается возможным восстановить путь изделия от изготовителя к потреби­телю. Криминалист получает возможность определить местонахождение изделия и, следовательно, источник происхождения СВУ по месту изго­товления. Последнее обусловлено тем, что совокупность разнородных из­делий промышленного производства, находящаяся у конкретного изго­товителя СВУ (батарейки, провода, тумблеры, металлоизделия и т.п.), большей частью образует индивидуально определенный элемент матери­альной обстановки.

На этом строится розыск преступника по принципу «от вещественных доказательств к изготовителю».

Использование при изготовлении СВУ конкретного оборудования, инстру­ментов, приспособлений для механической обработки материалов приводит к отображению на его деталях индивидуализирующих признаков указанных объектов. Совокупность признаков также указывает на источник происхождения СВУ по месту изготовления. Конструктивное решение, компоновка элементов СВУ и совокупность использованных для его изготовления технических приемов и мер предосторожности обусловлены технической грамотностью изготовителя, знанием основ взрывного дела, электротехники и радиодела.

Таков облик изготовителя. И он в свою очередь неизбежно отражается в конструкции СВУ.

Зачастую отдельные части и детали устройства преступниками изго­товляются или подбираются по заказу. Обычно под благовидным предло­гом и через лиц, не подозревающих о готовящемся преступлении. При транспортировке взрывного устройства рядом с ним могут находится со­путствующие объекты: газета, носильные вещи, другие предметы обихо­да. Их криминалистическое значение также велико.

Все сказанное в равной степени относится и к обстоятельствам изго­товления кустарных, самодельных взрывчатых веществ, пиротехнических изделий, предметов, имитирующих ВУ. Есть возможность применять со­ответствующие методы при исследовании и этой категории объектов.

Умелое применение рассмотренных приемов в конкретной ситуации предусматривает глубокие знания типовых криминалистических харак­теристик соответствующих преступлений и психологии преступников, при избрании ими конкретных способов совершения террористического акта.

Специальные взрывотехнические приемы розыска «взрывников» могут с успехом применяться и по длительно не раскрываемым (затянувшим­ся) уголовным делам.

Анализ динамики процесса розыска и расследования по делам дел с признаками терроризма показывает, что при отсутствии и деле фигуран­тов, подозреваемых в совершении преступления, с течением времени сни­жается активность оперативно-розыскной и следственной деятельности. Приостанавливаются мероприятия по установлению изготовителя ВУ, ис­точника происхождения примененных материалов, веществ и изделий.

Зачастую это связано с объективными трудностями поиска применен­ных в СВУ изделий и веществ массового производства, широко распрост­раненных бытовых приборов. При этом, как правило, на начальном этапе розыска и расследования отсутствуют конкретные данные по назначению, области применения и распространенности в том или ином регионе соот­ветствующих объектов и материалов.

Успешное завершение розыска и расследования по длительно нераск­рытым актам терроризма в ряде случаев оказывалось возможным вслед­ствие активизации технико-криминалистического обеспечения.

Замечено, что по уголовным делам рассматриваемой категории существу­ет определенная цикличность