Чжан Луань в уезде Бопин устраивает моление о ниспослании дождя. Цзо Чу перед алтарем Пяти драконов состязается в искусстве магии

 

 

Как поздней весной, когда время сажать

рисовую рассаду,

Тысячи глаз устремляются в небо –

только бы не было града! –

Так жаждут люди, чтоб в Поднебесной

мудрый сановник правил,

Чтоб он от голода спас народ,

страну от бедствий избавил.

 

Итак, услышав о дожде в уезде Бопин, Чжан Луань решил, что его вызвала Святая тетушка, и, не мешкая, поспешил туда. На городских воротах действительно висело объявление, а под ним на скамеечке сидел старик. Мимо ворот взад и вперед сновал народ, однако возле объявления почти никто не останавливался. Подойдя поближе, Чжан Луань прочитал:

 

 

«Чуньюй Хоу, начальник уезда Бопин, извещает:

В нашем уезде уже давно нет дождей, поля выгорели.

Моления о дожде не принесли успеха. Если кто из проходящих умеет вызывать дождь, он будет принят с почетом, как учитель, независимо от своего звания и сословия. Когда выпадет дождь, он получит в награду тысячу связок монет и щедрое угощение.

О чем и оповещаем».

 

 

Окончив читать, Чжан Луань поклонился старику и спросил:

– Давно ли в вашем уезде не было дождя?

Необычайный вид даоса подействовал на старика, он поспешно встал и поклонился:

– С одиннадцатого месяца прошлого года. Всего шесть месяцев!

– А я слышал, что какая-то даоска недавно вымолила дождь! – воскликнул Чжан Луань. – Верно ли это? И где она сейчас?

Старик развел руками и процедил сквозь зубы:

– Сбежала куда-то, как и все другие.

– Почему же? – улыбнулся Чжан Луань.

Старик начал рассказывать:

– Даоску эту звали Си, а сама она себя называла Святой Девой. Явилась она сюда с десятком учеников – мужчин и женщин. Говорит, умею, мол, вызывать ветер и дождь. Начальник уезда, конечно, принял ее, как подобает. Тогда она потребовала, чтобы в десяти ли к северу от города насыпали высокий холм и возвели на нем алтарь Пяти драконов. Затем она сотворила фигуры драконов пяти цветов – синего, красного, розового, белого и черного, и расставила их возле алтаря. А после потребовала угощения, иначе, говорит, молиться не буду. Начальник уезда и на это согласился. Потом велела, чтобы ей со всей округи доставили гороскопы беременных женщин.

Просмотрела, значит, она все гороскопы, определила, что одна из беременных женщин и есть мать Демона засухи, и велела доставить ее к алтарю. Сама уселась на возвышении, а ученикам приказала бить в гонги и барабаны, брызгать на женщину водой и читать над ней заклинания. Словом, довела бедную до того, что та упала в обморок. Тогда женщину раздели догола, положили на дверную створку, а руки, ноги и волосы погрузили в пять тазов с водой. Один из учеников даоски распустил волосы, оперся на меч и поставил ногу на живот женщины, а сам обратился лицом к северу и начал бормотать непонятные слова. Остальные при этом били черепицу, размахивали флагами и что есть мочи кричали. Так они бесновались целый день, довели роженицу чуть ли не до смерти, а на небе – ни облачка. Наконец, с заходом солнца все разошлись. А даоска заявила, что царь драконов, видимо, отбыл из дворца, потому, мол, и нет дождя. Но, дескать, уж завтра дождь будет непременно! Беременную женщину велела отпустить, а за срам, который той пришлось претерпеть, начальник уезда дал ее мужу три связки монет. На следующий день она нашла уже другую мать Демона засухи и вновь велела доставить ее к алтарю. Но тут уж народ возмутился. Возле алтаря собралась толпа, все стали громко кричать, швырять в колдунью черепицей и кирпичами, грозить ей смертью. Даоска испугалась и поспешила сбежать вместе со всей своей братией. Начальник уезда не стал их преследовать, а вывесил новое объявление. А чтобы люди его не сорвали, мне как старосте ближайшей деревни и приходится здесь караулить.

– Вот оно что! – рассмеялся Чжан Луань. – Зато мне, чтобы вызвать дождь, не потребуется и минуты!

Он хотел было снять объявление, но старик забеспокоился:

– Чем вы докажете, что обладаете такими способностями? А может, вы хвастаетесь, а потом сбежите, как та «святая»?

– Сколько вам нужно дождя? – спросил Чжан Луань. – Может, мне и не стоит стараться ради пустяка?

– Не больше трех чи, – отвечал старик.

– А я-то думал, что вы попросите излить на ваши поля все моря и реки! – улыбнулся Чжан Луань. – Вот на это потребовалось бы время. А брызнуть несколько капель мне не составит труда!

Старик повел Чжан Луаня в уездный ямынь. Их сопровождали толпы людей, обрадованных мыслью, что наконец-то прольется дождь.

Надо сказать, что в уезде было несколько буддийских и даосских монастырей, где монахи, каждый согласно своему ритуалу, молились о дожде: одни читали сутры, другие – заклинания. Сам начальник уезда каждое утро воскуривал благовония в храме Покровителя города[133], но все оказывалось бесполезным. Поистине, как не растеряться при таких обстоятельствах!

Вот и в этот день, возвратившись из храма, Чуньюй Хоу намеревался было прилечь отдохнуть, как в приемном зале зашумели, у ворот ударили в барабан. Начальник уезда вскочил с постели и, как был, без шапки и без пояса, поспешил в приемный зал. Привратник доложил ему:

– Пришел какой-то даос, а с ним толпа народу.

Чуньюй Хоу приказал всем выйти и дожидаться за воротами, а даоса пригласил во внутренний зал. Чжан Луань вошел, поставил корзину и почтительно поклонился.

– Позвольте узнать ваше имя и из каких краев к нам пожаловали? – обратился к нему начальник уезда.

– Зовут меня Чжан Луань, а пришел я с морских берегов, – отвечал тот. – Увидел вот объявление и решил вам послужить.

– Значит, вы умеете вызывать дождь? – продолжал начальник уезда. – Сколько дней вам на это потребуется?

– Дождь пройдет сразу, как только я совершу моление на алтаре. Можно его вызвать утром, можно вечером.

Уже однажды обманутый начальник уезда не сразу ему поверил.

– А не хвастаете ли вы, наставник? – произнес он. – Ведь к молению нужно заранее, подготовиться, запастись ритуальной утварью. Какая утварь вам потребуется?

– Утвари никакой не нужно. Вы только прикажите монахам из здешних монастырей хорошенько прибрать алтарь.

– Это не трудно! Я распоряжусь, чтобы сегодня же к вечеру все было готово. Нынче вы переночуете в храме Покровителя города, а завтра утром взойдете на алтарь.

– С почтением принимаю ваше повеление, – отвечал Чжан Луань, кланяясь. – Вот только хотел бы попросить вас об одном: нельзя ли мне переночевать на казенном подворье? В храме не совсем удобно – можно духов потревожить.

– Можете ночевать и на подворье. Место там найдется.

Хотя начальник уезда и согласился на просьбу Чжан Луаня, однако же она ему не понравилась. Тот об этом, сразу догадался и нарочно перевел разговор:

– Простите, но сегодня у меня еще не было во рту ни крошки. Не найдется ли у вас немного вина и чего-нибудь закусить?

– Вино, конечно, найдется, а вот на закуску могу предложить только постное.

– А я обычно, когда пью вино, то закусываю только мясом. К постному не привычен.

– Не стану вас обманывать: у нас в уезде из-за моления о дожде на три месяца запрещен убой скота. Я сам ем только постное, и доставать для вас где-то мясо – просто неудобно.

– По-моему, этот запрет – одна видимость. Недаром же гласит пословица: что запрещено чиновнику, разрешено частному человеку. Если не верите, пошлите своих людей во главе со старостой в тринадцатый дом на восточной окраине города. Там мясник Люй нынче утром зарезал свинью весом в семьдесят фунтов[134]. Его сосед Сунь Кунлу купил у него пятнадцать фунтов и как раз сейчас поставил варить. Да и на западной окраине этой же ночью в винной лавке зарезали барана. Почти все мясо уже продано, осталась лишь одна вареная ножка, которая лежит в корзине, покрытой тростниковой циновкой, а корзина стоит на ведре с рисом возле кровати. Пусть ваши люди скажут хозяевам, что наказывать их не будут, и те уступят мясо по сходной цене.

– Не верится, чтобы такое могло быть! – усомнился начальник уезда, однако людей все же послал.

Те вскоре вернулись и действительно принесли пять фунтов свинины и баранью ножку.

– Сначала хозяева отпирались, говорили, что нет мяса, – докладывали они. – Но когда мы сказали, как велел наставник, они нам все отдали и даже денег не взяли.

– Как вам, наставник, удалось все так точно угадать? – спросил восхищенный начальник уезда.

– Чисто случайно, – уклончиво ответил Чжан Луань.

Лишь теперь убедившись, что Чжан Луань человек необыкновенный, начальник уезда проникся к нему глубоким уважением.

Вскоре служитель разогрел большой чайник вина, поставил на стол вареную свинину и баранью ножку и положил десятка два паровых хлебцев.

– Простите за бесцеремонность! – извинился Чжан Луань и принялся за еду. Миг – и все, что стояло на столе, было съедено и выпито, остались лишь пустые чашки. – Премного благодарен, хоть немного утолил голод!

Затем они перешли в храм, где Чжан Луаню снова поднесли угощение. И в храме он принялся есть с таким усердием, будто перед этим ничего не ел. Слуги только диву давались:

– Никогда не видели такого обжору! Ну и брюхо у него!

– И пасть под стать брюху! – подхватил стоявший за спиной начальника уезда миловидный мальчик-слуга.

Чжан Луань обернулся и, указывая на мальчишку пальцем, произнес:

– Да и у тебя-то самого пасть не маленькая!

И тут все увидели, что рот у служки раскрылся до самых ушей, а закрыть его или хоть слово произнести он не может – стоит, а из глаз капают слезы.

Когда начальник уезда понял, что его любимый служка совершил глупость и рассердил наставника, он поспешно обратился к Чжан Луаню:

– Наставник, вы уж простите несмышленыша, хоть ради меня!

– А я и не собирался его наказывать.

– Да, но у него ведь был нормальный рот…

– Он и остался у него нормальным, – сказал Чжан Луань. – Посмотрите и убедитесь.

Начальник уезда обернулся – рот у служки был таким же, как и прежде. Один из стражников шепнул своему соседу:

– Надо же, как умеет пускать пыль в глаза!..

Чжан Луань сделал вид, будто не расслышал, и только спросил начальника уезда:

– Как зовут вон того стражника?

– Лу Мао, – ответил тот.

– Так, значит, Лу Мао! – покачал головой Чжан Луань.

Стражник затрясся от страха и распростерся на полу…

Вечером начальник уезда велел монахам из ближайших монастырей привести в порядок алтарь. Сам он намеревался встать до рассвета, чтобы на месте встретить даоса. Но наутро, когда он уже садился в паланкин, в воротах ямыня неожиданно появился Чжан Луань. Начальник уезда приветствовал его и спросил:

– Что привело вас сюда в столь раннее время, наставник?

– Кажется, мы вчера условились отправиться к алтарю вместе?! – заметил даос.

– Да, да, конечно! Но ведь до алтаря далеко, и я послал вам коня.

– Коня привели, спасибо, но он мне не нужен, я предпочитаю ходить пешком.

– Вы уже позавтракали? – спросил начальник уезда.

– Позавтракал.

– В таком случае можно отправиться в путь. Вы пойдете впереди, а я буду следовать за вами.

– Я ведь человек не здешний, дороги не знаю, – сказал Чжан Луань. – Может, стражник Лу возьмет на себя труд быть моим проводником?

Начальник уезда приказал Лу Мао показывать дорогу наставнику, и они тронулись в путь. Однако не успели они сделать и несколько шагов, как Лу Мао, оглянувшись, обнаружил, что даос исчез. Стражник переполошился, стал растерянно озираться по сторонам и вдруг увидел, что даос медленно идет в двадцати – тридцати шагах впереди него.

«Уф! Сразу на душе полегчало! – подумал Лу Мао. – Даос – человек не здешний, от него чего угодно можно ожидать! Может, он нахвастался, а теперь возьмет да и сбежит. Как тогда оправдаюсь перед начальником уезда?..»

Стражник ускорил шаги, намереваясь догнать даоса, но как ни старался – расстояние между ними не уменьшалось.

Уже задыхавшийся от быстрой ходьбы Лу Мао, наконец, взмолился:

– Наставник, прошу вас идти помедленнее, мне за вами не угнаться!..

В ответ Чжан Луань лишь расхохотался:

– Я не привык ходить медленно, так что поторапливайся. Если не доведешь меня вовремя до алтаря, вознесусь на небеса и не буду молиться о дожде…

Собрав последние силы, стражник бегом попробовал догнать даоса, но безуспешно.

– Наставник, я верю, что вы великий волшебник! Пощадите же меня! – молил он.

– Какой же я волшебник?! – усмехнулся Чжан Луань. – Просто я пыль в глаза пускаю…

Догадавшись, что даос рассердился на него за вчерашнее глупое замечание и решил проучить, Лу Мао еще усерднее стал молить о прощении.

– Ладно, прощаю! – произнес Чжан Луань и поманил рукою стражника, после чего тот, словно кусок железа, притянутый магнитом, мгновенно оказался рядом. Он уцепился за одежду даоса и больше его не отпускал…

Верно говорится в стихах:

 

Если умеешь путь сокращать –

заклятье известно магам! –

Сможешь ты уйти далеко

даже медленным шагом.

Чин судейский болтал языком,

нынче трудит он ноги:

В три ручья течет с него пот,

без сил бредет по дороге.

 

Когда они добрались до алтаря, там уже все было приготовлено к молению. Вскоре из города и окрестных деревень стал толпами прибывать народ. А начальника уезда все не было.

«Видно, схитрить решил, – подумал Чжан Луань. – Меня вперед послал, а сам в паланкине – дескать, так удобнее. Уж если ты печешься о благе народа, то мог бы разок и пешком прогуляться! Придется и над ним подшутить!»

Он подозвал стоявшего неподалеку молодого даоса:

– Начальника уезда все еще нет! Поди-ка и поторопи его!

Чжан Луань взял руку молодого даоса, пробормотал заклинание, начертал на его ладони несколько магических знаков, затем быстро зажал его руку в кулак и приказал:

– Как только увидишь начальника уезда, скажи, что я прошу поторопиться встречать дождь. Если он не поверит, разожми кулак и покажи свою ладонь. И не вздумай разжимать кулак по дороге!

Потом он снял с молодого даоса сандалии, начертал на их подошвах магические знаки и предупредил:

– Когда будешь идти в этих сандалиях и захочешь остановиться, громко воскликни: «Стойте!»

Едва молодой даос надел сандалии, как тут же унесся прочь, словно его ветром подхватило. Через несколько ли он увидел приближающийся паланкин начальника уезда и воскликнул: «Стойте!»

Остановившись, молодой даос встал на колени перед паланкином и доложил:

– Мне приказано поторопить вас, начальник, скоро пойдет дождь.

– Какой может быть дождь в знойный день? – удивился тот.

– Если вы не поверите, мне велено раскрыть перед вами ладонь, – сказал молодой даос и показал начальнику уезда сжатый кулак.

Когда он разжал кулак, раздался такой гром, что шесты паланкина разломились, носильщики попадали, а перепуганный начальник уезда вывалился из паланкина. Молодой даос от страха оцепенел.

С трудом придя в себя, начальник уезда приказал своим людям найти поблизости коня, чтобы он мог продолжить путь верхом. Но тут подоспели с огромной толпой народа монахи и стали торопить его, ибо наступило время, когда надо было воскуривать благовония на алтаре. Уже однажды напуганный начальник уезда не посмел больше медлить и пешком направился к алтарю, отправив при этом своего человека в уезд за другим паланкином.

Когда он появился перед алтарем, Чжан Луань с притворным удивлением спросил его:

– Почему вы не в паланкине?

Начальник уезда рассказал, как от удара грома переломился шест паланкина, и добавил:

– Вы, наставник, обладаете таким божественным искусством, что без труда вызовете дождь! Как счастлив будет народ!..

– Не стану хвастаться, – признался Чжан Луань, – но ветер, тучи, дождь и гром мне подвластны. Что до паланкина, то я просто над вами немного подшутил… Позвольте на время попросить ваш зонт.

Даосу подали треугольный синий шелковый зонт. Он описал им в воздухе два круга и подбросил вверх. Потом дунул на него, зонт стал подниматься выше и выше и постепенно превратился в тучу, затмившую солнце. Пока люди словно зачарованные глядели вверх, Чжан Луань незаметным жестом руки опустил тучу на землю и снова превратил ее в зонт, а на небе вновь засияло солнце.

Восхищенный искусством даоса и вместе с тем напуганный им, начальник уезда попросил его сесть на возвышение и уже хотел было поклониться, но Чжан Луань сказал:

– Оставим церемонии. Дождь сейчас пойдет. Десять дней тому назад, проходя через горы Наньшань, я попал под ливень. Пришлось прихватить его с собой, чтобы не вымокнуть.

С этими словами он вынул из корзины тыкву-горлянку, поставил перед алтарем и попросил начальника уезда воскурить благовония. Потом открыл бутыль и помахал над нею веером. Тотчас же из горлышка взметнулся вихрь, черным дымом поднялся к небу и превратился в грозную тучу. Чжан Луань наклонился к черному дракону и произнес:

– Черный дракон, помоги сотворить чудо! Воссядь на тучу и излей обильный дождь…

Дракон потряс чешуйчатой бородой и взмыл к небесам. Через мгновение засверкали молнии, загрохотал гром, и на землю хлынул ливень. Перепуганные люди бросились врассыпную. Начальник уезда тоже хотел поскорее уехать, но паланкин еще не прибыл – пришлось вместе с другими укрыться от дождя под навесом. И тут все увидели справа и слева от алтаря клубки извивающихся золотистых змей.

– Наставник, – обратился начальник уезда к даосу, – почему владыка грома так разгневался?

– Видно, узрел среди присутствующих дурных людей! – отвечал Чжан Луань и громко провозгласил: – Служители ведомства громов, слушайте мое повеление! Если среди собравшихся здесь есть продажные и алчные чиновники или же нарушающие обет монахи, то поразите их!

Почти все присутствующие чиновники и монахи упали перед даосом на колени, умоляя смилостивиться. Чжан Луань только насмешливо улыбнулся…

Примерно через час гром утих, а дождь прекратился. Лишь со стороны алтаря слышался шум, подобный шуму водопада, да все канавы кругом были наполнены водой. Вдруг перед алтарем появился какой-то человек и громко крикнул:

– Кто этот шарлатан, задумавший морочить людей своими фокусами? Может, он хочет заполучить в награду тысячу связок монет?!

Чжан Луань пригляделся, – перед алтарем стоял небольшого роста хромой даос, в грязной одежде, с полынным посохом в руке.

Чжан Луань рассердился:

– Я вымолил дождь на благо людей! А ты кто такой? Попрошайка? Может, еще скажешь, что хочешь посостязаться со мной?

– Точно так! – улыбнулся Хромой. – Но вот в чем вы осмелитесь состязаться со мной, наставник?

Чжан Луань еще больше рассердился, подбросил в воздух свой веер и крикнул:

– Ну-ка, проучи этого попрошайку!..

Хромой расхохотался в ответ и, подняв голову навстречу вееру, воскликнул:

– Мой посох, ко мне!..

Посох подпрыгнул и обрушился на Чжан Луаня. Тот встряхнул рукавом – стоявшая возле него корзина взлетела кверху, и между посохом и корзиной началось настоящее сражение, однако никто из них так и не смог взять верх.

Еще больше рассерженный Чжан Луань махнул рукой в сторону севера и воскликнул:

– Мой черный дракон, ко мне!..

В ответ на это Хромой хлопнул ладонью по голове желтого дракона, и тот устремился навстречу черному, спускавшемуся к алтарю. Теперь бой завязался между драконами, и вскоре черный дракон не устоял перед желтым. Недаром издревле говорят, что стихия земли преодолевает стихию воды!..

– Синий дракон, на помощь! – крикнул тогда Чжан Луань.

Едва синий дракон взлетел, Хромой хлопнул ладонью по голове белого дракона, и тот преградил путь синему. Окончательно разгневанный, Чжан Луань вызвал красного дракона. И вот уже все пять драконов оказались в воздухе и завязали битву, как бы символизируя борьбу пяти стихий природы[135].

Неожиданно появился хэшан в оранжевой кашье[136]и с золотым кольцом в ухе. Он подбросил в воздух свою хрустальную патру[137], и драконы прекратили бой. Хромой узнал хэшана Яйцо, тот – его, однако оба сделали вид, что не знают друг друга.

Хэшан поднял руку:

– Прекратите бой! Победы никто не добьется: вы оба равны. Однако того из вас, кто опустит на землю мою хрустальную натру, я готов признать своим старшим братом.

– Это не составит труда! – в один голос ответили Чжан Луань и Хромой.

Оба прочитали заклинания, и дерущиеся драконы вернулись на свои места. Чжан Луань вытащил из рукава патру и подал хэшану.

– Это не настоящая патра! – запротестовал Хромой, вытаскивая из-за пазухи другую. – Настоящая у меня!

В ответ на это Яйцо показал им еще одну патру. Оказалось, что патра Чжан Луаня не что иное, как бутылка, а патра Хромого – ковшик из тыквы-горлянки.

Чжан Луань с тревогой подумал:

«Этот бродячий монах не менее искусен, чем я, но еще более удивителен невесть откуда взявшийся хэшан».

К алтарю потянулись люди. Все благодарили наставников, приглашали их в уезд. Из города прислали лошадей и паланкины.

Наконец и начальник осмелился выйти из-под навеса и обратился к трем волшебникам:

– Сейчас я воочию узрел ваше великое искусство, потрясающее небо и землю! Вы представляете три учения, но все они восходят к одному источнику, так что соперничать вам незачем. Позвольте пригласить вас в мой ничтожный уезд, чтобы принять вас с почетом. Лошади для вас поданы…

При виде коня Хромой возрадовался и уже хотел было сесть в седло, но Чжан Луань, желая ему досадить, удержал:

– Нам нельзя верхом, пешие от нас отстанут.

– Если наставники не желают ехать верхом, то и мне придется идти пешком, – заявил начальник уезда.

– Дорога чересчур грязная, да и вам как начальнику не пристало ходить пешком, – возразил Яйцо. – Мы с собратьями пойдем вперед и будем дожидаться вас в городе.

Он взял за руки обоих даосов и спустился с алтаря; люди расступились, давая им дорогу.

Тронулись в путь. Впереди шагал хэшан Яйцо, за ним следовал Чжан Луань, замыкал шествие Хромой. Не успели они сделать и нескольких шагов, как Хромой запричитал:

– Идите помедленнее, такая грязь, что я с трудом ноги передвигаю!

Чжан Луань только этого и добивался и нарочно поторапливал хэшана Яйцо. Неожиданно позади послышался всплеск и испуганный возглас – это Хромой угодил одной ногой в наполненную водой канаву, а когда вытаскивал ногу, то поскользнулся и бултыхнулся в воду. Чжан Луань было остановился, но хэшан Яйцо сказал:

– Не обращайте на него внимания, сам выберется. Идемте, подождем его в городе.

Вскоре они добрались до уездного ямыня, и тут, к удивлению Чжан Луаня, навстречу им из зала вышел Хромой!

– Что так запоздали, почтенные?

Ничего не поделаешь – пришлось Чжан Луаню смириться с превосходством Хромого. Все трое поднялись в зал, обменялись приветствиями, после чего Хромой наконец представился:

– Меня зовут Цзо Чу, или Цзо Хромой. А среди даосской братии меня прозвали Хромым наставником. А это мой собрат по учению – хэшан Яйцо.

– Так это вы вместе со Святой тетушкой постигали искусство магии в поместье инспектора Яна?! – воскликнул Чжан Луань.

– Откуда вам это известно? – удивился Хромой.

– В бытность мою в Юнчжоу мне не раз доводилось слышать ваши славные имена, но вот встретиться не удавалось! – сказал Чжан Луань. – А сейчас, когда посчастливилось встретиться, я по неведению вам нагрубил!

С этими словами он низко поклонился. Хромой и Яйцо ответили на его поклон.

– Позвольте, наставник, узнать, кто вы?

Чжан Луань назвал себя. Хэшан Яйцо воскликнул:

– Отшельник Достигший небес! А Святая тетушка так мечтает встретится с вами!..

Чжан Луань хотел поподробнее расспросить о Святой тетушке, но в это время прибыл начальник уезда. Он вошел в зал в сопровождении толпы хэшанов и даосов и первым долгом от имени народа обратился к Чжан Луаню со словами благодарности. После этого Чжан Луань представил ему других наставников.

– Вот оно что! – воскликнул начальник уезда. – А я-то ломал себе голову над тем, кто вы?.. Почтенные наставники, прошу вас пройти во внутренний зал. Там уже накрыт стол. Простите, я не знаю, кто из вас старший, а кто младший, поэтому рассаживайтесь сами.

– Разумеется, самое почетное место должен занять брат Чжан Луань, – сказал Яйцо. – Ведь он сегодня герой дня.

Начальник уезда был того же мнения. Чжан Луаиь сперва из скромности отказывался, но потом все же согласился. Второе место Хромой уступил хэшану Яйцо, а сам занял третье.

– Наставник Яйцо, верно, ест только постное? – осведомился начальник уезда.

– Мне все равно – можно и постное, можно и скоромное, – отвечал тот.

Когда трижды осушили чаши, начальник уезда встал и, протягивая Чжан Луаню чек на получение тысячи связок монет в уездном казначействе, сказал:

– Это наш скромный вам подарок. Во время странствий деньги всегда пригодятся…

В сунские времена одна связка в тысячу медных монет равнялась одному ляну серебра, а тысяча связок – тысяче лянов. Унести такое множество серебряных монет человеку было не под силу, а уж о медных монетах говорить не приходится. Предлагая деньги Чжан Луаню, начальник уезда именно на это и рассчитывал, на худой конец он надеялся, что тот возьмет поменьше, и Чжан Луань действительно собирался отказаться, однако Хромой вовремя шепнул ему на ухо:

– Берите, берите! Эти деньги нам пригодятся в будущем.

Чжан Луань взял чек, попросил кисть и бумагу и написал: «Временно вручаем сии деньги на сохранение богу-покровителю Бопина». Затем попросил чиновника из уездного казначейства сжечь бумагу в храме, а тысячу связок монет положить под седалище божества.

По знаку начальника уезда чиновник принял повеление и вышел, с недоумением размышляя:

«Где это видано, чтобы покровитель города оберегал чьи-то богатства?! Если положить деньги под божество – их все равно кто-нибудь стащит. Может, ночью тайком отнести их к себе домой?.. Нет, пожалуй, нельзя! Столько денег от чужих глаз не скроешь. Вдруг начальник уезда вздумает проверить, а денег на месте не окажется? Лучше сделаю, как приказано, а там сговоримся с настоятелем храма и поделим денежки пополам. А спросит начальник уезда – скажем, что их забрал святой…»

В тот же день он с помощью шестерых носильщиков перенес деньги в храм, сложил двумя кучами по обе стороны курильницы, а затем сжег над нею бумагу Чжан Луаня. С настоятелем храма он заранее договорился о дележе добычи. Но кто мог знать, что того тоже одолеет жадность?! Как только казначейский чиновник удалился, настоятель стал думать:

«Гласит же пословица: нашел вещь – бери, не возьмешь – окажешься в убытке. Деньги принесли в мой храм, почему я должен их с кем-то делить? Попрошу-ка я послушников перенести эти деньги и побросать в пруд, а сам скажу, что их забрал покровитель города. Пусть себе ищут! А пройдет время, начну их понемногу вытаскивать и тратить».

Заперев ворота храма, он приготовил все необходимое для переноски и позвал послушников. Однако стоило ему прикоснуться к первой связке, как он почувствовал, что она извивается в его руке. Вгляделся – о, ужас! – в его руке извивалась красная скользкая змея. Настоятель в страхе разжал руку, перепуганные послушники тоже от ужаса завопили. А две кучи монет превратились в змей и уползли в нишу под седалищем святого…

Произошло это в четырнадцатый день пятого месяца, когда на небе ярко светила луна и все было отчетливо видно…

Вскоре послышался стук в ворота – это пришел чиновник казначейства. Настоятель рассказал ему о происшедшем. Тот не поверил, посветил в нишу фонарем, однако никакой змеи там не обнаружил. Решив, что настоятель припрятал деньги, он обыскал весь храм, но и там ничего не нашел. Пришлось докладывать начальнику уезда. Тот рассердился, велел дать нерадивому чиновнику двадцать батогов и лишить должности, настоятеля же изгнать из храма…

А сейчас вернемся к Чжан Луаню и его собратьям. С наступлением сумерек они поблагодарили начальника уезда за угощение и собрались прощаться.

– Почтенные наставники, вы удостоили меня своим посещением, и я хотел бы попросить вас переночевать на казенном подворье, чтобы иметь возможность завтра испросить ваших наставлений, – сказал начальник уезда.

– У меня самого тоже есть пристанище, – извинился Яйцо. – Если вы не против, прошу вас ко мне.

– И как далеко отсюда находится ваш Яшмовый дворец?

– Почти что рядом…

Начальник уезда проводил их до ворот, и хэшан Яйцо обратился к нему:

– Нельзя ли попросить у вас чашку чистой воды?

Мальчик-слуга принес. Пробормотав над чашкой заклинание, Яйцо выплеснул воду на землю – тотчас перед воротами разлилась бурная река. Вытащив из-за пазухи ковшик, Хромой бросил его в воду – и ковшик превратился в лодку.

Поистине, недаром говорится:

 

Повстречались сторонники лживых учений, –

значит, нагрянет горе,

А если враги заклятые встретились,

быть ужаснейшей ссоре.

 

Если хотите знать, куда отправились в лодке трое чародеев, прочтите следующую главу.

 

Глава восемнадцатая.