(Речевое общение: специализированный вестник. - Вып. 3 (11). - Красноярск, 2000. - С. 61-64)
Любое средство коммуникации - естественный язык, искусственный язык типа эсперанто, систему жестов (например, составляющую язык глухонемых) и т.п. - можно назвать кодом. Иногда наряду с этим термином употребляется термин субкод. Им называют какие-либо разновидности кода. Если, скажем, национальный язык членится на такие разновидности, как территориальные диалекты, городское просторечие, социальные и профессиональные жаргоны, литературный язык, то эти разновидности являются субкодами по отношению к коду - национальному языку. Как коммуникативное средство субкод обычно имеет меньший набор функций и более узкую сферу применения, чем код.
Коды и субкоды, обслуживающие одно языковое сообщество, образуют социально-коммуникативную систему (термин А.Д. Швейцера - см. [3, с. 75-76]. В многоязычном государстве - например, в России, во многих странах Африки и Юго-Восточной Азии - это разные языки, в странах моноязычных (или со значительным преобладанием одного языка - таких, как Польша, Франция, Норвегия) - социально-коммуникативную систему составляют субкоды одного общего кода (национального языка).
И в случае множества кодов (самостоятельных языков), и в случае множества субкодов, составляющих ту или иную социально-коммуникативную систему, эти коды и субкоды находятся друг с другом в отношении функциональной дополнительности. Иначе говоря, каждый код (субкод) имеет свои функции, не пересекаясь с функциями других кодов (субкодов).
Например, каждый стиль литературного языка - научный, официально-деловой, публицистический, религиозно-проповеднический - имеет свои, специфические функции, не свойственные другим стилям, а вместе они функционально дополняют друг друга, образуя социально-коммуникативную систему, способную обслуживать коммуникативные потребности всех людей, составляющих общество носителей литературного языка.
В многоязычном обществе коммуникативные функции распределяются между разными языками. Например, язык, имеющий статус государственного, используется в официальных, социально “ответственных” ситуациях, а родные языки народов, составляющих данное общество, могут использоваться преимущественно в бытовых и семейных ситуациях.
Принцип функциональной дополнительности кодов и субкодов, составляющих ту или иную социально-коммуникативную систему, означает, что один и тот же контингент говорящих, обслуживаемый данной социально-коммуникативной системой, владея общим набором языковых средств, использует их в зависимости от условий общения. Иначе говоря, в процессе речевой коммуникации происходит переключение с одного кода (субкода) на другие. Такое переключение получило название кодового [1].
Что же в условиях коммуникации заставляет говорящего менять код?
Это, например, смена адресата. Если адресат владеет только одним из двух языков, которые знает говорящий, то последний, естественно, должен использовать именно этот, знакомый адресату язык, хотя в общении с собеседниками-билингвами он может использовать другой язык или оба попеременно. При использовании субкодов одного языка смена адресата также может вести к подобному переключению: это происходит, например, в семейных коммуникативных ситуациях, когда взрослые от разговоров между собой переходят к общению с маленькими детьми (и обратно).
Фактором, обусловливающим переключение кода, может быть изменение роли говорящего. Скажем, в роли отца (при общении в семье) или в роли соседа (при общении односельчан) человек может использовать родной для него и для его собеседников местный диалект, а обращаясь в органы центральной власти, он вынужден переключаться на общепонятные формы речи. Если такого переключения не произойдет, представители власти его не поймут, и он не достигнет своей цели - удовлетворить просьбу, рассмотреть жалобу и т.п., то есть потерпит коммуникативную неудачу.
Тема общения также влияет на выбор кода. По данным исследователей, занимавшихся проблемами общения в условиях языковой неоднородности, “производственные” темы члены языковых сообществ предпочитают обсуждать на том языке, который имеет соответствующую специальную терминологию для обозначения различных технологических процессов, устройств, приборов и т.п. Но как только происходит смена темы - с производственной на бытовую, “включается” другой языковой код или субкод: родной язык или диалект собеседников, разговорная разновидность литературного языка, те или иные формы просторечия и т.п.
В каких местах речевой цепи говорящие переключают коды? Это зависит от влияния тех факторов, о которых только что шла речь. Если влияние того или иного фактора говорящий может предвидеть и даже в каком-то смысле планировать, то переключение происходит на естественных границах речевого потока: в конце фразы, синтаксического периода, при наиболее спокойном режиме общения - по завершении обсуждения какой-либо темы. Однако если вмешательство фактора, обусловливающего кодовое переключение, неожиданно для говорящего, он может переключаться с кода на код посреди фразы, иногда даже не договорив слова. При высокой степени владения разными кодами или субкодами, когда использование их в значительной мере автоматизировано, сам процесс кодового переключения может не осознаваться говорящим, особенно в тех случаях, когда другой код (субкод) используется не целиком, а во фрагментах. Например, говоря на одном языке, человек может вставлять в свою речь (в особенности если речь спонтанна и к тому же эмоциональна) элементы другого языка - фразеологизмы, модальные слова, междометия, частицы, причем такое соседство элементов двух разных языков обнаруживается на достаточно коротких отрезках речевой цепи [2].
Похожий механизм переключения можно наблюдать и при использовании субкодов одного национального языка. Например, в обычную бытовую беседу могут вставляться элементы официально-делового стиля (если к этому вынуждает тема беседы); текст ученого доклада, использующий в качестве субкода научный стиль, может содержать вкрапления из других субкодов, например, из разговорной речи и даже из просторечия (этим отличались, например, устные выступления и статьи А.А. Реформатского), и т.д.
Сама способность к переключению субкодов свидетельствует о достаточно высокой степени владения языком и об определенном уровне коммуникативной и общей культуры человека. Механизм кодовых переключений обеспечивает взаимопонимание между людьми и относительную комфортность процесса речевой коммуникации.
Подлинная культура речевого общения с необходимостью предполагает способность участников коммуникации к кодовым переключениям. Напротив, неспособность индивида варьировать свою речь в зависимости от условий общения, приверженность лишь одному субкоду воспринимается как аномалия, которая может приводить к коммуникативным конфликтам. Между тем, по-видимому, во многих обществах существуют группы таких носителей языка, которые владеют только одним субкодом данного языка - например, своим родным диалектом или каким-либо социально ограниченным койне. Так, многие носители современного русского городского просторечия “моноглоссны”, то есть владеют только просторечием и не могут переключаться на средства литературного языка. Это сказывается и на социальной мобильности человека: обычно “моноглоссы” свободно чувствуют себя лишь в “своей” среде, а необходимость общения с носителями иных коммуникативных подсистем вызывает у них социальное и эмоциональное напряжение.
Механизм кодовых переключений действует в условиях, когда говорящий может выбирать языковые средства из некоторого их репертуара. Иными словами, этот механизм использует разные варианты языкового выражения коммуникативных намерений говорящего (варианты могут принадлежать как разным языкам, так и разным подсистемам одного языка). Кодовое переключение - это одна из форм языкового варьирования, без которого невозможен процесс нормального речевого общения.
Примечания
1. Термин “кодовое переключение (переключение кодов)” - перевод английского термина “code-switching”. Первые работы, исследующие механизм переключения кодов, появились в англоязычной лингвистической литературе в середине 70-х годов. Однако на само это явление, еще без использования указанного термина, раньше обратил внимание Р. Якобсон, который писал: ”Любой общий код многоформен и является иерархической совокупностью различных субкодов, свободно избираемых говорящими в зависимости от функции сообщения, адресата и отношений между собеседниками” [4, с. 458]. Первые экспериментальные исследования в этой области принадлежат, по-видимому, У. Лабову (см., например [2, с. 103] и след.).
2. У. Вайнрайх отмечал, что “переключение с одного языка на другой всегда может быть зафиксировано на границах предложений” [1, с. 49], но он же указывал на то, что “в некоторых ситуациях языкового контакта... двуязычные носители приходят в такое состояние, когда уже и целое предложение (а иногда и словосочетание) нельзя отнести с грамматической точки зрения к тому или иному из языков” [1, с. 50].
Литература
1. Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Новое в лингвистике. Вып. 6. Языковые контакты. М., 1972.
2. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте // Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. М., 1975.
3. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика // Теория. Проблемы. Методы. М., 1976.
4. Jakobson R. Linguistics in its relation to other sciences // Main trends of research in the social and human sciences. Part 1. Paris - The Hague, 1970.
http://www.philology.ru/linguistics1/krysin-00a.htm
