Логико-грамматическое направление в языкознании XIX в. Зарождение немецкой логико-грамматической школы. Карл Беккер. Русская логико-грамматическая школа. Ф.И. Буслаев

Отличительной чертой логического направления в языкознании является рассмотрение языка как проблемы логической: семантика отождествляется с логическими категориями и операциями, а языковые формы – с логическими формами мышления. С точки зрения лингвистического логизма, слово семантически представляет собой понятие, предложение – суждение, а сложное предложение – умозаключение. Представители логико-грамматического направления начала и середины XIX в. считали основной единицей языка предложение, а категорией – часть речи. Основная задача грамматики состоит в обнаружении соответствия языковых форм логическим категориям, которые исчисляемы. Например, по мнению К. Ф. Беккера, в логике есть 12 элементов и 81 отношение. Влияние логического подхода к языку было велико в интерпретации категорий синтаксиса. Так, И. И. Давыдов (1794 – 1863) полагал, что «синтаксис исследует или логические отношения понятий и их выражение, или логические отношения мыслей и их выражение». В определении классов слов прежде всего указывалась их способность выполнять некоторую синтаксическую функцию. Например, существительные определялись как «слова подлежащего», в особую группу выделялись слова, используемые для выполнения функции сказуемого. Крупнейшим представителем логического направления в русском языкознании является Федор Иванович Буслаев (1818 – 1897). Он родился в бедной семье уездного стряпчего. В 1838 г. окончил Московский университет, с 1847 г. приступил к чтению лекций по русскому языку и словесности в этом университете. Впервые в России Буслаев начал преподавать сравнительную грамматику индоевропейских языков и историческую грамматику русского языка. Лингвистические взгляды Буслаева выражены в его основных работах – «О преподавании отечественного языка» (1844) и «Опыт исторической грамматики русского языка» (1858). Буслаев рассматривал язык как непрерывный творческий процесс. По его мнению, современная речь есть «плод тысячелетнего исторического движения и множества переворотов». Поэтому определить ее можно лишь путем генетическим, отсюда необходимость исторического исследования. Буслаев стремился сочетать сравнительное и историческое рассмотрение явлений языка с логическими началами. Принцип историзма, считает он, устанавливает точные границы между логикой и грамматикой, утверждает связь языка и мышления. Выделяя вслед за романтиками два периода в развитии языка – древнейший и позднейший, Буслаев характеризует древнейший период как период изобразительного представления, в котором «выражение мысли наиболее подчиняется живости впечатления и свойствам разговорной речи». В позднейшем периоде языковое творчество уже завершается и сам язык оказывается организмом умирающим. В этот период слова, означавшие первоначально живые впечатления и отношения между лицами в разговоре, получают смысл общих отвлеченных понятий. В результате исторического развития создается логика языка, вместо поэтической фантазии древнейшего периода верх в языке в новейшем периоде берет формальная логика В соответствии с принципом историзма и романтико-философским подходом к языку Буслаев в своей «Исторической грамматике русского языка» дает очерк грамматических форм, категорий и конструкций русского языка с историческими экскурсами и комментариями, которые основаны на многочисленных фактах древнерусской письменности, народных говоров, фольклора и литературных памятников XVIII – XIX вв. Это соответствовало его пониманию языка не только как выражению «мыслительности народной, но и всего быта, нравов и поверий страны и истории народа». В языке выражается вся жизнь народа – вот основное положение, которое проходит через все творчество Буслаева. При всей важности романтико-философского элемента, в концепции Буслаева влияние лингвистического логизма было преобладающим. Он считал, что грамматика должна опираться на логические начала, поскольку в синтаксисе новейших языков «господствует отвлеченный смысл логических законов над этимологическою формой» и над тем первоначальным наглядным представлением, который этой формой выражен. Все слова для Буслаева суть не что иное, как названия общих представлений или понятий. Функция языка – выражать мысль словами. Суждение, выраженное словами, есть предложение. Части речи представляют собой различные формы мысли Предложение стоит в центре грамматической теории Буслаева. По его учению, с логической точки зрения в предложении могут быть только два члена – подлежащее и сказуемое. Присоединение сказуемого к подлежащему дает суждение. В сказуемом содержатся все силы суждения, без него не может быть суждения, поэтому в языке есть предложения, состоящие только из сказуемого, и нет ни одного предложения, которое состояло бы только из подлежащего. Именной тип предложения Буслаев отрицает. Второстепенные члены предложения поясняют и дополняют главные. Основным признаком придаточного предложения Буслаев считал его сопоставимость с каким-либо членом главного предложения, кроме сказуемого.

В отличие от предшествующей грамматической традиции, Буслаев четко разграничивает морфологию и синтаксис, в учении о частях речи различает морфологические признаки (словообразование и словоизменение) и синтаксические (значение и употребление частей речи). В своих основных чертах классификация Буслаевым типов придаточных предложений, второстепенных членов предложения сохраняется свыше ста лет в практике школьного преподавания русского языка. По мысли Буслаева, синтаксическая теория должна строиться на основе признания целостности языка, его системности и примата содержания над формой. Все построение языка, от отдельного звука до предложения и сочетания предложений, подчеркивает Буслаев, представляет нам такую живую связь отдельных членов, которые дополняют друг друга и образуют одно целое, дающее в свою очередь смысл и значение каждому из этих членов. Для Буслаева языковая система представляет собой сочетание разновременных явлений, история языка находится в теснейшей связи с современным его состоянием, так как восстанавливает и объясняет то, что теперь употребляется бессознательно.