Усилие Формирование в самолетах 1 страница

ГЛАВА НЕКИЙ ЛЕЙБАН В ЕВРОПЕ 13

Его молодость Аскона и После Labanotation

ГЛАВА ВОЕННАЯ ЭКОНОМИКА ДВУХ LABAN 29

Его прибытие в Англию - Дартингтон Лайза Аллман и Эдукэйшн Лейбан и Ф.К.Лоренс Лилт в Лейбористской партии

ГЛАВА ТРИ ФОРМИРУЕТ И УСИЛИЕ 49

Уоррен Лэмб и искусство студии движения

Choreutics

Eukinetics

Установление правил анализа движения

Форма - три самолета движения

Усилие - три качества движения

Восемь основных усилий Лейбана

Важность потока

ГЛАВА ЧЕТЫРЕ ДОСТИЖЕНИЯ ОЦЕНКИ СПОСОБНОСТИ 72

Работа над заводским цехом

Оценка усилия Лейбана Лоуренса

Оценка способности

3-этапный Процесс принятия решений

Добавление формы к формуле

Положение и жест

В тимбилдинг

ГЛАВА ПЯТЬ МЕЖДУНАРОДНЫХ ПРОФИЛИРОВЩИКОВ ДЕЙСТВИЯ99

Расширение основы: Памела Рэмсден

Связь Мышления тела

Побуждение, чтобы взаимодействовать

Полные факторы

Разделение и частное поведение

Учебные профилировщики

Исследование и ратификация

Проблемы для копировального действия

ГЛАВА ШЕСТЬ АНАЛИЗОВ ДВИЖЕНИЯ И ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ 128

Развитие детства - Юдит Кестенберг некоторая основная индивидуальность печатает коммуникатор человек действия Confronter / женщина

ГЛАВА СЕМЬ ДВИЖЕНИЙ И ПОЛ 141

Гендерный военный Мужчина и Женщина в Движении Важность Потока - Снова Некоторые Интерпретации, Ставящие Заботу Давления и Sharing Making Decisions Vive la Difference

ГЛАВА ВОСЕМЬ ВСЕХ МИРОВ S СТАДИЯ 165

Движение и политика

Анализ движения и терапия

Поведение Ritualised

Социальное рассмотрение движения и пола

Личные отношения

Наказание и восстановление

Движение как общий знаменатель

Приложение I Профиль Уоррена Лэмба Рудольфа Лейбана 182

Приложение II Оценка усилия Лейбана Лоуренса 190

Приложение III Оценка способности для директора по маркетингу 196

БИБЛИОГРАФИЯ 203

ИЛЛЮСТРАЦИИ

ГЛАВА ОДИН

Лейбан в 1950

Рис. 1 Центральный Штат в Labanotation

Руководство рис. 2 и Уровень в Labanotation

Рис. 3 Основные Знаки Тела

Контраст рис. 4 в Ритме

Пример Kinetography

ГЛАВА ДВА

Elmhirsts в Dartington

Рудольф Лейбан в 1938

Рудольф Лейбан и Курт Йоосс

Подлинник Лейбана для того, чтобы обернуть шоколадный батончик Марс

Реклама военного времени Марса

ГЛАВА ТРИ

Уоррен Лэмб как молодой человек

Рис. 5 Три Самолета Формы

Диаграмма Усилия Лейбана рис. 6

Эскизы Энди Уорхола для 8 Основных Усилий Лейбана

Девочка, унесенная ветром

ГЛАВА ЧЕТЫРЕ

Женщины, работающие на Верный Комбинезон, теперь Faithful Ltd, 1955

Эллис и Лэмб с клиентом

Уоррен Лэмб, пишущий примечание

Резюме рис. 7 Формы, Усилия и Изменений Потока

Сверхвосторженное рукопожатие

Форма рис. 8 и Граф Усилия для воображаемого человека

ГЛАВА ПЯТЬ

Структура рис. 9 управленческой Инициативы: Побуждение к Структуре закона Рис. 10 управленческой Инициативы: Побуждение к

Взаимодействовать

Рис. 11 Табличное Представление Резюме Рис. 12 Профиля Действия Графа Формы и Усилия Рис. 13 новая интерпретация Полярностей

ГЛАВА ШЕСТЬ

Три Типа Индивидуальности Рис. 14 Коммуникатор Рис. 15 Человек/Женщина Действия Рис. 16 Confronter

ГЛАВА СЕМЬ

Рис. 17 Мужское и Женское Предпочтение в Копировании Движения

Проведение ребенка: женский путь и мужской путь

Человек, идущий на железнодорожной линии

Быть Утвердительным: мужской путь и женский способ лечь

закон

ГЛАВА ВОСЕМЬ

Рис. 18 Возможный Граф Усилия и Формы для кого-то низко в

Диапазон внимания движения Уоррен Лэмб

Приложение I

Структура рис. 19 управленческого Побуждения Инициативы к Профилю закона Рис. 20 Рудольфа Лейбана

ПОДТВЕРЖДЕНИЯ

Большинство информации в этой книге от моей памяти времен, я работал с Уорреном Лэмбом, сначала в 1960-ых и позже в 1990-ых. Это укреплено доступом, которому предоставляют ко мне его личным бумагам и обширным обсуждениям с ним в последних месяцах. Без его поддержки и последовательной поддержки эта книга не была бы возможна, и для этого я очень благодарен.

Мне также дали полное сотрудничество и помощь в двух архивах, которые я использовал, что в Центре Национальных ресурсов Танца в университете Суррея, и также в Высоком Доме, Зале Dartington, и архивариусам там я также расширяю мою благодарность.

Много других людей помогли с определенной информацией, и среди них я упоминаю доктора Кэрол-Линна Мура в университете Суррейской Школы Исполнительных видов искусства; Анита Хол, президент Action Profiling International и Кролика Мартин, Директор Кампании Действия Тела. В особенности я хотел бы благодарить драматурга Рональда Харвуда за его очень ценный совет.

Увлекательно использовать эскизы Энди Уорхола, и много энергии вошло в попытку проследить их после всех этих лет. Ричард Филп, Исполнительный директор Журнала Танца, и Марджори Кинг в Музее Энди Уорхола в Питсбурге и были щедры с их временем в помощи Уоррену Лэмбу и мне. Я надеюсь, что они наслаждались преследованием так, как мы сделали.

Из компаний, упомянутых, я приблизился два для помощи, и я благодарен, что это было немедленно предстоящим. Они была г-жа Кей Николс и г-жа Джули Харфорд в Mars® (Ml & R Winnersh) и г-н П.Р. Варр, Руководитель группы Faithful Group Ltd.

Наконец это было большое удовольствие работать снова с художником и скульптором Стивом Херстом, который поставлял рисунки.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эден Дэвис рассказывает хорошую историю. Это начинается с Рудольфа Лейбана, гения, который умер в 1958 и только теперь начинает признаваться за полную область и значение его идей. Он был чрезвычайно творческим мыслителем, который влиял на многие ведущие европейские интеллекты первой половины двадцатого века.

Лейбан все еще прежде всего известен его карьерой в мире Танца. Все же он сам всегда смотрел вне "Танца" в разговорном смысле слова, ли балет, народ или танцзал, к значению гармоний и ритмам того, как люди двигаются в их повседневные жизни. Это в этом отношении, что его влияние было более существенным, и может стать еще больше, если это не заключено в пределах строгой обычной категории "Dance".

История продолжает внимание на мое исследование и как это было применено и развито. Автор дает ясное объяснение теории и встраивает ее в ее описание событий, чтобы иметь потенциал достижения цели, за которую многие боролись напрасно - книга об Анализе Движения, который может быть понятным любому, кто двигается то есть все. Часть непринужденности понимания - поток письма себя.

Эден Дэвис хорошо квалифицирована, чтобы взять это предприятие. Она работала в моей организации в течение нескольких лет и осталась более или менее в контакте, но приняла решение остаться наблюдателем событий, а не стать профессиональным практиком. Если бы автор наводил справки о предмете, из которого можно создать книгу, он или она, возможно, выбрал некоторый аспект "Движения Тела". Поток книг по "Языку тела" пришел и ушел, оставляя диалоговый термин, который все используют, но они главным образом делают так неточно, поверхностно, и лишенный контекста. Есть случай для исследования движения тела, которое будет предлагаться так же больше доказанное, и автор делает его красноречиво. Она в состоянии сделать так, потому что она - очевидно, проникающая наблюдательница с острым кинестетическим смыслом и поддержала непрерывность в осуществлении этими способностями.

Ее беспокойство, что признание понятий Лейбана "Вне Танца" может стать потерянным, обращено в книге, и она может помочь открыть новую область исследования. В настоящее время "Исследование Движения" существует на университетском уровне почти исключительно как дополнение Отделов Танца. Интерес начинает пробуждаться в других областях, однако, таких как антропология и электроника, и это должно быть обслужено.

Поскольку история развивается, Эден Дэвис включает больше своего собственного исследования и мнений, и это увеличивает интерес. Ее письмо на гендерных значениях, например, и наделенное даром предвидения и стимулирующее так же как актуальное.

До настоящего времени большинство участников в область профессионального Анализа Движения было экс-танцорами, ищущими новую карьеру. Струйка людей с фоном нетанца могла стать наводнением, как только потенциал понят. История, рассказанная в этой книге, могла реконструировать, как люди узнают степень, до которой они "танцуют" в их собственных жизнях и ее значении вне театра, дискотеки или танцзала.

Уоррен Лэмб

Лос-Анджелес

Февраль 2001

ВВЕДЕНИЕ

Я

n 1938 балетмейстер венгерского происхождения по имени Рудольф Лейбан прибыл в Великобританию. В течение тридцати лет он был одной из ключевых фигур на европейской сцене танца и больше, чем какой-либо другой единственный человек был ответственен за формирование современного центральноевропейского движения танца. Под его влиянием танец был помещен в равные условия с другими искусствами. Это было также помещено в более широкий контекст как деятельность для целого сообщества, отражая его глубокий философский интерес к потенциалу человеческого тела и духа. Танец, он верил, должен вырасти естественно из ритма, врожденного от каждого человека, ритм, который должен найти выражение в их повседневной жизни. Во всем этом он отразил интеллектуальное беспокойство времени, выраженного художниками от каждой дисциплины, с отношениями человека к увеличивающейся механизации и урбанизации. Человеческий дух должен был быть поднят, и выход для этого был Народным Движением. Лейбан следовал впереди с современными народными танцами и массивными хорами танца, которыми он был особенно известен, и новые народные танцы потянули свое вдохновение из современной промышленной среды.

Англия Лейбан прибыла в имеемый мало времени вообще для таких идей; танец был расценен как деятельность, не связанная с любым другим типом движения, принадлежа или на стадии или в танцзале. Но интеллектуальные движения на континенте не полностью прошли мимо Англии, и он нашел достаточно плодородной почвы, особенно среди educationalists, многие из которых уже путешествовали, чтобы учиться в его школах или тех из его учеников в течение 20-ых и 30-ых.

Вклад Лейбана в танец, хореографию, и особенно танцевать в образовании, был чрезвычайно существенным, но очень мало его выживает сегодня в его оригинальной форме. Как это происходит, это была только часть его наследства. Лейбану танец был высшим выражением условий человеческого существования. Но самая черная задача в эксплуатации машины считала для него такую же важность и потенциальную красоту в усилии и формировании тела требуемыми выполнить его. Это была часть полного человеческого танца. Пренебречь важностью такого обычного движения было бы, он верил,

делайте мужчин все более и более как сами машины с дисфункциональными жизнями. Это было это исследование ритмичного движения людей на работе, начатой в Германии, которая должна была привести к его большей части оригинальной работы в Великобритании, и ее развитие было только возможно из-за его самого известного изобретения и длительного наследства - Labanotation.

Как его методы для наблюдения и записать нотами переданное движение являются историей преследования абстрактного идеала перед лицом иногда непреодолимых разногласий. Это - история, которая должна так его многим ученикам, как это делает самому харизматическому Лейбану. Репутация Labanotation жива и здорова. Много учреждений во всем мире носят его имя и используют его примечание, главным образом чтобы сделать запись танца или для терапии танца, и большинство из них объединило его с некоторой другой дисциплиной или теорией.

Реже известный то, как Labanotation открыл путь к более глубокому и большему количеству научного анализа того, что составляет человеческое движение. От его корней в записи хореографии так, чтобы счет танца мог быть передан так же точно как музыкальная пьеса, он был приспособлен, когда он приехал в Великобританию, чтобы сделать запись человеческого движения на работе. Действующие задачи в сельском хозяйстве и в промышленности были записаны не так же, как отчет, но чтобы найти самый эффективный способ выполнить задачу. Чтобы сделать это требовало знать не просто, чем движения были сделаны, но какие качества движение содержало с точки зрения пространства, время и давление. Эти примечания Усилия были развиты и помещены рядом с оригинальным Labanotation, позволяющим сделать запись аспектов большей части минуты движения. Результат состоял в том, чтобы продемонстрировать, что никакие два человека не выполняют ту же самую задачу вполне тем же самым способом. Замечательное развитие этого и основной предмет этой книги, были открытием, которое, как человек выполняет одну задачу, отражает путь, которым они будут иметь дело с любой задачей или любой проблемой, умственной или практичной.

Другими словами, у каждого из нас есть образец движения, который мы несем вокруг с нами. Это полностью индивидуально, и мы используем его во всем, что мы делаем; препятствоваться использовать его в течение многих длительных периодов подвергнет нас напряжению. Этот образец движения может быть обнаружен обучаемым наблюдателем в ходе нормального интервью, и тема, обсужденная в интервью, не имеет абсолютно никакого значения. Анализ нашего образца движения

показывает не только, как мы выступим в ситуациях с работой, но также и много о нашей индивидуальности и нашей способности к личным отношениям.

Этот анализ индивидуальных способностей и индивидуальности посредством наблюдения движения, вдохновленного Лейбаном, является потенциально самой важной частью его наследства, и это также остается в основном верным для его оригинальной работы. Печально это находится в руках относительно немногих практиков, которые работают почти исключительно в исполнительном выборе, когда это могло быть полезно применено во многих терапевтических областях. Уоррен Лэмб работал с Лейбаном в заключительных годах его жизни и тайнах этого метода аналитического отдыха в основном с ним. Он был исключительно ответственен за открытие Лейбана продвижения о природе человеческого движения. Он уже находится в его семидесятых, однако, и это была бы трагедия, если эта очень определенная и ценная совокупность знаний должна была умереть с ним.

Дальнейшей опасностью всегда была естественная привлекательность такого предмета к оригинальным культам. С одной стороны, есть те со склонностью к созданию сенсации из анализа индивидуальности, и на другом есть привлеченные его торговым потенциалом. Никакое чувство любая подавляющая преданность происхождению наблюдения движения в философии Лейбана. Используемый правильно наблюдение движения - квалифицированный и полностью объективный метод определения индивидуального потенциала. Несколько раз в течение последних десятилетий Уоррен Лэмб должен был высказаться, чтобы защитить его работу от plagiarisation людьми, счастливыми проигнорировать ее корни. По этой причине больше, чем кто-либо другой, важно, чтобы история была наконец рассказана так, чтобы никогда не могло быть никакого сомнения относительно происхождения и основания анализа посредством наблюдения движения и примечания.

Это - предмет, сразу и простой и сложный. Каждый шаг на пути к полной картине важен для понимания следующего. Эти 'стандартные блоки' находятся в себе чистый здравый смысл, но они должны быть кропотливо совмещены логически для заключительной картины, которая будет понята.

ГЛАВА ОДИН

ЛЕЙБАН В ЕВРОПЕ

ЕГО МОЛОДОСТЬ

R

udolph Джин Мари Аттила Лейбан родился в Братиславе, Венгрия на 12lh декабрь 1879 родителям французского происхождения. Его жизнь и образование были космополитическими. Он путешествовал экстенсивно в Austro-венгерской Империи с его военным отцом и был некоторое время самим кадетом перед подбрасыванием этого для артистических исследований. Это было время огромного интеллектуального изменения и волнения, обоих в Париже, где он жил периодичный с 1900 до 1907, так же как в богемском районе Schwabing Мюнхена, где он жил неоднократно как молодой человек. В течение его первых лет он был в основе и вовлек передовыми интеллектуальными способами времени. В Париже он изучил живопись и архитектуру, и заработал на жизнь как художник плаката. Его интерес был главным образом в рисовании человеческой формы, в особенности в изображении в карикатурном виде его и обществе салона, с которым он столкнулся в Париже. От его юности у него было восхищение театром, которому обескураживают его родители, но его артистические навыки скоро привели его в дизайн сцены, и от этого в более глубокую причастность к театральной жизни.

Также в Париже он встретился в первый раз с ведущими лицами танца, такими как Dalcroze, Делсарт и Айсидора Дункан. Хотя он утверждал, что не принял, что их отношения танцуют, кажется неизбежным, что диалог, который они настраивают, должно быть, влиял на Лейбана в формулировке его идей. Это особенно имеет место с Dalcroze, который разделил интерес Лейбана к фестивалям и его вере, что повторное открытие ритма посредством танца сообщества восстановит человека как социальное существо.

Лейбан поглотил и был частью многих богатых интеллектуальных движений, с которыми он столкнулся. В Вене, где он жил как ребенок и подросток, психология и психоанализ были новым изучением; беспокойство было с природой души и души с обнаружением власти пола и эротизма. В Париже он столкнулся и был очень связан с тайной религией Розенкрейцера, воздействие которой на его философии может

едва будьте слишком подчеркнуты. Миф и легенда, которые были важны для них особенность в основном в его хореографии. Их вера в космическое качество человека и его тесной связи с природой была одинаково важна для его философии, и их Платоническое понятие геометрии вселенной также находит прямое отражение с его точки зрения на использование человеком пространства. Их поиск фундаментальной правды, простоты и гармонии, их требования мистической мудрости, преследования идеала во всех формах искусства, все стали частью его философской основы для исследования движения.

Беспокойство было с канонической формой. В абстрактном искусстве у самого цвета, как замечалось, была форма. Среда была сообщением. Взгляды должны были быть освобождены от ограничения, сущность правды была целью. Так же, как Шенберг освободил музыку от традиционных гармонических ценностей, таким образом, Лейбан видел, что движение должно самостоятельно быть освобождено от музыки и установило шаги. Обязательство должно было прибыть от танцора; внутреннее отношение человека, двигающегося, дало бы движению свой динамизм. Только то, когда это было достигнуто, могло звучать быть отложенным в движение, чтобы увеличить его выражение. Мода во всех дисциплинах была вдали от импрессионизма и в экспрессионизм. Пока танец был впечатлением или интерпретацией музыки, это не могло быть выражение самостоятельно.

Поскольку подросток Лейбан стоял в крыльях театра и наблюдал ряд таблиц, изображающих изменения сезонов. Между каждым был уронен занавес, в то время как актеры устроились для следующей таблицы. Он думал, насколько лучше это было бы, если бы занавес не лег спать, и аудитория могла бы наблюдать, что актеры решили одну таблицу в другой с фанфарой музыки. Ему разрешили испытать его идею и обнаружил, что он создал танец. Это приветствовали с шумными аплодисментами. К 1913 Лейбан помещал живопись плаката позади него и концентрации на хореографии и танца, хотя он никогда полностью отделил себя от изобразительных искусств и архитектуры. Когда он стал ведущей фигурой на сцене танца в Германии, он смог осуществить теории, которые он развил из интеллектуального климата, в котором он вырос. Но это ни в коем случае не была легкая поездка.

Смерть в Париже его жены после рождения их второго ребенка вела его в депрессию, и он возвратился некоторое время в Вену. Смерть его отца вскоре после того, как это оставило его без пособия и его матери

на маленькой пенсии. Болезнь, депрессия и бедность должны были преследовать его в течение его жизни, но ни они, ни постоянный хаос его семейной жизни никогда не удерживали его от преследования его видения. К 1911 он переехал в Мюнхен, женился на певице, Майе Ледерер, и нашел работу с сезоном карнавала там, устраивая щедрые стороны и развлечения костюма. Его внутренние меры были последовательно неортодоксальными и нуждающимися, но Майя осталась преданной ему для остальной части ее жизни. Это было это полное игнорирование приземленного, и самоотверженная преданность многих женщин в его жизни к его смыслу миссии, которая позволила ему достигать огромного количества. Он заплатил цену своим здоровьем, однако, и периоды интенсивной работы постоянно сопровождались месяцами болезни и депрессии.

Недавний анализ движения Лейбана Уорреном Лэмбом [видит, что Приложение I] выдвигает теорию объяснить возвращающийся цикл интенсивной творческой деятельности, сопровождаемой приступами болезни. Это было, он предлагает, результат способности Лейбана к феноменальному количеству инновационного творческого потенциала, без дополнительной способности терпеть организацию. Когда вещи потребовали контроля и дисциплины, все это стало слишком много для него, и он отступил в слабое здоровье. Его обаяние гарантировало, что всегда был кто-то там, чтобы поднять части.

В один такой период болезни он пошел в Дрезден, чтобы взять лечение, там возобновляя его знакомство с Сюзанной Перроттет один из ведущих учеников Долкроуза, с которыми он сформировал тесную связь. Вместе они исследовали мир танца, где музыка не была детерминантом ритма. Его репутация специалиста по движению и директора движения выросла быстро, но никогда не была выгодна. Интенсивное обучение должно было быть поддержано лихорадочной работой над зимними карнавалами, устраивая функции, которые часто требовали его внимания всю ночь.

АСКОНА И ПОСЛЕ

Я

n Аскона в швейцарском кантоне Тичино, экспериментальный центр проживания был создан модными богемцами, которые стремились находить выпуск для человека от бремени буржуазной городской жизни. Лейбан и его окружение, затем живущее в Мюнхене, были естественно привлечены к нему и двинулись туда в течение лета 1913. Здесь Сьюзи была учителем музыки, и Майя ответила за пение, и другие рабочие места были даны тому, кто бы ни появился. Тем, кто прибыл как ученик с огромным талантом, еще была Мэри Вигмен, и как так многие, она влюбилась в Лейбана. Согласно Валери Престон Данлоп, более позднему студенту Лейбана и его новый биограф, Вигмен, в отличие от большинства других учениц, был отклонен сексуально Лейбаном. Валери Престон Данлоп предлагает, чтобы это должно было быть шпорой к ее конкуренции с ним как учитель танца с длительным воздействием на немецкий танец.

Группа в Асконе вырастила их собственные овощи, приготовила их собственную еду, соткала их собственную ткань и танцевала на открытом склоне босиком и иногда нагой на праздновании жизни и природы. В модном Авангардистском культе идеализма надлежащее место, чтобы преследовать красоту было через природу, а не в рестриктивной окружающей среде театра. Когда Лейбан позже произвел проекты для театра, это было с куполообразной крышей, возможно, чтобы подражать небесам Асконы.

К концу сезона была твердо установлена репутация Лейбана учителя танца, и руководство его работы стало ясным. Он развил свои 'весы' движения, скорее как весы музыки, которые должны были остаться основными к его обучению движения. Известный как Schwungskalen (качающий весы) они были большими движениями, вовлекающими целое тело, где второе колебание выросло из первого, когда это возвратилось к его началу. Движения, которых он требовал, возникли естественно из поведения человека, все из которых управляемый вдоль определенных самолетов с их окончательной досягаемостью, определяющей предел нашего Kinesphere - 'пузырь', в который все мы двигаемся. Его пять пунктов, весы на восемь пунктов и на шесть пунктов с тех пор были ежедневными разминочными упражнениями, используемыми его студентами.

Возвращаясь в Мюнхен, группа открыла их первую школу для Tanz, Тонны, Затора, (Школа Искусства для Танца, Звука и Word), в котором Мэри Вигмен была ученицей. После успешной зимы они возвратились в Аскону

летом 1914, только чтобы сократить сезон внезапным началом войны. Когда студенты и исполнители сбежали, Лейбана и его женское окружение оставили на склоне.

Для Лейбана годы 1-дюймовой мировой войны были сильно трудными внутри страны, но в то же самое время доказали некоторые самые формирующие философски. С одной стороны, была проблема жилья и питающийся не только Майя, Сюзанна и их три ребенка, но также и его мать и младшая сестра, которая, из-за войны, потеряла доступ к их военной пенсии. Ему удалось найти студию для себя в Цюрихе и, через преданного студента женщины, договоренность в сельском доме на расстоянии в 30 километров. Либеральный образ жизни их домашнего хозяйства не сделал ничего, чтобы вызвать любовь к ним сельских швейцарцев, особенно и с Майей и с беременной Сюзанной, и Лейбана постоянно окружали с проблемами финансов, здоровья и национальности, таким образом, они были далеки со счастливых времен.

Но Цюрих привлек много интеллектуалов, среди них Дадаисты, Айсидора Дункан и наиболее значительно для Лейбана, Карла Густава Юнга. У теории Юнга основных антитез в человеческой душе между интуицией и ощущением, размышлением и чувством, был для Лейбана резонанс с его собственными появляющимися понятиями движения, которое он рассмотрел как состоящий из времени, пространства, веса и потока. Он был также в согласии с идеями Юнга о Расовом и Универсальном Подсознательном, и важности в обществе примитивного ритуала и мифа.

В августе 1917 целая сторона Лейбана возвратилась в Аскону, как часть это кажется края масонским домиком, к которому присоединился Лейбан, который позволил участие женщин. Здесь для зрителей, усаженных на склоне, они выполнили танцы к солнцу и луне. Была дневная Песня к Солнцу, вечерняя Песня к Солнцу Урегулирования, полуночный танец Демоны Ночи, и на рассвете Восходящее солнце.

Лейбан тогда уступил эпидемии гриппа, которая неслась по всей Европе в 1918, убивая больше людей, чем Первая мировая война. Стоимость его долгого обращения привела к его большей части нуждающегося периода, даже ко сну в вестибюле станции Nuremburg. Национальность также осталась проблемой, как Братислава, где он родился, была теперь в Чехословакии вместо Венгрии. Борьба, чтобы достигнуть немецкого гражданства, которое сам по себе позже стало бы проблемой, теперь заняла его.

Его компаньон в это время был российским танцором Дассией Береской, с которым он открыл дом в конечном счете в Штутгарте, и кто родил его сын. Сюзанна Пероттет и Майя, каждый с его детьми остался преданным, но жил в другом месте. Согласно Валери Престон Данлоп, Майя фактически развелась с Лейбаном в 1926, но он принял решение не сказать любому, поскольку Майя осталась столь же лояльной как всегда. В течение его более поздней жизни он смог использовать оправдание, что он все еще был женат как причина того, что не был женен ни на один из его последующих партнеров.