Разрыв отношений между братьями Штрассер

 

30 июня 1930 года Грегор Штрассер официально оставил пост ответственного издателя газет, выпускаемых «Кампф-Ферлагом». И хотя «Национал-социалистические письма» сообщили об этом событии, но не назвали его подлинные причины. Зато приводилось мнение, что Грегор стал небрежно относиться к журналистской деятельности, так как решение важных организационных задач партии не оставляло свободного времени. Утром 3 июля газета «Национальный социалист» внесла уточнение: Грегор Штрассер и впредь считался ответственным за выход газет. Грегор тут же сделал ответное заявление, которое было напечатано во всей националистической прессе. Оно было направлено против Отто. Грегор пытался придать своему хлопку дверью как можно больший общественный резонанс: «Я крайне осуждаю действия руководимого моим братом „Кампф-Ферлага“, которые направлены против Национал-социалистической рабочей партии Германии. Именно по этой причине уже 30 июня я оставил пост ответственного редактора в газетах „Кампф-Ферлага“. Я полностью поддерживаю Адольфа Гитлера и возглавляемую им НСДАП. Сообщение „Национального социалиста“ от 3 июля заведомо ложное». В тот же день фракция НСДАП в рейхстаге заявила, что она сплочена и соблюдает жесткую дисциплину, подчиняясь Адольфу Гитлеру.

Пресса, контролируемая из Мюнхена, включая «Берлинскую рабочую газету», которая еще некоторое время издавалась Геббельсом, опубликовала комментарии Гитлера, снабженные длинным списком партийных функционеров, преданных НСДАП и фюреру.

4 июля 1930 года Гитлер дал распоряжение «уничтожить» группу Штрассера: «Национал-социалистическая рабочая партия Германии больше не может контролировать газеты „Кампф-Ферлага“, а потому начиная с понедельника 1 июля с ними надо бороться всеми доступными способами. В итоге все листки „Кампф-Ферлага“ надо рассматривать как враждебные печатные органы и относиться к ним соответствующим образом».

После этого Грегор Штрассер незамедлительно отказался от любых семейных и личностных привязанностей, предпочитая сохранить лояльность по отношению к Гитлеру и к партии. Он забыл о своих политических и идеологических противоречиях с Мюнхеном и подключился к кампании травли брата. В письме лидеру судетских нацистов Рудольфу Юнгу он очень метко охарактеризовал своего брата: «Выход из партии и борьба против нее — это очевидное безумие. Он — продукт чисто теоретических рассуждений, рожденных за письменным столом. Он никогда не посещал партийных собраний и съездов, а потому остался чуждым ритму нашего движения, не постигнув душу нашего народа». В этом письме Грегор обвинял брата в абсолютной ограниченности, сопоставимой с политической посредственностью. Вместе с тем он не совсем точно передал суть переговоров с Гитлером, состоявшихся 22 июня. Заявив, что социалистические тезисы Отто безумны и бесполезны для политической практики, Грегор фактически предал брата. Он ставил брату в вину, что тот заразил созданные им, Грегором, газеты «начинкой вероломной шахматной игры». Грегор прогнозировал: его брат будет пытаться заниматься политикой до тех пор, пока его газеты будут покупать хотя бы две сотни человек. Те же, кто будет покупать эти газеты, по мнению Грегора, будут «отчасти честолюбивыми сектантами и молодыми фанатиками, отчасти изгнанными из партии профессиональными склочниками». Банкротство газеты стало бы концом политической карьеры Отто, которого старший брат без угрызений совести назвал безобидным политическим идиотом.

Грегор прекрасно понимал, что Гитлер лишил бы его всех постов, прояви он хоть малейшее сочувствие к младшему брату. Все сводилось к тому, что Грегору Штрассеру приходилось выбирать между «великим политическим вождем и фанатичным писателем, не обладавшим каким-либо конкретным политическим опытом». Без тени сомнения Грегор Штрассер предал не только своего брата, но и идею выработки новой социалистической идеологии партии, которую он высказал в 1925 году. Причина подобной резкой перемены в том, что он, во-первых, очень уважал Гитлера как талантливого агитатора. Это почтение он вынес еще из начала 20-х годов, когда жил в Баварии. Во-вторых, Грегор решил отказаться от собственных взглядов, так как начиная с 1929 года НСДАП удалось не только добиться некоторых тактических успехов, но приобрести огромный политический вес по всей стране.

Впрочем, наверняка в глубине души Грегор продолжал придерживаться своих социалистических взглядов. Но легальный путь прихода к власти через союз с консерваторами ему казался предпочтительнее революции, которую надо было бы устраивать в союзе с коммунистами. Последних он недолюбливал еще со времен Советской Баварской республики. История показала, что Грегор допустил очень серьезную ошибку. После прихода к власти нацисты не собирались давать ему реальную власть. Он заблуждался и насчет неопытности Отто.

После разрыва отношений между братьями и создания «Боевого содружества революционных национал-социалистов» Отто оказался окончательно изолированным от левого крыла НСДАП. Несмотря на все перипетии, оно оставалось представленным такими видными фигурами, как Граф Ревентлов и Отто Кох.

В июле 1930 года конфликт между братьями стал непримиримым. Грегор больше не воспринимал всерьез революционные намерения младшего брата. Даже после ссоры с Гитлером Грегор оставался горячим поклонником фюрера, считая Отто бумагомаракой, нарушителем спокойствия, который в состоянии лишь комментировать национал-социалистическую идею.

 

Глава 3

«Вперед, на политические баррикады!»

 

Очень сложно установить, какой была реакция членов НСДАП на призыв «революционных национал-социалистов» от 4 июля. Можно лишь выделить два этапа. Один охватывал июль — август 1930 года, когда в «Боевое содружество» начался наплыв известных национал-социалистов, покинувших гитлеровскую партию. Второй приходился на сентябрь 1930 года, когда «Боевое содружество» консолидировалось и стало наращивать численность. Затем большинство новых штрассерианцев перейдут в национал-большевистские кружки.

«Исход» из НСДАП людей, симпатизировавших Отто Штрассеру, начался в Берлине и Бранденбурге. 7 июля к КГРНС присоединились пять депутатов от национал-социалистической фракции городского совета Пренцлау. В тот же день собственный призыв опубликовал исполнявший обязанности гауляйтера Бранденбурга Рудольф Рэм, близкий друг Вильгельма Корна. В этом призыве говорилось: «Фюрер НСДАП жаждет и впредь сидеть за одним столом с денежными мешками». Авторы этого документа подчеркивали, что «едва ли могут оправдать подобную политику имперского руководства партии».

С подобными заявлениями выступил один из руководителей берлинской организации НСДАП Бобе. Чуть позже он присоединился к «Боевому содружеству». Вслед за ним к Штрассеру пришли несколько десятков сторонников Рудольфа Рэма, причем некоторые местные партийные группы вошли в новую организацию в полном составе. Но еще больший успех ждал штрассерианцев в Шлезвиг-Гольштейне. За пару недель до выхода из гитлеровской партии Отто Штрассера из нее были исключены сторонники местного «левака» ветеринара Грантца. Из них он сформировал «Национал-социалистическое рабочее сообщество». Когда пришли новости из Берлина, он тут же установил контакты со Штрассером и его организация в полном составе вошла в «Боевое содружество революционных национал-социалистов». Тем временем не обошлось без инцидентов. Во время проведения собрания КГРНС в Альбертсхофе на революционных национал-социалистов напали штурмовики, преданные Гитлеру. В кровавой стычке были ранены майор Бухрукер, Грантц и многие другие.

Вопреки заявлениям Мюнхена Штрассеру удалось буквально за несколько дней собрать в свою организацию более 800 человек. Среди них был и Бодо Узе, редактор «Шлезвиг-гольштинской ежедневной газеты», официального печатного органа НСДАП в этой земле. Впечатленный идеями Штрассера, он покинул партию. За собой увел не только здешнее руководство НСДАП, но, и депутатов, избранных в местный совет.

Штрассер добился определенного успеха не только среди членов НСДАП, но и ее молодежной организации «Гитлерюгенд». Еще с 1929 года идеи левого национал-социализма разделял старый друг Рихарда Шапке Артур Гроссе. Этот человек был не просто ответственным за политическое воспитание членов «Гитлерюгенда» в Берлине и Бранденбурге, но и входил в имперское правление этой организации. Он, не задумываясь, решил присоединиться к группе Штрассера. Подобное решение поддержали широкие круги молодежи. В те дни штрассерианцами стали все члены штаба «Гитлерюгенда» в гау Мекленбург-Любек.

Молодежь с восторгом восприняла революционную патетику О. Штрассера. В те дни по рядам молодежной организации нацистов широко гуляла одна листовка. «Мы, молодежь, в последние месяцы с тревогой и пугающими предчувствиями следим за развитием „Гитлерюгенда“. Наше положение было терпимым, когда НСДАП и ее фюрер честно пытались бороться за освобождение немецкого народа, следуя духу 25 пунктов национал-социалистической программы. Но в последнее время „по тактическим соображениям“ НСДАП пошла по пути, который совершенно не совместим с нашим национал-социалистическим мировоззрением. Нам, молодежи, больше не гарантируют изменение нашей революционной воли. НСДАП, как и год назад, пытается войти в государство легальным путем, рука об руку с реакционерами из „Стального шлема“. Фюрер как законопослушный министр защищает нынешнюю систему, а потому работает против Немецкой революции. Адольф Гитлер как-то произнес такие слова: „Капитал не должен быть хозяином страны, он должен быть ее слугой“. Несколько месяцев назад мюнхенское партийное руководство внезапно заявило: „Мы отвергаем экспроприацию и принципиально настаиваем на сохранении частной собственности. Мы никак не можем смириться с подобным предательством неимущих слоев и идеи социализма. Мы, как и ранее, — за выполнение всех 25 пунктов нашей национал-социалистической программы. Мы отвергаем какое-либо сотрудничество с нынешней системой. Мы против каких-либо соглашений с красно-бело-черной или красно-желто-черной реакцией [11]. Мы действуем в духе „25 пунктов“, выступая за уничтожение нынешней системы, за будущую Немецкую революцию, за великую Национал-социалистическую Германию“». Этот текст был подписан видными руководителями «Гитлерюгенда»: Лотаром Хильшером, Вальтером Унгером, Вальтером Ярзомбеком. Давно уже наметившийся раскол в «Гитлерюгенде» произошел 18 июля 1930 года. В этот день руководитель этой молодежной организации НСДАП в Штутгарте Карл Бауман заявил о своем намерении присоединиться к группировке Отто Штрассера. В Своем открытом письме он заявил: «Вступление в партию многочисленных реакционеров и консерваторов, союз с Гугенбергом, наглое и трусливое искажение партийной программы, коалиционная политика в Тюрингии и Саксонии придают НСДАП антисоциалистический и контрреволюционный характер». Позже Карл Бауман, автор множества полемических текстов, примкнет к группе социал-революционных националистов, возглавляемой Карлом Петелем. Но большинство членов «Гитлерюгенда», последовавших за ним, предпочтут остаться в организации Штрассера. Отто Штрассер, Бухрукер и Бланк решили использовать отток молодежи из «Гитлерюгенда», чтобы создать собственную молодежную организацию — «Национал-социалистическая рабочая и крестьянская молодежь». Руководство новым формированием было поручено Рихарду Шапке и Артуру Гроссе.

В этих условиях к революционным национал-социалистам решили примкнуть и так называемые «национальные социалисты». В «Боевое содружество» вступили выгнанные Гитлером за какие-то незначительные прегрешения из партии депутаты мекленбургского ландтага Хильдебранд и Штайнгатт. 11 июля они изменили свое решение, заявив, что никогда не вели антипартийную деятельность и их изгнание из НСДАП было ошибкой. Этот возврат «блудных сыновей», по сути, спас Мюнхен от тяжелейшего организационного и политического кризиса. Как правильно заметил тогдашний гауляйтер Мекленбурга: «Два штурмфюрера вышла из организации. Положение дел критическое». Возвращение Хильдебранда и Штайнгатта обратно в НСДАП (теперь их приняли с распростертыми объятиями), по сути, остановило дальнейший раскол гитлеровской партии.

Несмотря на то что переход членов НСДАП в КГРНС постепенно прекращался, это обстоятельство очень тяжело сказывалось на политической жизни местных партийных групп. Последними видными деятелями, покинувшими нацистскую партию, стали: гауляйтер Бранденбурга Эмиль Хольтц, член гамбургского городского совета Вальтер Шнорр, в распоряжении которого была очень сильная группа. Но наибольшего успеха Штрассер добился, когда перетянул на свою сторону гауляйтера Данцига и местных штурмовых отрядов Бруно Фрике. Позже этому человеку, спасаясь от гитлеровского террора, пришлось эмигрировать в Южную Америку, где он до 1944 года как сотрудник штрассеровской организации распространял идеи революционного национал-социализма в Аргентине и Боливии.

Кризис в Данциге оказался настолько сильным, что Гитлеру пришлось не просто исключить Б. Фрике и его сторонников из партии, а вообще распустить местную партийную организацию и подразделения С А. К 20 августа 1930 года «Боевое содружество революционных национал-социалистов» имело в своем распоряжении четыре партийные группы в Берлине, десять партийных групп в других немецких землях и огромное количество сочувствовавших в Шлезвиг-Гольштейне.

В период с 10 по 25 августа Штрассеру удалось создать еще два новых филиала («боевые группы») и запланировать возникновение семнадцати. К сентябрю 1930 года КГРНС насчитывало 35 филиалов, которые не просто распространяли идеи Штрассера, но пытались закрепиться там, где революционные национал-социалисты не имели крепких позиций. В полицейском отчете от 15 июля 1930 года сообщалось, что число членов «Боевого содружества» колебалось между 3800–5000 человек. Из них 260 человек находились в Берлине, около 1000 — в Бранденбурге, 1500 — в Саксонии, около 2000 — в Руре и приблизительно 200 — в Мекленбурге. В этом отчете не указана мощная группа в Шлезвиг-Гольштейне, поэтому цифра 5000 кажется несколько заниженной.

Внезапный рост численности КГРНС остановился осенью 1930 года. Одной из причин стал кризис, потрясший ряды этой организации. Другая причина крылась в запрете газет «Боевого содружества», так как они «прославляли терроризм». 15 ноября «Кампф-Ферлаг» вообще прекратило свою деятельность. На некоторое время пресса революционных национал-социалистов полностью исчезла с прилавков газетных ларьков.

Но так или иначе именно в этот период возникло 10 новых групп, которые вели деятельность в Вене и даже в Мюнхене! Уже в январе 1931 года «Боевое содружество» переживало новый подъем, который достиг своего пика в марте того же года. В этот период КГРНС удалось создать 20 новых групп. Вновь заработало «Боевое издательство». Развитие не пошло на убыль и поздней весной. В мае 1931 года возникло 10 новых филиалов и один опорный пункт. Отто Штрассер продолжал территориально расширять свою организацию.

Когда в мае 1931 года в «Боевое содружество» вступили революционные штурмовики во главе с обер-лейтенантом Вальтером Штеннесом, КГРНС насчитывало более 6 тысяч человек, имея по всей Германии 90 опорных пунктов. Чтобы продолжить организационное развитие, «Боевое содружество» нуждалось в общенациональной газете, которой бы не мешали судебные разбирательства между НСДАП и «Кампф-Ферлагом». Поводом для подобных тяжб послужило то, что «Боевое издательство» юридически принадлежало не только Отто Штрассеру и его невестке, но и супруге Хинкеля, который остался в НСДАП. Сам Хинкель принципиально настаивал на закрытии издательства. С формальной точки зрения он мог спокойно ликвидировать это предприятие. При поддержке Гитлера Хинкель начал судебный процесс против Отто Штрассера, В итоге Штрассер стал издавать лишь «Национального социалиста», «Берлинскую рабочую газету» и «Национал-социалистические письма», при этом их тираж катастрофически падал.

Когда 1 октября 1930 года «Кампф-Ферлаг» было закрыто, Штрассер был вынужден создать новое предприятие, которому он дал название одной из своих прошлых газет «Национальный социалист». Надо отметить, что «Боевому содружеству» постоянно приходилось сталкиваться с финансовыми трудностями. В августе 1930 года тираж «Национал-социалистических писем» упал до 4 тысяч экземпляров, при этом ежедневная газета стала выходить лишь два раза в неделю. Запрет на издательскую деятельность для Отто Штрассера, который длился до 15 декабря 1930 года, окончательно подорвал материальное состояние «Кампф-Ферлага». Было решено прекратить выпуск любых печатных изданий. Предполагалось сосредоточить все имеющиеся финансовые средства, чтобы издать газету «Немецкая революция», чей тираж, по замыслу учредителей, должен был превысить 10 тысяч экземпляров.

В то время КГРНС имело небольшую штаб-квартиру в Берлине, располагавшуюся на Циммерштрассе. Она одновременно служила и местом для проведения собраний и встреч функционеров, и школой для руководящих кадров. Охрану офиса вели добровольцы из так называемого «боевого подразделения», которое в Берлине насчитывало около двух десятков человек.

У нас очень мало информации относительно финансового положения «Боевого содружества». Известно лишь, что с деньгами было настолько туго, что Штрассер был вынужден отказаться от освобожденных ставок и использовать лишь добровольный труд своих сторонников. По-видимому, деньги, которые имелись у КГРНС, были пожертвованиями самых активных членов «Содружества». Но поскольку в то время Отто Штрассер поддерживал связи с Эрхардтом и бюро Шпильмана, которые активно боролись против праворадикальных сил, можно предположить, что «Боевое содружество» получало деньги либо от правительства, либо от частных лиц. Но даже если такие субсидии существовали, то они могли лишь отчасти смягчить финансовый кризис, в котором постоянно пребывало КГРНС.

Но, несмотря на все трудности, за год КГРНС удалось создать себе организационную базу по всей Германии и даже за ее пределами. Однако по сравнению с НСДАП «Боевое содружество революционных национал-социалистов» оставалось крошечной организацией. В то время, как большинство «Фёлькише» и парамилитаристских структур попадало под влияние НСДАП, «Боевое содружество» продолжало развиваться исключительно в русле идеологии «консервативной революции». С определенной уверенностью это время можно назвать «золотым веком» революционного национал-социализма. Почему? Потому что уже в самой структуре КГРНС и ее идеологии были заложены множественные предпосылки для последующих кризисов и краха.

 

Глава 4