Капитан Доминго
«Испано–сюиза» подкатывает к дому в Бениамете[2], где размещена школа.
Первым навстречу вылетает Антонио — восьмилетний сынишка капитана Доминго.
— Сейчас же вернись, негодник! — кричит жена капитана, полная, добродушная женщина.
Раньше у нее была одна забота: следить, чтобы сын не свалился с лошади или не попал под копыта (Доминго по профессии кавалерист). Но с тех пор как муж стал командовать подрывниками, в карманах у сына находят патроны динамита и запалы. По сравнению с ними упражнения мальчика на андалузском скакуне кажутся матери безобидным занятием.
— Оставь в покое парня! У него макеты и использованные запалы!
Это отдает приказ жене сам Доминго. Он вышел из парадной двери особняка и приветствует нас традиционным жестом республиканцев.
Доминго черноволос, худощав и чем‑то смахивает на узбека. Для своих тридцати восьми лет он очень подвижен и кажется неуравновешенным. Однако то, что принимают за неуравновешенность, просто присущая ему экспансивность. У Доминго ее несколько больше нормы, только и всего.
По рассказам товарищей, Доминго очень храбр. Я верю этим рассказам: бывалые фронтовики относятся к капитану с подчеркнутым уважением.
Наконец все бойцы в сборе.
Я начинаю занятия. Стараюсь меньше говорить и больше показывать. Учу делать и устанавливать мины. Как внимательно слушают мои ученики переводчицу!
Чудесные ребята! Каждый понимает, затишье на фронтах — дело временное. Они рвутся в бой. А пока используют каждую минуту, чтобы научиться делать и применять новую для них — мирных людей — технику.
… Вскоре нам предложили участвовать в Теруэльской операции. Командование республиканской армии совершенно справедливо считало, что захват мятежниками Теруэля и образование так называемого теруэльского выступа таят в себе большую опасность.
От Теруэля до Валенсии, где располагалось республиканское правительство, немногим более ста километров по прямой. Если мятежникам и интервентам удастся развить успешное наступление, они прорвутся к морю, отрежут Каталонию от остальной Испании и выйдут в тыл защитникам Мадрида.
Ликвидация же теруэльского выступа позволяла республиканским войскам обезопасить Валенсию, сократить линию фронта и лишить противника выгодного плацдарма.
Данные разведки казались утешительными: по последним сведениям, противник не располагал на теруэльском выступе большими силами и не ждал решительных действий республиканцев.
Из войск, готовившихся к Теруэльской операции, наиболее боеспособным соединением являлась 13–я интернациональная бригада. Рассчитывать в случае тяжелого боя на особую стойкость анархистских колонн не приходилось.
Во второй половине декабря 1936 года вместе с группой капитана Доминго, состоявшей из восемнадцати человек, я выехал в село Альфамбру. Мы погрузили с собой в машину динамит, тол, простые ампульные мины и колесные замыкатели. Наш динамит обладал крайне неприятным свойством: он безотказно взрывался при попадании первой же пули. В этом нам пришлось убедиться на своем импровизированном полигоне под Валенсией.
Я пробовал делать динамит безопасным. В результате флегматизированный динамит моего изготовления действительно получился совершенно безопасным: не хотел взрываться ни от капсюля–детонатора ни даже от инициирующего заряда. Поневоле приходилось пользоваться тем, что дали.
Альфамбра, как и Теруэль, расположена на высоте девятисот метров над уровнем моря. Нам предстояло проехать более двухсот километров, причем сто пятьдесят из них по горным дорогам.
День выдался солнечным, и домики села, сложенные из камня, казались только что выбеленными. По улочкам сновали бойцы. Местные жители, особенно дети, с любопытством рассматривали прибывающие сюда республиканские войска.
На следующее утро тревожно завыла сирена: воздушная тревога! Скопившиеся в селе машины стали разъезжаться. Не растерялся и наш водитель Пеле: он быстро завел свой «форд» и вывел его в поле. Бомбежка велась с большой высоты и не нанесла войскам существенного урона.
Из‑за тесноты в Альфамбре Доминго пустился на поиски удобного для нас помещения в соседние деревни. В конце концов мы устроились в Ориосе и уже оттуда поехали к командующему участком.
Командующий теруэльским участком — увешанный оружием анархист — принял нас очень недоброжелательно. Он был весьма самонадеян. Громовым голосом объявил, что подготовленное им наступление станет историческим!
Когда командующий умолк, Доминго попросил разрешения изложить наш план действий. Капитан предлагал услуги группы подрывников для разрушения железной и шоссейной дорог на участке Теруэль — Каламоча и организации крушения поездов с войсками противника.
Командующий безнадежно махнул рукой. Нет, ом. не верит в возможность успешного крушения вражеских эшелонов… Группы подрывников должны быть готовы к разрушению связи противника, к захвату «языков», а останется время — что ж, пусть попробуют взорвать железную дорогу…
Подобрав двух проводников, мы возвратились в Ориос и застали у себя в подразделении весьма живописную картину: кто грелся у камина, кто курил. сидя на ящике со взрывчатыми веществами, а Рубио тут же мастерил взрыватель. Люди явно пренебрегали мерами безопасности по обращению с минно–подрывными средствами. Кто же, как не я, виноват в этом?..
Первая диверсия
Операция началась позднее, чем намечалось. Командующий вторично вызвал к себе Доминго и приказал разрушить все линии связи в пятнадцати — двадцати километрах севернее Теруэля, а также взорвать автомобильную и железную дороги, соединяющие Теруэль с Калатаюдом.
— Ты тоже пойдешь с подрывниками? — спросила меня Обручева.
— Да. Надо.
— Разве люди плохо подготовлены?
— Дело не в этом. Какое впечатление может создаться у бойцов, если я останусь?..
— А я должна ждать здесь, в Ориосе?
— Ну не обязательно в Ориосе…
— Прости, но я не согласна. Я твоя переводчица и буду находиться рядом.
Заявление было сделано таким категорическим тоном, что пришлось согласиться.
Услышав, что Луиза идет с нами, капитан Доминго в отчаянии поднял руки:
— Женщины в тыл не ходят!
— Ходят, Доминго. Готовь людей. Возьмем двенадцать человек. Шестеро останутся в резерве…
Нагрузившись взрывчаткой, мы отправились к позициям роты, из расположения которой предстояло проникнуть в тыл мятежников. Подрывники сменили кожаную обувь на — веревочные сандалии — альпаргатас. В ботинках по горам далеко не уйдешь. Вооружены все пистолетами и ножами. Кроме того, Рубио тащит на всякий случай ручной пулемет.
Выступили засветло. Впереди проводники, за ними — капитан Доминго, я и Луиза, дальше — остальные. На спинах у каждого — белые лоскуты с привязанными к ним гнилушками, чтобы не потерять друг друга в темноте. У меня и Доминго — бинокли. Мы тщательно осматриваем местность. На ночное время уточняем сигналы «Внимание» и «Остановка».
Ночь в горах наступает стремительно. Рядом с проводниками теперь шагают Антонио и Рубио. Посты противника где‑то рядом. Надо двигаться совершенно бесшумно. Но наши люди недостаточно подготовлены к ночным переходам.
Удивительное чувство возникает при переходе линии фронта ночью. Кажется, что идешь по узкому мостику над пропастью. Оступись и — конец…
Но вот линия фронта уже позади. Мы шагаем бодрее и к трем часам утра выходим на автомобильную дорогу Теруэль — Каламоча.
Залегли метрах в ста от ее полотна. Отдышались, перекусили. Разделились на две группы. Бойцы, возглавляемые Антонио Буйнтраго, будут минировать железную дорогу. Группа Доминго должна поставить заряды для подрыва двадцати телеграфных столбов на шоссе и взорвать мост.
Автомобильная дорога оказалась широкой и была заасфальтирована. Железобетонный мостик на редкость прочен. Нашей взрывчатки явно не хватит, чтобы сильно разрушить его.
До железной дороги около пятисот метров. Вокруг ни души. Но у нас очень мало времени: скоро начнутся взрывы. К счастью, здешний мост оказался легко доступным для диверсии. Работали, стоя на дне высохшего ручейка. Заряды отлично устанавливались сбоку на металлических балках.
Заминировав мост, торопливо принялись за телеграфные столбы. Как всегда, в спешке что‑то не выходит сразу. А времени уже в обрез.
Подожгли фитили зарядов на мосту и начали отходить.
Первые взрывы прогремели, когда мы достигли шоссе. Ночную тьму прорезали яркие вспышки света.
Прибавили шагу. И хорошо, что не замешкались! На автомобильной дороге тоже начались взрывы. Там, где находился железобетонный мост, пламя вымахнуло в полнеба. От взрыва вздрогнула земля…
На пункте сбора царило ликование, но радоваться было еще рано. Я опасался, что противник подбросит к месту взрыва солдат и начнет преследование. Мы видели огни машин, спешивших к поврежденному участку! Следовало немедленно уходить.
В обратный путь отправились налегке. Довольные удачей, люди не чувствовали усталости.
Уже с солнышком мы вышли в расположение республиканских войск.
Доминго отправил подрывников на отдых, а сам вместе со мной поспешил на доклад к командующему.
Только после полудня мы были приняты. Командующий, размахивая руками, стал упрекать нас за то, что сделали мало, «только нашумели».
— Противник получает подкрепление! Связь у него работает! — надрывался командующий.
Доминго резко ответил, что задание выполнено точно и в срок.
Присутствовавший при этом разговоре наш артиллерийский советник Н. Н. Воронов, улучив момент, сказал:
— Поймите состояние командующего. Наступление развивается не по плану, войска несут большие потери.
— Но при чем тут мы?! Разве малочисленная группа подрывников могла обеспечить успех наступления?
— Конечно нет.
Однако командующий все наседал на Доминго:
— Вы, видимо, ничего не взорвали и вовсе не уничтожили связь!..
На наше счастье, один из проводников оказался анархистом. Он принялся орать на командующего, доказывая, что мосты были взорваны. Отчаянно жестикулируя, проводник показывал, как летели обломки.
Не знаю, убедил ли он командующего, или тому просто надоели пререкания, но нас наконец отпустили, приказав готовиться к новой вылазке.
Я был сильно удручен.
Конечно, судьба наступления не зависела от действий нашей группы, но мы могли сделать больше. Могли, если бы проявили на свой страх и риск больше самостоятельности.
В самом деле, зачем было подрывать столбы проводной связи, когда всем известно, что у мятежников есть полевые рации? Да и восстановить эти повреждения на линии фашистам было совсем нетрудно.
Когда я вернулся к своим ученикам,, первоначальное возбуждение у них прошло. Бойцы выглядели усталыми. Почти у всех были потерты ноги.
— Тодос еста бьен[3], — храбро солгал Доминго, глядя на вопрошающие лица боевых товарищей. — Однако от нас ждут большего. А сейчас — спать!
Капитан не хотел обескуражить подрывников. Но вряд ли от них укрылась его хмурость.
— А в чем все‑таки дело? — спросил за всех Рубио.
— В чем?! — взорвался Доминго. — Теруэль не заняли, вот в чем!
Бойцы переглянулись. Причина была достаточно веской, чтобы объяснить плохое настроение командира.
