Одна из главных особенностей функционирования международного права в наше время состоит в расширяющемся взаимодействии его источников. Лишь такое взаимодействие позволяет обеспечить необходимый уровень регулирования современной системы международных отношений
Взаимодействие обычных и договорных норм имеет большое практическое и научное значение. В доктрине существуют различные мнения относительно взаимосвязи обычных и договорных норм и их роли в этом процессе. Вместе с тем получает распространение убежденность в неразрывности связи двух видов норм и ее необходимости для функционирования международного права.
Углубление взаимосвязи обычных и договорных норм не ведет к их слиянию, к появлению какого-то гибридного вида норм, именуемых «смешанными», «обычно-договорными» нормами, существующими и в договорной, и в обычной форме.
Предлагаемый термин может быть принят как условный для обозначения нормы, существующей и в обычной, и в договорной форме с идентичным содержанием. Но ни о каком третьем, «смешанном» виде норм не может быть и речи. После закрепления в договоре обычная норма не утрачивает своего характера. Она продолжает существовать как обычная. Для одних государств такие нормы обязательны только как обычные, а для других участников договора — и как договорные.
Сказанное подтверждается и практикой МС ООН. В решении по делу «Никарагуа против США» Суд отметил, что принципы общего обычного права «остаются обязательными в качестве таковых, несмотря на то что они были включены в договорно-правовые постановления» Даже если государства связаны нормами «на уровне как договорного, так и обычного международного права, то тем не менее эти нормы сохраняют свое раздельное существование».
Прекращение действия договора не дает оснований для отказа соблюдать обычную норму, которая была зафиксирована таким договором. Думается, однако, что в случае нарушения одним государством обычной нормы другое государство может избрать в качестве контрмеры временный отказ от соблюдения 1) не только нарушенной нормы, но и нормы, как-то с нею связанной.
При определении соотношения договорных и обычных норм ссылаются на ст. 38 Статута MC ООН, которая на первое место поставила конвенции Думается, что в данном случае это объясняется тем, что конвенция четко формулирует норму, неоспоримо доказывает ее принятие сторонами и, наконец, является как бы специальной нормой (lex specialis), которая подлежит применению при расхождении с нормой общей.
В доктрине и практике возникает вопрос о допустимости оговорок к договорным постановлениям, которые содержат обычные нормы общего международного права. Поскольку такие нормы обладают универсальной обязательной силой и могут быть изменены лишь международным сообществом в целом, то оговорки к содержащим их постановлениям договора лишены юридической силы.
В доктрине исследуется взаимосвязь обычных и договорных норм преимущественно в процессе правотворчества. Однако эта связь имеет серьезное значение и в процессе правоосуществления. Нельзя не заметить, что проблема реализации обычных норм относится к числу наиболее сложных и наименее изученных. Между тем, как отметил MC ООН, применение обычных норм имеет свою специфику.
Договоры служат средством осуществления норм обычного права. Они укрепляют их авторитет, придают им четкую форму, конкретизируют содержание, определяют способы проведения в жизнь.
Может ли договор изменяться последующей нормой обычного права, относящейся к тому же вопросу, которому посвящен договор? Представляется, что в качестве общего правила договорная норма должна изменяться и дополняться в той же ясно выраженной форме, в какой она была принята, т. е. конвенционным путем. Однако это не исключает принципиальной возможности изменения той или иной договорной нормы вновь возникшей обычной нормой. Можно напомнить и о случаях, касающихся такого основополагающего договора, как Устав ООН, например о расширении полномочий СБ ООН, который стал принимать решения об операциях по поддержанию мира, учреждать международные уголовные трибуналы и др., несмотря на то, что Уставом это не предусмотрено
Правительства возражали против установления соответствующего общего правила, опасаясь ослабления стабильности договорных норм По тем же соображениям Венская конференция о праве международных договоров 1968 г. отклонила проект статьи, предусматривавшей возможность изменения договора последующей практикой его применения, устанавливающей согласие государств изменить его постановления. Обоснованность такой осторожности подтверждается многими фактами.
Международной арбитражной практике известны решения, признающие возможность отмены договорных постановлений обычаем. В арбитражном решении 1977 г. по делу о разграничении континентального шельфа между Великобританией, Северной Ирландией и Францией говорится о признании значения развития морского права и «возможности того, что развитие обычного права при определенных условиях может свидетельствовать о согласии заинтересованных государств на изменение или даже прекращение ранее существовавших договорных прав и обязанностей»1.
Как видим, допуская изменение договора обычаем, арбитраж подчеркивает, что для этого необходимо согласие заинтересованных государств. Решая сходный спор о континентальном шельфе между Ливией и Мальтой, МС ООН отметил, что многосторонние конвенции играют важную роль в определении обычных норм и заявил: «Аксиоматично, что существо обычного международного права следует искать прежде всего в реальной практике и в opinio juris».
Изменение или замена обычной нормы договорной не происходит автоматически, а осуществляется в порядке, присущем изменению обычных норм вообще Договор, в том числе кодификационный, выступает в таких случаях как практика и как доказательство намерения участников изменить соответствующие обычные нормы.
Признавая принципиальную возможность создания норм общего международного права при помощи договоров, МС ООН выдвигает следующие критерии положение договора должно носить нормообразующий характер в отношении общего международного права, т. е. должно быть пригодным для этого по содержанию и выражать соответствующее намерение участников; будучи конвенционной по своему происхождению, норма включается в состав общего международного права в результате принятия ее в качестве таковой (opinio juris)', принятая таким путем норма становится обязательной даже для государств, которые никогда в конвенции не участвовали.
Суд сделал весьма знаменательную ремарку относительно того, что подобный результат не может с легкостью рассматриваться как достигнутый.
Представляют в этом плане интерес акты МС ООН, в которых он обосновывает обязательную силу положений Конвенции о геноциде также для не участвующих в ней стран (дело «Босния и Герцеговина против Югославии»). Суд сослался на ранее высказанное им мнение о том, что лежащие в основе Конвенции принципы соответствуют «моральному праву, а также духу и целям Организации Объединенных Наций» и пришел к выводу, что в результате «права и обязанности, воплощенные в Конвенции, являются правами и обязанностями erga omnes»1.
Следовательно, сам по себе договор не создает нормы общего международного права. Для этого необходимо признание его положений в качестве таковых. Это служит еще одним доказательством того, что общее международное право является правом обычным.
Ранее уже говорилось о концепции, согласно которой кодификационные конвенции сведут на нет обычное право. Реже встречается противоположный взгляд, приверженцы которого полагают, что кодификация почти целиком отдаст развитие международного права на откуп обычаю, действующему после и за пределами кодификационных договоров.
Обе крайние точки зрения лишний раз подтверждают, что противопоставление договорных норм обычным ведет к ошибочным выводам. Между ними существует разделение труда, и оба вида норм совершенно необходимы в едином международном праве.
Резолюции международных организаций приобретают все большую роль в функционировании современного международного права. Особая роль в прогрессивном развитии международного права принадлежит ООН, которая в состоянии выражать мнение всего мирового сообщества. Она является форумом для достижения общего понимания международных норм. Ее Устав обязывает создать условия, при которых может быть обеспечено «уважение к обязательствам, вытекающим из договоров и других источников международного права- Генеральная Ассамблея организует и делает рекомендации в целях «поощрения прогрессивного развития международного права и его кодификации» (п. 1 ст. 13).
Деятельность ООН в области защиты мира помогла установить атмосферу, благоприятную для совершенствования мирового порядка. При помощи своих рекомендаций Генеральная Ассамблея инициировала процесс, который привел к большим переменам в традиционной международно-правовой системе. Рекомендации Ассамблеи сыграли важную роль в демократизации международного права, выработке значимых международно-правовых инструментов. Согласовывая волю государств, Ассамблея готовит почву для последующего его воплощения в нормах прав. Рекомендации Ассамблеи упрочивают позиции существующих норм, развивают их содержание, упрочивают их позиции в правосознании и практике государств. С другой стороны, эти акты способны ослабить авторитет определенных норм в правосознании и практике государств, размывать opinio juris. Весьма показательны в этом плане резолюции Ассамблеи, которые привели к прекращению колониализма.
Организация Объединенных Наций является центром подготовки множества международных договоров. Будучи форумом для выработки универсальных договоров или заключая договоры с государствами и с международными организациями, организация создает нормы, регулирующие соответствующие отношения. Кроме тою, в пределах своей компетенции Генеральная Ассамблея ООН может оказывать прямое влияние на договоры государств. Так, резолюция от 19 декабря 1967 г. определила, что соглашение об опеке Территории Науру прекращает существование в связи с обретением Науру независимости. Такая резолюция, по мнению МС ООН, имеет «явно правовой эффект».
Резолюции Ассамблеи могут определять, что постановления договора представляют собой общепризнанные нормы международного права и призывать к их всеобщему соблюдению. Так, Ассамблея неоднократно принимала резолюции, призывающие все государства строго соблюдать принципы и цели Женевского протокола 1925 г. о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств и осуждающие любые действия, нарушающие Протокол.
По вопросам, имеющим особое значение, Ассамблея принимает резолюции, именуемые «декларациями» Многие авторы полагают, что декларации Ассамблеи согласно традиционной точке зрения не создают право, но тем не менее современное мнение склоняется к тому, что будучи приняты путем консенсуса, они могут создать основу для юридических обязательств. Существуют и иные точки зрения относительно юридической силы деклараций. Ряд юристов считает, что некоторые из них являются источниками международного права.
Учитывая значение вопроса, Управление ООН по правовым вопросам подготовило меморандум «Использование терминов «декларация и рекомендация» В меморандуме говорилось, что «декларация» является формальным и торжественным документом, подходящим для редких случаев, когда принципы большого и длительного значения провозглашаются...». Кроме этого различия, «очевидно, нет различий между «рекомендацией» или «декларацией» в практике Организации Объединенных Наций, поскольку речь идет о четком правовом принципе». Вместе с тем несомненно, что такие декларации, как, например. Всеобщая декларация прав человека, принятая как резолюция Генеральной Ассамблеи, обладает гораздо большим авторитетом, чем рекомендация, не обеспеченная элементом принуждения. Еще в 1968 г. созванная ООН Международная конференция по правам человека заявила, что эта декларация «отражает общую договоренность народов мира в отношении неотъемлемых и нерушимых прав каждого человека и является обязательством для членов международного сообщества»
Практика государств порой признает за декларациями обязательный характер. В процессе обсуждения в Первом комитете Ассамблеи проекта Декларации о принципах международного права представитель СССР заявил, что его страна «будет уважать провозглашенные в проекте декларации принципы, если она будет единогласно принятой». При обсуждении проекта Декларации о принципах делегат Индии заявил, что «декларация обладает моральной силой и, в случае ее единогласного принятия, она в целом будет принята как часть международного права»". Аналогичную позицию заняли и представители таких стран, как США и Канада.
Практике известны случаи, когда Ассамблея принимала резолюции, требующие от государств соблюдения деклараций. Так, 28 ноября 1988 г. была принята резолюция № 43/45 «Осуществление Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам». Резолюция вновь подтверждала решимость «принять все необходимые меры в целях... добросовестного и строгого соблюдения всеми государствами соответствующих положений Устава, Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам и основополагающих принципов Всеобщей декларации прав человека».
Практике МС ООН известны ссылки на декларации Ассамблеи для доказательства существования норм международного права. Так, в решении по делу «Никарагуа против США» Суд сослался на Декларацию о принципах международного права в подтверждение того, что действия США противоречили принципу, запрещающему применение силы.
Таким образом, в соответствии с Уставом все резолюции Ассамблеи обладают характером рекомендаций. Тем не менее в практике появился особый вид резолюций, именуемых «декларациями». Они обладают особой морально-политической силой в силу вопросов, которым они посвящены. Такие декларации, будучи принятыми консенсусом, могут рассчитывать на скорое признание их положений в качестве норм обычного права.
Все это дает основания сделать вывод об очень тесном взаимодействии резолюций Генеральной Ассамблеи с международным правом. В рамках ООН готовятся многочисленные договоры, которые рекомендуются государствам для заключения. Резолюции рекомендуют государствам определенные правила, которые принимаются ими в форме обычных норм. Резолюции подтверждают определенные нормы, а также отрицают значение устаревших норм. Существенное значение имеют резолюции в толковании Устава ООН.
Есть случаи, когда резолюции имеют прямое правовое значение. Ассамблея путем резолюции учреждала международную организацию, ссылаясь на свое право создавать вспомогательные органы. Так, на 19-й сессии Ассамблея приняла резолюцию 1995 (XIX), учредившую Конференцию ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) «в качестве органа Генеральной Ассамблеи»1 Несколько по-иному была учреждена Организация ООН по индустриальному развитию (ЮНИДО). В резолюции 1966 г. указывалось, что ЮНИДО «будет функционировать как автономная организация в рамках Объединенных Наций». Показательна в этом плане также резолюция 49/37 от 9 декабря 1994 г. «Всестороннее рассмотрение всего вопроса об операциях по поддержанию мира во всех их аспектах». Резолюция установила детальные нормы об этих операциях со ссылкой на то, что они представляют собой «существенную функцию Организации Объединенных Наций».
Таким образом, резолюции по так называемым внутриорганизапионным вопросам могут быть источником международного права. С другой стороны, большое число резолюций, касающихся отношений между органами ООН и ее персонала, представляют собой особую категорию правовых норм, не относящихся к международному публичному праву.
Сказанное свидетельствует о росте роли резолюций международных организаций и усилении их взаимодействия с договорами и обычаями. Положения резолюций организаций зачастую относят к категории «мягкого права»; нередко они «заполняют разрыв между договорными актами и обычным правом».
Обладая высокой морально-политической силой, резолюции таких организаций, как ООН, способны осуществлять прогнозирующее влияние на международное право. Кроме того, они выражают мнение международного сообщества относительно существующих норм, подчеркивая значение одних и выражая негативное мнение в отношении других. Иными словами, они осуществляют важную функцию коллективной легитимации и делегитимации. В результате при определении существующих норм общего международного права необходимо учитывать также соответствующие резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. [3.c.22]
