Картинка от Basha Обложка от Буяна!

Первое сентября. У всех школьников оно начинается одинаково. Может, с разными оттенками эмоций, но непременно парадная форма одежды, уже давно переставшая радовать глаз учителей привычным «белый верх – черный низ», цветы – у кого на что хватит денег и фантазии, напутственная заученная с годами речь директора и завуча, классы с запахом сделанного за лето ремонта.
На окраине города, совсем рядом с частным сектором располагается школа. Первое сентября в ней мало чем отличается от всех остальных школ. За исключением цветов, которых крайне мало, точнее нет вовсе. Кирпичное здание с давно потемневшим фасадом, кое-где на стенах так и не отмытые за лето граффити, спортивная площадка с аскетичными снарядами, покрашенными темно-зеленой краской. Жители близлежащих домов стараются держаться как можно дальше от этого учебного заведения. Да и случайные люди, оказавшиеся в этом районе, частенько слышат от заботливых местных: «От школы только подальше держись», а потом нервно сглатывают, глянув в сторону «нехорошего места». Огромное мрачное здание с высоченным забором навевает жуть, но боятся отнюдь не чересчур брутального экстерьера. Страх и опасение у обывателей вызывают воспитанники заведения. И совсем не зря…
В этот день, первого сентября в школу-интернат №345 прибыло сразу два новых человека. По выгоревшему газону спортивной площадки неспеша прогуливались двое мужчин.
- Я должен вам рассказать о том месте, где вам предстоит работать, Игорь Ильич. Думаю, вы уже наслышаны о нашей школе. Приятно удивлен, что не побоялись придти преподавать именно сюда.
- Виктор Михалыч, давайте на «ты», думаю, так будет удобнее.
- Да, так намного лучше будет. Контингент тут непростой. Некоторые думают, что у нас детдом. Это не так. У всех подростков есть родители. Просто в силу различных обстоятельств ребята попадают сюда. Многих просто выгнали из обычной школы, кто-то сам ушел. Органы соцзащиты и отдел по делам несовершеннолетних направляют их к нам. Я сам преподаю физвоспитание. Классное руководство на мне. Ученики тут живут пять дней в неделю, на выходные домой уходят. Те, кого забирают родители, разумеется. Отпускать их самостоятельно мы не имеем права. Запомни, это одно из главных правил – за забор ученик имеет право выйти только в сопровождении взрослого, имя которого указано в заявлении при поступлении в школу. Ты пока присматривайся и держи ухо востро, со временем сам все поймешь и вникнешь. Если не сбежишь через неделю.
- Виктор, но это всего лишь дети…
- На твоем месте, я бы не поворачивался спиной к этим деткам…

Первый свой учебный день в новой школе Лена Кулемина надеялась провести как можно спокойней, присмотреться, понять, что к чему. Новых знакомств девушка заводить не торопилась. Мрачные коридоры школы отталкивали своей унылостью, но не пугали. За последнее время ей пришлось многое пережить, поэтому бояться новой школы было глупо, вряд ли ей будет хуже, чем было последние четыре месяца. Первый урок в учебном году – классный час. Их классный руководитель – мужчина лет тридцати с уставшими голубыми глазами и смуглым лицом, успевшим покрыться пока едва заметной сеточкой морщин. Достаточно строгий, но на деспота не похож. Лена пыталась запомнить его имя – Степнов Виктор Михайлович, чтобы потом при случае не ошибиться и не назвать учителя каким-нибудь Виктор Иванычем. Физрук сухо поприветствовал ребят, спокойно поздравил с началом учебного года без ненужного и неуместного официоза. Еще раз обвел взглядом свой класс и остановился на Кулеминой. Заглянул в журнал, голубые глаза перебирали строчки в поиске незнакомой фамилии, на лбу залегла едва заметная складка.
- Кулемина? – кивнул Ленке, оторвавшись от журнала. Девушка поднялась с места под взглядами одноклассников.
- Странно, мне не сообщили, что в моем 11А новая ученица. Вообще, я должен представить тебя классу, но поскольку о твоем наличии я узнаю только сейчас, выйди и представься сама, пожалуйста.
Лена, не глядя ни на кого, вышла к доске. Старалась не волноваться, но легкий румянец ее сдавал с потрохами. Ругала саму себя – это не то место, где можно краснеть и смущаться. Обвела взглядом свой новый класс – ни на одном лице не захотелось остановиться. Кто-то открыто показывал ей средний палец, но Ленка даже не обратила внимания, на дебилов глупо обижаться.
- Меня зовут Лена Кулемина, - севшим голосом проговорила Ленка. Класс засвистел. Кто-то сострил по поводу ее голоса, остальные с радостью поддержали.
- Молчать! – рявкнул учитель, и в классе установилась относительная тишина. – Лен, ты к нам из какой школы пришла?
- Какая разница? – после «радушного» приветствия класса отвечать на бессмысленные вопросы не было ни малейшего желания. И хоть тон учителя был мягкий, насколько это было вообще возможно, она отвечала слишком резко. Заметила, как изменилось лицо преподавателя, как под загорелой кожей дернулись желваки, а глаза обдали колючим холодом.
- Садись на место. После урока зайдешь в учительскую, я дам тебе распорядок дня.
- Виктор Михалыч, а давайте я сам новенькой все расскажу! – невысокий коренастый парень нагло улыбался, поглядывая на Ленку.
Брови учителя взмыли вверх.
- Белута?! С чего вдруг такая самоотверженность?
- Да я же вам помочь! – снова едкая ухмылка.
- Дождешься от тебя, - хмыкнул мужчина. – Ладно, если эээ… Лена не против, сам введи ее в курс наших порядков. Лен, ты как?
- Мне все равно, - мрачно отозвалась новенькая и сложила руки на груди.

В кабинете директора Степнов зло швырнул классный журнал на стол.
- Николай Палыч, вы вообще собирались мне сказать, что у меня в классе новенькая? Или надеялись, что я не замечу?
Директор опустил очки на кончик носа и охнул.
- Виктор Михалыч! Прошу извинить, замотался, честное слово! Да, новенькая у тебя. Сейчас, личное дело достану.
- Николай Палыч, - голос учителя приобрел угрожающие нотки. – Какие к чертям новенькие? В классе тридцать два человека. Куда?! – сорвался на крик. – Вы ж меня без ножа режете! Мне эти спиногрызы уже вот где! – рубанул ребром ладони по горлу. – А вы мне еще одну подкидываете!
- Степнов, не кипятись! Ну одним больше, одним меньше… Не сделает тебе это погоды! – засуетился Савченко.
- Да мне каждый из этих деток по году жизни отнимает. Сами с ними поупражняйтесь каждый день с утра до ночи, я посмотрю, как реагировать будете, – криво усмехнулся физрук.
- Виктор, не хами! Родители у нее очень порядочные, врачи. Дед писатель…
- Плевать мне на ее родичей. Раз сюда направили, значит, девка та еще штучка. Что там вообще случилось? – Степнов присел на стул, закидывая ногу на ногу. Хотелось курить, но Савченко не позволял таких вольностей в своем кабинете.
- Да там очень мутная история. Лена избила свою одноклассницу. Очень жестоко избила, скажу я тебе…
- Как же они задолбали! – со злостью рыкнул физрук. – Час от часу не легче…
- Ну так вот. Полина Зеленова зовут ее, в рекламе снимается сырков каких-то. А тут такое – перелом да сотрясение… А у той девочки бабушка в шоу-бизнесе вертится. Что там началось… Такой скандалище раздули, вроде бы даже в газетах писали! Раскопали всю подноготную Кулеминой. Выяснилось, что она когда-то участвовала в нелегальных боях без правил за деньги. Резонанс вышел большой. Из школы девчонку, разумеется, исключили. Несколько месяцев тянулось все это дело. Неужели не слышал?
- Я такую чернуху не читаю и не смотрю. Своего хватает, - мужчина кивнул на дверь кабинета.
- Родственники Лены все свои связи подключили, чтобы дело до суда не дошло. Крови попили и у Лены, и у дедушки ее, он потом в больницу с инфарктом слег. Короче, всеми правдами и неправдами сюда ее определили. Бабка этой Полины осталась недовольна, но дело все же замяли.
- Ясно, очередная отмороженная мажорка, возомнившая себя пупом земли. Как они мне все надоели! – сквозь зубы процедил Виктор Михайлович.
- Работа у нас такая, Витя, - вздохнул директор. – А эта девочка ничем не лучше и не хуже остальных.
- Знаете, Николай Палыч, я спинным мозгом чувствую, что с этой Кулеминой у нас еще будут проблемы.

На перемене к Кулеминой подошел тот самый парень из ее класса.
- Лена, значит… Моя фамилия Белута. Идем, покажу тебе школу.
Лена не возражала. Ей было все равно, кто введет ее в курс царивших в этом месте порядков. Белута, так Белута. Хоть Карл Маркс собственной персоной, разницы никакой.
- Не буду спрашивать, за какие подвиги ты попала в этот гадюшник, - спокойно начал парень, ведя Ленку по коридору школы.
- Да я бы все равно не стала перед тобой отчитываться, - резко ответила Ленка. Разговоры о том случае уже в печенках сидели, а выворачиваться наизнанку перед первым встречным она и подавно не собиралась.
- Ты борзая. Это хорошо. Здесь тоже жить можно. Держись меня, и все будет у тебя в шоколаде.
- А ты тут типа в авторитете? – усмехнулась Ленка, глядя на парня.
- Заметь, не я это сказал, - самодовольно улыбнулся Белута.
- И с чего такое радушие? – настороженность сквозила в хриплом голосе.
- Успокойся, клеить тебя не собираюсь. Ты не в моем вкусе, моя девчонка вон, - парень кивнул в сторону миниатюрной шатенки с огромными карими глазами, которая стояла в толпе девчонок, – Анька Прокопьева. Предупреждаю сразу, тронешь ее хоть пальцем – голову снесу. Вообще, у меня к тебе свой интерес.
- Ко мне? Ты ж не знаешь меня!
- А мне и не надо тебя знать. Главное, что я знаю о тебе. Мне по барабану, из кого ты там в своей прошлой школе сделала котлету, но тут такие способности очень ценятся.
- Зашибись, - ошарашенно выдохнула Ленка. Разведка в этом месте работает на пятерку с плюсом. Их классный руководитель еще ничего не знает, а этот парень уже в курсе всего. Хотя, что удивляться. Еще совсем недавно ее имя склоняли на каждом углу, – И что от меня надо?
- Мне нужны такие люди, как ты. Усекла? Будешь выполнять то, что скажу я, и никто тебя не тронет.
- Я тебе шестерить не собираюсь, – брезгливо поморщилась Ленка. Парень явно пересмотрел низкопробных боевиков.
- Шестерить никто не просит. Но ты мне нравишься. Надеюсь, не разочаруешь.
- Ты, кажется, собирался рассказать, какие у вас тут правила, - напомнила Ленка.
- Ладно. Мы тут живем с понедельника по пятницу. Потом домой на выходные. Ну это кому повезет, некоторых предки не торопятся даже на выходные забирать. Тетку видела, которая на линейке глотку рвала? Это Терминатор, завуч наша. Считает всех даунами и полными кретинами и боготворит коммунизм. Так что ты не удивляйся, когда тебя назовут умственно отсталой. Кстати, многие так и думают, что тут учатся только дебилы. Есть, конечно, и такие, но их меньшинство. За территорию школы выходить не положено, но выйти можно, если не боишься высоты. К забору тоже подходить запрещено. Запалят – накажут.
- И как наказывают?
- Да по-разному. Узнаешь при случае. После уроков делаем домашнее задание в классе. Но на него можно забить, все равно тройку поставят, в школе следят за успеваемостью. Постоянно какие-то комиссии приходят, проверяют. Потом ужин, свободное время. В полдевятого вечера перекличка, и всех строем ведут на третий этаж. Там спальни. У нашего класса три спальни. Пацанов слишком много, в одну не умещаются. Если кому-то надо уединиться, то одну спальню освобождают. Но тут очередь расписана на месяц вперед. Так что занимай, пока не поздно.
- Да как-нибудь обойдусь.
- Не обойдешься. Если сама никого не выбрала или тебя никто не захотел, кидаем жребий. И все равно ты ночуешь с кем-нибудь. Чем вы там занимаетесь – уже ваше дело, хоть польку бабочку танцуйте. Но это закон. Вторник и четверг в третьей спальне ночуют двое.
Ленка нахмурилась, но промолчала. Уже и не спрашивала, где в это время спят остальные парни. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. И вряд ли стоит сейчас рыпаться. Переночевать с кем-нибудь не такая уж проблема. Полезет – сразу в зубы.
Белута продолжил:
- В девять вечера перед отбоем все должны по команде Борзовой собраться в холле и смотреть целый час канал «Культура». Это Терминаторское ноу-хау. Возомнила, что просмотром балета она утоляет наш культурный голод. Скука смертная. Да она и сама храпит в своем кресле на весь этаж в это время. В десять отбой. Охранник на этаже старый хрыч, мимо которого проскочить не проблема. А там и через черный ход выйти через столовку.
- А зачем?
- Как зачем? А репутацию поддерживать? Местных пугать кто будет?
Видя, как недобро глянула Ленка, парень расхохотался:
- Шучу, не парься. Потусить выходим. Тут ведь сдохнуть можно. А так хоть какое-то разнообразие.
- Блин, как в тюрьме… А физрук, ну этот, как его… Степнов. Он нормальный?
- Нормальные тут не работают. И Степнов не исключение. Но он не особо напрягает.
- А ты почему тут?
- Выбор был – либо на малолетку, либо сюда. Я ж не дебил, выбрал второе. Тут у каждого своя история. Идем на улицу, покурим. Курить можно за хозблоком. А если во время урока приспичит, то на чердаке.
– Да я не курю…
- Странная ты, - внимательно глянул на девушку местный авторитет.
Подозвал к себе долговязого парня, который вернулся через десять минут с пачкой не слишком хороших сигарет.
- Семенов, ты че за дерьмо притащил? – сплюнул на землю Белута.
- На что денег дал, то и принес, - юношеский ломающийся голос немного насмешил Ленку.
- Миш, с деньгами и дурак может. А ты без денег попробуй, да еще и сдачу принеси! В следующий раз Лена пойдет. С Леной уже познакомился? – Степан снова приобнял Ленку.
- Новенькая? – оскалился Миша.
- Да, - просто ответила Кулемина.
- Будем знакомы! – картинно раскланялся Семенов. Краем глаза Лена заметила, как расположившиеся неподалеку девчонки пристально ее разглядывают и шепчутся, сжимая в пальцах тонкие сигареты.
- Ладно, Кулемина, у нас еще дела есть. Осваивайся пока, - Белута дружески похлопал Ленку по плечу, Семенов снова паясничал, отвешивая поклоны чуть ли не до земли, за что и получил подзатыльник от старшего товарища.

Ленка решила пойти в школу, перемена уже закончилась. Странно, но на уроки будто никто и не торопился.
- Эй, новенькая, - послышался звонкий голос в спину. – Сюда иди, разговор есть.
Ленка обернулась, но с места не сдвинулась. Кучка явно недобро настроенных девчонок сверлили взглядом, пуская изо рта табачный дым.
- Чего надо? – без намека на дружелюбие ответила Ленка.
Вперед выдвинулась та самая Аня Прокопьева, на которую ей указывал Белута. Рядом с ней, похоже, свита. На подруг они походили мало. Заглядывали мелкой злюке прямо в рот.
- Поговорить надо. Тебе что от моего парня нужно?
Ленка спрятала руки в карманы. Началось… Где-то она это уже слышала.
- Расслабься, зря тявкаешь. Ничего мне от твоего парня не надо.
- Ты оборзела? – вперед выдвинулась здоровенная девица. - Ты с кем разговариваешь? – резкий толчок в плечо.
Ленка стиснула зубы. Она обещала деду, слово дала, что никогда в жизни не будет драться и не поднимет ни на кого руку. Но сейчас это явный наезд, провокация. А на провокации Кулемина так и не научилась не реагировать.
- Грабли свои при себе держи, - выступила вперед, заставляя соперницу сделать шаг назад.
- Девчонки, да она хамит нам, - прищурилась Аня. – А мы хамства не прощаем…
В следующий момент на Лену навалилась разъяренная толпа. Кулемина старалась отбиваться, откидывала одну, вторую, кулак с силой прошелся по чьей-то челюсти, кто-то взвизгнул… Ленка споткнулась об чью-то метко выставленную подножку и упала на землю, увлекая за волосы первого, кто попался под руку. Ее били, царапали, выдирали волосы и пинали острыми носами модных туфель и тяжелой подошвой кроссовок. Ленка лишь стиснула зубы, чувствуя, как на коже вздуваются глубокие царапины и расплываются синяки. «С-суки», - хрипела окровавленными губами и била уже не глядя. Озверевших девчонок оттащили одноклассники лишь через десять минут, которых хватило, чтобы сделать из Ленки один сплошной синяк. Лена лежала лицом вниз и осторожно проверяла, целы ли зубы. Зубы были на месте.

С трудом поднявшись и хромая, Ленка доковыляла до туалета на первом этаже. Глянула в мутное зеркало и поморщилась. Лицо разукрашено в лучших традициях боев без правил. Сплюнула кровь в раковину с отколотой эмалью и открыла кран с холодной водой. Руки дрожали и не слушались, вода уходила сквозь пальцы, как Лена не старалась ее удержать. Сначала прикладывала влажные ладони к лицу, а потом и вовсе сунула голову под кран, охлаждая саднящую кожу. Стянула через голову грязную толстовку – пятна от травы и земли сплошь покрывали когда-то ярко-синюю ткань, рукав практически оторван. Ее любимая вещь. Была когда-то… Кинула прямо на пол рядом с мусорным ведром. Осмотрела тело, сплошь покрытое кровоподтеками, задрав до шеи футболку.
- Красавица, блин, – хрипло усмехнулась собственному отражению. Отделали ее по полной программе. Вот и пришлось убедиться в первый же день, что это за триста сорок пятая школа. Ленка много была наслышана об этом месте. Бывший завуч часто пугал своих учеников, выговаривая: «Да по вам триста сорок пятая плачет». Это считалось оскорблением. Что будет делать, Ленка еще не знала. Скорей всего, придется выловить этих мерзавок по одной и вломить пару раз, чтобы больше не возникало желания на людей кидаться. А пока нужно, чтобы кто-нибудь ей оказал первую помощь. Кроме классного руководителя, она еще никого не знала, и поэтому прямиком направилась в спортзал, где и должен был обитать физрук. Дверь спортзала протяжно заскрипела. На Ленку уставились как минимум тридцать пар глаз. Не их класс, совсем малолетки какие-то.
- Виктор Михалыч, я тут упала нечаянно. Покажите, где медпункт…
- Твою мать, - тихо выругался физрук, ошарашенно глядя на кроваво-фиолетовое лицо, и быстро направился к Ленке. Вывел ее из зала и прислонил к стене. Губы мужчины были плотно сжаты, глаза зло прищурены. Коротко кинул сквозь зубы: «Кто?»
- Я упала, - повторила девушка и поморщилась от резкой боли в боку.
- Упала?! – рявкнул так громко, что Ленку замутило. – Ты меня за кого принимаешь?!! Так, фамилии мне, живо! – осекся, - Черт, ты ж никого не знаешь еще… Как выглядели? Девчонки? Пацаны? Пошли, покажешь! Да не молчи ты! – схватил за руку и резко дернул, но увидев, как поморщилась ученица, сразу отпустил. – Проклятье, медсестра только после обеда придет. В изолятор пошли, там все необходимое есть.

Пока шли в изолятор, Степнов изрыгал проклятия на голову собственных учеников, сжимая кулаки и грозясь отвернуть головы тем, кто посмел такое натворить в самом начале года.
В помещении было прохладно. Изолятор располагался в цокольном этаже, поэтому затхлый душок подвала не перебили даже запахи медикаментов.
- Садись, - мужчина указал девушке на обтянутую клеенкой кушетку. Кулемина послушно присела и прислонилась спиной к стене. Помутневшим взглядом наблюдала за широкой спиной учителя, который что-то доставал из стеклянного шкафа. Степнов развернулся одарил Ленку убийственным взглядом, в руках у мужчины были бинты, вата, какие-то пузырьки.
- Раздевайся. Надо осмотреть твои ушибы. Внутри что-нибудь болит?
- В боку ноет немного, - призналась девушка, кладя руку на левый бок. – Только я раздеваться не собираюсь, так смотрите.
- Значит так, - резко выдохнул физрук. – Строить из себя краснеющую пятиклашку будешь перед кем-нибудь другим. Я сейчас тебе за папу и маму пять дней в неделю. Если мне не повезет, и тебя не заберут, то и семь. Я на твои прелести смотреть не собираюсь. Так что скидывай свои тряпки.
Ленка нехотя подчинилась. После слов учителя почувствовала себя глупо.
Степнов хмуро скользил взглядом по избитому телу ученицы. Потом ощупал ребра, руки и ноги. Ленка только отметила, что пальцы у него слегка загрубевшие, но теплые. Каждое прикосновение отдавалось то резкой, то тупой болью. Но Ленка даже не пикнула, только плотно сжимала колени, когда большие грубые ладони скользили по ногам.
- Переломов нет, - Степнов кинул Ленке в руки ее футболку. – За что получила? Первый день ведь в школе, и уже начались проблемы.
- Я же вам уже сказала, что упала. Не верите – как хотите. Больше я ничего не скажу, - Лена уселась на кушетку и скрестила руки на груди, глядя прямо перед собой.
– Пошли к директору.
- Зачем? – исподлобья глянула на Степнова.
- А ты думаешь, этот инцидент останется без внимания? Надо довести до сведения директора. Он оповестит твоих родственников. И виновных накажем.
- Не надо, - Ленка испуганно вцепилась в рукав мужской олимпийки, мгновенно соскочив с места. – Деду не надо говорить. У него сердце больное …
- Ты мне на жалость не дави! – взвился Виктор Михайлович, скидывая Ленкину руку со сбитыми костяшками. – Все вы тут маму-папу вспоминаете, когда хвост вам прижмешь! А вы думаете о них, когда вытворяете Бог знает что?! Свою задницу лишь бы прикрыть! Больше ничего не надо! – он так зло шипел, практически выплевывал слова, что Ленке становилось тошно и безумно стыдно.
- Я свою задницу не прикрываю. Делайте, что хотите, только деда не трогайте. Он и так натерпелся из-за меня.
- Хорошо, что ты это понимаешь, - кивнул мужчина. – Идем со мной. Сейчас отведу тебя в спальню. Сиди там тихо, как мышь, и не высовывайся. Попадешься Борзовой – я тебя собственными руками удушу.

Учитель привел Ленку на третий этаж, предварительно накинув на нее свою толстовку с капюшоном, чтобы хоть как-то скрыть синяки ученицы от любопытных глаз. Открыл ключом дверь спальни и пропустил девушку вперед. Одна кровать стояла с самого края, видимо, ее принесли сюда из другой спальни. На полосатом матрасе лежало стопкой постельное белье, рядом стояла Ленкина спортивная сумка, которую принесла завхоз этим утром. Лена осмотрелась – светлая комната, стены окрашены голубой краской, все кровати застелены, но не слишком аккуратно, возле каждой кровати тумбочка, заваленная косметикой, в углу два шкафа для одежды.
- Сиди тут.
- Вы никому не скажете? – прохрипела Ленка, присаживаясь на кровать.
Мужчина только одарил девушку хмурым взглядом и молча вышел. Лена принялась застилать постель и раскладывать вещи. В кармане зазвенел телефон. Посмотрела на дисплей и нажала на вызов.
- Да, Гуцул. Ты тут? Зачем пришел? Нельзя приходить… И я выйти не могу. Ты у ворот? Там же охрана, не подойти! Нет никого? Черт… Ладно, сейчас. Стой, где стоишь.
Достала из сумки темно-серую кофту, накинула на голову капюшон, надела темные очки и вышла из спальни.

В этот момент Степнов ворвался, как вихрь, на урок истории.
- Игорь Ильич, прошу прощения. Но дело не терпит. Так! – рявкнул на весь класс. – Встаем по одному, показываем мне руки, обувь. Живо!
- Виктор Михалыч, что происходит? У нас урок идет! – историк растерянно смотрел на взбешенного коллегу.
- Они знают, что происходит. А тебе я потом объясню, - гаркнул физрук и приступил к осмотру.

Темноволосый парень нервно прохаживался вдоль высоких кованых ворот – единственное место, откуда был виден внутренний двор школы. Слегка поежился. Отвратное место. На горизонте показалась сутулая фигура, которую он бы не спутал ни с кем. Ленкину походку он узнает из тысячи. Девушка шла, обняв себя руками, тяжелый капюшон скрывал лицо, длинные рукава прятали кисти рук, она нервно оглядывалась по сторонам и с каждой секундой ускоряла шаг. Парень невольно окунулся в воспоминания… Он всегда встречался с гламурными девицами. Они не напрягали, ими можно было похвастать, а потом безболезненно расстаться. Никаких обид, все полюбовно. Он играл в школьной сборной по баскетболу. Лена была единственной девчонкой в их команде. Улыбчивая, дерзкая, компанейская, она притягивала своей искренностью и простотой. Чуть позже сколотил собственную музыкальную группу и пригласил Кулемину играть на бас-гитаре. Общие интересы, легкость и взаимное притяжение быстро сблизило. Понял, что без Ленки ему всегда чего-то не хватает, а точнее, не хватает ее. Ее зеленых глаз и открытой улыбки. Готов был ждать у подъезда хоть всю ночь, пока злобный старый дед пытался удержать ее дома. Да, писатель явно недолюбливал друга внучки. Долго не решался сказать ей о своих чувствах, в которых был уверен на все сто процентов. Первый раз в жизни боялся отказа. Ленка была особенная, с ней все было не так, как с другими. Даже песню для нее написал. Это и стало признанием, он пел ее только для любимой девушки и никогда со сцены в кафе, где они играли каждый вечер за небольшие деньги. И их первый поцелуй… Лена была тогда очень смущена, а он чувствовал себя настоящим мужчиной, опытным и взрослым рядом с ней. Они даже в шутку говорили о свадьбе. Рассудительная Кулемина только смеялась, что им рано еще об этом думать. Вообще, ему казалось, что он любит больше, а она только принимает его любовь. Но была с ним, и это было самым важным. А потом этот случай…
Тряхнул головой, отгоняя тяжелые воспоминания.
Ленка подошла к воротам, не снимая капюшона.
- Ленок, ты как? Я так соскучился. Знаю, что нельзя, но не мог не прийти. Лен… Лена? – нахмурился. – Посмотри на меня…
Девушка лишь коротко глянула, и у парня опустились руки, которые до этого крепко сжимали толстые прутья.
- Кто тебя так?
- Знакомилась с одноклассниками. Не обращай внимания, - разговаривать не хотелось. И вообще сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке. Не хотелось, чтобы Гуцул видел ее такой.
- Лен, скажи кто… Порву всех! Руки оторву и другим концом вставлю!
- Да не горячись, Гуцул. Сама разберусь. Ты чего пришел-то?
- Говорю же, соскучился! Сегодня уже отучились. Прикинь, Зеленовой бойкот объявили! Тебя все поддерживают!
- Только про Зеленову не надо, - скривилась Ленка. – Гуцул, у меня к тебе просьба есть, - торопливый шепот и вороватый взгляд по сторонам.
- Все, что хочешь…
- Сходи к деду моему, скажи, что был у меня, что все хорошо. И еще скажи, пусть не приезжает за мной в пятницу. Сам понимаешь, такая нарядная я ему не покажусь.
- Эээ… Лен, а может, ты ему сама позвонишь? Знаешь ведь, что твой дед меня терпеть не может!
- Я позвоню. Но ты все равно зайди. Ему будет спокойней.
- Ладно, - нехотя согласился Гуцул. – Лен, ты только не переживай. Вот отучишься, выйдешь отсюда, мы с тобой поженимся сразу после выпускного. Ленка…
- Гуцул, я не в тюрьме, - сухой ответ.
- Да-да, извини, - было заметно, что парень тоже не в себе, слишком нервничал и будто чувствовал себя виноватым. Хоть Кулемина ни разу его ни в чем не упрекнула.
- Игорь, я пойду. Мне нельзя тут находиться.
- Ладно. Лен, я тут тебе принес… - парень протянул Ленке пакет, в котором лежал блок сигарет. Девушка отпрянула от забора и зло зыркнула на Гуцула.
-Зачем это?
- Ну пригодится, может…
- Ты бы еще заварку притащил!
- Черт, Ленок прости. Сам не понимаю, что творю. Не злишься? – хотел обнять, хоть через эту решетку, но что-то останавливало. Стало слишком сложно.
- Да не злюсь, успокойся. Все, я пошла. К деду зайти не забудь, - кинула уже на бегу.

- Ну-ка стоять! – строгий голос раздался где-то над ухом, и чьи-то пальцы больно впились в плечо. Лена подняла глаза и обомлела – прямо перед ней стоял директор собственной персоной. И хоть девушка была на добрых полголовы выше мужчины, чувствовала себя букашкой под гневным взглядом.
- Что у тебя с лицом? – брови сошлись на переносице. – Очки сними! Хотя не надо, и так все ясно.
- Я упала просто неудачно, вот и все.
- Разберемся… За мной, в мой кабинет! – скомандовал Савченко. У Лены тревожно забилось сердце. Степнов же сказал, в спальне сидеть. Почему-то его гнева она боялась больше, чем директорского. Теперь точно до деда дойдет…

Возле кабинета директора уже находился Степнов и три девчонки, с которыми Кулеминой довелось сегодня «познакомиться». У одной была ссадина на щеке, вторая держалась за руку. На третьей следов драки не было. Лена слегка поежилась под колючим взглядом физрука, заметила, как плотно тот сжал губы. Злится. Опустила глаза.
- Так, все в сборе, значит, - процедил Виктор Михалыч.
- Разберемся сейчас, - прокряхтел директор, открывая ключом дверь кабинета.
Разбирались недолго. Одна девочка – Наташа Липатова, сразу же сказала, что ссадина у нее появилась еще до прихода в школу, и что это все подтвердят, вторая – Инесса Стародубцева, быстро тараторила, что руку ударила, когда толпа неслась в столовую на завтрак, а ответ третьей ученицы – Ольги Лебедевой, заставил поморщиться обоих мужчин. Когда на вопрос, как она объяснит кровь на своих кремовых туфлях, та нагло заявила, что у нее критические дни.
Степнов повернулся к Ленке.
- Что молчишь? Они тебя били?
- Меня никто не бил, - странно, девчонок было намного больше, человек шесть. Видимо, остальные умело скрыли все следы.
- А что с тобой случилось? – терпеливо начал Савченко. – Лен, расскажи нам.
- Упала с лестницы.
- Так, свободны все. Вы трое ступайте на урок, а ты Лена иди в спальню. Можешь сегодня на уроки не приходить. Обед тебе тоже принесут туда же.
Когда в кабинете остались только двое мужчин, Степнов грозно навис над директором.
- Что это все значит?!
- Что значит? Девочка сама говорит, что упала. Что мы можем сделать?
- Упала?! Да где вы видели, чтобы так падали? Это что, как в том анекдоте, «ушиб всей бабки»?
- Виктор, остынь. Да, я понимаю, что не падала она. И девочек можно было бы расколоть. Но у нас журналисты через неделю, телевидение приедет! А тут такое ЧП! Ты хоть понимаешь, что мы итак на волоске висим, вот-вот закроют. Аттестацию с трудом проходим уже в который раз. Нам сейчас эти проблемы ни к чему!
- И этот поступок останется безнаказанным, так?
- Вить, не дави на больную мозоль. Мы приняли объяснение Кулеминой, наказывать их вроде не за что. А если накажем, они при случае нам такую свинью подложат… Они это умеют, сам знаешь.
- Это вы приняли объяснение, не я! Но раз вам наплевать, то мне и подавно. Делайте вы, что хотите! – громко хлопнул дверью.

Ленка вернулась в спальню. Практически сразу туда ввалилась рыжеволосая женщина в белом халате, по всем признакам – завхоз. Грохнула тарелку на Ленкину тумбочку и сердито фыркнула: «Они тут будут морды друг другу бить, а ты им обеды носи, как в ресторане!»
- Так не носили бы, - в ответ оскалилась Кулемина.
- Приказ директора! Ешь давай, зря что ли таскала на третий этаж?
Есть совсем не хотелось. Отодвинула тарелку подальше и завалилась на кровать. Измученный организм даже не пытался бороться со сном, и через пару минут она задремала. Сквозь сон поняла, что кто-то трясет ее за плечо. Почему-то в еще не отошедшем забытьи Ленке показалось, что это дед. Сейчас скажет ей мягким заботливым голосом: «Ленок. Не спи на закате, голова болеть будет». Но наяву в сознание резко ворвался уже знакомый голос классного руководителя, и иллюзия рассеялась.
- Поднимайся, давай!
Кулемина поднялась, пытаясь пригладить волосы, моргая сонными глазами, чувствуя боль от каждого движения. Кажется, за время сна все ее синяки стали еще болезненнее.
- Что? – губы пересохли и не слушались.
- Ты добилась, чего хотела. Им ничего не будет. И я хочу знать, что ты задумала! Учти, теперь я за тобой пристально слежу. И если увижу хоть на одной из них хоть один синяк, тебе будет плохо. Усекла?!
- Усекла, - зло выдавила Лена.
- Что? Повтори!
- Синяков не оставлять, - подняла взгляд, и учитель на мгновение замер от болезненного блеска зеленых глаз. Резко сжал подбородок и процедил, глядя прямо в глаза и не давая отвести взгляда:
- Ты у меня под конвоем ходить будешь. Я не потерплю беспредела. Хочешь проблем? Ты их получишь!
Ленка упрямо отвела взгляд, всем своим видом показывая, что на угрозы ей плевать, и она будет поступать так, как считает нужным.

Вечером Степнов собирался домой. Денек выдался нервный. Хотелось курить, но сигареты, как назло, закончились. На улице было еще тепло, поэтому скинул спортивную куртку, наслаждаясь вечерней мягкой прохладой.
Показал пропуск охраннику, прошел за ворота. Быстрым шагом до ларька, пальцы резко рвут целлофан на сигаретной пачке. Щелчок зажигалки и табачный дым проникает в легкие, впитываясь в кровь, несясь по венам к измученному за день мозгу. Тяжелый выдох вместе с клубами дыма. Да, денек выдался… И это только первое сентября. Что же будет дальше? Еще пара торопливых затяжек и недокуренная сигарета летит в урну. Начал накрапывать мелкий дождик. Так и не надев куртку, мужчина быстрым шагом направился к автобусной остановке.

Прошло три дня. За то, что Лена не сдала своих обидчиц Степнову и Савченко, инцидент те посчитали исчерпанным. Теперь можно было новенькую просто не замечать. Обломали и достаточно. Но Кулемина так не думала. Надо было только дождаться удобного момента, эти пятеро вечно ходили стаей. Даже в туалет все вместе.
Наступила пятница. В большой светлой комнате за широким столом сидели классные руководители во главе с завучем Борзовой Людмилой Федоровной.

Родители учеников ставили подписи в ведомости, слушали рекомендации учителей и забирали свое чадо домой на выходные. В это время Лена слонялась по коридору. За ней сегодня все равно никто не придет. И хоть она сама просила деда не забирать ее, было тоскливо. Как в детском саду, когда всех детей разобрали, а ты сидишь и дуешься, что за тобой никак не придут, злишься, сопишь, и уже почти плачешь… А потом приходит мама, и ты с радостным визгом готова задушить ее в объятиях, сразу забыв про все обиды.
В этот день забрали всех Ленкиных одноклассников. Из кабинета вышел Степнов и остановился перед Леной, сидящей на корточках.
- Да, где-то я, видимо, нагрешил, раз придется еще и выходные с тобой провести.
- Вам не все равно? – даже не подняла глаз.
- Если бы ты отчалила домой, было бы лучше. Ладно, поднимайся. Сейчас свободное время, можешь идти в спальню. Борзова тоже домой уходит, так что телевизором мучить тебя будет некому.
- А прогуляться можно?
- Нет.
- Почему?
- Потому что. Одной гулять не положено, а я с тобой нянчиться не собираюсь.
- Знаете, Виктор Михалыч, - Лена редко смотрела ему в глаза, но сейчас Степнов вновь почувствовал, как спину сковал холод от этого пронзительного взгляда, - не смотря ни на что, я думала, что вы все же нормальный. А теперь вижу – вы просто урод, которому на все плевать. Равнодушный, думающий только о себе урод!
- Вон пошла! – мгновенно отреагировал учитель, цедя слова сквозь зубы. Только бы не видеть этого уничтожающего взгляда.
Ленка развернулась и помчалась в сторону лестницы. Ворвалась в спальню и упала на кровать. Досада на то, что сейчас ее одноклассники уже дома, а она тут, что не может даже на улицу выйти, что Степнов обращается с ней, будто она не человек, а грязь из-под ногтей, заставила сжать жидкую подушку в кулак и резко рвануть, так, что ткань затрещала. Уселась на подоконник и уставилась в окно. Начал накрапывать дождь, постепенно перерастая в ливень. Уже стемнело и на территории школы зажгли фонари. В коридоре работал телевизор. Лена кусала губы, чтобы не зареветь.
Стук в дверь был неожиданным, но она даже не повернулась.
- Не спишь? – сухой голос Степнова.
- А что, не видно? – огрызнулась Кулемина.
- Отбой был уже. Время двенадцать ночи.
- И что? Если я спать не хочу?
Учитель немного замялся. Все же Лена новенькая, в школе всего неделю, домой ее не забрали. Понятно, что не спится человеку. К тому же ее слова сидели неприятным осадком где-то глубоко внутри.
- Ты к футболу как?
- В смысле? – Лена только сейчас соизволила взглянуть на мужчину.
- Матч пойдешь смотреть? Наши играют.
- А можно? – голос слегка дрогнул. Не могла поверить своим ушам. Может, Степнов с лестницы упал, что так странно добр к ней?
- Если хочешь. Мне без разницы, а ты все равно не спишь.
- Типа пожалели меня? – скривилась девушка, снова отворачиваясь к окну.
- Не будь дурой. Раз такая гордая, сиди тут. Мое дело предложить.
Не дожидаясь ответа, хлопнул дверью. Ленка маялась, ходила из угла в угол, прислушивалась к шуму матча и выкрикам учителя. «Какой эмоциональный» - усмехнулась про себя. Уже до дрожи хотелось тоже хоть одним глазком взглянуть, хотя бы счет узнать. Да и в конце концов, что такого, если она придет и тоже посмотрит? Телевизор школьный, а не лично Степнова. Так что это она сама так решила, а не потому, что он ее позвал.
Осторожно вышла в коридор, прошла к холлу. Степнов сидел в кресле Борзовой, закинув ноги на стул и то и дело вскакивал, вопя: «Ну… Ну!!! Б-б-блиин! Вы что творите-то! Ну кто так играет?!»
Кулемина молча присела на свободный стул. Да, кресло было предназначено только для завуча. Ученики вынуждены были сидеть на жестких стульях по целому часу, зевая перед телевизором.
Степнов лишь глянул на Ленку, промолчал и вернулся к просмотру. Через десять минут уже оба орали, размахивая руками и топая ногами. К просмотру присоединился еще и охранник, не выдержав заразительных воплей эмоциональной парочки. На месте никто не сидел, замерев перед экраном телевизора, отсчитывая последние секунды.
- Гооол!!! – присел в истошном крике Степнов.
- Гооол!!! – подпрыгнула Ленка.
- Еееее!!! – вопил охранник, приплясывая на месте.
Не выдержав всплеска эмоций, учитель подхватил Ленку и закружил в крепких объятиях по коридору. Девушка только охнула и уставилась огромными глазами в счастливое лицо мужчины. Степнов быстро понял, что перегнул палку, отпустил ученицу и для равновесия стиснул в руках охранника.
- Фуф, теперь можно и выдохнуть, - справившись с неловким моментом, уже спокойным голосом проговорил физрук. – Кулемина, марш спать. На сегодня просмотр окончен.
Лена только благодарно улыбнулась Виктору Михалычу и медленно пошла в спальню.

Странно, но после совместного просмотра футбольного матча Степнов стал с Леной еще грубее. Укорял себя за излишнюю мягкость и опасался, что после подобного панибратства девчонка сядет ему на голову и совсем обнаглеет.
Дни тянулись медленно и скучно. Лена наблюдала за одноклассниками, иногда даже болтала с ними ни о чем. Девчонки почти не общались с ней, но она к этому и не стремилась. Неожиданно представился случай обломать Прокопьеву, которая только что не лопалась от собственной крутости, когда рядом появлялась Лена.
Аня попросилась выйти с урока, предварительно шепнув соседке по парте, что уже нет сил слушать эту нудятину и она идет курить. Следом же отпросилась Лена, не обращая внимания на едкое замечание учителя про коллективный понос. Быстро дошла до лестницы, поднялась на чердак.
- Чего приперлась? – Аня курила, присев на ступеньки.
- Долг тебе отдать, - процедила Лена, возвышаясь над одноклассницей.
- Оставь себе, - нагло ухмыльнулась Прокопьева.
Лена быстро схватила Аньку, заломив руку за спину. Жертва взвыла, роняя сигарету на грязный пол:
- Тебя Белута уроет!
- Да плевать. На твоего Белуту кто-нибудь и покруче найдется, - прижала лицом к стене. – Еще хоть раз посмотришь косо в мою сторону, я найду способ, и от тебя только мокрое место останется.
- Ладно, отпусти, - простонала Аня. – Пусти, больно!
Кулемина отпустила Аньку.
- Хорошо, никто больше не будет на тебя косо смотреть, никто ничего плохого говорить не будет, и пальцем тебя не тронет. Только чтобы понять, что ты не крыса, ты должна пройти испытание. Кто не с нами, тот против нас. Боевое крещение, прописка, называй, как хочешь.
Аня уже успокоилась и снова закурила.
- Я не собираюсь ничего никому доказывать, - Лена скрестила руки на груди.
- Что, в штаны наложила?
- Нет, - стиснула зубы. – Что надо делать?
- Сегодня вечером узнаешь.

Вечером после отбоя весь класс осторожно вышел из школы. На третьем этаже охранник уже храпел, к замку двери подходил обычный ключ от квартиры Белуты. Черный ход из столовой закрывался на тяжелый засов. Весь класс, бесшумно ступая по мокрой траве, приблизился к высокому забору.
- Вот тут, - Белута кивнул Ленке. – Здесь можно выбраться наружу. Видишь, кирпич отколот? Ставишь ногу на него, подтягиваешься, там выше еще один выступ. А потом спрыгиваешь вниз. Тебе надо дойти до ларька, купить пачку сигарет и вернуться.
- И это все? – Лена с недоверием смотрела на парня. Уж слишком все просто.
- Все. Это испытание проходят абсолютно все новенькие. Так что вперед.
Ленка поставила ногу на кирпич. Мокрая стена была скользкой, куртка задиралась, и живот соприкасался с ледяной поверхностью. Забралась на самый верх, а потом осторожно, свисая на руках, спустилась вниз. Прыгать с такой высоты опасно.
В конце улицы тусклым светом светились окна ларька. Чуть дальше автобусная остановка. Ночь, на улице ни души. Запомнила место, откуда спускалась. Спрятав руки в карманы, Ленка дошла до ларька, купила сигареты. Постояла минуту, наслаждаясь сыростью и прохладой. На остановку подъехал последний автобус. Огромный соблазн прыгнуть в него и уехать подальше, спрятаться, чтобы никто не нашел. Но нельзя. Надо возвращаться. Подошла к забору. Прошлась замёрзшими пальцами по кирпичной кладке. Идеально ровная. Никакого выступа. Может, она место перепутала? Нет, вот и глубокие следы от ее прыжка вниз. До Кулеминой, наконец, дошло. Испытание состоит не в том, чтобы вылезти, а в том, чтобы вернуться. Место, где нужно залезать обратно, ей, конечно, никто не показал. Темнота, противная морось и холод, тонкие пальцы сантиметр за сантиметром на ощупь пробуют кирпичную стену. Ничего. В темноте найти что-либо просто невозможно. Пришлось бегом нестись обратно к ларьку, покупать зажигалку, потом снова назад. Прошло уже два часа, а поиск так и не дал результатов. Ленка сильно замерзла и была на грани паники. Если ее утром обнаружат за забором, то выгонят из школы, а там… Даже думать не хотелось.
Отчаявшись, нащупала в кармане телефон. Несколько слов охрипшим голосом в трубку. Присела, обхватив себя руками, и стиснула зубы. Через час распечатала сигаретную пачку и неумело прикурила. Едкий дым обжег горло, но мерцание и тихое потрескивание оранжевого уголька немного успокаивало. Еще через полчаса в кармане ожил телефон.
- Приехал? Подходи к школе. Я сама тебя найду.
Гуцул смотрел на Ленку, как на ненормальную. Все синяки уже сошли, но она была насквозь промокшая, замёрзшая и с сигаретой в руке.
- Лен, что происходит? Ты куришь?
- Гуцул, мне надо перебраться через забор. Помоги, - голос совсем осип.
- Лен, дай, хоть обниму тебя, - прижал к теплой груди. Позволила себе минуту погреться, а потом отстранилась.
- Не время сейчас. Я на эти выходные домой еду. Там и увидимся. Не обижайся. И спасибо, что приехал. А теперь подсади меня…
Пришлось встать ногами парню на плечи, чтобы хоть как-то закрепиться на высоте. Пара секунд, на аккуратное приземление сил уже не осталось. Рухнула прямо на грязную траву. Постояла с минуту, прислушиваясь к ощущениям. Вроде бы, все кости целы. Бегом рванула к черному ходу, открыла тяжелую дверь, закрыла засов, дальше рысью по коридору, по лестнице, на третий этаж… Рванула дверь на себя – заперто. Села прямо на пол и нервно рассмеялась. Далее началась кропотливая работа по раскурочиванию замка.

Лена ворвалась в спальню. Сегодня как раз был четверг и в кроватях некоторые ютились по двое. Грубо толкнула в плечо пару, расположившуюся в постели Прокопьевой.
- Кулемина? – разлепил один глаз Белута.
- Не ожидал? – Лену трясло от злости.
- Нашла, значит, где назад возвращаться… Молодец, не все находят. Сигареты принесла?
Кулемина с силой швырнула мокрую початую пачку на одеяло.
Степан усмехнулся.
- Без обид, Лен. Теперь ты с нами. Добро пожаловать.

В школу после выходных, проведенных дома, возвращаться было совсем тяжко. И хоть Лена немного привыкла, но сравнить с домом то место, где в силу обстоятельств ей приходилось жить почти целую неделю, просто невозможно. Дед два дня не отходил от нее, накупил ее любимых в детстве конфет, которые она с удовольствием уплетала раньше, а сейчас была совершенно равнодушна. Своя ванная, любимая ароматная пена, уютная пижама и постель, пахнущая домом, а не казенные простыни. В кафе к Гуцулу дед Ленку все же не пустил, как она не просила. А дома у них парень не появлялся - Петр Никанорович и раньше недолюбливал ухажера внучки, а после всего случившегося даже имя его слышать не желал. Лена решила не спорить с дедом. Все же по родному человеку она скучала гораздо сильнее, чем по парню, и деда обижать совсем не хотелось. Проболтала с Игорем по телефону полночи, пока глаза сами собой не закрылись.

После первого урока всех принудительно выгнали на линейку на улице. Дождь временно прекратился, и собрать всех учеников в относительном порядке в школьном дворе было проще, чем в помещении. Повод экстренного собрания заставил учеников недовольно загалдеть. Завтра в их школу нагрянут журналисты с местного телеканала. Давно обещались уже, но все тянули почему-то. А тут, как снег на голову, предупредили только за день. Было объявлено, что после уроков все учащиеся отправляются на генеральную уборку школы и территории. Нужно было отдраить все помещения, убрать мусор на стадионе и площадке, оттереть надписи на стенах. Так же был дан строгий инструктаж по поведению на завтрашний день. Людмила Федоровна Борзова особенно уделила внимание девочкам.
- Не вздумайте размалеваться, как обычно! Никакой косметики! Чтобы нам не пришлось краснеть за вас, будто в школе не девочки учатся, а продажные женщины! Увижу, кто курит – лично прослежу, чтобы ни один из вас не отправился домой на выходные, а так же конфискуем все мобильные телефоны. И на завтрашнем мероприятии только попробуйте хоть что-то выкинуть! Все поняли? – слова завуча уносило ветром, поэтому женщине приходилось прилагать огромные усилия, чтобы донести свою светлую мысль до учеников.
Вечером все валились с ног от усталости, Ленка намахалась тряпкой на год вперед, отмывая стены от следов обуви и маркеров. Последней точкой этого сумасшедшего дня стала завхоз. Елена Петровна, вооружившись подмогой в лице девятиклассников, притащила целый ворох новых покрывал.
- Вот! Постели застелите! И чтобы завтра все тут сияло и сверкало! И покрывала не заляпайте!
- А после этой показухи вы их заберете? – насмешливый голос.
- Нет, - поджала губы завхоз. – Савченко сказал насовсем покрывала вам отдать. Хотя… Я бы не дала. Все равно все загадите через неделю!

Следующий день прошел под эгидой натянутых улыбок, нарочитой вежливости и небывалого смирения. Ученики и сами прекрасно понимали, что подставлять родную школу, которая так удачно заменила им места, не столько отдаленные, все равно, что плевать в колодец, из которого пьешь. Поэтому с упоением на лицах рассказывали корреспондентам о светлых планах на будущее, о замечательной, дружной жизни в школе, о заботливых учителях и понимающих психологах.
А далее следовал обещанный сюрприз. Савченко объявил, что сейчас учащиеся выпускного класса собственноручно накормят их обедом. То есть в кабинетах труда девочки будут делать какую-то выпечку, а мальчики смастерят стол. Вся соль, а Савченко просто сиял от гордости за свою придумку, в том, что вместе с учениками бок о бок работают и учителя. С мальчиками женская половина коллектива, а с девочками мужская.
Вообще, в школе действительно имел место принудительный факультатив по труду, поскольку такого предмета в старших классах уже не предусматривалось. Но все было намного свободнее – пацаны по большей части пинали балду, девчонки даже не думали надевать ни фартуки, ни косынки, как это было положено. Вела уроки домоводства библиотекарь Светлана Уткина, попросту Светочка для учителей и Утка для учеников. Кто-то чересчур остроумный даже нарисовал на стене возле библиотеки медицинскую утку, а бедная женщина потом рыдала целый день.

Степнов не слишком одобрял такое вот ноу-хау директора, но и спорить тоже не рвался. В конце концов, один раз потерпеть можно. Да и школьный психолог разливалась соловьем перед журналистами, что это мероприятие очень сближает преподавателей и учащихся.
Из мужчин явились помогать девчонкам Степнов, Рассказов, Милославский и сам директор Николай Палыч Савченко.
Виктор зашел в кабинет труда и чуть не лопнул от душившего его смеха – все семь девчонок стояли в ряд в белых фартуках и косынках. На лицах ни грамма косметики – ну просто институт благородных девиц, ей-богу!
Каждому мужчине досталось по две ученицы, а Степнову одна Кулемина. Было видно, что Ленке не по себе в таком наряде. Девушка не была уж очень высокой, Виктору ее макушка доставала лишь до подбородка, но на фоне остальных «метр с кепкой» выделялась очень сильно, поэтому телевидение снимало ее больше всех. Немного нескладная, высокая, сутулая, она комично смотрелась в белой косынке и фартуке до колен. Степнов старался быть серьезным, но получалось с трудом. Видно, Лена тоже проявляла самоиронию, и пока оператор настраивал аппаратуру, повязала косынку ушами наружу. Физрук прыснул, но потом, придя в себя, тихо рыкнул: «Кулемина, отставить юмор!»
Предстояло испечь пирожки с разной начинкой под чутким руководством Светочки, которая сегодня просто расплывалась от счастья, что не будет швыряния друг в друга тестом и истеричного смеха прокуренных девчачьих голосов.
- Виктор Михалыч, вы умеете готовить? - Лена шепотом спросила учителя, наклонившись поближе.
- Вот это, - ткнул пальцем в готовое тесто, - не умею. Ну ты же девчонка, должна уметь.
- Не, я тоже не умею.
- Ладно, не дрейфь, Светочка скажет, что делать.
Ленка коряво месила тесто, утопая пальцами в липкой массе, а Степнов почему-то не мог оторвать глаз от ее лица. Странно, раньше она никогда не интересовала его, уж внешне тем более. А сейчас… Может дело в том, что впервые он смог рассмотреть ее глаза, не прикрытые длинной челкой. Светлые, чистого зеленого цвета, искрящиеся и живые. Белозубая улыбка, когда тебе самому впервые за долгое время хочется откровенно улыбнуться в ответ. Он даже уже не жалел, что Савченко затеял всю эту показуху с готовкой. Ему понравилось быть рядом с Леной. Еще тогда, когда они вместе смотрели футбол, понравилось. Но сейчас было как-то иначе. Лена совершенно не умела готовить, вся перемазалась в муке и тихо хрипло смеялась себе под нос, но с ней было удивительно легко, без напряга, преследующего его практически постоянно.
Виктор раскатывал тесто на кривые лепешки, а Ленка лепила пирожки из приготовленной Анькой Прокопьевой начинки.
- Блин, у нас с вами такие уроды получаются! – слишком громко пробасила Лена.
- Тихо ты! – неосознанно ухватил за руку. – На этих пирогах не будет написано, кто их слепил. Типа не мы, и все дела. А если ты будешь орать, этот голодный оператор снимет на всю страну наших инвалидов.
Слепленные совместно корявые пирожки отправились на раскаленную сковородку, когда дошла очередь Кулеминой и физрука. Ленка ловко кинула свое произведение в раскаленное масло и сдавленно вскрикнула. Жир попал на кожу и обжег руку.
- Больно? Дай посмотрю, - Степнов схватил Ленкину руку и слегка подул. Девушка смутилась и выдернула запястье из мужских пальцев.
- Не больно, Виктор Михалыч, - посмотрела удивленно.
- Черт, горит! – рявкнул Степнов и принялся переворачивать подгоревший пирожок, мысленно ругая себя за такое проявление внимания к ученице. Подумаешь, обожглась немного!

Через полчаса в кабинет внесли изготовленный пацанами стол. Журналисты дружно умилялись, брали интервью у учителей и школьников, пробовали стряпню. Савченко был доволен, как слон. Кажется, все удалось. За всеми этими мероприятиями пронырливые журналюги не удосужились заглянуть в старенький спортивный зал и прачечную.

Вечером, когда уже можно было расслабиться, все вздохнули с облегчением. Ученики гуськом потянулись к хозблоку, мечтая скорее покурить, учителя тихо обсуждали прошедший день.
- Все же молодцы у нас ребята! – немного робко улыбнулся историк. – Так вели себя!
- Попробовали бы они по-другому, - отозвался Степнов. – Кстати, куда они там разбрелись? Снова курить помчались?
- Да покурили уже, слоняются по этажам. Время-то еще не много, в спальни рано идти.
- Ну мои шляться не будут. Сейчас всех на улицу отправлю. Пусть проветрятся.
Степнов командным криком собрал свой класс и заявил, чтобы все выходили на прогулку. В ответ раздалось нытье, что на улице холодно, но физрука это нисколько не разжалобило. Только девочкам разрешил сидеть в классе, а пацанам всучил баскетбольный мяч.
- Вот вам развлечение. Заодно согреетесь.
- А мне можно тоже поиграть? – раздался рядом хриплый голос Лены Кулеминой.
- Лен, они не в вышибалы играть идут, а в баскетбол.
- Я знаю.
- Ну иди, - даже немного растерялся мужчина.

Степнов сидел на скамейке рядом с площадкой и не мог оторвать глаз от игры, не обращая внимания, что уже вовсю льет дождь. Вернее, не от игры, а от игрока… В другой раз он следил бы за ходом поединка, но сейчас, поскольку в команде была новенькая, он смотрел только на нее. Чувствовал телом каждое ее движение, почти ждал, что Лена ошибется, потеряет мяч, испугается чересчур жесткой игры. Но нет. Девушка и сама играла совершенно по-мужски, дерзко и грубо, ни в чем не уступая пацанам. Парни уже скинули с себя одежду, и теперь сверкали влажными телами, гоняя мяч и забрасывая его в кольцо, на котором вместо сетки болтались ржавые цепи. Лена изредка дула себе под кофту, оттягивая ворот, убирала с глаз мешающие волосы. А потом и вовсе скинула толстовку, оставшись в одной майке-боксерке.
Степнов даже привстал. Совсем с ума сошла! Простынет ведь! Но остановить игру не мог чисто физически, приклеившись к скамейке и взглядом поглаживая мелкие мурашки на влажной спине и плечах девушки, не отдавая себе отчета в том, как он сейчас смотрит на свою ученицу. Давно его уже не трогала так ничья игра. И вообще, его давно уже никто и ничто не трогает. Но вот сейчас… Он восхищался. Он гордился. Он сжимал кулаки и рычал от удовольствия, когда она с легкостью забрасывала мяч в кольцо. Это какое-то восьмое чудо света, эта девочка. Разве возможно, чтобы она была непосредственной и легкой в одной обстановке, ярым болельщиком в другой и блестящим игроком в третьей? Пока она просто ребенок. Ребенок с непростым прошлым за плечами… Стоп! А что он, по сути, знает о ней? Скупой рассказ Савченко о драке в ее прошлой школе. Все.
В последний раз глянул на Лену и резко встал. Быстрым шагом достиг кабинета директора. Николай Палыч уже собирался домой.
- Виктор? У тебя дело ко мне?
- Нет. Я просто хотел посмотреть личное дело Кулеминой. Дадите? Завтра занесу.
- Да, бери, конечно.
Мужчина порылся в папках и достал внушительных размеров талмуд.
- Вот, держи.

Виктор пришел в подсобку, включил настольную лампу и сел за стол. «Кулемина Елена Никитична. Личное дело».

На дешевой бумаге формата А4 умещалась вся жизнь ученицы Лены Кулеминой с первого по десятый класс включительно. Мужские пальцы медленно перебирали листы, скрепленные в скоросшивателе. Нехорошее чувство, будто роется в чужом грязном белье, засунул подальше. Он имеет право знать все о своих учениках. Хочет знать, и точка.
Табель об успеваемости – всего лишь одна тройка, да и то по физике. «Девчонке простительно», - подумал Степнов и задумчиво потер лоб. Вряд ли отмороженная девица училась бы так прилежно на протяжении всех школьных лет. На его памяти у него был всего один способный ученик, который учился на отлично – вредный мелкий хакер, теперь давно уже выпускник.
В отдельном мутном файле лежало две потрепанные фотографии. На обеих была Лена. Совсем еще юная, в спортивной форме, улыбающаяся, подмышкой баскетбольный мяч. Степнов долго разглядывал снимки. Блики от лампы падали на глянцевую поверхность, пришлось даже отвернуться от стола, чтобы рассмотреть как следует. Заметил, что улыбается все это время только тогда, когда улыбка начала медленно сползать с лица. По углам на фотографиях болтались полоски скотча с приклеившейся к ним бумагой, неаккуратные рваные края которой давно замусолились. Будто кто-то вырвал с корнем эти изображения из истории школы. Скорей всего, эти фотографии висели на доске почета, так часто делают, вывешивая на стенде изображения учеников, являющихся гордостью школы. «Это ж как надо было накосячить, Кулемина, что даже знать тебя теперь не хотят?»
Степнов откинулся на стуле и потер лоб. Глянул на время и присвистнул – он уже час сидит тут. Давно пора идти домой, но личное дело жгло руки. Что скрывать? Он рассчитывал узнать, что именно произошло, из-за чего Лена оказалась тут, может, хоть какие-то подробности… Зачем ему это? Четкого ответа сам себе дать не мог. Может потому, что уверенность в том, что Лена заслуженно попала сюда, что она такая, как все, заметно пошатнулась за последнее время. Тогда, чуть больше недели назад, он корил себя за то, что проявил непозволительную мягкость к ученице, позволив ей после отбоя смотреть телевизор, да еще как смотреть! После того случая он стал с ней строже, давая понять, что тот эпизод ничего не значит, чтобы не расслаблялась. Он ни с кем не позволял себе панибратства, ни с кем не миндальничал, но с Леной проявил всю свою природную суровость. А она… Он ожидал неповиновения, хамства, всего того, чем так щедро одаривали ученики своих преподавателей. Ленка же на все его замечания, практически придирки только серьезно кивала, принимая к сведению. Или делала вид, что принимает. И вроде бы паинькой она не была, но ему совершенно не хотелось рявкать на нее, как не старался возбудить в себе это желание. Вся его строгость разбивалась об один только прямой открытый взгляд. Он удивлялся – как ей удалось за такое короткое время завоевать у одноклассников доверие и уважение, если учесть первый день ее пребывания тут. Лена никуда не лезла, была немного в стороне, но вроде бы и со всеми. Всегда спокойная, как танк, уверенная и совершенно без закидонов и корявых понтов, которыми грешили практически все воспитанники школы. Он проникся к ней симпатией. Может, еще тогда, а может, сегодня, когда они бок обок латали дыры в пирожках, смеясь, как добрые друзья. В любом случае, сейчас что-то поменялось в отношении к ней. Это настораживало, но еще не пугало. Степнов уверял себя, что в его интересе нет ничего личного. Руки вновь тронули папку.
Сведения о родителях, медицинская карта, какие-то справки, целая гора тестов на вменяемость. И даты… Судя по ним, Лену проверяли день за днем, подкидывая все более бредовые тесты. Красным были подчеркнуты результаты – абсолютно вменяема. Какие-то записи психолога, в которых черт ногу сломит, снова тесты. На склонность к насилию, к неуправляемой эмоциональной возбудимости, к алкоголизму и наркомании. Жуть какая-то. Видимо, Кулеминой занимались очень плотно.
Далее вытащил вырезки из газет – заголовки пестрили такими названиями, что становилось тошно. Дешевые желтые газетенки, но, тем не менее, пресса, которой до сих пор склонен верить честный российский гражданин. Наткнулся на странное фото. Девушка на ринге молотит соперницу, лицо искажено яростью, мышцы напряжены, зубы обнажены в зверином оскале. А рядом фото красивой блондинки на больничной койке. Подпись гласила – «Бои без правил в школе. Спасите наших детей!» Только сейчас до мужчины дошло – на фото с ринга Лена. Тряхнул головой, достал цветные фотокарточки счастливой, улыбающейся девушки. Положил рядом. Сколько у этой девочки лиц и масок? Какая она на самом деле? Виновата или нет? Сомнений не осталось – именно эти бои без правил и жуткие кадры по большому счету и решили судьбу Кулеминой. После такой подачи кто угодно поверит в то, что одна ученица хладнокровно изуродовала другую. Прочитал душещипательное интервью бабушки пострадавшей, которая в красках расписывала, что одноклассница жестоко избила ее талантливую, красивую внучку из зависти к ее успеху. Дерьма на голову Ленки вылито было предостаточно. А в конце статейки приписка – «обвиняемая в избиении одноклассницы Кулемина Е.Н. от комментариев наотрез отказалась».
Степнов сжал ладонями виски. Ни черта ничего не прояснилось. За что, почему, избила ли? Правду знает только сама Лена. Ну и эта Полина, которая оказалась в больнице с сотрясением мозга и переломом ключицы.

Внезапно в тесное помещение подсобки как вихрь ворвалась Кулемина, принося с собой запах дождя и свежести. Щеки девушки раскраснелись, волосы в абсолютном беспорядке липнут к щекам, толстовка завязана узлом на талии.
- Виктор Михалыч, я мячик занести. Куда его положить? – протараторила Лена и осеклась, остановив взгляд на столе, где были разложены ее фотографии и газетные вырезки. – Зачем вам это? – голос вмиг поменял интонацию, стал напряженным и настороженным.
- Положи мяч в коробку, - Степнов проигнорировал последний вопрос.
Лена кинула мяч в коробку, стоящую в углу. Замялась, не торопясь уходить. Мужчина встал и подошел к девушке.
- Лен, расскажи, как все на самом деле было? – серьезный взгляд в глаза.
- Зачем? Вы все равно не поверите, - отвела глаза. – Как и все остальные. Я пойду. До свидания.
- А может, поверю?! – крикнул вслед, но ответом стал хлопок двери.

Шли дни, складываясь в недели. Ленка окончательно привыкла к новой школе и одноклассникам. Быстро поняла, что ее принципы и понятия никому тут не нужны, поэтому выпендриваться и доказывать, что ты не индюк не было смысла. Вместе со всеми болталась ночами по пустынным улицам, сидела с девчонками в курилке, болтая о всякой ерунде, и ночевала в положенные дни в приватной спальне. Пришлось договориться с Мелким – Пашкой Зубаревым, что ночевать они будут вместе, поскольку пары не было ни одному, ни второму, а тянуть жребий совсем не хотелось. Пашка – тщедушный субтильный пацаненок, вскрывал машины и тырил оттуда все, что можно было украсть, за что и попался. С Леной они быстро нашли общий язык, играя после отбоя в карты, а потом засыпая каждый на своей кровати без всякого намека на интим. Одноклассники ржали над колоритной парой – высокая, крепкая Ленка и Мелкий, который едва доставал ей до плеча. С Гуцулом Кулемина виделась не так часто, как хотелось - дед запрещал, но все же, когда старик сменял гнев на милость, они проводили вечера вдвоем.
Сегодня Лена была счастлива. Начались осенние каникулы. Ни разу еще за всю свою школьную жизнь она так не ждала этого дня. Хотелось орать на всю школу от радости. Она думала об этом, беспрестанно улыбаясь, когда тащила тюк с постельным бельем в прачечную, собирала сумку и сдавала так и не прочитанные книги в библиотеку. Вся школа гудела, радостные вопли не могла пресечь даже Борзова, которая мысленно крестилась и не могла дождаться, когда уже их беспокойное хозяйство отправится по домам и можно будет вздохнуть с облегчением. Да, в этот день была счастлива даже грозная Людмила Федоровна.
И только Степнов в пику всеобщему неадеквату сидел мрачнее тучи, сверяя документы и подписи родственников в ведомости. Ждал, когда в дверном проеме покажется седая голова Ленкиного деда. И отпуск был мужчине совсем не в радость. За это время он успел привязаться к Кулеминой. Привязаться на расстоянии, наблюдая за ней, общаясь на уроках и изредка на переменах перекидываясь ничего не значащими шутливыми фразами. Она стала ему в некотором роде необходима, он искал с ней встречи после уроков, стал задерживаться на работе, чтобы посмотреть, как Ленка беспощадно гоняет мяч по баскетбольной площадке. Ее хриплый смех вызывал в нем желание удавиться от накрывавшего с головой нежного чувства. Смысла скрывать от самого себя не было – Лена для него стала больше, чем просто ученица. Начал замечать, что ждет окончания выходных, ненавидя свою холостяцкую квартиру, в которой его уже давно никто не ждет, чтобы снова увидеть белобрысую челку и кривоватую наглую ухмылку, а если повезет, то и искреннюю, открытую улыбку. Несколько раз пытался завести с Леной разговор о ее прошлом, но девчонка была настолько упряма и сразу менялась в лице при одном упоминании, что физрук временно бросил эту затею. Не хотелось ничего из нее вытягивать насильно.
Стройные ряды учеников постепенно редели, а Лена все сидела на стуле в углу. Счастливая улыбка давно сползла с лица, сменившись на беспокойное выражение. Девушка терзала телефон, раз за разом набирая номер.
Степнов понял, что что-то случилось. Уже все разошлись, даже Борзова отправилась домой на заслуженный отдых, а Кулемину все еще не забрали. Подошел к Лене, но она даже не заметила его.
- Лен, за тобой дед приедет?
Подняла обеспокоенный взгляд на учителя и снова уставилась в телефон, бесконечно набирая кому-то. «Блин, Гуцул, возьми трубку!» - зло цедила сквозь зубы.
- Кулемина! – громко рявкнул, привлекая внимание девушки. – Я к тебе обращаюсь! Дед твой приедет или нет?
- Я не знаю. Ни мобильный, ни домашний не отвечает. Он вчера мне звонил, обещал пораньше приехать. А его все нет.
- А звонишь кому? – уже спокойнее. Присел рядом. Хотелось быть ближе. Хотелось, чтобы доверяла…