– Я считаю, главный сатанист мира – финансисты. Жонглируя какими-то дробями, они наживают огромные состояния. Из существующих моделей экономического поведения наименее страшной мне кажется протестантская накопительная этика: во главе угла труд, задача – обеспечить семью, а не получить астрономическое количество бабла. Избавить общество от денег – заманчивая идея, но понятно, что на современном этапе развития это утопия.
Что скажешь о социалке с позиции отца?
– Если бы не было средств на частного доктора, то было бы туго. Вызвать ребёнку врача из поликлиники часто не удаётся. Причём врачей можно понять. На весь район – один доктор по грудничкам. Он нарасхват. Скажем, в двенадцать часов дня у ребёнка температура, а врач уже с утра ходит по вызовам, и твоего малыша нет в планах даже на завтра.
Ты родом из Белгорода. Как там, в провинции?
– Белгород чувствует себя далеко не хуже всех. Достаточно чистый, опрятно выглядит. Шпана есть, но это не самый «гопнический» город. Есть города, где культ криминала вообще запредельный, – Ростов например. «Ростов-папа» – не пустые слова. А Белгород – так называемый красный город, то бишь «ментовской». И дело не только в том, что подбрасывают наркотики, – там вообще всё сосредоточено в руках полиции, и это печально сказывается на административной системе.
А уровень жизни?
– В «Гимне понаехавших провинциалов» я говорю: «Сейчас работал бы в офисе тысяч за двенадцать – для музыканта перспектива просто…» Это очень хорошая зарплата для Белгорода, и такую работу могут получить только квалифицированные специалисты. Цены ниже московских, но не сильно. В московском супермаркете какой-нибудь творожок стоит 30 рублей, а там – 24.
Претензии предъявляются в основном к федеральной власти. Какая у тебя главная претензия?
– Главная претензия – не к коррупции. Не Путин её придумал. Так живёт общество. «Взятки, откаты, отмывание бабок. Черти рогатые жмут друг другу на встречах копыта и лапы». Так было и ещё какое-то время будет. Конкретно во власти меня больше всего раздражает другое. События вокруг выборов показали: нельзя столь открыто демонстрировать, что держишь людей за идиотов. Нельзя делать такую хорошую мину при такой плохой игре. Это уже безоговорочный провал. Власть сегодня – не столько она сама, сколько медийное представление о ней. Так вот в медийном представлении это непоправимая ошибка. Мы не такие дебилы, как им бы хотелось.
Запретные плоды
У тебя много антигероиновых песен.
– Опыт московской студенческой общаги. Но, к счастью, не мой личный.
В Китае барыг прилюдно расстреливают. А в Швейцарии выдают героин по рецепту, чтобы не было преступности.
– Я не думаю, что российские налогоплательщики будут счастливы спонсировать программу типа швейцарской. В бюджете есть дыры посерьёзнее.
Твои коллеги не то чтобы пропагандируют, но популяризируют наркотики в своём творчестве. В некоторых городах им запрещают концерты.
– Я уже вырос из таких песен. Действительно, слушаешь русский рэп и порой думаешь: ну что за романтика в этом? Нельзя на такой теме спекулировать и строить на ней всю свою карьеру. Что касается запретов на концерты, то я не сторонник этих мер, поскольку они придают любой точке зрения, даже самой уродской, дополнительную подпитку. Как будто это мученики, несущие правду. То же самое и нацистов касается.
Почему ты не включил в новый альбом песню «10 суток» о своей отсидке в Волгограде?
– В предыдущий альбом я включил «Мерседес S666» про Баркова. И мне не понравилось, что из всей пластинки, где есть другие интересные вещи, выделяли именно эту как главный хит. Нет, я не смягчился. Думаю, это всё-таки было политическое дело или, лучше сказать, социальное.
В связи с казанскими событиями тема полиции особенно актуальна. Но против плохих полицейских на альбоме – одна песня, а против националистов – три. Что, национализм – главная наша проблема?
– Это серьёзная проблема, и она набирает обороты. Люди ищут виноватых на стороне, вместо того чтобы осознать собственные ошибки.
