О царех, бывших в Великой орде по Батые, и о Темир-Аксаке 8 страница

л. 98

И н паки некто воин нижеградец, упразднися от стражи чреды своея и от многаго труда и неспания возлеже в кущи своей, хотя мало почити. И слыша некоего, повелевающа ему востати. Он же отвеща: «Не деи мне, да опочину мало, понеже зело утрудихся на стражи моей». И возрев, видит ясно святаго Николая глаголюща ему: «Иди и рцы благочестивому царю, да повелит воинство свое осенити честным крестом Господним и священною водою окропити, || ибо предает Господь град сей в руце его». Он же востав скоро тече и поведа благочестивому царю. И бысть якоже повеле святый Николай.

Т аковая же и ина многая знамения достойным и чистыя совести мужем в нощных и явных видениях от Бога изъявляхуся о взятии града бусурманскаго и воинство {90} в крепости и дерзновение подвижущи, яко мню в отмщение безчисленныя многолетныя разливаемыя крове христианския, а оставшихся еще и живых тамо сущих избавляющая от многолетныя работы.

И вся таковая поведаху благочестивому царю. Той же и прочия с ним надеждою веселяхуся, от всех оных чудесных знамений уверяеми, и разумеваху вси, яко Божиим благоволением бысть таковый подвиг благочестиваго царя со христианским воинством.

л. 98об.

Н е по мнозе же и сам благочестивый царь в коемждо оконце храмины своея слыша звон от града Казани, яко глас болшаго колокола Симоновскаго монастыря. И таковым знамением утвержден будучи, наипаче возмогаше в подвизе, ездяще непрестанно по полком окрест града, словесы || умиленными утверждающи и к мужеству приводящи воинство.

В то же время ко благочестивому царю из преимянитаго града Москвы от благоверныя царицы и великия княгини Анастасии Романовны и от брата его великаго князя Георгиа Васильевича прииде посланный, возвещающе ему здравое их пребывание и всякую тишину и благоденствие в государстве. Благочестивый же царь зело возрадовался.

Тогда же прииде к государю и от преосвященнаго Макариа митрополита московскаго и всея России болярин его Иван Семенов сын Фомин-Плещеев со святыми иконы и со благословением, такожде и грамоту подаде ему. В ней же преосвященный митрополит благочестиваго царя и все воинство утверждает пребывати в подвизе и надежды не отпадати. Такожде его просящи прощения в том, еже в начале шествия его в Казань дерзнул ему глаголати, возбраняющи начать путь той на Казань. И по том архиерейским благословением скончавает послание.

л. 99

Егда же подкопы оныя начаша приходити к готовности, извещено бысть || о сем благочестивому царю. Он же по утреннем пении, в день неделный, повеле быти к себе брату своему князю Владимеру Андреевичу, и царю Шигалею Яровичу, и всем князем, и бояром, и воеводам, и полконачалником. И советоваше с ними, како бы, прося у Бога помощи, учинити промысл и приступ великий ко граду и полки около града урядити.

И советовав, повелено бысть величайшей половине пешаго воинства быти на приступ готовым, а третии или мало болши быти с конными полки в поле, стрегущи здравия царева. Такожде и конных разделиша на розные полки. И повелено бысть царю Шигалею и с ним {91} многим воеводам и воинству, такожде и стрельцам, быти на Арском поле, дабы татарове в приступное время из лесов не прошли во град.

л. 99об.

Прочим же воеводам повелено быти с полками по Галицкой дороге за рекою Казанью под лесами, инии же послани быша по Нагайской дороге на Кабан озеро, иным же повелено быти на Бежболде от Волги. И тако разряжены быша полки и устроени к шествию и како быти || им во время приступа, и повелено итти им.

Быша же в коемждо полку при конном воинстве по тысящи стрелцов избранных с пищалми. И казачьих атаманов с казаки у коегождо полку по седми и по осми сот избранных молодцов с луками э, и копьи, и иным оружием. Такожде болярских и воеводских дворов люди кроме оных полков совокупляхуся тысящ по пяти и болши в полк, и полководцов из между себе избравше, тамо же идоша.

Ботер, часть 3, лист 63.

В защищение же пешаго воинства, им же приступати заповедано, повеле государь искусным мастером соделати на катках и колесах из толстых досок щиты многия и ина многа защищающая ухищрения, и тако повеле ко граду приступати.

л. 100

Сим же тако устроенным, православный царь вниде в ложницу свою сокровенно и став пред иконою Богоматере, яже во главе ложа его стояше, пад на колена презелно с великим сокрушением моляшеся и слезы источником подобны от очию изливаше, да поможет ему на противных и христианское воинство да утвердит и сохранит || в целости.

И отре очи своя от слез тайных, и изшед из ложницы своея повеле по воинскому обыкновению в стану своем в трубы трубити и тихо и согласно по набатом и накром бити, дабы полки к шествию немятежно устроилися.

И тако трубам и прочим согласиям воинским вопиющим бе слышати, яко некия песнивыя цветницы возглашаемы и ударяемы всех бывших тамо воев увеселяюще. Яко забывше вся земная на подвиг подвзимахуся, пострадати хотяще за христианскую веру, и за обиду благочестиваго самодержца, и за братию свою — христиан плененных от поганых. И тако убравшися идоша ко граду.

Бе же видети в полцех христианских велие урядство и благочиние, знамена бо и прапоры яко многоразличныя садове и цвети цветяху, оружия же и брони яко ясныя зари светяху и яко солнце во очесех блистахуся. {92} День же той, аще и в есеннее время, обаче зело светел начинашеся, яко мнети и воздуху помогати христианскому воинству.

л. 100об.

Вопля же и клича безчинна не бяше в полцех слышатию, но точию теплыя молитвы со || слезами возсылаху Создателю, просяще помощи съвыше, и друг друга укрепляюще тихо глаголаху: «Не пощадим братие днесь живота своего, ниже поганых убоимся». И пояху идуще стихи, ово спасителных страстей Господних, инии же песни богородичны и мученичны. И единодушно устремишася мужески в подвизе быти и мученическия венцы или победу с похвалами восприяти.

Царь же казанский со избранными своими уведали о сем и такожде начаху уготовлятися. И творяху во граде по своему обычаю худа некая играния. И бяше слышати играние их, яко некая плачевная вещь совершается. И тако благочестивое воинство ото всех стран обыдоша град и сташа кийждо на уреченных местех.

л. 101

Благочестивый же царь по отпущении полков поиде в церковь Благовещения пресвятыя Богородицы и пад пред образом ея, плачевныя и умиленныя молитвы возсылаше. И повеле протопопу Андрею, духовнику своему, начати молебная пения. И знаменався святым крестом поиде ко иным святым церквам. ||

Потом повеле уготовав бранной свой конь привести к себе. И изшед пред все собранное воинство нача явно светлым лицем глаголати, приводящи к мужеству воинство, увещавая при помощи Божией в крепости мужествовати на поганых, воспоминающи мужество предков их, мужествовавших на врагов своих и того ради от Господа венцов сподобившихся и славою безсмертиа цветущих. Яко во время брани великаго князя Димитриа Ивановича с поганым Мамаем и во время брани великаго князя Александра Ярославича Невскаго с нечестивыми немцы.

Таковыя же слова, яко гром изо уст благочестиваго царя изшедшия, слышаще христолюбивое воинство, князи, и боляре, и прочие военачалницы яко едиными усты отвещаша: «Дерзай, православный царю, и призывай Божию помощь, и подщися елико скорее поити на помощь полком уже у града будущим, мы же вси готовы есмы за имя Божие, и за веру христианскую, и за твое царское достояние крови своя пролити и главы положити!»

л. 101об.

Благочестивый же царь, || слышав от них таковыя словеса и видев благонадежное мужество их, зело обра-{93}довася. И вскоре тогда приведен бысть бранной конь царев, вседе нань, убрався в солнцецветущия крепкия брони. И оградився знамением святаго креста, двигшися поиде со всем своим избранным воинством ко граду Казани.

В самое же то время прииде ко благочестивому царю из обители пресвятыя Троицы и чудотворца Сергиа соборный старец имянем Адриан Ангелов со иными священники и принесоша благочестивому царю в помощь непобедимое оружие: Господень животворящий крест с мощьми святых многими, такожде образ пресвятыя Богородицы, и просфору, и воду священную. И подав цареви сия святыя ю дары, вкупе же и благословения и молитвы от игумена и от всея братии тоя святыя обители. Такожде и Димитриевской игумен принесе к государю кресть киликсевской.

л. 102

Сия же честныя дары приим благочестивый самодержец зело возрадовася и знаменався ими глагола: «Благодарю тя господи Боже мой, яко с сими святыми вещми в час сей помощь мне приити благоволил еси!» И поиде в путь свой. || И прешед реку Булак, взыде на гору.

Егда же уведаша в полках государево пришествие, радостни зело бывше, вострубиша во многия ратныя трубы, такожде в набаты и литавры удариша. И бяху гласования та яко гром страшен возгремевш, или буря велия я возвеявшая, или яко древеса дубравная возшумевшая, яко мнети и земли той потрястися, не точию градским упадати хотящим стенам, гласа же отнюдь ниже наухо кричащаго мощно бе слышати.

И пришед благочестивый царь ста противо Арских ворот. И повеле от подкопных мест пушки прочь отвезти. И тако мнози полки пришедше, отвезоша наряд и прочая стенобитная устроения оттуду. К мастеру же, иже подкопы устрояше, посла князя Михаила Ивановича Воротынскаго. Повеле ему порохи зажигати в подкопех, их же бяше в подкопех четыредесять осмь бочек великих.

Воинству же всему пешему ото всех стран повеле приступити ко граду, кроме подкопных мест; тамо воинство в готовности стояше, ожидающи подъятию от подкопов. И тако приступивше || тмочисленныя полки пеших воинов начаша по граду бити изо многих пушек от всех стран. {94}

л. 102об.

Сам же благочестивый царь, яко же обычай имяше по вся дни слушати божественныя литургии, притече ко церкви Сергия чудотворца и повеле литургию начати и не медленно пети. Егда же чтяше диакон на литургии святое Евангелие и возгласи: «И будет едино стадо и един пастырь»,— и вкупе со гласом взорвало подкоп.

л. 103

Бысть же сия лета 7061-го месяца октовриа в 2 день в неделю, на память святых мученик Киприана и устины, в первый час дни. И бяше тогда зело многаго страха и ужаса исполненое дело, ибо от запаления порохов оных многих потрясеся земля на местех подкопных яко от великаго и необычнаго трясения; близу стоящие от страха падоша на землю. Егда же земля на высоту подьяся, бяше тма и мрак на мног час, яко и свет помрачися во дни оном. Града же многия части от основания опровергошася и стрелницы и городки разметани быша. И несошася древеса градныя на высоту со многою землею зело высоко, || и с людми многими, и с прочим поганским ухищрением, противящимся христианом. И меташе поганых, овых во град, овых в ров, иных же за стены градныя.

Зде всякий мужества и храбрости дар имущий и желаяй ведати о многом подвизе и мужестве предков своих, сынов Российскаго царствия, яко они при помощи Божии онаго пресилнаго царства бусурманскаго царственный град Казань восприяша, да прочитает, молю, прилежно немятежным умом, или да приклонит ушеса своя со вниманием слышати таковыя истории.

Егда же, яко рех, взорвало подкоп, тогда воинство христианское под правлением стратилатским потекоша ко стенам градным; и егда еще быша подале от стен, ни из единыя пищали или стрелою стрелено на них. Егда же уже близко быша, тогда первое многой огненной бой на них пущен бысть со стен и з башен. Тогда стрел густость яко частость дождя, тогда каменометания множество безчисленное, яко и воздуха не видеть.

л. 103об.

Егда же с великою нуждою подбишася блиско стен и башен, тогда вары кипящими начаша на воинство лити и целыми || бревнами метати. Всяко же Божия помощь помогаше христианом сим, еже храбрость, и крепость, и забытие смерти даровашеся. И воистинну с поощрением сердца и радостию бишася с бусурманы, вопиюще велегласно: «О Владыко! Не остави нас и подаждь нам в сий час помощь свою!»

И аки бы за полгодины отбиша поганых от окон стрелами и ручницами; из пушек же много помогаше им, стреляюще из шанец на поганых, ибо они уже {95} явственно стояху на стенах и башнях, не хранящеся, яко же прежде, но крепко с христианы и обличие вручь секошася. И могло бы воинство христианское вскоре их победити, аще бы единодушно к тому устремилось. Но много их к приступу поидоша, а мало под стены градныя прииде, мнози бо возвратившеся лежаху, творящися побиты и поранены.

Затем Бог поможе благочестивому воинству: укрепльшися бо дерзновенно поидоша на стены градныя, овии по лествицам, друзии же по древесем лезуще и друг друга подносяще, инии же в подкопное место идеже вырвало, побегоша, овии же храбрии секущеся и колющеся во окна градные с бусурманы.

л. 104

И тако || крестоносныя хоругви христианскаго воинства, на облацех носими, на стены вознесошася от христианскаго воинства. И бяше видети ужаса многа исполнено дело оное. Ибо от пушечнаго стреляния, и от трескоты всякаго оружия, и вопля человеческаго обоих стран мнетися самому граду и земле оной колебатися, от праху же и дыму стрелбищнаго потемне тогда свет.

Погании же аще и видеша конечную свою погибель, обаче зело дерзновенно бияхуся, возбраняюще благочестивому воинству на град восхождения; паки пустиша стрелы яко частыя дождевыя капли или яко град мног. Обаче христианское воинство з Божиею помощию яко вода отовсюду во град пролияшася, и на стены возшедше во град метахуся, и сшедшеся близ из рук сещися и копии колотися небоязненно начаша.

Бусурманы биются себе, и жен, и детей, и имение соблюсти хотяще, христиане же ревнующе по Бозе, хотящи оных поганых, врагов Божиих и православныя веры, до конца истребити. И тамо бе зрение престрашное, яко небоязненно между себе дерзаху, ибо тогда мужественный а, иный и боязливый, равно подвизашася.

л. 104об.

Лиется кровь || христианская, вкупе и поганская, и течет по удолиям. Валяются головы отсеченныя яко шары по улицам града, раненые вопиюще великую грозу подаваху, стеняще и умирающе от тесноты необычныя. Падаше от обою страну множество убиенных, паче же стократно поганых, инии же от тесноты и дыму стрелбищнаго напрасно падаху и задыхахуся умирающе.

По сем видевше погании мужество христианскаго воинства, себе же изнемогающих, абие тыл подаша и оставльши стены и башни градныя побегоша на великую {96} гору ко двору цареву, зане бе той зело крепок, между палат и мечетей оплотом крепко огражден. Христиане же за ними, аще утруждени суще в збруях, а мнози храбрии воины и раны на телесех имуще; и того ради мало обреташеся биющихся.

л. 105

Прочее же воинство, бывшее вне града, яко увидеша, иже уже мнози во граде биются, а татарове со стен побегоша, вси во град ринушася. И лежащие глаголемыя раненые вставаху, и творящиеся мертвые воскресоша, и со всех стран не токмо те, но и из станов || кошевары, и иже у коней оставлены были, и друзии, иже с куплею приидоша, вси збегошася во град, не браннаго ради дела, но на корысть многую. Ибо град той воистинну исполнен был дражайших корыстей, златом, и сребром, и каменми честными и собольми кип<я>щь, и прочими великими богатствы преполн.

Благочестивый же царь во время таковыя Богом дарованныя ему победы на противныя дело велико и удивлению достойно сотвори, подобно великому во пророцех Моисею, иже во время брани на Амалика воздев на высоту держаше руце свои, дондеже враги до конца побеждении быша. Тако и сей благочестивый самодержец во время толикия брани, будущия у христианскаго воинства с погаными, никако же уклонися от церкве, ниже от слезныя преста молитвы, дондеже совершися божественная литургиа.

л. 105об.

Но по совершении ея святый антидор приим, и святыя воды причастився, и у святых икон знаменався, и от служащаго иереа святым крестом огражден бысть, и тогда вседе на конь свой и поиде паки ко граду, с ним же князь Володимер Андреевич и прочии советницы || его. И пришед ста на прежнем месте противу Арских ворот.

Татарове же с ту страну, идеже подкоп взорвало, с царем своим, и весь двор с ним, видевши близкое пришествие благочестиваго царя, уступя аки в половину града, воздержашася на Тезицком рве, биющеся крепко с христианы. С другую же страну, иже ис под горы, запрошася татарове на царском дворе, елико могло их ускорити и вместитися, а нижнюю часть града остави. Ибо града того две части аки на ровнине на горе стоит, а третия зело ниска, аки в пропасти стоит, а поперег аки в половину града от стены Булака даже до нижния части града ров зело глубок.

л. 106

Обаче христиане мужественно и зело храбро наступающе, биюще, и секуще, и колюще бусурманов без всякаго милосердиа. Уже бо тогда в палающих {97} мужественных сердцах ни мало обреташеся милости и пощадения. Ниже бо жен непротивящихся щадаху, ниже младенцов невинность и мягкая телеса обретаху покоя. Ибо из мечетей, и из палат, и из храмин, и из погребов и ям извлачаще, яко скот немилостивъно убиваху их. ||

И бяше сея предреченныя битвы, от всех стран на град восхождения и во граде сечи, часа аки четыре. В то же бранное время такова заповедь от благочестиваго царя предана бяше воинству, да ни един дерзнет назад обозретися или подъяти что, аще бы злато и ризы драгия под ногами были.

На устрашение же сего бяху учинены во всяком полку особныя чиноначалники, идуще созади воинства мечи обнаженны в руках имуще, кийждо за своим полком. Но яко в таковых случаех бывает, мало страху того боятися, зане идеже корыстей желателство, оттуду боязнь и срамота отступает.

И того ради уже мало воинства христианскаго оставашеся, едва, яко рех, мало не вси на корысти падоша, и самыя стрещи того поставленныя чиноначалники. Мнози бо, яко глаголют, по дважди и по трижды с корыстьми в станы отхождаху.

л. 106об.

Храбрии же воины зело изнемогаху утруждьшеся, биющеся непрестанно, корысти всякия ногами топчуще и ничим же прелыцахуся, токмо Бога в помощь призываху. Бусурмани же видевши сие, яко мало остает христианскаго воинства, начаша крепко налегати, || ополчающеся на них.

Корыстовники же оные предреченные егда увидели, что воинство мало по нужде уступают бранищися бусурманом, абие в такое бегство вдашася, яко мнози от них и во врата градныя не улучиша, но множайшия и с корыстьми чрез стены метались, инии же и корысти повергши бежаша, токмо вопияху: «Секут! Секут!»

Но за благодатию Божиею храбрых сердец не сокрушили. Тогда же и оному воинству, иже бяше от нижния страны града, зело тяжко было от належания бусурманскаго, яко в то время, отнеле же во град внидоша, немало от них избиено бысть. Но обаче на оной стране при помощи Божии крепко и неподвижно противо поганых стояху. Со оныя же преждереченныя вышния страны мало что уступиша, яко же речеся, великаго ради множества и належания поганых.

л. 107

Вскоре даша ведати о себе цареви и всем советникам окрест его стоящим, к тому и самому ему зрящу бегство из града оных преждереченных бегунов с корыстьми. {98} И зело ему не токмо лице изменяшеся, но и сердце сокрушашеся, мнящи || яко уже все христианское воинство из града изгнаша погании.

Видев же царь благочестивый сие со искусными советники своими, повеле свою царскую великую хоругвь близ врат градных Арских поставити и сам ту близ ее ста со всеми мужественными советники своими б, в них же бяху нецыи мужие в совершенных летех и состаревшияся во всяких добродетелех и искуствах воинских.

И полку тому великому царьскому, в нем же бяше вящше двадесяти тысящей избранных воинов, абие повелено сойти с коней аки половине, не токмо детем и сродником синклитским, но и самих их множество сшедши с коней потекоша со оными во град, на помощь оному утружденному воинству.

И егда внезапу внидоша во град толикое многое свежее воинство в пресветлыя брани облеченное, иже возопивше: «Боже, помози нам!» — жестоко на нечестивых татар нападше без милости их побиваху.

л. 107об.

И абие царь казанский со всем воинством, видев оное пришедшее на помощь свежее воинство, зело убояшася и не возмогши яростных поражений от онаго христианскаго воинства || стерпети, начаша уступати назад, обаче крепко браняхуся. И тако согнаша татар от всех стран на среду града и погнаша их ко двору цареву, неотступно и крепко наступающе, биющеся с ними.

Егда же прогнаша их до мечетей, иже блиско царева двора стоят, абие изыдоша в стретение их, но не с любезными дары, абызы их, сеиты, молвы, пред великим их мнимым духовным — а по их анарыи или амиром — ему же имя Кулшериф-молла. И сразишася с христианы тако мужественно и жестоко, яко до единаго избиени быша. Царь же со всеми оставльшимися затворися на дворе своем и нача противитися крепко, еще аки на полторы годины биющися.

Егда же видеша, яко не возмогоша помощи себе, тогда отобрав на едину страну жен, и детей, и девиц прекрасных, украшенных в прекрасные и драгия златом испещренныя одежды, их же бе несколко тысящ, и поставиша на единой стране во оном преждереченном дворе цареве, мняще, яко ими и имением сущим на них прельстятся христианское воинство и живити || их будут. Сами же с царем своим отобрашася во един угол, умыслиша не датися живым в руки христианом и составити жесточайшую конечную сечу, точию бы царя соблюсти жива. {99}

л. 108

И поидоша от двора царева на нижную страну града к нижним воротам. Идеже бяху противо их у царева двора с полком воеводы Правыя руки, и не остася с ними воинства уже и полутораста человек; а поганых еще с десять тысящей бяше. Обаче тесноты ради улицы браняхуся им, отходяще и воздержающися крепко.

Прочее же великое воинство с горы оныя потиснуша их зело, паче же заднии конец татарскако полка секуще и биюще. Тогда христианское воинство едва с великою нуждею изыдоша из врат градных; з горы же крепце належаще тиснуша их; а тии об ону страну стояще во вратех биющеся не пущаху их из града — уже бо сим приспело два полка на помощь.

л. 108об.

Татаром же тако тиснувшимся неволею, великаго ради належания с горы, яко с высокою башнею, яже над враты, равно трупия их лежало, средним людем по них идущим на град и башню. || Егда же татарове возведоша царя своего на башню, идеже имянуются Збоиливые ворота, тогда начаша вопияти, просяще мала времени на разговор.

Христианскаго же воинства началнии с прочими утишишася мало, послушающе прошения их. Они же абие начаша глаголати, донеле же рекуще: «Юрт стояше и град главный, идеже престол царский был, тогда даже же до смерти браняхомся за царя и отечество; а ныне царя вам отдаем здрава, ведите его к царю своему, а остаток нас исходим на широкое поле испити с вами последнюю чашу».

Бяше же тамо полк князя Дмитрея Палицкаго ближае прочих, идеже отдаша погании царя своего со единым карачом что наиболш, ему же имя Заниеш, со двема мамичи, в иже бывают воспитани единим сосцем с царским отрочатем ^в, со двема имилдеши. И отдавши царя своего, по христианом абие стреляли г, а христиане по них.

л. 109

И не поидоша погании прямо во врата, но абие скакаху <со> д стены просто, поидоша чрез Казань реку, хотящи пробитися против полку Правыя руки в шанцы, идеже бяше шесть пушек великих. И абие по них ударено || изо всех их. Они же воздвигшися оттуду, идоша налево вниз берегом возле Казань реку аки три перестрела лучных и по конец шанец того полку сташа. И начаша легчитися и метати с себе збрую и разуватися, к бредению реки готовящися. Еще бо их остася полк аки шесть тысящей или мало менши. {100}

Неции же мужественнейшии от воинства бывшаго тамо, их же немного бяше, добыша себе коней из-за реки от станов своих и седши на них устремишася скоро противо поганым и заступиша им путь, которым хотяху итти, и обретоша их еще не прешедших реку. И собрася христиан противо их едва болши двоюсот мужей, ибо зело вскоре прилучишася. Понеже что осталося воинства, то было блиско царя об ону страну града, паче же мало что не все во граде.

л. 109об.

Татарове же пребредше реку [яже мелка бяше в том месте по их счастию] зжидатися начаша на брегу, ополчающеся, готови суще ко сражению. Бяху же с различным оружием, паче же мало не вси со стрелами, и уже на тетивах луков имуще их. И абие учиня || чело немалое, начаша от брегу поступати, а за ними и всем прочим идущим вкупе зело густо и долго, аки два стреляния лучных по примете.

Христианскаго же воинства множество безчисленное со стены града, такожде с палат царских зряху сия, а помощи им, стремнины для великия и зело крутыя горы, никако возмогоша подати. Оныя же воины, бывшия на конех, отпустя татар мало что от брегу, а останному концу из реки не явившуся еще, удариша по них, хотяще их прервати и устроение полка того расторгнута.

л. 110

В них же первый бе князь Андрей Михайлович Курбской, иже первое всех вразися во весь он полк бусурманский, такожде и прочии благороднии, их же собрася уже до трехсот мужей, иже обещалися бяху на поганых ударити и подле полка их погладити, обаче не сразишася с ними подобно того ради, яко первых их некоторых зело пораниша, блиско себе дождався, или негли убояшася толщи полка того. Но и возвратишася паки ззади онаго бусурманскаго полка сещи их начаша, наезжающи и || топчущи их. Чело же поганых иде невозбранно чрез широкий луг к великому блату, идеже конем невозможно. А тамо за блатом уже великий лес, идеже многи погании спасошася.

Сущее же во граде христианское воинство до конца победиша нечестивых, и оставльшияся погании бегати и крытися начаша в твердых полатах, и храминах, и подземных местех, но нигде спастися можаху. И тако падоша вси князи и мурзы казанския, и вси могутаи воинския, и дворовыя царевы, и все воинство поганых.

И пролияся кровь их аки вода по удолиам и стогнам града е, и телеса их лежаху яко сенныя громады ве-{101}ликия. Яко отнюдь не возможно бяше проити по улицам градным, но по верхом храмин хождаху. Многих же нарочитых и живых взяша, яко мужей, тако и жен княжеских и мурзинских, и девиц многих, и сокращеннее рещи — все оставльшияся от посечения быша пленники христианскому воинству, от великих и до малых, и богатство безчисленно от многих лет собранное ими.

л. 110об.

О, дело удивления многаго достойное! О превеликаго Божия действа! || О судеб его неиспытанных! Яко дела едва не целаго веку во един час изволил привести в конечное падение. Яко в мало время безчисленное множество людей языка казанскаго погибе. Яко мнози от благочестивых воинов сподобишася веры ради законно до смерти пострадати и венцы восприяти, прочии же крововяще, паче же освящающе руки своя в крови бусурманской. Аще и сами кровь свою неции источиша за источившаго предражайшую свою кровь за откупление погибшаго человека — радовахуся, обаче светлую победу и торжество над погаными восприимши.

Возвещено же бысть сие благочестивому царю, яко град Казань взят есть и врази его от оружия православнаго подоша. Царь же казанский, и с ним князи ево, и мурзы честнейшия, и прочии оставльшияся вси со всеми имении и богатствы их взяти быша в плен от христианскаго воинства.

л. 111

Благочестивый же самодержец слышав, паче же сам виде таковая, зело возрадовася. Богу победная возсылаше. И посла во град уведати истинну болярина Даниила Романовича Юрьева, сам же || благочестивый удивляшеся зело таковой помощи божии, благодаряше Бога за толикую преславную победу. И посла воеводу князя Димитриа Палецкаго, повелевая ему казанскаго царя привести к себе. И тако приведен бысть.

Благочестивый же царь без всякаго гнева, веселым образом являяся, тихо рече ему: «О, человече, что всуе шатался еси толикая пострадати, или не ведал еси прелести и лукавства проклятых казанцов и совета их послушал еси!?» Царь же казанский, видев веселый образ благочестиваго царя, обрадовася и пад пред ногами его, вину свою объявляя, прощения и милости прося, прелыценна себе сказывая погаными казанцы и прося прияти святое крещение. Щедрый же православный государь не токмо от опалы его пощаде, но и прощение совершенное дарова ему.

Потом и из града храбрый стратилат князь Михаил Иванович Воротынской [Ему же вручено бяше под {102} правление все воинство, отделенное на приступ ко граду. И подвизавыйся на брани той с начала приступа даже до взятия совершеннаго.] присла к государю с ведомостию извещающи, глаголя сице: «Радуйся благочестивый самодержце, яко милостию Божиею, || твоим государским храбрством и счастием, совершися победа над погаными! Ибо конечно избиени быша, оставшии же яти суть. В палатах же и погребах безчисленное богатство взято, такожде княжеския жены и мурзинския, и дети их, и прочий весь народ множество многое держимо есть до твоего государева указу».

л. 111об.

Благочестивый же царь, яко не того ради толик подвиг подъят, дабы богатство приобрел некое, но дабы мог тамо православие утвердити и пленяемым христианом свободу дати, повеле точию от сокровищ казанских избрати оружия и царския утвари: венец, жезл, и знамя царское, и прочия царския орудиа в казну свою взяти. Прочая же вся богатства царская и градская повеле воинству по достоянию разделити.