Вятская губерния в начале ХХ в.: обзор социально-экономической и политической жизни.

Согласно переписи 1897 г. в Вятской губернии проживало 3 082.8 тыс. чел. Из них 2 987.0 тыс. сельское население и лишь 98.8 тыс. городское (96.9% и 3.1% соответственно). В 1913 г. население составило 3 813.3 тыс. чел. (сельское – 3 655.7 тыс., городское – 157.6 тыс. чел.; 95.9% и 4.1 %). Всего в губернии по данным подворной переписи в к началу ХХ в. числилось 304 волости, включающих в себя 2596 обществ (на 1 волость – 8.5); 22249 селений (на 1 волость – 73.2, на 1 общество – 8.6); 442856 приписных крестьянских дворов (на 1 волость – 1437, на 1 общество – 171, на 1 селение – 20).

Производительность сельского хозяйства была невелика. Основной возделываемой культурой была рожь. На рубеже ХIХ- XX вв. ее средняя урожайность составляла 34,4 пуда с десятины, овса – 30,1 пуда, ячменя – 36,2 пуда. Многие крестьяне занимались кустарными промыслами, отправлялись в «отход».

В 1904 г. имелось 683 предприятия с 63 359 рабочими, что составляло чуть более 1% населения. В большинстве это были мелкие, полукустарные предприятия. Наиболее развитыми были кожевенно-обувное, скорняжное, меховое, шубно-овчинное производство. Также существовали писчебумажные, винокуренные, спичечные предприятия. На северо-востоке губернии действовали старинные металлургические заводы – Омутнинский, Пудемский, Песковский, Кирсинский, Белохолуницкий, Чернохолуницкий. На Ижевском заводе изготавливалась оружейная продукция.

В Вятской губернии в начале ХХ в. насчитывалось лишь 7 предприятий, где численность рабочих превышала 1 тыс. человек. Почти все они были расположены в Сарапульском, Глазовском, Слободском уездах.

Развитие сети железных дорог привело к тому, что Вятская губерния осталась в стороне от товарного движения. Возникла идея о соединении Вятки железной дорогой с другими городами. Постройка Пермь-Котласской железной дороги (1899 г.) и Северной железной дороги (1906 г.) создала более благоприятные условия для экономического развития губернии, связав ее с многими промышленными и торговыми центрами России.

Развитым было пароходное сообщение. Пароходы ходили с Вятки на Каму и Волгу. «Пароходное общество по реке Вятке» Тырышкина и Александрова (с 1900 г.) и основанное на этой базе «Товарищество Вятско-Волжского пароходства» (в 1902 г.) ведало водными перевозками.

В различных отраслях производства происходила концентрация капитала в форме акционерных обществ и торговых домов. В начале 1900-х гг. действовали Вятское отделение Волжско-Камского банка и Вятское общество взаимного кредита.

Крестьянство. Существенные перемены происходили в социальном поведении населения губернии, хотя новые процессы здесь протекали менее интенсивно, чем в более развитых регионах Российской империи. В первую очередь, это было связано с относительно невысоким уровнем промышленного производства, отдаленностью многих небольших поселений от городов, неразвитостью сети железных дорог. Вятская глубинка консервировала представления крестьянина об окружающем мире, помогала сохранить традиционные патриархальные устои. В то же время, деревенские жители, особенно молодежь, живущие в непосредственной близи от города или завода, наблюдающие быт фабричных рабочих, служащих в большей степени впитывали новшества различного рода: отношение к старшим, в том числе к родителям; к религии и церкви; собственности и труду и т.д. Изменение быта быстро и необратимо происходило при установлении связи "глухих уголков" с оживленными местностями.

Традиционная неразрывная связь крестьянина с миром, общиной, начинает ослабевать. Этот процесс происходил неравномерно на территории Вятской губернии. Так, в южных уездах, близких к судоходным рекам, железной дороге, он шел значительно более ускоренными темпами, чем в северных. Огромную роль в этом процессе играло отходничество, уход на заработки в города, которое давало возможность получения дополнительного дохода в период долгой северной зимы. В северных и северо-западных уездах отходничество не было массовым и носило эпизодический характер. Добровольный отказ от земли происходил лишь в крайних случаях. Условия жизни позволяли многим находить средства к пропитанию возле дома: можно было точить ложки, но не идти на фабрику. В этом сказывался традиционный, минималистский тип трудовой этики. Большинство крестьян, особенно в глубинке, по-прежнему имели характерный для натурально-потребительского хозяйства склад ума. Нежелание уходить на заработки "в отход" объяснялось участием в общественных делах и пиршествах ("помочи", "братчина", "микольщина"), склонностью к традиционному образу мышления, силе общественных инстинктов.

Рабочие. По закону от 2 июня 1897 г. рабочий день в фабрично-заводской промышленности устанавливался в 11,5 часов. Наиболее продолжительной была работа в горнодобывающей отрасли. На рудники рабочие выезжали на неделю, ночуя в тесных балаганах, трудясь под землей в опасных условиях с 5 ч. утра до 7-ми вечера с часовым перерывом. При несчастных случаях получали грошовые пенсии; калеки состояли в караульщиках. На Кирсинском заводе сохранялся архаичный порядок работы – сутками (по 24 часа), после которых рабочие отдыхали день или два. Но время корректировало и эти условия – уже в середине ХIХ в. на Воткинском заводе с освоением пудлинго-сварочного производства, вводилась непрерывная трехсменная работа при 8-часовом рабочем дне. На ряде производств Белохолуницкого и Пудемского заводов существовали и 6-часовые смены.

Большая часть рабочих-вятчан вышла из деревни недавно, а многие оставались связаны с ней, работая на заводах по сезонам или, как на кожевенных предприятиях Вахрушевых, приходя на работу из близлежащих селений. Появлялось определение “бывалые люди”, означавшее промежуточную среду между городом и деревней.

Подавляющее число рабочих было распылено по множеству мелких производств, индустриализация имела рассеянный характер. Интересен факт, что многие предприятия частично или полностью останавливались в летний период, что было связано с уходом работников для выполнения сельскохозяйственных работ.

Купечество. Еще в дореформенный период купечество не являлось замкнутой сословной группой; во второй половине XIX в. оно стало своего рода "профессиональным объединением, открытым для всех желающих". Но далеко не все предприниматели входили в разряд купцов. Значительная часть деловых людей предпочитала оставаться в рамках прежнего сословного статуса. Под словом "купец" подразумевался не только тот, кто принадлежал к этому сословию или занимался торговлей, но и любой предприниматель. Прямая связь между предпринимательством и принадлежностью к купеческому состоянию окончательно разрывается с принятием Положенияогосударственном промысловом налоге 1898 г., которое обязало уплачивать за пользование сословными привилегиями дополнительный "гильдейский" сбор. Следствием этого становится сокращение "торгово-промышленного сословия" в целом в Российской империи и в частности в Вятской губернии. В 1897г. здесь было выдано 1855 годовых и полугодовых промысловых свидетельств 1 и 2 гильдий, а в 1899 г. только 529.

В пореформенные годы принадлежность к купечеству переставала быть наследственной. В ряды вятского купечества входили представители других сословий. Из 100 выборочно взятых кланов – 44 в разное время вышли из крестьянства, остальные преимущественно из мещанского населения. “Внутрисословная мобильность среди городского сословия со второй половины XIX в., – отмечает Б.Н. Миронов, – по-видимому, стала ослабевать; обнаружился сильный приток крестьянства при уменьшении общей численности гильдейского купечества”. Тем не менее, люди, ставшие купцами, при переходе в новый социальный статус во многом сохраняли элементы крестьянского быта, прежних представлений, хотя ощущали собственную избранность, гордость за новое, более высокое, общественное положение.

Купечество Вятской губернии было многонациональным: в конце XIX в. русских насчитывалось 2689 человек, татар – 141, евреев – 35, немцев – 5, финно-угров – 3, в т.ч. 2 удмурта, украинцев – 1 и т.д. Многонациональность определяла и различие вероисповеданий в купеческой среде.

Быт купечества зачастую оставался традиционным, соответствовал его патриархальному уровню. Налицо идея “патерналистского капитализма “с человеческим лицом”. У некоторых купцов вместе с хозяевами за столом сидели приказчики, считавшиеся “за своих”. На праздники хозяин угощал всех работников за богатым столом. Некоторые купцы были свободны от сословных предрассудков, могли родниться с представителями низших слоев населения. Например, нолинский купец Я.Е. Небогатиков выдал двух дочерей за приказчиков из мещан. С.О. Якубович, правда, не коренной вятчанин (был из ссыльных поляков) благополучно женился на собственной горничной.

Духовенство. На рубеже XIX-XX вв. духовенство из сословия постепенно превращается в профессиональную группу. Отношение к нему в обществе складывалось неоднозначно. Недаром, священников в зависимости от ситуации могли назвать то “батюшкой”, то “попом”. С одной стороны духовенство было замкнуто, с другой открыто для вхождения в него выходцев из других слоев населения, что лишало его сословных особенностей. “…в случае с духовенством, – замечает Б.Н. Миронов, – мы сталкиваемся с типичным примером маргинального сословия, которым все недовольны и которому все ставится в вину – и далекая от идеала жизнь, и замкнутость, и свирепость цензуры”. Негативное отношение к духовенству подогревалось у части интеллигенции литературой вроде “Очерков бурсы” Н.Г. Помяловского, некоторыми картинами В.Г. Перова, И.Е. Репина.

В Вятской губернии духовенство составляло от общей численности населения в 1896 и 1900 гг. соответственно – 0,5%, в 1913-м – 0,4%. Происходило размывание сословия, что было связано с повышением социальной мобильности его представителей. Многие из сыновей духовенства выбирали путь светского образования. Недворянская губерния нуждалась в подобных людях, которые пополняли ряды чиновников. Одновременно духовное образование получали выходцы из мещан и крестьян. Наблюдалась дифференциация сословия, хотя юридически все его представители были едины. Различие между священнослужителями и церковнослужителями по доходам порождало их непростые взаимоотношения. “Священник смотрит на псаломщика как на своего подчиненного, – замечали “Вятские епархиальные ведомости”, – сойтись с ним запросто, поговорить по душам он считает для себя унизительным” ^[i]. Рядовые приходские священники нередко испытывали на себе высокомерие епархиального начальства.

Сыновья духовных служителей (а кроме них дети мещанства и крестьянства) обучались в духовных уездных училищах, затем в семинарии (дочери получали образование в женском епархиальном училище). Немало их училось также в гимназиях, реальных училищах. В 1910 г. в вятской мужской гимназии обучалось 68 сыновей из духовного звания.