Ричмонд, штат Вирджиния
Августа 1994
Часов
... Это был день ясности белого огня Восточной стороны, и в этом белом чистом пламени заключены были Счастье Проникновения и Мудрость Зерцала. В этот день являлся за грешниками Ад, растворяя свою страшную пасть, откуда струился темный красный свет. Злые дела и гнев толкали Дуэйна Беррн к дымчатому темному свету Ада. Он казался таким теплым, согревающим... Жесткий блеск спасения устрашал. Не гляди в ту как будто ласковую дымчато-темную сторону, сказал Голос. Это путь в адовы миры, откуда долгим будет путь наружу. Стерегись гнева, в особенности здесь, в Бардо. В этот второй день ты еще можешь увидеть оставшихся позади, в земной юдоли, услышишь, как они спорят, деля твое имущество. Вон она, твоя когда-то любимая жена... Но не дай Бог тебе разгневаться - вмиг потянет тебя к себе темный свет и растворится адова дверь...
Шесть божественных фигур-знаков стояли в ореоле радужных полос.
Вот Несокрушимый Будда Востока. У него ярко-синее тело, окутанное чистым, белым светом. Он сидит на троне-слоне и держит скипетр с пятью шипами в своей руке.
Его обнимает Локана, Богоматерь Мудрости Зерцала. Им прислуживают и их сопровождают два мужских божества: Любовь и Порядок; и два женских: Красота и Свершение.
Ясное, чистое, белое пламя так ярко сверкает, так слепит, что глазам больно на него глядеть. Ясный белый огонь смешан с дымчатым черным светом, этим агатовым цветом светятся Ад и Зло. Худое в человеке отвергнет слепящее белое пламя, как чужое, и устранится человек. Соблазнится он и последует за дымчатым черным огнем. Удержись от соблазна, сказал Голос: дымчатый черный огонь ведет к страданию, к неопределенному и беззащитному будущему. Вглядись в яркое, сияющее белое пламя и вбери его в Себя. Пусть Богоматерь Зерцала в этот миг соединится с тобою, распознавшим себя в Белом пламени...
- Нет! - сказал Дуэйн Берри.- Нет! - он выставил перед собой бесплотные руки.Нет, только не это!!!
Стена, пропитанная молочно-белым пламенем, - как пропитанная маслом бумага.
И сквозь нее просвечивают знакомые истонченные силуэты. Они приникли к стене, они вглядываются в самую душу Дуэйна Берри, готовые...
Ти хотел спешить от нас? Лючше итк поищи сене на кюхне толстых теток, глюпый мальтшик...
Глупых девок не надо искать, они сами выпрыгивают из каких-то щелей, медленно приближаются - все одинаковые, все серые, как пчелы.
Ссаманта, ссаманта, ссаманта...- шорох толстеньких ножек.
- НЕЕЕТ!!! - Берри рванулся и вылетел из кошмара, словно пробил головой нетолстую корку льда.
Какие-то провода, трубки...
Тупо отозвалось левое плечо.
Спокойно, сказал он себе. Ты в больнице.
Ты ранен, и ты в больнице. Лежи. Это был кошмар. Просто кошмар.
Он знал, что это ложь. Ему все время лгали другие, а теперь он вдруг решил солгать сам себе. Для разнообразия.
Без сил он откинулся на подушку. Закрыл глаза. На обратной стороне век стремительно менялись какие-то красные светящиеся цифры, половинки цифр, значки, буквы, иероглифы...
И вдруг цифры побледнели. Их залил розовый свет. Берри хотел зажмуриться плотнее, но вместо этого приоткрыл глаза.
Свет был молочно-белый. Он пропитывал стену рядом с кроватью, и за стеною уже начинали угадываться тонкие изогнутые силуэты беспощадных мучителей.
Берри сорвал с лица кислородную трубку, с груди - присоски электродов. Нет, подумал он. Больше - никогда. Бросился к двери. Приставленный к палате констебль беззвучно говорил по телефону. Берри затравленно огляделся. Стена уже имела обычный вид, как бы приглашая вернуться, признать ошибку...
Не обманете!
Он тихо, стараясь не произвести ни малейшего шума, вынул из креплений огнетушитель. Примерился к его тяжести. Шевельнул для пробы правой рукой: сила еще была.
Тогда он присел, резко оттолкнулся и обрушился на констебля сзади, свалив его на пол и одновременно нанеся удар огнетушителем в основание шеи...
Вашингтон, округ Колумбия
Августа 1994
Часов 45 минут
Начавшаяся с полуночи гроза не прекращалась - она то уходила в океан, то возвращалась обратно, Гром гремел непрерывно, и ветер бросал в окна тугие струи... Стояла вполне ночная тьма, и приходилось слепо доверять часам...
Возможно, Молдер еще спал. Или уже убежал. Вчера его не было до самой поздней поры.
Скалли дождалась пятого гудка.
- Здравствуйте, вы говорите с автоответчиком. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после гудка, и я вам перезвоню.
Би-ип.
Скалли ненавидела автоответчики, но иногда они были незаменимы.
- Молдер, это Скалли. Вчера со мной произошла очень странная вещь. На кусочке металла, извлеченного из тела Дуэйна Берри, баллистик обнаружил риски, похожие на штрих-код. И я в супермаркете сунула этот кусочек металла под сканер, И сканер считал этот код. Он выдал непонятно что, но факт остается фактом: Дуэйну Берри было присвоено что-то вроде серийного номера. Понимаешь, Молдер? Он был как окольцованная птица...
Близкая вспышка молнии осветила окна - и Скалли увидела, что к одному из них кто-то прижался!
Да нет, показалось... там деревья... Не отнимая трубки от уха, она подошла к окну, раздвинула жалюзи. Свет из комнаты робко выскочил наружу но и этого хватило, чтобы разглядеть лицо того, кто скрывался в темноте.
Это был Дуэйн Берри.
- Молдер! Нужна твоя по...
Тяжелый кулак пробил стекло, смял полоски жалюзи... В глазах у Скалли полыхнула новая молния, и в следующую секунду она поняла, что лежит навзничь...
- Специальный агент Молдер, ФБР.
- Да, пожалуйста...
Аккуратная квартирка Скалли подверглась настоящему разгрому. Усугубляло этот разгром наличие посторонних людей, в форме и в штатском, деловито разбирающихся в завалах вещей, снимающих отпечатки пальцев и подошв, собирающих пинцетами в пластиковые мешки лоскутки и осколки чего-то...
- Время я вам могу назвать с точностью до минуты, - сказал Молдер. -Агент Скалли как раз наговаривала сообщение на мой автоответчик.
- Это очень удачно, - сказал полицейский лейтенант. Молдер его немного знал - приходилось встречаться. Но сейчас, хоть убей, не мог вспомнить имени.- У вас есть предположения, кто мог это сделать?
- Около полуночи из госпиталя в Ричмонде сбежал бывший агент ФБР, страдающий серьезным психическим заболеванием, - Молдер продиктовал эти слова в дырочку диктофона и поморщился: звучало фальшиво. - Теоретически возможно, что он преодолел расстояние между городами и разыскал агента Скалли, к которой может испытывать антипатию...
Бред, подумал Молдер. Как он мог ее разыскать? Да и не ее он искал, конечно.
Проклятые железки притянули его. Он шел на пеленг.
Выдав еще несколько рационалистических нелепиц, Молдер прошелся по квартире. Все произошедшее оставило такой ясный, такой четкий след...
Вот безумец выбивает окно. Скалли падает, ранит об осколки руку. Возможно, в нескольких местах. Телефонная трубка отлетает в сторону.
(Пятна крови на ковре - там, где она опиралась, пытаясь встать. На пленке - звон разбитого стекла и короткий вскрик.) Потом Берри выламывает раму, срывает жалюзи и забирается внутрь. У него действует только одна рука, но сила недюжинная, да и безумие подхлестывает. Возможно, он уже не чувствует боли.
(Пластиковая рама выдрана с мясом, из стены торчат стальные штыри; жалюзи выброшены наружу и держатся на нитке. На пленке: скрежет, звон, рев, в котором с трудом можно узнать человеческий голос.) Скалли, оглушенная, ползет. Пистолет лежит на журнальном столике. Берри успевает раньше - и бьет Скалли по тянущейся к оружию руке.
(Стеклянная столешница в трещинах; пятно крови. На пленке: "Молдер, помоги!" - и рев, и звук удара, и сумасшедший крик боли.) Пистолет уже у Берри, и Скалли может лишь кричать: "Молдер!!!" В следующий миг нога Берри опускается на телефонную трубку.
(Крик - рев - хруст...) Вот и все...
- Дуэйн Берри,- повторил Молдер вслух.
И что же мне теперь с тобой делать? - подумал он про себя.
Ладно. Разберемся на месте. Высокая гора, говоришь? Поднимались и поднимались - прямо к звездам?..
- Мэм, мэм, сюда нельзя! - услышал он. Шумели где-то у входа.
- Этo квартира моей дочери! Я хочу войти!..
Он поспешил на помощь.
- Пропустите ее, констебль...
Миссис Скалли в ужасе смотрела на его руку, которой он делал полицейскому предупреждающий жест.
На ладони была кровь. Где-то сумел испачкаться...
- Нет-нет. Она жива. Она жива...
- Но - где она? Где моя дочь?
По дороге к звездам, подумал Молдер.
Но, конечно, промолчал.
