Предыдущая страница | Следующая страница. — Никто из мужчин не зовет тебя к себе, — отвечала Юта.

 

— Никто из мужчин не зовет тебя к себе, — отвечала Юта.

Вот почему каждый вечер с меня снимали рабочую тунику и приковывали на ночь цепями к железному, тянущемуся через весь барак пруту.

Я лежала на земляном полу и прислушивалась к доносящимся сквозь запертую на засовы дверь звукам музыки, веселым голосам, кокетливо протестующим крикам девушек и громкому хохоту мужчин.

Но ни один из этих мужчин не звал меня к себе. Никто из них не хотел разделить со мной свой ужин и свое веселье.

“Ну и пусть! — твердила я про себя. — Меня это даже радует! Я довольна тем, что не обречена на позорное использование мужчиной, которому подвергаются мои подруги по несчастью, не выказывающие, впрочем, по этому поводу ни малейшего неудовольствия. Несчастные! Они лишены всякого чувства собственного достоинства! Их привязанность к мужчинам, эта унизительная женская слабость, способна вызвать к ним только. — жалость! Как я рада, что мне не пришлось разделить их судьбу. Как я рада!” — твердила я, лежа в полном одиночестве и в отчаянии барабаня кулаками в толстые бревенчатые стены.

В третьем-четвертом часу ночи одна за другой начинали возвращаться в барак девушки. Они смеялись и весело переговаривались. Несмотря на бессонную ночь, они не казались утомленными. А ведь завтра им предстоит работать! Неужели им не хочется спать? То одна, то другая из них начинала вдруг потихоньку напевать или бормотала имя своего любимого. “Ах, Римми, — шептала она, ворочаясь с боку на бок. — Я твоя, твоя рабыня!”

От злости я стискивала зубы, сжимала кулаки.

Какими же они будут выглядеть уставшими завтра утром! Какими жалкими, потрепанными! Завтра Юте придется не одну из них подгонять плетью!

“Хорошо, что ни один мужчина не захотел позвать меня к себе на эту ночь! Очень хорошо!” — думала я, глотая обидные слезы.

Иногда в лагере Раска появлялись незнакомые люди, пользовавшиеся, как можно было догадаться, доверием Трева. В основном это были торговцы. Некоторые из них приносили вино и продукты, другие скупали у тарнсменов награбленную добычу. Они же приобретали захваченных разбойниками пленников-мужчин, чтобы выставить их на продажу на каких-нибудь невольничьих рынках.

Когда у меня появлялась возможность, я старалась пройти поближе к шатру Раска, установленному в самом центре военного лагеря и заметному из любой его точки. Его яркие красные стены манили меня как магнит.

Пробегая мимо шатра, я чаще всего видела за откинутым пологом уже знакомую мне черноволосую девушку в алых шелках и с колокольчиками на щиколотке левой ноги. Иногда вместо неё в шатре находились другие девушки, а один или два раза я заметила там светловолосую невольницу в серебристо-желтых прозрачных шелках. Раск из Трева всегда выбирал для себя самых красивых женщин.

Как я его ненавидела!

Как-то вечером, на исходе третьей недели моего пребывания в военном лагере, Раск вместе со своими тарнсменами вернулся из длительного полета. Это оказалось особенно удачное нападение на имущество и невольниц давнего врага Раска — Хаакона со Скинджера. Среди невольниц, привезенных ими в качестве боевых трофеев, оказались мои давние знакомые — Инга и Рена. Только Лана не была захвачена ими. Инга и Рена сильно удивились, увидев меня здесь.

На следующее утро я видела, как на них надели ошейники. Ночь накануне этой процедуры они, как в свое время и я сама, провели в палатке для привилегированных рабынь, однако после того, как ошейники были на них надеты, их также поместили в барак для рабочих невольниц.

Когда Раск надевал ошейник на Ингу, он погладил ладонью её светлые, очевидно понравившиеся ему, волосы, и эта девчонка, набравшись наглости, осмелилась прикоснуться щекой к его руке. Я даже фыркнула от негодования! Она стала совершенно бесстыжей! Бывшая книжница превратилась в самую обычную распутницу. Я почувствовала непреодолимое желание выдрать у неё все эти волосы! Как я была рада и как она была поражена, когда Раск отправил её вместе с остальными привезенными из рейда девушками в барак для невольниц, выполняющих в лагере грязную работу!

И какое негодование испытывали Инга и Рена, когда им пришлось преклонить колени перед Ютой! Они едва не лопнули от злости.

Однако Юта не позволила им подняться с земли.

— Я — Юта, — сказала она. — Я старшая среди рабочих невольниц. Все они находятся в моем подчинении. Вам также придется выполнять все мои указания. Я буду обращаться с вами так же, как со всеми остальными девушками, не лучше и не хуже. Если какие-то мои распоряжения не будут выполнены вами в точности и в срок, вы будете наказаны плетьми.

Они смотрели на Юту, едва осознавая, о чем она говорит.

— Все понятно? — спросила старшая невольница.

— Д… да… — пробормотала Инга.

— Да, — ответила Рена.

— Рабыня Эли-нор, выйди ко мне! — скомандовала Юта.

Подчиняясь её приказу, я, прятавшаяся за спинами девушек, неохотно вышла вперед.

Инга и Рена, я заметила, обменялись довольными взглядами. Я испугалась.

— Это обыкновенная рабыня, — сказала Юта. — Такая же, как вы. Вам запрещается проявлять к ней жестокость.

— Но, Юта! — попыталась было возразить Инга.

— Иначе вас ждет наказание плетьми! — отрезала Юта.

Инга посмотрела на нее, с трудом сдерживая переполняющую её злость.

— Вам все понятно? — спросила Юта.

— Да, — процедила сквозь зубы Инга.

— Понятно, — ответила Рена.

— Эли-нор, — распорядилась Юта, — выдай этим новым невольницам рабочие туники и потом снова приведи их ко мне. Я расскажу им об их повседневных обязанностях.

Я подвела Ингу, Рену и остальных новых девушек к стоящему в дальнем конце барака большому сундуку и выдала каждой из них по грубой короткой рубахе, в которых им придется выполнять все работы в военном лагере Раска из Трева. Все рубахи были выстиранными, тщательно залатанными и отутюженными. Некоторые из них я сама стирала и гладила небольшими горианскими нагреваемыми на огне утюгами.

Девушки выстроились в очередь. Все они были обнажены. На каждой из них был только недавно надетый на шею ошейник.

Я доставала из сундука рубаху и бросала её очередной невольнице.

— Но ведь я прошла обучение рабыни для наслаждений! — возразила Инга, с презрением вертя в руках грубую, короткую невольничью тунику.

— Надевай, — отмахнулась я от нее.

— Я принадлежала к высшей касте! — с негодованием воскликнула Рена.

— Надевай! — настойчиво повторила я. С потемневшими от злости лицами Инга и Рена натянули на себя грубые рубахи.

— Из тебя получится хорошая невольница для грязных работ, — наблюдая за Ингой, не удержалась я от замечания.

Инга сжала кулаки в бессильной ярости.

— Из тебя тоже, — бросила я Рене. Та только закусила губу.

Я оглядела остальных девушек, с презрительными минами вертящих в руках туники для грязных работ.

— А ну, надевайте их быстрее! — прикрикнула я.

Девушки поспешно натянули на себя рубахи, и я повела их к Юте для прохождения дальнейшего инструктажа.

На четвертый день после появления в военном лагере Инги, Рены и прибывших с ними девушек тарнсмены Раска вернулись из очередного полета.

Лагерь охватило обычное связанное с их возвращением радостное волнение.

Я тоже вскочила на ноги, услышав возбужденные голоса.

— Заканчивай свою работу, — остановила меня Юта.

— Юта! — воскликнула я. — Ну, пожалуйста!

— Продолжай работать! — отрезала старшая невольница.

Я безропотно опустилась на землю перед гладильной доской и снова взяла в руки утюг. Рядом лежала гора выстиранных мной рано утром рабочих туник, которые мне ещё предстояло погладить. Я взяла очередную тунику, положила её на гладильную доску, установленную на двух больших плоских камнях, и придавила её утюгом. Тунику обволокли клубы пара. Второй утюг разогревался над огнем, разведенным в медной жаровне.

Из-за бревенчатых стен кухонного барака, где мы обычно гладили белье, доносилось хлопанье крыльев опускающихся на землю тарнов и возбужденные голоса девушек, встречающих возвращающихся тарнсменов. За толстыми стенами мне не было их видно; я слышала только их радостные крики.

— Какая она красивая! — донесся до меня восхищенный возглас какой-то невольницы.

Очевидно, в лагерь привезли новую пленницу. А я даже не могла посмотреть на неё вместе со всеми. Такая несправедливость!

Я сильнее придавила утюгом разглаживаемую тунику.

Я должна оставаться здесь, на кухне, гладить эти рубахи, пока остальные девушки встречают вернувшихся воинов и рассматривают их добычу. Мне нельзя даже издали поприветствовать тарнсменов.

Интересно, а Инга тоже там? Наверное, улыбается сейчас и машет рукой Раску, нашему хозяину.

Мне было очень обидно, но я тут же напомнила себе, что ненавижу Раска из Трева и что все это мне совершенно безразлично.

Возбужденные возгласы девушек стали стихать, и я поняла, что тарнсмены сейчас спускаются с седел на землю и ведут, наверное, своих захваченных в рейде пленниц в палатку для женщин. Встречавшие воинов девушки начали снова приниматься за работу.

Я продолжала гладить рубахи.

Через четверть часа, все ещё стоя склонившись над гладильной доской, я поймала себя на странном ощущении, будто за мной кто-то наблюдает. Я бросила взгляд на дверь и увидела прямо перед собой длинные стройные ноги. Словно зачарованная, я подняла глаза выше, и из груди у меня вырвался сдавленный крик.

Передо мной стояла женщина в одеянии из шкур лесных пантер. С широкого пояса женщины свисал длинный охотничий нож. Руки и шею её унизывали простые золотые украшения.

Я уронила голову и застонала от отчаяния.

— Вы, кажется, знакомы? — раздался за спиной голос Раска.

Я отрицательно покачала головой. Нет! Нет! Я не хотела в этом признаваться.

— Подними голову, рабыня, — приказала Вьерна. Я подняла на неё испуганные глаза.

— Кто это такая? — повернулась она к Раску из Трева.

— Одна из моих невольниц, — неопределенно пожал он плечами.

Вьерна бросила на меня презрительный взгляд. Ее губы растянулись в улыбке.

— Разве ты меня не узнаешь? — язвительно поинтересовалась она.

Я покачала головой.

На ней не было ошейника. На поясе у неё висел охотничий нож. Мой хозяин, Раск из Трева, стоял рядом с Вьерной, опершись плечом о косяк двери. Она, совершенно очевидно, была теперь свободной. Судя по всему, она не была даже пленницей Раска. По тому, как держался с ней мой хозяин, я поняла, что она по неизвестной мне причине является гостьей в нашем лагере.

— Впервые мы встретились с этой красавицей на северной окраине Лауриса возле невольничьих бараков, которые арендовал её владелец — Тарго, — говорила Вьерна, обращаясь к Раску из Трева, но громко, так, чтобы я все хорошо слышала. — Вторая наша встреча произошла на улицах Ко-ро-ба, где она, по её собственным словам, поощряла местных невольниц наброситься на меня с палками и камнями, в то время как меня везли в железной клетке. В третий раз мы увиделись в одном из торговых фортов к югу от Ко-ро-ба, где охотники Марленуса остановились на ночлег и выставили меня в клетке среди остальной захваченной ими добычи. Вместе со второй невольницей, Ланой, эта девчонка осыпала меня оскорблениями и швырялась камнями.

Я уронила голову.

— Подними глаза, — сказала Вьерна. Я без особого удовольствия выполнила её приказание.

— Ну так что, ты меня узнаешь? — спросила она.

— Нет! — покачала я головой.

— Ваша рабыня, оказывается, лгунья, — заметила лесная разбойница.

— Хотите, чтобы её наказали плетьми? — спросил Раск из Трева.

— Нет, — ответила Вьерна и снова посмотрела на меня. — Она ведь всего лишь рабыня! Я опустила глаза.

— Значит, ты продолжаешь лгать и здесь? — суровым голосом поинтересовался Раск.

— Нет, хозяин, — пролепетала я.

— Я постепенно начинаю терять с тобой терпение, Эли-нор, — нахмурился мой хозяин. Я боялась поднять на него глаза.

— Я мало что понимаю в твоей работе, рабыня, но мне кажется, ты сейчас спалишь утюгом тунику, — усмехнулась Вьерна.

Я поспешно убрала оставленный мной на рубахе утюг, о котором совершенно забыла. К счастью, он ещё не прожег тунику, иначе не миновать бы мне сегодня наказания.

— Позвольте мне показать вам остальную часть лагеря, — любезно предложил Вьерне Раск.

Вьерна бросила на меня насмешливый взгляд.

— Продолжай свою работу, рабыня, — сказала она.

— Да, госпожа, — пробормотала я.

Раск и Вьерна ушли, оставив меня одну. Смахивая с глаз катящиеся слезы, я снова принялась гладить невольничьи рубахи.

В тот вечер, выкроив минутку между ужином и дальнейшей работой на кухне, я осторожно пробралась к палатке для женщин.

— Ена! — шепотом позвала я старшую невольницу.

Ена показалась из-за отброшенного полога палатки, и я, будучи всего лишь самой бесправной рабыней, опустилась перед ней на колени.

— Можно мне говорить? — с мольбой в голосе попросила я.

Ена опустилась рядом со мной на землю и взяла меня за руку.

— Конечно, Эли-нор, говори, — разрешила она. — Что случилось?

Я с благодарностью посмотрела на нее.

— У нас в лагере появилась новая женщина, — сказала я. — Свободная женщина!

— Да, — подтвердила Ена. — Это Вьерна, женщина-пантера из северных лесов.

— Простите мне мое любопытство, госпожа, — взмолилась я, — но как она здесь оказалась и что делает в нашем лагере?

Ена улыбнулась.

— Пошли со мной, — сказала она.

Старшая невольница провела меня через весь лагерь к разбитой в его противоположном конце маленькой низкой палатке. У разведенного рядом с палаткой костра сидели двое крепких, величественного вида мужчин.

— Это охотники из свиты Марленуса. Я узнала их, — прошептала я.

Они мне хорошо запомнились во время торжественного шествия охотников Марленуса по улицам Ко-ро-ба и в торговом форте, расположенном на пути в Ар, где мы с Ланой осыпали оскорблениями выставленную в невольничьей клетке Вьерну.

Возлежащим у костра мужчинам прислуживали Инга с Реной, все ещё одетые в свои короткие рабочие туники. Обе девушки старательно выполняли свои обязанности и, я видела, были очень взволнованы тем, что их оставили наедине с такими видными мужчинами.

Я даже поморщилась: у этих девчонок напрочь отсутствует чувство собственного достоинства!

— Это Рафф и Прон, охотники из Трева. В своих охотничьих вылазках они нередко добираются и до северных лесов, — вполголоса пояснила Ена. — По приказу Раска эти парни выдали себя за жителей Муниса — небольшого селения, находящегося под властью Ара, и подали прошение принять их в состав охотничьей команды Марленуса, заявив, что почтут для себя за большую честь охотиться вместе с самим великим убаром. Кое-кто из ближайшей свиты убара уверил Марленуса в том, что Рафф и Прон славятся своим мастерством, бесконечно преданы делу процветания славного Ара, и порекомендовал великому убару включить их в состав своей экспедиции в северные леса. — Ена усмехнулась и заговорщически мне подмигнула: — У Трева везде свои люди!

— И они помогли Вьерне бежать, — догадалась я.

— Да, вместе с ней они добрались до заранее условленного места, где дождались Раска и его воинов. Они и доставили их в наш лагерь.

— Но какое дело Раску до Вьерны?

— Вьерна хорошо известна по всему Гору как предводительница лесных разбойниц. Когда Раск узнал, что Марленус готовит поход в северные леса, чтобы под видом охоты заполучить Вьерну в свои руки, он немедленно отдал приказ Раффу и Прону войти в состав отправляющейся с убаром свиты охотников.

— Но зачем?

— Затем, чтобы, если Марленусу повезет схватить Вьерну, иметь возможность её освободить.

— Но для чего все это? — недоумевала я.

— Поимка такой разбойницы, несомненно, возвеличила бы славу Марленуса, а её бегство лишь ещё раз подчеркнет неспособность убара удержать в руках даже то, что он уже имеет!

— Значит, её отпустили на свободу только для того, чтобы лишить Марленуса части его добычи? Чтобы лишний раз ему досадить?

— Ну конечно! — воскликнула Ена — Ведь Трев и Ар — противники! — Глаза у неё сияли от удовольствия. Я нисколько не сомневалась в том, какой из сторон она отдает свои симпатии. — Разве это не удар по славе Марленуса, убара Ара?

— Еще какой! — согласилась я.

— А разве не достойна восхищения дерзость моего хозяина Раска, разбившего свой военный лагерь во владениях могучего Ара, под носом у Марленуса, чтобы обчищать его поля и грабить идущие в Ар караваны торговцев?!

— Да, — прошептала я.

Я действительно на мгновение почувствовала нечто вроде гордости за этих отчаянно дерзких и храбрых воинов и, прежде всего, за своего хозяина — приводившего меня в трепет Раска из Трева, но тут же вспомнила, что он с презрением относится ко всем женщинам, включая меня, и что я его ненавижу.

— А что с остальными разбойницами из банды Вьерны? — спросила я.

Меня особенно беспокоило то, что на свободе могла оказаться и та светловолосая девушка, которая во время моего похищения у Тарго вела меня за собой по ночному лесу. Я сильно её оскорбила, швыряя в неё куски грязи и пытаясь ударить палкой. Я очень её боялась. Если ей удалось вырваться на свободу, она могла сделать со мной что угодно!

— Остальные разбойницы остались в руках охотников Марленуса, — ответила Ена.

Я вздохнула с облегчением.

Инга тем временем наполняла вином кубок одного из охотников. Она, я видела, наклонялась к нему значительно ближе, чем это было необходимо. Губы у неё были приоткрыты, глаза сияли, а руки, державшие кувшин с вином, дрожали. Рядом на коленях стояла Рена. Она не отрывая глаз смотрела на своего обгладывающего мясо с кости охотника, готовая по малейшему знаку вскочить на ноги и исполнить все его желания.

Что за бесстыжие девчонки! У них нет никакого уважения к себе!

— Наш хозяин люто ненавидит Марленуса из Ара, — продолжала Ена.

Я понимающе кивнула.

— А ты обратила внимание на темноволосую девушку, которая иногда убирает в его шатре? — поинтересовалась она.

— Да, — ответила я.

Еще бы мне не обратить на неё внимание! Это была невероятно красивая невольница. Она, пожалуй, затмевала своей красотой даже Ену, одну из самых красивых женщин, которых мне довелось увидеть в жизни. Она была само совершенство. Ее изящная хрупкая фигурка казалась выточенной из белого мрамора рукой непревзойденного мастера, а миндалевидные зеленые глаза и струящиеся по плечам густые волнистые волосы дарили девушке неповторимую привлекательность. Она всегда была одета в алые короткие прозрачные шелка и носила на щиколотке левой ноги два браслета с колокольчиками.

— Ты знаешь, кто она такая? — спросила Ена.

— Нет, — ответила я, — А кто она?

Ена загадочно усмехнулась.

— Эли-нор! — раздался у меня за спиной окрик Юты. — А ну, немедленно в барак!

Я испуганно вскочила на ноги и, кляня вездесущую Юту на чем свет стоит, поспешила в барак, чтобы быть прикованной на ночь цепями.

Вскоре я узнала, кем была эта темноволосая красавица…

У Вьерны в лагере Раска была отдельная палатка, но когда он не отправлялся в рейд, она ужинала вместе с ним. Иногда она выходила и за пределы лагеря, чтобы прогуляться по лесу и поохотиться.

Мне довольно часто выпадало заниматься уборкой в палатке Вьерны, готовить ей пищу и прислуживать за ужином. Я очень её боялась, но она вела себя со мной не жестче, чем с остальными невольницами, выполняющими ту же работу. Прислуживая ей за столом, я старалась держаться как можно незаметнее, чтобы ничем не привлечь её внимание и лишний раз не напомнить о том, что было между нами. Сама Вьерна не делала никаких различий между мной и любой другой невольницей; я же старалась угодить ей во всем, поскольку меня не оставлял страх перед этой женщиной.

Однажды ночью, когда Раск со своими тарнсменами вернулся с богатой добычей и новыми пленницами, Вьерна отмечала эту победу в своей палатке и, к моему немалому удивлению, распорядилась, чтобы прислуживала ей за столом именно я. Блюда для праздничного ужина, как и прежде, готовили другие девушки, больше, чем я, разбирающиеся в этом деле.

Приготовлению пищи в лагере Раска уделялось большое внимание, а среди запасов находящейся в лагере провизии были даже такие деликатесы, как, скажем, устрицы из дельты Воска, захваченные тарнсменами в качестве трофея после совершенного ими налета на следующий в Ар караван торговцев. Следует отметить, что пиршества в воинском лагере проходили на славу, а многие изысканные блюда были достойны стола самого Марленуса — великого убара Ара! Мне же в таких мероприятиях отводилась весьма скромная роль: я только подносила блюда, наполняла вином кубки пирующих да выполняла их небольшие поручения, стараясь не привлекать к себе внимания мужчин.

А они разговаривали об охоте, о войне и о своих рейдах в северные леса так, словно меня рядом с ними не было.

Иногда Вьерна или Раск жестом подзывали меня к себе, и я со словами “Да, госпожа!” или “Да, хозяин!” спешила наполнить вином их кубки.

Вьерна сидела за низким столом, по-мужски скрестив перед собой ноги. Наполняя её кубок, я опускалась перед ней на колени.

Когдя я подошла к ней в очередной раз, она бросила мне устрицу.

— Ешь, рабыня! — сказала она.

Таким образом она, гость на этом празднике, давала понять, что теперь меня тоже можно кормить. В рамках горианских традиций прислуживающих за столом невольниц не кормят до тех пор, пока этого не позволит кто-либо из гостей или сам хозяин дома.

— Благодарю вас, госпожа, — пробормотала я, запихивая в рот пропитанную винным соусом устрицу.

Раск бросил мне кусок мяса, и я с удовольствием принялась утолять мучивший меня голод. Отойдя в глубь шатра и спрятавшись за спины пирующих, я с жадностью вонзала зубы в хорошо прожаренное, сочное мясо, жир из которого стекал у меня по подбородку и заливал ладони.

Внезапно Раск щелкнул пальцами.

— Подойди сюда, Эли-нор, — позвал он.

Я с сожалением отложила недоеденный кусок мяса и поспешила на зов хозяина. Подойдя к его низкому столику, я опустилась на колени.

Он протянул мне свой кубок.

— Пей, — сказал он.

Я посмотрела на кубок и испуганно покачала головой.

— Рабыня никогда не посмеет пить из кубка, к которому прикасались губы её хозяина, — прошептала я.

— Отлично, — кивнула головой Вьерна.

— Она прошла обучение в невольничьей школе в Ко-ро-ба, — пояснил Раск из Трева.

Из своего кубка он отлил немного вина в небольшую, стоящую рядом с ним чашу и протянул её мне.

— Благодарю вас, хозяин, — одними губами прошептала я.

Он жестом показал, что я могу быть свободна, и я поспешно вернулась на свое место в глубине шатра. Здесь я опустилась на колени и с наслаждением выпила изумительное, так потрясшее меня вначале каланское вино.

— У меня есть для вас сюрприз, — обращаясь к Вьерне, заметил Раск.

— Вот как? — с любопытством откликнулась она.

Я с сожалением отставила слишком быстро опустевшую чашу.

Раск посмотрел на меня и улыбнулся. Он был в хорошем расположении духа. Заметив мой обращенный к его столу голодный взгляд, он отрезал большой кусок жареного мяса. При одном виде его истекающей соком розовой мякоти я почувствовала, как у меня снова потекли слюнки. Раск усмехнулся и бросил мне мясо. Я поймала его на лету и тут же впилась в него зубами.

— Что же это за сюрприз? — напомнила Вьерна.

Раск хлопнул в ладоши, и дожидавшиеся его сигнала музыканты вошли в шатер и заняли место у откинутого полога. У них было два небольших барабана, флейта и какой-то незнакомый мне струнный инструмент.

Раск ещё дважды хлопнул в ладоши. В шатер вошла черноволосая зеленоглазая девушка и остановилась перед его столом.

— Наденьте на неё колокольчики, — приказал Раск Музыкантам.

Те быстро вытащили из принесенной с собой кожаной сумки несколько комплектов колокольчиков и привязали их к щиколоткам и запястьям девушки.

— Пожалуйста, хозяин, только не перед женщиной! — взмолилась девушка, имея в виду, конечно, Вьерну: я — то была всего лишь невольницей.

Раск бросил ей одну из лежавших перед ним на серебряном блюде устриц.

— Ешь, — приказал он.

Сопровождая каждое свое движение мелодичным перезвоном колокольчиков, девушка взяла брошенную ей устрицу.

— Такая еда достойна стола Марленуса из Ара, не правда ли? — поинтересовался Раск.

— Да, хозяин, — ответила девушка.

Она стояла, глядя ему в лицо.

Мы с Вьерной молча наблюдали за этой сценой.

— Сними с себя накидку, — распорядился Раск из Трева.

— Прошу вас, хозяин! — взмолилась девушка.

— Снимай! — приказал Раск.

Шелковая накидка соскользнула к ногам девушки.

— А теперь танцуй, Талена! — приказал Раск. Секунду помедлив, девушка поплыла в мягком кружении танца.

— Неплохо, — с удовлетворением заметила Вьерна.

— Знаете, кто она такая? — поинтересовался Раск.

— Нет, — ответила Вьерна.

— Дочь убара Марленуса, Талена, — усмехнулся Раск, расправляясь с очередным куском мяса.

Вьерна на мгновение обомлела от неожиданности и тут же громогласно расхохоталась.

— Великолепно! — воскликнула она, хлопая себя по коленям. — Это просто великолепно!

Она вскочила на ноги и вплотную подошла к девушке, плывущей в медленном ритме танца, сопровождающемся перезвоном её колокольчиков.

— Потрясающе! — не удержалась она. Мелодия начала набирать темп, и, подчиняясь ей, быстрее закружилась черноволосая девушка.

— Отдайте её мне! — воскликнула Вьерна.

— Может, и отдам, — усмехнулся Раск.

— Я — враг Марленуса! Отдайте мне его дочь! — упрашивала Вьерна хозяина лагеря.

— Я тоже его враг, — заметил Раск, протягивая мне опустевший кубок, который я немедленно наполнила вином.

Предыдущая страница | Следующая страница

 

Пленница Гора

Часть 22

Written by Джон Норман