олнцеву Александру Васильевичу. 6 страница

Мозг — суперкомпьютер

Возможность создания летающей тарелки сильно заинтересовала меня. Если рассматривать только принцип передвижения, как гипотезу, то и она является новой. Летающая тарелка, однако, — механизм сложный и для нас, землян, не предмет первой необходимости.

Поэтому, мне захотелось услышать нечто такое, что было бы понятным сразу. Чтобы это «нечто» не требовало каких-то изысканий учёных умов, а могло быть сразу применено на практике в нашей жизни, принести пользу всем людям.

Я стал просить Анастасию разрешить какую-нибудь задачу, сегодня остро стоящую перед нашим обществом. Она согласилась, но спросила:

— Так ты хоть как-то обусловь её, — задачу эту. Как же я могу решить, не зная, что ты хочешь?

Я стал думать, что на сегодня наиболее актуально, и в голову пришли следующие условия задачи:

— Знаешь, Анастасия, в наших больших городах сейчас очень остро стоит проблема загрязнения окружающей среды. Там такой воздух, что дышать трудно.

— Так вы же его сами и загрязняете?

— Понятно, что сами. Ты послушай дальше, только не философствуй на предмет того, что надо самим быть чище, деревьев иметь больше и так далее.

Ты прими всё так, как есть сегодня, и придумай нечто такое, ну, к примеру, чтобы воздух в больших городах стал чище процентов на пятьдесят и чтобы не требовалось для этого средств никаких из казны, ну, государственных, значит.

И чтобы то, что ты придумаешь, было самым рациональным из всех мыслимых вариантов и чтобы внедряемо было мгновенно — понятным мне и всем остальным.

— Попробую, — ответила Анастасия, — ты все условия перечислил?

Я старался на всякий случай ещё как-то усложнить задачу, вдруг её ум и способности действительно окажутся намного выше, чем допускают представления нашего разума. Поэтому и добавил:

— Пусть придуманное ещё и прибыль приносит.

— Кому?

— Мне, и стране тоже. Живёшь ты на территории России, значит всей России.

— Это, значит, деньги?

— Да.

— И много?

— Прибыли, Анастасия, денег, никогда много не бывает. Но мне столько нужно, чтобы эту экспедицию окупить и на новую хватило, а России...

Я задумался... А что, если и Анастасию как-то заинтересовать материальными благами нашей цивилизации? Спросил:

— Ты себе ничего не хочешь?

— У меня всё есть, — ответила она.

И вдруг ко мне пришла идея, я понял, чем можно её заинтересовать.

— Знаешь, Анастасия, пусть тобой придуманное столько денег принесёт, чтобы все твои любимые дачники, ну, садоводы, по всей России могли бы семена бесплатно получать или на льготных каких-то условиях.

— Здорово! — воскликнула Анастасия, — как хорошо ты придумал. Я сейчас же буду прорабатывать, если у тебя всё. Как мне это нравится! Или у тебя ещё что-нибудь есть?

— Нет, Анастасия, хватит пока.

Я почувствовал, что её вдохновила и сама задача, и особенно семена для её дачников, бесплатные. Но тогда я ещё был уверен, что, даже при её способностях, решить задачу с очисткой воздуха просто невозможно, иначе множество наших научных учреждений уже решило бы её.

Анастасия энергично, а не как всегда спокойно, улеглась на траву, раскинув руки. Согнутые пальцы подушечками смотрели вверх и то двигались, то замирали, ресницы закрытых глаз вздрагивали.

Она лежала так минут двадцать, потом открыла глаза, села и сказала:

— Определила. Но какой же это кошмар.

— Что ты определила, в чём кошмар?

— Самый большой вред наносят вам так называемые машины. Их так много в больших городах, и из каждой исходит неприятный запах и вредные для организма вещества. Самое страшное то, что они смешиваются с частичками земли или пыли, пропитывают её.

Движение этих машин поднимает пропитанную пыль, и люди вдыхают это ужасное месиво, оно разлетается, ложится потом на траву, деревья, покрывает всё вокруг. Это очень плохо.

— Конечно, плохо. Но это и так всем известно, только поделать никто ничего не может. Машины моющие есть, но они не справляются. Ты, Анастасия, ничего, абсолютно ничего нового не открыла, не придумала оригинального решения очистки.

— Так я же только определила основной источник вреда, сейчас буду анализировать, думать. Мне нужно сосредоточиться надолго, может быть даже на час, потому что я такими проблемами никогда не занималась. Чтобы не скучно тебе было, ты погуляй по лесу или...

— Да ты думай, найду я чем заняться.

И Анастасия ушла вся в себя. Вернувшись через час после прогулки по лесу, я застал её, как мне показалось, неудовлетворенной и сказал:

— Видишь, Анастасия, тут и твой мозг не в силах что-либо поделать. Ты только не расстраивайся, у нас над этой проблемой много институтов научных работают, но они, как и ты, лишь констатируют факт загрязнения. Пока и они тоже ничего поделать не смогли.

Она ответила несколько извиняющимся тоном:

— Перебрала, думаю, все возможные варианты, но чтобы быстро и на пятьдесят процентов — у меня не получается.

Я насторожился — она всё же нашла какое-то решение.

— А на сколько же у тебя получилось? — спросил я.

Она вздохнула.

— Недотянула много. У меня получилось на... — тридцать пять — сорок процентов.

— Что?! — не сдержал я восклицания.

— Слабовато, да? — спросила Анастасия.

У меня в горле пересохло, чувствовал — она не может врать, преувеличивать или уменьшать сказанного. Пытаясь сдержать волнение, сказал:

— Давай изменим условия задачи — пусть будет тридцать восемь процентов. Рассказывай быстро, что ты придумала.

— Нужно, чтобы все эти машины не только разбрасывали эту гадкую пыль, но и собирали её.

— Как это сделать, говори быстрее!

— Впереди, ну, что там у них торчит такое, как это называется?

— Бампер, — помог я ей.

— Значит, бампер. Внутри него или под ним нужно приделать коробочку с дырочками в верхней её части, сзади тоже дырочки должны быть, чтобы воздух выходил. При движении этих машин потоки пыльного вредного воздуха будут попадать в передние дырочки, очищаться, и выходить из задних дырочек будет уже очищенный на двадцать процентов воздух.

— А где же твои сорок процентов?

— Сейчас эта пыль с дороги никак почти не убирается, а при таком способе её будет становиться всё меньше, так как она будет убираться каждый день и повсеместно. Я рассчитала — через месяц при помощи таких коробочек, если они будут установлены на всех машинах, количество грязной пыли уменьшится на сорок процентов. Далее процент загрязнения не уменьшается, так как влияют другие факторы.

— Какого размера коробочки, что в них должно находиться, сколько дырочек и на каком они расстоянии друг от друга?

— Владимир, может, ты хочешь, чтобы именно я их и прикрутила к каждой машине?

Впервые я увидел, что она обладает чувством юмора и захохотал, представив, как Анастасия прикручивает к машинам свои коробочки. Она тоже засмеялась, обрадовавшись моей веселости, закружилась на поляне.

Идея действительно была проста, а остальное — дело техники. Уже сам, без Анастасии, я представил, как это всё может быть: указы глав администраций, контроль ГАИ, смена фильтров на заправочных станциях, сдача старых, контрольные талоны и так далее.

Обычное решение, как с ремнями безопасности. Один росчерк пера, и во всех легковых машинах ремни. А тут один росчерк пера и воздух чище. И предприниматели за заказ на коробочки будут бороться, и заводам работа, а главное,в итоге воздух чище будет...

— Подожди, — обратился я снова к кружившейся, словно в танце, Анастасии, — в коробочках-то этих что должно находиться?

— В коробочках... в коробочках. Ты сам немножко подумай. Совсем просто это, — ответила она, не останавливаясь.

— А деньги с чего появятся у меня и у дачников, на семена чтоб хватало? — снова задал я вопрос.

Она остановилась.

— Ну как же с чего? Ты просил, чтобы идея была самой-самой рациональной — вот я и придумала такую, самую. По всему миру её будут использовать в больших городах и платить России за эту идею так, что на бесплатные семена хватит, и тебе будут платить. Только получать ты сможешь своё при определенных условиях.

Я тогда не обратил внимания на её слова насчет определенных условий, стал уточнять другое:

— Так, значит, патентовать надо? Кто же платить будет добровольно?

— Почему это не будут? Будут, я процент сейчас назначу. От произведённых этих коробочек — России два процента, тебе — 0,01.

— Да что толку от твоего назначения. В чём-то ты сильна, а уж в бизнесе полный профан. Никто не будет платить добровольно. Даже по заключенным договорам не всегда платят. Если бы ты только знала, какое количество у нас неплатежей. Арбитражные суды перегружены. Знаешь, что такое арбитражный суд?

— Предполагаю. Но в этом случае будут исправно платить. Тот, кто откажется, — разорится. Процветать только честные будут.

— С чего это они разорятся, ты что ли рэкетом займёшься?

— Ну вот ещё, придумал... Надо же... Они сами, вернее обстоятельства так сложатся вокруг обманщиков, что они разорятся.

И тут меня осенила мысль — если учесть то, что Анастасия не может врать и, как она сама говорила, природные механизмы не позволяют ей ошибаться — значит, она, прежде чем сделать такие заявления, должна была обработать в мозгу небывалый объем информации, сделать колоссальные арифметические расчеты, при этом учесть массу каких-то психологических факторов людей, которые будут причастны к её проекту.

На нашем языке она не только решила труднейшую задачу по очистке воздуха, но и составила, проанализировала бизнес-план и всё это — примерно за полтора часа. Я решил уточнить некоторые детали и спросил её:

— Скажи, Анастасия, ты делала в уме какие-то расчёты, называя процент очищения воздуха, количество денег, которые должны поступать от производства твоих коробочек, установленных на машины, замену фильтров и так далее?

— Расчеты делались и подробнейшие, и не только с помощью мозга...

— Стоп! Молчи. Дай мне высказать свою мысль. Скажи-ка, ты могла бы посоревноваться с каким-нибудь самым совершенным компьютером, ну, скажем, японским или американским?

— Но мне это неинтересно, — ответила она и добавила, — это же примитивно и как-то унизительно. Соревноваться с компьютером — это всё равно что... ну, как тебе объяснить на примере понятном... Это всё равно что — соперничать с протезом руки или ноги, да и то не с полным протезом, а с частью его. У компьютера отсутствует главное. Это главное — чувства.

Я стал доказывать обратное, рассказав, как у нас люди, считающиеся очень умными, уважаемые в обществе, играют с компьютером в шахматы. Но когда ни этот, ни другие доводы её не убедили, стал просить это сделать для меня и для других людей в качестве доказательства возможностей человеческого мозга. Она согласилась, и тогда я уточнил:

— Так, значит, я могу официально заявить о твоей готовности посоревноваться в решении задач с японским суперкомпьютером?

— Почему с японским? — переспросила Анастасия.

— Потому, что они считаются лучшими в мире.

— Вот как? Лучше уж со всеми сразу, чтобы ты потом не просил меня заниматься ещё раз этим неинтересным делом.

— Прекрасно, — обрадовался я, — давай со всеми, надо только задачу сформулировать.

— Хорошо, — согласилась Анастасия, — но для начала, чтобы время не тратить на формулировку, пусть они и решат ту задачу, которую ты передо мной ставил, подтвердят или опровергнут моё решение. Если опровергнут, то своё предложат. Жизнь, люди — нас и рассудят.

— Прекрасно, Анастасия! Молодец! Это конструктивно. А сколько, ты считаешь, нужно времени дать для решения этой задачи? Думаю, как тебе, полтора часа для них очень мало будет, давай три месяца.

— Пусть будет три.

— Судьями предлагаю сделать всех желающих. Когда их будет много — тогда никто из корысти не повлияет на их оценку.

— Пусть так, но мне бы хотелось ещё поговорить с тобой о воспитании детей...

Анастасия считала воспитание детей главным и всегда говорила об этом с удовольствием. Моя затея соревноваться с компьютерами не вызвала в ней особого интереса. Однако, я всё же радовался, заручившись её согласием, и теперь хочу призвать фирмы, выпускающие современные компьютеры, вступить в соревнование по решению вышеизложенной задачи.

У Анастасии я решил уточнить:

— А какой же приз назначить победителю?

— Мне ничего не надо! — ответила она.

— Почему ты о себе? Абсолютно убеждена в своей победе?

— Конечно, я же человек.

— Ну, хорошо. Что ты, всё же, можешь предложить фирме, занявшей первое место после тебя?

— Ну, я подскажу им, как усовершенствовать их примитивный компьютер.

— Договорились!

«В нём была жизнь,
И жизнь была свет Человеков»

Евангелие от Иоанна

Однажды, по моей просьбе, Анастасия повела меня смотреть Звенящий Кедр, о котором рассказывали её дед и прадед. Мы отошли недалеко от поляны, и я увидел его.

Примерно сорокаметровое дерево немного возвышалось над рядом стоящими, но главное его отличие было в том, что крона его как бы светилась, создавая вокруг себя ореол, похожий на тот, что рисуют на иконах вокруг лика святых.

Этот ореол не был ровным, он пульсировал. В самой верхней точке образовывался тонкий луч и уходил в небесную бесконечность. Зрелище завораживало и очаровывало.

По предложению Анастасии я прижал ладони к его стволу и услышал звон или потрескивание, сравнимое с тем, что мы можем слышать, находясь под высоковольтной линией, только более звонкое.

— Это я сама случайно нашла способ, как вернуть его энергетику в космос и потом рассеять на Земле, — сообщила Анастасия. — Видишь, кора в разных местах ободрана, это медведица лезла, я её с трудом заставила дотащить меня до первых веток. Уцепилась за шерсть её загривка. Она лезет и ревёт, лезет и ревёт.

Так до первых веток, по ним добралась до самой верхушки. Сидела там два дня и что только ни придумывала, и гладила его, и кричала вверх — ничего не помогало. Дедушка и прадедушка пришли. Представляешь, что тут было? Стоят они внизу, строжатся на меня и требуют, чтобы вниз спускалась.

Я, в свою очередь, требую, чтобы рассказали мне, что с Кедром делать. Как спасти звенящий кедр раз его люди не спилили. Они не говорят. Но я чувствую, они знают. А дедушка хитрый такой, хотел обмануть меня, стал обещать мне помочь разобраться с одной женщиной, с которой я никак не могу найти контакт.

Я очень хочу ей помочь. Раньше он только сердился, что я на неё так много времени трачу, а другие дела не делаю, но я-то знала, что он не сможет мне помочь, потому что прадедушка дважды пытался от него тайком это сделать и тоже не смог.

Потом дедушка совсем разнервничался: схватил ветку, бегает вокруг Кедра, хлещет ею и кричит, что я самая бестолковая в семье, действую алогично, умных советов не воспринимаю, и он будет воспитывать меня прутьями по заднему месту. И хлещет при этом веткой по воздуху.

Надо же ему было такое придумать, даже прадед рассмеялся. Я тоже хохочу. Тут и сломала нечаянно ветку на верхушке, а из неё свечение. И слышу голос прадеда, очень серьёзный, требовательный и просящий одновременно: «Не трогай, внученька, больше ничего, спускайся очень осторожно, ты уже всё сделала».

Я послушалась и спустилась. Меня прадедушка молча обнял, сам дрожит и показывает на Кедр, а на нем всё больше и больше веточек начинает светиться, потом образовался лучик, уходящий вверх. Теперь не сгорит Звенящий Кедр, через свой лучик отдаст всё накопленное за пятьсот лет людям и земле.

Прадедушка объяснил, что это в том месте лучик образовался, где я кричала вверх и веточку нечаянно, когда смеялась, сломала. Прадедушка говорил, что если бы я дотронулась до лучика, исходящего от надломанной веточки, мой мозг разорвало бы, так как слишком много в этом лучике энергетики и информации, что именно так погибли мои папа и мама...

Анастасия положила свои ладони на могучий ствол спасённого ею Звенящего Кедра, прижалась к нему щекой, помолчала некоторое время, потом продолжила свой рассказ:

— Они, мои папочка и мамочка, обнаружили такой же Звенящий Кедр. Только мама немножко по-другому всё делала, потому что не знала... Она залезла на рядом стоящее со Звенящим Кедром дерево, дотянулась до нижней ветки Звенящего и надломила её, нечаянно осветив себя.

Веточка была направлена вниз, и луч уходил в землю. Это очень плохо, очень вредно, когда такая энергетика попадает в землю... Когда папа пришёл, он увидел этот лучик и маму, так и оставшуюся висеть, одной рукой намертво уцепившись за ветку простого Кедра. В другой она держала сломанную Звенящего.

Папа всё, наверное, понял. Он полез на Звенящий Кедр, долез до вершины. Дедушка и прадедушка видели, как он ломал верхние веточки, но они не светились, а всё больше рассвечивались нижние.

Прадедушка говорил, что папа понимал, что ещё немного — и он уже никогда не сможет спуститься вниз, а лучика, уходящего вверх, пульсирующего свечения всё не появлялось, лишь всё больше тонких лучиков светило вниз. Верхний луч появился, когда папа надломил большую ветку, направленную вверх. И хотя она не светилась, он согнул её и направил на себя.

Когда она вспыхнула, он ещё смог разжать руки, и лучик из распрямившейся веточки устремился в небо, потом образовался пульсирующий ореол.

Прадедушка говорил, что папин мозг в последние мгновения его жизни смог принять огромный поток энергетики и информации, что он каким-то невероятным образом смог очистить его от всей заложенной ранее информации, потому и удалось выиграть время для того, чтобы успеть перед разрывом разжать руки и направить веточку вверх.

Анастасия ещё раз погладила ствол Кедра ладонями, прижалась к нему щекой и замерла, улыбаясь, прислушиваясь к звону дерева.

— Анастасия, а масло кедрового ореха по целебным свойствам сильнее или слабее, чем кусочки звенящего кедра.

— Такое же. Если орехи собрать в определенное время и с определенным отношением к Кедру. Когда он сам его отдаёт.

— Ты знаешь, как это делать.

— Да, знаю.

— Расскажешь?

— Хорошо. Расскажу.

Нужно менять мировоззрение

Я спрашивал у Анастасии, что это за женщина, из-за которой у неё конфликт с дедушкой, почему она никак с ней не может найти контакт, и для чего он ей нужен?

— Понимаешь, — начала свой рассказ Анастасия, — очень важно, когда два человека объединяют свою жизнь, иметь друг к другу духовное влечение. К сожалению, в основном, всё начинается с плотского.

Ну, например, ты увидел красивую девушку, захотел близости с ней. Человека, его души ты ещё не увидел. Часто люди соединяют свою судьбу друг с другом лишь на основе плотского влечения. Оно быстро проходит или переключается на другого. Что тогда связывает людей?..

Найти близкого по духу, с которым можно обрести истинное счастье, не так уж и сложно, однако, в вашем технократическом мире существует масса препятствий.

Та женщина, с которой я пытаюсь найти контакт, живёт в большом городе, регулярно ездит в одно и то же место, наверное, на работу.

Там, или на пути, постоянно находится или встречается человек, очень близкий ей по духу, с которым она была бы действительно счастлива, а главное, у них родился бы ребенок, сумевший бы принести миру много добра. Потому что они сотворили бы его в таком же порыве, как и мы.

Но этот мужчина никак не сделает попытку объясниться, что ли, с этой женщиной, и она сама в этом отчасти виновата. Представляешь, он смотрит на её лицо и видит в ней как бы избранницу своей души, а она, как только чувствует чей-то взгляд, так сразу вся подтягивается, юбчонку свою повыше старается «нечаянно» поднять.

Ну, и так далее. У этого мужчины тут же возникают плотские чувства, а с нею он или мало знаком, или вообще незнаком, вот и идёт он тогда к той, с которой ближе знаком, которая ему доступнее, влекомый этими самыми плотскими чувствами.

Я хочу этой женщине подсказать, что ей сделать, но не могу пробиться к ней, её мозг ни на мгновение не открывается для осознания информации. Он полностью работает только над бытовыми проблемами.

Представляешь, я один раз целые сутки за ней следила. Это такой ужас! Дедушка потом на меня строжился, что я мало с дачниками работаю и вообще распыляюсь, лезу не в свою область. Просыпается она утром, и сразу первая мысль — не обрадоваться наступающему дню, а как бы поесть.

Расстраивается, что чего-то там нет из пищи, потом расстраивается, что не хватает чего-то там, чем вы мажетесь по утрам: может, крема, может, красок. Она всё время думает, как ей это достать. Она вечно опаздывает и постоянно бежит, думая, как бы не ушёл без неё то один, то другой транспорт.

В том месте, куда она постоянно приходит, её мозг вообще перегружен, как бы тебе пояснить, ну, всякой, на мой взгляд, ерундой. С одной стороны, он внешне должен делать её выражение лица деловым и выполнять какую-то порученную работу.

При этом, она одновременно думает о какой-то своей, вероятно, подружке или знакомой и злится на неё. Одновременно она слушает, что говорят вокруг. И представляешь, так изо дня в день, изо дня в день, как заводная.

Возвращаясь домой, когда её видят, делает вид почти счастливой женщины, а сама опять же думает о красках, рассматривает одежду в магазинах и, в первую очередь, такую, чтобы открыть свои соблазнительные прелести, предполагая, что от этого произойдёт какое-то чудо, хотя в её случае происходит всё наоборот.

Она возвращается домой, начинает заниматься уборкой. Думает, что отдыхает, когда смотрит свой телевизор, возится с пищей и, главное, думает о хорошем только одно мгновение. Спать ложится, и в постели опять со своими заботами. Если бы она хоть на минутку в этот день отвлеклась от них и подумала о...

— Подожди, Анастасия, ты объясни, как ты видишь её, внешний облик, одежду, и о чём она должна думать в тот момент, когда рядом этот мужчина? Что она должна сделать, чтобы он попытался объясниться с ней?

Анастасия рассказала всё в мельчайших деталях. Я приведу здесь, на мой взгляд, основное.

— Платье чуть ниже колен, без декольте, с белым воротничком, косметики почти нет, с интересом слушает общающегося с ней человека.

— И всего-то, — заметил я, услышав такое простое объяснение.

На что Анастасия заметила:

— За этими простыми вещами стоит многое. Для того, чтобы выбрала она именно такое платье, по-другому подкрасилась и посмотрела на человека с неподдельным интересом, требуется изменить мировоззрение.

Смертный грех

— Мне ещё необходимо рассказать тебе, Владимир, об условиях, при которых ты будешь получать деньги в банках, когда их будет много на твоих счетах...

— Говори, Анастасия, это приятная процедура, — ответил я. Однако, услышанное взорвало меня...

Судите сами, что она изложила:

— Чтобы получить в банке лежащие на твоём счету деньги, тебе необходимо будет соблюсти следующие условия: прежде всего, три дня перед получением денег не употреблять спиртное.

Когда ты придёшь в банк, главное ответственное лицо банка, с помощью существующих у вас приборчиков, должно будет проверить соблюдение тобой этого условия в присутствии не менее двух свидетелей.

Если это первое условие будет соблюдено, тогда ты можешь приступить к выполнению второго, — ты должен будешь присесть не менее девяти раз перед ответственным лицом и присутствующими там двумя свидетелями...

Когда дошёл до меня смысл сказанного, а вернее, бессмыслица, я вскочил, и она тоже встала. Я не верил ушам своим и переспросил:

— Меня сначала проверят на наличие алкоголя, а потом я ещё и присесть должен буду при свидетелях не менее девяти раз, так?

— Да, — ответила Анастасия, — за каждое приседание тебе могут выдать сумму не более миллиона ваших рублей в сегодняшнем их значении.

Чувства ярости, злости и досады переполнили меня.

— Зачем ты сказала это? Ну зачем? Мне так хорошо было. Я поверил тебе. Мне стало казаться, что ты во многом права, что в твоих выводах есть логика. Но ты... Теперь я абсолютно уверен, ты — шизофреничка, дура лесная, сумасшедшая!

Ты всё зачеркнула последним своим высказыванием. В нём полное отсутствие смысла и какой бы то ни было логики, и это не только я, каждый нормальный человек подтвердит тебе. Ха... Может быть, ты ещё хочешь, чтобы я в книге твоей эти условия изложил?

— Да.

— Ну, совсем ненормальная. А банкам ты, что же, — распоряжение напишешь или указ издашь?

— Нет. Они прочитают в книге, и каждый так с тобой поступать будет. Иначе, их будет ждать разорение.

— О, Боже!!! И я ещё третий день слушаю это существо? Может, ты хочешь, чтобы и ответственное лицо банка вместе со мной на виду у свидетелей приседало?

— Хорошо бы и ему, как и тебе. Это принесло бы большую пользу, но для них я таких жёстких условий, как перед тобой, не поставила.

— Значит, ты меня только так облагодетельствовала? Да ты хоть представляешь, какое посмешище из меня придумала? Вот во что может вылиться любовь ненормальной отшельницы!

Только ничего у тебя не получится, ни один банк не согласится меня обслуживать при таких условиях, сколько бы ты ни моделировала свои ситуации. Ишь, размечталась... Сама тут и приседай — сколько влезет, придурочная.

— Согласятся банки и даже без твоего ведома будут счета открывать — правда, только те банки, которые хотят честно работать, и люди поверят им и придут к ним, — продолжала стоять на своём Анастасия.

Во мне всё больше и больше накапливались раздражение и злость. То ли на себя злился, то ли на Анастасию. Ну, надо же, столько слушал её, силился понять сказанное, а она просто полусумасшедшая. Я стал высказываться в адрес Анастасии, мягко говоря, грубыми словами...

Она стояла, прислонившись к дереву спиной, слегка наклонив вперёд голову. Одна рука её была прижата к груди, другой, поднятой вверх, она слегка помахивала. Я узнал этот жест.

Она повторяла его всякий раз, когда успокаивала окружающую природу, чтобы мне не было страшно, и я понял, отчего она успокаивала её в этот раз.

Каждое обидное или грубое слово в адрес Анастасии, словно хлыстом, било по ней, заставляло вздрагивать её тело.

Я замолчал. Снова сел на траву, отвернувшись от Анастасии, решил, что вот сейчас успокоюсь и пойду к берегу, а с ней больше вообще разговаривать не буду, но когда услышал за спиной её голос — удивился, в тоне её голоса не было обиды или упрёка:

— Понимаешь, Владимир, всё плохое, с человеком происходящее, навлекает на себя сам человек, когда нарушает правила духовного бытия и порывает связь с Природой.

Тёмные силы стараются увлечь его внимание сиюминутной привлекательностью вашего технократического бытия, заставить не думать о простых истинах, заповедях, изложенных ещё в Библии. И им это зачастую удаётся. Один из смертных грехов человека — гордыня. Ему, этому греху, подвержено большинство людей.

Я не буду излагать тебе сейчас огромную пагубность этого греха. Вернувшись и пожелав разобраться, ты поймёшь это сам или с помощью просветлённых людей, которые придут к тебе, а сейчас лишь скажу:

«Тёмные силы, как противостояние светлым, ежесекундно заботятся о том, чтобы этот грех оставался с человеком, и деньги служат им в этом одним из основных инструментов. Это они их придумали. Деньги — как бы зона высокого напряжения. Тёмные силы гордятся своей придумкой.

Они даже считают, будто бы они сильнее светлых, потому что смогли деньги придумать. Тысячелетия длится великое противостояние, а человек в центре его.

Но я не хочу, чтобы ты был подвержен этому греху, понимая, что одними объяснениями здесь не обойтись, ибо за тысячелетия объяснений человечество не поняло, не осознало способа противостояния этому греху.

Естественно, и ты не смог бы осознать. Но мне очень сильно хотелось избавить тебя от этой смертельной опасности порчи духа, и тогда я придумала специально для тебя такую ситуацию, при которой этот механизм тёмных сил, как бы, ломается, даёт сбой или даже работает наоборот — на искоренение греха.

Потому они так сильно разъярились. В тебя вселилась их злость, ты стал кричать на меня оскорбительными словами. Они хотели, чтобы и я на тебя разозлилась, но я этого никогда не сделаю, я поняла, что придуманное мною попало как бы в точку, и мне теперь ясно, что их тысячелетиями безупречно работающий механизм можно ломать.

Пока я сделала это только для тебя, но и для других я придумаю тоже... Ну что плохого в том, что ты будешь меньше пить это хмельное зелье и не будешь заносчивым и строптивым? Чему ты возмутился? Конечно же, в тебе взыграла гордыня».

Она замолчала, и я подумал: «Невероятно, но в такую комичную, абсолютно нестандартную ситуацию, как приседание в банке, её мозг, или что-то там ещё, закладывает столь глубинный смысл, и действительно, в нём может быть логичность. И надо разобраться в этом спокойнее».

Всякая злость в адрес Анастасии прошла, и, наоборот, возникло чувство смутной вины, но я не стал тогда извиняться и лишь повернулся к ней, желая примирения. Анастасия, словно почувствовала моё внутреннее состояние, она сразу же радостно встрепенулась и быстро заговорила.

Прикосновение к раю

— Твой мозг устал воспринимать меня, а мне ещё о многом хотелось бы рассказать. Но тебе нужно отдохнуть. Давай ещё присядем ненадолго.

Мы сели на траву. Анастасия взяла меня за плечи и привлекла к себе. Моя голова затылком коснулась её груди, ощущая приятное тепло.