О захвате сейзины, о силе и т. д.

COUTUMES BEAUVAISIS

Запись обычного права (кутюмов) началась во Франции в XIII столетии, когда в стране (помимо юга, где господствовало писаное право) насчитывалось 60 больших и 300 малых кутюмов.

Официальную унификацию обычного права во Франции стали проводить согласно Ордонансу Карла VII в 1454 году.

Предлагаемый источник — “Кутюмы Бовези” (Coutumes Beauvaisis) представляет собой запись обычного права северо-восточной части Франции, сделанную в 1282 году одним из крупнейших французских юристов — Филиппом Бомануаром (1247—1295).

Бомануар жил в годы правления Людовика IX (1226— 1276). Это было время больших реформ и значительных успехов в деле объединения французских земель. Дед Людовика IX — Филипп II наряду с присоединением к королевскому домену Нормандии, Мэна, Турени, части Пуату, Пикардии и Лангедока правел важнейшую административную реформу.

По этой реформе все королевские владения были разделены на равные административные округа — бальяжи (на юге — сенешальства). Во главе округов были поставлены королевские чиновники — бальи с очень значительными и разнообразными функциями в области суда, сбора налогов и созыва ополчения. Назначали их обычно на три года из людей, близких ко двору и никак не связанных с местной провинциальной знатью. Таких бальяжей при Филиппе II было 20.

Людовик IX продолжал программу Филиппа II и, значительно округлив свой домен, еще более укрепил королевскую власть.

Благодаря административно-судебным реформам при Людовике IX оформилось центральное управление Францией.

Королевский совет из съезда феодалов превратился в сложное централизованное учреждение.

Выделился малый королевский совет — постоянный орган при короле, членами которого являлись канцлер, коннетабль и немногие феодалы, близкие ко двору. В особые учреждения выделились также из курии королевского совета парламент, на который был возложен раэбор судебных дел, и счетная палата, ведавшая сбором налогов и прочих королевских доходов.

Увеличение и укрепление королевского домена и централизация королевской власти сопровождались серьезными изменениями в организации суда.

Проведенная Людовиком IX судебная реформа объявляла королевский суд высшим апелляционным органом для всего королевства, в который могли жаловаться на решения всех низших феодальных судов, не (исключая и тех, которые находились на территории доменов вассальных владений. Ряд судебных дел — поджог, похищение женщин, изготовление фальшивой монеты и другие подлежали исключительно юрисдикции королевского суда.

Специальным ордонансом в королевском домене были запрещены поединки и фактически ограничено право частной войны (был установлен обязательный 40-дневный срок — “так называемые 40 дней короля” — между ссорой и началом войны с тем, чтобы получившая вызов сторона могла апеллировать к королю).

Успехи в деле централизации государства и консолидации всех сил внутри него требовали оформления норм обычного права и введения общегосударственных правовых норм. Это мероприятие и было предпринято при Людовике IX.

Первая, незаконченная запись французского обычного права была произведена бальи Вермандуа и докладчиком в Королевском Совете Пьером де Фонтеном в 1254 — 1270 гг. по специальному приказу короля, желавшего, чтобы его сын и наследник престола Филипп, “вступив во владения землей, знал, согласно каким законам управлять своими подданными и как согласно законам и обычаям страны удержать свои земли”. Но действительно первую плодотворную попытку записи обычного права Франции сделал Филипп де Бомануар.

Филипп де Бомануар — интереснейшая фигура средневековой Франции. Он родился в дворянской семье. С 1261 по 1265 год он провел в Англии и Шотландии, по возвращении откуда написал два больших романа и поэму. Много лет Бомануар служил на должностях бальи и сенешала в Санлисе, Клермоне, Бовези, Пуату и других местах. В 1291 году Бомануар был назначен организатором армии, готовящийся к вторжению во Фландрию. Умер Бомануар Санлисе в 1296 году.

Основным произведением Бомануара, прославившим его и обеспечившим ему имя “Светоча своего времени”, (так назвал его Монтескье), являются “Кутюмы Бовези”, Дата их написания — 1283 год — чисто условна, так же, как и само название источника, далеко не исчерпывающее его содержание. Сам автор в предисловии признается, что часть книги основана на “правовых нормах, общих для кутюмов всей Франции”, и можно смело считать, что “Кутюмы Бовези” являются не только компиляцией местных обычаев (что уже само по себе представляло бы несомненный интерес), но и первым в истории Франции серьезным опытом правотворчества, дающим нам представление о нравах и обычаях страны, а также о политических идеях, зародившихся в этот период.

Бомануар — подлинный представитель школы французских легистов. Констатируя в своем труде феодальный обычай, скрупулезно собирая всевозможные законы и права провинции, он стремился объяснить их и по возможности обосновать феодальную эксплуатацию идеями канонического и римского права и приукрасить собственными идеями и положениями.

В работе последовательно и неуклонно проводится идея правового объединения Франции под властью одного монарха, являющегося, по мнению Бомануара, единственным и действительным господином над своими подданными.

Наряду с идеей правовой консолидации страны в работе Бомануара сквозит порой протест против сохранения крепостного права в современном автору обществе: “...Вначале все люди были свободны.., т. к. всякий знает, что мы все происходим от одного отца и от одной матери” ¹, — пишет он — “...очень хорошо поступает тот сеньор, который дарит им (сервам) свободу, т. к. это большое зло когда какой-либо христианин находится в крепостном состоянии” ². Интересно, что Бомануар как будто находит оправдание сервам, не любящим своих сеньоров. Среди добродетелей, необходимых бальи, он называет подлинную любовь к богу, непохожую по его словам, “на ту, которую некоторые сервы питают к своим сеньорам.., основанную на страхе и боязни” ³.

Виднейший юрист Франции XVI века Луазель называл “Кутюмы Бовези” “первым и самым смелым сочинением, которое когда-либо было написано о кутюмах Франции”. Эта смелость автора, полнота собранных им обычаев делают его труд исключительно ценным и интересным для каждого историка и юриста, занимающегося историей государства и права Франции периода феодализма вообще и XIII века — в особенности. Оригинал работы Бомануара не сохранился. Но имеется большое число списков, отличающихся друг от друга лишь по диалекту, на котором они написаны, и свидетельствующих о значительной популярности автора в XIV—XVII вв.

Впервые сочинение Бомануара было издано в 1690 году. Настоящий перевод кутюмов сделан с третьего двухтомного издания А. М. Сальмона, вышедшего в Париже в 1899—1900 гг.: Beaumanoir Ph. “Coutumes de Beauvaisis” (Texte critique, publie avec introduction, un glossaire et une table analitique), т. 1—2, Paris, 1899—1900.

Ниже приводятся отдельные параграфы, касающиеся обязанностей бальи и адвокатов, преступлений, права наследства, захвата сейзины, прав суверена, доказательств в суде, крепостного состояния, городских коммун, юрисдикции и права отвода судей.

Перевод §§ 972, 973, 977 заимствован из книги “Социальная история средневековья”, под редакцией Е. А. Косминского, М.—Л., т. II, 1927.

КУТЮМЫ БОВЕЗИ

Глава 1

О должности бальи

§ 12. По нашему мнению, человек, желающий быть справедливым и честным бальи, должен обладать десятью добродетелями, из которых одна является главной и госпожей над всеми другими, и без нее не могут существовать другие добродетели правителей. И эта добродетель называется мудростью, что означает быть мудрыми. Поэтому скажем прямо, что тот, кто хочет стать бальи и вершить правосудие, должен быть мудрым, иначе он не справится с обязанностями бальи.

§ 13. Вторая добродетель, которую должен иметь бальи, это то, что он должен сильно любить бога — нашего отца и спасителя, а также из любви к богу святую церковь. И речь идет не о любви, которую некоторые слуги питают к своим сеньорам, любви, основанной на страхе и боязни, а о подлинной любви, той, которой сын должен любить отца...

§ 14. Третья добродетель, которой должен обладать бальи, — это спокойствие и доброта; ему должны быть чужды свирепость и жестокость. Но он не должен быть добр ни к изменникам, ни к жестоким, ни к совершающим преступления, потому что к такого рода людям он должен показать себя строгим и даже суровым, чтобы положить конец их злодеяниям. Ведь так же, как врач позволит болезни из жалости к ней свалить больного, которого он должен лечить, добрый к злоумышленникам бальи подвергает угрозе смерти людей, жаждущих жить в покое. И нет большего блага для бальи, как выкорчевать зло при помощи скорого суда. И так, когда мы говорим, что бальи должен быть добр, это значит, что он должен быть добр к тем, кто желает блага и к простому народу, а также в тех случаях, которые произошли больше по несчастью, чем по злому умыслу...

§ 15. Четвертая добродетель, которой должен Обладать бальи,— это терпение и умение внимательно выслушать, способность не выходить из себя ни в каком случае, ибо бальи, который спешит с выводами или терзает и гневается, не может уяснить себе всего, что предлагают ему в суде. А если он не может всего этого себе уяснить и не может ничего хорошо запомнить, он не может надлежаще осуществить свою должность. Итак, бальи должен быть терпелив и внимательно выслушивать таким образом, чтобы предоставить тем, которые находились перед ним в суде, (возможность) высказать в суде все, что покажется необходимым одной стороне против другой, не прерывая их слов. Только в этом случае бальи сможет наилучше и наиболее мудро судить или заставить судить, если это суд (двор), где судят вассалы. Так же, как мы говорили, что доброта бальи не должна простираться на злоумышленников, мы говорим, что на них не должно простираться его сострадание; но он должен очень внимательно их выслушать, так как часто таким путем он может узнать, что скрывают они в своих сердцах... Мы также не считаем, что бальи должен быть чересчур сострадателен вделах об оскорблении его сеньора или причинении его сеньору или ему самому ущерба. Если вред или оскорбление нанесено его сеньору или ему, он должен быстро и мудро наказать за это сообразно тому, что требует содеянное, подавая самим наказанием другим пример того, как следует себя вести в отношении своих сеньоров или своих бальи, потому что бальи, находясь в своей должности, представляют своего сеньора, и потому преступление против бальи является преступлением против сеньора...

§ 16. Пятая добродетель, которой должен обладать бальи, — это смелость и энергичность без всякой лени. Ленивый бальи упускает множество обязанностей, которые следует осуществлять, предоставляя другим делать массу таких дел, которые должны быть сделаны им самим, и откладывает по своей лени решение таких вопросов, разрешение которых незамедлительно. О смелости же мы говорим потому, что без этой добродетели бальи не может делать то, что относится к его должности, ибо, если он труслив, он не сможет обвинить богатого человека, который совершил что-либо против бедняка, не посмеет осудить того, кто заслужил смерти, из страха за свою семью, и он не посмеет арестовать преступников, ни схватить их из страха, что (злоумышленники) могут оказать сопротивление. И все, что он не сделает из трусости, надлежит сделать ему. Итак, он должен быть смелым и бесстрашным, ничего не бояться и не колебаться, иначе он не сможет совершить то, что надлежит ему по своему положению. Но всегда, когда ему надлежит действовать решительно (смело), он должен делать это разумно. Ведь есть два рода смелости: одна мудрая, другая сумасбродная. Мудрая смелость состоит в том, чтобы проявлять ее после зрелого размышления и разумно. Сумасброд же, желая проявить свою смелость, поступает, никогда не подумав о результатах...

§ 17. Шестая добродетель, которая должна быть присуща бальи, — щедрость...

§ 18. Седьмая добродетель, необходимая бальи, состоит в том, что он должен повиноваться приказам своего сеньора...

§ 19. Восьмая добродетель необходимая тому, кто взял на себя должность бальи, — быть настоящим знатоком (своего дела)...

§ 20. Девятая добродетель, которая должна быть у того, кто взял на себя (должность) бальи, состоит в том, чтобы он был способным, сообразительным и умел хорошо исполнять (свои обязанности), не причиняя вреда другим, а также хорошо считать. Хорошо исполнять (свои обязанности) означает, что доходы, земли сеньора не должны уменьшаться по небрежности бальи, но, напротив, должны всегда расти, благодаря его разумным действиям...

§ 21. Десятая добродетель, которая должна быть у того, кто взял на себя (должность) бальи, — лучшая из всех, без которой ни одна ничего не стоит, потому что она озаряет все остальные. Эта добродетель называется верностью...

§ 22. Мы говорили о десяти добродетелях, которые должны быть у того, кто взял на себя (должность) бальи. И тот, который бы обладал ими, заслужил бы любовь бога и своего сеньора. Но так как очень трудно обладать всеми добродетелями, то, по крайне мере, бальи должен следить за тем, Чтобы у него не было недостатка в верности. Если же он может быть мудрым и верным, он имеет все остальное...

§ 47. Ни один преступник, каковы бы ни были его преступления, до тех пор пока они не доказаны и недостаточно известны, не должен быть приговорен к смерти. Прежде следует спросить бальи, хочет ли он дожидаться законных доказательств и если он этого не хочет, пусть держит его (преступника) в тюрьме, т. к. его плохая репутация свидетельствует против него.

§ 48. Бальи не должен ждать, пока его прево и сержанты ознакомят его с делами заключенных и с обстоятельствами, послужившими к их задержанию. Он должен переговорить с каждым заключенным о причинах его ареста, ибо нет такого положения, чтобы арестанты были одинаковы и чтобы преступления были равны. (Аица), задержанные за преступления, подсудные королевской юрисдикции (cas de justice), должны быть закованы в кандалы и содержаться в яме; другие же [лица], задержанные за преступления, не влекущие за собой потерю жизни или какого-либо члена, должны содержаться в более легких условиях.

Глава 2

О вызове в суд

§ 57. Когда кто-либо жалуется на нанесенный ему ущерб и хочет получить по справедливости возмещение, он должен вызвать в суд сеньора, ведению которого подлежит дело, того, на кого он собирается жаловаться. Об этом мы и будем говорить в этой части — о вызове в суд дворян от других (людей)— не знатного происхождения. И мы скажем, каким образом каждый должен быть вызван в суд, как он должен повиноваться вызову, который ему сделан, (по какому бы то ни было поводу) — будь то по поводу наследства имущества или ссоры, касающейся его словом или действием (par fet ou pur dit). Мы расскажем также, на какой вызов, согласно обычаю, он может ответить, что явится в суд лишь через две недели (contremander), и на какой он не может (так ответить), на какой он может ответить извинением (essoinier) и какое наказание он понесет, если не явится, как это должно, по вызову.

§ 58. Если сеньор хочет вызвать в суд дворянина, сидящего на его фьефе, он должен взять двух людей, являющихся пэрами тому, кого он хочет вызвать; а если таковых не имеется, он. должен одолжить их у своего сеньора, а сеньор, от которого они держат фьеф, обязан ему их предоставить. И тогда он должен им сказать, чтобы они пошли и вызвали в суд этого человека и чтобы они сопровождали его в надлежащее место, а также должен им поручить, чтобы они ему сказали, по какой причине он вызван в суд. И тогда, когда следует вызывать в суд, вызов должен быть сделан по меньшей мере за 15 дней.

§ 59. Тот, кто вызывается в суд, должен рассмотреть, как и почему его вызывают. Если его вызывают в суд просто, вызывающий говорит: “Мы вам предлагаем, считая с сегодняшнего дня, через 15 дней предстать в таком-то месте перед лицом нашего сеньора, от которого вы держите фьеф”. Больше они ничего не говорят. Или они говорят: “Мы вас вызываем по поводу всего, о чем вас будут спрашивать”. В этих двух случаях вызова человек может 3 раза отложить суд на полтора месяца (3 раза по 2 недели) и в четвертый раз не явиться в течение 2 недель по извещению. И если сеньор захватит его фьеф за то, что он не мог оправдаться, т. к. заявил, что придет в суд лишь через 15 дней, он должен будет ему его вернуть целиком, по требованию, если он сможет ответить по всем обвинениям, которые ему будут предъявлены.

Глава 3

Об извинениях и отсрочках

§ 98. После того как в предыдущей главе мы говорили о вызове в суд, в этой главе следует рассказать об извинениях по поводу невозможности явиться в суд и о двухнедельных отсрочках, как их следует производить и в каких тяжбах; о некоторых мы уже говорили в другом месте — в главе, посвященной вызову в суд; здесь же мы будем говорить о тех случаях, о которых мы еще не говорили. И так как после вызова в суд следуют извинения и отсрочки, которые зависят от того, как был сделан вызов, мы должны поговорить об этом до того, как перейдем к другим предметам.

§ 99. Существует множество поводов для того, чтобы просить у своего сеньора отложить дело — извиниться... при вызове в суд; к таковым относится телесная немощь: ведь существуют болезни, при которых совершенно ясно, что без серьезного вреда невозможно явиться в суд, и они (являются вполне законным извинением (для отсрочки).

§ 101. Законно может принести извинение тот, кто должен явиться в суд в качестве свидетеля и даже как заинтересованная сторона, если у него наступает срок в другом месте, так как в противном случае очень бы задерживались дела, не могущие быть завершенными без принесения присяги.

§ 102. Когда кто-либо должен явиться в суд к определенному сроку, законным извинением служит ему какая-либо помеха в дороге; если падет или взбесится лошадь, и он не сможет найти себе другую и не сможет также по состоянию своего здоровья идти пешком; если перед ним встанет обширное водное пространство, которое он не сможет пересечь без опасности для жизни, если наступит время больших дождей или больших снежных заносов и больших бурь.

§ 108. Существует большая разница между законным извинением за неявку в суд (essoinement) и отсрочкой (contremant). При всех тяжбах, при которых появляется необходимость в отсрочке, прежде чем явиться в суд, ее можно просить трижды (каждая по 15 дней); при этом не надо давать никаких клятв и не приводить причин, по которым требуется отсрочка. Извинение же может быть принесено только один раз между двумя заседаниями суда (il jours de court) и без назначения какого-либо срока, так как никто не знает, принося извинение, когда он сможет явиться в суд. А если его извинение будет принято, он, придя в суд, должен принести присягу в том случае, если его опросят.

Глава 5

Об адвокатах

§ 174. Так как большинство людей не знакомо с кутюмами и не знает, как ими надо пользоваться и на что следует опираться в каждой данной тяжбе, то те, которым предстоит судиться, должны искать совета у людей, могущих говорить за них. И тот, который говорит за других (в суде), называется адвокатом.

§ 175. Если кто-либо хочет стать адвокатом... — он должен присягнуть, что, исполняя свои обязанности адвоката, он будет вести себя хорошо и честно, что он, насколько ему будет известно, будет вести только добрые и законные дела, что, если он начнет дело, которое в начале покажется ему правильным, а потом, узнает, что оно нечестно, он сразу, как только узнает об этом, бросит его. И если он принесет всуде эту присягу, он после этого никогда её не должен (уже) повторять. Но до того, как он ее принес, он не может приступить к исполнению своих обязанностей и участвовать вспоре (прениях).

§ 189. Бальи собственной властью может отвести с тем, чтобы он не выступал в данном суде, такого адвоката, который обычно говорит дерзости бальи, суду или противной стороне, т. к. было бы очень плохо, если бы подобного рода люди не могли бы быть отстранены от адвокатской должности.

§ 190. Женщина не должна выступать за плату, в качестве адвоката за другого, но без вознаграждения она может говорить за себя или за своих детей или кого-нибудь из своих домашних, но (делать) она может это с разрешения своего мужа, если она имеет мужа.

§ 195. Адвокат или советчик могут получать деньги и вознаграждение за свой совет или за защиту, но на это не имеют права судьи, т. к. могут действительно быть проданы услуги и совет, но не могут и не должны (быть проданы) решения.

Глава 30

О преступлениях

§ 823. Самое главное для всех тех, кто вершит правосудие,— это умение различать проступки, каковы они — велики или малы, и знание того, какого наказания они заслуживают. Ибо так же, как неодинаковы проступки, неодинаковы и наказания. Есть такие преступления, которые должны караться смертью как подлежащие королевской юрисдикции, независимо от того, каким путем злоумышленник их совершил. Другие же преступления должны быть наказаны долголетним тюремным заключением с конфискацией имущества, но не одинаково во всех случаях, а в той степени, в какой это требуется. Третьи же преступления должны быть наказаны конфискацией имущества без смертной казни, без увечья и без тюремного заключения; (для наказания преступников, их совершивших) достаточно штрафа, так как они не равны тем, о которых мы говорили выше. Мера наказания должна зависеть от проступка, а также от того, кто его совершил и кому нанесен ущерб. А для того, чтобы простые люди знали, какое их ожидает наказание, если кто-либо из них совершит преступление, и чтобы каждый человек в отдельности знал это, также чтобы сеньор знал, какое наказание следует за каждое преступление, мы расскажем в этой главе о преступлениях, которые могут быть совершены, и о том наказании, которое должно последовать за каждым из них.

§ 825. Убийство (murtres) состоит в том, что один (человек) умышленно убивает или заставляет кого-нибудь убить другого человека во время между заходом и восходом солнца, причем убийство это совершается наверняка.

§ 826. Предательство состоит в том, что кто-нибудь, не выказывая явно признаков ненависти, смертельно ненавидит кого-либо и из ненависти убивает его, или заставляет другого человека его убить, либо избивает его, или заставляет другого человека его избить до того, что тот, кого он ненавидит или предает, становится калекой.

§ 827. Никакое убийство не может быть совершено без предательства, но предательство может быть совершено без убийства во многих случаях; ведь убийство не может быть без смерти человека, а предательство выражается и в избиении, и в нанесении увечий во время перемирия в то время, как (человек) чувствует себя в полной безопасности... Предательство заключается и в лжесвидетельствовании, ведущем к чьей-либо смерти, или к лишению кого-либо наследства, или к ссылке, или к тому, что сеньор (данного человека) возненавидит его или к другим подобного рода последствиям.

§ 828. Убийством (homicide) называется и тот случай, когда кто-либо убивает другого (человека) в пылу спора: возникает ссора, во время ссоры произносятся безобразные слова, после безобразных слов возникает драка, кончающаяся часто смертью одного из спорящих.

§ 829. Изнасилованием женщины называется акт, совершаемый плотской компанией, овладевающей женщиной пропив ее воли и невзирая на то, что она делает все возможное для своей защиты.

§ 837. Все четыре вышеуказанные преступления должны быть наказаны и отомщены одинаково... Но имеются другие дела, подлежащие королевской юрисдикции, которые должны быть наказаны по-иному. Послушайте о каждом из них и о наказаниях, которые за них следуют.

§ 831. Тот, кто поджег дом, должен быть повешен, и его имущество должно быть конфисковано, как это указывалось выше.

§ 832. Тот, кто крадет чужие вещи, должен быть повешен, и его имущество должно быть конфисковано, как это указывалось выше.

§ 833. Тот, кто заблуждается в вере, не верит и не хочет вернуться на истинный путь, или тот, кто занимается содомией, должен быть сожжен и лишен всего имущества, как это указывалось выше.

§ 834. Фальшивомонетчики должны быть посажены под замок и затем повешены; имущество их подлежит конфискации, как это указывалось выше.

Глава 32

О захвате сейзины, о силе и т. д.

§ 972. Один рыцарь вчинил иск к другому рыцарю по поводу того, что он принял в свой “новый город” его поселенца, который жил у него в силу держания гостизы¹ 1 год и 1 день и ушел с нее, никому не передавши и не продавши своего надела, не очистивши его от обязательств и не оставивши заместителем поселенца со стороны, а просто бросивши (гостизу) совсем необрабатываемой и пустой. Вследствие этого требовал (рыцарь) принудить (другого рыцаря) отослать своего поселенца жить у него, как он жил и нести ему с гостизы повинности, как полагается. Но на это возразил (другой) рыцарь, что он не обязан того делать, ибо каждый свободный человек волен идти жить туда, где ему будет угодно, оставивши свою гостизу сеньору за (прекращение уплаты) оброка...

§ 973. Было постановлено по суду, чтобы он отослал его жить к истцу и впредь не принимал до тех пор, пока (поселенец) не даст удовлетворения своему сеньору за гостизу или очищением ее от обязательств, или продажей, или дарением, или же меной.

Но путей заграждать своим поселенцам сеньоры не могут, ибо они — свободные люди, не крепостные. И были еще показания на этом суде (от некоторых лиц), ссылавшихся на свидетельства своих отцов и дедов, о соглашении, заключенном между графом Раулем Клермонским и вассалами его из области Клермона, по поводу того, что граф Рауль провозгласил в местечке Neuville свободные поселения и малые оброни, предоставляя всем, кто туда приходил, вольное жительство и пользование сухостоем в лесу... Ввиду таких вольностей и льгот поселенцы его вассалов стали стекаться туда, не выполняя по отношению к своим сеньорам того, что они должны были (выполнять) со своих наделов...

На это и жаловались вассалы графа Рауля своему сеньору, ввиду чего между ними и их сеньором было заключено соглашение (в том числе), что нельзя им принимать поселенцев друг друга, пока они не выполнят того, что следует с их гостиз сеньорам, как выше сказано.

§ 977. В некоторых местностях графства существует обычай, в силу которого поселенцы наряду с чиншем и оброками должны платить известную сумму денег под видом талья... Но мы не знаем ни одной местности в графстве, где бы можно было облагать их тальей по произволу, как это во многих областях ведется. Но когда им надо (платить) для покрытия их общих расходов и на их общие нужды и когда они согласны платить, сеньоры могут собирать с каждого (талью) соразмерно его (доходу).

Глaвa 34

О суверене

§ 1043. Мы говорили в этой книге в ряде мест о суверене и о том, что он может и должен делать, но никто не может полагать, что если мы не называем ни графа, ни герцога, то речь идет (только) о короле; ибо во всех местах, где король не называется, мы подразумеваем тех, кто держит баронию, так как каждый барон является сувереном в своей баронии. Следует понимать, что король является сувереном над всеми, и на основании своего права охраняет все свое королевство, в силу чего он может создать всякие учреждения, какие ему угодно для общей пользы, и то, что он устанавливает, должно соблюдаться. И нет над ним никого, столь великого, чтобы он мог прийти в его двор (творить суд) о правонарушениях или пожалобам на неправильное решение и по всем делам, которые касаются короля. И так как он является сувереном, стоящим выше всех, мы его называем лишь тогда, когда мы говорим о каком-либо суверенном праве, которое ему принадлежит лично.

Глава 39