Dark Reunion/Темное воссоединение

Лиза Джейн Смит

Дневники вампира 4

Dark Reunion/Темное воссоединение

 

Глава 1

 

– Все может быть как раньше, – тепло сказала Керолайн, сжимая руку Бонни.

Но это не правда. Ничего и никогда не будет таким же, каким было до смерти Елены. Ничего. И у Бонни есть некоторые подозрения по поводу того, что Керолайн опять хочет перейти на их сторону. Какое-то странное чувство, поднимающееся из живота, нашептывает ей, что это очень и очень неудачная идея.

– День рождения Мередит уже прошел, – сказала она. – Он был в прошлую субботу.

– Она не устраивала вечеринку, так давай ее устроим. У нас есть целая ночь; мои родители вернутся только в воскресение утром. Давай Бонни, ты только представь, как она обрадуется.

«Да, обрадуется» – подумала Бонни. – «Так обрадуется, что после всего этого убьет меня».

– Послушай Керолайн, Мередит не устраивала вечеринки, потому что она еще плохо себя чувствует. И это будет не вежливо с нашей стороны.

– Но так не правильно. Елена хотела бы, чтобы ми хорошо провели время, ты же знаешь это. Она обожала вечеринки. И она бы не хотела видеть вас сидящими вокруг и плачущими, спустя полугода как ее не стало.

Керолайн выпрямилась, ее зеленые кошачьи глаза были серьезными. Сейчас у них не было фальши, как когда-то. Бонни не знала с чем это связано.

– Я хочу, чтобы мы опять стали друзьями, – сказала Керолайн. – Мы всегда отмечали дни рождения вместе, все вчетвером помнишь? А помнишь, как мальчики всегда пытались сорвать наши вечеринки? Я очень удивлюсь, если они и в этот раз попробуют.

Бонни хотела от нее как-то ускользнуть.

«Это плохая идея, очень плохая», – подумала она. Но Керолайн продолжала, с мечтательным, почти романтическим взглядом, как в старые добрые дни. Бонни не была бессердечной, чтобы сказать ей, что старые добрые дни умерли как диско.

– Но нас больше не четверо. С тремя большой вечеринки не сделаешь, – протестуя, сказала она, когда смогла вставить слово.

– Я хочу пригласить Сью Карсон. Мередит с ней поладит, ведь правда?

С этим Бонни была согласна; Все ладят со Сью. Но, Керолайн должна понять, что ничего не будет как раньше. Мы не можем просто заменить Елену на Сью Карсон и сказать, «четверо, теперь все нормально».

«Но как объяснить это Керолайн?» – ломала голову Бонни. И вдруг придумала.

– Давай пригласим Викки Бенет, – предложила она.

Керолайн пристально на нее поглядела.

– Викки Бенет? Ты, наверное, шутишь. Пригласить ту маленькую странную зануду, которая разделась на глазах у половины школы? После всего, что случилось?

– Потому что все это случилось, – настойчиво сказала Бонни. – Послушай, я знаю, что она никогда не была в нашей компании. С ней больше никто не общается; они просто не хотят, да и она боится их до смерти. Ей нужны друзья. А нам нужны люди. Давай пригласим ее.

Какое-то время Керолайн просто беспомощно на нее уставилась. А Бонни опустила подбородок, положила руки на бедра и ждала. Наконец Керолайн вздохнула.

– Хорошо, ты победила. Я приглашу ее. Но ты должна позаботиться про то, чтобы Мередит была у меня дома в субботу вечером. И Бонни, сделай все так, чтобы она ни про что не догадалась. Я хочу сделать ей сюрприз.

– Хорошо, – решительно сказала Бонни. Она была не готова к внезапному просвещению Керолайн и ее крепким объятиям.

– Я так рада, что ты поддержала мою идею, – сказала Керолайн. – Будет так хорошо опять собраться всем вместе.

«Она ничего не поняла», – в изумлении подумала Бонни, когда Керолайн ушла. – «Как мне объяснить ей? Как убедить ее?». – А потом. – «Вот черт, теперь мне нужно сказать об этом Мередит».

Но до конца дня она так и не решилась это сделать.

«Керолайн хотела сделать сюрприз; что же, пусть будет сюрприз. Таким образом, Мередит не будет преждевременно об этом беспокоится. Да», – в завершение подумала Бонни, – «наверное, лучше ничего ей не говорить».

Кто знает, писала она в дневник у пятницу вечером. Может, я была слишком груба с Керолайн. Может она действительно сожалеет за то что хотела унизить Елену перед всем городом и обвинить Стефана в убийстве. Может, теперь Керолайн будет думать о ком-то еще кроме себя. Может мы, и вправду хорошо проведем время на ее вечеринке.

«Может, меня похитят инопланетяне к завтрашнему дню», – подумала она, когда закрывала дневник. Бонни могла только надеяться.

Дневник являлся не дорогой записной книжкой, с маленькими цветочками на обложке. Она начала вести его с тех пор как умерла Елена, и это уже стало ее привычкой. Он единственный, кому она может все рассказать, чтобы люди не смотрели на нее шокированным взглядом и не говорили, «Бонни Маккалог!» или «Ох, Бонни».

Она все еще думала о Елене пока выключила свет и заползла под одеяло.

Она сидела в яркой, подстриженной траве, которая росла, простираясь так далеко, что не видно было краю. Небо было полностью синее, а воздух теплым и ароматным. Птички пели.

– Я так рада, что ты пришла, – сказала Елена.

– Да, – вымолвила Бонни. – То есть, я тоже. Конечно. – Она быстро оглянулась и опять посмотрела на Елену.

– Еще чаю?

В руке Бонни была кружка чаю, такая тонкая и хрупкая как яичная скорлупа.

– Да конечно. Спасибо.

На Елене было платье восемнадцатого века с тонкого белого муслина, которое обтягивало ее, показывая стройность. Она налила чаю, не уронив ни капли.

– Хочешь мышь?

– Что?

– Я спросила, хочешь ли ты бутерброд к чаю?

– А бутерброд. Да. – Это был кусочек огурца намазанного майонезом, который лежал на изысканном ломтике белого хлеба. Без корочки.

Это место было красивым и уютным, как картина Суерат. Теплая весна, вот где мы были.

«Старое место для пикников», – думала Бонни. – «Наверное, нам предстоит обсудить более важные вещи, чем чай».

– Кто сделал тебе прическу? – спросила она. Елена никогда не делала ее сама.

– Тебе нравится? – Елена положила руку на шелковистую золотую массу ниспадающую по ее спине.

– Она прекрасна, – сказала Бонни, таким голосом как у ее матери на дне революции.

– Ты же знаешь, прическа, важная вещь, – сказала Елена. Ее глаза были синее неба. Бонни застенчиво коснулась своих собственных рыжих локонов.

– Конечно, кровь тоже важна, – продолжала Елена.

– Кровь? Да, конечно, – с волнением, выговорила Бонни. Она не имела никакого представления, что Елена хочет этим сказать, и ощущала себя так, будто идет по туго натянутому мосту над аллигаторами.

– Да кровь важна, это правда, – тихо согласилась она.

– Еще бутерброд?

– Спасибо. – Здесь был сыр и помидора. Елена взяла один для себя и смачно его откусила. Бонни смотрела на нее, ощущая растущую внутри тревогу, а потом…

Потом она увидела грязь, сплывающую с краев бутерброда.

– Что это? – ужас сделал ее голос резким. Сначала сон казался просто сном, но потом она поняла, что не может двигаться, она может только смотреть и дышать с трудом. Густой кусок коричневого вещества упал на клетчатую скатерть. Это точно была грязь.

– Елена… Елена, что…

– О, мы все здесь едим это. – улыбнулась Елена, показывая испачканные коричневые зубы. Это не был голос Елены; это был отвратительный мужской голос. – Ты тоже будешь.

Воздух больше не был теплым и ароматным; он был жарким с неприятным запахом гниющего мусора. Появились большие черные дыры в траве, которая теперь не была аккуратно острижена. Это не была теплая весна. Она была на старом кладбище; как она этого не заметила? Все могилы были свежими.

– Еще мышь? – спросила Елена, неприлично хихикая.

Бонни посмотрела на свой наполовину съеденный бутерброд, который держала и закричала. С одного его конца свисал липкий коричневый хвост. Она со всей силы бросила его об могильную плиту, на которой остался мокрый след. Бонни встала на ноги. Желудок поднялся к горлу, когда она вытирала руки об свои джинсы.

– Ты не можешь уйти, пока все не придут. – Лицо Елены изменилось; у нее уже не было прически, а кожа стала серой и жесткой. Что-то двигалось на тарелке с бутербродами и быстро скапывало в яму. Бонни больше не хотела этого видеть; она думала, что сойдет с ума.

– Ты не Елена! – кричала она, убегая.

Ветер задувал ей волосы в глаза, и она ничего не видела. Ее преследователь был сзади; она чувствовала его прямо за собой. «Добежать до моста», – подумала она, и куда-то побежала.

– Я ждала тебя, – сказало нечто в платье Елены. Оно было серым, худым и с кривыми зубами.

– Послушай меня Бонни. – Оно ухватилось за нее с сокрушительной силой.

– Ты не Елена! Ты не Елена!

– Послушай меня Бонни!

Это был настойчивый голос Елены, ее настоящий, не тот отвратительный и грубый. Он шел откуда-то сзади и был похож на свежий ветер.

– Бонни послушай сейчас же…

Все стало размытым. Тонкая ладонь на руке Бонни, кладбище, протухший воздух. Какое-то время голос Елены был четким, но он оборвался как плохое беспроводное соединение.

– …он изменяет вещи. Я не такая сильная, как он… – Бонни не услышала пару слов, – …но это важно. Тебе нужно найти… немедленно. – Ее голос утих.

– Елена, я тебя не слышу! Елена!

– …легкое заклинание, всего два ингредиента, я тебе когда-то рассказывала…

– Елена!

Бонни все еще кричала, когда резко села на кровати.

 

Глава 2

 

– Это все, что я вспомнила, – завершила рассказ Бонни, в то время как она с Мередит шла вниз по улице Подсолнухов между рядами высоких викторианских зданий.

– Это точно была Елена?

– Да, и в конце она пыталась мне что-то объяснить. Но я не расслышала, кроме того, что это важно, очень важно. Что ты думаешь по этому поводу?

– Бутерброды с мышами и открытые могилы? – Мередит подняла бровь. – Я думаю, у тебя есть Стивен Кинг и Левис Карол.

«Наверное, она права» – подумала Бонни. Но этот сон до сих пор ее беспокоил; он беспокоил ее весь день, настолько, что остальные заботы вылетели из головы. Но теперь, когда девчонки уже подходили к дому Керолайн они вернулись в полной силе.

«Все-таки надо было предупредить Мередит об этом», – подумала она, бросая неловкий взгляд на девчонку повыше. Бонни не могла позволить ей просто идти туда, не подготовившись…

Со вздохом, Мередит посмотрела в светлые окна дома королевы Анны.

– Тебе и вправду посреди ночи нужны эти серьги?

– Да, безусловно. – Слишком поздно. Ладно, нужно сделать все в лучшем виде. – Они тебе понравятся, вот увидишь, – добавила она, слыша нотки отчаяния в собственном голосе.

Мередит помедлила, разглядывая лицо Бонни темными прищуренными глазами. Затем постучалась в дверь.

– Я надеюсь, Керолайн не останется дома на ночь. Ми можем у нее застрять.

– Керолайн останется дома в субботу ночью? Не смеши меня. – Бонни долго не дышала, и у нее закружилась голова. Ее звонкий смех получился ломким и фальшивым.

– Мне кажется, – немного истерично сказала она, – что никого нет дома, – и попробовала постучать. Охваченная каким-то сумасшедшим порывом Бонни добавила:

– Фидл-ди-ди.

С рукой на дверной ручке, Мередит обернулась и замерла как мертвая, глядя на нее.

– Бонни, – тихо сказала она, – ты, что с ума сошла?

– Нет. – со вздохом Бонни схватила руку Мередит и посмотрела ей в глаза. Дверь открылась сама.

– Боже, Мередит не убивай меня, пожалуйста…

– Сюрприз! – прокричали три голоса.

– Улыбнись, – прошипела Бонни, пропихивая сопротивляющееся тело подруги у дверной проем, который вел в светлую комнату полную криков и конфетти. Она дико улыбнулась и проговорила через сжатые зубы.

– Можешь убить меня позже, я этого заслуживаю, но сейчас ты должна улыбнутся.

Здесь были шарики, дорогой магнитофон и кучка подарков на кофейном столике. Даже орхидеи, с зелеными лентами. И шелковый шарф с рисунком виноградной лозы и листьев.

«Держу пари, в конечном счете она засунет цветок себе в волосы», – подумала Бонни.

Голубые глаза Сью Карсон были слегка тревожными, она неуверенно улыбнулась.

– Надеюсь, у тебя не было больших планов на сегодняшнюю ночь, Мередит, – сказала она.

– Здесь нет ничего, что я не могла бы разбить железным ломом, – ответила Мередит. Но она улыбнулась с фальшивой теплотой и Бонни расслабилась. Сью была возвращающейся принцессой и стояла с Бонни, Мередит и Керолайн. Она была единственной девчонкой в школе, кроме Бонни и Мередит, которая осталась на стороне Елены, когда все от нее отвернулись. На ее похоронах она сказала, что Елена навсегда останется настоящей королевой школы имени Роберта Ли, и что выходит из номинации на звание Снежной Королевы, в ее память. Никто не мог ненавидеть Сью. «Сейчас будет самое худшее», – подумала Бонни.

– Я хочу сфотографировать всех вас на диване, – сообщила Керолайн, расстанавливая их сзади цветов. – Викки, сфотографируешь?

До этого Викки старалась быть тихой и незаметной. А сейчас проговорила:

– Конечно, – она нервно, быстрым движением убрала волосы с глаз и взяла фотоаппарат.

«Как будто она слуга», – подумала Бонни, а потом ее ослепила вспышка.

Пока палароид печатал фотографию, Сью и Керолайн говорили и смеялись вокруг фальшиво вежливой Мередит. Бонни заметила одну вещь. Это была хорошая фотография; Керолайн как всегда была сногсшибательной с ее блестящими золотисто-каштановыми волосами и с букетом орхидей напротив. Вот Мередит, которая выглядит покорной, ироничной, и мрачно красивой даже не прикладывая к этому никаких усилий. А вот она сама, на голову ниже остальных, с красными взъерошенными локонами и с застенчивым выражением лица. Была какая-то странная фигура на диване позади нее. Это была Сью, конечно это Сью, в какой-то момент показалось, что ее светлые волосы и синие глаза принадлежат кому-то другому. Кому-то упорно смотрящему на нее, с необходимостью сказать что-то важное. Бонни нахмурилась и быстро заморгала, смотря на фотографию. Картинка поплыла у нее перед глазами, и ужас пробежался по хребту.

Нет, на фотографии всего лишь Сью. Тогда она наверное рехнулась, позволив Керолайн упросить ее собраться «всем вместе».

– Я сделаю еще одну, – подпрыгивая, сказала она. – садись и расслабься Викки. Вот здесь! – Все движения Викки были быстрыми и слегка нервными. А когда вспыхнула вспышка, она была готова убежать, как напуганное животное.

Керолайн едва бросила взгляд на эту фотографию, доставая ее.

– Угадай, что у нас будет вместо торта? – спросила она. – Я создала свой вариант смерти шоколаду. Ну же, вы должны помочь мне покончить со сливками. – Сью последовала за ней, после некоторой паузи, Викки присоединилась к ним.

Наконец хорошее настроение Мередит испарилось, и она повернулась к Бонни.

– Ты должна была мне сказать.

– Знаю. – Бонни смиренно опустила голову. Затем посмотрела вверх и улыбнулась. – Но тогда ты бы не пришла, и мы не устроили бы смерть шоколаду.

– А оно того стоит?

– Ну, не полностью. – Ответила Бонни, обосновывая. – На самом деле это не так уж и плохо. Керолайн и вправду старается быть хорошей, и для Викки неплохо хоть раз выйти из дому…

– Я не вижу, чтобы ей было хорошо, – резко сказала Мередит. – Она выглядит так, будто у нее сейчас сердечный приступ.

– Может она просто нервничает. – По мнению Бонни, у Викки есть хороший повод нервничать. В прошлом она часто была под властью Силы, которой не понимала, потихоньку сходя с ума. Никто и не думал, что она станет настолько нормальной.

Мередит все еще смотрела с упреком.

– Да и вообще, – утешительно продолжила Бонни, – это не настоящий твой день рождения.

Мередит взяла фотоаппарат, поднимая его все выше и выше. Все еще смотря на свои руки, затем сказала, – Но это так.

– Что? – начала Бонни, а затем немного громче, – Что ты сказала?

– Я сказала, что это мой настоящий день рождения. Мама Керолайн, наверное, рассказала ей; ее мама и моя долгое время были подругами.

– Мередит, о чем ты говоришь? Твой день рождения был на прошлой неделе, 30 мая.

– Нет. Он сегодня, 6 июня. Это правда; он на моих водительских правах и все такое. Мы отпраздновали его на неделю раньше, потому что 6 июня для нас не подходило. Это день когда напали на моего дедушку, и он сошел с ума. – Так как Бонни тяжело дышала и не могла говорить, она спокойно добавила, – ты же знаешь, он хотел убить мою бабушку. И меня тоже.

– Мередит осторожно положила фотоаппарат точно по центру стола. – Нам и вправду нужно пойти на кухню, – тихо сказала она. – Я чувствую запах шоколада.

Бонни все еще не двигалась, но ее мозг уже начал работать. Она смутно вспоминала, что когда-то Мередит говорила, но она тогда не сказала ей всю правду. Не сказала, когда это случилось.

– Напали, ты имеешь в виду как на Викки, – Бонни поднялась. Она не могла сказать «вампир», но знала, что Мередит поймет.

– Да, как на Викки, – подтвердила подруга. – Ну же, – добавила она еще тише. – Они ждут нас. Я не хотела тебя огорчать.

«Мередит не хочет, чтобы я расстраивалась. Хорошо не буду», – подумала Бонни, поливая горячими сливками шоколадный торт и шоколадное мороженое. – «Мы дружим уже очень давно, и она никогда мне об этом не рассказывала».

На мгновение ее кожа похолодела, и слова выплывали с темных уголков ее разума. Они не те, кем кажутся. В прошлом году предупредил голос Хонории Фелл, используя ее тело, и предсказание оказалось ужасающей правдой. А что если это еще закончилось?

Потом Бонни решительно потрясла головой. Она не могла думать об этом сейчас; здесь слишком много людей.

«Я уверена, это хорошие люди и мы как-то выкрутимся», – подумала она.

Странно, это даже не было сложно. Мередит и Викки по началу много не разговаривали, а Бонни была с ней любезна, но даже Мередит не смогла устоять перед кучей подарков на кофейном столике. Пока она не открыла последний из них, они говорили и смеялись. Затем все в хорошем настроении пошли в спальню Керолайн, чтобы посмотреть ее вещи, CD и фотоальбомы. Была почти полночь, когда они шлепнулись в спальные мешки, все еще разговаривая.

– Как там Аларих? – Спросила Сью у Мередит.

Аларих Зальцман был парнем Мередит или что-то типа того. Он был выпускником Герцогского университета, который специализировался на парапсихологии и был назван в Феллс-Черч в прошлом году, когда начались нападения вампиров. Тем не менее, он начал общаться с ними и стал их другом.

– Он в России, – сказала Мередит. – Перестройка, слышали? Он там узнает, что они делали во времена Холодной Войны.

– Что ты собираешься сказать ему, когда он вернется? – Спросила Керолайн.

Этот же вопрос хотела задать Бонни. Потому что Аларих был почти на четыре года старше, Мередит должна была просить его подождать, пока она окончит школу, чтобы говорить об их будущем. А сегодня Мередит исполнилось восемнадцать, Бонни вспомнила, что выпуск через две недели. И что после него?

– Я еще не решила, – сказала Мередит. – Аларих хочет, чтобы я пошла в Герцогский университет, и я согласилась, но еще не уверена. Мне нужно подумать.

Бонни не сильно обрадовалась. Она хотела, чтобы Мередит пошла в колледж Бун Джуниор вместе с ней, а не уехала и женилась или хотя бы помолвилась. Было глупо иметь только одного парня такой молодой. У Бонни была дурная привычка, переходить с одного парня на другого когда ей вздумается. Она легко знакомится с ними, и так же легко их бросает.

– Я еще не видела ни одного парня, который сохранял бы верность так далеко, – сказала она.

Все быстро на нее взглянули. Сью подперла рукой подбородок и спросила, – Даже Стефан?

Бонни должна была знать. Был только тусклый свет от лампы позади них, и только один звук, шум листьев ивы снаружи, разговор про Стефана и Елену был неизбежен.

Стефан Сальваторе и Елена Гилберт в городе были легендой, как Ромео и Джульетта. Когда Стефан впервые пришел к Феллс-Черч, каждая девчонка хотела его. И самая красивая, популярная и недоступная девушка школы Елена не была исключением. А когда она получила его, то ощутила опасность. Стефан не был тем, кем казался, он имел секрет намного темнее, чем кто-либо мог догадываться. И у него был брат, Дамон, еще более таинственней и опасней чем он сам. Елена встала между двумя братьями, любящим Стефаном и неотразимой дикостью Дамона. В конце концов, она пожертвовала собой, чтобы спасти и примирить их.

– Ну может Стефан, если ты Елена, – прошептала Бонни, уставившись в одну точку. Атмосфера изменилась. Стала немного печальной в тишине, как раз такой, чтобы секретничать поздней ночью.

– Я все еще не могу поверить, что ее нет, – тихо сказала Сью, качая головой и закрывая глаза.

– Она была настолько живее других людей.

– Ее огонь горел ярче, – сказала Мередит, пристально глядя на розово-золотые лампочки в потолку. Ее голос был мягким, но напряженным, и Бонни показалось, что эти слова описывают Елену лучше, чем, что-либо, что она слышала до этого.

– Было время, когда я ненавидела ее, но я никогда не могла ее игнорировать, – согласилась Керолайн, и ее зеленые глаза сузились от воспоминаний. – Ее невозможно было не заметить.

– Есть одна вещь, которую я поняла с ее смерти, – сказала Сью, – это может случиться с любым из нас. Вы не можете просто тратить попусту свою жизнь, потому что никогда не знаешь, сколько тебе еще осталось жить.

– Может быть шестьдесят лет, а может шестьдесят минут, – промычав, согласилась Викки. – Любой из нас может умереть сегодня ночью.

Бонни беспокойно согнулась. Но ничего не сказала. Сью повторила, – Но я все еще не могу поверить, что ее нет. Иногда я ощущаю, что она где-то рядом.

– Я тоже, – растеряно сказала Бонни. Картинка теплой весны вспыхнула в ее голове, ярче чем тусклая комната Керолайн.

– Елена снилась мне прошлой ночью, и я так реально ее ощущала. Она что-то пыталась мне сказать. Я все еще это чувствую, – обратилась она к Мередит.

Остальные молча на нее уставились. В любое другое время они бы начали смеяться, если бы Бонни намекнула на что-то сверхъестественное, но не сейчас. Ее духовные силы были неоспоримыми и внушающими страх.

– Правда? – Выдохнула Викки.

– Как ты думаешь, что она хотела сказать? – Спросила Сью.

– Я не знаю. В конце она сильно пыталась мне что-то сказать, но не смогла.

Опять воцарилась полная тишина, которая ослабила ее голос.

– Думаешь… думаешь, что можешь с ней разговаривать?

Услышав это, они все удивились. Бонни смотрела прямо на Мередит. Раньше Мередит начала бы мечтать, но сейчас она с серьезным выражением лица посмотрела подруге в глаза.

– Я не знаю, – медленно сказала Бонни. Вокруг нее кружились воспоминания собственного ночного кошмара. – Я не хочу засыпать и с кем-то там встречаться, это точно.

– А это единственный способ связаться с мертвыми? Как насчет спиритической доски с буквами и планшетки? – Спросила Сью.

– У моих родителей есть такая, – сказала Керолайн немного громче. Вдруг тишина и хмурое настроение развеялись, и в воздухе почувствовалось какое-то напряжение. Все сели ровнее и, размышляя, смотрели друг на друга. Даже Викки заинтересовалась, но выглядела немного напуганной.

– Это сработает? – Спросила Мередит у Бонни.

– Может, нам не следует делать этого? – Размышляла вслух Сью.

– Осмелимся ли мы? Вот настоящий вопрос, – проговорила Мередит. Все опять посмотрели на Бонни. Она выглядела сомневающейся, но согласилась. Возбуждение коснулось ее живота.

– Почему бы и нет? – сказала она. – что мы теряем?

Керолайн повернулась к Викки.

– Викки, там под сходами есть кладовка. Доска должна быть где-то на верхней полке с играми.

Она не сказала ни слова.

– Принесешь ее? – Бонни открыла рот чтобы что-то сказать, но Викки уже вышла за двери.

– Ты можешь быть немного вежливее? – спросила Бонни у Керолайн. – Ты же не мать Золушки.

– Да ладно тебе Бонни, – сдавленно ответила Керолайн. – Ей повезло, что ее вообще пригласили. И она это знает.

– Я думала, она теперь будет в нашей компании, – сухо сказала Мередит.

– К тому же… – начала Бонни, но внезапно оборвалась. Доносился какой-то шум, сначала тонкий и пронзительный, а в конце хриплый. Без сомнений, это был крик. Он продолжался, и все в комнате замерли, а потом вдруг послышался грохот и еще один крик.

Какое-то время девчонки стояли в спальне как парализованные. А потом все вместе выбегли в коридор и заглянули под сходы.

– Викки! – Мередит с ее долгими ногами просунулась вниз первой. Викки стояла напротив шкафа с одеждой, с протянутыми руками, будто защищала лицо. Она схватила Мередит, все еще крича.

– Что случилось, Викки? – потребовала Керолайн. Прозвучало это более сердито, чем напугано. Коробки с играми были разбросаны по полу, а карточки Монополии валялись повсюду. – Почему ты кричала?

– Оно схватило меня! Я хотела дотянуться к верхней полке, и что-то обхватило меня за талию!

– Сзади?

– Нет! Со шкафа.

Испугавшись, Бонни посмотрела у закрытий шкаф. На вешалках висели зимние куртки, некоторые из них вывалились на пол. Мягко освободившись от Викки, Мередит подобрала зонтик и начала пинать им висящие куртки.

– Не надо, невольно начала Бонни, но ничего кроме одежды зонтик не нащупал. Мередит оттолкнула куртки в сторону и увидела чистую кедровую заднюю стенку шкафа.

– Видишь? Здесь никого нет, – обратилась она. – Посмотри вот на рукава этих курток. Если бы ты оказалась между ними, то тебе могло бы показаться, что это чьи-то руки.

Викки шагнула вперед и дотронулась до висящего рукава, затем посмотрела вверх. Она положила руки на лицо, ее долгие шелковистые волосы впали, вперед заслонив его. В тот ужасный момент Бонни думала, что та плачет, но потом услышала хихиканье.

– О Боже! Я и вправду попала между ними, я такая дура! Я сейчас уберусь здесь, – проговорила Викки.

– Позже, – резко сказала Мередит. – Давайте пойдем в комнату.

Бонни бросила последний взгляд на шкаф, пока они выходили.

Когда все они собрались вокруг кофейного столика, то для лучшего эффекта выключили пару лампочек. Бонни слегка прикоснулась к маленькой пластиковой вещичке. Она никогда не пользовалась таким способом, но знала, как это делается. Если духи хотят говорить, то пластиковая планшетка будет сама по себе скользить по буквам, из которых сложится сообщение.

– Мы все должны ее касаться, – сказала Бонни, и проследила, чтобы все это сделали. Пальцы Мередит были тонкими и долгими, у Сью были похожие только с овальными ногтями. Ногти Керолайн были покрашены в медный цвет. А у Викки обгрызены.

– Теперь закройте глаза и сконцентрируйтесь, – мягко сказала Бонни. И они все подчинились; повисла атмосфера ожидания.

– Думайте о Елене. Представляйте ее себе. Вы должны представить ее здесь.

Большую комнату поглотила тишина. В темноте Бонни закрыла глаза и представила пряди золотистых волос и глаза цвета лазурита.

– Давай Елена, – шептала она. – Поговоришь со мной?

Планшетка начала двигаться.

Никто не мог ее направлять; они все давили на нее с разных точек. И все же маленький пластиковый треугольник медленно, но уверенно скользил. Бонни не открывала глаз, пока он не остановился. Он был на слове «Да».

Викки всхлипнула.

Бонни посмотрела на остальных. Керолайн задышала быстрее, и ее зеленые глаза сузились. Сью была единственной, у кого были закрыты глаза. Мередит побледнела.

Они все ждали указаний, что им делать дальше.

– Не разрывайте связь, – сказала им Бонни. Она чувствовала себя неподготовлено и глупо, обращаясь к воздуху. Но Бонни была экспертом; и только она могла это сделать.

– Это ты, Елена? – спросила она.

Треугольник немного покрутился, затем возвратился к «Да».

Вдруг сердце Бонни ускорилось, она была напугана и у нее тряслись пальцы. Пластиковая доска была не такой как раньше, она вся была наелектрифицированной, как будто какая-то сверхъестественная энергия проходила через нее. Бонни больше не ощущала себя глупо. Слезы навернулись не ее глаза, она так же видела блеск у глазах Мередит. Мередит кивнула ей.

– Как мы можем быть уверенными? – Громко с подозрением спросила Керолайн. Бонни поняла, что та ничего не ощущала; она не чувствует того, что я. Медиумы сказали бы, что она для этого не подходит.

Планшетка опять начала двигаться, только теперь по буквах, и так быстро, что Мередит едва успевала что-то разобрать. Даже без пунктуации выглядело это так:

«КЕРОЛАЙН НЕ ЗЛИ МЕНЯ», написало оно. «ТЕБЕ ВООБЩЕ ПОВЕЗЛО ЧТО Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ»

– Это и вправду Елена, – сухо сказала Мередит.

– По-моему она, но…

– Заткнись Керолайн, – оборвала Бонни. – Елена, я так рада… – Ей перехватило дыхание и она опять заплакала.

«БОННИ НЕТ ВРЕМИНИ РОЗПУСКАТЬ СОПЛИ ДАВАЙТЕ ПРИСТУПИМ БЛИЖЕ К ДЕЛУ»

И это была Елена. Бонни глубоко вдохнула и выдохнула.

– Ты мне снилась прошлой ночью.

«ЧАЙ»

– Да. – Сердце Бонни застучало еще быстрее. – Я хотела с тобой поговорить, но потом стало очень жутко, и связь прервалась.

«БОННИ СПАТЬ НЕЛЬЗЯ НЕ СПИ НЕ СПИ»

– Хорошо. – Оно ей отвечало и она понимала это.

«ПЛОХАЯ ЕНЕРГИЯ ПРЕРВАЛА НАШУ СВЯЗЬ ТУТ ПЛОХИЕ ВЕЩИ ОЧЕНЬ ПЛОХИЕ И ОНИ ПРЯМО ЗДЕСЬ»

– Какие? – Бонни нагнулась поближе к доске. – Какие?

«НЕТ ВРЕМЕНИ!»

Доска казалось, добавила знак восклицания. Она очень дергалась, показывая букву за буквой, так как Елена не могла держать при себе свое нетерпение.

«СЕЙЧАС ОН ЗАНЯТ И МЫ МОЖЕМ НЕМНОГО ПОГОВОРИТЬ НО ВРЕМЕНИ МАЛО ПОСЛУШАЙ КОГДА МЫ ЗАКОНЧИМ БЕГИТЕ С ДОМА ВЫ В ОПАСНОСТИ»

– Опасность? – повторила Викки, смотря так как будто в любой момент может сорваться со стула и убежать.

«ПОДОЖДИ ПОСЛУШАЙ СНАЧАЛА ВЕСЬ ГОРОД В ОПАСНОСТИ»

– Что нам делать? – незамедлительно спросила Мередит.

«ВАМ НУЖНА ПОМОЩЬ ОН СРЕДИ ВАС И СЕЙЧАС ОН НЕВЕРОЯТНО СИЛЬНЫЙ СЛУШАЙТЕ И ДЕЛАЙТЕ ТО ЧТО Я ГОВОРЮ ВЫ ДОЛЖНЫ ПРОВЕСТИ ЗАКЛИНАНИЕ ВЫЗОВА И ПЕРВЫЙ ИНГРЕДИЕНТ В…»

Без предупреждения планшетка скользнула с букв и начала дико летать по доске. Она описывала контур месяца, потом солнца, потом слова «Братья Паркер, Инк.»

– Елена!

Пластиковый треугольник отскочил опять к буквам.

«ЕЩЕ МЫШЬ ЕЩЕ МЫШЬ ЕЩЕ МЫШЬ»

– Что случилось? – Сью плакала, а глаза у нее были широко раскрыты.

Бонни испугалась. Доска просто пульсировала энергией, темной и неконтролируемой энергией, как черная кипящая смола она опекала ей пальцы. Но она так же чувствовала присутствие Елены, которая пыталась с ней бороться.

– Не уходите! – отчаянно кричала она. – Не убирайте с него рук!

«МЫШИ УБЬЮТ ВАС», доска шаталась. «КРОВЬ КРОВЬ КРОВЬ». А потом… «БОННИ ВЫБИРАЙТЕСЬ ОТТУДА И БЕГИТЕ БЕГИТЕ БЕ…»

Доска яростно шатнулась выскользая из ее пальцев и полетела в сторону, будто ее кто-то бросил. Викки закричала. Мередит поднялась на ноги.

А потом все лампочки одновременно потухли, и в доме воцарилась тьма.

 

Глава 3

 

Крик Викки вышел из под контроля. Бонни почувствовала, как паника нарастает в районе груди.

– Викки, прекрати! Двигайтесь, мы должны выйти отсюда! – кричала Мередит, стараясь, чтобы ее услышали, – Это твой дом Керолайн. Мы сейчас возьмемся за руки, и ты выведешь нас к входной двери.

– Хорошо, – сказала Керолайн.

Она не казалась такой же напуганной, как все остальные.

«Не иметь воображения, это преимущество», – подумала Бонни. – «Ты просто не сможешь себе представить, какие ужасные вещи могут с тобой случиться».

Она почувствовала себя лучше, когда холодная рука Мередит коснулась ее. С другой стороны она поймала Керолайн, чувствуя твердость ее длинных ногтей.

Бонни ничего не видела. Ее глаза уже должны были привыкнуть к темноте, но она не могла разобрать даже мерцание света или тени, Керолайн вела их. Не было никакого света проникающего через окна с улицы, казалось, Сила присутствует повсюду. Керолайн хорошенько выругалась, натолкнувшись на какую-то мебель, Бонни налетела на нее.

За спиной захныкала Викки.

– Держись, – шептала Сью. – Держись, Викки, мы это сделаем.

Они медленно передвигались в темноте. Вдруг Бонни почувствовала плитку под ногами.

– Это передний зал, – сказала Керолайн. – Постойте минутку, я найду дверь. Ее пальцы выскользнули из руки Бонни.

– Керолайн! Не смей уходить, где ты? Керолайн, дай мне руку! – кричала Бонни, отчаянно нащупывая все, как слепая.

В темноте что-то большое и мокрое сомкнулось на ее пальцах. Это была рука. Но это была не Керолайн.

Бонни пронзительно закричала.

Викки немедленно среагировала, дико завопив. Горячая, мокрая рука тянула Бонни вперед. Она попыталась бороться, но это не помогло. Тогда она почувствовала, как вокруг талии, ее обхватили руки Мередит, выгибая спину. Ее рука освободилась. Тогда Бонни развернулась и побежала, смутно чувствуя, что Мередит была рядом. Она не знала, что она все еще кричала, пока не врезалась в большое кресло, которое остановило ее, и она себя услышала.

– Тихо! Бонни, тихо, перестань! – Мередит потрясла ее. Они скатились по спинке кресла на пол.

– Что-то схватило меня, Мередит!

– Я знаю. Тише! Оно все еще тут, – прошептала Мередит.

Бонни уткнулась лицом в плечо Мередит, что бы удержаться от нового крика. Что если оно было в этой комнате, вместе с ними?

Секунды медленно ползли, наступила тишина. Бонни напряженно вслушивалась, но ничего, кроме дыхания и глухого стука своего сердца, она не слышала.

– Слушай! Мы должны найти черный ход. Сейчас мы должны быть в гостинной. Значит кухня прямо позади нас. Мы должны туда добраться, – сказала Мередит, ее голос был тих.

Бонни, начавшая бешено кивать, резко подняла голову.

– Где Викки?, – хрипло шепнула она.

– Я не знаю. Мне пришлось отпустить ее, чтобы вырвать тебя у этой дряни. Пошли.

Бонни задержалась.

– Но почему она кричала?

Дрожь прошла по Мередит.

– Я не знаю.

– О, Боже. О, Боже. Мы не можем ее здесь оставить, Мередит.

– Можем.

– Нет не можем. Я заставила Керолайн пригласить ее. Если бы не я, ее бы здесь не было. Мы должны ей помочь.

Наступила пауза, затем Мередит прошептала:

– Хорошо! Но ты выбрала неподходящее время для благородства, Бонни.

Хлопнула дверь, заставив обеих подскочить.

Кто-то идет по лестнице, подумала Бонни. Затем послышался голос.

– Викки, где ты? Не делай этого, Викки, нет! Нет!

– Это Сью, – подпрыгивая, выдохнула Бонни, – На верх!

– Почему у нас нет фонаря? – бушевала Мередит.

Бонни ее понимала, было слишком темно, чтобы идти, бегать по дому вслепую было страшно. В ее мозгу застучала примитивная паника. Ей нужен был свет, любой свет.

Она не могла снова пойти в темноту наощупь. Она не могла этого сделать.

Однако Бонни сделала один неуверенный шаг от кресла.

– Пошли, – выдохнула она и Мередит пошла с ней, шаг за шагом, во тьму.

Бонни ждала, что мокрая, горячая рука протянется и схватит ее снова. Каждый сантиметр ее кожи покалывал, в ожидании столкновения, особенно та рука, которую она вытянула вперед, нащупывая путь.

Затем она совершила ошибку, вспомнив сон.

Мгновенно сладковатый запах грязи поглотил ее. Ей представилась стекающая грязь, потом она вспомнила лицо Елены, серое, лысое, с губами растянутыми в усмешке, обнажающей зубы. Если оно до нее дотянется...

«Я не могу пойти дальше, я не могу, не могу», – думала она. – «Пожалуйста, позвольте мне остаться здесь»

Цепляясь за Мередит, Бонни чуть не плакала. Затем сверху раздался самый ужасный звук, который она когда-либо слышала.

Это был целый ряд звуков, фактически они были настолько близки друг к другу, что смешивались в один ужасный нарастающий грохот. Сначала закричала Сью:

– Викки! Викки! Нет!

Затем резонансный звук бьющегося стекла, как будто сто окон разбились одновременно. Последовал крик, полный неприкрытого ужаса.

Потом все прекратилось.

– Что это было? Что случилось, Мередит?

– Что-то плохое, – голос Мередит был напряженным и глухим, – Что-то плохое, Бонни, отпусти. Я собираюсь посмотреть.

– Только не одна, – отчаянно сказала Бонни.

Они нашли лестницу и стали подниматься. Добравшись до верха, Бонни услышала странный, вызывающий отвращение звук, звон битого стекла.

А потом загорелся свет.

Это произошло слишком внезапно, и от неожиданности Бонни вскрикнула. Повернувшись к Мередит, она чуть снова не закричала. Темные волосы подруги были взъерошены, скулы выглядели слишком острыми, а лицо было бледным и полным страха.

Звяньк, звяньк.

Со светом было еще хуже. Мередит шла к последней двери, вдоль коридора, откуда доносился шум. Бонни следовала за ней, но она внезапно поняла, всем своим сердцем, что не хочет заглядывать в комнату.

Мередит потянула ручку на себя. На минуту она застыла в дверном проеме, а потом быстро шагнула внутрь. Бонни остановилась стоять возле двери.

– О, Боже, не заходи сюда!

Бонни даже не сделала паузу. Она ворвалась в дверь. На первый взгляд было, будто целая стена дома исчезла. Французские окна, которые соединяли спальню с балконом, казалось, взорвались снаружи, расколотое дерево, разбитое стекло. Мелкие кусочки стекла были разбросаны на остатках деревянной рамы. Они звякали, когда падали.

Прозрачные белые занавески вздымались наружу и во внутрь зияющей дыры в доме. Перед собой Бонни видела силуэт Викки. Она стояла, опустив руки по бокам, неподвижная, как камень.

– Викки, с тобой все в порядке? – Бонни почувствовала такое облегчение, увидев ее живой, что это было почти болезненно. – Викки?

Викки не ответила, и не повернулась. Бонни осторожно подошла к ней, смотря в ее лицо. Викки смотрела прямо перед собой. Ее дыхание было свистящим, а грудь часто вздымалась.

– Я следующая. Оно сказало, что я следующая, – прошептала она несколько раз, но это не выглядело, так как будто она разговаривала с кем-либо. Казалось, она вообще никого не видела.

Дрожа, Бонни отшатнулась назад. Мередит была на балконе. Она повернулась, когда Бонни достигла занавесок, и преградила ей путь.

– Не смотри. Не смотри вниз, – повторяла она.

Вниз, куда? Внезапно Бонни поняла и отпихнула Мередит назад, которая поймала ее руку, чтобы остановить на самом краю. Ограда балкона была снесена, как и французские окна, и Бонни могла видеть прямо внизу освещенный двор. На земле лежала покалеченная фигура, как сломанная кукла, руки и ноги были искривлены, шея изогнулась под не правильным углом, светлые волосы рассыпались по темной почве сада. Это была Сью Карсон.

Во всей этой неразберихе, две мысли соперничали за господство в голове Бонни. Одна о том, что Керолайн никогда не будет в их четверке. А вторая, не честно, что это случилось именно в день рождения Мередит. Это просто не справедливо.

– Я сожалею, Мередит. – Хотя казалось, что ей сейчас до этого.

Бонни услышала голос своего отца от парадной двери, когда безразлично помешивала сахар в чашке с ромашковым чаем. Она сразу же положила ложку. Ни одной минутой больше она не могла оставаться на кухне. Ей было необходимо пройтись.

– Я буду позже, пап.

Мередит выглядела почти так же плохо, как и вечером, лицо заострилось, под глазами пролегли тени. Губы были сомкнуты в тонкую линию.

– Мы только немного прогуляемся, – говорила Бонни своему отцу – Может быть, встретимся с кем-то из школы. В конце концов, ты сам, что это не опасно, правда?

Что он мог сказать? Мистер Маккалог смотрел вниз на свою миниатюрную дочь, которая выпятила свой упрямый подбородок, унаследованный от него, и встретила его пристальный взгляд. Он поднял руки.

– Сейчас почти четыре часа. Вернитесь засветло, – сказал он.

– Они оба хотят этой прогулки, – сказала Бонни Мередит, на пути к автомобилю.

Как только девушки оказались в машине, они немедленно заперли двери.

Уже сидя внутри Мередит, посмотрела на Бонни полным понимания взглядом.

– Наши родители нам не верят.

– О, они верят всему, что я скажу им. Кроме того, что действительно важно. Как они могут быть настолько глупыми?

Мередит хихикнула.

– Мы должны посмотреть на это с их точки зрения. Они находят труп, без каких либо ран, кроме тех, что вызваны падением. Они выясняют, что свет погас из-за сбоя на "Вирджиния Электрик". Они нашли нас в истерике и когда мы стали отвечать на их вопросы, это, наверное, звучало, как что-то сверхъестественное. Кто сделал это? Какой-то монстр с потными руками. Откуда вы знаете? Наша мертвая подруга Елена сообщила нам это во время спиритического сеанса. Разве удивительно, что они имеют некоторые сомнения?

– Если бы они никогда не видели такого раньше, – сказала Бонни, ударяя кулаком по дверце автомобиля, – Но они видели. Они что, думают, что мы натравили тех собак, которые атаковали Снежные Танцы в том году? Или думают, что убийство Елены фантазия?

– Они уже забыли, – мягко ответила Мередит, – Это предсказуемо. Жизнь вернулась в нормальное русло, все в Феллс-Черче чувствуют себя более менее в безопасности. Они все ощущают себя, будто проснулись от дурного сна, и последнее чего они хотят, чтобы это повторилось снова.

Бонни только покачала головой.

– Значит легче поверить, что горстка девочек-подростков была взволнованна спиритическим сеансом настолько, что когда погас свет они побежали. А одна из них была настолько напугана, что убежала в окно.

Наступила тишина, затем Мередит добавила:

– Мне жаль, что здесь нет Алариха.

В любое другое время Бонни подшутила бы над ней и развратным голосом ответила бы, что она тоже. Аларих был одним из самых красивых парней, которых она когда-либо встречала, несмотря на его двадцать два. Сейчас же она только печально сжала руку Мередит:

– Разве мы не можем ему как-то позвонить?

– В Россию? Я даже не знаю где он сейчас в России.

Бонни прикусила нижнюю губу.

Так она и сидела. Мередит вела машину вниз по улице Ли, когда в районе школьной автостоянки они увидели толпу.

Подруги переглянулись, и Мередит кивнула.

– Можно попробовать, – сказала она.

– Давай посмотрим, насколько они умнее своих родителей.

Бонни увидела, как повернулись удивленные лица, когда автомобиль подъехал ближе. Люди попятились, пропуская их в центр толпы, когда они с Мередит вышли из автомобиля.

Керолайн была там же, сжимая руками свои локти, она тревожно тряхнула своими темно-рыжими локонами.

– Мы не заснем в этом доме, пока его не восстановят, – сказала она, дрожа, несмотря на свой белый свитер, – Папа говорит, что мы снимем квартиру в Хероне, пока все не закончится.

– Это что-то решает? Уверенна, оно может последовать за вами и в Херон, – сказала Мередит.

Керолайн повернулась, и ее зеленые кошачьи глаза встретились с Мередит.

– Кто? – неопределенно спросила она.

– О, Керолайн, и ты туда же! – взорвалась Бонни.

– Я просто хочу уехать отсюда, – сказала Керолайн.

На миг Бонни поймала ее взгляд и увидела, насколько она напугана. – Я не могу требовать большего, – как будто она должна была что-то доказать, она протолкнулась через толпу.

– Позволь ей уйти, Бонни, – сказала Мередит, – Это бесполезно.

– Она бесполезна, – взбешенно прорычала Бонни.

Если Керолайн, которая была там и все видела, выбрала этот путь то, что уж говорить про остальных детях?

Ответ горел в их лицах. Все выглядели напуганными, как если бы они с Мередит принесли с собой какую-то отвратительную болезнь. Как будто они с Мередит были проблемой.

– Я в это не верю, – пробормотала Бонни.

– Я тоже в это не верю, – сказала Дина Кеннеди, подруга Сью. Она стояла впереди толпы, но не было похоже, что она смотрела на них так же, как остальные, – Я говорила с Сью вчера днем и она была так счастлива. Она не может быть мертвой.

Дина начала рыдать. Ее друг обнял ее, и несколько других девочек тоже заплакали. Парни в толпе задвигались с жесткими лицами.

Бонни почувствовала небольшой прилив надежды.

– И она будет не единственной мертвой, – добавила она, – Елена сказала, что весь город в опасности. Елена сказала...

Бонни не видела себя, но по своему голосу поняла, что попытка провалилась. Она увидела это в стеклянных глазах окружающих, когда упомянула имя Елены. Мередит была права, они забыли все, что произошло прошлой зимой. Они в это больше не верили.

– Да что же такое с вами случилось? – беспомощно спросила она, желая хоть что-то до них донести, – Вы же не думаете, что Сью бросилась с балкона?!

– Люди говорят… – начал было парень Дины, но потом пожал плечами, – Хорошо, ты сказала полиции, что Викки Бенет была в комнате, верно? И она снова была не в себе. А чуть ранее ты слышала, как Сью кричала «Нет, Викки, нет!»?

Бонни почувствовала, как будто ветер подул сквозь нее.

– Ты думаешь, что Викки… О Боже, ты рехнулся! Послушай меня. Что-то схватило мою руку в доме, и это была не Викки. Ей не зачем было сбрасывать Сью с того балкона.

– Сью была довольно сильной, с одной стороны, – остро заметила Мередит, – Насквозь промокшей она весила приблизительно 43 килограмма.

Кто-то из глубины толпы пробормотал что-то о сумасшедших, имеющих нечеловеческую силу:

– У Викки есть справка из психиатрии…

– Елена сказала нам, что это был парень! – Бонни практически кричала, проиграв свою битву с самоконтролем. Лица, повернутые к ней, были непроницаемы и уперты. Затем Бонни увидела нечто, что заставило вздохнуть спокойней.

– Мэтт! Скажи им, что ты нам веришь!

Мэтт Ханикат стоял на краю, засунув руки в карманы и склонив свою светлую голову. Теперь он посмотрел вверх, и то, что Бонни увидела в его голубых глазах, заставило ее глубоко вздохнуть. Они не были такими, как у всех остальных, но они были полны отчаяния, что тоже было плохо. Он пожал плечами, не вытаскивая рук из карманов.

– Что бы там ни было, я тебе верю, – сказал он, – Но какая разница? Все обернется тем же самым, не смотря ни на что.

Бонни, впервые за всю свою жизнь, была безмолвна. Мэтт был расстроен с тех пор, как умерла Елена, но это…

– Он действительно верит, тем не менее, – Мередит говорила быстро, – что мы должны сделать, чтобы убедить остальных?

– Канал Элвис, вероятно, для нас, – прозвучал голос, который тут же заставил кровь Бонни закипеть. Тайлер. Тайлер Смоллвуд. Улыбающийся, как обезьяна в своем супердорогом свитере Перри Элис, и демонстрирующий полный рот белоснежных сильных зубов.

– Это не настолько хорошо, как электронная почта от сумасшедшей мертвой королевы, но хотя бы так, – добавил Тайлер.

Мэтт всегда говорил, что его усмешка напрашивалась на кирпич. И он единственный в толпе кто по телосложению близок к Тайлеру, тупо смотрел под ноги.

– Заткнись, Тайлер! Ты не знаешь, что произошло в том доме, – сказала Бонни.

– Хорошо, очевидно ты тоже. Возможно, если бы ты не скрылась в гостиной, то ты бы тоже видела, то, что случилось. Тогда бы хоть кто-то мог вам поверить.

Протест Бонни умер у нее на языке. Она уставилась на Тайлера, открыла рот и снова его закрыла. Тайлер ждал. Так как она молчала, он снова показал свои зубы.

– Я заплатил Викки, чтобы она это сделала, – сказал он, подмигивая Дику Картеру, бывшему парню Викки, – Эта малышка сильная, правда, Дик? Возможно, она это сделала.

Он повернулся и добавил через плечо:

– Или Сальваторе вернулся в город.

– Ты идиот! – вскрикнула Бонни.

Даже Мередит закричала в расстройстве. Несомненно, Тайлер знал, что будет из-за упоминания имени Стефана в толпе. Люди стоявшие рядом с ним повернулись с восклицаниями тревоги, ужаса и волнения. Прежде всего, это были взволнованные девочки.

Это эффектно положило конец спору. Люди тайно собравшиеся, теперь разбившись на двое или трое, и споря, спешили прочь.

Бонни сердито смотрела им вслед.

– Предположим, они бы вам поверили. И что с того? – спросил Мэтт. Она не заметила, что он рядом.

– Я не знаю. Из этого положения надо выбираться, а не ждать, – она попыталась заглянуть ему в лицо, – Мэтт, ты в порядке?

– Не знаю, а ты?

Бонни думала.

– Нет, я имею в виду, что удивлена, потому что когда Елена умерла, я вообще не хотела иметь с этим дело. Вообще. Но тогда я не была настолько близка с Сью, и... я не знаю! – она хотела сказать, что-то еще, – Просто это слишком много!

– Ты сумасшедшая.

– Да, я сумасшедшая, – внезапно Бонни поняла, те чувства, которые переполняли ее весь день, – убийство Сью, настолько неправильно. Это действительно неправильно. И кто бы это не сделал, он не избежит неприятностей. Во что превратится мир, если это пройдет безнаказанно... если это действительно правда... – она поняла что не знает как закончить.

– Тогда что? Ты не хочешь здесь больше жить? Что если мир уже превратился в это?

Его глаза были настолько потерянны и полны горечи. Бонни была потрясена. Но она сказала:

– Я не допущу этого. И вы поступите также.

Он смотрел на нее так, как будто она была маленьким ребенком, настаивающим на том, что Санта Клаус существует.

Затем вмешалась Мередит:

– Если мы хотим, чтобы люди отнеслись к нам серьезно, мы должны сами стать серьезными. Елена связалась с нами. Она хотела, чтобы мы что-то сделали. Теперь, если мы действительно в это верим, мы должны выяснить что.

Лицо Мэтта исказилось при упоминании Елены.

«Бедный парень. Он все еще любит ее», – подумала Бонни. – «Интересно, может ли что-то заставить его забыть?»

– Ты будешь нам помогать, Мэтт? – спросила она.

– Буду, – спокойно ответил Мэтт, – Но я все еще не знаю, что вы собираетесь делать.

– Мы собираемся предотвратить волну убийств, прежде чем погибнет кто-то еще, – сказала Бонни. Это был первый раз, когда она полностью осознала, что именно хочет сделать.

– Одни? Вы же знаете, что вас никто не поддержит.

– Мы не одни, – поправила его Мередит, – Елена пыталась нам сказать, что мы должны сделать какое-то заклинание, чтобы призвать помощь.

– Легкое заклинание, всего из двух компонентов, – Бонни вспомнила свой сон. Она была взволнованна, – И она сказала, что уже назвала мне эти компоненты, но она не называла.

– Вчера вечером, она говорила, что что-то мешало ей, искажая ее послания, – вставила Мередит, – Это похоже на то, что было во сне. Скажи, а ты уверенна, что действительно пила чай с Еленой?

– Да, – утвердительно сказала Бонни. – Я хочу сказать, что на самом деле мы с ней не пили чай теплой весной, но я думаю, Елена хотела мне что-то сказать. А потом ей кто-то помешал. Она боролась, и в какой-то момент начала побеждать.

– Хорошо. Тогда мы должны сконцентрироваться на начале сна, когда еще Елена с тобой говорила. Но если Елене что-то мешало и пыталось исказить ее слова, она должна была сказать что-то странное. Может быть не то, что говорила, а делала...

Рука Бонни взметнулась к собственным завитушкам.

– Волосы! – закричала она.

– Что?

– Волосы! Я спросила ее, кто сделал ей прическу, и она ответила: «Волосы очень важны». И, Мередит, когда вчера вечером она пыталась сказать нам компоненты, первая буква была «В»!

– Вот именно! – темные глаза Мередит вспыхнули, – теперь мы должны подумать о втором.

– Но его я тоже знаю! – Бонни заливисто рассмеялась, – После этого она мне сказала «Кровь тоже важна». Я подумала, что нам кто-то угрожает, но она имела ввиду другое, – рассуждала она.

– Бонни, ты уверенна, что это именно то, что нам нужно? Это правильные компоненты? Или нам все-таки побеспокоиться о грязи, сэндвичах, мышах и чае?

– Это те компоненты, – твердо ответила Бонни, – Это именно тот тип компонентов, которые имеют смысл в заклинании призыва. Я уверенна, что смогу найти ритуал в одной из Кельтских книг магии. Мы просто должны вычислить того человека, которого собираемся вызывать, – что-то стукнуло ей в голову, и голос затих в смятении.

– Я задавался вопросом, когда же вы заметите, – сказал Мэтт, говоря впервые за долгое время, – Вы ведь не знаете, кто это, не так ли?

 

Глава 4

 

Мередит бросила иронический взгляд на Мэтта.

– Хмм, – сказала она. – Как вы думаете, кого хотела бы вызвать Елена?

Бонни ухмыльнулась, а у выражении лица Мэтта почувствовалась боль. Было не честно с ним так поступать.

– Елена сказала, что убийца слишком силен для нас, вот почему нам нужна помощь, – объясняла она Мэтту. – И я знаю только одного человека, кого Елена могла бы предложить, чтобы побороть ментального убийцу.

Мэтт медленно кивнул. Бонни не могла сказать, что он сейчас чувствовал. Они со Стефаном были лучшими друзьями, даже после того как Елена выбрала Стефана. Это было еще до того, как Мэтт узнал, кем он был, и на что способен. После смерти Елены в горе и ярости он чуть не убил Тайлера Смоллвуда и пятерых его друзей. Мог ли Мэтт это забыть? Мог ли он даже представить, что Стефан вернется в Феллс-Черч?

Его лицо с прямым подбородком сейчас ничего не выражало, и Мередит продолжила.

– Так что все, что нам нужно, это добыть крови и отрезать немного волос. Бонни, ты же не будешь скучать по одному или двум локонам?

Бонни так погрузилась в свои мысли, и едва ее слышала. Тогда она помахала рукой.

– Нет, нет, нет. Нам не нужны наши волосы и кровь. Они нужны нам с того, кого мы хотим вызвать.

– Что? Но это глупо. Если у нас будут волосы и кровь Стефана, то нам не нужно будет его вызывать!

– Я так не думаю, – не согласилась Бонни. – Обычно для вызывающего заклинания ингредиенты достают заранее, а потом пользуются ими, чтобы вернуть человека обратно. Что же нам делать Мередит? Это невозможно.

Брови Мередит сошлись вместе.

– Почему же Елена просила это сделать?

– Елена просила много чего невозможного, – мрачно сказала Бонни. – Ты же знаешь Мэтт, она не была святой.

– Может быть, но это не невозможно, – проговорил Мэтт. – Я думаю, что знаю где может быть кровь и если повезет то и волосы Стефана. Это гробница.

Бонни вздрогнула, а Мередит легко кивнула.

– Конечно, – сказала она. – Стефан был там связан, там наверняка полно его крови. И возможно в драке он потерял пару волосков. Если конечно там все осталось нетронутым…

– Я не думаю, что кто-то был там после смерти Елены, – сказал Мэтт. – Полиция провела расследования и покинула то место. Но есть только один способ проверить.

«Я ошибалась», – подумала Бонни. – «Я беспокоилась о том, что Мэтт не сможет опять дружить со Стефаном, а он делает все, что может чтобы вызвать его».

– Мэтт, я могу тебя поцеловать! – сказала она.

На мгновение что-то появилось в его глазах, чего она не поняла. Это был не просто сюрприз. Вдруг Бонни подумала, какой будет его реакция, если она это сделает.

– Все девчонки так говорят, – наконец спокойно выговорил он, и, улыбнувшись, пожал плечами. Это было возможно, так как он повеселел.

Несмотря на это, Мередит была серьезной.

– Пошли. У нас еще очень много дел, ночью нам нужно будет пробраться в гробницу.

Гробница была на холме кладбища, опустошенная и разрушенная. «Сейчас только вечер, и еще достаточно светло», – продолжала повторять себе Бонни, пока они поднимались на возвышение, но гусиная кожа все равно появилась на ее руках. Современное кладбище еще ничего, а вот старое с другой стороны выглядело зловещим даже при дневном свете. Здесь было так много заросших могильных плит наклоненных в разные стороны с множеством трещин, и с фотографиями молодых солдат, погибших в Гражданской войне. Не нужно быть медиумом, чтобы почувствовать их присутствие.

– Беспокойные духи, – бормотала она.

– Хмм? – сказала Мередит, перепрыгивая через груду камней, что когда-то были стеной церкви. – Смотри, крышка гробницы все еще открыта. Это хорошо; Я не думаю, что мы смогли бы ее открыть.

Глаза Бонни с тоской задержались на мраморных статуях вырезанных на передвинутой крышке. Здесь лежит Хонория Фелл и ее муж. Со сложенными на груди руками, они выглядели, как всегда, грустно. Но Бонни знала, что помощи от них больше не будет. Долгом Хонории было защитить город, что она и сделала.

«Елена разделила с ней эту гробницу», – мрачно подумала Бонни, смотря вниз через прямоугольное отверстие, которое вело внутрь. Металлических ступенек не было видно в темноте.

Даже с помощью зажигалки Мередит, спускаться в подземную комнату было тяжело. В ней было темно и тихо, стены были облицованы гладкими камнями. Бонни старалась не дрожать.

– Смотри, – тихо сказала Мередит.

Зажигалка Мэтта скользила по железным вратам, разделяющим это помещение от главного. Камни под ногами почернели от крови в нескольких местах. Это были лужи и потеки засохшей крови, которые вызвали у Бонни головокружение.

– Мы знаем, что Дамона потрепало больше, – сказала Мередит, идя вперед. Она выглядела спокойной, но Бонни заметила натянутый контроль в ее голосе. – Так что он наверняка был здесь, где крови побольше. Стефан говорил, что Елена была в центре. А это значит, что он сам наверное был… здесь. – Она наклонилась.

– Я сделаю это, – резко сказал Мэтт. – А ты подсвети. – Пластиковым ножом для пикников он оскреб с камня корку. Бонни сглотнула, радуясь, что на обед был только чай. Кровь, понятие абстрактное, но когда ее настолько много, и она принадлежит друзьям к которым применяли пытки…

Бонни отвернулась, смотря на каменные стены и думая о Катрин. «И Стефан, и его старший брат Дамон, были в нее влюблены, у Флоренции в пятнадцатом веке. Но они не знали, что девчонка, которую они любили, была вампиром. Вампир в Германии у ее родной деревни изменил ее, чтобы спасти от болезни. А Катрин в свою очередь сделала вампирами братьев»

«А потом», – подумала Бонни, – «она подстроила собственную смерть, чтобы они перестали за нее драться. Но это не сработало. Они возненавидели друг друга еще больше чем когда-либо, а она в свою очередь возненавидела за это их. Затем вернулась к вампиру, который создал ее, и через некоторое время стала такой же злой, как и он. И наконец захотела уничтожить братьев, которых однажды полюбила. Она заманила их обоих в Феллс-Черч, чтобы убить, и это то помещение где она чуть не совершила задуманное. Елена умерла, чтобы остановить ее».

– Все, – сказал Мэтт, и Бонни моргнув, покинула свои мысли. Мэтт стоял с бумажной салфеткой, на сгибе которой была засохшая кровь Стефана. – Теперь волосы, – проговорил он.

Они прощупали пол своими пальцами, находя только пыль, кусочки листьев и вещей, которых Бонни не хотела представлять. Посреди кучи пыли была прядь волос.

«Елены или Катрин», – подумала Бонни. Выглядит похоже. Также была прядь черных волос покороче, рассыпчатая со сгибом. Она принадлежала Стефану.

Это была медленная разборчивая работа, рыться во всем этом и складывать нужные волосы у другую салфетку.

Большинство этой работы сделал Мэтт. И когда они закончили, то сильно устали, а свет, проникавший в прямоугольное отверстие в потолку был тусклым. Но Мередит широко улыбнулась.

– Мы сделали это, – сказала она. – Тайлер хочет, чтобы Стефан вернулся; что же, мы сделаем это для него.

А замерзшая Бонни, которая придавала только половину внимания тому, что делает, все еще была погружена в свои мысли.

Она думала о других вещах, вовсе не про Тайлера, но при упоминании его имени что-то мелькнуло у нее в мыслях. Что-то, что она поняла на парковке, но потом забыла, когда разгорелся спор. Слова Мередит вернули эту мысль, и внезапно все стало ясно. «Как он узнал!» удивилась она, и ее сердце увеличило ритм.

– Бонни? Что случилось?

– Мередит, – мягко сказала она, – ты говорила полиции, что мы были в гостинной, в то время как со Сью что-то произошло на втором этаже?

– Нет, я только сказала, что мы были на первом этаже. А что?

– А то, что я этого тоже не делала. Викки тоже ничего не могла сказать, потому что она оцепенела, Сью мертва, а Керолайн в это время была снаружи. Но Тайлер знал. Вспомни, как он говорил, «Если бы вы не прятались в гостинной, вы бы видели, что случилось». Как он узнал?

– Бонни, если ты пытаешься сказать, что убийца Тайлер, то это бессмысленно. Он не достаточно умный, чтобы организовать такое убийство, – сказала Мередит.

– Но есть еще кое-что. Мередит, в прошлом году на выпускном, Тайлер коснулся моего плеча. Я никогда этого не забуду. Его рука была большой, горячей, и мокрой. – Бонни вздрогнула от воспоминаний. – Точно такая же, схватила меня прошлой ночью.

Но Мередит покачала головой, и Мэтта это тоже не убедило.

– Если это так, то Елена просто тратила время, говоря, чтобы мы вернули Стефана, – предложил он. – Я сам мог бы позаботится про Тайлера парой правильных уловок.

– Сама подумай, – добавила Мередит. – Имеет ли Тайлер ментальную силу, чтобы появляться в твоих снах или двигать доской? Имеет?

Нет. Духовная сила Тайлера не лучше чем у Керолайн. Бонни не могла этого отрицать. Но, так или иначе, она не могла отрицать свою интуицию. Это не имело смысла, но она все еще ощущала, что Тайлер был в доме той ночью.

– Лучше идем отсюда, – предложила Мередит. – Уже темно, твой отец очень рассердится.

По дороге домой они больше не разговаривали. Бонни все еще думала о Тайлере. Наконец у нее в доме они тайно пронесли салфетки наверх и задержали взгляд на Друидских и Кельтских магических книгах Бонни. Всегда, когда она их читала, то погружалась в древний мир магов. Но больше всего она интересовалась друидами. И в одной из этих книг, Бонни нашла ритуал заклинания призыва.

– Нам нужно купить свечи, – сказала она. – И чистой воды, лучше в бутылках, – обратилась она к Мередит. – Кусочек мела, чтобы нарисовать круг на полу, и что-то, чтобы сделать небольшое пламя. Я могу поискать это в доме. Можете не спешить, обряд проводится в полночь.

До полуночи было еще долго. Мередит принесла все необходимые вещи, которые купила в магазине бакалейных товаров. Они пообедали с семьей Бонни, хотя аппетиту не у кого из них не было. К одиннадцати часам Бонни уже нарисовала круг на деревянном полу своей спальни, и поставила все ингредиенты на маленькой стойке в его середине. После двенадцати она начала.

Мэтт и Мередит наблюдали, за тем как она зажгла огонь в глиняной чаше. За которой горело три свечи; в одну из которых она наполовину засунула иглу. Затем развернула салфетку и струсила кровь в бокал с водой. Которая стала розового цвета.

Бонни развернула другую салфетку. И три щепотки темных волос улетели в огонь, после чего сгорели, испуская ужасный запах. Там же зашипели и три капли испачканной воды.

Ее глаза метнулись к словам в открытой книге.

Быстрые ноги тебя принесут,

После трех моих заклинаний,

После трех раз потревоженный огнем,

Иди ко мне не сбавляя шагу.

Она медленно трижды прочитала эти слова. Тогда отступила назад, упершись пятками. Огонь продолжал гореть, испуская дым. Огоньки свечей тоже танцевали.

– И что теперь? – спросил Мэтт.

– Я не знаю. Тут говорится, что надо подожда