Датировка, место и участники 5 страница

Замок располагался на вершине прибрежных скал Караташа и, согласно Эвлии, имел прямоугольную форму, окружность в 1 тыс. шагов, железные ворота, выходившие в сторону кыблы (на юг), арсенал, два зернохранилища и мечеть. Гарнизон состоял из 300 воинов во главе с диздаром, который вместе с бостанджи­баши осуществлял исполнительную власть. Уже отмечалось, чтр бостанджибаши возглавлял охрану султанских дворцов и садов, и его властные полномочия в этом месте как бы подчеркивали значение замка для падишаха. Если верить Эвлии, то Румелика­вагы имел 200 больших и малых пушек. П.А. Толстой в 1704 г. указывал, что в замке ранее «было 12 пушек и ныне прибавлено 10», но, возможно, не считал малые орудия⁹⁴.

Противолежащий замок Анадолукавагы (Анадолукавак), в переводе «Анатолийский тополь», Эвлия именует «Азиатским замком» и, как и соседний древний замок, Юрусом, что порож­дает некоторую путаницу⁹⁵. У П.А. Толстого он называется так же, как называли и европейскую крепость, — Кавак. Наконец, в XVII в. употреблялось название «Вторая восточная крепость» (Eschi Isar Anadol)⁹⁶.

Анадолукавагы построили у подножия мыса Гиерона, или, согласно описанию Е. Украинцева, над «лиманцем», под горой, на которой стоял «немалый город каменный древнего строения». По Эвлии, замок был крепкой прямоугольной в плане постройкой, с меньшей окружностью, чем Румеликавагы, — в 800 ша­гов, с высотой стен в 20 локтей, воротами, открывавшимися на юг, гарнизоном из 300 человек и 80 домами для них. Число пу­шек турецкий автор определял в 100, замечая, что все они были направлены в сторону противоположного босфорского замка и входа из моря в пролив. П.А. Толстой в отличие от Эвлии указы­вал, что артиллерийское вооружение Анадолукавагы являлось более сильным, чем у его европейского соседа, поскольку «было в нем 18 пушек, а ныне прибавлено еще столко ж»⁹⁷.

Наблюдатели XVII — начала XVIII в. отмечали, что две ста­рые и две новые босфорские крепости, «города большие», сто­яли «в местах крепких» и что Румеликавагы и Анадолукавагы было «мудро пройти», а Эвлия Челеби прямо утверждал, что новые замки «предотвратили опустошения казаков». Однако тогда же высказывались и другие мнения. «Все те каштели, — писал П.А. Толстой о четырех крепостях, — были худы, а ныне их покрепили и... аще... и прибавили в них пушек для всякого подозрения и опасения, которое турки имеют от Азова, но суть те каштели — слабая крепость и малая защита тому гирлу...»

Дипломат, конечно, имел в виду защиту Босфора от создавав­шегося флота Петра!, но и казачий флот, как показали события, новые замки не остановили, хотя, по-видимому, и несколько за­труднили его действия. Оказалось, что создание целой системы обороны Босфора из четырех крепостей не принесло Стамбулу ожидавшуюся полную защищенность от вторжений казаков.

Сделаем выводы:

1. Карахарманское сражение, одно из самых замечательных на Черном море, до последнего времени оставалось крайне сла­боизученным. На основе различных источников устанавлива­ются дата сражения (по всей вероятности, 6 августа 1625 г.), ме­сто сражения (не перед Босфором, как в источниках «круга Яхьи», а у Карахармана, на побережье современной румынской Добруджи), состав турецкой эскадры (21—22 галеры) и казачьей флотилии (не от 200 до более чем 400 чаек, как считалось ранее, а, видимо, около 130). Причины отказа казаков от атаки Стам­була, возможно, связаны с ослаблением казачьих сил из-за раз­деления запорожской и донской флотилий и отсутствием под­держки Яхьи со стороны немусульманского населения Турции.

2. Казаки в сражении атаковали первыми и едва не взяли на абордаж флагманский корабль капудан-паши и многие другие га­леры. Однако резкая перемена погоды, вызвавшая шторм, поставила казаков в чрезвычайно невыгодное положение, тогда как гале-₍ ры смогли использовать паруса, что и вызвало перелом в ходе сражения. Туркам с огромным трудом удалось отбиться от казаков.

3. В Стамбуле результат сражения подавался как выдающа­яся победа над казаками, сражение сравнивали с битвой при Лепанто, а главнокомандующего Реджеб-пашу — с Помпеем. На самом же деле казачья флотилия отнюдь не погибла целиком, потери у казаков были гораздо меньше, чем представляют ту­рецкие источники, сильно пострадааа и османская эскадра. В це­лом все же это была неудача казаков, хотя и не слишком боль­шая. При возвращении на родину запорожская флотилия на­несла удар по турецким силам в устье Днепра.

4. Яхья по возвращении в Сечь пытался привлечь на свою сторону московское правительство, перебрался в Россию и про­сил разрешения отправиться на Дон, чтобы вместе с донскими казаками продолжить «константинопольское дело». Получив отказ, «царевич» вернулся в Западную Европу и в дальнейшем снова пытался установить контакты с казачеством.

5. Карахарманская «победа» не успокоила население Бос­фора и Стамбула. В 1626—1627 гг. там ожидали новое массиро­ванное нападение казаков, в связи с чем наблюдались очеред­ные волны паники. В 1626 г. казаки, очевидно, побывали по­близости от Босфора, но в Босфорской войне произошел кратковременный сбой, связанный, по-видимому, не столько с карахарманской неудачей, сколько с запорожско-польским со­глашением.

6. В 1628 г. донская флотилия совершила мощный набег на Босфор, сопровождавшийся разгромом Еникёя и, возможно, других населенных пунктов северной части пролива.

7. Османское правительство, видя, что замки Румелихисары и Анадолухисары не могут удержать казаков, приняло решение построить две новые крепости на Босфоре, недалеко от его чер­номорского устья, которые должны были стать преградой для проникновения казаков в пролив. Во второй половине 1620-х гг. были сооружены замки Румеликавагы и Анадолукавагы, являв­шиеся сильными, хорошо вооруженными укреплениями.

Примечания

¹ В оригинальном выражении игра слов.

² У Ю.П. Тушина читаем: «Вряд ли следует исключить (как делает А.Л. Бертье-Делагард. — В.К.) возможность боевых действий казаков в бур-мое осеннее время. Действительно, все имеющиеся в нашем распоряжении материалы... говорят о летних месяцах как наиболее благоприятном времени для плавания по Черному морю. Но ведь речь идет о наиболее благоприят­ном времени, а не о возможности плавания вообще. Как мы видели, казаки нередко выходили в море и осенью». Автор далее ссылается на замечание Эвлии Челеби о том, что казаки возвращались с моря после дня Касыма.

³ А.Л. Бертье-Делагард приводит и еще один аргумент: «В разбираемом походе дело не только в необычайном времени: оказывается, что козаки, будучи в исключительно больших силах... выйдя в море и пробыв там более двух месяцев (ранее автор упоминал почти два. — В.К.), за это время нигде и ни в чем себя не проявили, так что об этом никто и ничего не говорит... хотя всегда где-нибудь да отмечены козаикие набеги, даже и небольшие... Как же могло случиться, что в течение двух месяцев такое огромное воин­ство ничего не разграбило и даже неизвестно где пребывало?., и если они (казаки. — В.К.) никуда не показывались, то чем же два месяца кормились 15 000 человек, да и где они могли так бесследно прятаться, чтобы их никто не заметил в течение такого долгого времени?»

Ю.П. Тушин не принимает этот аргумент, основываясь, однако, на ложных посылках, не относящихся к делу, и замечая, что «пассивность, которую приписывает казакам А. Бертье-Делагард, не находит подтверж­дения в источниках. Так, в королевской инструкции сеймикам указывалось, что казаки, не считаясь с королевским запрещением, три раза ходили в 1625 г. на море». Но источники в самом деле молчат о действиях «нашей» флотилии в течение осенних месяцев, и аргумент А.Л. Бертье-Делагарда можно было бы принять, если бы молчание источников не объяснялось той простой причиной, что флотилия еще до осени вернулась в Сечь. Отме­тим и наивное представление упомянутого автора о том, что источники будто бы фиксируют все набеги казаков, даже и малые, тогда как о большом их числе не сохранилось никаких сведений.

⁴ Ю.П. Тушин считает, что «попытка перенести события 1625 г. в 1624 г. ошибочна, потому что в марте — октябре 1624 г. состоялись три больших похода запорожских и донских казаков, о которых хорошо известно. Если бы в том же 1624 г. была и битва 350 казацких челнов с турецким флотом, то о ней стало бы известно не менее точно, чем о трех больших походах». Мы бы несколько поубавили оптимизм автора в отношении состояния источ­ников о казачьих военно-морских действиях в 1624г.

⁵ К числу иных курьезных датировок сражения относится еще утверж­дение одной из французских «Историй морского флота», что битва про­изошла 14 июня 1626г. А.Л. Бертье-Делагард, наткнувшийся на эту «за­метку», говорит, что она «очень короткая и неизвестно по каким источни­кам составленная, но не по одному Гаммеру», и предлагаемую дату считает «явно невозможной». К 1626 г. относит сражение и А. фон Б.

⁶ Автор пишет о недовольстве правительством Ахмеда 1, хотя на престо­ле тогда находился Мурад IV.

⁷ Кара — турецкое «черный», харман — персидские «молотьба, гумно, ток»; керман — турецкие «замок, крепость». По М.С. Грушевскому получа­ется, что Карахарман будто бы располагался у Днепровского лимана. В тек­сте книги Ю.П. Тушина этот населенный пункт, называемый автором Кара-Керменом, как будто бы указан у дунайского устья, но на приводимой карте есть лишь один Кара-Кермен — он же Очаков. В.М. Пудавов не называет место сражения, а пишет, что казаки из района Синопа пошли в море и «среди моря» встретились с турецкими галерами, «крейсировавшими от северного берега». У Н.А. Смирнова сражение происходит «недалеко от Босфора». По А. фон Б., казаки нападают на османский флот, стоявший у Очакова.

Э. Дортелли Карахарман именует Кара-Арманом (Кара-арманом). У историков царит совершенный разнобой в наименовании этого поселения, что лишний раз подчеркивает крайне слабую изученность сражения. И. фон Хаммер и И.В. Цинкайзен называют поселение Кара-Хирменом, П.А. Кулиш, Н.И. Костомаров и С. Рудницкий — Карагарманом (первый еще и Лагараманом, но это, надо полагать, опечатка), А.Л. Бертье-Делагард — Кара-Ирманом. Есть и «экзотические» наименования: Карагман у Д.И. Эварницкого и Кара-Кермене у М.А. Алекберли.

⁸ О строительстве замка, о нем самом и прилегавшем поселении см.: 203, с. 67—68; 57, с. 677. А.Л. Бертье-Делагард в связи со своей идеей об укрывавшихся в том районе казаках пишет, что Карахарман «находится у самой южной оконечности дунайской дельты и представляет прекрасней­шее место для нечаянного нападения челнами, спрятавшимися в камышах дельты; сам по себе это высокий берег, ограничивающий дельту с юга; на ием, вдали от берега, есть довольно большое селение». Касаясь же утверж­дения Э. Дортелли, что Карахарман является единственной очень удобной стоянкой на румелийском побережье, историк замечает, что это место «не представляет никакого укрытия судам, и автор, надо думать, имел в виду возможность для мелких судов войти... в оз(еро) Разине (ныне Разим. — В.К.), куда, вероятно, тогда шел проток, теперь уже не существующий; та­кое соображение объясняет, где прятались и откуда нападали козаки в... сражении».

Согласно Эвлии Челеби, в давнее время в Карахармане был большой порт, засыпанный затем разным мусором, однако зимой все суда находили укрытие в рукаве Дуная. «Рукав этот, который течет близ Карахармана, — это одно из ответвлений Дуная, самое меньшее из всех. Можно отсюда думать, что во времена, когда здесь господствовали неверные, это русло было выкопано людьми». Эвлия несколько раз говорит о расположении замка у устья дунайского рукава, но 3. Абрахамович утверждает, что турец­кий современник ошибается: в окрестностях Карахармана нет ни одного, естественного или искусственного, рукава Дуная, а небольшие речки, впа­дающие там в Черное море, не находятся ни в какой связи с Дунаем.

⁹ Семь-восемь морских лье — это 38,9—44,4 км.

¹⁰ Ю.П. Тушин заимствовал это утверждение из сочинения Э. Дортел­ли, но у него мы видим другой смысл. Казаки, писал доминиканец, от захва­та маленьких судов в конце концов «дошли до того, что... сразились с целым флотом падишаха». 21 галеру находим у А. фон Б. Безветрие и усталость гребцов как причины отставания значительного числа галер, не успевших к сражению, называют П.А. Кулиш, Н.И. Костомаров, М.С. Грушевский, А.Л. Бертье-Делагард и Ю.П. Тушин. По В. Катуальди, прочие корабли «остались позади, так как давали течь и плохо двигались».

" Ю.П. Тушин указывает, что в походе участвовало 350 чаек, а в Кара-харманском сражении уже «более чем 350», причем на каждую из 21 галеры нападало почти по 20 чаек. При умножении 18—19 на 21 получаем 378— 399 судов, но это уже скорее около 400, а не более 350.

¹² Заметим, что и 80—100 чаек — это отнюдь не рядовые, а весьма зна­чительные силы. А.Л. Бертье-Делагард ссылается на Г. де Боплана, но тот, собственно говоря, пишет не о составе обычной флотилии, а о темпах стро­ительства судов у запорожцев, которые «в две или три недели изготовляют от 80 до 100 судов».

¹³ Не знаем письмо Иова о походе 1625 г. Письмо митрополита К. Рад-зивиллу об экспедициях 1624г. с упоминанием 102 и 150 казачьих челнов и 300 турецких ушколов фигурировало ранее.

14 В это число Д. И. Эварницкий включает и донские суда. До конкрет­ного исследования истории Карачарманского сражения мы также полагали, что в нем участвовала запорожско-донская флотилия из 300судов. О.И. При-цак, заявляя, что 350 лодок — преувеличение, не указывает, сколько же, по его мнению, на самом деле было судов; возможно, имеется в виду цифра 300. Ее же встречаем у А. фон Б.

^{!5 М.С. Грушевский ссылается на рукопись Публичной библиотеки.}

¹⁶ Ср.: «Он (Яхья. — В.К.) шел впереди с 130 судами, вместе с атаманом; позади, разделенный на эскадры, шел остальной отряд». М. Бизаччони в своем сочинении «Жизнь Ахмеда Первого» пишет, что претендент, «желая продолжить поход на Константинополь, был встречен флотом Ахмеда, не имея всех казачьих судов». Мы уже замечали, что Ахмед I правил ранее 1625г.

¹⁷ И. фон Хаммер ошибается, когда говорит, что у Т. Роу упоминаются от 40 до 50 «мушкетеров» на судне.

¹⁸ Наличие малых пушек у запорожцев отмечено еще А. Гваньини в его хронике, опубликованной в 1578 г., и в составленной в XVI в. «Хронике польской» М. Вольского, который был племянником запорожского гетмана Яна Орышовского и получал от него информацию. Впрочем, в первой поло­вине XVII в. пушки находились не на каждом казачьем судне, по крайней мере донском: в 1640г. донская флотилия из 37 стругов имела только 6 ору­дий. Судя по приводившемуся сообщению Г. де Боплана, чайка в среднем несла больше фальконетов, чем струг.

" У И. фон Хаммера: 5р11гЬаг1е. Н.И. Костомаров излагает сообщение следующим образом: «... как вдруг с высоты мачт увидали приближающиеся чайки с "чубатыми"». У В. Катуальди галеры снялись с якоря, «лишь толь­ко на грот-мачте адмиральского судна был поднят сигнал о приближении "клинобородых" (как турки называли казаков)».

²⁰ По турецким морским уставам второй половины XVII в., во время движения флота впереди него «в трех верстах мерных» (1,7 мили, или 3,2 км) должна была идти «передняя сторожа», а позади в одной версте «задняя сторожа». Верхняя и нижняя стража на борту обязана была круглосуточно следить за морем, чтобы неожиданно не подошел неприятель. Перед сра­жением кораблям надлежало по возможности стать «сверху ветра», чтобы враг оказался «под ветром», чем выигрывалась «половина бою». Сигнал к бою подавался одновременно ударами в барабан и звуками труб, а днем еше и вывешиванием особого знака на мачте.

²¹ Ср. у Н.А. Смирнова: 20 галер «пошли прямо на казачьи лодки. Каза­ки немедленно бросились на веслах вперед».

²² А.Л. Бертье-Делагард пишет, что «янычары и джебеджи неизвестно в каком, но, вероятно, в большом количестве были на эскадре как боевая сила против Козаков; их было настолько много, что в Варне они произвели бунт, с трудом подавленный... Обыкновенно на галере бывало около: «матросов 30—40, янычар и пушкарей 40—60». Автор ошибается в отношении джебеджи: морскими солдатами были янычары и азабы. Число же матросов и солдат А.Л. Бертье-Делагард взял применительно к простой галере первой половины XVI в. И.В. Цинкайзен утверждает, что в первой четверти XVII в. на османской галере, кроме команды моряков, обычно находились 180—200 солдат и 20 пушкарей. К концу XVII в. наиболее распространенная турецкая галера типа закале имела 31 моряка и 100 солдат. 'Так или иначе, на эскадре Реджеб-паши солдат должно было быть боль­ше обычного, поскольку она с самого начала предназначалась для борь­бы с казаками.

²³ И. фон Хаммер также говорит, что казаки «атаковали с неистовой отвагой».

²⁴ В конце XVII в. на капудане было 106 орудий, тогда как на обычной галере их насчитывалось 12. И. фон Хаммер и И.В. Цинкайзен, а за ними и некоторые другие авторы называют капудану баштардой. А.Л. Бертье-Делагард считает это неверным, поскольку баштардой «называлась всякая галера, но особой конструкции, с широкой впалой посредине кормой; такие галеры лучше держались в море и ходили под парусами, чем узкие... а потому и вошли в обшее употребление с XVI века». Капудана же в самом деле принадлежала к типу баштард, самых больших из османских галер. В XVI — XVII вв. баштарда имела 26—36 банок (часто 32), по пять-семь гребцов на весло, экипаж до 900 человек, в том числе примерно 170 моряков, 214 сол­дат и свыше 500 гребиов, три пушки впереди и по четыре-пять с обоих бортов, А.Л. Бертье-Делагард упоминает «великолепное изображение» капуданы на картине боя при Лепанто во дворце дожей в Венеции.

Европейцы называли капудану капитаной, а также реалой (как первый корабль ряда средиземноморских флотов), хотя у турок риалой именова­лась галера третьего адмирала флота. А.Л. Бертье-Делагард предполагает, что Э. Дортелли, упоминая реалу в Карахарманском сражении, имел в виду как раз галеру третьего адмирала, однако это не так, что явствует из контек­ста сообщения и из того, что капудану называют реалой и Ф. де Сези, и Р. Левакович. Заметим еще, что у В.М. Пудавова капудана почему-то пре­вращается в «султанскую галеру». Таковая существовала, но не участвовала в Карахарманском сражении.

²⁵ М.С. Грушевский последнюю фразу переводит так: «ибо сзади его защищали пушки и частая ручная стрельба».

²⁶ И.В. Цинкайзен в соответствии с предлагаемым им соотношением числа чаек и галер «подправляет» здесь Найму, утверждая, что на капудану поднялись многие сотни казаков.

²⁷ И. фон Хаммер и В. Катуальди думают, что преимущественно из казаков.

²⁸ У В.М. Пудавова слишком «сухопутно»: «обрезали на ней веревки».

²⁹ Н.П. Дашкевич не смог перевести оборот и поставил в тексте: «про­брались до тимона della reale». На эту несуразицу обратил внимание А.Л. Бертье-Делагард. «Очевидцев» Н.П. Дашкевич переводит как «бывших там» (в сражении).

³⁰ М.С. Грушевский утверждает, что казаки на капудане еще «разбили каюты». Не знаем, откуда это взято.

³¹ У Н.И. Костомарова казаки «уже достигали главной мачты».

³² О важнейшем значении кормы и о том, что там находилось (среди прочего и мореходные инструменты), см. также: 204, с. 30—31.

³³ «От капитаны, — считает А.Л. Бертье-Делагард, — Козаков уда­лось отразить с большим трудом, действуя кормовыми орудиями, выст­релы которых топили челны, а в особенности очищая палубу своей же галеры, не различая гребцов-невольников от Козаков». Источники в данном случае не говорят о пушечной стрельбе по палубе, хотя в прин­ципе она была возможна. На корме галеры могли устанавливать два «орга­на» (по несколько мелких орудий на двух станках) для стрельбы вдоль корабля.

³⁴ А.Л. Бертье-Делагард напрасно сомневается, что глава адмиралтей­ства мог находиться в море. Ю. (О.И.) Сенковский называет кетхуду «смот­рителем, наместником» адмиралтейства. Отсюда у П.А. Кулиша и М.С. Гру­шевского появился «адмиральский наместник», что не совсем точно.

³⁵ В начале XVIII в. патрона имела 106 пушек. См. о ней: 113, т. 2, с. 465.

³⁶ В начале XVIII в. имела 102 пушки. См. о риале: 113, т. 3, с. 53.

³⁷ Н.П. Дашкевич неверно понял в итальянском тексте значение слова «fortunа» (буря, шторм, откуда и казачья «хуртина»), посчитав его за «счас­тье», и передал фразу доминиканца так: «если бы посчастливилось» (каза­кам), — вместо того, чтобы написать: «если бы не сильная буря». Ошибку заметил А.Л. Бертье-Делагард.

³⁸ А.В. Висковатов последнюю фразу перевел следующим образом: «но погода помешала им (казакам. — В.К.) — волны стали заливать лодки».

³⁹ «Падали на лицо» — переводим дословно. М.С. Грушевский дает пе­ревод: «падали на землю, моля помощи у Бога». У Н.И. Костомарова также сказано, что «мусульмане падали в отчаянии на землю и взывали раздира­ющими криками к Аллаху о помощи свыше». Но о какой земле можно говорить, когда речь идет о людях на кораблях? Вместо нашего «возвраща­ются в сердца» в тексте дословно сказано «в груди».

Фразу об окончании штиля М.С. Грушевский переводит следующим образом: «как вдруг эту страшную тишину... счастливо развеял налетевший шквал». Не можем согласиться с таким переводом, поскольку шквал — это внезапное, резкое, но непродолжительное усиление ветра, а источники вовсе не говорят о его кратковременности в рассматриваемом случае.

⁴⁰ М.А Алекберли практически дословно повторяет замечания И.В. Цин-кайзена, но ветер обозначает как «неблагоприятный».

⁴¹ П.А. Кулиш переводит: «с напряжением всех сил».

⁴² Согласно М.С. Грушевскому, какое-то сообщение о сражении есть еще в письме «Магмет-Дяка, сердара (начальника) войск черноморских», С. Конецпольскому. Историк дает «глухую» отсылку: «см. в украин. изд.». Возможно, имеется в виду сборник материалов по истории украинского казачества, однако мы не нашли там этого письма. Сведений из него М.С. Грушевский не приводит, и, следовательно, они вряд ли добавляют что-то существенное к подробно излагаемому Найме.

⁴³ С. Рудницкий, удивленный сравнением, объясняет его так: осман­ские летописцы «ставят эту победу над казаками рядом с битвой Лепантийской и считают ее (победу при Карахармане. — В.К.) возмещением той». Вряд ли это верное объяснение.

⁴⁴ И. фон Хаммер непонятно почему датирует возвращение флота ап­релем 1626г. У М. Бодье указаны 300 пленников, обращенных в рабство, а во «Всеобщей истории о мореходстве» —300 пленников, доставленных в Стамбул, но, видимо, дело здесь в округлении цифры.

⁴⁵ По М.С. Грушевскому, капудан-паша сам устроил триумфальное шествие, «превознося до небес свою победу и сравнивая ее с триумфами 'Помпея». Из источников, однако, это не видно. А. фон Б. совершенно ошибочно утверждает, что английский посол «сравнивал эту морскую победу с битвой при Лепанто и с победами Помпея над морскими разбойника­ми Средиземного моря». Т. Роу как раз иронизировал над такими сравне­ниями.

⁴⁶ П.А. Кулиш переводит: «ситником».

⁴⁷ Ю. (О.И.) Сенковский в польском переводе поставил «по пояс», сделав следующее примечание: «Автор сообщает: "погруженные по шею", но это только оборот речи, выражающий ничуть не более, как "отчасти погруженные в воду"». У П.А. Кулиша также «по пояс».

⁴⁸ Противоречие находим и во «Всеобщей истории о мореходстве». «Многочисленность и малосложение сих лодий, — сказано там, — делали их не­победимыми. Они устремлялись грудью на неприятельскую галеру, охватывая оную со всех сторон, а сами, напротив того, почти не подвергались опасности. Все их удары обращаемы были на неприятеля, сами же получали их разве очень малое число, подобно тем мелким и почти невидимым тва­рям, которые вредили самому сильному животному, так что сие последнее не в силах было им отметить». Затем, однако, читаем о Карахармане: «Ту­рецкая артиллерия имела великое действие над козаками, которых множе­ство погибло, и барок (казачьих. — В.К.) великое число потоплено».

То же и у И. фон Хаммера. Сказав: «Суда (казачьи. — В.К.) были так легко построены, и если казаки сражались внутри их и по шею в воде, то зато было очень трудно их потопить», — тюрколог, как увидим, «топит» большое их-число.

⁴⁹ А.Л. Бертье-Делагард делает подобный расчет, исходя из общего состава флотилии в 300 чаек, и приходит к выводу, что 30 уцелевших судов Наймы — это маловероятное число и «соображения самого автора» (турец­кого). Поскольку А.Л. Бертье-Делагард принимает число захваченных су­дов за 172 (см. ниже), получается, что уцелеть должно было 58. А. фон Б., полагающий, что казаки при Карахармане потерпели полное поражение, считает, что спаслось едва 60 чаек.

⁵⁰ А.Л. Бертье-Делагард по французскому изданию И. фон Хаммера указывает не 780, а 786 пленных. Н.А. Смирнов, утверждающий, что это была «самая блестящая победа турецкого флота над казаками» и что будто бы эпидемия чумы помешала устроить торжественную встречу победите­лей, ошибочно пишет, что у И. фон. Хаммера говорится о захвате 72 судов.

⁵¹ В самом деле, если допустить, что на каждую из 172 взятых чаек приходилось хотя бы по 10—15 пленников, то их общее число должно было составить не 786, а 1720—2580 человек. Если бы 786 пленников сняли с 30 судов, то тогда на каждое приходилось бы примерно по 26 человек.

⁵² Что касается ветра, сыгравшего в сражении решающую роль, то А.Л. Бертье-Делагард развил целую гипотезу: «По-видимому, этот свежий ветер перешел к вечеру или ночью в настоящую бурю, как говорит д'Аско-ли, и говорит верно, потому что и по турецким источникам в течение целого боя едва удалось истребить 70 челнов, а на другой день насчитывали взятых 172. Когда же и как их взяли? Наиболее вероятно предположить, что флотв следующий день или дни подобрал как трофеи брошенные челны: те, на которых было перебито много Козаков, или поврежденные выстрелами были покидаемы самими козаками, пересаживавшимися на более целые; выбравшиеся на берег бросали там челны; многие переворачивались в бурю, что не мешало им плавать пустыми и тоже быть выброшенными на берег; все это было подобрано галерами на другой день по берегам. Отсюда же можно заключить, что буря продолжалась недолго и была не особенно сильна, но имела направление в берег, а не в открытое море. Такое объяс­нение необходимо допустить, судя по числу пленных (которых было мень­ше, чем находилось людей на 172 взятых судах. — В.К.)...»

Эти построения, однако, могут иметь смысл только при полном дове­рии к цифрам потерь, исходящим от турок, и становятся бессмысленными в обратном случае. Гипотезе А.Л. Вертье-Делагарда противоречит указание источника на то, что ветер был северный, а не в берег. Наконец, Э. Дортел-ли говорит о буре в день битвы, но не утверждает, что она началась именно к вечеру или ночью, а по Ф. де Сези, ветер к вечеру, напротив, немного стих.

⁵³ Непонятно, правда, о чьих рассказах идет речь. В тексте дословно сказано: «как они рассказывают», — и слово «они» вроде бы относится к упомянутым перед тем казакам. Но каким образом посольство могло столь быстро получить информацию от участвовавших в сражении казаков? Ви­димо, все же в тексте имеет место стилистическая погрешность, и под «они» следует понимать турок.

54 Ср. у В. Катуальди: турецкий флот «несколько лодок потопил или взял в плен вместе с людьми». Если бы в письме каймакама, которое цити­рует М.С. Грушевский (см. примечание 36 к главе VII), говорилось о Кара-харманском сражении, то тогда казачьи потери исчислялись бы семью за­хваченными лодками.

⁵⁵ П.А. Кулиш считает показания попа Филиппа, который сопровождал Яхью из Киева в Россию, о том, что на море турки побили казаков «в дву местех, да... ветром потопило 22 или 23 чолна», относящимися к походу, который закончился на Успеньев день, т.е. к рассматриваемой нами экспе­диции. Однако определенных оснований для такого утверждения источни­ки не дают. Филипп говорил об упоминавшемся ранее походе 160 запорож­ских чаек и 60—70 донских стругов, после которого в Сечь прибыл атаман Алексей с 300 доннами, а у П.А. Кулиша они появились там, когда Яхья еще договаривался с сечевиками о походе, иными словами — весной.

Если бы речь шла действительно о «нашем» походе, то тогда в Карахарманском сражении должны были участвовать не 130 казачьих судов, а 160; 2030 донцов имели не 40, как мы условно считаем, а 60—70 стругов, т.е. на один струг приходилось бы по 29—34 человека, что не слишком много для черноморской экспедиции, но все же приемлемо. Р. Левакович мог при­уменьшить силы своего героя, как турки их преувеличивали. Однако при­знанию похода 160 чаек и 60—70 стругов за рассматриваемую экспедицию противоречит текст сообщения Яхьи о переговорах с Алексеем, создающий полное впечатление того, что дело было до ее начала. В ходе экспедиции «царевич» должен был видеть не 300 донцов, а свыше 2 тыс. Но, может быть, Яхья, хитривший с царскими следователями, намеренно давал иска­женные сведения?

⁵⁶ Дословно: «христиан, своих товарищей». А. В. Висковатов неудачно перевел: «своих союзников-христиан».

57 И. фон Хаммер переводит: «янычары почти истреблены». У И.В. Цинкайзена: «Янычары были изрублены почти до последнего человека».