Древняя океаническая технология 1 страница

Книга: Предки богов. Затерянная цивилизация Лемурии

 

 

Фрэнк Джозеф

Предки богов: Затерянная цивилизация Лемурии

Frank Joseph

The Lost Civilization of Lemuria

Профессору Нобухиро Йошиде,

президенту Японского общества по изучению древних памятников

Бегство немногих выживших после гибели их прародины в Тихом океане. Эта фреска, созданная по мотивам индийского эпоса «Рамаяна», находится в храмовом комплексе Ват Пра Кео в Бангкоке (Таиланд)

ВВЕДЕНИЕ

TERRA INCOGNITA

Возникает искушение проверить, являются ли

многочисленные черты сходства между

верованиями и легендами закономерными, а не

случайными, могут ли они указывать на

существование древней, неизвестной цивилизации,

от которой произошли все остальные.

Профессор Фредерик Содди, лауреат Нобелевской премии, 1910

Угрожающий силуэт незнакомца внезапно вырос из темноты. У меня невольно сжались кулаки — похоже, придется защищаться, но двое его сообщников уже навалились на меня сзади, с обеих сторон. Кто-то мощно сдавил шею, через несколько мгновений, задыхаясь, я рухнул на мостовую.

Прошло довольно много времени, прежде чем сознание постепенно вернулось в мой мозг, истощенный от нехватки кислорода. Рядом в ночи никого. Нападение казалось далеким, смутным, нереальным, мне было хорошо безмятежно глядеть в ночное небо, где переливалось сияющее ожерелье, которое мы называем Млечным Путем. Хотелось еще немного поваляться на спине, наслаждаясь простором, как в дальних прериях моего детства, проведенного в Иллинойсе. На самом деле я лежал на замощенной булыжником боковой улочке Куско, древней столицы Перу. Похожая на узкий коридор, она соединяла католический собор, построенный после конкисты, со знаменитым инкским храмом Кориканча, также известным как «Золотая Ограда». Нападение, каким бы оно ни было, произошло между двумя мирами. Куско называли «Пупом Земли», священным центром вечного возрождения.

Поднявшись на нетвердых ногах, я с благодарностью подумал о том, что уберегся от кинжалов грабителей в этой части света, где кража во всех ее проявлениях была чем-то вроде народной забавы. В горле першило, глотать было больно. Как и следовало ожидать, исчезли все деньги и документы, дорожные чеки, кредитная карточка, паспорт. Средств к существованию не стало в очень странном месте, это не могло не вызывать тревогу.

Сам того не желая, еще не оправившись от недавней стычки, вспомнил об инкском императоре Атауальпе, задушенном испанцами пятьсот лет назад. Мне не дано было знать, что такое погибнуть; возможно, это не так уж плохо. Только жизнь приносит мучения. Когда испытываешь боль, понимаешь, что живешь. Ощущалось некоторое родство с замученным Атауальпой.

Несмотря на это злоключение, я продолжил путь через Анды под тряску железнодорожных составов, направляясь к небесному городу инков. И увидел около полуночи, один среди окружающих горных вершин, как пелена тумана медленно разошлась в стороны, словно призрачный занавес, открыв Мачу-Пикчу, мерцающий в молочном лунном свете. После Мачу-Пикчу мне довелось посетить самое высокогорное в мире озеро Титикака, изучить руины Тиауанако, загадочной столицы давно исчезнувшей империи, в лимском музее Геррера видеть мумии доинкского периода со светлыми, рыжими волосами — останки людей, явно не принадлежавших к индейской крови, в давние времена правивших на побережье Тихого океана. Через несколько дней, сидя в кабине арендованного самолета, на высоте 3000 футов я снимал на камеру поразительное собрание гигантских рисунков с изображениями птиц, животных, геометрических узоров и прямых линий, тянущихся на десятки миль. Для этой потрясающей коллекции была выбрана равнина Наска, которая считается одной из самых сухих пустынь на Земле.

Позднее, уже на родной земле Иллинойса, мне никак не удавалось избавиться от образов и эмоций, накопившихся за двухмесячное путешествие по загадочным местам доколумбовой Южной Америки. В честь моего возвращения (если не в честь того, что вернулся живым) друзья повели меня в наш любимый ресторан в чикагском Чайнатауне на южной окраине города. Впрочем, субботний ужин включал не только хорошую трапезу. В программе развлечений значилось выступление фольклорной танцевальной группы из Гонконга. Это было нечто вроде «живых картин», пантомима, посвященная некоторым моментам истории Китая.

На ломаном, но разборчивом английском нам объявили по громкоговорителю, что сначала будет показан старейший китайский танец в исполнении девушки, облаченной в наряд, якобы известный со времен легендарной династии Хуанди, правившей в Китае более 4000 лет назад. Студенческий оркестр выводил заунывную мелодию.

Но меня поразил вид миниатюрной танцовщицы, я не верил своим глазам. Она была в костюме, почти таком, какие надевают индейские девушки племени аймара, исполняя сохранившиеся с незапамятных времен перуанские танцы в высокогорных Андах, откуда я только что вернулся.

Сходство было поразительным, неопровержимым. Без сомнения, кто-то из Китая давным-давно пересек грозный, огромный океан и оставил неизгладимый след в обычаях коренных жителей Южной Америки на заре их далекого прошлого. Китайцы в течение многих столетий были искусными мореплавателями, а перуанские рыбаки старались не упускать землю из виду, выходя в море. То есть культурное влияние должно было прийти с Востока. Однако цивилизация Анд совсем не похожа на китайскую. Они не имеют практически ничего общего, если не считать весьма схожих нарядов танцовщиц с разных краев света.

Несколько месяцев спустя меня пригласили репортером в Asian Pages, газету, издаваемую в Сент-Поле для азиатской общины в Миннесоте. Среди прочего, пришлось побывать в местном культурном центре на праздновании камбоджийского Нового года. Поскольку я бывал в Юго-Восточной Азии, знал об изысканном синтезе музыкальных и танцевальных тем, представленном в искусстве Индии, Таиланда, Вьетнама, Камбоджи, Бирмы и Лаоса. Но один из номеров, предположительно, из провинции, славившейся сохранением древних культурных традиций, не был похож ни на что из того, с чем я встречался во время путешествий по Азии.

Танец решительно не был камбоджийским. На некоторых танцовщиках и танцовщицах были не обычные богато расшитые костюмы, а набедренные повязки и саронги. У женщин в волосах — большие зеленые листья, у мужчин обнажена грудь. Они монотонно напевали под ритмичное постукивание половинками скорлупок кокосовых орехов, сопровождая выступление плавными, изящными жестами. Это было «самое полинезийское» представление, которое я когда-либо видел за пределами Гонолулу.

Могли ли древние камбоджийцы отправиться в плавание за тысячи миль по Тихому океану и научить островитян своему танцу? Или полинезийцы каким-то образом перенесли часть своих ритуалов в Камбоджу? Оба предположения казались нелепыми, необоснованными. Тем не менее «камбоджийский» новогодний танец зеркально отражал нечто более известное на Гавайях. Могли ли эти черты сходства, независимо от их количества, быть случайными? И если нет, что это могло означать? Я вспомнил юную китайскую танцовщицу, выступавшую в перуанском наряде. Может быть, дело не в путешествиях древних китайцев в Южную Америку и камбоджийцев на острова Тихого океана, а в воздействии влияния некоего внешнего источника на все эти народы?

В таком предположении не было ничего нового. За двадцать пять лет исследований сложной, противоречивой проблемы цивилизации Атлантиды я не раз сталкивался с упоминаниями о ее предполагаемом тихоокеанском аналоге, известном как Лемурия, или континент My. Вынужденный навести справки в пятитомном труде Джеймса Черчварда, который считался лучшим сборником материалов на эту тему, я был неприятно удивлен его безапелляционным тоном. Текст был напыщенным, плохо подтвержденным документами, и в целом выглядел неубедительно. Остальные авторы, писавшие о Лемурии, больше склонялись к теософским или антропософским рассуждениям о гипотетических «расах-прародительницах», великанах, обладавших круговым зрением, и прочих выдумках, более пригодных для низкопробных фантастических журналов, чем для серьезных изысканий.

Я утратил всякий интерес к теме затонувшего в Тихом океане континента и потому оказался плохо подготовлен к ее повторному появлению в моей жизни. Я снова работал для Asian Pages, подготовил интервью с представительницей малайзийского правительства, которая нанесла краткий визит в Сент-Пол, столицу штата Миннесота. В оставшееся после получасовой беседы время мы еще немного поболтали о ее стране, о которой я почти не имел представления, в чем и признался, в ответ она сказала, что ее сограждане не больше моего знают о своих истоках до Великого Потопа.

— Потопа? — переспросил я. — Мне показалось, что большинство малайзийцев не христианского вероисповедания.

— Правильно, — улыбнулась она. — У нас есть свой вариант легенды о Потопе. Это старинное народное сказание, популярное на всем архипелаге. Каждый ребенок слышит нем от родителей или в начальной школе.

Я попросил рассказать эту историю.

— По преданию, давным-давно на большом острове в Тихом океане, далеко на востоке от Малайзии, преуспевало Великое царство. Это было великолепное место, нечто вроде рая, где бог создал первых людей. Они строили замечательные города с множеством дворцов и храмов, были очень богаты, потому что тогда моря кишели рыбой, а злаки хорошо росли повсюду в благодатном климате. Обладая богатством, они могли посвятить свое время всяческим интересным занятиям. Так они изобрели письменность, музыку, астрологию, медицину, кораблестроение и многое другое. Их общество процветало в течение тысячи поколений. Они были великими чародеями, обладали магическими силами; например, могли переправлять по воздуху огромные камни.

Но однажды воды стали заливать берега, угрожая вторгнуться внутрь страны. Мудрецы знали, что царство рано или поздно будет затоплено, и успели вовремя эвакуировать большую часть жителей. Они с печалью наблюдали, как их остров постепенно скрывается под водой, исчезает навеки. Но пока это происходило, другая суша поднималась с морского дна на западе. Выжившие перебрались на эти новые острова, которые впоследствии были заселены их потомками. Так началась история Малайзии, — с почти детской гордостью заключила собеседница.

— Такую историю рассказывают у вас дома и в школах? — удивился я.

— В ней есть зерно истины. Вам известно, что тектоническое давление одной континентальной плиты может сместить другую? Подобное могло произойти в этом случае. Кто может знать точно? Но если одно уходит вниз, другое должно подняться вверх, по крайней мере, в геологических процессах.

После небольшой паузы, чтобы перевести дыхание, я посмотрел на нее и спросил-.

— Вы когда-нибудь слышали о Лемурии, Земле My?

— О чем?

Спустя годы я узнал, что известный сторонник теории катастроф (катастрофизма) Иммануил Великовский изложил точно такое народное предание жителей Самоа, объясняющее происхождение их острова. Но до встречи с малазийской правительственной чиновницей мне не случалось слышать о тихоокеанских легендах, которые не имели бы отношения к проповедям христианских миссионеров. Если малазийский вариант практически стал национальным эпосом, сколько еще местных легенд о затонувшей прародине могло сохраниться до сих пор? Меня поразило явное различие с описаниями гибели Атлантиды, неизменно изображаемой как чудовищное крушение с землетрясением, пожарами, огромными приливными волнами, погубившими обреченных людей за одни сутки. Здесь, на противоположной стороне земного шара, затопление происходило постепенно. Ясно, что малазийское повествование не было искаженным пересказом Книги Бытия или диалогов Платона. Но как объяснить его возникновение?

Погрузившись в изучение богатого наследия полинезийских мифов, я обнаружил несколько убедительных ответов. Это привело к другим находкам за пределами Тихого океана, в том числе на Ближнем Востоке и даже в Италии. Оказалось, что термин «Лемурия» впервые в письменной истории использовали римляне. Это название их старинного обряда, который проводился ежегодно 9, 11 и 13 мая. Лемурия, чем-то напоминавшая наш Хеллоуин, предназначалась для умиротворения беспокойных душ людей, смерть которых была насильственной или преждевременной. Римляне верили, что эти мятущиеся души сопровождают души предков, трагически погибших, когда их далекая прародина была уничтожена в результате жуткого природного катаклизма. Существует филологическое предположение, что основатели этого обряда Ромул и Рем (Romulus и Remus) были выходцами из Лемурии.

Так или иначе, в конце церемонии маленькие фигурки, изображавшие безвременно ушедших, бросали в реку Тибр, что символизировало их гибель во время Великого потопа. Эти фигурки именовались лемурами. По прихоти зоологов XIX века, так был назван особый вид приматов — за огромные светящиеся глаза, подобные тем, что, по преданию, были у призраков умерших. Впоследствии ученые возродили концепцию «исчезнувшего континента», чтобы объяснить распространение обезьяноподобных лемуров с Мадагаскара на Борнео.

Римские географы задолго до ученых викторианской эпохи проводили четкое различие между Лемурией и Атлантидой, господствовавшей в Атлантическом океане до своей гибели и не оставившей следов ни в каких религиозных обрядах. Первая находилась на Западе, вторая — гораздо дальше на Востоке. Знаменитый географ Страбон называл Лемурпю Тапробапой, «началом иного мира», расположенным в двадцати днях плавания от южной оконечности Индии. По пути к огромному острову с 500 городами корабли проплывали вблизи нескольких безымянных островов, предположительно, современных Кокосовых.

Еще раньше об этом острове было известно Эвгемеру, древнегреческому мыслителю, который перевел «священные писания», обнаруженные в разных частях Пелопоннеса, что в 301 г. до н. э. обеспечило ему покровительство Кассандра, правителя Македонии. В текстах якобы говорилось о подлинном пребывании богов не на вершине горы Олимп, а в великом царстве на далеком острове, за много дней плавания на Восток. Кассандр отрядил на поиски этого загадочного царства большую экспедицию во главе с Эвгемером, которому в конце концов удалось обнаружить и посетить это место, известное как «Панахея». По его свидетельству, местные жители «превосходны в своей набожности, чтут богов великолепными жертвами и замечательными подношениями из золота и серебра. На высоком холме стоит святилище Зевса, воздвигнутое им самим, когда он был царем всего обитаемого мира и еще находился среди людей. В храме есть золотая стела, где на языке панахеян записаны деяния Урана, Крона и Зевса». Надпись гласила, что Уран был первым царем Земли и выдающимся астрономом, потому его называли «Небесный». Его преемником был Крон, чьи сыновья Зевс и Посейдон путешествовали по свету, пока не стали править: первый — землей, второй — морем.

Вернувшись в Македонию, Эвгемер написал труд, который назвал «Священная история», его фрагменты пережили крушение античного мира и дошли до нас в сочинениях другого греческого автора, Диодора Сицилийского. Хотя большинство современных ученых считают «Священную историю» чистым вымыслом, ее автор мог найти остатки Лемурии, такие как остров Пасхи, жители которого имели письменность. Предположительно, Лемурия была первой глобальной цивилизацией; Эвгемер называет ее ойкуменой, экуменической державой, правившей на Земле в доисторические времена. Одним из ее первых царей, который властвовал над океанами, был Посейдон, названный Платоном в IV в. до н. э. основателем Атлантиды.

Исследователи давно задавались вопросом о роли этого морского божества в платоновском диалоге «Критий». Был ли он мифическим символом природных стихий, сформировавших остров в Атлантическом океане, или представлял цивилизованный народ, прибывший туда в далеком прошлом и основавший новое общество? По свидетельству Платона, местная женщина по имени Клито родила Посейдону десять пар близнецов, первых правителей Атлантиды. Не намекал ли греческий философ, что атланты изначально были лемурийцами?

Само название «Панахея» (Panachaed) говорит о многом. Это греческое слово, означающее прародину всех народов, состоит из двух слов: «Пан», «все» и «Ахея», название Греции в бронзовом веке (эпоха 3000–1200 гг. до н. э., охватывающая апогей развития и гибель Лемурии). «Панахея» — также имя Афины, богини — благодетельницы человечества в области искусств и знаний. Словно в подтверждение истории Эвгемера, Черчвард выдвинул невероятную гипотезу: греческий алфавит привезли на Пелопоннес выходцы с Земли My, буквы расположены в определенном порядке, описывающем разрушение их прародины. Их интерпретация, от альфы до омеги, выглядит достаточно любопытно, чтобы отвергать ее с первого взгляда.

 

 

Профессор Нобухиро Йошида пригласил меня выступить на общенациональном конгрессе Японского общества по изучению древних памятников, которое он возглавляет. Я воспользовался этой возможностью для изучения «лемурийского следа» не только в Японии, но и в Юго-Восточной Азии и Полинезии. Мощный интеллект профессора Йошиды внушал почтение, но мог подавлять, если бы не его врожденная тактичность и доброжелательность. Мы подружились еще при первой встрече в, 1996 г., с тех пор считаю его своим настоящим сэнсэем, наставником, ведущим мировым специалистом по истокам японской цивилизации. Он открыл мне их так, как не смогла бы сделать ни одна книга или университетские лекции. Показал укромные, редко посещаемые археологические места, где никогда не ступала нога западного человека, познакомил со многими профессиональными исследователями и энтузиастами, глубоко заинтересованными в изучении и сохранении исторического наследия своей страны.

В Токио перед отъездом в Таиланд я встретился с небольшой группой японских издателей и журналистов. Один из них предложил мне взглянуть на фотографии, резко изменившие ход моих поисков Лемурии. На снимках были видны массивные каменные руины ритуального здания, поднимающегося ярусами со дна океана в окрестностях Йонагуни, самого южного острова Японского архипелага. Фотографии и статьи выглядели очень убедительно. Может быть, Лемурия наконец обнаружена?

По возвращении в Висконсин я решил рассказать о подводной находке в заглавной статье научно-популярного журнала Ancient American, который редактировал. Так читатели в США впервые узнали сенсационную новость о затонувшем монументе у побережья далекого крошечного острова.

Шесть лет подряд я возвращался в Японию и каждый раз в сопровождении профессора Йошиды посещал древние руины, до сих пор не известные иностранцам и большинству японцев. Открыл для себя лемурийский памятник в Таиланде, в джунглях Оаху, гулял среди развалин храма, который местные жители связывают со своими древними предками, пришедшими из Земли My.

После этих многочисленных поездок меня впервые пригласили представить накопленный материал на конференции «Поиски знаний» в Англии с участием ведущих экспертов в области альтернативной науки — Мориса Котрелла, Джона Энтони Уэста и других. Реакция на гипотезу об искусственном происхождении монумента Йонагуни была неоднозначной, хотя общее мнение склонялось к продолжению исследований. Вернувшись домой в Висконсин, я опубликовал несколько статей в журнале Atlantis Rising, на страницах которого традиционно принято высказывать нетрадиционные взгляды на вопросы антропологии, геологии, астрономии, религии. Одна из статей привлекла внимание независимого кинопродюсера, которая попросила меня написать сценарий документального фильма о руинах Йонагуни и их возможном значении для археологии Тихоокеанского региона. У нее уже было много превосходно отснятых подводных эпизодов. Просмотрев эти материалы и объединив их с результатами своих поисков, я написал сценарий фильма «Храм Му».

Впервые показанная по австралийскому телевидению в 2000 г., картина также была продемонстрирована в Японии компанией Fuji Television Network и принята в число номинантов международного фестиваля документального кино в следующем году. Гораздо важнее, что «Храм Му» поднял вопросы в сфере археологии, до сих пор не рассматривавшиеся представителями академической науки. Более 100 лет, вплоть до последних открытий в японских и тайваньских водах, эти ученые отметали само предположение о существовании Земли Му как теософскую фантазию, «еще более глупую, чем сказки об Атлантиде», по словам университетского профессора антропологии, настоявшего на своей анонимности. Но наш шестидесяти минутный документальный фильм предоставил материальные доказательства, подкрепленные мнением некоторых ведущих экспертов. Он предъявил реальность, от которой трудно отмахнуться. Несмотря на сопротивление официальной науки, тихоокеанская цивилизация неуклонно поднимается из мифических глубин в область археологических исследований.

Фрагменты некоторых легенд были интерпретированы в начале XX века Эдгаром Кейси, так называемым «спящим пророком». Без сомнения, его загадочные высказывания в состоянии психического транса лишь заставят скептиков отказаться от какого-либо обсуждения этой темы, но даже неопровержимые доказательства не смогут повлиять на их замкнутый ум. Новая история лишь выигрывает от провидческих описаний Кейси, обращенных в далекое прошлое, недостижимое иными способами.

Я уже познакомился с его откровениями, касающимися Атлантиды, но пока не изучал его менее многочисленные высказывания, связанные с географическим антагонистом погибшего континента. Было что-то завораживающее в том, как замечательно его описания согласовывались со всем, что нам до сих пор удалось узнать об обоих царствах, проливали свет на их происхождение и у каждого свою, хотя и во многом похожую, участь. В книге «Атлантида и Лемурия Эдгара Кейси» его высказывания об этих цивилизациях были представлены в связи с последними научными открытиями.

После публикации 2001 года мое внимание привлекли новые доказательства, еще убедительнее подтверждавшие существование древней тихоокеанской державы. Готовясь к работе над этой книгой, я собрал гору исследовательских материалов. В процессе их обработки было невозможно упустить из виду несколько главных выводов, неоднократно и независимо появлявшихся в разных источниках:

• Лемурия несомненно существовала в далеком прошлом.

• Там зародилась первая человеческая цивилизация.

• Это был библейский «Сад Эдема».

• Лемурийцы пользовались невероятно высокоразвитой технологией, отличающейся от нашей и во многих отношениях превосходящей ее.

• За много тысячелетий они пострадали не от одного, а от целого ряда природных катаклизмов, прежде чем исчезнуть окончательно.

• Их духовные принципы сохранились и оказали большое влияние на формирование некоторых главных мировых религий.

 

Такой видит Лемурию Л.Т. Ричардсон

 

Эти неоспоримые выводы легли в основу этой книги. Цель исследования заключалась в том, чтобы собрать воедино и представить лучшие и новейшие доказательства существования Лемурии как реального места во времени, населенного великим народом, чьи духовные достижения составляют драгоценное наследие человечества. Все указывает на то, что приближается время, когда забытое царство вступит в свои права и будет признано тем, чем оно является на самом деле: первоисточником человечества. В современном понимании, лемурийцы снова будут жить. Силы, которые они привели в движение в далеком прошлом, и сейчас подталкивают нас к тому неизбежному моменту, когда мы лицом к лицу встретимся с внутренней сущностью нашей исчезнувшей прародины. Тогда наступит прозрение, осознание, что мы тоже дети My.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

УТРАЧЕННАЯ СВЕРХНАУКА

И повсюду вокруг, словно нанизанные на воду каналов, разбросаны укрепленные островки с загадочными стенами, проглядывающими сквозь густые мангровые заросли — мертвые, давным-давно заброшенные, и наводящие суеверный ужас на тех, кто теперь живет поблизости.

Абрахам Меррит, «Лунная заводь»

Одна из главных тайн Древнего мира мало кому известна. В отдаленном уголке Тихого океана, примерно в 1000 миль к северу от Новой Гвинеи, в 2300 милях к югу от Японии можно видеть впечатляющие руины давно погибшего города. Построенный на коралловом рифе, в пяти футах над уровнем моря, между экватором и 11 — й параллелью, Нан Мадол представляет собой группу прямоугольных островов и колоссальных башен, скрытых за пышной растительностью. В доисторическую эпоху единственный путь к нему лежал через океан, откуда суда входили в коридор под открытым небом, обрамленный рукотворными островками. В конце этой «морской аллеи» находится монументальная лестница, широкие каменные ступени которой поднимаются к площади. Девяносто два искусственных островка сосредоточены в ее центральной части, занимающей 1,6 квадратных мили. Все они связаны сетью каналов одинаковой ширины 37 футов, глубина достигает более 4 футов во время прилива.

По некоторым оценкам, на сооружение Нан Мадола ушло 250 миллионов тонн призматического базальта. Его каменные балки, уложенные наподобие бревен в деревенском доме, образуют конструкцию высотой 25 футов. Вероятно, сначала она была выше на 10–20 футов. Точнее определить невозможно, тихоокеанский город медленно, но верно разрушается под натиском джунглей, которые подрывают валы, не скрепленные строительным раствором, оплетают грубо высеченные блоки, падающие на землю. Дэвид Хэтчер Чайлдрес, проведя несколько подводных исследований Нан Мадола в 1980-е и 1990-е годы, пришел к выводу о грандиозном масштабе проекта, «его легко можно сравнить с Великой стеной в Китае и Великой пирамидой в Египте хотя бы по объему использованного материала и количеству труда». Некоторые базальтовые балки здесь больше и тяжелее, чем любой из двух миллионов блоков пирамиды Хуфу. Для строительства доисторической метрополии на Каролинских островах понадобилось четыре-пять миллионов каменных колонн.

При разработке базальтовых каменоломен из скальных выходов вырубали массивные четырех-, пяти- или шестиугольные «бревна», которые шли на возведение Нан Мадола. Их грубо обтесывали и свободно подгоняли друг к другу без известкового раствора или цемента, в отличие от тщательно выверенной каменной кладки по берегам каналов. Длина этих призматических колонн варьировалась от 3 до 12 футов, но встречаются экземпляры в 25 футов. Каждый блок в среднем весил 5 тонн, самые крупные 20–25 тонн. «Естественные проемы в коралловом рифе служили проходами в гавань. Сеть каналов соединяла островки, многие из которых были окружены каменными стенами высотой 5–6 футов», — писал журнал Science.

Весь Нан Мадол некогда был окружен 16-футовой стеной, длина которой поначалу составляла 2811 футов. Лишь несколько ее фрагментов уцелело под натиском времени и океанских штормов, сдерживаемых двумя волноломами. Длина одного из них — 1500 футов, второй почти втрое больше.

Толщина некоторых стен превышает 12 футов, никто не может определить, зачем это было нужно, поскольку они не использовались в качестве военных укреплений. Ни в одном из предполагаемых «домов» нет окон, и улиц нет, если не считать ими узкие каналы. Однако не похоже, что город возник в результате нескольких периодов не согласованного строительства в течение долгого времени. Общий план сооружений, сгруппированных в упорядоченные кварталы, свидетельствует о целенаправленном его создании.

 

Нан Мадол (фотография Сью Нельсон)

 

Лучше всего сохранился так называемый Нан Дувас — квадратная полая башня без окон из пятнадцатифутовых шестиугольных базальтовых колонн, уложенных горизонтально между рядами грубо обтесанных валунов и булыжника. Островок, где расположен Нан Дувас, обнесен двойной стеной, на которую ушло 13 500 м³ кораллового известняка и 4500 м³ базальта. На нем есть несколько других сооружений, но над всем господствует каменная громада Нан Дуваса. По словам Чайлдреса, «все массивное сооружение построено из камня, уложенного так, как обычно возводят бревенчатую хижину». Самый крупный блок весом не менее 60 тонн находится на юго-восточной стороне Нан Дуваса. Археологи, проводившие раскопки под этим мегалитом, были изумлены, когда обнаружили, что он был специально поставлен на захороненную каменную платформу.

Исследователей ожидал еще один сюрприз, когда они открыли идущий от центра Нан Дуваса большой тоннель, пробитый в коралловом известняке. Позже была выявлена сеть подземных коридоров, объединяющая все главные рукотворные острова, включая Даронг, связанный длинным тоннелем с внешним рифом, окружающим город. Невероятно, но некоторые тоннели, по-видимому, проходят под коралловым рифом и ведут к подводным пещерам. Даронг также известен искусственным озером, обнесенным каменной кладкой, — одним из нескольких, обнаруженных на территории комплекса. Самый длинный тоннель (около одной мили) идет от центра города и обрывается в море. Искусственный островок Пах-нви, который больше Нан Дуваса, состоит из 20 000 м³ кораллового известняка и базальта.

По некоторым оценкам, от 20 000 до 50 000 рабочих понадобилось для строительства Нан Мадола, что несопоставимо с численностью коренного населения острова Понпей. Как бы то ни было, природные ресурсы маленького острова явно недостаточны, чтобы прокормить столько людей.