Спартаковцы смелых бойцов! …»
Молчание.
КАПИТОЛИНА. Все вам, девки, петь. Сидели бы на даче, да солили бы чего. Варенье варили бы, что ли, дуры.
ИРАИДА. А ты что не варишь?
КАПИТОЛИНА. А то. Наварилась за жизнь. «Пришла весна, набухли почки! И пьяницы легли у бочки! «Московской» с пивом напились! И возле бочки улеглись!» Ахматова сказала.
САРА. И вовсе не Ахматова. Вот что я расскажу вам по поводу варенья. Какие могут быть огорченья. Вот моя подружка купила дачу. И с такой радостью давай там на ней солить, варить варенье. И всё в погреб, в погреб. Забила банками и такая ей радость: смысл жизни нашла. И вот вдруг она ставит в погребе последнюю баночку, и тут все полки рушатся, и все до единой банки, как в кино, разбиваются в пыль. Она стоит в погребе по колено в жиже. Вылезла, вымылась, вытерлась, слёзы стёрла. Уехала с дачи и через месяц навсегда свалила в Израиль жить. Такой вот для неё был это шок.
НИНА. Я бы тоже уехала. Нет, я бы повесилась.
ИРАИДА. И я.
КАПИТОЛИНА. Я тоже. Из-за варенья. Ага.
Молчание.
ИРАИДА. Вот жизнь дается через что человеку?
ТАМАРА. Через что?
ИРАИДА. Через разговор, встречи, через людей, через общение. Общение! Я что хочу сказать: через общение! Я всю жизнь просидела в бухгалтерии, считала чего-то, какие-то цифры складывала, вычитала и мало с кем разговаривала, не общалась. То есть, практически – почти не жила. А сейчас, чувствую: мне мало, мне говорить надо, выговориться!
ТАМАРА. Только ты вот сейчас плакать не начинай, ладно?
Молчание.
НИНА. Капочка, полегчало? Пошли.
ИРАИДА. Чего ждете? Правильно она говорит - пошли.
НИНА. Так и пойдем в кокошниках?
ТАМАРА. Куда вы идти собрались?
КАПИТОЛИНА. К столу, куда ещё? Продолжать пировать, пьянствовать. Праздновать. Праздник ведь. Праздников мало, надо продолжать, девки.
ТАМАРА. Вы что, так и не поняли?
НИНА. Нет.
ТАМАРА. Он сказал, что эта Баба Шанель работает тут в ДК на вахте.
НИНА. Ну?
ТАМАРА. Значит, скоро она придет и скажет: выметайтесь, ДК закрывается. Представляете, какой позор? Видали, как её плющит, колбасит – так хочет к нам в ансамбль. С ней станется. Взашей нас, взашей, взашей.
КАПИТОЛИНА. Рули-рули, вот тебе четыре дули. А мне не больно - курица довольна.
НИНА. Да кто она такая? Ложкомойка!
ИРАИДА. Правильно. Ложкомойница.
НИНА. Вот именно. Мэру чай подавала всю жизнь. Будем её бояться ещё. Он ей инвалидность сделал! В каком месте у нее инвалидность?
ТАМАРА. Что вы мелете? Представьте себе такой позор: нас в юбилейный день взашей выгонят из ДК. Это будет нечто.
ВСЕ (хором, негромко). Это будет нечто.
Молчание.
НИНА. Ну?
ТАМАРА. Гну. Мы должны её встретить во всеоружии.
ИРАИДА. В каком это?
ТАМАРА. В таком это. Дать ей отпор. Обозвать её Бабой Шанелью.
КАПИТОЛИНА. Да, да. И вот так вот ей - комбинацию ей из трёх пальцев. И чтоб она нашего Семён Семёныча не трогала …
САРА. Сергей Сергеевича.
КАПИТОЛИНА. Ну да. Чтоб не покушалась!
НИНА. А что мы ей сделаем?
ТАМАРА. Да хоть плюнем в неё. Слюной и дугой. Надо всегда, чтоб за тобой было бы последнее слово!
НИНА. Зачем?
ТАМАРА (плачет). Так надо! Таков закон жизни! Я прожила жизнь и не знаю, из чего делают мыло, зачем идет снег, как летают самолеты, что такое электричество, почему река бежит туда, а не сюда! Я прожила так много и так глупо, не поняла главное – а как оно всё устроено и почему так, а не так?
КАПИТОЛИНА. А зачем тебе знать?
ТАМАРА. Не знаю!
НИНА. Мыло делают из костей.
ТАМАРА. Из чьих костей? Человеческих?
НИНА. Вроде, нет.
ТАМАРА. А почему тогда всегда говорят: «Пора её сдать на мыло»?
НИНА. Про кого это говорят?
ИРАИДА. Ты чего завелась? Успокойся.
КАПИТОЛИНА. Пахнет как-то не так.
САРА. Как?
КАПИТОЛИНА. Пахнет Богородицыной травой.
САРА. Какой это?
КАПИТОЛИНА. В деревнях покойников обкладывают такой травой.
ИРАИДА. Капа, ну хватит тебе, может, уже, а?
КАПИТОЛИНА. Ладно, уж слова сказать нельзя. Коли ты тово, так и я тово. А коли ты не тово, так и я не тово.
ИРАИДА. Чего?
КАПИТОЛИНА. Так. (Поет). «Чтобы праздник был веселый! Подпевай, родная школа!»
ТАМАРА. Так, спокойно. Вот что я скажу. Хватит страдать. Делите на сто то, что он сказал. Как же, закроет он ансамбль. Или на тридцать четыре делите.
НИНА. А язык-то у неё подвешен. Наблатыкалась там у мэра в предбаннике. Лихоманка её забери.
САРА. Харя у неё треснет. Задница слипнется. Ничего у неё не выйдет.
ТАМАРА. Ахматова. Цветаева. Цветаева, Ахматова.
САРА. И что? Они боролись за любовь! А за любовь можно бороться разными способами! Баба Шанель она! Мы должны сейчас петь, плясать, танцевать и делать вид, что нам всё по хер, что нам хорошо и так, без неё. Она придёт, а мы поём и пляшем. Ясно?
НИНА. А вдруг сегодня не её смена?
ТАМАРА. Её, её. Я ещё в обед, шла когда на концерт, посмотрела и увидела, что сидит за стеклом на вахте какая-то чувырла, баба с сантиметром штукатурки на морде, волосы дыбом, торчком, я ещё тогда подумала: «Ну и коза крашеная какая!». Так что тут она где-то ходит, двери запирает, ключами побрякивает, сигнализацию включает.
НИНА. Да прям. Их уже тут и дырка свистнула. Усвистали. Нету. Ушли куда-то с Сергеем Сергеевичем. Нету их.
САРА. Куда они пойдут?
НИНА. А если нам тоже сейчас потихоньку уйти?
ТАМАРА. Ну?
НИНА. И тогда не будет позора. Ушли сами, никто нас не выгнал. А?
КАПИТОЛИНА. Правильно. Надо тихо уйти. Ну, всё, девки, пошли на сюсю.
ТАМАРА. Куда это?
КАПИТОЛИНА. На сюсю – значит: домой.
ТАМАРА. С каких это пор «сюся» домом называется?
КАПИТОЛИНА. Пошли! Уходим тихо и по одному!
Молчание.
НИНА. А еду всю ей оставить?
ИРАИДА. Да пусть обожрётся. Я, кстати, не совсем уверена вон в тех грибочках, что в пол литровой баночке.
НИНА. Почему?
ИРАИДА. Я их принесла. Я сама их солила, собирала. Но, вроде, там есть пара поганочек. Я не уверена, но - вроде.
ТАМАРА. И ты это на стол поставила?! Нам?!
ИРАИДА. А какая разница?
НИНА. То есть?
ИРАИДА. Ну, сегодня или завтра? По-моему, всё равно уже.
КАПИТОЛИНА. Я эти грибы ела. Я сейчас «строгать» буду, как говорит мой внук.
ИРАИДА. Чего ты строгать собралась?
КАПИТОЛИНА. Тошнит меня, вот чего. «Строгать» я буду, поняла?
ИРАИДА. Не будешь. Это меня от вас от всех «строгать» уже тянет. Надоели. Устала я от вас по самые заговья. Надоели вы мне все до смерти. Как будто у вас у всех одна мать, один отец! Дуры одинаковые! Понимаете?
Стоят, молчат. За окнами стало темно. По зеркалам какие-то тени летают.
Нина пошла к стене и зеркала шторкой задернула.
КАПИТОЛИНА. Зачем ты это? Будто покойник в доме.
НИНА. А хватит на себя пялиться. Нечего. Красавицы.
ТАМАРА. И что? Красавицы. (Пауза). Какой сегодня концерт был … Какой успех был …
НИНА. Да, какой успех … Какие аплодисменты … Это было нечто …
ВСЕ (хором). Это было нечто …
Вдруг в соседней комнате лихо заиграл баян, а потом раздался голос Розы Николаевны. Она пела:
То березка, то рябина!
Куст ракиты над рекой!
