Радикалы в Сададе: Рубикон перейден

В своем очерке, размещенном на информационном портале «Calam 1», журналисты Тони Оурйян и Поль Басиль описывают сложившуюся ситуацию в древнем христианском городке Садад, недавно освобожденном от боевиков т.н. «сирийской оппозиции».

Где бы ни была «Аль-Каида», за ней тянется длинный кровавый шлейф разрухи и убийств. Сирийский городок Садад не стал исключением в «послужном списке» такфиристских организаций, содержащем зверств террористов: древнехристианская святыня смиренно приняла и этот свой крест, на сегодняшний день, общий для всего Ближнего Востока... Скажем сразу: картина, представшая перед нами (и зафиксированная нашей камерой), была просто ужасающей; своей масштабностью и драматичностью она, пожалуй, не может сравниться ни с одной трагедией сирийской хроники последних лет…

Священник церкви св. Феодора в Сададе, о. Михаил Халил, принимает журналистов со стоической улыбкой: казалось бы, ирония над собой, непринужденность и радушие навсегда останутся неотъемлемым атрибутом каждого представителя этого сильного народа... Однако лицо клирика все-таки меняется, когда мы заходим в сам собор: внутри нас ожидают порушенные потолки и потрескавшиеся стены, оголившиеся, не в последнюю очередь, благодаря действиям мародеров. «Все было, в буквальном смысле слова, истоптано радикалами, – с болью говорит о. Михаил. – Как вы видите, состояние храма просто ужасно: алтарь осквернен, все литургические сосуды были украдены… Они подбросили и внутрь храма гранату, чтобы усугубить разрушения. Издеваясь над нами, они испражнялись здесь, внутри… Бог велик – мы, конечно же, когда-нибудь заново отстроим церковь, но сейчас… сейчас разрушение святынь – единственный способ устрашения, оставшийся в арсенале террористов. И они им будут продолжать пользоваться».

Пока священник стоит, опустив голову, мы оглядываемся по сторонам: предел св. Георгия уничтожен одним снарядом, предел св. Худра разрушен до основания, а старинные фрески изуродованы до неузнаваемости; интерьер же полностью повторяет разоренные очертания других церквей города…

Выходим на улицу. К нам тут же подходят люди. Вот, Хабса Халил и ее сосед Абу Абдулла, начинают наперебой жаловаться, эмоционально, по-сирийски, взмахивая руками: «Что и сказать! Дом разбомбили! Мир перевернули! Вот уже пятнадцатый день мы не можем даже лицо свое умыть!». А вот и Йусуф Халил зовет нас, требуя сфотографировать его и руины, бывшие когда-то его домом, приговаривая: «Теперь я и мой внук остались на улице!.. Они обстреляли мой дом, а потом подожгли при помощи электрической сети… Помню, мы собрались как-то, спрашиваем себя: чем мы можем ответить этим извергам? И мне сказали: «Мы желаем, чтобы Бог наставил их на прямой путь! Никто из нас не желает никому того, что они сделали с нами – даже им самим! Вот так вот…».

Немного погодя, мы добираемся до одного из немногих уцелевших домов – там нас уже поджидают две женщины, одна из которых держит в руках ребенка. На наши расспросы о событиях, произошедших в Сададе, начинает отвечать старшая: «Они сказали, что зарежут нас, что разрушат все, что принадлежит нам, что сравняют нас с землей – а мы им ничем и не отвечали (да и чем мы могли ответить этим зверям?)… Они ведь и вправду перевернули дом, часть имущества уничтожили, часть – растащили, а иконы Господа Христа и Пресвятой Богородицы еще и растоптали».

«Я замужем вот уже как год, - подхватывает вторая. – Но мы с моей маленькой девочкой бежали из дома – мало ли, что они могли с ней сделать!.. Когда мы вернулись, то увидели, что боевики украли весь мой свадебный подарок; мое свадебное платье было измазано кремом для волос, а все туфли были изрезаны и изломаны… Зато мы с вами до сих пор живы – и слава Богу! Боже, сохрани Башшара аль-Асада!».

Рука вандалов проникла и в местный зал свадеб, находящийся неподалеку от церкви св. Джариса. Сопровождающий нас горожанин указал на поломанную мебель и опрокинутые пустые бутылки: «Посмотрите на эту разруху – ведь не осталось ничего, чего бы они не уничтожили… Угадайте, что пьют эти «поборники благочестия и трезвенности»? Ливанское вино «Аlmaza»!».

Вспоминая оккупацию Садада, о. Михаил Халил дает ей только одну краткую характеристику – «ночной кошмар»: «Экстремисты принесли городку много вреда, сломали множество судеб, положили конец многим жизням… Они выгоняли людей из домов, и, если не разрушали хорошие, добротные здания, превращали их в мелкие штабы, причем местоположение последних они выбирали с таким расчетом, чтобы живущие рядом семьи стали неким подобием живого щита. Да, они обеспечивали эти семьи хлебом – но только для того, чтобы те не умерли, оставаясь хорошим прикрытием для их – головорезов, употребляющих алкоголь и наркотики различных сортов… Сирийская армия нас освободила довольно быстро – но вся инфраструктура-то или повреждена, или разрушена!».

Священник особо трепетно говорит о своем городе: «Садад (Цедад) был упомянут в Священном Писании Ветхого Завета, и именно он был прозван «Матерью сирийцев»… У нас было шестнадцать церквей, в шести из которых регулярно совершаются богослужения, а в оставшихся десяти Бескровная Жертва приносится лишь в дни памяти особо чтимых святых… Боевики пришли сюда для того, чтобы оскорбить нас, осквернить наши религиозные символы, нашу веру… Они оскорбляли людей только из-за религиозных воззрений последних; они стремились навязать свое мировоззрение людям. Когда я попытался помочь в эвакуации нескольких женщин и детей, террористы сразу же запретили им выход из дома без хиджаба или без сопровождения родственников». На вопрос о национальности радикалов, клирик отвечает так: «Среди иностранцев много тех, кто владеет литературным арабским языком… Среди них есть и сирийцы, и чеченцы…». Рассказ священнослужителя эмоционально прерывает Абу Абдулла: «В боях были убиты двое: саудовец и чеченец».

Мы попросили о. Михаила обратиться к такфиристам. Его ответ был таковым: «Кто претендует на любовь Господа не может рушить и убивать.. В конце концов, что бы они ни сделали, эта страна – наша страна, и мы ее не бросим… Этот город мы строили сами, несмотря на его отдаленность от райцентра; несмотря на то, что эта местность фактически пустынная, мы своими руками возводили все эти здания – и мы отстроим их заново!.. Все сирийцы едины – но боевики пытаются разорвать эту ткань, ослабить ее… Мы будем бороться!»... Поневоле нам вспомнились давнишние реплики прохожих: «Все вернется, волею Бога!... Мы останемся здесь!... Садад – это душа нашей души, и мы ее не бросим!».

«Сирийцы едины»… Долго ли сирийцы, будут думать о мерах, которые могут быть ими предприняты по отношению к напавшим на дорогое им Отечество зверям? Скорее всего, нет. Горящие глаза христиан и мусульман говорят о готовности действовать – ведь Рубикон был перейден…